Текст книги "Живые консоли"

25

О н а. Они посадят нас в тюрьму. Они меня убьют.

О н. Мы ничего не сделали.

О н а. Мы ничего не сделали.

Они меня убьют.

О н. Мы ничего не сделали.

О н а. Мы ничего не сделали.

О н. Потому и посадят.

О н а. Мы не вмешивались в их дела.

О н. Вот потому и посадят, я же говорю.

О н а. А если бы мы вмешались, они бы нас убили.

О н. Тогда мы были бы уже мертвы.

О н а. Это утешает.

Э. Ионеско. «Бред вдвоем»

Флаер медленно скользил по шершавому дну, периодически спотыкаясь о невидимые подводные кочки. Мутная, полная каких-то коричневых, лохматых ошметков жидкость струилась на всех обзорных экранах машины.

– Ну, и что дальше? – спросила беглянка и перебралась на переднее сиденье. Она выглядела спокойной, по сравнению с впавшим в прострацию Тимой. – Не знаешь, конечно?

– А тебе и правда еще нет четырнадцати?

Он оторвал ладони от лица и покосился на девочку.

– Нет, неправда. В Департаментах не ошибаются. Вчера с друзьями я отметила это событие. Что за глупость ты придумал про таблички? Кто ты такой, лопни мой катетер?

– Тима.

– Ладно, не кручинься, малыш. – Она сухо улыбнулась и обвела взглядом неприятные картинки окружающей среды, что бесстрастно фиксировались наружными камерами флаера. – Меня зовут Ирина, и мне на самом деле 14 лет. Так что будь добр, доставь меня на поверхность и передай бионам.

– Они вырежут у тебя яичники, – пробормотал Тима с жалким выражением на лице.

– Ну и прекрасно! Ты что, против профилактики беременности? Всем, значит, удаляют, а я буду как первобытная? Так надо. Слушай, а как ты там оказался? Ну, в коридоре, а не в своей квартире?

– Меня выгнали из Сети.

Тима даже почувствовал некую смутную гордость оттого, что резко отличается от порядочных граждан, с пользой и удовольствием проводящих свое время. Кажется, только они вдвоем сейчас болтаются где-то вне своих жилищ – в этой беспросветной мути, на дне гигантского водоема, переполненного непонятным мусором. Впрочем, наверняка в этот момент еще многие миллионы граждан, сняв свои шлемы или выдернув оптоволоконные кабели из разъемов на шеях, совершают в реальности один из каждодневных обязательных ритуалов, отказаться от которых (по причине их бедности) они пока не могут.

А в клиниках лежит огромное множество четырнадцатилетних девчонок – или до, или после обязательной для них операции.

– Шутишь! – недоверчиво воскликнула Ирина. В ее голосе вибрировали явные удивление и недоверие.

– Честно, – кивнул Тима. – Меня поймал полифаг, и потом полицейский бион объявил приговор.

– Какой? – Ее лицо буквально вытянулось к мальчику, а глаза сверкали любопытством.

– Я же сказал: отлучение от Сети, на 10 суток.

– Жуть! – Ирина откинулась на спинку кресла и пораженно покачала головой. – Ты, наверное, страшный преступник. – Она вздрогнула и отодвинулась от Тимы, зачем-то пытаясь расправить шорты и прикрыть кружева от трусиков, туго охватившие бедра. Заметив направление взгляда мальчика, она хмыкнула и прекратила теребить одежду. – Впрочем, это даже романтично…

– Жалко, что у тебя еще не удалены яичники, – сказал Тима и провел ладонью по ее колену. Оно было холодным, покрытым мелкими пупырышками с торчащими волосками.

Внезапно флаер вздрогнул и остановился. Левая камера перестала передавать сигнал, а все остальные показывали одно и то же – густо несущиеся мимо бесформенные, но крайне неприятные на вид куски чего-то коричневого. Машина, увлекаемая мощным наружным потоком, приподнялась над бетонным дном и прижалась правым боком к крупноячеистой сетке, перегородившей подводное течение. В результате Тима не усидел в кресле и свесился на ремнях безопасности.

