Текст книги "Когда ты была во мне точкой… дочка"

Богатырь Стёпушка

Хочу рассказать о чуде рождения моего младшего сына.

Замужем я второй раз, у меня есть сын от первого брака и у мужа в первом браке был сын. Общая у нас дочь Татьяна. Муж хотел наследника, и у меня было тайное желание родить ему сына. Но, тем не менее, согрешила: то время «неподходящее», то муж сильно заболел, – для греха всегда повод найдется. Сделала я один за другим два аборта. А когда настало «нужное» (по нашим мирским понятиям) время, – не смогла забеременеть. Муж вроде как с обидой на меня говорит: «Даже родить не можешь».

И стала я усиленно молиться: в ночь на Рождество просила у Бога, чтобы мне родить сына. И на Крещение опять молилась о том же. Потом легла спать и вижу сон: стою я и прошу у Бога сына, а на небе образовался круг и оттуда, как прожектор, луч света. И голос мне говорит очень строго:

– Я слышал твою просьбу и понял, теперь ты зайди в дом, а Я хочу поговорить с твоим мужем.

Мне было интересно, что ему скажут, но я зашла в дом – и сразу проснулась. У меня сильно билось сердце, это было настолько реально, что я еще долго не могла уснуть.

Прошло несколько недель, и мои чаяния, похоже, сбылись. Радуюсь: будет сыночек! А родилась дочь. Я опечалилась, говорю маме:

– У Бога просила сына, а Он послал дочь.

Мама ответила:

– Бог знает, кого давать, так Ему угодно.

И вот в июне 1997 года я чувствую, что опять беременна. Что же делать? Младшенькой дочке всего четыре месяца, да и в мои тридцать пять лет не так-то просто рожать – с варикозом и давлением…

Мама мне напомнила:

– Ты сама просила сына! Если убьешь младенца, вдвойне согрешишь, не выполнишь обещание перед Богом.

А вдруг да опять будет девочка? У меня и так уже трое детей. Их-то растить нелегко. Отец, услышав о моих колебаниях, пристрожил:

– Даже и не вздумай делать аборт! Родится сын – и не сомневайся, да еще какой богатырь!

Но для меня настал месяц душевных мучений. Уже совсем было решилась – взяла направление на аборт. Вечером лежу на кровати, убаюкиваю дочь. Смотрю на икону Казанскую – она висит в углу. Окно выходит на запад, шторы закрыты. В комнате сумрак. Смотрю я на икону и мысленно с ней разговариваю: «Что мне делать, как быть?..» Всю сложившуюся ситуацию в мыслях перебираю.

И вдруг луч заходящего солнца пробился сквозь шторы и упал на икону. Да так, что внизу иконы словно бы загорелась лампада, живоиграющий огонек, и от него два луча – один прямо на Богородицу, другой на стоящего Младенца Иисуса Христа. И больше нигде никакого света.

Этот огонь горел 5–7 минут, потом исчез. Я несколько раз привставала, заглядывала – откуда же этот свет, но так и не увидела ничего. Это Божия Мать ответила так на все мои сомнения.

На другой день я, конечно же, не пошла на аборт. Беременность проходила легко. Один раз я сильно стукнулась животом, но все обошлось благополучно.

Многие говорили, что опять будет девочка. И на УЗИ подтвердили: похоже, что девочка. Но я надеялась, что Господь исполнит мою просьбу.

И – долгожданная радость! В феврале я родила сына, действительно богатыря – на 5 килограммов! Назвали Стёпушкой.

Когда он лежит на кроватке, – а в изголовье находится та самая Казанская икона Божией Матери, – он всегда поворачивает голову и смотрит на нее, улыбается и весело гулит. Божия Мать оберегает моего сына.

Валерия, Тюменская область

В душе была тихая радость

В газете «Благовест» я прочитала о молитвенном правиле за младенцев, загубленных во чреве. Прочитав, я решила с Божией помощью исполнить его в Великий пост.

Получила у священника благословение на выполнение этого молитвенного правила, и в эту же ночь вижу сон. Длинный темный коридор и огромная очередь стоящих в темноте. Во сне я знаю, что мы стоим ко Причастию. Себя не вижу, но чувствую, как в мою юбку ручонками крепко-крепко вцепился ребеночек (его я тоже не видела, но пыталась оторвать от юбки). И вот я заволновалась: чей ребенок?! Кричу, а мне никто не отвечает. Я говорю: «Я его обязательно подведу ко Причастию, вы только скажите, как его зовут. Имя, имя?..» – и так с этим криком и сокрушением проснулась. И долго этот сон не выходил из моего сердца.

