Текст книги "Живые консоли"

31

Нельзя назвать это гигиеничным, если голая молодая женщина сидит на том же столе, где едят. К тому же Антонина Алексеевна была женщиной довольно полного сложения и не особенно чистоплотной, так что было вообще чорт знает что.

Д. Хармс. «Неожиданная попойка»

На первый взгляд, никакая опасность незваным гостям не грозила. Вот только разглядеть что-нибудь на расстоянии более десятка метров не удавалось – слишком уж тусклым было освещение. Но чувствовалось, что флаер угодил в замкнутое помещение, хотя и довольно большое по размерам, поскольку воздух густо отдавал старым бетоном, затхлостью и пылью.

Впрочем, пыль подняло гравиполе от садящейся машины.

Тима сунул руку к пульту и включил фары. Целых осталось только три – спереди, сзади и сверху. Все равно свет от них только мешал рассмотреть, что находится в отдалении. Глаза Тимы привыкли к полумраку, и он понял, что флаер очутился в широком, коротком каменном желобе высотой около двадцати метров, полностью замкнутом.

– Что-то мне не по себе, – прошептала Ирина. – Где это мы?

– Кто же знает? – так же тихо отозвался мальчик.

– И как мы отсюда выберемся?

Ответить Тима не успел, к тому же его ответ его вряд ли отличился бы особой содержательностью.

– Вниманию живых биоструктур! – раздался вдруг из-под потолка сухой, явно синтезированный голос. – Нахождение в мусоросборнике нерационально и может повредить вашему здоровью. Пройдите к аварийному выходу, обозначенному мигающим символом-стрелкой.

Сразу после последнего слова вдали возник пульсирующий зеленоватый знак в форме стрелки.

– Что это? – нервно вскрикнула Ирина. Подобно зверьку из норы, она высовывалась из аппарата и вертела во все стороны головой. – Где мы, бит побери?

Тима расправил сжавшиеся было плечи и приободрился. Испуг девочки благотворно подействовал на него – сразу стало ясно, что бояться уместно только ей, а Тима должен сохранять полное спокойствие. Выглядеть в ее глазах трусом отчаянно не хотелось. Он протянул подруге «крепкую мужскую ладонь» и помог выбраться из флаера.

– Нас приглашают к выходу, – кивнул он на стрелку.

– Выражаем сожаление по поводу повреждений, полученных вами вследствие попадания в мусоросборник, – без тени сочувствия заявила автоматика. – Через три минуты, если ваша средняя скорость будет оставаться близкой к нулю, к вам на помощь выедет служебный кар. Желающим самоуничтожения следует отказаться от его помощи.

– Подождем? – хмыкнул Тима.

– Спасибо, я еще жить хочу. – Ирина выскочила из машины. – А как же флаер? – вскинулась она. – Может, здесь есть дыра на поверхность?

– Тебе он нужен, что ли?

– Будут потом вычитать его стоимость из пособия.

– Да ладно! Мы же не виноваты, что сюда провалились.

Это был глупый довод, но на Ирину он подействовал. В самом деле, пытаться пролететь через то же «сливное» отверстие, ловя момент его открытия, слишком опасно. Кто знает, что упадет сверху в следующий раз?

– Над нами вода, – уверенно заявил мальчик и без сожаления пнул бок машины, покрытый облупившейся краской. – Хорошо еще, что крупный мусор отфильтровывается, иначе угодить бы нам с тобой в пищевой реактор.

– Откуда ты знаешь? – насупилась беглянка.

– Догадался. Ну, пошли? Этому флаеру конец, точно тебе говорю. Хочешь посмотреть, как его будут распылять на молекулы? Вместе с нами, конечно. Это ведь помойка, нам же ясно сказали!

Ирина нехотя отстала от почти родного аппарата и пошла вслед за Тимой, с уверенным видом зашагавшим к стрелке.

Прибегать к помощи кара не имело смысла (расстояние было слишком невелико), к тому же в голову мальчика почему-то пришла мысль о слабой устойчивости местных систем к нештатным ситуациям. Конечно, вряд ли кар вместо того, чтобы спасать людей, станет расчленять их для последующей переработки, но все же… Связываться с машинами, не управляемыми бионами, не хотелось. Или где-то все же сидит бион и отслеживает обстановку?

Тиме вспомнилась встреча с вентиляторным «персоналом», и он подумал, что где-нибудь в этом мусорном хозяйстве тоже должен отыскаться бион, а то и не один. Они-то уж помогут ему вернуться домой, выяснив по его генетическому коду адрес квартиры.