– Бит побери, – прошипела она. – Полегче, раздавишь! Где мы?

– В озере, конечно.

– Ты уверен, что это озеро, а не отстойник?

Кое-как они почти одновременно ослабили зажимы, в результате кучей распластавшись на дверце флаера. Громко пыхтя, девочка выкарабкалась из-под Тимы и отпихнула его неожиданно крепкими и теплыми ладонями.

– Ну! – сказала она. – Отцепи кабель. Тебе хоть тринадцать-то есть?

– А то! – обиделся мальчик и уселся кое-как растянулся на спинке сиденья.

– Небось с вибровагиной по Сети шляешься? – порозовев и полуотвернувшись, спросила она.

– У меня ее нет, – насупился Тима, – мои родители безработные. А у тебя-то, конечно, фаллоимитатор всегда наготове?

– Тоже не угадал, – натянуто рассмеялась она. – И я не из богатеньких… Слушай, вытаскивай меня отсюда и вези наконец в клинику! Ты где любишь бывать? Чем дольше я вожусь с этими дурацкими яичниками, тем больше событий пропускаю. И все из-за тебя, Тимоша.

– Я тебе поверил! – обиделся мальчик.

– Интересно, в каком бы ты был состоянии, если бы в самый разгар… неважно чего тебя вырвали из Сети и потащили невесть куда?

Тима с трудом развернулся, протянул руку к панели управления и отключил автопилот. Затем подал на нижние турбины ток жидкости, уже не опасаясь того, что буруны на поверхности могут выдать преследователям их местонахождение. Двигатели пару раз чихнули и с натугой оторвали машину от вертикальной сети, тянувшейся, кажется, во все стороны. Однако ненадолго – сильный горизонтальный напор вновь прижал аппарат к преграде.

Воспользоваться в таком положении гравиполями не было никакой возможности, это не дало бы никакого эффекта.

– Ну, давай же, – азартно встряла Ирина, – включи рулевые сопла, чтобы нас вверх тащило!

Мальчик вывернул штурвал и надавил на рычаг, управляющий обоими боковыми соплами. Те ощутимо завибрировали, индикатор расхода ядерного топлива замигал красным, и автоматика сбросила энергопитание двигателя до нуля.

– Приплыли, – сказал Тима. Судя по нижнему экрану, флаер постепенно сносило куда-то вбок. – Сопла забиты этой поганью.

26

У Вероники была полная иллюзия того, что часть щупальцев так и прилипла навечно к корпусу несчастного танка, когда процедура выхода из лабиринта дематериализовала его и вновь сгенерировала на прежнем месте в ангаре. Вылезая сквозь люк, она осмотрелась и тщательно выбрала самое «чистое» место на легкой броне, о которое ей было не слишком противно опереться ладонью. И все равно она приготовилась к тому, что рука скользнет по липкой слизи.

Впрочем, все обошлось. Полуразумных водорослей больше не наблюдалось, а собственный образ Вероники (она на всякий случай украдкой изучила целостность одежды и тела) вновь сиял чистотой. Нос опять наполнился машинными запахами.

– Крепко нас уделали, – нейтрально сообщил Васил. У парня был такой беспечный вид, будто подобные «прогулки» для него – пустяк, и что ему ничуть не обидно за свое скорое поражение. – Надо было поставить хотя бы 70-процентный порог разрушения оболочки.

– И что бы это изменило?

Как ни странно, Вероника совсем не злилась на неудачливого спутника. А ведь в момент наибольшего контакта с враждебной средой она готова было убить этого идиота! Зато теперь она точно знает, чего стоит ожидать от подобных аттракционов, и никогда добровольно в них не сунется.

