Текст книги "Ночь с убийцей"

Глава 11. Тэкэра

Не тронул.

Раздел, разглядывал, как будто собирался продать или разорвать, а потом ушел.

И даже через пятнадцать минут не вернулся.

Не убил.

Давил, пугал, но не подвел к черте забвения. Лишь окунул в жуткий кошмар. Эти глаза живой куклы… Бр…

Долгое время я боялась пошевелиться, чтобы не привлечь к себе внимание. Шея не болела, даже потрогала руками – никакого дискомфорта, будто убийца нажимал на нужные точки, которые просто выбили меня из сознания.

После, когда никто так и не пришел меня добивать, я повернулась набок, закуталась в одеяло и уставилась в мутное от слез пространство.

Как же паршиво.

Так же паршиво было, когда я на премьере слетела со сцены и чуть не потеряла ребенка. Я тогда даже не знала, что беременна. По утрам подташнивало, но думала, что это от недоедания, тяжелых репетиций и нервов из-за Толи. Он не разделял мое увлечение танцами. Считал, что зря трачу время – все равно балерины после тридцати никому не нужны. Это он так говорил.

– Вы беременны, – сказала врач, зайдя в палату. Присела на стул, а я сдавила кулаки и прошептала:

– Не может быть. Я пила гормональные, не пропускала.

– Такое случается, – спокойно ответила женщина, дописала что-то в карту и приподнялась. – Угроза есть из-за травмы, потому мы вас на две недели оставим в больнице.

– Конечно, – кто-то сказал. Я лишь через несколько секунд поняла, что это мой голос.

Едва оправилась от новости, что из-за растяжения и ушиба бедра мне придется отложить выступление. Марина, моя дублерша и замена, сияла от счастья, когда меня выносили из зала.

И вот новое потрясение. Вычеркивающее танцы из моей жизни навсегда. Я понимала, что в балете уже не смогу полноценно работать. Разве только педагогом.

Подвела столько людей. Так долго учиться и зря. Мама бы никогда не простила мою промашку, но как же жаль, что она не рядом. Пусть бы лучше поругала меня.

Может, сделать аборт? Неизвестно, как воспримет новость о ребенке Толя. Нужна ли мне такая обуза?

– Вот список, что нужно купить, – положив листок на тумбочку, врач поспешила к выходу.

– А до какого срока можно сделать аб… – я запнулась на последнем слове и сжалась от пронзившей тело невидимой боли.

Стоп. Мне ведь дали увидеть мир. Пусть и воспитывалась я чужими людьми, хотя считала и считаю их родными, но где-то на земле есть женщина, которая меня родила, а не убила в утробе.

– Нет-нет, – я мотнула головой и остановила речь врача взмахом руки. – Я буду рожать, – и стыдливо заулыбалась. – Просто… шокирована. Не ожидала, что это случится сейчас.

Женщина склонила голову, немного прищурилась и мягко сказала:

– Вот и хорошо. Сомнения в таком деле – плохой советчик.

Что-то скрипнуло в доме, и я вернулась из воспоминаний в реальность. Прислушалась. Дочь не плакала.

А если этот зверь с черными глазами ее убил?

Тишина в доме была пугающей. Грудь сдавило испугом за мою кровиночку. Я слетела с кровати, добежала до двери и остановилась, прижавшись к стене.

Прикрыла себя руками, беспомощно и бесполезно скрывая ладонями набухшие от необъяснимого возбуждения соски.

Вот урод. Раздел меня и одежду забрал. Трогал без разрешения.

Но почему я дрожу от мыслей об этом? Почему так сладко потягивает в паху, когда представляю, что его руки сжимают мои ягодицы и тянут на себя, нанизывают на налитую плоть? Почему?!

Я отряхнулась, прогоняя пошлые неправильные мысли. Волосы рухнули на плечи и накрыли грудь.

Выходить голой из комнаты мне не хотелось, потому я бросилась к углу и взяла сумку. Подхватив одеяло с кровати, поспешно завернулась в него и осторожно вышла в коридор.

Везде пахло пылью и сухой травой, а еще здесь было жутко холодно, плечи пробирало до косточек, и изо рта шел легкий пар. Я сразу не заметила этого, потому что была не в себе, сильно переволновалась из-за последних событий.

