Текст книги "Ангелина – женщина медовая"

Глава третья

Они вышли из деревни и направились через поле к видневшемуся за ним лесу. Наталья выглядела умиротворенной. Дорога была ровная, покрытая мелким сероватым песком. Скоро их нагнал дед, сидящий на телеге с соломой. Черная невысокая лошадка медленно тянула телегу, потряхивая головой. Дед курил папиросу и поглядывал по сторонам. Поравнявшись с женщинами, притормозил.

– Ох ты, ух ты, Натальюшка! Да ты ли это? – весело спросил он. – С заду-то и не признал тебя.

– Я-я, – недовольно ответила Наталья. – Здравствуй, Михей!

– Здравствуйте, девоньки! – осклабился он, показывая беззубые розовые десны. – Куда путь держите? За опятами, что ль? Ох, и много их ныне вон в том березнячке. – И он широким жестом отмахнул пол-области. – Да что-то поздненько вы собрались! Моя баба ужо с утра две корзины принесла, да и намариновала. Ох, и закуска добрая из маринованных-то опят! К водке то, что надоть! Зимою как банку откроешь, как дух пойдет из нее грибной, так слюною захлебнешься!

– Вам, мужикам, лишь бы выпить, – ворчливо проговорила Наталья и запрыгнула на телегу. – Садись, Геля, – предложила она.

– Да, да, – радостно закивал Михей. – Коли по пути, так подвезу.

– Нам до первого леса, – сказала Наталья, помогая Ангелине забраться на телегу.

– Ага, и я в ту сторону! – сообщил Михей. – А ты где пропадаешь-то? В селе тебя и не видать! Бабы вот все говорят, что какие-то сектанты у нас в лесу живут. Ты не к ним ли повадилась, девонька, ходить? Ох, смотри, до добра тебя не доведут эти антихристы!

Ангелина вздрогнула и с испугом глянула на Наталью. Но та грызла стебелек длинной травинки и улыбалась безмятежно.

– Чего молчишь-то? – поинтересовался он и повернул голову, глядя на Наталью.

Потом перевел взгляд на Ангелину. Она улыбнулась ему немного беспомощно. Он полез в карман, достал два маленьких темно-красных яблочка и протянул ей. Она кивнула и взяла. Одно протянула Наталье. Но та улыбнулась и отказалась.

– Не пойму просто суть вопроса, – сказала Наталья. – И потом, какое твое дело, Михей, куда мы идем, зачем? Все-то вам, деревенским, знать надо!

– Ну уж ты-то тоже мне городская! – хмыкнул он. – Забыла, как босиком тут бегала, будучи малявкой? Подумаешь, в город она уехала! Все вы, девки, в город стремитесь! Квартиры хотите с ваннами, да музеи, театры вам подавай, одежу модную. Но все это суета сует! А родина-то тут! И никуда от этого не денешься! И родные все на местном кладбище лежат.

Михей быстро перекрестился.

– Да я и не отрицаю, – мягко ответила Наталья. – Чего ты, Михей, нападаешь?

– Волнуюсь за тебя, девонька, – шумно вздохнул он. – Почитай, всю жизнь с твоими родителями на соседних улицах прожили. И ты мне как дочка. Но не туда тебя последнее время дорожка уводит. От и муж тебя бросил! Тоже неспроста!

– Ну уж это тебя вовсе не касается ни с какого боку! – огрызнулась Наталья и спрыгнула с телеги. – Спасибо, что подвез! Мы дальше пешком.

Ангелина тоже спрыгнула и остановилась, растерянно глядя на видневшийся за полем лес.

– Ты ведь вроде дотуда хотела, – сказал Михей и махнул рукой в сторону леса.

– Так ты сейчас объезжать будешь по дороге, – ответила Наталья, – а мы прямиком через поле пройдем. Так скорее будет.

– Ну как знаете, девоньки, – сказал он. – Всего хорошего!

– И тебе счастливого пути, Михеюшка, – ласково проговорила Наталья.

– До свидания, – вежливо сказала Ангелина и пошла вслед за Натальей, которая решительно двинулась к полю, заросшему высоким отцветшим донником, конским щавелем и какой-то длинной травой, заплетенной пожелтевшим вьюнком.