С Божией помощью молитвенное правило я выполнила – и сразу после этого вижу другой сон. Все светло, светло, и я очень быстро еду в открытой машине и так нежно, но крепко-крепко держу на руках ребеночка! Его я не вижу, но чувствую, и в его ручках огромная игрушка – яркая, неземных красок… И так мне хорошо!.. Проснулась – и целый день в душе была какая-то тихая радость.

Покаяние в грехе детоубийства я приносила не раз и исполняла различные правила, что добрые люди подсказывали, но снов таких тогда не видела.

Елисавета, г. Самара

Нравственная казнь

Одна молоденькая женщина, готовясь к варварской операции, призналась мне, обливаясь слезами: «Как подумаю, что будут кромсать это маленькое существо, так холодею от ужаса».

Подобное чувство жалости или внутреннего раскаяния мне было незнакомо. Я шла на аборты с холодной решимостью. Гнусную мою душонку волновала только чисто физическая боль. А ее, по Божиему попущению, мне выпало за десятерых. После каждой операции состояние моего здоровья ухудшалось. В последний раз я шла на аборт уже с опухолью матки, и врач промучила меня на известном кресле 1 час 20 минут…

Опасные предраковые заболевания стали поражать мои детородные органы. Но самая страшная кара обрушилась на меня через нашего единственного ребенка, которого в течение 6 лет мучили непонятные припадки.

Что может оправдать детоубийство? Но у меня и вовсе никаких «особых» причин для прерывания беременностей не было. Бог дал мне все блага: любящего, добрейшего мужа (которого я в ту пору не очень и ценила), безбедное существование, хорошую работу, людей, готовых прийти на помощь, и многое другое. На этот преступный шаг толкала греховная, ветреная молодость, стремившаяся не обременять себя проблемами быта.

Задуматься о наказании Господнем мне, тогда убежденной атеистке, и в голову не приходило. Если же какой-нибудь верующий заводил со мной разговор о грехе, я с оттенком возмущения в голосе говорила: «А чего мне бояться? Я не убивала, не крала, не обижала!»

Господи, прости мне речи мои фарисейские! Ослепленная грехом, я не ведала обмана, выдавая свое внешне пристойное поведение за чистоту души.

Не буду описывать все обстоятельства и пути своего прозрения. Главную роль, как я понимаю, сыграли молитвы моей матери (помяни ее, Господи, во Царствии Твоем!). Когда дьявольский покров стал спадать с моей души, голос совести, вороша прошлое, обличал: «Убивала! Крала! Обижала! Обманывала!..» И не было конца этому мысленному списку грехов.

Поначалу я осознавала их и регистрировала холодным рассудком. Но однажды, когда я читала перед, причастием «Канон покаянный…», пришли обильные слезы и рыдания, рвущиеся из глубины души.

То же случилось и на исповеди. И теперь грех детоубийства стал представать в ужасающих картинах… По Божиему промыслу напоминание о моем кровавом преступлении приходит часто разными путями. Читаю газетную статью о маньяке, который у себя в гараже сдирал кожу с живых похищенных детей, – и, цепенея от ужаса, вижу себя соучастницей этого злодеяния. Нравственная казнь вторгается во все помыслы.

Теперь я не могу без волнения смотреть в чистые, лучезарные детские глаза. Однажды на автобусной остановке маленький мальчик долго и пристально разглядывал меня. Взгляд этот – выразительный, глубокий и как будто обличающий – вызвал целое смятение в моей душе. «Это мой судья!» – подумалось мне.

Мои «судьи» бегают вокруг, заливаясь звонким смехом, ползают на четвереньках, ковыляют на слабых ножках… И всех бы я их перецеловала теперь. Но они не мои дети. А мои, разрезанные на кусочки, сгнили на свалках без креста и имени.

Господи Милосердный! Прости мне грех сей смертный. Помилуй нас – всех матерей, которые по духовной слепоте и жестокости сердец продолжили кровавое дело царя Ирода.

Боже, милостив буди к чадам нашим, не познавшим материнской любви, а принявшим мученическую смерть от рук наших.

Приими, Господи, слезы покаяния рабы Твоей.

Елена, г. Тольятти

Бычья кровь

– В том-то и беда, что делала я аборты, – Лилия сокрушенно покачала головой, отодвинула пустую чашку. – Ведь и замужем – правда, тогда мы не были венчаны, – и квартира, и все условия. Единственная дочка… Что еще? Но только скажу мужу: «Я ведь беременна», – а он в ответ: «Ну и что? Иди, делай аборт» – «Ну может, оставим?..» – «Да зачем тебе это надо!»