После выступлений меня часто рвало в гримерке, бросало в жар, потому я не удивилась, когда стало плохо в машине. Мой тренер говорил, что это у меня надпочечник так работает, выбрасывает в кровь слишком много адреналина для моего веса и роста.

Я прокралась к другой комнате. После яркого света в спальне, здесь было очень темно. Пришлось ориентироваться на ощупь, потому доверилась интуиции.

Соседняя дверь привела меня в комнату к дочери. Я подошла к кровати и присела на колени, всмотрелась в бледное личико малышки. Мое темноглазое счастье спало спокойно. Дочь была укрыта мягким одеялом, с одной стороны кто-то подложил подушки, чтобы она не упала во сне.

В груди екнуло. Этот изверг укрыл дочь и ничего не сделал ей. Но почему он так ее рассматривал? Что хотел?

Я снова прислушалась. Тихо. Даже слишком. Неужели мой враг уснул?

Я бросилась к сумке. Вывернула содержимое на другую сторону широкой кровати. Делала все тихо и быстро. Нашла черные штаны из плотной ткани, белоснежную майку и прихватила курту из коричневой кожи. Все подошло идеально, будто на меня шито. От одежды приятно пахло, но не мной. Дорогими изысканными духами, а еще чистотой и почему-то остротой. Будто привкус имбиря оставался легкой щекоткой на языке после вдоха.

Я встала к зеркалу, что в темноте ночи показывал только силуэт, приподняла волосы и повернулась немного.

Другая. Чужая жизнь. Я словно ее примерила.

Снимать вещи не буду, даже если они не мои, а той, что была на меня похожа. Лучше поищу отсюда выход. Этот урод меня не удержит. Осталось найти свою сумку с деньгами и ключи от джипа.

Но сначала бы попасть в туалет.

Я проверила еще раз, что дочь спит очень крепко – устала моя кроха – и выскользнула снова в коридор. Он вывел меня в гостиную. Здесь была старая кухня, а рядом я нашла уборную, совмещенную с ванной. Внутри все еще стоял пар и прохладный мятный аромат геля для душа – мой враг смыл с себя грязь, а меня бросил грязную в комнате, будто животное. Хорошо хоть не в хлеву оставил.

Я закрылась изнутри на щеколду и, быстро умываясь, ломала голову, где сейчас мерзавец. Спит?

От напряжения и постоянного ожидания нападения у меня подрагивали пальцы рук и дергалась нижняя губа, но ноги крепко стояли на полу. Если нужно, я даже убежать смогу, сил хватит на марафон. Только вот боялась, что дочь будет сильно плакать и не выдержит длительной погони.

Значит, нужно быть хитрее.

Выбравшись из ванной комнаты, как вор, я тихо прошла по всему дому и никого не нашла. Он меня оставил? Уехал?

Сначала я испытала облегчение, а потом, машинально засунув руки в карманы куртки, наткнулась на что-то круглое, и мне стало жутко страшно, ведь я осталась одна неизвестно где. Выберусь ли из этой глуши?

Я вытащила предмет и посмотрела на находку. Это была пуговица. Пуговица от моей мотанки!

Когда мне исполнилось шестнадцать, родители рассказали, что они меня удочерили. В нашей семье было заведено говорить правду, а эта тайна сильно их угнетала и мучила много лет.

Тогда они и отдали куклу. И сейчас я в руках держала ее второй глаз. Темно-коричневую, пузатую пуговицу с ножкой.

Когда родителей не стало, я бросила мотанку в ящик комода и до рождения дочери не вспоминала о ней. А когда случайно наткнулась через несколько лет, тряпичное создание было уже без глазика. Всегда считала, что пуговица просто потерялась, оторвалась, да мало ли. Такую же найти в магазине не смогла, потому пришила похожую.

Но готова поклясться, что это та самая недостающая деталь из моего прошлого.