Продираться сквозь эти заросли были трудновато, тем более из травы тут же вылетели тучи мелких мошек. Они попадали в глаза, лезли в нос, и Ангелина тщетно отмахивалась от них, потому что с каждым шагом их становилось все больше. Кроме того, она несколько раз попадала ногами в какие-то ямы. Но скоро ее мучения закончились, так как они пересекли поле и оказались возле смешанного леса, густо заросшего по опушке вишневыми кустиками с видневшимися кое-где мелкими темно-малиновыми ягодами. Наталья присела на кочку и начала обирать с подола длинной юбки многочисленные мелкие репьи от разросшихся незабудок. Ангелина осмотрела свои брюки и тоже обнаружила, что снизу штанины облеплены колючими репьями. Она с трудом отчистила брюки от них, потом вытерла вспотевшее лицо и посмотрела на Наталью. Та достала из сумки бутылку с водой, сделала несколько глотков и протянула ей. Ангелина кивнула и с наслаждением начала пить.

– А нам далеко еще? – спросила она, присаживаясь рядом с Натальей.

– Да, – ответила та и легла на спину, заложив руки за голову. – Ты только посмотри, небо сегодня какое! И ни облачка весь день! В городе никогда такого чистого неба не бывает! А синева какая! Я вот раньше и внимания не обращала на всю эту красоту. Жила себе и в небо не глядела. Только если на предмет дождя. Но сейчас поняла, как творец все устроил! Какую красоту людям подарил! Да вот мы только портим все, не ценим!

– Да, это так, – охотно согласилась Ангелина. – А что это Михей говорил о сектантах? – после паузы задала она мучивший ее вопрос.

Наталья глянула на нее с непонятным выражением, потом приподнялась, опираясь на локоть. Она начала гладить стелющийся по земле длинный пучок травы резучки.

– Знаешь, я в детстве любила заплетать косички из этой травы. И вечно пальцы резала до крови. А мамка меня ругала и говорила, что только лешие траву в косы заплетают и что лес меня наказывает, поэтому и режусь постоянно. Но я все равно украдкой заплетала, – сказала она и улыбнулась.

– Я в своей деревне в детстве этим же занималась, – улыбнулась в ответ Ангелина и легла на бок, подперев голову рукой и не сводя глаз с Натальи.

– Жизнь такая интересная, – продолжила та после паузы, – а вот мы, словно заведенные, выполняем одно и то же, будто нас загнали в какие-то рамки. И мы, как бездушные механизмы, вначале учимся, потом работаем, потом квартиры стараемся получить, потом забить их всякими вещами. И ведь у всех одно и то же изо дня в день, изо дня в день! И вся радость такого существования – это прийти после тяжелого рабочего дня, сытно да вкусно поесть, а потом улечься на диване и смотреть все эти ужасающие передачи, которые нам мозги засоряют. А утром снова на работу. И так всю, понимаешь ты, всю жизнь!

– И что в этом плохого? – возразила Ангелина. – Все так живут.

– Вот именно все! Но вот ты – разве все? Или я? Мы же разные, так почему потребности у разных людей должны быть одинаковые?

Наталья встала и отряхнула одежду.

– Отдохнула? – мягко спросила она. – Дальше пойдем!

Ангелина поднялась с земли. Она вдруг почувствовала испуг из-за того, что доверилась этой, в сущности, малознакомой женщине и та ведет ее неведомо куда. Она подошла к ней и посмотрела ей прямо в глаза.

– Куда мы идем? – спросила Ангелина. – Скажи мне сейчас все как есть!

– В святое место, – ласково проговорила Наталья. – Там люди живут так, как велит им природа. Я случайно туда попала, еще в начале марта. Один человек привел. И я ни секунды не пожалела. Хочу постоянно жить там. Это словно рай на земле.

– Что-то тревожно мне, – сказала Ангелина, – как-то странно все это выглядит. И слова твои странные. Да еще и Михей про секту упомянул. Скажи честно, это действительно секта?

– Называй как хочешь, – пожала плечами Наталья. – Да и что это слово в точности означает? Ты знаешь?

Она быстро двинулась по узкой тропинке, ведущей в глубь леса.

