Электронная библиотека » Ольга Голотвина » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 31 января 2014, 02:23


Автор книги: Ольга Голотвина


Жанр: Боевое фэнтези, Фэнтези


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шрифт:
- 100% +

3

Золотистое сияние гасло в зыбкой глубине зеркала. Исчезали очертания решетки, расплывались потрясенные рожи стражников, растворялся край обрыва. Все скрыла мелкая рябь.

Зеркало не было послушным рабом падавших на него лучей света. Оно обладало чем-то вроде собственной воли и само выбирало, что появится на его поверхности. Но что бы ни выплыло из светлой глубины – морское сражение или тайное убийство, любовное свидание или казнь на площади, – все было как-то связано с человеком, что сидел сейчас в кресле перед зеркалом. Именно его отражение проглянуло сквозь успокаивающуюся рябь. Сначала проступили глаза – серые, широко поставленные, – потом густые брови, прямой нос, чуть впалые щеки, окаймленные черной бородкой, длинные прямые волосы… За спиной человека видна была комната: пушистый светлый ковер на полу, полка со свитками и книгами, невысокий столик, жаровня для благовоний, старинные водяные часы.

В комнате почти ничего не менялось десятилетиями. А вот ее хозяин за последнее время изменился – и очень! После длительной отлучки он возвратился в родной замок таким, что его с трудом признало собственное зеркало. Кожу покрывал жестокий, дубленый загар; руки, некогда холеные, были в мозолях и трещинах; движения утратили томность и лень, стали угловатыми, нервными; уголок рта время от времени подергивался; во взгляде застыло горькое и злое недоумение: мол, как такое могло случиться со мною.

Загар понемногу сошел, мази и травяные настои вернули рукам мягкость, нервный тик почти унялся, но взгляд никак не мог обрести привычную уверенность. Словно человеку казалось, что он случайно оказался в этом замке и его в любой момент могут отсюда вышвырнуть.

Вот и сейчас: твердо вглядывается в свое отражение, плотно сжал губы… должно быть, мысленно напоминает себе: «Ты – Джилинер Холодный Блеск из Клана Ворона, Ветвь Черного Пера! Ты – один из самых сильных магов в стране… нет, самый сильный! Ты – хозяин этого замка… и самого себя!»

Зеркало часто ловило такой взгляд господина – после того как он вырвался из рабства в далекой заморской стране…

Скрипнула дверь. На пороге встал человек в светлой холщовой одежде, подпоясанной красно-зеленым поясом: так одеваются слуги Драконов. Лишь этот пояс да засохшие брызги крови на ткани напоминали о трагедии, только что происшедшей в дворцовом саду Тайверана.

– Хорошая работа! – приветливо воскликнул Джилинер, оборачиваясь к вошедшему. – Я видел все в зеркале, я…

Он осекся, встретив равнодушный, тусклый и тупой взгляд. Ни искры оживления не вызвала хозяйская похвала на неприметном, с мелкими чертами лице. По сравнению с этим существом корова, лениво жующая в хлеву жвачку, показалась бы воплощением пылкости и высоких душевных порывов.

Маг подавил в себе раздражение. Стоящий перед ним был создан мастерством самого Джилинера. Это не человек. Глупо ожидать слишком многого от несчастной твари… И все же маг часто вспоминал Шайсу, своего прежнего подручного. С каким грозным рвением служил тот Ворону! Каким счастьем была для него хозяйская похвала! Как с полуслова понимал он планы господина!

Правда, он не обладал такой нечеловеческой силой и не умел так менять внешность, как три создания, выполняющие теперь волю Ворона.

Джилинер усмехнулся, вспомнив, как впервые предстал перед ним вот этот самый слуга: тупая, бесстрастная готовность к убийству, заключенная в зыбкую, переменчивую плоть. Эта безличность, смазанность облика была ужаснее самого чудовищного уродства. Ворону вспомнился кошмар его детства – рассказанная няней сказка о Глиняном Человеке, ворующем по ночам детей. И Джилинер назвал свое создание Глиняным Человеком. Позже, когда тварей стало трое, к имени прибавилось слово Первый…

– Этим вечером вас станет четверо… – задумчиво произнес чародей.

