Текст книги "Маджериум. Поцелуй в темноте"

Я понимающе кивнула и поднялась с места. Пожалуй, это даже больше, чем я могла рассчитывать.

– Что ж, удачи, госпожа Легран. И советую с особым вниманием отнестись к выбору факультета. Ведь от этого будет зависеть ваше дальнейшее пребывание в академии.

* * *

Ночью мне не спалось. Я крутилась с боку на бок на неудобной кровати и никак не могла сомкнуть глаз.

Можно сказать, это была моя первая ночь вне дома. Последние годы я никуда толком не выезжала из поместья Легранов. Отец не любил выбираться из дома из-за своей болезни. А мама не хотела надолго оставлять его одного. Оттого все происходящее сейчас было волнующе и непривычно.

Но сомкнуть век я не могла по иной причине. Завтра в полдень должна была состояться церемония зачисления, на которой каждый из принятых абитуриентов выберет свой факультет и на время обучения станет частью новой дружной семьи. Я же, не имея ни малейших способностей, не знала, какой факультет мне избрать.

С одной стороны, было логичным пойти к артефакторам. Но какой из меня артефактор, если я не могу отличить бездонную шкатулку от магического накопителя? Да, эта специальность была самой популярной в академии, она гарантированно приносила доход будущим магам. Но никто не любил говорить, что у нее есть и обратная сторона. Мелкие изобретения, в быту называемые маджетами, черпали из своего создателя лишь магические силы, которые со временем восстанавливались. А вот что-то выдающееся…

Мой отец, создав стационарный портал, фактически лишился возможности нормально ходить. Правая нога его была парализована уже несколько лет. И в ненастную погоду давала знать о себе болями.

Впрочем, он еще легко отделался. Среди моих предков бывали случаи и похуже. Например, мой покойный дед, создавший всевидящее око, навсегда лишился зрения. А еще один прадед, сотворивший омут воспоминаний, поплатился своей памятью. И после не мог собрать даже простенького накопителя.

Каждый изобретатель, воплощая могущественный артефакт, непременно отдавал ему частичку себя – своего здоровья, способностей, разума. Хотела ли я повторить их судьбу? Сомневаюсь.

На факультет стихийников путь мне тоже был заказан. Я не чувствовала тяги ни к огню, ни к ветру, а быстрой воды и глубины и вовсе боялась с детства.

Менталисты… Здесь вообще все было сложно. Их способности слишком разные, непохожие друг на друга. Потому менталисты, особенно старшекурсники, учились по индивидуальной программе. И почти ни с кем не общались, углубившись в себя и свой собственный мир.

Это рассказала мне Мара. Нам с девчонкой выделили одну комнату на двоих. И сейчас соседка крепко спала, посапывая, словно ребенок.

Я же задумалась, а не стоит ли присоединиться к лекарям? Помимо магии, лекари осваивали множество полезных дисциплин, которые вполне по зубам и неодаренному студенту. Например, травничество и зельеварение. У меня могло бы получиться.

Еще оставались загонщики. Хоть Мара и назвала их чокнутыми, я подобной глупости, конечно, не поверила. Напротив, эта специальность вызывала у меня невольное уважение и чуточку зависти. Я поняла, почему не видела загонщиков сегодня на перроне. Потому что в Маджериум они прибывали не на поезде. Они прилетали верхом на полночниках. Когда мы с Марой шли в общежитие для поступающих, то видели, как они приземляются на большом полигоне у дальнего здания академии.

Я даже остановилась и прильнула к стеклу длинного перехода, соединяющего основной корпус с корпусом общежития. Переход располагался на высоте второго этажа, и оттуда открывался потрясающий вид на пять учебных корпусов Маджериума и примыкающие к ним полигоны.

То, как загонщики управлялись с огромными летающими существами, вызывало восхищение. И сами чернокрылы – тонкие, гибкие, с длинными шеями и парой кожистых крыльев за спиной – казались воплощением силы и грации.