– Не особо, – призналась Ангелина и пошла рядом. – Так, по телевизору слышала про секты, но толком не знаю. Правда, у меня соседка по лестничной клетке в Свидетелях Иеговы ходит. Она мне брошюрки как-то давала. Но я читать не охотница. Я так их где-то и затеряла. Она мне не один раз пыталась что-то там объяснять, но я только отмахивалась. Ни к чему мне все это было. А потом муж вмешался. Повадилась она ко мне захаживать. И вот как-то на кухне сидела, он с работы пришел. Да как давай орать на нее, что, мол, секта ихняя шибко вредная, что людям мозги запудривают для своих корыстных целей и что если он еще раз ее у нас увидит, то самолично спустит с лестницы. Соседка сильно испугалась и тут же убежала. И больше ко мне даже не подходила.

– Понятно, – после паузы сказала Наталья. – У нас все по-другому. Никто никого не принуждает. Все живут как хотят.

Ангелина остановилась и прислонилась спиной к толстой старой березе.

– Ты чего? – удивилась Наталья. – Устала уже?

– Вот что, – решительно проговорила Ангелина, – расскажи мне сейчас же все! А то ведешь невесть куда. Бог его знает, что там за люди! Говоришь ты как-то туманно. И я толком не пойму ничего. Опасаюсь я всего этого! Ты уж пойми меня!

– Хорошо, – кивнула та, – считай, что это такая организация, где собрались люди, уставшие от цивилизации, что-то типа оздоровительного центра. Называется наша организация «Медуница». Есть у нас своя пасека, рядом – небольшая деревня. Отец наш и учитель зовется Великий Пасечник, а мы божьи пчелки, паства его. Мы там просто живем, никого не трогаем. Много приходит к нам больных, учитель в основном медом лечит и диетою. Мясо, рыбу есть нельзя, потому что, как говорит учитель, нельзя душу губить ради насыщения тел наших. А во всем животном душа есть. Едим все, что в лесу и огородах растет, что земля-матушка нам дает.

– Так вы вовсе не секта? – неуверенно проговорила Ангелина. – Но что это за Великий Пасечник? Дико как-то это!

– Почему дико? – тихо рассмеялась Наталья и двинулась дальше по дороге.

Ангелина оторвалась от березы и пошла рядом.

– «Медуница» имеет своего главу, только и всего. Вот на твоем производстве ведь есть директор, и он за все отвечает, так? Так и у нас он что-то типа директора.

– А кто он? – не унималась Ангелина.

– Святой человек, божья пчела, как и все мы, – важно проговорила Наталья и ускорила шаг. – Понимаю я твое беспокойство, голубушка, – продолжила она. – Но ведь ты в любой момент можешь уйти, у нас никто силой не держит. Конечно, есть люди, которым просто некуда идти, вот, как, скажем, тебе. Я поэтому и позвала тебя с собой, думала, так лучше будет. Но решай сама. Можешь сейчас же вернуться. Мы еще не так далеко и ушли. Правда, проводить до деревни я тебя уже не смогу. Но тут не заплутаешь – по дороге до поля, а там до деревни рукой подать.

Наталья остановилась и посмотрела на Ангелину. Та, встретившись с ее пристальным взглядом, моргнула. Потом поправила сумку на плече и шумно вздохнула.

– Хорошо, пошли, – после паузы решительно сказала Ангелина. – Но если мне там не понравится, то я уйду.

– Само собой, – закивала Наталья и ускорила шаг. – Держать никто не станет!

Около часа они шли по смешанному лесу, потом между высоких и стройных корабельных сосен. Миновав их, оказались снова в смешанном лесу, но более заросшем, чем предыдущий. К тому же он располагался в низине и от этого казался темным. Почва была сырой. Дорога, по которой они шли, сильно сузилась и стала больше похожей на звериную тропу. Часто на пути попадалась паутина с огромными крестовыми пауками. Ангелина вздрагивала и невольно вскрикивала, когда натыкалась на них. Но Наталья аккуратно снимала конец паутины с куста или ветки дерева и переносила его в сторону с их пути, прикрепляя к чему-нибудь подходящему. И паутина часто оставалась нетронутой.

Когда они вышли из этого леса, то Ангелина с изумлением увидела что-то типа болота. Она невольно остановилась. Но Наталья нашла два длинных и толстых прута, протянула один ей и уверенно двинулась к подвижной поверхности болота.