Вот так мы и решали участь наших нерожденных деток. Не потому ли и в семье все так непросто. Молюсь о сохранении брака, а все только хуже идет…

Когда наконец-то я твердо решила: следующего обязательно рожу! – и мужа уговорила, – тут-то и оказалось, что от нашего желания мало что зависит. Не давал Господь детей чадоубийцам! Долгие пять лет пришлось молить Бога о даровании ребенка. И, может быть, Господь так и не откликнулся бы на мои молитвы, если бы мы не повенчались с мужем. Вскоре после венчания я забеременела.

И вот тут пришлось столкнуться с нежданными искушениями. Будто все ополчились на моего зачатого младенчика – как бы его извести.

На учет я встала уже на пятом месяце, чтобы сразу отсечь саму попытку уговоров на аборт. Но в женской консультации услышала:

– Да ты что – с ума сошла! До такого срока дотянула… Под сорок лет – в твоем возрасте рожать: знаешь какой это риск – может родиться урод!

– С какой стати? – я ведь тоже кое-что читала, не совсем уж глупенькая. – Насколько я слышала, риск этот – если он вообще еще есть – только для первородящих женщин. У меня вторые роды. Да сколько их, первородящих, рожают и постарше меня – и слава Богу, ничего. Так что не надо пугать меня – не боюсь.

Тогда медики стали убеждать меня лечь в больницу, в целях профилактики. И опять я отказалась: чувствую себя хорошо, анализы неплохие. Что мне делать в больнице?

Они свое: надо подкрепить здоровье. Знаю я их «подкрепить»… Но подумала все же, что витамины и впрямь можно бы поколоть, да ведь для этого не обязательно в стационаре лежать. Попросила выписать лекарства, я их сама куплю и буду ходить на уколы.

Купила, что было выписано. Пришла домой, открыла коробочку с ампулами и стала читать листовку-вкладыш. Читаю: препарат изготовлен на основе вытяжки из бычьей крови… Единственное противопоказание – беременность! Я – к врачу:

– Что же вы мне выписали! Читайте, тут написано, что при беременности это лекарство противопоказано!

Врач рукой замахала:

– Это старая инструкция, нечего и читать ее. Недавно ассоциация гинекологов признала это лекарство совершенно безопасным для беременных.

– Ну уж нет! Препарат импортный, и если зарубежная фирма-производитель признает, что лекарство может представлять угрозу для плода, значит, так оно и есть. Скорее уж фирмачи постарались бы скрыть эту опасность от пациентов, денег не пожалели бы, чтобы убрать эту строчку, да ведь не убрали – значит, угроза серьезная. И потом: бычья кровь… Это что же, в меня и моего ребенка звериную кровь вольют?

– Да мы это лекарство абсолютно всем женщинам назначаем – и ничего! Одна ты такая умная…

Умная или нет, а от этих уколов я отказалась. Были и другие искушения, и много, – ну, слава Богу, удалось и их как-то одолеть…

Мы сидели на кухне за давно остывшим чаем и говорили, говорили о детях – живых и убиенных, о том, как же все-таки можно хотя бы попытаться отмолить столь тяжкий грех. А за стеной мирно посапывал носиком маленький Иванушка. Мамина и папина кровинушка. Не бычья…

Ольга Ларькина

«А эту и два села не отмолят…»

В Самарской области многие помнят великую пред Господом молитвенницу и праведницу Пашу Давыдову (tlO февраля 1957 года). Жила она в селе Дмитриевка, в двенадцати километрах от Подъем-Михайловки, и часто приезжала к своей снохе Зое в село Большая Глушица. Многое было открыто тете Паше, сомолитвеннице и собеседнице Митрополита Мануила (Лемешевского) и протоиерея

Иоанна Фомичева. При жизни не раз побывала она в раю; духовно прозревала посмертную участь как умерших, так и еще живых людей.

Про мамину свекровь тетя Паша говорила, что она в раю – и спаслась деторождением: всех своих деточек родила, – вспоминает живущая ныне в Самаре Алевтина Куликова. – В другой же раз тетя Паша говорит:

– А вот за эту два села будут молиться и не отмолят!

