Текст книги "Графиня по вызову"

Глава 4

Мы с Лидией вернулись во дворец как раз вовремя, чтобы притвориться, будто все это время прятались в ее покоях – девушка в шкафу, я – за гардиной. Вскоре я покинула дамское общество и направилась к нашим с Арманом комнатам.

Однако по дороге меня перехватили. Посреди коридора нарисовался Рэм.

– Леди Аделина! – приветливо окликнул меня он. – Вы не откажетесь немного со мной побеседовать?

Словно специально меня здесь поджидал.

– Не откажусь, – решила проявить покладистость я и вошла в гостеприимно распахнутую миньоном дверь.

А по дороге успела внимательно к нему приглядеться. Хорош. Так и тянет облизнуться. Сейчас он был одет чуть менее официально, чем на балу. Коричневый камзол, оттенок которого отлично гармонирует с зеленью глаз, расстегнут и распахнут. Благодаря этому отлично виден высокий стоячий воротник белоснежной рубашки. А вот платок не повязан, что позволяет рассмотреть загорелую шею. Хм, если у него вся кожа такая же… Захотелось расстегнуть несколько пуговиц рубашки, чтобы заглянуть поглубже. А заодно можно было бы избавиться и от жилета.

А между тем Рэм закрыл за собой дверь.

– Не пугайтесь, – обезоруживающе улыбнулся он. – Я просто не хочу, чтобы нам помешали поговорить.

Не пугайтесь? Милый мальчик, требуется значительно большее, чтобы меня испугать.

Но я лишь умеренно улыбнулась и мягко склонила голову.

– Присаживайтесь. – Рэм указал мне на мягкий зеленый диван. – Хотите чего-нибудь? Может быть, налить вам вина?

– Нет, благодарю вас. Я только что с женской половины, меня напоили там чаем.

Чай был, но дело не в этом. Одно из правил, которых я стараюсь строго придерживаться: не есть и не пить наедине с малознакомыми людьми. Если, конечно, интуиция не говорит мне, что они безопасны: своей интуиции я, как и Лидия, доверяю. В данном случае интуиция ничего подобного не говорила.

Рэм переубеждать меня не стал. Опустился на диван рядом со мной. Широкий рукав его камзола коснулся моего платья.

– Вам понравился вчерашний бал? – поинтересовался он.

Улыбается, а глаза искрятся. И что же ты задумал?

– Очень понравился, – дала я правильный ответ на соответствующий этикету вопрос.

– А обед? – продолжил расспрашивать Рэм. – Как вы находите мастерство здешних поваров?

– О, превосходно! – откликнулась я, с трудом сдерживая смех. – Мне очень понравилось. Особенно сорбе.

Улыбка все-таки заиграла на моих губах. Кавалер едва заметно нахмурился, не понимая, что именно могло меня насмешить. Мне же очень хотелось задать ему вопрос: «О чем вы думаете, когда смотрите, как леди Милони ест десерт?»

– Рад это слышать, – вернулся к стандартным формулировкам он, придя к выводу, что причину моего веселья все равно сейчас не поймет. Потом пристально прищурился и склонился чуть ближе к моему лицу. – И что же, вам абсолютно все вчера понравилось? Или, может быть, чего-то все же не хватало?

Дожидаться ответа он не стал. Зеленые глаза оказались так близко, что было нереально смотреть в оба сразу. Я ощутила на щеке тепло дыхания, а затем губы Рэма коснулись моих.

Я даже не думала возражать. Арману я не солгала: ну, нравятся мне не в меру наглые мужчины. А этот к тому же и вправду хорош. Кроме того, должна же я поддержать кардинала. Уж коли его высокопреосвященство недвусмысленно намекнул, что я способна на супружескую измену, следует подтвердить это фактически. Нехорошо, чтобы сам кардинал Эрталии ошибался. Ну и, наконец, клиент против измены не возражал.