Мне невольно вспомнился дом. В нашем поместье была небольшая конюшня. Когда-то, еще до своей болезни, отец часто упражнялся в верховой езде. И учил меня. Первый мой конь был вороной жеребец по кличке Смерч. Помнится, матушка тогда сильно сокрушалась, говорила, что это совершенно неподходящая лошадь для благородной дамы. Но Смерча я выбрала сама, хотела казаться старше и важнее. Хотела в чем-то походить на кузена, что уже тогда был на целую голову выше меня и разъезжал верхом с видом всадника королевской гвардии. А отец пошел на поводу и купил мне выбранного жеребца. Сколько же тогда было счастья! Я до сих пор помнила ветер в волосах и непередаваемое чувство свободы, когда мчишься верхом во весь опор.

К сожалению, счастье мое длилось недолго.

После того как ногу отца парализовало, он перестал выезжать со мной на прогулки. Матушка настояла, чтобы я пересела в женское седло, и подобрала мне более спокойную и покладистую лошадку. А Смерча вскоре продали, чтобы не возникало соблазна запрыгнуть в мужское седло.

Я горестно вздохнула и перевернулась на другой бок. Воспоминания разбередили душу. Казалось, вся моя жизнь состоит из условностей и правил. Из никому не нужных реверансов и поклонов. В большом просторном поместье я чувствовала себя птицей, запертой в золотую клетку. Помимо многочисленных приемов и визитов родни, других развлечений у меня и не было. А сейчас впервые появилась возможность изменить свою жизнь. Сделать хоть что-то, выходящее за рамки правил.

Главное – не ошибиться с выбором факультета!

Глава 2

Церемония зачисления в Маджериум проходила в самом большом зале академии, который по праву назывался залом Знаний. Огромное полукруглое помещение было устроено на манер амфитеатра. Со всех сторон в центр спускались ряды ступеней, клиньями разделенные на пять секторов. На них уже расположились зрители, каждый сектор был окрашен своим цветом, символизирующим принадлежность к тому или иному факультету.

В самом же низу, там, где в амфитеатрах располагается орхестра, прямо из земли росло гигантское дерево. Ствол его был такой толщины, что не хватило бы и пяти человек, чтобы обхватить его. А крона тянулась в самую высь, под куполообразные своды. В самой верхней точке высоты потолков и вовсе не хватало, и ветви древа выходили наружу. Стоя на верхней ступени, я видела отверстие в крыше, сквозь которое в помещение проникали яркие солнечные лучи.

– Невероятно! – выдохнула за моей спиной Мара.

Целительница, да и остальные первогодки, впервые ступившие под своды зала Знаний, восхищенно замирали, не в силах поверить своим глазам. Я и сама с трудом сдерживала рвущиеся наружу эмоции.

Хотелось подойти, дотронуться до грубой шершавой коры, рассмотреть крупные светло-зеленые листья с белесыми прожилками, а то и вовсе сорвать один с ветки, нависающей прямо над проходом. Убедиться, что древо Знаний живое. Что это не иллюзия и не бутафория, созданная талантливыми артефакторами. Настолько невероятным и сказочным оно казалось.

– Прошу поступающих занять свои места в первом ряду, – раздался голос распорядителя, и мы разом отмерли, устремившись вниз по проходу.

– С ума сойти, как я волнуюсь! – Мара буквально тряслась от нетерпения. Когда мы заняли свои места на нижней ступени, она вцепилась в мою руку. Да так сильно, что ее пальцы грозили оставить синяки на запястье.

Я с трудом отцепила руку девушки и стала с интересом разглядывать чудесный исполин.

Теперь, когда мы оказались в самом низу, я обратила внимание на огромные витиеватые корни, мощные и жилистые, прорастающие сквозь выложенную крупной брусчаткой площадку и кое-где доходящие до самых трибун. В некоторых местах корни рассекали серый камень, и на ступенях проступали трещины и сколы. А мне вдруг подумалось: как долго растет здесь это древо, что оно достигло таких размеров? И трибуны, и крышу наверняка построили, когда оно было лишь тонким саженцем. И вряд ли архитекторы могли предполагать, что дерево разрастется так сильно, что перекрытия крыши придется снимать, а ступени потрескаются под натиском живой природы.