Мы к окну, смотрим – наша врач-гинеколог с мужем под ручку, он несет ее сумочку, – идут улыбаются…

Наша кровавая книга

Если бы кто-то из живущих вздумал написать книгу обо всех убиенных младенцах, не хватило бы места на ее страницах – так много жертв приносим мы торжествующему врагу рода человеческого. Такая книга есть – на небесах, и все ее листы – как обнаженные раны, каждая строчка истекает кровью. Наша Кровавая книга…

Вот лишь несколько строчек – несколько историй. Что-то было со мной, что-то услышано от других.

†††

– У моей дочери уже было трое детей, и вот она забеременела четвертым. Что делать? Плодить нищету? Решили с мужем, что хватит им и троих детей. Этих бы воспитать как следует, дать им все необходимое.

Сделала она аборт. А через неделю ее муж поехал на рыбалку и не вернулся. Погиб… Убийц так и не нашли. Осталась она с тремя малыми на руках. Вот уж вдоволь хлебнула и горя, и нужды…

†††

У Наташи двое детей. Старший сын уже взрослый, учится в институте. Очень хороший, добрый юноша. А младший… Нет, он очень умен, отлично учится, никогда не обижает животных. Но детей, особенно маленьких, просто ненавидит. Еще трехлетним малышом он кричал, распаляясь злобой:

– Я убью его! Зарежу! Разорву на кусочки! Я ему голову разобью!..

Отец и мать – оба с высшим образованием, очень интеллигентные люди. Все учат его добру, все стараются обуздать кипящую в нем ярость. Но единственное, чего смогли добиться, – это чисто внешнее укрощение страсти. Тяжелый, жестокий взгляд, клокочущий в самом сердце ребенка гнев – с этим ничего не могут поделать.

– Это мне Божья кара за мой грех, – говорит Наташа.

Она забеременела вторым младенцем, когда старшему было четыре года. Рожать? Но так не хотелось опять надолго оставлять работу, всецело погружаться в докучливый быт. Муж сказал ей сразу: решай сама, хочешь – рожай, не хочешь – твое дело. Обе матери – ее мама и свекровь – в один голос заявили: на нас не рассчитывай, помочь материально, игрушками и одежкой, – поможем, но сидеть с малышом не будем. Самим еще работать да работать…

В ночь перед операцией Наташе привиделось: к ее кровати подходит Женщина, вся в черном, и протягивает ей дитя:

– Наташа, возьми!

Та отвернулась: не надо… Женщина настаивала: – Наташа, ты погляди, какая девочка – хорошенькая, беленькая, вся в тебя. Возьми ее, Наташа!

Но она и слышать не хотела о ребенке. Утром подивилась странному сну и отмахнулась: нет уж, решила сделать, теперь нечего раздумывать. Отказаться бы, – стучало в глубине сердца, – пока не поздно… да нет, стыдно!.. Все анализы сданы, в больницу кладут по знакомству…

И операция прошла на редкость удачно, безболезненно. Только вдруг, ни с того ни с сего, накатила такая истерика – Наташа забилась в рыданиях. А ночью вновь увидела Ту Женщину в черном и теперь уже сама побежала за ней:

– Дай мне доченьку!

– У Меня ее нет, – ответила Женщина.

– Дай мне, дай мою доченьку! – плача, продолжала молить Наташа. И бежала вслед за удаляющейся Женщиной:

– Дай хоть взглянуть на нее!

– Ищи ее в мусоре, – услышала в ответ.

†††

– Первый аборт я делала не в больнице – стыдно было признаваться в своем блуде. С мужем я разошлась. А тут любовь… Уже и младенца во мне не было, но чувствовала себя я все хуже и хуже. Что-то сжигало изнутри, и кровотечение не прекращалось. Пришла к подруге: что мне делать – погибаю! Целый день мы ходили по ее знакомым, и все без толку. А вечером, уже у нее дома, произошло ужасное. Кровь хлынула неудержимым потоком. Все, конец? Подруга бросилась к телефону. На мое счастье, «скорая» примчалась тут же, и ехать было недалеко. Спасли… А назвалась я не своей фамилией: точнее, подруга при вызове сказала, что я – Трегубова из города Горького.

Прошли годы. Я вышла вторично замуж. Родились дети…

Этот брак не принес мне счастья. Многое пришлось пережить. Но самым жестоким ударом была измена мужа. Моя разлучница – Трегубова, а сына ее зовут так же, как и несостоявшегося отца трех моих нерожденных младенцев.

†††

– Как-то ночью я увидела себя над какой-то мрачной ямой, а оттуда слышались жалобные крики: – Мама, мамочка!..

И вот я уже стою среди каких-то детишек, одетых в лохмотья. Они обступили меня, хватают за руки, тянут к себе и все приговаривают: – Мама, мамочка!