Глава 12. Кунай

Я подошёл к машине и положил руки на холодное железо. Открывать багажник не спешил, прислушивался. Не к тому, что внутри, а к ветру, который доносил звуки с трассы. Протяжный вой спешащих машин. Он нарастал, а потом начал стихать. Мимо…

Это место знаю лишь я, да старик, у которого пришлось прятаться после одной неприятной истории. Дед был благодарен, потому и приютил. Хотя я бы на его месте так не поступил. Ведь мне не удалось спасти ту девушку с короткими рыжими волосами. Никогда не забуду, как убивался старик над её растерзанным телом. Оказалась не в то время не в том месте… Дед решил, что я отомстил её обидчикам, а я лишь, исполняя приказ Ингота, ликвидировал опасного конкурента.

Ну и всех, кто измывался над девчонкой.

Старика больше нет, и дом теперь принадлежит мне. Единственное убежище, которое удалось утаить от Ингота. Потому что я ждал Тэкэру, искал её и планировал привезти сюда. Спрятать. И вместе решить, как нам спасти очаровательную попку от мести босса.

Но эта чертовка не желает сдаваться. Словно маленькая птичка, Тэкэра рвётся на свободу, не подозревая, что за прутьями клетки её поджидает ястреб.

Но кто же удерживал мою любимую полтора года? Кто был рядом, ласкал и трахал её? Ногти мои заскребли по железу, раздался противный режущий слух звук, которому вторило тоненькое подвывание.

Я рывком раскрыл багажник и скорчился от ударившего в нос запаха страха. Его ни с чем не перепутаешь. Кислая соль, что разъедает ноздри. Наверное это ощущает хищник, когда натыкается на падаль.

Преодолев секундное омерзение, я схватил что-то бормочущего мужика за грудки и вытащил из багажника. Вжав в бок машины одной рукой, другой вытащил кунай и медленно провёл по худой шее. Кадык пленника задёргался, глаза выпучились.

– Давай-ка познакомимся, – выдохнул в его бледное лицо. – Я тот, у кого ты увёл женщину. А ты – падаль! Ясно?

Он быстро закивал, снова попытался что-то сказать, но челюсть его дрожала так, будто трус вот-вот себе язык прокусит.

– Его боишься? – выгнул я брось и погладил лезвием его щетину. – Рассказывай, падаль, что ты сделал с Тэкэрой?!

– П-п-рос-с-тите, – с трудом выдавил мужик.

– Не мечтай, – осадил я. – Никакого прощения. Ты посмел коснуться её совершенного тела своими грязными ручищами. Сколько раз ты имел мою жену, тварь?

Я слегка надавил на кунай. Совсем чуточку, чтобы острие лишь кольнуло пористую кожу, и выступила одна маленькая капля крови.

– Я не делал этого! – взвизгнул он. И затараторил: – Я не знаю, кто вы. И вашу жену. Да, признаю, я трахался на стороне, некоторые были замужние бабы, но я лично знал их мужей. Чтобы, так сказать, избежать ненужных проблем.

– Не удалось, – царапнул я его щёку лезвием, – избежать их, падаль!

– Не понимаю, – глазки его забегали, – вы муж Риты? Она говорила, что у неё бывший какой-то уголовник… Ой, простите! Что я несу? Э… В смысле, человек необычной профессии.

Я ухмыльнулся от трусливой формулировки, но улыбка тут же растаяла. Хватит предварительных ласк! Тряхнул его так, что голова дрыща покачнулась, а зубы лязгнули.

– Женщина, к которой ты приполз пьяный. Тэкэра. Моя жена!

– Влада?! – застыл он и тут же обмяк, будто половая тряпка. – Вот сучка! Я знал, что она мне изменяет. И Дара наверняка не от меня… Мама говорила, что у девочки странный разрез глаз, но я не верил. – Он встрепенулся, словно очнувшись, и заблеял: – Пожалуйста… Мы уже развелись. Берите её… трахайте, сколько хотите. Она мне не нужна! И ребёнка забирайте. Это же ваша дочь? И деньги, что эту тварь у меня отобрала. Только меня отпустите, умоляю-ю…

По щеке его сползла слеза, и стало так противно, что захотелось бросить и отряхнуть руки. Мне не впервой видеть мужские слёзы. Ингот умело выжимал их из жертв, ему нравилось опровергать знаменитое «мужчины не плачут». Рыдают, и ещё как. Гадко было от того, что Тэкэра предпочла вот это мне. В груди заныло, будто сердце обернули колючей проволокой.