Глиняный Человек не отреагировал на эти слова, как не обращал внимания на долгое молчание господина. Просто стоял, глядя перед собой.

– Ладно, гениальное существо, слушай приказ. Отправишься вслед за остальными Глиняными Людьми – в Силуран, добывать для меня корону… – Джилинер на миг запнулся, взгляд его скользнул мимо Первого. – Корону, да… На меньшее я теперь не соглашусь… после того, что судьба сделала со мной… Нет, меня излечит только власть, только трон… А раз трон Грайана защищен от меня Заклятьем Верности – что ж, возьму силуранский. Тем лучше для Силурана. Худшим правителем, чем Нуртор, я при всем желании не смогу стать».

Будь на месте Глиняного Человека Шайса, он про себя весьма усомнился бы в последних словах господина. Но Первому были безразличны судьбы стран и народов. Убийца ждал приказа с терпением топора, всаженного в колоду возле поленницы…

Заметив его пустой взгляд, Джилинер оборвал свой монолог и вздохнул.

Да, Первый справился с поручением. И все же – разве можно быть в нем уверенным? Первое, во многом неудачное создание Джилинера… орудие, которое может подвести в самый важный миг…

Пожалуй, имеет смысл проверить его еще раз. И поручить не убийство беспомощной старухи, а дело посерьезнее. Но такое дело, от которого не зависит судьба великих планов. Справится слуга – можно использовать его и дальше. Не справится – придется его заменить.

А дело подходящее как раз на примете имеется. И старые счеты можно свести, и на будущее избавиться от опасного врага…

– Заброшу-ка я тебя по дороге в Силуран еще в одно местечко. Есть на границе крепость Найлигрим. Попробуй убить ее Хранителя. Сумеешь – честь тебе и хвала; нет – значит, ошибся я в тебе, дубине.

Положив руку на резную раму, чародей нахмурил брови, мысленно подчиняя своей воле капризное зеркало. Замелькали, сменяя друг друга, беспорядочные картинки. Вот возникли массивные крепостные ворота. Вот появились и исчезли двое рабов, несущих ведра с водой. Вот полутемная просторная кухня, озаренная пламенем четырех очагов и полная суетящихся слуг…

– Не то, не то… Гляди! – негромко сказал Ворон. – Этот высокий, с бляхой десятника… распекает двух наемников… он нам подходит. Смотри, запоминай!..

Бравый усач исчез с зеркального стекла. Джилинер обернулся к Глиняному Человеку – и довольно приподнял бровь. Перед чародеем стоял высокий статный вояка с длинными пшеничными усами и шрамом над переносицей. Плечи развернуты, голова гордо поднята… вот только глаза подвели – остались тусклыми, невыразительными.

– Неплохо, – оценил хозяин. – Похож. Одежду сменить не забудь… Если не справишься с Хранителем – не задерживайся, уходи в Силуран. Ралиджем займется Четвертый. С каждым разом вы у меня получаетесь все удачнее. Второй смышленее тебя, а Третья хитрее вас обоих… хотя, конечно, тоже дура. Надеюсь, от Четвертого будет больше проку.

* * *

Дрова для погребального костра были накрыты черной пеленой, расшитой золотыми еловыми веточками. Настоящие еловые лапы были в изобилии разбросаны поверх пелены. Костер ждал огня давно, хвоя успела осыпаться с ветвей. Предгрозовой душный воздух был полон ее сухим горьковатым запахом, в котором ощущалась томительная сладковатая примесь: еловые поленья были политы «небесным огнем» – неслыханная роскошь! Тяжелый дурманящий аромат держался на поляне, словно лес не хотел пропустить его в свои чернеющие недра, в сплетение стволов и ветвей.

Джилинер придирчиво оглядел аккуратные ряды поленьев, расправил сбившийся край пелены.

На сумрачную поляну вышли двое рабов. Они старались ступать бесшумно, но это трудно делать, когда тащишь тяжелую ношу. Малейший хруст сухой ветки под ногой заставлял рабов содрогаться. Поспешно возложили они на подготовленный костер большой темный тюк и двинулись было прочь, но один замешкался.

– Что еще? – обернулся хозяин. Голос был негромок, но бил хлестче плети.