Мне страшно смотреть в их пустые глаза, жутко от холодных прикосновений. И не вырваться, не уйти от них. Старшая девочка радуется:

– Теперь ты никуда не уйдешь, останешься с нами. Я кричу:

– Пустите меня, мне надо идти. Меня дети ждут!

– Дети? А мы что – не дети? Мама, почему ты нас бросила?

Так я и проснулась под их неутешный плач…

†††

– Не думала, что столько радости может принести сон. Мне привиделось, будто я в каком-то обыкновенном доме, где много – восемь или десять – маленьких детей. Красивых, чистеньких, беленьких… Со мной еще одна женщина.

Вдруг в дверь стучат, и вторая женщина спрашивает, кто там и что нужно. За дверью стоят незнакомые мужчины, и один из них – аккуратно одетый, приличного вида – говорит:

– Здесь два моих сына. Откройте, я заберу их. Женщина готова открыть дверь, но я в ужасе останавливаю ее:

– Это же охотник за детскими органами! Не отдавай детей, он лжет!

Тот настойчиво требует, чтобы ему отдали двух мальчиков (почему-то ему нужны именно два малыша, примерно двухлетние; он называет их имена и фамилию, говорит, что его прислала за ними жена). Пока идут переговоры, я закрываю мальчиков в шкаф, но, понимая, как ненадежно это укрытие, осторожно выбираюсь с малышами через окно. И бегу, несу их обоих, крепко прижимая к себе, и не чувствую тяжести – такие они легонькие, невесомые так ласково и доверчиво прильнули ко мне. Бегу, радуясь тому, что удалось спасти детишек. Ведь остальные-то дети в доме торговцу органами не нужны…

Просыпаюсь совершенно счастливая, словно это наяву мне удалось спасти малышей.

Господи, неужели хотя бы двоих отмолила?..

Ольга Ларькина

Осуждается… Материнство?

Мария скрывала свою беременность до последнего. Живот утягивала, на работе носила широкий блузон, в больших карманах которого постоянно держала руки, чтобы не так заметна была округлость фигуры. «Маскироваться» удавалось довольно долго. А около восьми месяцев, когда тайное уже становилось явным, она взяла на работе очередной отпуск. Декретный отпуск Мария не оформляла и потому не получила полагающихся по закону денег. А они, конечно, не оказались бы лишними. И даже не встала на учет по беременности у местной акушерки. Роды начались прямо в машине по дороге в ближайший роддом.

Кто-то, наверное, подумал, что речь идет о плоде мимолетной связи, о юной девушке, решившейся родить и воспитать ребенка без мужа. Каково же было мое удивление, когда выяснилось, что у Марии есть муж и дети. Родившаяся этим летом девочка стала ее четвертым ребенком. Почему же беременность, словно свидетельство о позоре, пряталась Марией от всех окружающих? Нет, не была она горькой пьяницей и никто не лишал ее материнских прав. Известие о том, что Мария ждет четвертого ребенка, в последние несколько недель быстро разнеслось по поселку. Местные кумушки на каждом углу судачили об ожидающемся пополнении. И «общественное мнение» тут же вынесло Марии приговор: сумасшедшая, самой есть нечего, а она еще нищету плодит… При этом во внимание не принималось, что у семьи есть огород, корова и другая живность, а на земле при наличии скотины всегда можно прокормиться, только не ленись…

Вот этого «приговора», всеобщего осуждения, которое в современной деревне не бывает молчаливым, и боялась Мария. Насколько же извращено должно быть сознание людей, чтобы убийство младенца во чреве считалось обычным, естественным явлением, а рождение ребенка, не первого и не второго в своей семье, – из ряда вон выходящим событием, заслуживающим сурового осуждения…

Одна многодетная мама рассказывала мне, как во время вынашивания детей ей приходилось встречать крайне негативное, да просто хамское отношение к себе. Косые взгляды и ехидные пересуды соседок – это еще что. В общественном транспорте, случалось, так и норовили намеренно толкнуть, а то и ударить локтем в живот. Причем чаще всего – пожилые женщины, вероятно, вырастившие собственных детей.

Я сознательно изменила имя женщины и не называю поселка, в котором она живет. К тому же подобная история могла бы произойти где угодно. Мораль «нового времени» царит уже повсюду. В поселковой школе, кстати, в числе первых в Самарской области ввели уроки полового просвещения. Конечно, не без инициативы с места.

И все-таки женщина, «…когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир» (Ин 16, 21). И верится, что радость материнства уже затмила у Марии пережитое чувство тревоги.

Татьяна Трубина