Кунай дрогнул в моей руке, надавил на хлипкую шею. Мужик задрожал всем телом и принялся болтать, уже не затыкаясь:

– Если бы я знал, что вам она тоже нравится, я бы и не женился. Чокнутая! Всё о балете грезила, сутками пропадала в своей студии, ногами дрыгала на сцене. А секса от неё не допросишься. Пользы только, что красивая. Но вечно уставшая и в постели, как бревно…

– Су-у-ука, – прошипел я, едва сдерживаясь, чтобы не отрезать эту никчемную голову от тела. – Да как ты смеешь, падаль, так говорить о ней?!

Характерный звук умерил мой гнев. Я замер и медленно отстранился, опустил взгляд. На брюках мужика расползалось тёмное пятно. Мерзость! Я оттолкнул жертву так, что тот кувыркнулся, едва не свалившись обратно в багажник.

В голове скакали мячиками для пинг-понга услышанные слова. Балет. Студия. Сцена. Всё этот никак не относилось к моей Тэкэре. Она танцевала на ринге и была тигрицей в постели. Ей всегда было мало. И боли, и удовольствия. Она просила еще. Больше. Сильнее. Жестче.

Я шагнул вперёд и быстро освободил карманы сжавшегося в страхе человека. Кошелек, ключи и телефон. Включив последний, быстро просмотрел фотографии. И с каждой новой моя уверенность в собственной правоте таяла. Финальной точкой стало видео трёхлетней давности, где тоненькая девушка в балетной пачке профессионально крутила фуэте.

Ее лицо, ее тело. Тэкэра… Но это не она! Злые духи наказали меня, столкнув с женщиной, как две капли воды, похожей на мою любимую.

От раздирающей сердце боли и разочарования хотелось выть в голос. Чтобы хоть как-то выплеснуть эту боль, я со всей силы метнул кунай, и он вошёл в дерево до самого кольца.

Мужик глянул исподлобья и часто-часто задышал. В предрассветных сумерках глаза его казались чёрными. Миг, и муж Влады набросился на меня загнанной в угол крысой. В руке его что-то мелькнуло. Не отвлекись я, заметил бы раньше и увернулся, но бок пронзила холодная сталь. Я опустил взгляд и увидел рукоять отвертки, торчащую из моего тела.

Мужик, разжав пальцы, отпрянул и застыл, будто зачарованный зрелищем. Не отрывая от крысеныша взгляда, я обхватил отвёртку и медленно вытащил. Боли не чувствовал, только ярость. Мужик гулко сглотнув и, побледнев, попятился. Я же шагнул к нему и замахнулся, метясь в глаз.

– Нет! Не надо!

Пальцы сжались на рукояти, занесённая для удара рука застыла.

Её голос. Но это не Тэкэра. Чужая женщина, до боли похожая на мою. Но она просила не убивать голосом моей любимой, и отвёртка воткнулась в землю. Удар, и трусливое подобие мужчины мешком свалилось мне в ноги. Загрузив бесчувственное тело в багажник, я запер его и, ковыляя, направился к дому.

Не глядя на женщину, которая в одежде Тэкэры была её зеркальным отображением, я ворвался в прихожую и направился к комнате, где спал ребёнок.

Не мой ребёнок. Не моя женщина. Чудовищная ошибка. Распахнул дверь и застыл на пороге. Услышав за спиной торопливые шаги и прерывистое дыхание, смежил веки. Не смотреть. Это слишком больно. Понимание, что рядом со мной не Тэкэра, а лишь невероятно умелая подделка, уничтожало меня.

Будто нож Ингота, который срезал с кожи тату с её именем, добрался и до сердца. Кромсая его на мелкие куски, выдирал оттуда любимую.

В тишине застывшие за спиной шаги, были для меня убийственными. Выворачивающими наизнанку.

– Бери ребёнка и убирайся! – Голос прозвучал глухо. – Тварь в багажнике тоже забери. Вместе с машиной. Ключи на сидении. Чтобы духу вашего через минуту не было. Ясно?

Прижав ладонь к кровоточащей ране, развернулся и, отпихнув застывшую женщину, побрёл в спальню. Я почти не ощущал боли в боку, потому что в груди ныло так, будто мне вырвали сердце.