Невольник покрылся холодным потом. Его раздирали надвое желание оказаться подальше от господина и боязнь плохо выполнить приказ.

– Он… он, кажется, не выпил вино… – мотнул раб головой в сторону темного тюка.

– «Кажется» или «не выпил»?

– Я… мы… он начал пить… потом выронил… кувшин выронил… а я…

Раб тихо застонал, теряя разум от черного ужаса. Чародей вгляделся в лежащего на пелене человека.

– Спит… Убирайся!

За спиной затрещали сучья: слуга с огромным облегчением ринулся с поляны. А Джилинер все вглядывался в лицо распростертого на смертном ложе человека: решительная, упрямая челюсть в темных завитках бороды; узкий выпуклый лоб, скрытый в спутанных курчавых волосах; острые, почти волчьи клыки за полуоткрытыми губами…

«Крепок. Силен. Надо полагать, здоров. Говорил, что наемник, но, пожалуй, разбойник… Впрочем, это не имеет значения».

Лес тревожно притих под сгустившимися тучами. Все живое смолкло, затаилось, забилось в норы, под корни деревьев, предчувствуя не просто грозу, а нечто более опасное, недоброе.

Маг поднял глаза к небесам – и содрогнулись тучи под этим взглядом! Клубящаяся темная масса пришла в движение, стала уплотняться, чернеть.

Чародей заговорил глухо, страстно:

– Призываю тебя! Криком совы и безлунной полночью заклинаю тебя! Следом змеи в траве и волчьим взглядом во мраке заклинаю тебя! Стеблем цикуты и болотным дурманом заклинаю тебя – приди на добычу! Приди на горячую кровь, приди на сонную плоть, приди на дрожащую душу!

От мрачного полога, нависшего над поляной, отделился черный сгусток и, вытягиваясь, устремился к земле. За ним вдогонку скользнула вторая нить, третья… Зависнув над костром, нити свились вместе, превратились в некое подобие руки с невероятно длинными пальцами. Черная кисть зашевелилась, медленно поплыла вокруг поляны. Казалось, кроны деревьев ежатся от ужаса при ее приближении.

Описав круг, рука зависла над Джилинером. Гибкие пальцы, извиваясь и корчась, потянулись к неподвижно застывшему чародею. Пахнуло промозглым холодом, потянуло запахом тины. Она не была живой, эта странная… вещь?.. тварь?.. Но она была готова вобрать в себя чужую жизнь. Маг знал это – и все же не дрогнул, когда ледяные пальцы скользнули вниз по лицу, задержались на горле.

– Не меня, – твердо сказал он. – Твоя добыча ждет тебя на погребальной пелене.

Пальцы сильнее стиснули горло, словно ожидая страха, мольбы, крика. Не дождавшись, нехотя разжались, отстранились, оставив на коже липкий след. Маг не позволил себе облегченно вздохнуть. Бестрепетно следил он за тем, как черный сгусток в форме пятерни завис над лежащим на черной пелене человеком.

Туча спустилась еще ниже, края ее выгнулись, в глубине засверкали искры.

Маг промолвил хрипло и повелительно:

– Возьми его память – и дай мышцам медвежью силу!

Черный сгусток разросся, навис над беспомощной жертвой. Над телом сомкнулись и разомкнулись призрачные медвежьи лапы.

– Возьми его умение радоваться жизни – и дай телу змеиную гибкость!

Гигантская черная змея вихрем завертелась по погребальной пелене, по простертому на ней человеку.

– Возьми… – продолжил было Ворон… но тут голос его дрогнул и сорвался, а черная туча вскипела и забурлила, как котел отравы над костром, потому что человек, обреченный в жертву темным силам, вдруг открыл глаза и попытался приподняться на локтях.

«Как?.. Почему?.. Раб говорил – он не допил вино с сонным зельем…»

Вот тут Джилинер узнал, что такое страх. Нельзя, ни за что нельзя было прервать обряд! Тот, кто пришел за человеческой душой, не уйдет без добычи. И чародей знал, кто станет этой добычей, если пленник вырвется из черных пальцев.

– Возьми его умение любить, – провозгласил маг, пересиливая отчаяние, – и дай мастерство перевоплощения!