– Тут неглубоко, – сообщила она, – и неопасно. Единственное, что может случиться, это если ты провалишься в какую-нибудь яму. Но ты иди следом за мной. Мы почти у цели.

– Но я в туфлях, – заметила Ангелина, – так недолго и ноги промочить!

– Так они у тебя что-то типа спортивных, – ясно улыбнулась Наталья, – и на танкетке. Не думаю, что промочишь, если будешь идти за мной. Через несколько метров будут доски, по ним и пойдем.

– А почему эти самые доски не проложить прямо вот сюда? – резонно заметила Ангелина.

– Зачем? – нахмурилась Наталья. – Чтобы злые чужие люди могли увидеть тропу в «Медуницу»? Зачем нам чужаки? У нас только божьи пчелы.

Ангелина уже часа полтора чувствовала усталость, поэтому спорить не стала. Ее полное, рыхлое и нетренированное тело не привыкло к таким перегрузкам, хотелось уже лечь и не шевелиться. Она вздохнула и двинулась следом за Натальей. Та осторожно ступила на близлежащую кочку, поросшую жухлой коричневой травой, потом перешла на следующую. Ангелина ступила следом. Они постепенно углублялись в болото. Ангелина задыхалась от вони, исходящей от влажной рыхлой почвы и коричневой стоячей воды между кочками. Множество мошек облепило ее, пот заливал глаза. Она в душе ругала себя за то, что согласилась на это, уже казавшееся непомерно тяжелым, путешествие. Но примерно через полчаса трудной ходьбы они оказались возле возвышения, заросшего какими-то низкими кустами с остатками желто-коричневой листвы. Наталья выбралась на него и легла на спину между кустов. Ангелина села рядом и тяжело вздохнула, вытирая пот и отмахиваясь от мошкары.

– Вот и все! – после паузы довольно проговорила Наталья. – Мы благополучно миновали чистилище. Сейчас будет легко. И совсем скоро мы придем в «Медуницу». Ох, быстрей бы! Так хочу оказаться дома! – добавила она и повернула голову к Ангелине.

– Чистилище? – проворчала та. – Это был просто ад какой-то!

– Намаялась, голубушка? – участливым тоном спросила Наталья. – Ничего, сейчас отдохнешь и душой, и телом.

– Но как я смогу уйти, даже если захочу? – задала резонный вопрос Ангелина. – А ведь ты говорила, что вы свободны! Через это болото не каждый сможет пробраться! Эту тропу назубок знать нужно.

– Ну я же прохожу, – ясно улыбнулась Наталья.

Она достала бутылку с остатками воды из сумки и протянула Ангелине. Та поблагодарила и отпила половину. Наталья убрала бутылку в сумку. Ангелина тяжко вздохнула и поднялась. Они двинулись вперед. Наталья уверенно пролезла сквозь кусты. За ними была проложена самая настоящая дорога из широких темных и влажных досок. Она терялась в лесу, который виднелся по ту сторону болота.

– Вот видишь, – довольно заметила Наталья, – самое трудное позади. А телу всегда полезна такая тренировка. Все лучше, чем у телевизора целыми днями лежать да чахнуть. Не находишь?

– Вот уж не знаю! – недовольно пробормотала Ангелина, идя за ней по доскам.

Они быстро достигли леса. У края болота он был густым и смешанным. Но чем дальше они шли, тем лес все больше переходил в сосновый. Он был чистым, сухим, а воздух стал смолистым и ароматным. Ковер из опавшей хвои приятно пружинил под ногами.

Папоротник-орляк густо закрывал целые поляны. На одном широком старом пне Ангелина заметила целое семейство опят и бросилась к нему.

– Ты только посмотри! – радостно воскликнула она. – Грибы-то какие! Надо бы собрать!

– Да, обязательно! – тоже обрадовалась Наталья и достала из сумки большой пакет.

Они быстро обобрали пень и сложили опята в этот пакет. Потом увидели еще грибы и собрали и их. Но уже начало темнеть, и Наталья заторопилась.

Когда они подошли к какому-то плетню, Наталья вздохнула с облегчением и начала перелезать через него.

– Ну вот мы и дома! – немного торжественно провозгласила она. – Но обходить ограждение неохота, так что тут перелезем.