Глава 13. Тэкэра

Я шла за ним и не верила, что этот злой монстр отпустил меня. Он упал, не дойдя до кровати, словно столетний дуб вырвало с корнем.

Я ринулась к дочери. Схватила ее на руки и побежала на улицу. Дара даже не проснулась, когда я ложила ее на сидение авто. Плотно укутала одеялом и перебежала на место водителя.

У меня есть права, но ездила я мало. Пока папа был жив, он учил меня вождению, а потом… А потом были танцы, Толя и ребенок. Некогда было еще и отрабатывать навыки, да и машины не было. Муж сказал, что будет сам возить, а по итогу я толкалась всю беременность в автобусах и маршрутках. Потому что Толе нужно было работать. Знаю я, где и на ком он работал. Скотина!

Пока вставляла ключи, выронила их несколько раз. Руки дрожали, будто я перепила. Знакомая тошнота от волнения подкатила к горлу, но я прогнала ее, сцепив зубы и мотнув головой. Должна спасти себя и ребенка! Должна.

А как же пуговица?

Вдруг этот мужчина не обманывает? Нет, я не могу быть его Тэкэрой. Я бы такое не забыла. Но откуда тогда пуговица в куртке чужой женщины? Моя пуговица.

Я застонала и опустила голову на руль.

Зверь ранен. Сильно. Если он умрет, я никогда не узнаю правду. И сердце больно тянуло от этой мысли.

Я вышла из машины и посмотрела на разогретый рассветом горизонт. Здесь красиво и тихо, не то, что в нашем городе: мусорники и бомжатники на каждом шагу. Тут же сдержанно пели птицы, и ласковая прохлада нежно касалась разгоряченных от волнения щек.

Когда я открыла багажник, Толя закрылся руками и прокричал:

– Я случайно! Не убивай-не убивай!

– Не ори, – зло бросила я. – Ребенка разбудишь, сама тебя убью. Вылезай!

Экс-муж схватился за борт багажника и, подрагивая всем телом, выполз из ниши. Его пальцы были в крови, меня от ее вида закачало, но я смогла отступить и взять себя в руки.

В груди сильно сжимало. Я не могла понять, что это, но меня почти тянуло в дом, как будто между мной и зверем есть натянутый канат.

– Он сдох? Хахаль твой одичавший! – Толя выпятил гусиную грудь и отряхнул штанину. – Обоссал меня, падла!

Я покачала головой, ведь не слепая и все видела.

– Какой же ты трус и урод.

– Он что вылизывает тебе круче, чем я? Кого ты защищаешь, дура?! Он же уголовник! С кем ты связалась? – Муженек продер пальцами спутанную челку, сплюнул в сторону и с брезгливой гримасой повернулся к окну. – Я дочь забираю. Чтобы какая-то шалава ее воспитывала – никогда.

– Хрен тебе, а не дочь, – озверела я неожиданно для себя. Сжала кулаки и встала напротив мужа. Хоть и была ниже него, но чувствовала превосходство и силу. Пусть только посмеет забрать у меня Дару. – Иди свою кралю ребенком награди, а от нас отстань. Пошел вон!

Меня трясло от перевозбуждения, и дыхание затруднялось. Я понимала, что не смогу себя нормально защитить, если этот придурок замахнется. Ведь испытывала на себе его кулаки не раз. И самое жуткое, что Толю боялась больше, чем напавшего мужчину с кинжалом.

Когда муж ударил меня первый раз, Даре было несколько месяцев. Резались первые зубы, малышка плакала сутками, а я не справлялась.

Тогда Толя разорался, что мы не даем ему спать. Я что-то пискнула в ответ, и он закрыл мне рот пощечиной.

И ушел спать.

Дара уснула через два часа, я носила ее на руках по коридору, боясь зайти в комнату, а потом вообще села на пол и проснулась утром с воспаленной спиной. Муж тогда не вспомнил, не извинился, а я промолчала. Подумала, что он спал и не помнил, как ударил.

Но он помнил.

И сказал об этом позже, когда снова это сделал.