В глазах пленника недоумение сменилось ужасом, а ужас – яростью. Он не понимал, что происходит, но готов был сопротивляться. Это был гордый и мужественный человек. Сонное зелье выпило силу из его мускулов, свело немотой горло, но он твердо и гневно глядел вверх – туда, где сгусток мрака клубился, принимая очертания безобразно кривляющегося лица. Не сила, не страх, даже не желание жить, а воля и упрямство заставляли его упорно ползти к краю черной пелены. Он не отдавал свою душу, не отдавал себя!

Немая борьба нашла отклик в вышине, туча хищно снизилась. На землю обрушилась волна беззвучной злобы. Страшное обещание было в этом потоке ярости, лютая угроза.

Плечи чародея согнулись, словно под непосильной тяжестью: Ворон ощущал на себе противостояние двух чужих воль. Этот смертный бой проходил сквозь душу мага.

Обращенное ввысь лицо пленника озарилось дерзкой, бесстрашной ухмылкой: руки вновь начали слушаться его! Человек рывком подтянул тело к самому краю поленницы.

Медлить было нельзя, и Джилинер прокричал:

– Возьми его умение ненавидеть – и сделай его моим рабом!

Гром расколол небо. Молния, сорвавшись с низкой тучи, белым копьем ударила в сложенные дрова. Огонь взметнулся гулкой стеной, жар заполонил поляну, заставил пожухнуть листья. Раскаленным воздухом нельзя было дышать; этот царственный, властный костер не подпустил бы к себе ни одно живое существо…

Кроме Джилинера. Ворон не страдал от яростного жара – он сам был в тот миг огнем, ощущал себя частью костра.

На лес обрушился ливень – тугой, сильный, жадный. Это был ливень-захватчик, ливень-завоеватель. Но ни одна капля не упала на поляну, где вершилось злое колдовство.

Чародей сорвал с пальца кольцо и, размахнувшись, бросил в самое сердце рвущегося к небесам раскаленного потока. Затем опустился на землю, не отрывая взгляда от просвечивающей сквозь пламя черной стены поленьев, и приготовился ждать…

* * *

На небе медленно гасли звезды – их больше не прятала страшная туча. Луна ушла за верхушки деревьев. Предрассветный ветерок, набравшись смелости, шевелил листву. Страхи ночи умирали вместе с ночью, и какая-то дневная птичка с куцей памятью уже пробовала горлышко.

Ее первые трели вывели Джилинера из задумчивости. Он поднялся на ноги – колени затекли, на одежде пепел! – и протянул руку к прогоревшему дотла кострищу.

Остывающая зола зашевелилась. Маленький золотой ободок плавно поднялся в воздух, пересек поляну и лег в подставленную ладонь хозяина. Джилинер заботливо проверил, не пострадало ли кольцо от огня, не оплавилась ли вычеканенная на нем цифра «4». Затем надел кольцо на палец и негромко приказал:

– Подойди ко мне!

Над кострищем сгустился воздух, стал плотным, зарябил. Зола взвилась маленьким смерчем. Когда она развеялась, посреди кострища стоял обнаженный человек. Тяжело переступая босыми ногами, он приблизился к чародею и равнодушно взглянул ему в лицо пустыми темными глазами. Маг одобрительно оглядел широко развернутые плечи, крепкую шею, мощные грудные мышцы.

– Прими облик… – Джилинер на миг задумался, – того раба, что дал тебе кувшин с вином.

Словно невидимые руки ваятеля прошлись по мягкой глине – так изменилось стоящее перед Джилинером существо. Выпирающие ключицы, обтянувшая ребра кожа, идиотская ухмылка, нелепо торчащий вихор… Вот только зябкого рабского страха не было в изменивших цвет глазах. Они остались пустыми, невыразительными.

– Скажи, что ты счастлив служить своему господину.

– Я счастлив служить своему господину… – послышался сбивчивый, вздрагивающий лепет.

– Моим голосом! – приказал Джилинер.

– Я счастлив служить своему господину, – твердо и уверенно прозвучал ответ.

Но сочетание собственного голоса с заморенным, хилым телом и придурковатой физиономией показалось чародею таким неприятным, что он велел Четвертому принять прежнее обличье и огляделся.