Ангелина усмехнулась такому странному вхождению в дом и последовала ее примеру. Они оказались в огороде, засаженном подсолнухами. Но головки уже сняли, а толстые подсохшие стебли еще не убрали, и они торчали, словно пики. Пройдя сквозь них, они очутились возле дощатого сарайчика. Огромный лохматый пес, лежащий возле него, навострил уши и поднял морду, но тут же вяло завилял хвостом. Наталья достала из сумки кусок хлеба и бросила ему. Пес ловко поймал его на лету и мгновенно проглотил.

– Все, Ураган! – тихо сказала Наталья. – И этим будь доволен.

Ураган яростно завилял хвостом, но не встал.

– Это соседка моя тут живет, – пояснила Наталья. – Хорошая женщина. А я чуток дальше.

Ангелина с подозрением оглядела сарайчик. Света в маленьких окошках не было.

– Спят уже все, – сообщила Наталья, хотя она ни о чем не спрашивала. – Божьи пчелки живут по законам природы. Когда солнышко закатывается, то мы тоже спать укладываемся. Но и встаем с солнышком.

– Выходит, вы зимой почти все время спите, – довольно ехидно заметила Ангелина.

– Так природа велит, – не задумываясь, ответила Наталья. – Зимой все процессы в организме замедляются, и незачем их искусственно активизировать. Все животные зимой или впадают в спячку, или находятся в заторможенном состоянии.

– Так у вас тут и электричества нет? – изумилась Ангелина, вглядываясь в темноту.

– Откуда? – усмехнулась Наталья и подошла к маленькому сарайчику.

Она открыла дверь и впустила Ангелину внутрь, но сама осталась на улице.

– Располагайся, – предложила она. – Это будет твоим домом. Его занимала одна старушка, но она умерла еще в мае, между прочим, в возрасте 97 лет. И с тех пор здесь никто не жил. Но все ее вещи целы. Там найдешь шкафчик, в нем все, что необходимо. Свечи тоже должны быть. Вот тебе спички, – добавила она и протянула ей коробок. – Спокойной ночи, голубушка. Завтра встретимся, и я все тебе покажу. Мой дом рядом.

– Спокойной ночи, – растерянно ответила Ангелина.

Наталья словно растворилась в темноте, и она осталась одна, тут же почувствовав приступ страха. Деревья шумели, раздавались какие-то неясные шорохи, поскрипывания. Вдруг в открытую дверь метнулась тень, и Ангелина вздрогнула. Она тщетно пыталась вглядеться в помещение, но ничего не видела. Тогда она закрыла дверь и ощупью нашла шкаф. Пошарив, обнаружила коробку с толстыми стеариновыми свечами. Зажгла одну из них и подняла ее повыше. И тут же увидела сверкающие глаза в углу комнаты. Ангелина сдавленно вскрикнула, чувствуя, как бешено заколотилось сердце. Но это оказалась всего лишь кошка, забежавшая в дом. Она спокойно подошла к Ангелине и начала тереться об ее ноги. Потом громогласно замурлыкала. И Ангелина моментально почувствовала себя спокойнее. Подняв руку с горящей свечой, она оглядела помещение. В углу находился небольшой, сколоченный из некрашеных досок шкафчик. Возле него у стены притулился топчан, покрытый соломой и застеленный чем-то типа тонкого пледа. Странно выглядела на этом топчане подушечка, полностью расшитая красивыми яркими узорами. Ангелина поставила свечу на обрубок толстого бревна, стоящий возле топчана, села и погладила подушечку, ощутив холодящий шелк вышивки под пальцами. И неожиданно всхлипнула.

«С ума я, что ли, сошла? – спросила она саму себя. – Что я здесь делаю? Знал бы Толя, куда меня занесло из-за его подлости! Господи, помоги!»

Она вытерла слезы, попыталась не думать ни о чем и поскорее заснуть. А уже утром разобраться, что это за место, в котором она очутилась.

Ангелина вытянулась на спине, даже не раздевшись, и закрыла глаза. И тут же услышала под топчаном тихое мяуканье, словно кошка спрашивала ее о чем-то.

– Ну иди сюда, иди! – позвала она и вздохнула. – Как тебя зовут-то? Мурка?