– Знаешь, зачем я пришел сегодня? – лицо бывшего мужа заострилось, он стер ребром ладони кровоподтек на губе и оскалился. – Чтобы отъебать тебя, сучка, – грозно выставил грудь, размял кулаки, а я попятилась. – Как ты умудрилась выиграть суд, Влада? А? Этот звереныш с кинжальчиком помог? Деньги получила, обжилась, успокоилась, дочь растишь и думаешь, что я все это так оставлю?

– Что тебе нужно? – я мельком оглянулась. Поискала взглядом палку или камень, чтобы защититься, но ничего не нашла. Шагнула в сторону дома, но чуть не упала, когда поняла, что бессмысленно – мой враг в отключке или вообще умер. Я одна. Никто не поможет.

Экс-муж развалисто пошел на меня, растянув мерзкую улыбку. Никогда не замечала, что он такая подколодная тварь. Склизкая амёба.

– Сюда иди я сказал, – еще шаг, и страшное лицо когда-то любимого, но теперь чужого человека нависло надо мной грозовой тучей. – Раздевайся. Я трахну тебя прямо на капоте. Или ты дочь никогда больше не увидишь.

– Что на тебя нашло? Толя, – взмолилась я. – Уезжай. Нужна машина? Забирай. Я не твоя женщина. Мы развелись.

– Развелись, говоришь? Стерва! – он бросился вперед и сдавил мою шею. – И давно ты с ним кувыркаешься, шалава? Или думаешь, я не заметил, какие раскосые глазки у нашей Дарочки? С-с-сука! – и он меня ударил. По щеке. Сухой ладонью. От боли потемнело в глазах, и я провалилась в зыбкую темноту.

Она хрупала. Как свежий снег. Она хрустела. Как сухие ветки. Она гудела. Как далекий колокол. Разгоняя в груди странную вибрацию, натягивая невидимую нить, причиняя боль.

Я сжала ладонями ткань куртки на груди и услышала, как рвется ткань, как лопаются ребра. Вытянула перед собой кулак. Раскрыла его. На меня смотрела одним коричневым глазом изорванная тряпичная кукла, а по кисти, оплетая запястье, лентами вилась бурая кровь.

Глава 14. Кунай

Очнулся на полу. Перед глазами деревянная ножка стола, бок будто горит. Прижав ладонь к влажной от крови ткани, сцепил зубы. Надо обработать и перевязать. Осторожно поднявшись на колени, задрал футболку и внимательно осмотрел рану. Вот же засранец!

Порез был не серьёзным, волновало лишь то, что сучонок сумел пырнуть меня. Сам виноват – отвлёкся. Случайность? У меня не девять жизней, чтобы дарить смерти лишние шансы.

Поднимаясь на ноги, вспомнил в какой из привезённых сумок лекарства. Нужно сразу сделать укол, чтобы не валяться в бреду с воспалением.

В груди кольнуло от осознания собственной глупой ошибки, но злиться на пьяницу было проще. Вот же тварь трусливая! Как я мог забыть, что крысы кусаются? Сильно вреда не причинят, но неприятностей доставить могут немало… Правильнее его убрать.

Услышав крик, застыл на миг. Больше подозрительных звуков не было. Ни рёва мотора, ни глухих щелчков выстрелов, ни шороха крадущихся шагов. Люди Ингота нас пока не нашли. Я быстро двинулся к выходу, на ходу доставая кунай. Кричала женщина. Моя.

Она стояла у машины. Девчонку трясло так, будто вот-вот язык себе откусит. На моё появление не отреагировала, невидяще смотрела перед собой и беззвучно шевелила посиневшими губами. Зрачки расширены, кожа бледная, лоб влажный. Я быстро осмотрел стройные изгибы женского тела, но кровь заметил лишь на правой руке. Нежная кожа на костяшках слегка ободрана.

Ухмыльнувшись догадке, я опустил взгляд на распластанное на земле мужское тело. При виде сломанного носа обоссанного пьяницы, похвалил:

– Неплохой удар… для балерины.

Реакции не дождался. Похоже, девушка в шоке от собственного поступка. Приятной щекоткой шевельнулся интерес – за что она так мужа? Обозналась? Приняла за меня?

Спрятав кунай, я положил ладони ей на плечи и легонько потряс:

– Эй, Тэ… Ты! Как там тебя? – Посмотрел в глаза, кажущиеся такими родными, такими любимыми и судорожно сжал пальцы. Как больно смотреть и понимать, что снова ошибся. Прошипел раздражённо: – Отпустил же. Зачем осталась?