Прямо возле ствола, в переплетении корней стояла каменная чаша. За долгие годы она буквально срослась с древом Знаний, став его частью, и вытащить ее можно было разве что перерубив прочную древесину.

В чаше пылало голубое пламя. И пусть я не видела со своего места ее дна, но по рассказам многочисленных родственников знала, что там покоятся пять рунных камней. От того, какой камень выберет поступающий в Маджериум, зависело, на какой факультет он будет зачислен. И всего через несколько минут мне предстояло сделать этот выбор.

Ладони вспотели от волнения, и я вытерла их о юбку. Сегодня в честь торжественной церемонии я надела одно из своих любимых платьев. В меру строгое и при этом достаточно нарядное. Нежно голубое, с жестко стянутой талией и кокетливым вырезом, открывающим ключицы. Закрытые рукава доходили до локтя и ненавязчиво прикрывали руки. По линии выреза и краю подола мягко переливалось серебристое кружево, добавляя наряду шарма и изысканности. Мне хотелось выглядеть утонченно и в то же время не слишком выделяться на фоне других студентов, многие из которых были из самых обычных семей. Поэтому роскошные наряды я умышленно оставила в поместье. Да и на что они мне, если в Маджериуме все студенты ходят в форме?

Однако, как оказалось, мое мнение разделяли не все.

Аманда Колдстоун, которую я вчера встретила у дверей приемной, явилась на церемонию при полном параде. Словно готовилась по меньшей мере к королевскому приему. Ее пышное платье цвета шампань блистало россыпью драгоценных камней. Волосы украшала тонкая жемчужная нить. Идеально уложенные светлые локоны блестели на солнце и казались гладкими словно шелк. Могу поспорить, эту ночь Аманда провела отнюдь не в студенческом общежитии. И наверняка успела поутру наведаться в модную столичную парикмахерскую.

На фоне остальных студентов и поступающих новичков госпожа Колдстоун выглядела словно бриллиант в дорогой оправе. Девушка определенно хотела выделиться, и у нее это, без сомнения, получилось. Я слышала шепотки абитуриентов и сидящих за нашими спинами адептов. Взгляды собравшихся словно примагниченные тянулись к богатой наследнице. А сама Аманда лишь сильнее задирала подбородок, довольная произведенным эффектом.

Впрочем, наслаждаться всеобщим вниманием ей пришлось недолго. Вскоре в зале зазвучала торжественная музыка. И на площадку перед древом Знаний вышел пожилой мужчина и та самая девушка-секретарь, принимавшая мои документы.

– Это Аластар Мэдроуз – ректор академии, – склонившись к моему уху, прошептала Мара.

Впрочем, я догадалась бы и без ее подсказок.

– Академия Маджериум рада приветствовать под своей крышей новых студентов, – начал торжественную речь господин ректор.

Внешность его была ничем не примечательна. Ректор не мог похвастать ни высоким ростом, ни статностью, ни богатой шевелюрой или изысканным костюмом. На нем была стандартная профессорская мантия. И выглядел он в какой-то степени тщедушным и даже хилым. Однако стоило господину Мэдроузу заговорить, как первое впечатление полностью менялось. Голос у мужчины был волевой, сильный. Такой, что невольно притягивал внимание и пробирал до костей. И вот уже все собравшиеся неотрывно следили за его жестами и внимали хорошо поставленной речи.

– На несколько ближайших лет Маджериум станет вашим домом. А выбранный факультет заменит вам семью. Вы получите новые знания и навыки. Приобретете бесценный опыт и станете обладателем счастливого билета во взрослую жизнь.

Господин ректор говорил что-то еще. Но тут с задних трибун послышался какой-то навязчивый шум. Я обернулась и увидела нескольких студентов в черной форме загонщиков, занимающих места в своем секторе. Кажется, они опоздали, однако ничуть не стыдились этого и как ни в чем не бывало устроились в зрительном зале. А остальные студенты будто и не заметили этого. Словно опоздание было чем-то само собой разумеющимся.