А Ирина пусть отправляется в клинику, раз ей и в самом деле уже четырнадцать.

При их приближении тяжелая с виду дверь, неотличимая от серо-черной стены, натужно отъехала вбок. Беглецы, волнуясь, вошли в полутемный коридор с низким потолком, на котором ребристо светился ряд неярких ламп. В некотором отдалении из бокового проема испуганно выглядывал пожилой седовласый бион. Тима почувствовал себя увереннее и на ходу сказал:

– Ну, показывай свое хозяйство, дружище.

Бион пошевелился и возник целиком, явив согбенное сухопарое тело, по виду давно готовое к переработке.

– Не расчленяйте меня, инспектор, я еще вполне крепок, – пробормотал бион, стараясь держаться прямо, однако даже мальчику было ясно, что настоящая проверка, скорее всего, моментально списала бы этого служащего.

Тима заглянул в комнатенку и увидел только небольшой пыльный экранчик, скорее всего, лишь пару минут назад протертый рукавом. На нем было видно, как флаер подвергается прессовке, теряя благородные очертания машины и превращаясь в сырье для получения питательной массы.

За спиной негромко вздохнула Ирина. Обернувшись, Тима зафиксировал на ее лице смесь двух преобладающих эмоций – оторопи и легкого беспокойства. При этом она, очевидно, доверяла Тиме вести их прочь из мусорного цеха и не собиралась паниковать.

– У тебя ответственная должность, – польстил хозяину мальчик.

– Извольте посмотреть на агрегаты, – расцвел тот и слегка поклонился. – Как я могу к вам обращаться, сударь?

– Просто инспектор. А мою даму зовут… э… Антонией. Она будет записывать наш осмотр.

Тут он впервые с момента отключения от Сети почувствовал голодные спазмы и глянул на Ирину, чтобы подать ей знак хранить молчание. К счастью, она не успела (или не решилась) возразить на Тимино ложное представление.

Бион развернулся и уверенно ковылял вперед, подрагивая от желания продемонстрировать подотчетную ему территорию. Тима прошептал:

– Будь уверена, скоро поедим. Этот дискомфорт в желудке – от голода.

– Откуда ты знаешь? – удивилась девочка.

– Я изучал нервную систему человека на курсах.

Они двинулись вслед за хозяином и вскоре выбрались из служебного тоннеля, очутившись в довольно чистом и просторном зале. Практически весь он был занят выстроившимися во внушительный ряд автоклавами (размером от десяти до одного метра в диаметре). На каждом виднелись сонмы датчиков. К автоклавам вели разнообразные трубы с кранами, имелись и открытые желоба.

Видимо, для облегчения контроля за производством все чаны были изготовлены из прозрачного пластика. Тот, впрочем, порядком поистерся, ведь внутри автоклавов непрерывно перемешивалась некие жидкости. Ныне можно было лишь констатировать, что в чанах, действительно, происходят активные химические процессы, но не более.

В ближайший автоклав, один из самих монументальных, по наклонному желобу подавалась полужидкая масса коричневого цвета.

– Аппаратный цех по переработке экскрементов к вашим услугам, инспектор, – обводя зал рукой, горделиво молвил бион.

– Молодец! – искренне восхитился Тима. Отлично, теперь-то уж пища никуда от них не уйдет. – Что ж, посмотрим, что получается на выходе.

Вдоль стены на уровне пяти метров от бетонного пола тянулась узкая металлическая дорожка, огражденная высокими перилами. От нее к каждому котлу ответвлялись отростки, по которым можно было вплотную приблизиться к покатым бокам емкостей и пристально изучить показания единственного индикатора (крошечной лампочки, переключающейся с зеленого на красный и обратно), смысл которого был доступен местному смотрителю-биону. Все прочие параметры системы, естественно, предназначались для производственной программы.

Гофрированный металл зацокал под каблуками легкой обуви гостей и биона. Температура воздуха в помещении поддерживалась, судя по примитивному термометру, криво пришпиленному к пластиковой стене, на уровне двадцати градусов.

– Как видите, инспектор и леди Антония, лампочки на чанах зеленого цвета, – счел нужным пояснить служитель. – Это означает, что все системы в порядке.

– А как ты проверяешь качество переработки сырья? – поинтересовался Тима, с улыбкой покосившись на молчаливую Ирину, которая без особого любопытства озирала зал.