– Видишь этот пень? Вырви его из земли!

Земля вздыбилась, как волны в шторм, когда гигантские корни распороли слой травы и слежавшихся листьев.

– Хорошо! – с чувством сказал Джилинер. – Доставил ты мне хлопот, но, кажется, дело того стоило…

Он снял с пальца золотой ободок с цифрой «4» и продел в него тонкую золотую цепочку, на которую были нанизаны три кольца. Затем узкой тропкой направился прочь с поляны, небрежно бросив через плечо:

– Иди за мной!

Он не видел, что вслед ему полыхнул лютый, ненавидящий взгляд. Всего на мгновение.

4

– Как ты думаешь, что это? Разбойники грабят торговый обоз?

– Что ты, дорогой! Разве не слышишь рычания? Это волки гонят оленя!

– Ну, судя по визгу, олень уже затравлен, идет драка за добычу… А вот я разберусь с этими хищниками!

Скрипнула дверь. Хранитель Найлигрима шагнул в комнату. Его жена остановилась на пороге, залюбовавшись свирепым мельканием пухлых ручек и ножек среди скомканного коричневого сукна и бурого меха.

Орешек точным движением запустил руки в визжащий ком поднял за шиворот двух «хищников». Близнецы разом перестали вопить и висели в отцовских руках, полные молчаливого протеста и горькой обиды.

– И кого ж это я ращу? Разбойников?.. – начал было Хранитель воспитательную речь… но оборвал ее, внимательно осмотрел свою добычу и восхищенно воскликнул: – Ну никогда не научусь различать, кто из вас кто!

Карапузы молчали, всем своим видом показывая, что этой тайны у них не вырвать.

Арлина засмеялась, шагнула к мужу и безошибочно взяла у него из рук крепенькое кареглазое существо.

– Арайна, девочка моя, как тебе не стыдно! Ладно, еще братик проказничает, он мальчишка… Но ты же барышня, Дочь Клана, разве можно быть такой драчуньей?

– А как ты определила, что это она? – поинтересовался Орешек, поудобнее усаживая сынишку у себя на руках. Зеленые глаза Арлины светились мягко, ласково:

– Ой, что ты, они же такие разные! Раларни глядит исподлобья, надулся… спусти их сейчас на пол – опять в драку полезет, прямо при нас. А у малышки глазки ясные, невинные… прямо пай-девочка, мамина радость! Можно подумать, не она сбежала вчера от няни и была изловлена на кухне, в корзину с яблоками залезть успела.

– Вот это да! – оценил Орешек достижение дочери. – Такая крутая лестница! Такие высокие ступеньки!.. А нянька-дура куда смотрела? И ты, кстати, тоже?

Арлина виновато улыбнулась и, уходя от опасной темы, подняла с пола плащ:

– Они что-то этот плащ очень любят: чуть отвернешься – утащат, бросят на пол и возятся на нем. Но сегодня-то, сегодня! Я же своими руками уложила его в сундук! На замок, правда, не заперла, но крышка тяжелая, малышам не поднять.

Орешек покосился на капюшон с зеленой заплаткой:

– Пожалуй, об этом надо спросить не малышей.

– Думаешь, кто-то из прислуги?.. Кстати, разреши мне спороть эту заплатку! Под ней же нет дырки… какая идиотка ее пришила, да еще зеленую? Да и стыдно Хранителю в латаном ходить.

– Не смей! Я же говорил – заплатку не трогать! Дай плащ сюда… сразу, кстати, и надену, сейчас по дождю ходить придется.

– Опять? – охнула Арлина, принимая из рук мужа сынишку. – Простудишься же! И без того полдня по ливню мотался, еле успел в сухое переодеться! Хоть ворот завяжи, а то тут сквозняк!

Снисходительно улыбнувшись заботливой воркотне жены, Орешек поднял руки к завязкам ворота. Внезапно лицо его стало озабоченным, пальцы пробежались по тонкой материи у горла.

– Мешочек свой на тесемочке ищешь? – догадалась Арлина. – Ты мокрую рубаху через голову стягивал и его нечаянно снял. Мешочку высохнуть не мешает, его Иголочка с остальными вещами у огня положила.

– Где?

– В трапезной. Там сейчас никого нет, а камин горит.