Ну и нравы…

Однако я тут же забыла о загонщиках, когда господин Мэдроуз объявил церемонию открытой и к древу Знаний пригласили первого абитуриента. Вышедший в центр парень ни секунды не колебался и сразу вытащил из чаши рунный камень со знаком артефактики. Над залом вспыхнул символ факультета – огненная шестеренка, – а древо зашелестело листьями, словно принимая его выбор.

Дальше новички пошли один за другим. Большинство выбирали факультет артефактики или стихийной магии. Аманда Колдстоун, как я и предполагала, вытащила рунный камень с символом менталистов. А Мара отдала свое сердце целительству.

– Изабель Легран, – прозвучало над залом мое имя, и, дрожа от волнения, я направилась к чаше выбора.

Ноги едва ли меня слушались. А сердце в груди грохотало так, что, наверное, слышно было даже на самых дальних рядах. Я так и не приняла окончательного решения. И теперь, глядя на рунные камни, объятые синим пламенем, не знала, что мне делать.

Скользнула взглядом по зрительному залу, ища хоть какую-то подсказку. И тут глаза наткнулись на знакомое лицо. Прошло три года, как мы виделись в последний раз, но я с легкостью узнала среди сидящих в зале артефакторов Стефана.

Кузен внимательно смотрел на меня. Его взгляд выдавал напряжение. Разумеется, он тоже узнал меня. Если родители до сих пор не догадались, куда сбежала их непокорная дочь, то после сегодняшней церемонии они наверняка получат весточку от брата. И, быть может, на этом моя учеба в Маджериуме закончится. Так толком и не начавшись…

– Не бойтесь, пламя не настоящее. Оно не обожжет вас, – поспешила подбодрить стоявшая рядом секретарь, по-своему расценившая мое замешательство.

– Я не боюсь, – ответила отнюдь не так уверенно, как хотелось бы.

И, глубоко вдохнув, потянулась к рунному камню артефакторов. В конце концов, это мой долг. Мое наследие. Кто я такая, чтобы менять семейные традиции?

Но с другой стороны…

Рука замерла, не коснувшись твердой поверхности.

Это моя жизнь, и лишь от меня зависит, как она сложится. Я уже пошла против отца, сбежав из дома. Глупо думать, что, выбрав артефактику, я получу его одобрение. Особенно если дар не проснется. Так я только загоню себя в ловушку. Ведь для того чтобы стать артефактором, нужно непременно обладать магическим даром. Без него меня попросту отчислят. А я не для этого приехала в Маджериум.

Я зажмурилась, понимая, что, возможно, совершаю самую большую ошибку в своей жизни, и вытащила из чаши рунный камень с изображением полночника.

Символ загонщиков вспыхнул в воздухе, и по залу прокатился удивленный вздох.

Руку болезненно кольнуло, и, выпустив камень, я увидела, что знак отпечатался у меня на ладони.

– Вы уверены? Вы не ошиблись? – Ко мне бросилась взволнованная мисс Палмер. – Выбор нельзя изменять.

– Нет, я не ошиблась. Это мой выбор.

* * *

Учебный корпус загонщиков разительно отличался от уже виденных мною залов и коридоров Маджериума. Он выглядел… аскетично.

Здесь не было ни лепнины на стенах, ни гобеленов, ни статуй, украшавших центральное здание академии. Зато на крыше длинного четырехугольного корпуса, прямо на выступающем козырьке красовались две каменные гарпии, разинувшие клювы в немом крике. Загонщики звали их ночными стражами и даже дали гарпиям шутливые имена.

Я их, конечно, не запомнила. Все мое внимание было сосредоточенно на том, чтобы выучить расположение коридоров и основных помещений академии.

– В западном крыле здания находятся комнаты учащихся. В восточном располагаются учебные аудитории. Центральный коридор – сопровождающая нас девушка в черной форме загонщиков указала на широкий проход, по обеим сторонам которого тянулся ряд колонн, – ведет к тренировочному полигону. Боковой коридор выходит прямо к загонам. Но я бы не советовала ходить туда в одиночку, если вы, конечно, хотите прожить долгую и счастливую жизнь. – Девушка широко улыбнулась, но в ее улыбке явно проскальзывала издевка.