Замечание спутника заставило ее улыбнуться в предвкушении близкой трапезы.

– Лично, как и предписано инструкцией. Желаете удостовериться?

– Не мешало бы.

Тут как раз автоклавы подошли к концу, и настил оборвался По довольно крутой лестнице все трое вернулись на пол. Из последнего бака торчала уходящая в стену труба, внутри которой равномерным, беловато-бежевым потоком струилась питательная масса.

– А что, сюда стекаются экскременты всего жилого сектора? – усомнился Тима. Ему нравилось изображать въедливого инспектора. – Уж очень невелика скорость отвода готового продукта.

По правде говоря, он не представлял себе реальный выход питательной массы, но бион вел себя так доверчиво, что можно было позволить себе любую глупость. И вообще, Тиму в самом деле заинтересовал процесс получения еды. Вряд ли в мире найдется много людей, кому довелось побывать в таком цехе, как этот.

– Увы, инспектор, этот вопрос находится вне моей компетенции, – «заученным» тоном ответил смотритель аппаратной. – Но, насколько я знаю, входящий поток также невелик, ведь степень переработки синтетической пищи в организме близка к единице. Я знаю это по себе. Да и вам… сударь, вы ведь все это знаете!

– Знать-то я знаю, да это не твое, братец, дело! – сурово осадил биона Тима.

– А можно мне попробовать пищи? – не слишком уверенно попросила Ирина.

Она блестящими глазами следила за мутным потоком питательной массы. Похоже, ей давно надоело изображать немую, да и пустой желудок беспокоил.

– Разумеется, госпожа Антония, – с готовностью причмокнул служитель цеха. – Пройдемте в дегустационную зону.

Они последовали за бионом. Пригнувшись, тот скользнул под отводящей трубой, дождался гостей и любовно похлопал ладонью по короткому и тонкому патрубку, торчавшему из пищевода. Тут же на крючке висело крошечное ведерко.

– Извольте видеть, вот контрольный краник. – Бион повернул вентиль, и в подставленную емкость полилась струйка полупрозрачного раствора. Поначалу тот был сдобрен мелкими белесыми хлопьями, но быстро стал полностью чистым, хотя и непрозрачным. – Технология!

Бион сдернул со стены прямоугольный кусок грубой ткани и расстелил его на полу. Жесткие волоски синтетики впились в Тимины ягодицы, когда все трое расселись под истекающим жидкостью краном. Через полминуты ведерко заполнилось, и бион перекрыл подачу влаги.

Первым, естественно, должен был отведать пищу «инспектор».

Мальчик отхлебнул свежеприготовленного вещества и подержал его на языке. Он честно попытался уловить хотя бы малейшую неправильность во вкусе, но ему это не удалось. И все же оставлять дегустацию совсем без оценки не хотелось – какой он после этого инспектор! Поэтому Тима скорчил скептическую гримасу, а затем протянул посудину Ирине. Девочка жадно схватила ее и стала шумно глотать питательный раствор.

– А не отдает ли исходным биопродуктом? – наконец спросил Тима.

Бион испуганно сжался и уставился на емкость, к которой жадно припала Ирина. На ее горле то и дело вздувался маленький бугорок, сигнализируя о стремительном прохождении пищи изо рта в желудок.

Наконец девочка оторвалась от потребления свежего «варева» и с усмешкой воззрилась на Тиму, который нахмурился в предчувствии ее реплики. Комментарий своенравной Ирины вполне был способен не уложиться в рамки «инспекторских» ролей.

– Технологически чистый продукт, свидетельствую, – проговорила она, и мальчик с бионом облегченно вздохнули. Не подкачала новая подруга, все поняла правильно.

На дне цилиндра оставалось еще порядочно раствора, и его допил смотритель. Как видно, в его глотке пересохло от неожиданно возникшего подозрения в плохом качестве продукта переработки экскрементов.

На желудки невольных путешественников снизошла благостная тяжесть. Но Тима все же не забыл пощупать кончик своего катетера, проверяя, не вытекают ли из него только что принятые калории. Ирина проделала то же самое, и оба они остались довольны результатом.

Пища оказалась настолько питательной, что глаза у мальчика чуть было не закрылись сами собой. Утомленный впечатлениями мозг запросил сна. Однако Тима совладал с собой и кое-как поднялся, заметив на лице проводника довольную улыбку: похоже, проверка подходила к концу, и скоро можно будет отправиться в свою каморку, чтобы подключиться к специальному узлу для обслуживающего персонала фабрики (эта нехитрая мысль едва ли не крупными буквами читалась на лице седовласого биона).