– Глядишь, и вырвались бы на простор, – пожал плечами Васил. – Скорее всего, программа восстановила бы наши образы и залатала дыры в танке. Я, конечно, не уверен…

– Давай ты без меня проверишь свои догадки? – ласково проговорила Вероника. Она подхватила нового приятеля под руку и повлекла его прочь от мертвого механизма, честно защищавшего их от снарядов и щупальцев. – У тебя еще остались деньги на выпивку, ты помнишь?

– Помню, – кисло кивнул тот и оглянулся на металлического монстра.

Ноги Васила передвигались с такой неохотой, что девочка стала подозревать неполадки в его программном обеспечении.

– Извини, мне моя программа сказал, что память перегружена, – пробормотал Васил. – Надо же, так совпало – одновременно сигналы и от пищевода, и от мочевого пузыря. Да еще узел какой-то слишком детализированный!

– Что ты хотел – фирма-то солидная, даже я про нее слышала. Ладно, давай переждем. Ты назвал свою программу Глюком? – Парень кивнул, не открывая глаз. – Что за нелепое прозвище! Она что, все время зависает?

Васил не ответил, замерев с открытыми глазами, отражавшими пустоту.

Вероника даже удивилась собственному благодушию. Похоже, все ее печали каким-то чудесным образом перекочевали в гнусную биомассу, наполнив тело девочки легкостью и ощущением безупречности и чистоты его связи с Кассием. У того, к частью, хватало мощности, чтобы питать ее желудок и облегчать мочевой пузырь одновременно, причем так, чтобы ни на секунду не прервался обмен текущими данными с узлом. Вероника потрогала изящно обмотанный вокруг талии обрубок мочевыводящего катетера (просто образ реальной трубки), модно замаскированного под упругий поясок легких шорт. В последнюю неделю некоторые, правда, предпочитают вольно пускать катетер по оборкам трусиков, но Вероника пока не была готова к такому радикальному изменению своего сетевого имиджа.

Ей быстро надоело стоять в сером тамбуре (из лабиринта вел только один выход с нарисованными на полу жирными следами траков и шин, залитыми маслом), и она дернула окаменевший образ парня за рукав. Пальцы наткнулись на воздух – перед ней по-прежнему возвышалась бесплотная объемная картинка.

Она уже собралась отправиться дальше в одиночестве, как вдруг фигура ожила и задвигала конечностями, проверяя целостность образа.

– Уф! – воскликнул Вероникин спутник и подхватил ее под руку, чуть не загнав в маслянистую лужу. – Я уж думал, что ты уйдешь, не дождавшись меня. Кретин Глюк принудительно оборвал контакт с Сетью: прямая кишка, видите ли, у меня переполнилась!

– Что, перетрусил на полигоне? – усмехнулась Вероника.

– Еще чего, – обиделся Васил. – Я и не в таких переделках бывал!

Массивная дверь в несколько метров высотой, зачем-то измятая таким образом, будто тяжелый танк долго садил в нее пустыми болванками, поднялась вверх и выпустила обоих гостей полигона на обширную территорию бара. Сюда могли попасть только тее, кто покидал лабиринт. Бар был сконструирован аналогично ангару, но из элементов типа «подбитый танк», «горящий истребитель», «прожженная кислотой подлодка» и так далее. Из бутафорских баков для архаичного «жидкого топлива» струилась бодрящая влага. Она эстетично рассеивалась в пыль в микроне от металлического пола, отчего повсюду сверкали микроскопические радуги.

– Неплохо, верно? – спросил высокий и крепкий молодой человек.

Он вальяжно оседлал крыло ближайшего к выходу с полигона боевого флаера, холодно посматривая на Веронику и Васила с высоты своего положения. Крошечный фонарик, прицепленный к верхней пуговке его черной куртки, подсвечивал снизу его лицо. Но девочка узнала бы Дюгема и не в таком причудливом освещении.

27

– И что теперь делать? – испугалась Ирина.

Она перебегала глазами с экрана на экран. Камеры, что остались целыми, транслировали однообразный, сильный поток вполне гнусной на вид жидкости, явно способной «забить» не только двигатель аппарата.