Краткая экскурсия по корпусу загонщиков завершилась в большом зале, в центре которого стояли длинные обеденные столы.

Я вскинула голову и обомлела. Прямо под высоким потолком висел скелет пятиметрового доисторического ящера. Устрашающая морда с двумя парами загнутых рогов была повернута как раз ко входу, приветствуя гостей страшным оскалом с рядом острых как иглы зубов.

Огромные потемневшие от времени кости крепились к балкам толстыми железными цепями, которые время от времени раскачивались, создавая ощущение, что ящер парит над залом. Несмотря на всю внешнюю прочность цепей, у меня возникло острое желание отойти к краю помещения. А ну как этот пятиметровый гигант рухнет вниз? Тогда костей не соберет не только само чучело, но и все, кто в этот момент окажется под ним.

Впрочем, под скелетом сейчас находилась целая толпа загонщиков, и никто не шарахался в стороны. Адепты шумели, смеялись, весело подначивали друг друга. Кое-кто даже кидался едой, что вызвало у меня вздох негодования. Признаться, я думала, что в самой престижной академии королевства господствует железная дисциплина, а тут такое… Шум, гам, веселье. И сидящие за отдельным столом преподаватели, казалось, совершенно не замечают происходящего.

– Глядите, еще новички! – выкрикнул один из парней и указал рукой в нашу сторону.

Конечно, нас сложно было не заметить. В отличие от остальных студентов, облаченных в черную форму, я и еще двое новеньких, выбравших факультет загонщиков на сегодняшней церемонии, были одеты в свою обычную одежду. Точнее, не в обычную, а в самую что ни на есть торжественную. На мне по-прежнему красовалось голубое платье с серебристым кружевом. Шедший рядом парень сверкал белоснежной рубашкой, жилетом и наглаженными брюками. Второй был одет попроще – в строгий чуть удлиненный жакет, под стать форме загонщиков. Кажется, кое-кто подготовился заранее.

– Ничего себе, какой нежный цветочек. – Справа кто-то присвистнул, и, обернувшись, я увидела группу юношей, жадно разглядывающих мой наряд.

Они выглядели старше остальных. И по тому, как вольготно и раскованно они держались, я поняла, что это старшекурсники. С ними стоял тот самый сероглазый брюнет, на которого я налетела у доски зачислений. Его взгляд был цепким, внимательным, словно он оценивал каждый наш шаг и каждых жест. Рослая девица рядом с ним недовольно хмурилась. Зато остальные улыбались так, что казалось, их лица вот-вот треснут.

– Эй, малышка, я Питер. Комната номер 54. Заглядывай ко мне сегодня вечерком, – через весь зал бросил незнакомый старшекурсник и похабно рассмеялся.

Мне стало не по себе. Я буквально задохнулась от возмущения. Что он себе позволяет? Да еще на виду у всего факультета и преподавателей! Щеки вспыхнули, хотелось провалиться сквозь землю.

– Не обращай внимания. – Шедший рядом новичок в белой рубашке прибавил шагу и встал рядом, закрывая меня от бесстыжих взглядов. – Сегодня нам выдадут форму, и мы ничем не будем отличаться от остальных.

«Это вряд ли», – подумала я про себя.

Что ни говори, а на факультете загонщиков учились в основном юноши. Бегло пробежавшись взглядом по залу, я заметила лишь десяток девушек. Так что затеряться среди загонщиков мне точно не удастся.

Ох, и о чем я только думала, когда вытаскивала рунный камень с изображением полночника?..

А меж тем мы остановились у одного из столов.

– Это ваше место и ваши одногруппники. До конца обеда осталось полчаса. Если не хотите остаться голодными – хватайте подносы и дуйте к раздаточной, – на этих словах сопровождавшая нас девушка удалилась.