Надо бросить её, вернуться в дом и обработать рану. Потом отвезти всю семейку в ближайшее поселение и, сгрузив балласт, отправиться на поиски настоящей Тэкэры. Я чувствую, что она где-то рядом. Нужно просто разжать пальцы.

Не хочу… Вздохнул. Не могу!

Даже понимая, что передо мной чужая женщина, цеплялся за сомнения. Демоны, пусть это будет она! Я готов ошибаться снова и снова, но не желаю терять только-только обретя. Как же я жалок, раз готов цепляться за подделку в страхе, что оригинала больше не существует.

И всё же…

Хороший удар для балерины. Перед внутренним взором вновь мелькнули кадры просмотренного видео. Три года назад я ещё не был знаком с женой. Могла ли она тогда быть другой? Действительно танцевать на сцене? Мечтать о совершенно других вещах, нежели после говорила мне? Могла ли она, предав Ингота, вернуться в прошлую жизнь?

Погладил большим пальцем хрупкую ключицу. Могла ли простая танцовщица нанести столь точный и сильный удар? Мудак до сих пор не очухался.

– В-вла-д-да… – посиневшими губами произнесла она и закрыла глаза. – Меня зовут Влада, – на выдохе.

Я ощутил её дрожь. Желал прижать к себе и, вновь погрузившись в уверенность, назвать любимой. Не слушать слов, принимать всё за ложь, делать вид, что Тэкэра рядом. В груди будто провернули кинжал, от прострелившей сердце боли я стиснул челюсти.

И всё же я разжал пальцы.

– Иди в дом, Влада. Не бойся, не трону. Придёшь в себя, уедешь.

– Дара… Дара в машине.

Слабо пошевелилась, качнула головой, распустив по плечам волны темных волос. Взгляд опустился на мой окровавленный бок, и девушка, отвернувшись, зажала рот ладонью, будто ее тошнило от вида крови. Свет лампы упал на левую часть её лица. Я заметил, как горит щека Влады, будто кто-то поднял на женщину руку. И даже знал, кто.

Кулаки непроизвольно сжались. Ясно, что произошло. Бывшие супруги поспорили, и сучонок ударил. А она ответила. Красиво и точно ответила! Так поступила бы моя Тэкэра.

Дыхание сбилось, ярость росла и заклубилась, требуя выхода. Я процедил:

– Возьми ребёнка и иди в дом.

Едва дождался, когда она исчезнет. Влада, покачиваясь, подошла к машине, рывком раскрыла дверь… Ребёнок молчал. Спит или спокоен? Какая мне разница? Я проследил за уходом женщины. И лишь затем опустился на одно колено.

Прижал пальцы к шее мерзавца. Жив, гадёныш. Ладонь легла на хлипкую шею с выступающим кадыком. Стоит лишь надавить, и дух покинет это обоссанное тело. Но в ущах звенел крик Тэкэры «Нет!». И пусть просила не моя жена, отказать невозможно.

Я медленно и неохотно убрал руку.

Но ярость лишь росла. Сучонок посмел ударить мою женщину! Пусть Влада не моя жена. Самое малое, что я мог для неё сделать – навсегда избавить от этого…

Я решительно поднялся и направился к дому. Пока буду обрабатывать рану, расскажу Владе, как ведут себя моральные уроды. То, что бывший муж принадлежит к стае шакалов, не вызывало сомнений. Он пришёл к ней ночью пьяный, сыпал гадостями, ударил… Такие не останавливаются и преследуют жертву, изматывая её день за днём. Пусть поймёт и позволит мне сделать небольшой прощальный подарок.

Прощальный ли?

Я вдруг вспомнил случай на вечеринке наркоторговца. Тогда Тэкэре удалось отвлечь хозяина виллы и дать мне возможность выполнить задание Ингота. Раньше я не придавал этому значения, но сейчас перед глазами снова промелькнула запись трёхлетней давности и изящные движения балерины.

Тэкэра пригласила цель на танго.

Я открыл дверь и, глядя в расширенные глаза женщины, прижимающей к себе спящего ребёнка, предложил:

– Потанцуем?