– Ждать, – недовольно бросил Тима. – Глядишь, и выплывем куда-нибудь.

– Куда-нибудь? – вскинулась девочка.

– Ладно, давай не будем! – разозлился Тима. – Ну, свалял дурака, вырвал из лап медицинских бионов. Я ведь и в самом деле думал, что это какая-то ошибка – ты так жалостно рыдала.

– Я рыдала? Да я хохотала над твоим растерянным видом! Как только ты мог подумать, что бионы ошибаются? У тебя что, больной мозг?

– Сама ты больная!

– Понятно теперь, почему тебя от Сети отключили – ты просто психопат! Зачем нам в Сети эпидемия? Представляю, все станут такими безумцами! Это же…

– Заткнись, дура, – рассвирепел мальчик и поднял руку, чтобы заехать Ирине в скулу, но сдержался и открыл рот для вербального продолжения беседы.

Но сказать больше ничего не успел, потому что флаер вдруг резко дернулся, будто по нему пришелся гидравлический удар. Аудиоканал разразился скрежетом, и одновременно машина завалилась на нос, при этом лишившись еще одной наружной камеры. Грязная вода схлынула в невидимую дыру, и на верхнем экране стало видно, как решетка, перегородившая поток, исчезает где-то внизу.

Флаер покачнулся на краю пропасти, скрипнул днищем и, плавно кувыркаясь, полетел вниз.

28

– Этот тип к тебе приставал? – полюбопытствовал Дюгем.

Он спрыгнул с крыла и упругим шагом двинулся к Веронике, лучась благодушием. На Васила он не смотрел. На полпути он поднял руку, в которой была зажата бутылка, по все видимости с крепким элем, и взболтал ее содержимое. Из горлышка вылезла шапка белой пены.

Слизнув ее, Дюгем высоко задрал небольшую, полностью лысую голову с парой выпуклостей над ушами. Это были сверхмодные и суперсовременные импланты, запустившие в его мозг тысячи металлических жгутиков – в результате образ Дюгема в сети отличался невероятной стабильностью, а его связь с муниципальным сервером по быстродействию превосходила всякое воображение. Он вживил эти пластинки (стоившие, к слову, тысячи евро) дней десять назад, как только они появились на рынке. Нейрохирургический автомат потратил на операцию целых сорок минут.

Впрочем, часть спецов полагала, что эти импланты не смогут полностью заменить шлем и так и останутся дорогим и не самым полезным дополнением к нему.

– Привет! – обрадовалась Вероника и отступила на шаг от неподвижного Васила.

– А я тебя по всей «Вселенной» ищу, – обронил Дюгем.

Лицо у него напряглось, а взгляд как будто сейчас обнаружил Васила. Тот, кажется, уже оправился от испуга и принял вид занятого человека.

– Ну, мне пора, – бросил он и повернулся, чтобы удалиться к выходу из помещения (солидная корпорация запретила покидать пределы своего узла обычным способом, то есть путем мгновенного «исчезновения»).

Но Вероникин приятель внезапно совершил неуловимое движение рукой. Из его ладони вырвалось нечто, напоминающее тонкую проволоку, расцвеченную побежалостью. Фиксатор обхватил ноги Васила, и тому пришлось замереть, чтобы не свалиться.

– В цеппелин звал? – спросил Дюгем у Вероники.

– А как же, – усмехнулась она и скептически глянула на нового знакомого.

– Она сама, – шумно обиделся Васил. – У меня и вибровагины-то нет!

– Вот хам, – удивилась девочка.

– И как ты думаешь, кому я поверю? – злобно ощерился Дюгем, натягивая проволоку и заставляя пленника придвинуться к себе. – Э, да у тебя болевой порог на нуле! Верно, парнишка? Что, часто морду бьют?