Я же растерянно замерла на месте. Подносы, раздаточная… Тут что, не накрывают на столы?

– Садись. Я все принесу. Кстати, я Шелдон, – представился парень, и я благодарно улыбнулась.

– Изабель.

– Я помню. Изабель Легран, – подмигнул одногруппник. Выходит, он запомнил мое имя, прозвучавшее на церемонии. Хотя я предпочла бы, чтобы его никто не знал.

– Ты Легран? – Черноволосая девушка, сидящая напротив, заинтересованно посмотрела на меня и толкнула в бок парня по соседству. – Эй, Сайрус, ты слышал? Она Легран.

– И что? – Парень был больше заинтересован лапшой в своей тарелке, чем мной.

А я заметила, что они с брюнеткой невероятно похожи. Должно быть, брат и сестра.

– Ну ты и склеротик, Сай. Помнишь, мы переходили в столицу через стационарный портал. Он называется аркой Леграна.

– Я не та Легран! – поспешила развеять предположение девушки. – Я просто… Мы однофамильцы.

Ничего лучше мне в голову не пришло.

– Однофамильцы? – На лице девицы отразилось сомнение, да и по красноречивому взгляду, которым она прошлась по моему наряду, было ясно, что она ничуть не поверила. – Ну-ну…

Дальше отнекиваться я не стала. Смысла не было. Да и сочла, что лучше поскорее замять эту тему. Быть может, оно само забудется, если лишний раз не акцентировать внимание. Насколько я поняла, на факультете загонщиков учились в основном адепты из простых семей. Это было видно по тому, как они держались, как ели, не брезгуя хватать пищу руками. Как разговаривали, то и дело вставляя в свою речь хлесткие словечки. Впрочем, возможно все мужчины ведут себя подобным образом, когда рядом нет дам.

В своей группе я насчитала двенадцать парней. И лишь три девушки, включая меня. Сидящую напротив брюнетку, что приехала учиться вместе с братом, звали Сирена. Еще одна одногруппница, шатенка с падающей на глаза челкой, сидела в самом дальнем углу стола и ни с кем не разговаривала, угрюмо уставившись в свою миску.

Парни весело переговаривались, стуча ложками по тарелкам, и то и дело поглядывали в мою сторону. На их лицах отражались смешанные эмоции. От вежливой заинтересованности до явного негодования и сальных ухмылочек.

Я старалась не обращать на них внимания, к тому же скоро вернулся Шелдон с двумя подносами наперевес.

– Спасибо, – поблагодарила одногруппника, пришедшего на помощь. Отправляться на кухню в таком наряде было бы и правда неудобно. Не говоря уже о том, что мне пришлось бы пройти сквозь толпу адептов, глядящих на меня как на редкую диковинку.

– Смотрите, первый день в академии, а у нашей принцесски уже появилась прислуга, – загоготал здоровенный блондин, подстриженный ежиком.

Оценившие шутку соседи вторили ему веселым гоготом.

– Может, тебе еще салфеточку на коленки постелить? Или как там у вас принято?

– У нас в семье принято есть аккуратно, а вот тебе бы не помешал слюнявчик, глядишь, не испачкал бы форму в первый день учебы, – колко ответила я.

Сколько можно надо мной издеваться, в конце концов!

Одногруппник смутился и попытался стряхнуть жирные капли с ученического мундира. Шелдон одобряюще подмигнул.

Я взялась за ложку и с сомнением поковыряла в миске. Выглядело блюдо не очень аппетитно. Да и щербатая с одного края тарелка заставляла усомниться в чистоте здешней посуды. Но делать нечего. Если стану воротить нос на глазах у сверстников, заклюют хуже прежнего. Да и признаться, сегодня у меня еще крошки во рту не было. Утром я так переживала из-за церемонии, что вовсе не смогла есть, хотя Мара всячески пыталась всучить мне пирожок, прихваченный из дома.