– Нам пора продолжать осмотр, – заявил Тима и помог отяжелевшей Ирине подняться.

– Пойдете дальше по технологической цепочке? – подхватил старик.

– А разве мы потребили не готовый продукт? – с подозрением удивился мальчик.

– Готовый, готовый, самый лучший, – заюлил бион. – Я неграмотный, глупость сказал.

– Тогда ладно, – кивнул мальчик. – Покажи нам выход с твоей территории.

Смотритель опять влез под пищевод и указал пальцем на близкую дверь, точно такую же, как и та, что вела из мусоросборника.

– Кстати, – произнес Тима, – где цех по переработке неорганических отходов? Наш флаер, несомненно, попадет в него?

– Не знаю, сударь, – опечалился бион. – Скорее всего. Я всего три раза видел, как приезжает кар с распылителем и увозит крупные вещи. Наверное, нужный вам цех находится на другой конце мусоросборника.

– Все ясно, – солидно заметил Тима. – Что ж, дружище, ты хорошо прошел испытание! Я продлю тебе срок службы еще на какое-то время. Спасибо за угощение.

Хозяин фекального цеха со сдержанной гордостью улыбнулся. Чтобы закрепить успех, он подскочил к двери и распахнул ее. Согнувшись в поясе, бион вытянул руку в направлении очередного коридора и произнес теплые слова благодарности.

«Бит побери, когда мы начнем подниматься к поверхности?» – подумал Тима.

Проходя мимо биона, он взял расслабленную Ирину за прохладную руку.

32

Вероника вслед за Дюгемом миновала выход из бара и моментально окунулась в солнечно-яркую атмосферу аляповатого ландшафта «Вселенной развлечений». Пространство узла заполняли спешащие к своим излюбленным местам девчонки и ребята всех возрастов от шести до семнадцати – прочие предпочитали не такие откровенно молодежные места.

– Слушай, у меня есть небольшое дельце, минут на пять, – сказал Дюгем. Легким разворотом плеч он сформировал на спине широкие черные крылья. – А потом я в твоем распоряжении.

– Согласна, – кивнула Вероника, повторяя движение приятеля.

– Давай держаться вместе.

Они поднялись над травой и вскоре пришвартовались к «бродячей» точке выхода – крупной серебристой сфере, парящей на небольшой высоте. Проникая сквозь ее упругую поверхность, они сцепили руки, фиксируя тандем, и через пару секунд выпали на другом узле Сети, в кабинке для переодевания.

– Сменишь одежду на купальную?

По голубому небу, шелесту волн и гомону публики девочка опознала один из «морских» участков Сети. Дюгем вышел наружу, а Вероника сказала:

– Кассий, оставь только трусики.

Шорты и майка испарились, а взамен на бедрах, прикрывая редкий светлый пушок на лобке, и на уровне груди заклубились тонкие полупрозрачные кольца тумана, текуче переливающегося разноцветными блестками.

Упруго выскользнув из-за укрытия, Вероника легко топнула ногой. Этим она добилась того, что кольца («поглотители») вздрогнули и заколебались вокруг равновесных положений, обнажая то верхние, то нижние края закрытых участков тела. Катетер исчез, поскольку Кассий знал, что Вероника не любила открыто демонстрировать его свернутый жгут.

Дюгем отвлекся от переговоров со своей программой и со смешком запустил руку в туманный наряд подруги, заработав неприятное покалывание под кожей.

– А вот не лезь, – рассмеялась девочка и ускользнула от него по направлению к синим волнам, облизывающим песчаный берег.

Ступни погрузились в прохладную воду, настолько прозрачную и неподверженную любым попыткам взбаламутить ее – дизайнеры знали свое дело, – что она ощущалась в основном только контрастом плотности и температуры. Присев в воде на расстоянии трех метров от берега, Вероника обернулась и увидела, как Дюгем что-то растолковывает собственному биону. Оба они были в одинаковой черной одежде.

Девочке стало любопытно, и она, перебирая руками по дну, приблизилась к берегу и сквозь возникший слева нестройный шум услышала окончание их беседы.

– Ясно, сударь.

– Отфильтруешь самое полезное и запишешь в мою постоянную память.

– Ясно, сударь.