– Отпусти, чего пристал? Вот, смотри, у меня и денег-то почти нет. – Он развернул кредитную карточку так, что стал виден ее практически черный кант (по нижнему краю прямоугольника). – Не трогал я твою девчонку, не очень-то я и люблю их! Ну, покатались на танке…

Скверно ухмыляясь, Дюгем ослабил хватку фиксатора, но в последний момент, не дав проволоке до конца свернуться, дернул ее на себя и повалил Васила на гофрированный пол. С нескольких сторон раздались смешки посетителей бара, матерых «лабиринтодонтов» и зеленых новичков, что освежали гортани после изнурительных боев с монстрами.

Васил кое-как выпутался из плена, отступил на пару метров и злобно бросил:

– А она не сказала, что у нее кто-то есть!

Он знал, что фиксатор уже не дотянется до него. Дюгем с интересом обернулся к подруге, но встретил вполне невинный и даже слегка негодующе-презрительный взгляд. Ничего не сказав, он взял ее за руку и отвел в пустой, полутемный угол бара, откуда им не были слышны разговоры бывалых ветеранов об особо коварных ловушках полигона и способах их преодоления. Очевидно, Дюгем нисколько не сомневался в том, что бойцы и не подумают вызвать сетевую полицию, которая отнимет у него полулегальную процедуру (официально запрещенную к применению против людей, не представляющих общественной опасности). Впрочем, он всегда был готов заплатить небольшой штраф и тут же купить себе новый фиксатор.

– Я и не знала, что ты будешь меня искать. Освежимся? – спросила Вероника и уставилась на длинный список напитков. Тот был напечатан светящимися буквами на боку какого-то невнятного, но явно смертоносного устройства, обретшего вечный приют в этом шлюзе.

– Почему нет? – кивнул Дюгем и выбрал себе все тот же эль.

Девочка остановилась на классической смеси джина с тоником. Из топливного бака выскочили и зависли на невидимых нитях разномастные бутылочки с напитками. Вероника вскрыла языком бутылку, и напиток шипучей прохладой обжег ее ротовую полость. Отличная все-таки штука – программный имитатор вкуса.

– Послушай, я вообще-то совсем не ретроград, ты меня знаешь, – заметил Дюгем, облокотившись о закопченный бок стального монстра. – Если бы он оказался нормальным парнишкой, то я бы не возражал против секса. Мы могли бы даже позвать его с собой. Тебе что, было совсем тоскливо? Извини, детка, задержался на охоте: проклятая акула никак не хотела сдаваться. Шесть гарпунов в нее всадил, представляешь? Чуть мне ногу не отгрызла, тварь.

– Все нормально, – примиряюще буркнула Вероника.

29

Машину катастроф каждый может легко изготовить сам. Для этого нужно взять доску и, вырезав из картона диск, прикрепить его иглой в центре к доске так, чтобы он мог свободно вращаться. Другая игла втыкается только в диск на его краю, а третья – только в доску. Чтобы закончить сборку машины, нужно еще две ленты из легко растяжимой резины, карандаш и лист бумаги.

В.И. Арнольд. «Теория катастроф»

Перед глазами Тимы завертелась кабина флаера, а штурвал попеременно бил то под ребра, то по ногам, – блок управления заставлял машину совершать хаотические, конвульсивные рывки. Что там творилось с девчонкой, он не видел, но она кувыркалась ничуть не слабее.

Почти неуправляемое падение продолжалось долгих три секунды, когда на вязком фоне глухих ударов, судорожного пыхтения и всхлипов наконец возник пронзительный визг Ирины, выбивший Тиму из фазы отупения:

– Автопилот!..

Девчонка ухватилась за спинку сиденья девочку, а ее ноги болтались в воздухе, стукаясь о стенки и потолок аппарата, будто тряпичные.

Тима вспомнил, и это видение прокрутилось в его памяти как некое ускоренное видео: его палец, легким щелчком переводящий соответствующий тумблер в положение «откл». В следующее благоприятное мгновение он приклеился всеми четырьмя конечностями к штурвалу и сосредоточился на таком близком рычажке, истово борясь с головокружением и тошнотой. Но как же долго, целую секунду, он тянул к нему руку, замирая от предчувствия неотвратимого и смертельного удара о нечто!