Набрала в ложку немного бульона и, подув, аккуратно попробовала. Вопреки опасениям, лапша оказалась вкусной. И уже через несколько минут миска опустела, а я подумала, что неплохо бы попросить добавки. Все же я успела знатно проголодаться. Но тут зазвенел колокол, возвещающий о скором начале занятий, и студенты сорвались со своих мест и устремились прочь из столовой.

– А нам что делать? – задалась вопросом Сирена. – Хоть бы расписание выдали, что ли…

Ага, выходит, я не так уж и отстала от одногруппников, раз они еще не видели расписание занятий. Это хорошо, будет проще влиться в коллектив.

– Так, первогодки!

Стоило студентам старших курсов покинуть помещение, как к нам подошел один из преподавателей. В таком же черном мундире, как на моих товарищах, только с крупной золотистой нашивкой с символикой факультета на груди. А отвороты рукавов украшал ряд плоских блестящих пуговиц.

– Меня зовут капитан Джеймс Байрон, я буду главным тренером и наставником вашей группы на все время обучения. И сразу несколько правил. Первое: мои приказы не обсуждаются. Если я сказал лежать – вы лежите. Если сказал высунуть язык и прыгать на одной ноге – прыгаете. Второе: технику безопасности вы должны знать назубок. Так, чтобы вас разбудили среди ночи, и вы моментально отчеканили любой пункт. За нарушение техники безопасности вам светят штрафные баллы. А то и вовсе отчисление. И третье: поблажек никому не будет. Нагрузки одинаковы для всех. И я не посмотрю, пацан ты или… – капитан многозначительно глянул на меня, – нежная незабудка. Ясно?

– Ясно! – почти хором крикнули одногруппники.

Прям как в армии, иначе и не скажешь. Не удивлюсь, если наш наставник бывший страж. И, наверное, это хорошо. Дисциплина здешней молодежи явно не помешает.

– Занятия начинаются с завтрашнего дня. Сегодня вы получите свое расписание и необходимые книги. У кого еще нет формы – зайдите в кастелянную. Ее вы найдете в западном крыле. Первый этаж, служебный коридор. Там же вам выдадут постельное белье и ключи от ваших комнат. Вопросы есть?

Одногруппники озадаченно переглянулись, но промолчали. Лезть к капитану с вопросами никто не рискнул, хотя лично у меня их была уйма. Начиная с того, какие принадлежности нам понадобятся для занятий, и заканчивая тем, одиночные ли у нас будут комнаты.

Впрочем, совсем скоро я это узнаю.

И что-то подсказывало, что легко в академии мне точно не будет.

* * *

К дверям кастелянной мы подошли вместе с Шелдоном и вторым парнем, что участвовал в сегодняшней церемонии зачисления. Имени его я не запомнила, да и не старалась. Слишком много новой информации надо было переварить за сегодня.

В кастелянной нам выдали новенькую форму, сложенную аккуратной стопкой и заботливо перевязанную бечевкой, а также ключи от комнат.

Что примечательно, ключом здесь служил тонкий кожаный браслет с металлической пластиной посередине. Стоило надеть его на руку, как браслет сжимался до нужных размеров, плотно обхватывая запястье. Сверху на глянцевой поверхности мерцал номерок.

Мне вдруг подумалось, что теперь любой может лишь глянуть на браслет и узнать, в какой комнате я живу. Учитывая скабрезные шуточки, направленные в мою сторону сегодня в столовой, мне бы этого не хотелось…

– А как его снять? – задалась я вопросом.

– А зачем его снимать? – Благодушная полноватая женщина, служившая кастеляншей, удивленно вскинула брови. – Ключ зачарованный, не боится ни воды, ни огня. А самое главное, – женщина наставительно подняла указательный палец вверх, – он никуда не денется. Знаешь, сколько историй в месяц я выслушивала от студентов, потерявших свои ключи на занятиях? То якобы ветер сдул, то свалился в котел с зельем, то чернокрыл в полете взбрыкнул, и ключ упал с высоты птичьего полета. Все! Хватит с меня этих сказочек. Теперь точно не потеряется.

Я лишь пожала плечами – невелика беда. В конце концов, номер можно чем-то прикрыть. Хоть рукавом мундира.