– Пойду заберу, – серьезно кивнул Орешек и вышел из комнаты. Не стоило оставлять мешочек валяться где попало. Конечно, для Орешка хранящийся там клочок пергамента – лишь память о вырастившем его мудром старом человеке, но чужим глазам он может открыть грозную, недобрую тайну.

В коридоре Орешку встретился дарнигар крепости.

– Господин мой, – окликнул рыжебородый гигант Хранителя, – я тут кое-что придумал…

Хоть Орешек и спешил, но задержался, невольно улыбнувшись. Не стоило и спрашивать, какая забота мучает Правую Руку Хранителя.

Харнат Дубовый Корень был не из тех, кто дергает вышестоящих своими мелкими проблемами. Он отвечал за гарнизон – и поддерживал в нем железный порядок. Сам и только сам. Старый воин умудрился, невзирая на низкое происхождение, вырасти от рядового наемника до дарнигара крепости, но при этом предпочитал общаться с неприятелем, а не с начальством (если, конечно, был выбор). Неприятелю, по крайней мере, можно врезать секирой по башке.

Однако сейчас бывалый солдат столкнулся с совершенно новой для себя задачей и от растерянности поделился своей бедой с Хранителем. И теперь двое союзников увлеченно продумывали хитрые тактические ходы.

Дело в том, что в прошлом году Харнат женился (чего сам от себя никак не ожидал). Женой его стала наемница по имени Аранша Золотое Лето – веснушчатая рыбачья дочь, крепкая, смелая и веселая. Казалось бы, живи да радуйся… но после свадьбы обнаружилось, что новобрачная и не думает оставлять службу. Она, видите ли, носит бляху десятника, чем редкая женщина может похвастать, и обидно ей остаток жизни мужу штаны стирать. Как служила, так служить и будет; для семьи время найдется, а если с чем по дому не успеет управиться, так на то рабыни есть. Раньше-то холостого дарнигара рабыни обшивали да обстирывали, так с какой стати неплохому десятнику свое дело бросать и в бабьи хлопоты с головой уходить?

Услыхав подобные речи в первый раз, Харнат попросту опешил. Во-первых, ни о какой стирке штанов и речи не шло: супруга дарнигара – персона в крепости уважаемая, ей грязной работой ручки пачкать зазорно. Самое большее – за служанками приглядеть… да детей рожать, пока им обоим еще не поздно. Во-вторых, ему, Правой Руке Хранителя, перед людьми стыда не оберешься, если его жена за деньги будет на плацу мечом махать да в карауле стоять. В-третьих, одна сволочь уже пересказала Харнату свеженькую загадку, что начала бродить по соседнему городу Ваасмиру: «Как называется крепость, где десятник дарнигаром командует?..»

Убедившись, что все доводы бессильны, Харнат попробовал топнуть ногой и прикрикнуть на жену. Аранша не ответила грубостью, не начала шуметь – быстренько собрала свои вещи и перебралась в женскую казарму, к прежним товаркам.

Харнат решил сменить тактику: попытался одолеть своенравную жену нежностью и лаской. На ласку Аранша с удовольствием откликнулась, моментально возвратилась в супружеские покои. Но службу, змея упрямая, все-таки не бросила…

Как быть? Властью дарнигара выгнать отличного, проверенного в битвах бойца? Без всякого повода? Это было бы подлостью… и, что для Харната куда важнее, это было бы служебной промашкой. А служебной промашки он всегда боялся больше, чем самого черного греха.

Тут он и выплеснул перед Хранителем свою беду. В Соколе заговорила мужская солидарность. Он заявил, что очень понимает дарнигара, а потому возьмет грех на душу и сам вышвырнет Араншу со службы. Пусть женщина радуется спокойной семейной жизни…

Да, как бы не так! Это только считается, что выше Хранителя лишь король. И поближе управа нашлась, не пришлось Аранше и в столицу ехать. Наемница просто кинулась в ноги супруге Хранителя и попросила заступиться за нее.

Госпожа пришла в ярость. Как, Араншу хотят обидеть? Араншу, с которой они когда-то отправились за море в Наррабан и пережили уйму опасных приключений? Араншу, которая во время последней осады крепости швыряла вниз со стены Подгорных Людоедов? Да что они о себе вообразили, эти мужчины?!