Мягко, с едва слышным щелчком включилось гравиполе. Флаер словно наткнулся на упругую преграду и повис на невидимой паутине. Корпус машины еще пару раз качнулся на волнах поля, стабилизируясь в горизонтальном положении, и замер в десятке сантиметров от дна.

В боковой экран лился полупрозрачный, рассеянный свет. На шершавом, усеянном частицами мусора полу не видно было ни одной тени.

– Уф, – пробормотал Тима и кое-как отделался от штурвала. Все до единой мышцы тоскливо ныли, требуя разминки, и он интенсивно пошевелил ими.

– Где мы? – сипло спросила Ирина. Страх все еще держался в ее глазах, а взмокшие от пота виски влажно поблескивали.

– Почем я знаю? – бодро отозвался мальчик.

На самом деле так страшно ему еще не было, даже когда он блуждал по подземельям, кишащим разновеликой нечистью – те монстры были всего лишь плодом фантазии дизайнеров и не могли реально повредить ему. Он всмотрелся в оставшиеся живыми обзорные экраны и не заметил ничего особенно примечательного: за исключением пятачка вокруг машины, ущербное освещение ничего толком не позволяло увидеть.

Тима коснулся пальцем запорного механизма, и дверь с его стороны, мерно жужжа, поднялась вверх.

30

– Я ждала тебя, – сказала Вероника. Она сдавила тонкими пальцами емкость и отпила глоток. – Полчаса, наверное. А потом он предложил повеселиться в лабиринте. Значит, ты тоже там был?

– Диспетчер ни за что не хотел пускать меня сюда, пришлось купить минуту игрового времени, – пояснил Дюгем. Его бледная физиономия все еще временами кривилась мелкими мышечными спазмами, непроизвольно отражавшими закрепление инцидента с Василом в постоянной памяти. Негромкая боевая музыка, в которую органично втиснули разнообразные механические звуки, скрадывала нестройное гудение утомленных «лабиринтодонтов». – Извини, что так получилось.

– А мне понравилось на полигоне, – проговорила Вероника, без всякого содрогания вновь прокручивая перед внутренним зрением сцену поглощения ее тела агрессивной биомассой. Она была порядком озадачена собственными ощущениями. – Думаю, такие необычные впечатления помогут мне в написании сценария.

– Того самого, из жизни ландшафтных дизайнеров?

– Нет, тот у меня уже забраковали. Взялась за новый, про безработных.

– Неужели ты владеешь темой? – улыбнулся Дюгем.

Такой продолжительный интерес к занятиям подруги был для него нехарактерен. Вероятно, он все же чувствовал себя немного виноватым за долгое отсутствие на их обычном для встреч узле. Сам он ничем систематически не занимался, однако по настоянию отца порой посещал офис его корпорации и лениво пролистывал технологические схемы производства консолей. В основном же Дюгем осваивал разнообразные устройства для поражения крупных хищников и применял их в боевых условиях.

– Конечно, я вчера просмотрела пару пьес и поучаствовала в одной интерактивной постановке. У моей героини (после удара о косяк) образовался дефект мозга, и ее проекция в Сеть стала выглядеть как настоящий монстр. Она угрохала кучу денег на адвоката, а он так и не доказал ее право на модификацию образа…

– Неплохо, – рассеянно пробормотал Дюгем, уже растерявший внимание. – Значит, говоришь, она была нищенкой?

– Нет, она ей стала.

– Погнали в цеппелин?

– Ты только о сексе и думаешь! – раздосадованно воскликнула девочка и отбросила опустевшую бутылочку. – Хоть бы помог мне со сценарием, что ли.

– Я знаю одного парня, который насобачился строчить всякую чушь. А комиссии нравится! Познакомить? Только он еще совсем мальчишка, ты уж… полегче. Ну, поняла?

– В смысле – не приставать к нему? Да ладно, очень надо!