А вот что меня действительно расстроило, так это то, что в комнатах нам предстояло жить по двое. Благо номер моей спальни не совпадал с цифрами ребят, поэтому я надеялась, что моей соседкой все же будет девушка.

Западное крыло здания, выделенное под общежитие, выглядело, пожалуй, еще более аскетично, чем учебное. Неминуемо возникала ассоциация с военными казармами. Голые стены и гулкое эхо шагов создавали именно такое впечатление. Да и ничем не примечательные двери, все до единой выкрашенные в унылый серый цвет, не добавляли оптимизма. Я добралась до нужной комнаты и дернула за ручку. Отметила, как браслет коротко мигнул зеленым, и, поддавшись, дверь легко открылась внутрь.

– Привет!

Моей соседкой оказалась та самая шатенка с длинной челкой, что во время обеда сидела в дальнем конце стола. Что ж, не самая плохая компания.

Девушка по-прежнему выглядела хмуро и лишь кивнула в знак приветствия. А я заметила, что она аккуратно раскладывает на столе книги.

– О, ты уже получила учебные пособия? А я пока только форму забрала. – Кивнула на свой сверток. – Хочу сначала переодеться, а уж потом в библиотеку. А то хожу тут как белая ворона.

Несмотря на мои попытки разговорить соседку, та упрямо молчала, погрузившись в свои мысли.

– Я, кстати, Изабель, – решила попробовать познакомиться я еще раз.

– Эбигейл Нортон. Можно просто Эбби, – все-таки ответила девушка.

Ну вот и славно. Может, еще и подружимся.

Я поставила на пол свой чемодан и опустила на кровать сверток с формой.

Для начала надо было переодеться, и я воодушевленно взялась за это дело. Правда, через пару минут энтузиазма у меня поубавилось. А все потому, что длинная нижняя сорочка была совершенно не совместима с брюками и мундиром, в которые мне предстояло облачиться. С корсетом тоже не заладилось. Брюки отличались высокой талией, так что вся нижняя часть корсета оказалась за поясом штанов. Не слишком-то удобно. Да и скомканная на бедрах сорочка… ладно, сойдет на первое время. А там придумаю, как ее укоротить. Или съезжу в город и куплю новое белье.

Благо я успела продать кое-какие украшения прямо перед посадкой в поезд и дефицита в деньгах у меня сейчас не было.

– И что, ты прямо так пойдешь? – Соседка глядела на меня как-то странно. Я прочитала в ее взгляде смесь удивления и неприкрытого ехидства.

– Ну да. Сорочку потом укорочу, – поведала я, проведя руками по бедрам и убеждаясь, что под плотной тканью брюк не видно складок.

– Я не про сорочку. Я про корсет. Как ты в нем заниматься собираешься?

– А как без него? – Теперь и на моем лице отразилось негодование.

Не могу же я явиться на занятия, да и куда бы то ни было, без белья? Это ведь неприлично! Да и фигура у меня весьма женственная, и без корсета все будет наружу.

Я покосилась на свою соседку. В том месте, где у всех девушек имеются выступающие формы, у Эбби было практически плоско. Может, поэтому она не понимает необходимости поддерживающего белья.

– Ну как знаешь, – хмыкнула девушка и, отвернувшись, занялась своими делами.

Я же наконец закончила с переодеванием и посмотрела в узкое вертикальное зеркало, висящие на стене. Оно было чуть ли не единственным предметом интерьера в скудной обстановке комнаты.

Брюки, пусть и плотные, сидели в облипку, а мундир загонщиков был слишком короток и совершенно не прикрывал бедра. Не форма, а наказание какое-то. Видела бы меня в этом наряде мама, ее бы в тот же миг свалил обморок.

Слава Всевышнему, мамы тут не было. Зато было общежитие, полное молодых юношей, на глаза которым мне все меньше хотелось попадаться.

И кто меня только дернул пойти к загонщикам? Вот присоединилась бы к лекарям, носила бы длинное зеленое платье и белый передник с карманом, а не вызывающее… вот это вот!