И я слегка приоткрыла рот, пока не слишком страстно, но все же отвечая на поцелуй. Рэм обхватил мою нижнюю губу, затем легонько прикусил ее и переключился на верхнюю. Мои руки сами собой обвили его шею. От него приятно пахло каким-то древесным парфюмом.

От этого конкретного мужчины я ожидала, что все будет страстно, порывисто и быстро. Поэтому меня приятно удивило, что Рэм стал снимать мою одежду, вместо того чтобы просто задрать юбку. На стул полетело платье, нижняя юбка, корсет, камиза и даже чулки. Правда, последние приземлились на ковер, так и не достигнув стула, но на это никто особого внимания не обратил. Характерно также и то, что Рэм умудрился, не замедляя темпа, избавиться параллельно и от собственной одежды. Меня всегда впечатляла такая способность; никогда не понимала, как некоторым мужчинам такое удается. Казалось бы, простейшая математика: на то, чтобы раздеть двоих, требуется вдвое больше времени, чем на одного. Ан нет!

Уложив меня на диван, Рэм опустился рядом на колени и принялся неспешно ласкать мое тело. Я предоставила ему право полностью взять инициативу на себя: было любопытно посмотреть, к чему это приведет. И по мере того, как руки и губы мужчины плавно двигались по моей коже сверху вниз, становилось ясно: он не ласкает меня просто так, наугад, но и не выбирает те точки, прикосновение к которым доставляет особое удовольствие лично ему. Вместо этого он целенаправленно и методично исследовал мое тело в поисках особенно чувствительных зон. Удавалось ему совсем неплохо.

Его горячее дыхание коснулось моего уха, после чего язык мягко пощекотал ушную раковину. Удивительно, насколько сильно будоражила такая нехитрая ласка. Аккуратно прикусив напоследок мочку, Рэм приподнялся, и теперь в игру вступили его руки. Указательный палец коснулся моего подбородка, по-хозяйски его приподнял, а затем стал медленно спускаться вниз по шее. По телу пробежала волна предвкушения. Я довольно прикрыла глаза, откидывая голову назад. И снова ощутила теплое дыхание на своей коже. На этот раз Рэм коснулся моего подбородка кончиком языка и провел тонкую дорожку к расположенной в самом низу шеи впадинке. Чуть-чуть на нее надавил, заставив меня почувствовать, как в горле образовался ком, и сразу же отпустил. Здесь ему все уже было ясно, и настало время передвинуться ниже.

Вытянув мою правую руку, Рэм пощекотал языком впадинку на локтевом изгибе. К этому прикосновению я осталась довольно-таки равнодушна. Ничего неприятного, но не более того. Он сразу же это понял и задерживаться не стал. Тем более что впереди было еще столько вариантов. Плечи, запястья, ложбинки между пальцами. Именно последние оказались наиболее чувствительными.

Это «исследование» оказалось настолько приятным, что я продолжала вести себя пассивно, что в целом для меня нехарактерно, предоставляя ему пока полную свободу действий.

Ничуть не пожалела об этом, когда дело дошло до груди. Есть женщины, которым неприятны прикосновения к самым пикантным ее зонам. Но я не относилась к их числу. И когда пальцы Рэма стали раз за разом смыкаться и размыкаться на набухшем соске, застонала в голос. Но этого Рэму показалось мало, и он обхватил второй сосок губами. Я с шумом втянула воздух, сложив губы трубочкой, а затем судорожно выдохнула, тоже через рот. А он все продолжал играть, то целуя, то теребя языком, то едва ощутимо покусывая. В этот момент я была чрезвычайно близка к тому, чтобы перехватить инициативу, с рычанием затащить его на диван и незамедлительно взять свое. Но все же сдержалась.

Его руки принялись ласково поглаживать низ живота. По телу побежали волны жара. Еще немного спустившись, рука скользнула между моими бедрами. Да! Я зажмурилась и сжала зубы, но эти всепоглощающие ощущения длились недолго. С этой зоной все было понятно и так, а потому она словно не представляла для Рэма интереса. С лукавой улыбкой – дескать, мы сюда еще вернемся – он резко переместился, на сей раз обхватывая мою стопу. Пятка… О нет, щекотно, а щекотку я не люблю! А вот поглаживания внутренней стороны бедер, от колена и выше, кружили голову. Не столько за счет чувствительности кожи самой по себе, сколько от чувства предвкушения. Приближение к заветной зоне, дразнящее обещание скорого блаженства, и снова спуск пальцев в сторону колена – такая череда предвкушений и разочарований сводила с ума.

Забравшись на диван, Рэм снова взял мою ладонь и поднес к своим губам.

– У тебя холодные руки, – прошептал он, подув на ладонь и едва ощутимо коснувшись языком впадинки между средним и указательным пальцем. – Ты здесь мерзнешь? Там, откуда ты приехала, теплее? Откуда ты родом, напомни?

Его вторая рука как бы между делом скользнула к моей груди. Изучив мое тело, он принялся играть на нем, словно на лютне. Ощущения охватили все мое сознание, погружая разум в пелену тумана. Очень хотелось просто дать правдивый ответ, чтобы как можно скорее избавиться от необходимости разговаривать и сосредоточиться на гораздо более приятных вещах. Пальцы Рэма снова сомкнулись на моем соске, и все-таки я заставила себя на мгновение вынырнуть из обволакивающего тумана и вспомнить свою легенду.

– Из Рэнтли.

– Никогда не слышал. – Голос звучал мягко и расслабляюще, а пальцы и не думали останавливаться. – Это маленький город?

– Очень маленький. Провинция на севере Ристонии.

Черт бы тебя побрал! Светскую беседу можно отложить на попозже.

– Вот как? И долго ты там жила?

Вторая рука выпустила мою ладонь и, тоже переместившись к груди, стала копировать движения первой.

Я замычала от все больше накапливающегося напряжения. Я вообще никогда не жила в Рэнтли; просто отстань от меня со своими разговорами!

Что мы там придумывали?.. Черт, до чего трудно сосредоточиться. Ах да.

– Совсем недолго, всего два года, – прошептала я. – Потом мы на время уехали за границу.

– Вот как? – Движения пальцев стали более интенсивными. – Тебе и правда больше повезло с заграничными поездками. И где вы жили?

Меня вдруг словно окатило холодной водой, и это купание моментально прочистило сознание. Слишком много вопросов вы задаете, молодой человек, и, кажется, я начинаю понимать, что происходит. Рассчитываете, что, разомлев под вашими умелыми руками, я стану податлива как воск? А дойдя до состояния исступления, не удержусь и, возможно, сама не заметив, сболтну какую-нибудь ерунду, благодаря которой меня можно будет уличить во лжи? Достаточно ведь мелкой нестыковки, расхождения в каких-нибудь сроках или названиях – а дальше меня можно будет на этом основании передать для проработки вашему дяде? Или вы думаете, что, проговорившись о какой-нибудь мелочи, я дам вам ниточку, которая доведет умелого следопыта до истины? Любопытно, почему вы так заинтересовались именно моей персоной. Или вы всех гостий герцога проверяете подобным образом?

Что ж, ладно. Хотите поиграть, граф? Давайте поиграем.

– В Галте.

– Отличное место, как говорят. – Его язык проложил вертикальную дорожку по нижней части моего живота. – А в школу ты тоже ходила там?

– Нет, отец отдал меня в пансион после возвращения.

Было безумно трудно сосредоточиться на правильности ответов, в то время как тело билось в сладко-болезненной агонии. Но было в этом и свое очарование. Необходимость сдерживать чувства и не идти у них на поводу до конца по-своему обостряла впечатления.

– И какие предметы давались тебе лучше всего? – Одна рука продолжила ласкать мою грудь, другая же спустилась ниже и обосновалась в стратегической зоне между ног. – Попробую угадать. Танцы, магия и флористика?

– Мы не изучали магию.

– Прости, я перепутал.

Нет, ничего ты не перепутал. Скорее пытался прощупать меня. Но почему на предмет магии? Похоже, ты ищешь кого-то другого: к магам я не имею ни малейшего отношения. Но ты ведь не поверишь, если я так напрямую это и заявлю. Да и зачем? Мне нравится такая игра.

Его указательный палец поднимается и опускается все чаще и чаще, касаясь одной и той же точки, и мыслить здраво становится практически нереально.

– А чем занимался в Галте твой отец?

И я перехожу в наступление. Теперь и моя рука, скользнув по его ногам, занимает позицию в стратегически важной зоне.

– Картинами, – отвечаю я, в то время как Рэм с шумом выдыхает воздух.

– Картинами? – переспрашивает он дрогнувшим голосом.

– Да. – Мои губы касаются его живота; язык вдавливается в кожу, словно пытается проделать в ней лунку. – Он рисовал картины и продавал их за большие деньги.

Рэм погладил меня по спине, и я прогнулась под его рукой.

– Разве он был известным художником?

Чертов дознаватель. Какой соблазн – с силой сжать сейчас пальцы. Моя рука находится для этого в самом что ни на есть подходящем месте. Но, пожалуй, не буду. В конце-то концов, я намерена получить от тебя сегодня все, что возможно, по максимуму. Зачем же рыть яму самой себе?

Я застонала, якобы теряя контроль над собой под бомбардировкой его прикосновений.

– Не совсем, – прошептала я. – Он подделывал чужие картины. Был в этом настоящим мастером. И продавал. За счет этого мы и жили.

Я первая подалась вперед, сжимая руки на плечах Рэма, не давая ему как следует вдуматься в сказанное. Его собственное тело давно стремилось к этому моменту, и удовольствие, которое я ощутила в миг долгожданного соединения, несомненно, было взаимным. Теперь мы двигались в общем ритме.

– Он занимался этим и в Ристонии?

Прошло некоторое время, прежде чем Рэм припомнил, для чего именно здесь находится.

– И даже в Эрталии, – шепотом призналась я, еще немного раздвигая бедра – чем он не преминул незамедлительно воспользоваться. – Он продавал картины здешним богачам. Даже его высочество приобрел пару штук.

Я закусила губу, запрокидывая голову. Долго накапливавшееся напряжение достигло своего апогея и взорвалось вихрем невообразимых ощущений, полностью поглотивших тело и разум. Затем я обессиленно уронила голову на сиденье дивана.

Надо отдать Рэму должное. Граф поступил ответственно: он помог мне одеться. Прежде чем уйти, я опустила руку на спинку стоявшего на пути кресла и обернулась.

– Надеюсь, вам понравилась наша беседа, лорд Монтерей, – лучезарно улыбнулась я. – Чрезвычайно приятно в наш непростой век встретить молодого человека, который так стремится к знаниям. Я бы даже сказала, стремится душой и телом. Однако из нас двоих я осталась в большем выигрыше. В то время как вы собирали сведения, я получила удовольствие.

– Ошибаетесь, леди, – просиял в ответ Рэм, ни капли не смущенный тем, что его раскусили. И угрызений совести явно не испытывавший. – Вы получили удовольствие, я же получил удовольствие и информацию. Стало быть, в выигрыше именно я.

– Информацию, – повторила я с издевательской улыбкой. – Да, конечно. Надеюсь, вы не слишком сильно расстроитесь, если я скажу, что в полученной вами информации не было ни слова правды и убедиться в этом будет элементарно? Так что удовольствие против удовольствия. Можете считать это ничьей. Если вам так легче.

Не дожидаясь ответа, я покинула комнату.

Не могу сказать, будто тот факт, что данная история получила продолжение, стал для меня неожиданностью. После свидания с Рэмом я благополучно вернулась в наши с Арманом покои. Подробно рассказала клиенту о времени, проведенном на женской половине, а вот о последовавшем за тем событии пока умолчала. Не то чтобы я считала такую скрытность обязательной: в конце концов, я действовала целиком и полностью в рамках нашего договора. Но существуют вещи, о которых я не имею привычки трепать языком, если на то нет хотя бы мало-мальски разумной причины.

В ту ночь я очень быстро уснула и, по понятным причинам, отлично спала. Мы с Арманом вместе позавтракали, а потом разошлись, и вот тут-то ко мне почти сразу приблизился незаметный мужчина среднего роста, в одежде невзрачного серого цвета и не обладавший никакими особыми приметами. Единственным, что выделялось в его образе, были глаза – тоже серые и очень проницательные.

– Леди Ортэго. – Интонация говорящего не была вопросительной. Он точно знал, к кому обращается. – Его высокопреосвященство хотел бы пригласить вас на непродолжительную беседу.

А вот и оно. Определенно, это было предсказуемо. Где племянник, там и дядя. Где дядя, там и племянник. Не так чтобы мне сильно хотелось идти. Непродолжительные беседы с кардиналами порой заканчиваются весьма продолжительным тюремным заключением. Впрочем, особых причин паниковать у меня пока нет. К тому же от таких приглашений не отказываются.

– Я могу предупредить своего супруга о том, что задержусь? – осведомилась я. – Он может волноваться.

– Не беспокойтесь, миледи. – Серые глаза иронично улыбнулись. – Вы не задержитесь надолго. Но его высокопреосвященство не любит ждать.

Ну, спорить я даже не пыталась. По этому типу сразу видно: непробиваем. Будет значительно проще пройти вместе с ним и послушать, чем моя скромная персона так заинтересовала высшее духовное лицо Эрталии.

Человек в сером удалился, едва я вошла в открытую им дверь. Ну так я и знала! В просторной комнате лишь одно высокое окно. Правая его сторона прикрыта бордовой гардиной, левая, напротив, свободно пропускает солнечный свет. Лицом ко входу в массивном кресле сидит кардинал. А позади него и немного сбоку, положив руку на спинку кресла, стоит Рэм.

Граф приветственно склонил голову. На лице играет легкая улыбка уверенного в себе человека. Похоже, мой вчерашний ход его не расстроил. Он вообще ведет себя так, будто ничего особенного вчера не происходило, максимум – светская беседа за бокалом вина.

Намеренно проигнорировав Рэма, я присела в подобающем реверансе перед кардиналом. На этот раз декольте моего платья было более скромным, так что заглядываться мужчинам было особенно не на что.

– Леди Ортэго, – неспешно, как и подобало его статусу, произнес кардинал. – Благодарю за то, что вы откликнулись на мое приглашение.

– Это большая честь для меня, ваше высокопреосвященство.

Он понимающе кивнул.

– Полагаю, я не задержу вас надолго. Есть несколько вопросов, которые я бы хотел прояснить. Надеюсь, вы поможете мне это сделать. Вообще-то мой племянник взялся разобраться с этим в менее официальной обстановке. Но, как я понимаю, ему это не удалось.

– Конечно, не удалось, – откликнулась я, глядя теперь исключительно в глаза Рэму. – Ваш племянник работает бездарно и топорно. Если когда-нибудь он захочет стать дознавателем, я не рекомендовала бы вам брать его на службу.

Рэм без труда выдержал мой прямой взгляд. Я его не задела, но он принимал вызов. Кардинал лишь усмехнулся, оценив наш отчасти безмолвный обмен любезностями.

– Итак, леди Ортэго. – Как-либо реагировать на мои советы кардинал не стал и был абсолютно прав: кто я, в сущности, такая? – Пожалуй, я начну издалека. Думаю, это будет простительно человеку моих лет.

Я внимательно и в меру скромно смотрела в глубокие зеленые глаза. Ваших лет, милорд? Ох, что-то не хотелось бы мне бегать с вами наперегонки.

– Я вся внимание, ваше высокопреосвященство. Не сомневаюсь, что каждое произнесенное вами слово научит меня чему-то важному.

Конечно, я тщательно подбирала слова, но, к собственному удивлению, заметила, что не кривлю душой. Лицемеря, я говорила вполне искренне.

– Прошу, присаживайтесь, – предложил кардинал. Рэм выступил из-за кресла, чтобы пододвинуть мне стул. Затем снова вернулся на свое прежнее место. – История, которую я собираюсь вам поведать, не является пока достоянием гласности, – проговорил кардинал. – Однако же о ней знает достаточно людей, чтобы ее нельзя было назвать тайной за семью печатями. Именно поэтому я считаю возможным пересказать ее здесь и сейчас. Итак, полагаю, вам известно, леди Ортэго, что его высочество является большим любителем светских развлечений.

– Мне приходилось об этом слышать, – осторожно признала я. – Хотя, сказать по правде, принц не произвел на меня такого впечатления.

Кардинал одобрительно кивнул.

– Тем не менее до недавних пор он проводил много времени в различных увеселительных заведениях в обществе своих друзей. – Кардинал слегка повернул голову в сторону Рэма. – Около двух недель назад в некоем городе, расположенном не слишком далеко отсюда, принц посетил салон гадалки, пользовавшийся среди местных жителей большой популярностью. На второй этаж, где принимает клиентов гадалка, он поднялся в обществе двух своих друзей, один из которых присутствует в данный момент при нашей беседе. А вот непосредственно в комнатку, где состоялся собственно процесс гадания, он вошел один.

Еще один легкий поворот головы. Кажется, на этот раз кардинал посмотрел в сторону Рэма неодобрительно, чего я не заметила, когда речь заходила о светских утехах.

– Все происходило, как обычно в подобных случаях, – продолжал рассказ кардинал. – Гадалка взяла руку принца и стала рассказывать его судьбу по ладони. Но ее лицо быстро приняло мрачное выражение. Она сообщила его высочеству, что он умрет через полтора месяца, в ночь Синей Луны.

Я нахмурилась. Ночь Синей Луны – кажется, это ближайшее полнолуние. И остается до него чуть менее месяца.

– Но стоит ли переживать из-за слов обычной гадалки? – спросила я, продолжая подбирать слова очень аккуратно. – Ведь большинство из них просто морочат клиентам голову. И порой нагадывают людям всевозможные ужасы лишь ради того, чтобы придать себе веса в глазах будущих посетителей.

– В чем-то вы правы, – кивнул кардинал. – Но сложность заключается в том, что именно эта гадалка уже предсказывала двоим своим клиентам смерть в синее полнолуние.

– И что же?

– В обоих случаях ее предсказание сбылось, – жестко произнес кардинал.

Теперь многое вставало на свои места. И усиленная охрана, и особенно внимательное отношение к новым, незнакомым людям, и даже недовольство короля в связи с тем, что его сын рано прибыл на бал. Странно, что принца и вовсе не заперли до самого полнолуния в какой-нибудь башне. Впрочем, от судьбы не уйдешь, она может настигнуть и в кольце каменных стен. Гадалка ведь не сказала, от чего именно должен умереть Рикардо. (Если, конечно, кардинал об этом не умолчал.) Думаю, принц рассуждал так же, поэтому и настоял на том, чтобы продолжить вести нормальную жизнь. Королю же такое решение вряд ли понравилось, и он позаботился о том, чтобы его высочество, во всяком случае, окружало плотное кольцо охраны.

– Что вы об этом думаете, леди Ортэго? – полюбопытствовал кардинал так, будто мы находились сейчас на закрытом совещании. – Какие бы вы сделали выводы из этой информации?

Ну что ж, почему бы и не поделиться мнением.

– Думаю, вариантов два. Либо она – одна из немногих настоящих гадалок и принцу действительно угрожает опасность, либо… Либо эта женщина сама приложила руку к смерти предыдущих клиентов. Не знаю, из каких соображений, но группа людей, в которой она состоит, могла обеспечить одним и тем же людям сначала предсказание, а потом и его исполнение. И в этом случае принцу тоже грозит опасность. Кстати, а знала ли гадалка, кто перед ней находится?

– Хороший вопрос, – одобрил кардинал. – И одновременно сложный. Его высочество не представился. Но и сказать, что он тщательно скрывал свою личность, тоже нельзя.

– Понятно, – кивнула я. – Ну что ж, в таком случае я бы не стала сбрасывать со счетов ни один из предложенных вариантов. Но почему бы вам не допросить эту гадалку и не выяснить все у нее лично?

– И снова хороший вопрос. Быть может, вы захотите сами дать на него ответ?

– Она сбежала? – понимающе протянула я.

– Исчезла, – поправил кардинал. – Увы, прошло какое-то время, прежде чем это дело перешло в мое ведение и им занялись серьезно. К тому моменту салон оказался заброшен. Сейчас о местонахождении гадалки ничего не известно. Более того, мы даже не знаем, как она выглядела. Во время общения с клиентами она, как и многие представительницы ее профессии, прятала лицо под синей вуалью. Судя по голосу, она была женщиной молодой, вероятнее всего, не старше тридцати. Хорошо сложена. Приблизительно вашего роста.

– Понятно, – пробормотала я.

Интерес, проявляемый во дворце к незнакомым лицам женского пола, действительно получал некое объяснение. Но что-то все еще не складывалось. Все же подозревать в каждой женщине сбежавшую гадалку – это перебор.

– И что же, – я подозрительно вскинула голову, – ваш племянник сообщил вам, что леди Аделина Ортэго является чрезвычайно подозрительной особой, которая наверняка замешана в государственных интригах?

– Племянник? – удивился кардинал. – Отнюдь. Мой племянник, напротив, считает, что, вероятнее всего, вы не имеете к произошедшему ни малейшего отношения. – Я изумленно взглянула на стоящего за спиной кардинала Рэма; тот ответил короткой ухмылкой. – Больше того, я склонен разделить его точку зрения. Не думаю, что вы замешаны в данной истории. Если бы я считал иначе, мы с вами беседовали бы в другом месте и при других обстоятельствах. Однако, надеюсь, вы сами понимаете, что безопасность наследника престола требует от нас повышенной бдительности. Я не имею морального права не проверить любую версию, даже самую маловероятную. Итак, – его взгляд стал еще более испытующим, – я бы хотел, леди Ортэго, чтобы вы просветили меня по одному вопросу. Скажите, отчего мои люди обнаружили в ваших вещах три запечатанные колоды карт, две в обычном отделении сундука и одну – в потайном?

Он смотрел пристально, не моргая, не намеренный пропустить даже мельчайшей эмоции, которую я имела бы неосторожность проявить. Так вот оно что! Карты! Да, это было с моей стороны несколько неосмотрительно. Хотя кто же мог знать, что все так сложится? Хм. Он сказал «три». Стало быть, четвертую колоду они не обнаружили.

– Вы увлекаетесь гаданиями, леди Аделина? – настойчиво спросил кардинал, видя, что я медлю с ответом.

– Нет, ваше высокопреосвященство. Я использую карты исключительно для игры.

Тут меня нельзя было упрекнуть во лжи.

– Вот как? – изогнул бровь кардинал. – Ну что же. Это можно легко проверить. Как известно, гадалки не играют в карточные игры. Они опасаются, что столь неуважительное обращение с картами приведет к утрате дара прорицания. Опасаются небезосновательно, ибо подобные случаи действительно имели место. Вы же не будете возражать против того, чтобы сыграть прямо здесь и сейчас?

Он по-прежнему смотрит очень внимательно, готовый уловить признак малейшего сомнения. Но я лишь удовлетворенно улыбаюсь.

– Ну что вы, ваше высокопреосвященство, конечно же, я ничего не имею против.

– Отлично.

Видимо, он надавил на какую-то пружину, вызывая слуг, но я этого не заметила. Однако дверь незамедлительно и бесшумно распахнулась, и в комнату внесли карточный столик, четыре стула соответствующего ему размера и колоду карт. Подобная подготовленность бесспорно впечатляла, однако я тайком поежилась. Любопытно, какие еще предметы были готовы столь же расторопно внести в помещение ожидавшие снаружи люди? И не было ли среди этих предметов, к примеру, щипцов или даже небольшой переносной дыбы?

– Во что будем играть? – повышенно бодро осведомилась я.

– Как вы относитесь к истансу? – поинтересовался в ответ кардинал.

Я склонила голову в знак согласия. Что ж, хороший выбор. Истанс – достаточно сложная игра, и человека, который не знает правил и ориентируется наугад, сразу же будет видно. Более того, выиграть, совсем уж не имея опыта, полагаясь лишь на случай, почти невозможно. Прекрасно.

– Но ведь в истанс положено играть вчетвером, – напомнила я.

– Конечно. Ринольд, ты не мог бы позвать Гратена? – обратился к племяннику кардинал.

Ни слова не говоря, Рэм вышел из комнаты и вскоре вернулся в компании того самого невзрачного человека, который привел меня к кардиналу.

– Гратен, надеюсь, вы не будете возражать против партии в истанс? – спросил кардинал.

Я тихонько фыркнула, полуотвернувшись. Кто же будет возражать, когда приглашает кардинал? Уж не важно, будь то партия в истанс, оргия на восьмерых или полугодовое умерщвление плоти.

Гратен предсказуемо согласился. Рэм галантно пододвинул мне стул за карточным столом.

– Но надо пригласить четвертого? – заметила я. – Нас ведь только трое.

– Если вы не возражаете, я сыграю с вами, – улыбнулся кардинал.

– О, ваше высокопреосвященство тоже играет…

По-моему, это противоречит законам религии. Духовное лицо не вправе играть в азартные игры, равно как не вправе, к примеру, танцевать на балах. Однако что-то подсказывало мне, что кардинал Монтерей нарушал подобные правила не единожды, да и вообще относился к ним как к малозначащим условностям.

– Чем меньше ненужных свидетелей, тем лучше, вы не находите? – проронил кардинал, усаживаясь напротив меня.

Рэм и Гратен также заняли свои места.

– Кто будет сдавать? – осведомился Гратен.

– Вы, – отозвался кардинал.

Каждый из нас получил по восемь карт. Игра началась.

– Пять треф.

– Валет.

– Беру.

– Пропускаю.

– Взятка.

– Десятка пик.

В обычной ситуации я начала бы с мелкого проигрыша, затем проиграла бы побольше, и только потом мне бы резко стало «везти». Но сейчас ставки были иные и иная цель. Моя задача не ободрать партнеров как липку, а доказать, что я умею играть. Поэтому ходить вокруг да около я не стала. И выиграла три партии подряд.

– Думаю, этого достаточно, – произнес кардинал, в то время как Рэм недоверчиво пялился на выложенные веером карты.

Не иначе, пытался понять, как я умудрилась в третий раз подряд собрать такую хорошую комбинацию. Что ж, пусть думает. Помогать ему я не собираюсь. И, кстати, молодой человек, вы еще должны мне ответить за тот вероломный допрос, что устроили вчера вечером. Проигрыш в карты не в счет: мы ведь даже не делали ставок. Но ничего, плату я с вас тем не менее возьму – нервными клетками. И, кажется, я уже знаю, как именно это сделаю.

– Удовлетворите мое любопытство, леди Аделина, – задумчиво проговорил кардинал после того, как стол унесли, а Гратен покинул наше общество вместе со слугами. – Обещаю, что, каким бы ни был ответ, я не стану использовать его вам во вред. Честно ли вы играли?

– А разве это имеет значение, ваше высокопреосвященство? – набравшись наглости, улыбнулась я. – Вы ведь хотели проверить, умею ли я играть в карты. Я доказала, что умею. А честно или нет, в данном случае не играет большой роли. Не правда ли?

По едва уловимой усмешке на красивом, хоть и немолодом, лице я поняла, что мой ответ кардинала удовлетворил. Во всяком случае, пока.