Кошка мгновенно взлетела на топчан и прижалась к ее боку, тут же замурлыкав. Ангелина погладила ее, повернулась на бок, обняла одной рукой и тут же провалилась в сон.

На рассвете ее разбудил стук в дверь. Она с трудом разлепила глаза. Кошка все так же спала у нее под боком. От нее шло тепло, как от грелки.

– Кто там? – хрипло спросила Ангелина и приподнялась. – Открыто!

Дверь распахнулась, и вошла улыбающаяся Наталья.

– Утро доброе! – радостно проговорила она. – Как спалось на новом месте? Я вижу, что и Ромашка здесь! Подружились уже? Вот и славно!

– Ромашка? – удивилась Ангелина и села, глядя на кошку.

– Да, так ее покойная хозяйка прозвала из-за белой шерстки, – пояснила Наталья. – Но ты ведь можешь и другое имя дать.

– Зачем же! – сказала Ангелина и погладила Ромашку. – Она ведь к этому, поди, привыкла.

Кошка открыла глаза и тихо замурлыкала. Глаза у нее оказались желтыми и круглыми, словно серединки ромашек.

– Вот тебе и компания, – весело произнесла Наталья. – Я все тебе у нас покажу. Но сначала позавтракаем.

Она села на топчан и поставила на пол корзинку, которую принесла с собой. Потом достала из нее лепешки, бутыль с молоком и керамическую банку, полную меда. Поставив все это на деревянный чурбан, закрыла глаза и начала что-то еле слышно бормотать. Перекрестившись, посмотрела на Ангелину широко распахнутыми сияющими глазами. Ели они молча. Лепешки оказались очень вкусными и еще горячими. Ромашка, налакавшись молока, выбежала на улицу.

Закончив завтракать, Ангелина поблагодарила и спросила:

– Где ты взяла эти лепешки? Или сама готовила?

– Сама, сама, – закивала Наталья, вытирая губы кончиками платка. – У меня возле жилища есть что-то типа отдельной кухоньки. Там такая маленькая печка сделана из кирпичей, обмазанных глиной. И сковородки есть, и кастрюли. Хотя Великий учит нас, что в природе никто еду не варит, не греет, все в сыром виде надобно потреблять. А то живая энергия при обработке убивается, и мы ее не получаем, поэтому и болеем. И воду по этой причине варить нельзя.

– Великий? – спросила Ангелина. – Это кто? Глава ваш?

– Да я ж тебе вчера говорила! Ты забыла, что ли? Ну и короткая память! – ответила Наталья. – Великий Пасечник – отец наш и учитель просветленный. Он сюда первый пришел. Тут заброшенная пасека была. Из-за болота, которое все разрастается, ее и забросили, потому что добираться неудобно стало. Понимаешь, тут со всех сторон озеро, оно как бы подковой расположено, а мы, получается, в середине этой подковы, а меж ее краев протянулось болото, и вход на наш полуостров оно как бы запирает. Но территория большая. Я как-то ходила до озера от нашего поселения, так, почитай, только через час дошла до воды. И лес там чистый, сосны в основном. А уж грибов, ягод! Мы собираем их и сушим на зиму. А бруснику мочим. Ее тут ох и много! Землянику и костянику с медом мешаем и в глиняные кувшины укладываем. Мед засахаривается. Очень вкусно получается.

– А молоко? – поинтересовалась Ангелина и кивнула на опустевшую бутыль.

– Нет его тут, – отчего-то понизив голос, сказала Наталья. – Великий по природе живет и всегда говорит, что молоко только детенышам полезно, а взрослым оно вредит. А я страсть все молочное люблю. Вот принесла с собой немного. У Петра коровы шибко хорошие, молоко вкусное дают, густое и аж сладкое.

– Понятно, – сказала Ангелина и оглядела стены хибарки.

На одной висели пучки каких-то сухих трав, в простенке между двух маленьких квадратных окошек была прикреплена цветная иллюстрация из журнала, изображающая икону Богородицы. Чуть дальше висел большой глянцевый плакат. На нем на фоне нереально синего моря стояла красотка в бикини и зазывно улыбалась. Ниже была надпись, приглашающая в тур по Турции. Над топчаном оказался небольшой металлический подсвечник, прибитый к стене. В нем даже был кусок оплывшей свечи.

«Оригинальный набор!» – подумала Ангелина, но от комментариев воздержалась.

– Ты пока будешь здесь жить, – сказала Наталья, укладывая бутыль в корзину. – Мед прибери в шкаф. Я потом еще тебе принесу. Мое жилище рядом, так что будем соседями. Пошли знакомиться с остальными?

Ангелина кивнула и встала, поправляя кофточку на животе. Но особого желания общаться с кем бы то ни было она не испытывала. Ей хотелось уснуть. Она чувствовала вялость. Тело после вчерашнего похода все еще ломило, натруженные ноги ныли. Но она покорно вышла вслед за Натальей из хибарки.

Солнце только что поднялось и заливало все вокруг золотисто-розовым светом. Роса осыпала пожухлые растения, паутину, протянувшуюся между ними, крохотными сверкающими капельками. Воздух показался Ангелине настолько вкусным, что его хотелось пить, как чистую холодную воду из родника. Она потянулась и заулыбалась. Потом огляделась. Ее хибарка выглядела ветхой. Кое-как сколоченные доски, покосившаяся дверь с заржавленным крючком, тусклые грязные окошки неприятно поразили ее. Но рядом находилось еще несколько подобных жилищ, и они были примерно в таком же состоянии.

– Вы тут не шибко богато живете, – пробормотала она.

– Мы пока испытуемые и не заслужили чести быть приближенными к Великому, – невозмутимо ответила Наталья. – Но все впереди!

– А тут еще что-то заслужить нужно? – усмехнулась Ангелина и запахнула курточку, так как на улице было свежо.

День обещал быть таким же теплым и ясным, как и вчерашний. Женщины поравнялись с соседским домишкой и поздоровались с вышедшим на порог белесым сухоньким старичком. Но Наталья, махнув ему рукой, двинулась дальше.

– И этот дедушка пока не заслужил? – скептически проговорила Ангелина, спеша за ней. – Он же совсем старенький! Ему неудобно в таких условиях проживать!

– Ты про Игната? Но он у нас только два месяца. Родной сын отдал его в дом престарелых под Новосибирском. Но он быстро сбежал оттуда. Игнат рассказывал, что условия там были ужасающими, еда – скудной, персонал – грубым. Его даже били. Вот он и убег на волю. И к «Медунице» прибился. Тоже кто-то из наших его привел.

– Но как же сын, ищет его, поди? – удивилась Ангелина. – Им он сообщил, где находится?

– А зачем? – пожала плечами Наталья. – Они от него избавиться хотели, раз в дом престарелых засунули. Я месяц назад в Новосибирск ездила и по его просьбе наведывалась туда, выясняла. Так никто из родственников даже не поинтересовался, куда он пропал, никто никаких попыток искать не предпринимал, хотя им сообщили об его исчезновении. Вот такие дети ныне! – добавила она и вздохнула.

В этот момент они поравнялись с новым на вид строением, напоминающим длинный сарай. Дверь была открыта, на приступочке сидела девочка лет пяти. На ее коленях играл котенок. Неподалеку стояла полная молодая женщина. Она развешивала мокрое белье на веревке, натянутой между двумя соснами.

– Утро доброе, Настасьюшка! – ласково поздоровалась Наталья, останавливаясь. – Ты уже, смотрю, на озеро сходила, настирала полный таз.

– Здравствуйте, люди добрые, – нараспев проговорила Настасья, оборачиваясь к ним и щурясь от солнца, пробившегося сквозь ветви сосен длинными золотыми лучами. – Да, уже постирала. А вы куда собрались?

– Вот показываю наши владения новой пчелке божьей, – сообщила Наталья. – Зовут Ангелина.

– Очень приятно! – заулыбалась Настасья. – Приветствуем в нашем счастливом мире!

На пороге дома в этот момент возник высокий черноволосый и чернобородый мужчина. Он взял девочку вместе с котенком на руки. Она весело засмеялась.

– А это Никола, мой муж, – сказала Настасья.

– Очень приятно! – закивала Ангелина.

Он широко улыбнулся ей, показав белые зубы, и кивнул в ответ.

– Мы к Великому, – сообщила Наталья. – Хочу представить новую божью пчелку.