Сначала Арлина держалась спокойно и скромно, лишь попросила мужа оставить Араншу в покое – хотя бы ради прошлых боевых заслуг храброй наемницы. Обманутый мирным тоном жены, Орешек ответил, что без нудных караулов и утомительных тренировок женщине будет лучше, тут дарнигар прав, в Аранше просто говорит упрямство, и вообще это дело мужа – решать, какой жизнью должна жить его жена.

Вот тут-то все и началось!..

К чести Орешка надо признать, что он испугался не обрушившегося на него урагана, а того, что у жены, кормившей тогда близнецов, от волнения может пропасть молоко…

Мужчины отступили, но не сдались. Наемники, прислуга и жители ремесленного «городка» пересмеивались, глядя, как Правая Рука наблюдает за каждым шагом жены, надеясь поймать ее хоть на каком-нибудь упущении. В карауле, на плацу, во время конного патрулирования окрестностей – всюду настигало женщину бдительное око ее супруга. Как выразился один из сотников: «Араншу не проверяют только в бане…»

Ко всеобщему удивлению, Аранша не только не злилась на дарнигара, но явно получала от происходящего удовольствие. Эту возмутительную травлю женщина воспринимала как увлекательную, азартную игру…

И теперь Правая Рука, лучась радужной надеждой, тихо делился с Хранителем новой идеей:

– Ребята видели в лесу стайку кошек-бабочек, из Подгорного Мира залетели. Поручить бы Аранше поймать парочку – королю в подарок, для зверинца. Их сроду никто живьем изловить не мог, стрелами только… Вернется с пустыми руками, а я ей: ага-а! Приказ не выполнила! Кому такой десятник нужен?

– Овдоветь надумал? – заговорщически зашептал в ответ Хранитель.

– Как – овдоветь?! – в голос рявкнул Харнат, забыв о секретности беседы. – Почему – овдоветь?! Они ж людей не жрут, эти кошки-бабочки… кусаются только…

– А ты что, с Араншей первый день знаком? Думаешь, она так и вернется в крепость, провалив задание? Да она прямиком в Подгорный Мир попрется, благо знает, где Врата. Пойдет искать гнездовье этих кошек-бабочек, или нору, или где они там выводятся…

– Но она же… она боится Подгорного Мира!

– Боится. Но если приказать – пойдет. И не возвратится.

Потрясенная физиономия дарнигара, раскрасневшаяся в обрамлении рыжей бороды, яснее слов говорила о том, что почтенный Харнат еще не созрел для вдовства. И в ближайшие пятьдесят-шестьдесят лет вряд ли созреет.

Орешек сочувственно потрепал беднягу по плечу, ободряюще хмыкнул и начал спускаться по крутой винтовой лестнице.

Покои Хранителя располагались на втором ярусе громадной башни, которая называлась «шаутей» – «последняя надежда». Внизу находилась просторная трапезная. Именно там, у решетки растопленного очага, были разложены для просушки вещи Хранителя.

В первый момент Орешку, спускавшемуся по лестнице, показалось, что в трапезной никого нет. Но тут же он увидел у дверей худенького невысокого мальчика в кожаной куртке.

– Ильен! – дружески окликнул Хранитель мальчика. – Гулять собрался? Так дождь ведь…

Мальчишка обернулся. В светлых глазах его метнулся страх.

– Я… Мы с ребятами… Я в «городок»…

– Ну, беги… – растерянно разрешил Хранитель, удивляясь смятению парнишки.

Горстка дров в очаге почти прогорела, угли тлели под серым пеплом. На массивной решетке был разложен сырой черный плащ, почти просохшая рубашка, а на краю прута висел на широкой тесьме небольшой кожаный мешочек. Думая о семейных трудностях дарнигара, Орешек рассеянно снял мешочек с решетки, расправил тесьму… и тут мысли о Харнате и его своенравной супруге начисто вылетели из головы Хранителя.

Конечно, мешочек всегда был легким, но все же…

Нетерпеливые пальцы рванули завязку. Мешочек был пуст. Исчез клочок пергамента, на котором ученый Илларни Звездный Голос из Рода Ульфер некогда начертал несколько слов – разгадку одной из самых опасных в истории тайн.