– Да не перестарайся, как в прошлый раз, а то живо в переработку угодишь.

Бион заметно вздрогнул и нервно кивнул. Шум между тем нарастал наконец привлек общее внимание. Все трое поглядели налево, но биону так и не удалось удовлетворить любопытство: Дюгем жестким тычком заставил его раствориться в воздухе.

– Что за странные поручения ты раздаешь? – полюбопытствовала Вероника, отвлекшись от некоего шествия, которое медленно приближалось к ним.

– Пусть посидит в офисе за меня, все равно никто не поймет, что это не я. В их технологических схемах и всяких проектах столько мусора, что просто не тянет забивать ими мозг. Вот Дюг-седьмой и корпит за меня.

Наконец он тоже обратил внимание на посторонние звуки, также как и большинство редких посетителей тропического пляжа (все-таки здесь порядочная скука). Вдоль прибоя нестройно шагала (один тип, правда, ехал на гравиколяске) толпа причудливо выглядевших людей, в основном женщин.

– Искаженцы, – удивленно пробормотал Дюгем.

Он был так поражен, что его подруга также пристально всмотрелась в группу странных личностей. Смысл их действий пока ей был непонятен.

– Долой уродливое сетевое законодательство! – зычно выкрикнула предводительница толпы, грузная пожилая женщина. Она взмокла от обильного пота и с трудом переставляла бочкообразные ноги по вязкой поверхности ландшафта. – Долой! Долой!

Ее звонкий клич в очередной раз подхватили остальные демонстранты, такие же нелепые в своей несуразности, как и толстуха. Особенно поразил Веронику летевший на коляске скрюченный инвалид, довольно молодой человек. Он держал поперек костлявой груди транспарант с ужасающей надписью: «Бионы-хирурги – убийцы в белых халатах! Я – жертва неудачной операции по имплантации сенсоров в позвоночник». Он почти не кричал, лишь кривился и быстрыми глазками обшаривал посетителей пляжа, и девочка поежилась, когда он словно заглянул ей под туманные колечки.

– Ты, эстетичная девочка! – резко остановившись и ткнув пальцем-сосиской в фигурку Вероники, рявкнула «матрона». – Я нравлюсь тебе? Отвечай честно!

– М-м-м… – опешила Вероника и невольно отползла вглубь океанских вод.

– Отвечай, хороша ли я?

– Не очень, – пролепетала Вероника, совершенно теряясь.

– Вот! – возопила толстуха торжествующе. Она повернулась к единственному прилично выглядевшему индивидууму в своей группе (да и тот, кажется, был бионом). – Зафиксируйте в своем репортаже: молодежь нас пугается. Долой несправедливый сетевой закон!

– Долой! – нестройно отозвались ее апологеты, все как один наделенные каким-либо физическим недостатком.

Затем они двинулись дальше, грубо перешагивая через задремавших или оторопевших посетителей, а некоторых гротескно пугая с помощью корчи рож и гнусных жестов.

– Безобразие, – негромко пробормотала зрелая, приятной наружности леди. Она лежала на берегу в нескольких шагах от Вероники. – Куда смотрит полиция нравов?

– Сетевые законы слишком либеральны, – ответил ее плосколицый партнер с волосатыми бедрами. – Попробуй докажи, что они не паясничают друг перед другом, а дразнят нормальных жителей Сети.

33

Здесь их уже никто не встречал – вероятно, местный смотритель отлучился, не озаботившись наблюдением за входной дверью. Тима со своей вялой спутницей миновали короткий узкий коридор. Как мальчик и ожидал, тот закончился аппаратным цехом, во всем похожим на предыдущий.

Вот только на этот раз его размеры поразили даже воображение привыкших к сетевым масштабам ребят.

– Ух ты! – воскликнула очнувшаяся беглянка.

– Да, монументально, – согласился Тима.

Гигантское помещение размером примерно километр на пятьсот метров, проткнутое вертикальными «крепежными» столбами, простиралось перед ними, углубленное под уровень коридора метров на пять-шесть. Некоторые из столбов явно были полыми: они соединялись в единую сеть широких конвейеров, на которых в беспорядке лежали человеческие тела самых разных размеров и оттенков. Мертвецы медленно и бесшумно (разве что с легким скрипом невидимых колесиков) ехали каждый к своему чану, на этот раз матовому, и пропадали в их широких входных отверстиях. Что там с ними происходило, было ясно без всяких вопросов.

– Технология, – восхищенно прошептал Тима. Масштабы пространства слегка напугали его. – Не удивлюсь, если целый сектор здесь обслуживается.

– Пожалуй, – согласилась Ирина. – Смотри!

По вязи пандусов и перекрытий, топоча подошвами по металлу, к ним бежал некто в серой спецодежде – судя по всему, местный бион.

– Тут их, наверное, целая бригада работает, – заметил мальчик. – Ты заметила, что автоклавы здесь какой-то упрощенной конструкции?

– Ну и что? – пожала плечами Ирина и высказала мысль: – Значит, их просто больше. Или ты думаешь, что у кала строение сложнее, чем у трупа?

Они звонко рассмеялись, вызвав метание эха по цеху, а бион, от чьей поступи уже трясся тонкий пол, затормозил поодаль и нелепо взмахнул руками. Он принялся стремительно вертеть головой в поисках неполадок, способных вызвать у человека веселье – например, дыры в котле, из которой вываливаются недопереработанные конечности. При виде его испуга у Тимы еще больше зачесалось в глотке, и он захохотал в голос, широко раскрыв рот и держась правой рукой за бугорок катетера на пупке.

– Ну и остолоп, – просипел он и с трудом, всхлипывая и чуть не икая, взял себя в руки.

Рядом до слез в глазах постанывала от смеха Ирина.

– Ох, меня сейчас стошнит, – выдавила она в перерыве между спазматическими смешками

Тима, опасаясь такого неприятного медицинского инцидента, схватил ее за плечи и встряхнул, затем легко похлопал по щекам. Девочка успокоилась и бессильно повисла на высоких перилах, лицом к проплывающему под ней конвейеру с посиневшими человеческими телами.

Служитель, среднего возраста бион в потрепанной униформе (мешковатых брюках и тужурке темно-серого цвета), местами протершейся до подкладки, наконец решился подойти и оскалил в робкой улыбке неровные зубы.

– Как обстановка? – спросил Тима. При этом ему удалось сохранить непроницаемую серьезность.

– Нормальная! – отрапортовал бион. – Инспектор, разрешите доложить?

– Да?

– Смотритель приемного покоя выцарапывает на животах заготовок обидные слова.

– Неужели?

Мальчик перегнулся через перила и вгляделся в медленно ползущие под ним туловища, часть из которых располагалась спиной вниз. Мимо тянулась вереница голых или, напротив, поросших волосами (у некоторых «мужских» экземпляров) животов, голов и конечностей – отчего-то трупы не воспринимались каждый как одно как целое, только в «разобранном» виде. На месте пупков животы имели багровые отверстия от выдернутых катетеров.

У Тимы закружилась голова, и он оторвал взгляд от конвейера.

– Где? Не вижу. А ты видишь… Антония?

– Вроде был один такой, – неуверенно проговорила девочка и улыбнулась, незаметно для биона. – Только я не разобрала, что там накарябано.

– Что он пишет? – строго спросил Тима у смотрителя цеха.

– «Не мочись в автоклавы, пища воняет», – сообщил тот.

– Это правда?

– Неправда! – возмутился бион. – Я к Теофилу третьему хожу, у него технологии подходящие. А наши автоклавы и не открыть – они ж герметичные. Смотритель знает и все равно насмехается. Вы отметите это в своем отчете?

– Антония, сделай запись в лог-файле. – Ирина кивнула и на мгновение прикрыла глаза, якобы передавая по радиомодему данные. – Вы хотели бы заменить смотрителя приемного покоя на его посту?

Бион энергично закивал и осклабился, с энтузиазмом демонстрируя служебное рвение. Оно и понятно: обходить целыми днями такое внушительное помещение стоит немалых сил. Наверняка где-то там, повыше, и производственные площади поменьше – ну, каков поток мертвецов со всего жилого сектора в десять тысяч квадратных километров? Наверняка он не превышает тысячи штук в день. Тима подозревал, что чем глубже трудится бион, тем менее престижная у него должность, поэтому они все так стремятся «наверх».

– Видео смотреть некогда. – Хозяин сокрушенно потрогал пальцем допотопный разъем в нижней части затылка. – А когда доберешься до консоли, никаких сил не остается.

Его откровения стали приобретать опасный оттенок фамильярности, а допустить ее в отношениях с «подчиненным» Тима не мог. К тому же выслушивать сетования какого-то биона было вопиюще глупо.

– Проведи нас к выходу на верхний уровень, – приказал он.