– Кланяйтесь ему от нас, передавайте пожелания всяческого благополучия и здоровья, – хором проговорили Никола и Настасья.

– Обязательно, – пообещала Наталья.

Ангелина с недоверием глянула на них, но у обоих лица были безмятежны, а улыбки искренны.

– Они беженцы из Абхазии, – пояснила Наталья, когда они отошли от их сарайчика. – Дом их сгорел во время войны, ничего не осталось. Они туда-сюда, но кому они нужны? Вот и прибились к нам. Хотят дом строить, когда Великий их примет в общину. Детей у них трое.

– Но как же? – удивилась Ангелина. – Ведь школа будет нужна!

– Зачем? – усмехнулась Наталья. – Здесь рай и без всяких школ. Ты просто пока не прониклась, но в «Медунице» можно всю жизнь прожить без забот и тревог. Да ты сейчас все сама увидишь!

Они прошли мимо еще одного сарайчика, на вид нежилого, и устремились в лес по нахоженной тропе. Дорога шла словно в гору, лес становился все более светлым. И скоро уже не осталось ни одной березы или осины, ни одного кустика, а вокруг поднимались лишь стройные корабельные сосны. Густой аромат смолы и хвои заполнил легкие, и Ангелина с наслаждением вдыхала его. Толстый слой сухих иголок вперемежку с серыми островками пушистого мха мягко пружинили под ногами, и идти было одно удовольствие. Минут через двадцать впереди замаячили какие-то светлые строения. Наталья остановилась и поправила сбившуюся косынку.

– Вот, собственно, и сама «Медуница», – с гордостью проговорила она и махнула рукой в сторону строений. – Увидишь, как все Великий устроил, и сама уйти не захочешь.

Ангелина с любопытством посмотрела вперед. Они уже подходили к крайнему дому, с которого начиналась улица. Он был срублен на совесть из толстых бревен и наполовину облицован закругленными желтоватыми досочками, напоминающими медовые соты. Наличники на окнах были такой искусной резьбы, что выглядели как кружева. Ангелину удивило, что калитки как таковой не имелось и забора не наблюдалось. Аккуратный палисадник огораживал плетень, завитый пожухлым плющом. Как оказалось, все дома были без заборов, к тому же двери никогда не запирались, и даже замков не было. Они медленно шли по улице и здоровались со всеми встречающимися «пчелками». Ангелина обратила внимание, что, несмотря на раннее утро, жизнь в поселке кипела. Кто-то тащил вязанки хвороста, кто-то колол дрова возле дома, кто-то нес воду в ведрах на коромысле, кто-то уже возвращался из леса с полными корзинами опят. Дома были как на подбор. Ангелина любовалась их искусной отделкой и ухоженным видом. Все они напоминали игрушки, потому что были расписаны диковинными цветами и украшены замысловатой резьбой. Многие хозяева имитировали в оформлении медовые соты.

– Ну как тебе, нравится у нас? – тихо поинтересовалась Наталья, заглядывая в разрумянившееся лицо Ангелины.

– Очень все красиво и уютно, – ответила она, изучая открывшийся за поворотом улицы немного в отдалении высокий пригорок.

На нем располагался самый настоящий сказочный терем.

– А вот и обитель Великого Пасечника, – торжественным тоном произнесла Наталья и истово перекрестилась. – Святой человек, сподобился божьей благодати, но остался таким же простым. Пришел он как-то сюда, босой и в рубище, – нараспев начала рассказывать она, не сводя глаз с терема, – и увидел заброшенную пасеку, ульи и пчелок, которые все еще не покинули свои дома. Подошел он к ним и беспрепятственно взял меда. И ни одна пчела его не ужалила. А садились они ему на лицо, на плечи, на раскрытые ладони и ползали, словно он был отец их. И сейчас никогда его пчелы не жалят, а ульев в «Медунице» несколько десятков. Понял тогда Великий, что не зря его сюда Боженька привел, что место это святое и для жилья самое пригодное. Да еще за пасекой под пригорком увидел он родник такой чистый, словно это были слезы самого Господа нашего. Умылся он этой водой, вкусил ее сладости и заснул. И приснился ему город, а он в нем владыка. И живут в этом городе только добрые люди, а злых сразу пчелы жалят, и они подобру-поздорову сами уходят из этого места.