Не сразу осознав трагизм происшедшего, Орешек повернулся к лестнице, чтобы позвать служанок… но не крикнул: вспомнил распахнутые глаза Ильена, его замешательство… да какое там замешательство – мальчишка явно был перепуган!

Хранитель пересек трапезную, распахнул две двери и вышел под серое осеннее небо, сочащееся мелким противным дождиком.

По обе стороны от входа в шаутей, укрывшись от дождя под каменным козырьком, стояли двое часовых с алебардами. От них Хранитель узнал, что Ильен только что прошмыгнул мимо – но не направо, в «городок», а в сторону Северных ворот…

Часовые у Северных ворот подтвердили: да, мальчишка был здесь, сказал, что хочет встретить конный отряд. Ребятишки часто выходят за ворота навстречу возвращающемуся с патрулирования отряду, а потом гордо въезжают в крепость на крупах лошадей позади взрослых. Но малыши всегда делают это большой гурьбой, с шумом, смехом, визгом… и уж конечно, не по такой погоде.

– До чего же мне все это не нравится… – озабоченно протянул Хранитель. – А ну, оседлать мне коня!

* * *

Три раза Орешек набрасывал на голову капюшон, чтобы спастись от мороси, нависшей в воздухе серой сетью. И трижды капюшон сползал на плечи, открывая густую каштановую шевелюру дождю: Заплатка ненавязчиво напоминал, что пора повернуть коня и возвратиться в уют и тепло, вместо того чтобы тащиться по сырости неведомо куда… Заметив эти штучки, Орешек выругался и пригрозил отдать плащ рабыням на тряпки, пусть лестницу моют! Ответа, как и следовало ожидать, не было, но капюшон, который Орешек снова накинул на голову, на этот раз вел себя примерно.

Хранитель вернулся к своим тревожным мыслям. И почему он давным-давно не сжег проклятый пергамент? Сразу надо было его спалить, как только выяснилось, что же стоит за простеньким алхимическим рецептом, в который входят сера, селитра и древесный уголь… Ох, и грохоту было! Полкрепости сбежалось, пришлось что-то быстро соврать… Ну, это не беда, врать Орешек умел и любил. И то, что грудь тогда крепко опалило, тоже ерунда: сошли ожоги, свела их Арлина пахучей травяной мазью…

Куда хуже было потом, в бессонные ночи, когда глаза не видели над собой черных потолочных балок, уши не слышали тихого дыхания прильнувшей к плечу жены, а в голове огненным колесом кружилась мысль: это как же позабавилась Хозяйка Зла, что в его руки попала тайна, утерянная со времен великого мага Шадридага! Страшно вымолвить – Душа Пламени! Столько сказок… столько легенд… такие ужасы в летописях… а на деле всего-то – селитра, сера, уголь! И что же теперь делать с таким опасным богатством? Отдать королю? Уничтожить?

Зачем было хранить пергамент? Последняя память… Как будто без этих строчек Орешек мог забыть доброго и мудрого человека, который из жалости купил у работорговца шестилетнего малыша и вырастил с любовью и заботой, как родного внука…

А теперь трогательные воспоминания могли довести до беды. Кто же взял пергамент? Неужели все-таки Ильен? Мало с мальчишкой головной боли, теперь еще и это…

Мысли Орешка вернулись в прошлое, в тот день, когда он, окончательно утвержденный королем в правах Сына Клана, въехал в Найлигрим – уже не самозванцем, а законным Хранителем. Но скандальную славу королевским указом не отменишь. Орешек – теперь уже Ралидж! – понимал, что и воины, и жители «городка», и рабы пялятся ему в спину, перешептываясь: мол, повезло-то как бродяге…

Надо было с первого дня показать всем, кто хозяин в крепости. Поэтому Ралидж не пропустил мимо ушей сообщение о том, что за день до его прибытия изловили четверых разбойников. Дарнигар с шайвигаром рассмотрели дело (как и положено в отсутствие Хранителя) и приговорили всех четверых к удавке. А один из разбойников орет на всю крепость, что закон нарушен и боги такого не потерпят…


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 | Следующая
  • 4.2 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации