Текст книги "Записки фаворитки Его Высочества"

– Я думала, мы эту тему уже проходили, – мрачно заметила я.

– Да проходили, проходили, – отмахнулся он. И тут же гаркнул: – Лицо свое умой от этих художеств, а то на тебя смотреть тошно!

Вжав голову в плечи, я послушно просеменила к двери.

– И давай договоримся раз и навсегда: меня не интересуют твои сомнительные прелести, – припечатал напоследок принц.

– Почему это сомнительные? – с вызовом спросила я, оборачиваясь.

Рауль выжидательно изогнул брови; на сей раз во взгляде отчетливо читалась усмешка. Ну да, все верно, мне следовало бы определиться. Либо старайся отвратить от себя мужчину всеми правдами и неправдами, либо отстаивай собственную привлекательность. Третьего не дано. Я поспешила сменить тему:

– А там шпион в ванне не прячется?

– Какой еще шпион? – нахмурился принц.

– Ну тот, который все за всеми записывает.

– Вот пойди и сама проверь. Если и прячется, то, увидев тебя, сразу же нырнет и захлебнется.

Я взялась было за ручку двери, но затем снова обернулась:

– Ваше высочество, а можно один вопрос?

– Ну что еще?

– А для чего вся эта обстановка? – Я обвела глазами комнату. – Фрукты, вино, кровать, поздний час? Почему для делового разговора вы вызвали меня в опочивальню?

– Резонный вопрос, – кивнул принц. – Потому что не хочу, чтобы кто-нибудь догадался, о чем мы здесь разговариваем. Предпочитаю, чтобы убийца не подозревал, что я его ищу, и для этих целей привлек Говорящую. Пускай все думают, что ты пришла сюда совсем для другого. В такую легенду все с легкостью поверят и не станут говорить лишнего.

– А как же моя репутация? – осведомилась я.

Отлично сказано: пускай все думают. А я потом расхлебывай. Особенно учитывая ту скорость, с которой во дворце распространяются слухи. Обольщаться не следовало: плащ с капюшоном от этого не спасет. И присланный за мной телохранитель, и караулящие за дверью стражники прекрасно знают, кого именно принц вызвал к себе в опочивальню на ночь глядя. А этого более чем достаточно для появления и распространения сплетни. В условиях дворца сплетни вообще весьма живучи и хорошо размножаются.

– А разве у тебя есть репутация? – парировал принц.

– Может быть, и нет, – не стала спорить я, – но вашими стараниями она теперь появится, если уже не появилась. И будет она совсем не такой, как хотелось бы моим маме и папе.

– Ты во всем стараешься следовать пожеланиям родителей?

– Во многом. – Я предпочла проигнорировать сквозившую в вопросе иронию. – Мои родители – на редкость адекватные люди.

– Согласен, твоя работа сопряжена с некоторыми неудобствами, – признал принц, не развивая дискуссию на тему отцов и детей. – Именно за это я тебе и плачу.

Я пожала плечами. Даже если бы я сильно дорожила своей репутацией, уже поздно что-то менять. Нет, можно начать бегать по дворцу, хватать за грудки каждого встречного и доверительно сообщать ему, что, мол, да, я действительно скоротала вечерок у принца в опочивальне, но ничего такого не было, мы просто сидели на краешке кровати и беседовали о литературе… Но кто же поверит? Да и потом, говоря откровенно, вопрос собственной репутации не слишком сильно меня беспокоил, так как мое положение в обществе в любом случае оставляло желать лучшего.

– Постойте, а как же это? – Я извлекла из-под висящего на руке плаща изрезанное ножницами платье. – Это что же, тоже часть легенды? Для убедительности?

– Насколько я могу судить, это кусок розовой ткани. – Принц вытянул руку. Я послушно приблизилась и вручила его высочеству его же собственный подарок. Рауль, хмурясь, повертел платье в руках, пока наконец не определил, где его верх, а где низ. – Стало быть, платье, причем на редкость безвкусное. Я начинаю верить, что сейчас на тебе самая лучшая твоя одежда. Если все остальное похоже на это… Ты что же, в этом дрессируешь собак?

– Нет, быков, – огрызнулась я, определенно начиная злиться. Сам же прислал мне это, с позволения сказать, платье и сам же теперь издевается? – Вы запамятовали, ваше высочество. Вы сами велели своему посланнику вручить мне это платье, чтобы я надела его на нашу сегодняшнюю встречу.

– М-да? – Принц в очередной раз критически оглядел обсуждаемый предмет одежды. – Стало быть, он проявил творческую инициативу. А что с ним случилось, с этим платьем? – поинтересовался он, разглядывая многочисленные разрезы. – Кажется, у него была непростая судьба.

– Э-э-э… Может быть, оно упало на что-то острое? – высказала предположение я, поспешно опуская глаза.

– Несколько дюжин раз? Не иначе оно вознамерилось покончить жизнь самоубийством.

– Так я пойду умою лицо.

Выхватив платье у принца из рук, я поспешила ретироваться, надеясь, что по моем возвращении разговор сам собой перейдет в иное русло.

Глава 2
Начало расследования

Из ванной комнаты я вышла несколько разочарованная, поскольку никакого шпиона там не застала. В течение нескольких секунд принц критически разглядывал мое плохо отмытое лицо (макияж оказался на редкость добротным и сниматься при помощи обыкновенной подогретой воды не желал категорически). Потом, видимо, решил, что лучше уже не станет и придется иметь дело с тем, что есть, и, поджав губы, сделал знак следовать за ним. Сидеть на краешке кровати, по счастью, не пришлось: в дальнем углу комнаты обнаружились еще один низкий столик и два вполне удобных стула.

Принц молчал, предоставляя начало разговора мне. Возможно, он считал, что уже сказал все, что нужно, а может, хотел проверить, какие именно вопросы я стану задавать. Даже если и так, проверки я не пугалась. Я ведь отнюдь не просилась на эту работу. А вот вопросов действительно много.

– Сколько было покушений? – осведомилась я, усаживаясь поудобнее. Разговор предстоял долгий.

– Одно.

Должно быть, разочарование слишком явственно читалось у меня на лице, поскольку Рауль с усмешкой добавил:

– По-твоему, следовало дать убийце еще несколько шансов и только после того, как он бы их упустил, приступить к расследованию?

Логично. Вообще, одна попытка убийства – это, конечно, очень мало… если убить пытаются не тебя, а кого-то другого.

– Но вы вполне уверены, что это было именно покушение? – уточнила я. – А не случайное стечение обстоятельств?

– Я, разумеется, мог бы предположить, что сахар и цианистый калий хранятся на одной и той же полке и кухарка просто перепутала банки, – отозвался принц. – Если только ты объяснишь мне, для чего надо было добавлять сахар в вино.

– Стало быть, отравление. Но, как я понимаю, это вино, так неудачно подслащенное, вы не выпили?

– Как ты догадалась? – фыркнул он. – Нет. Его выпил слуга. Вообще-то в его обязанности входило только принести бутылку и налить вино в бокал. Дегустация была его собственной инициативой. Видимо, ему захотелось попробовать, что пьют наследники престола. Если бы его поймали за этим занятием, он бы всего-навсего был уволен, ну в крайнем случае получил бы несколько плетей. Но его не поймали, и за нарушение субординации он заплатил непропорционально высокую цену.

– Вино предназначалось именно вам?

– Да.

– Только вам? – продолжала допытываться я.

Рауль уверенно кивнул.

– Понятно.

Эту проблему я знала, как решить; во всяком случае, могла свести риск отравления к минимуму. Идем дальше.

– У кого была возможность подсыпать яд в ту бутылку?

– У кого угодно.

Я нахмурилась. Это уже хуже.

– Никаких ограничений?

Он пожал плечами:

– Кто угодно из тех, кто находился в тот день во дворце. Это несколько сотен человек. Ясное дело, с легкостью этого не смог бы сделать никто. Но при достаточной доле изобретательности и минимальном везении… – Принц развел руками.

Хорошо, в таком случае подойдем к вопросу с другой стороны.

– Есть кто-нибудь, кто вас ненавидит?

Рауль посмотрел на меня как на ненормальную.

– Меня ненавидит огромное число людей, – отчетливо произнес он. – От крестьянина, которому нечем платить налоги, до дворянина, который считает, что государство задолжало ему пару новеньких замков. Но для того чтобы идти на убийство и государственную измену, одной ненависти недостаточно.

– Понимаю, – кивнула я. – Сформулируем иначе: кто заинтересован в вашей смерти?

– Наиболее заинтересованных трое. – Было заметно, что принц успел тщательно обдумать этот вопрос.

– Те, кто может претендовать на престол? – предположила я.

– Именно. Сейчас наиболее удобный момент для захвата власти. Как тебе известно, по древнему правилу, надо признать, весьма досадному, между смертью короля и коронацией его преемника должно пройти как минимум тридцать дней. Обычно в этот период борьба за престол разгорается с недюжинной силой. За последнее столетие у нас в королевстве трижды наступали смутные времена. Всякий раз они начинались именно во время таких вот одномесячных передышек.

– Почему? – Я непонимающе передернула плечами. – Захватить власть можно в любое время. Какое имеет значение, проведена коронация или же она назначена на следующую неделю?

– Разве это не очевидно?

– Мне – нет, – категорично ответила я, ничуть не смущенная собственным невежеством. Предупреждала ведь: я ничего не понимаю в политике.

– Одно дело – попытка расправиться с наследником, еще не вступившим в свои права, – принялся объяснять принц, – и совсем другое – покушение на законного короля и государственная измена. Последнее – значительно более тяжкое преступление и в случае неудачи чревато более серьезными последствиями. К тому же в отсутствие действующего короля гораздо сложнее определить, кто именно является следующим на очереди, что создает особенно благодатную почву для дворцовых переворотов. Если принц умирает прежде, чем истекли тридцать дней, кому должен достаться трон? Следующему наследнику покойного короля или наследнику того, кто не дожил до коронации?

– Разве наследник не один и тот же в обоих случаях?

– Не всегда. Простой пример: если бы у меня были сын и младший брат, то моим наследником стал бы, разумеется, сын. А следующим на очереди наследником моего деда после меня был бы мой брат, его младший внук. Ну а в действительности расклад намного более сложный.

– Давайте с этого места поподробнее. Как я понимаю, вероятных наследников трое?

– Именно так. Во-первых, Мелинда, моя сестра и, соответственно, ближайшая родственница. Если сосредоточиться на родственных связях, именно она – главная претендентка на престол после меня. Но то, что она – женщина, несколько понижает ее шансы. А это делает наших более далеких родственников возможными кандидатами. Один из них – Гектор Вилстон, племянник моего деда. Этот на корону заглядывается давно и вполне мог решить, что более подходящего момента у него не будет.

– Родная сестра, двоюродный дядя. Я смотрю, вы высокого мнения о своих родственниках. А что, если вы к ним несправедливы?

– Лучше быть несправедливым, чем мертвым, – отрезал Рауль.

– А кто третий?

– Роберт Таффорд, внучатый племянник Эдварда по линии сестры.

– Погодите, но он же еще совсем ребенок?

– Ему девять лет.

– Вы это несерьезно, – помотала головой я.

– Думаешь, в этом возрасте нельзя запланировать убийство? – Принц пожал плечами. – Сомнительно. Но дело даже не в этом. У Роберта есть опекун, Джозеф Ридз, и именно он станет королем де-факто, если мальчик унаследует трон. Полноценно в права наследования можно вступить лишь по достижении шестнадцатилетнего возраста, так что у Ридза было бы время навластвоваться в свое удовольствие и заодно сколотить неплохое состояние, как следует приложившись к государственной казне.

– Почему все они живут во дворце? – Чем дольше мы разговаривали, тем сильнее меня удивлял этот расклад. – Сомневаюсь, чтобы у них не было собственных домов.

– А это заслуга моего деда. – Принц говорил таким тоном, что стало ясно: он отнюдь не в восторге от данного достижения покойного Эдварда. – После некоторых событий, связанных с борьбой за корону, он счел нужным собрать всех ближайших родственников под одной крышей, дабы укрепить династию. В число ближайших родственников были включены его брат и сестра, а также их прямые потомки. В итоге на сегодняшний день мы имеем то, что имеем. Другой вопрос, почему они продолжают жить здесь, хотя к этому их давно никто не обязывает. Разумеется, главная причина – в желании оставаться как можно ближе к короне.

– Есть кто-нибудь еще, кроме этих троих?

Его высочество нетерпеливо передернул плечами:

– Откуда я знаю? Основные претенденты на трон – эти трое. Но я не исключаю, что кто-нибудь из их протеже настолько заинтересован в коронации своего покровителя, что решил действовать на свой собственный страх и риск.

Я пожевала губами, переваривая полученную информацию.

– Хорошо, – сказала я затем. – На случай возможных покушений я приведу вам двух собак. Одна из них, точнее, один – это волкодав, очень крупный зверь и прекрасный охранник. С ним можно не опасаться удара кинжалом в спину ни днем ни ночью. Вторая собака, по кличке Тони, обучена распознавать запахи ядов. У нее очень хороший нюх. Риск отравления в ее присутствии практически нулевой.

– А обойтись одной собакой нельзя? – поморщился принц.

– Вы когда-нибудь пробовали нанять одного человека, чтобы он выполнял работу и повара, и плотника? – отозвалась я. – Ну, чтобы сэкономить на жалованье?

– Разумно, – принял аргумент он. – И что за порода у этой второй собаки?

– У Тони? Ну… – Я отвела взгляд. – Это такая редкая порода, малоизвестная. Но по размеру она небольшая, намного меньше волкодава, так что много места занимать не будет. Это что касается покушений. Но в плане всего остального… Не думаю, что смогу хоть что-то сделать. Я же не вхожа в круг ваших родственников. Как я сумею выяснить, кто из них стоит за тем отравлением, если даже посмотреть на них могу только с большого расстояния, да и то украдкой?

– А вот это как раз легко решить, – сообщил Рауль. – В общество своих родственников я тебя введу. Ты же теперь моя любовница, забыла?

– Забудешь тут, – пробурчала я. – Ну и что, что любовница? Мало ли у вас было любовниц. Вы что, их всех с родственниками знакомите?

На всякий случай я вжала голову в плечи, но принц мою наглость проигнорировал.

– Ну, значит, не просто любовница. Значит, фаворитка, – пожал плечами он.

– И что, из-за этого они потерпят мое присутствие в своем кругу? – усомнилась я.

– А куда они денутся?

Я одобрительно хмыкнула. Да, времена для Рауля настали непростые, и принц осознает грозящую ему опасность. Но в то же время прекрасно понимает, что хозяин во дворце – именно он и окружающим придется с этим считаться.

– За ровню они тебя не сочтут, – уточнил принц, – но смириться с твоим присутствием им придется. И кроме того, насколько мне известно, ты вхожа в другой немаловажный круг – круг их приближенных. А эти люди, как правило, знают не меньше своих хозяев, а иногда даже больше.

Под приближенными он, конечно, подразумевал не придворных дам и кавалеров, но и не прислугу. Скорее промежуточную прослойку, состоявшую из секретарей, старших помощников, камеристок и прочая. Насчет круга не знаю, но кое с кем из этих людей я действительно дружна.

– Ну что ж, посмотрим, удастся ли мне что-нибудь прояснить, – заключила я. – А пока я приведу сюда собак.

– Прямо сейчас?

– Чем скорее, тем лучше. – Я понимала, что время позднее, но стоит ли рисковать целую ночь ради соблюдения приличий? – Где гарантия, что яд не подсыпан в один из этих кубков? – Я кивнула в сторону стоящего у кровати столика.

– Ладно, уговорила. Иди.

– Ваше высочество, один вопрос. Если традиция ждать с коронацией целый месяц настолько бессмысленна, не проще ли попросту отменить ее раз и навсегда? Что, в сущности, мешает вам стать королем уже завтра?

– Я сказал, что эта традиция досадна; я не говорил, что она бессмысленна, – возразил принц. – Определенная польза в ней тоже есть. Изначально идея заключалась в том, что, прежде чем взойти на трон, наследник успеет как следует подготовиться к правлению государством.

– И что толку, если вместо этого ему приходится весь месяц бороться за свою жизнь? – фыркнула я.

– А может, именно в этом и заключается подготовка?

Пожав плечами, я сделала легкий прощальный реверанс и, набросив на плечи плащ, вышла из комнаты. Прошла по небольшому коридорчику – своего рода прихожей – мимо дежуривших там стражников и, открыв очередную дверь, столкнулась нос к носу с одним из лакеев. Тот отпрянул в таком ужасе, что мне захотелось срочно поглядеться в зеркало.

– Я что, так страшно выгляжу? – не без раздражения спросила я.

– Простите, леди. – Голос лакея слегка дрожал. – Вы выглядите прекрасно.

– Так в чем же дело?

– Всему виной этот плащ, – помявшись, признался он. – Из-за него я принял вас за привидение.

– Вот как? – Поняв, что остатки моего макияжа тут ни при чем, я немного расслабилась. – Все только и говорят, что об этом привидении. Ты что же, его видел?

– Я нет, бог миловал, но его видел Томас Родд, лакей, он заменял меня здесь два дня назад.

– И что же?

– Привидение прошло всего в нескольких шагах от него, совсем недалеко отсюда. Оттого я так и испугался.

– И что же, оно бродит по замку в плаще?

Какое, однако же, мерзлое привидение.

– У него светлый плащ, белое платье и белоснежные волосы. Должно быть, это дух какой-то невинной девушки, загубленной здесь, во дворце, много лет назад, – доверительным шепотом сообщил лакей.

– Про невинность не знаю, единственное, что можно сказать, что если это и дух, то дух блондинки, – пожала плечами я.

Далось всем это привидение. В последнее время во дворце трудно услышать о чем-нибудь другом. То его видели возле покоев принцессы, то в восточной башне, а теперь вот и здесь. Не дворец, а сумасшедший дом. И нет бы оно являлось только неисправимым пьяницам, тогда все это можно было бы понять. Однако приходилось признать, что привидение видели и вполне адекватные люди… хотя и довольно романтически настроенные, что серьезно уменьшало степень моего доверия к их рассказам. Сама я в привидения не верила. И что характерно, мне оно не являлось и к Третьей оранжерее ни разу не приближалось. Не иначе боялось моих попугайчиков.

Полчаса спустя я возвратилась в покои принца в компании Рональда и Тони. Стражники, должно быть, были предупреждены о моем повторном приходе, потому что пропустили меня сразу же и без всяких вопросов. Правда, на собак они косились с некоторым удивлением, но не более того.

Снова оказавшись в обществе принца, я приступила к делу.

– Кличка этого волкодава – Рональд, – представила я. – Рональд, сидеть! – И, указав на принца (да простит мне его высочество такую дерзость), скомандовала: – Охранять!

Рональд продемонстрировал свои внушительные зубы, показывая таким образом, что команду понял.

– Этот пес – лучше любого стражника, – заверила я. – В его присутствии напасть на вас кому бы то ни было будет крайне затруднительно.

– Надеюсь, он не станет съедать каждого, кто ко мне приблизится?

Рауль с сомнением покосился на огромного пса.

– Рональд хорошо знает свое дело, – отозвалась я. – Но чтобы все это имело смысл, он должен быть с вами двадцать четыре часа в сутки. Он послушен, спокоен и вполне самостоятелен, так что обузой не станет. Просто предоставьте ему следовать за вами, куда бы вы ни шли.

– Полагаю, ночью он тоже должен оставаться здесь?

– Непременно. В случае чего он отреагирует на малейший шорох. Пусть спит возле кровати. Еще лучше – в самой кровати, – жестко сказала я. – И не надо морщиться. Между прочим, он намного лучше любовницы. Мягкий, теплый, ласковый и ничего не требующий взамен.

Бросив на меня удивленный взгляд, Рауль покачал головой:

– Тебе замуж не пора?

– А что, у вас есть кандидатуры? – осведомилась я.

– Если понадобится, подберем, – не моргнув глазом ответил он.

– Спасибо, не надо. – Я поспешила пойти на попятный. – Давайте лучше вернемся к собакам. С Рональдом мы разобрались, а вот это Тони.

Тони Рауль разглядывал дольше. Небольшая по размеру и активная по темпераменту, с шерстью, которая вечно стояла дыбом, и наглой вытянутой мордой, эта собака довольно плохо вписывалась в роскошную обстановку дворца.

– Какая, ты говоришь, это порода? – поинтересовался принц.

– Эм… Малоизвестная. – Я прикусила губу.

Рауль еще некоторое время разглядывал непропорционально короткие лапы и большие навостренные уши с тонкими кисточками на концах.

– И эта малоизвестная порода называется «дворняга»? – ехидно спросил он наконец.

– Метис, – настойчиво возразила я. – Один из ее родителей был породистый… наверное.

Ну дворняга, и что же с того? За глаза я называла Тони помесью собаки, рыси и крокодила, но принцу об этом знать необязательно.

– Ну да. И как же такой метис оказался в Королевской оранжерее?

Как, как… Неужели вас интересуют подробности того, в какой именно канаве я подобрала собачку в щенячьем возрасте?

– Ваше высочество, я, конечно, понимаю, что у моей протеже недостаточно высокое происхождение для такой престижной должности, но, может быть, сделаем исключение? Вы же выбираете повара, исходя из того, как он готовит, а не по фамильному древу, верно? А в ядах Тони разбирается лучше, чем кто-либо другой. – Принц ничего не ответил, и я предпочла интерпретировать молчание как знак согласия. – Подносить еду к самому ее носу совершенно не нужно. Достаточно того, чтобы она была поблизости, когда вы что-либо едите или пьете. У нее очень хороший нюх. И… было бы лучше, если бы окружающие как можно дольше не знали, для чего вы взяли этих собак. Иначе убийца может отыскать другой, более изощренный способ покушения, к которому мы окажемся не готовы. Надо найти какое-то объяснение появлению Рональда и Тони… – Я задумалась. – Пусть это будет подарком от меня. Я же фаворитка? Пусть считают, что вы настолько потеряли голову, что даже готовы таскать за собой моих собак.

– Не хочу тебя расстраивать, – отозвался Рауль, – но это мои собаки.

Ну что ж, если он спорит о подобных вещах, значит, по сути возражать не собирается.

– Конечно, ваше высочество, я ни на секунду об этом не забывала. – Я снова присела в реверансе.

– Вот только обходись впредь без этого выражения покорности на лице, – поморщился принц. – Тебе это не идет.

– Отчего же? – Я почти обиделась.

– Да потому что у тебя на физиономии при этом написано: «Ладно, сделаю вид, будто я вас послушалась, я же все равно гораздо умнее вас».

– Правда? – Я прикусила губу.

– Угу, – насмешливо кивнул он.

– Всегда знала, что у меня слишком выразительная мимика, – посетовала я. – Когда-то давно мне даже предлагали стать артисткой.

– Что ж ты не стала?

– Жить в фургоне и всю жизнь мотаться по городам и весям? Благодарю покорно!

– Стало быть, ты не романтик, – подытожил Рауль.

– Увы. Этим меня природа обделила. Я даже в привидение не верю.

– И слава богу.

– Отчего же?

– Еще не хватало, чтобы я нанял на важное дело человека, который верит в привидения.

– Вот теперь я понимаю, почему вы выбрали меня. На этом привидении помешался весь дворец.

– Вернее всего какая-то девчонка решила кого-то разыграть, а паника распространилась, как пожар, – пожал плечами принц.

– А мне кажется, не было никакой девчонки, – выдвинула собственную версию я. – Просто у некоторых людей чересчур богатое воображение. А другие действительно слишком сильно любят паниковать.

Где-то за окном один раз прозвонил колокол. Мы обсудили несколько деталей, и я собралась уходить.

– И еще одно, – сказал принц, когда я уже коснулась пальцами ручки двери. Я обернулась. – Надеюсь, ты понимаешь, что все, что было здесь сказано, должно остаться между нами. Если ты не справишься с заданием, ничего плохого с тобой не случится. Тем более что в этом случае спросить с тебя будет уже некому. Но если ты о чем-нибудь проболтаешься, тогда другое дело. Тебе наверняка известно, что в моих подвалах очень искусные палачи.

Ну разумеется, без этой нотки нельзя. Мы же как-никак принц крови. Совершенно необходимо напоследок поставить собеседницу на место. С другой стороны, его отчасти можно понять. За один вечер его высочество доверил достаточно много информации малознакомому человеку, так что перестраховаться не повредит.

– Ну хорошо, палачи у вас искусные, терпеть боль я не умею, так что быстро перескажу им содержание нашего сегодняшнего разговора, – со вздохом отозвалась я. – И что дальше? Дальше палачи будут слишком много знать, и вам понадобятся палачи, чтобы разобраться с палачами. А где вы их возьмете?

– Не мудри. Ты меня услышала.

Я поджала губы и снова взялась за ручку двери.

– И вот это прихвати. – Кивком головы Рауль указал на розовое платье, оставленное мною на краю кровати.

– Нет, лучше к палачам, – решительно заявила я.

– А мне что с ним делать? Носить? – отозвался принц.

Нет, я не буду представлять себе эту картину. Только не сейчас. Он слишком хорошо читает по лицу.

– Ну постелите возле кровати в качестве коврика для собачки, – предложила я.

– В моей комнате не будет ни одной вещи этого ядовитого цвета, – отрезал он. – Даже для собаки.

Тяжело вздохнув, я послушалась и подняла платье. Постаралась свернуть его в как можно более тугой комочек и спрятала под плащ.

Шагая в свою комнату по коридорам дворца, я думала о том, во что ввязалась. Итак, для всех я теперь ненормальная фаворитка принца, регулярно посещающая его опочивальню и задаривающая его высочество его же собственными собаками. К тому же мне еще предстоит внедриться в круг его родственников. Общество, в котором я никому не нужна и где ко мне, вне всякого сомнения, отнесутся как к грязи. Впрочем, к последнему мне не привыкать, а первое, признаемся откровенно, вполне взаимно. Ладно, нечего жалеть о том, что пока еще даже не сделано. На что только не пойдешь ради перспективы иметь собственного дельфина!