Текст книги "Моё счастье"

Родительский дом, который строил ещё наш дедушка, требовал большого ремонта и, соответственно, денежных вложений. На наших сберкнижках денег не было. Они закончились, когда наши дети стали поступать в высшие учебные заведения и я устроился работать главным лесничим в «Вологодские топливные биотехнологии». (Тем более, меня туда давно звали и зарплата там была значительно выше моих предыдущих заработков). Проработал там три года. И уже окончательно вышел на пенсию. Правда, дома сидеть не пришлось: по просьбе коллег выезжал в лес на отводы делянок под рубки ухода, главное пользование; консультировал. То есть делал то, что умел. Да и дома дел хватало. Держали коз, поросёнка, кур, индоуток, собак. Они все тоже требовали ухода.

Из наград имею грамоты. Одна от Министерства лесного хозяйства, значок за 10-летнюю безупречную службу в государственной лесной охране. За содействие выполнению планов и в честь профессионального праздника получал денежные премии. Это было существенней… И ещё – значок «Молодой гвардеец пятилетки» за велопробег со школьниками Вологда -Великий Устюг (проехали по населенным пунктам Вологодчины где-то 670 километров). Это – официальные награды. А неофициально имею орден, которым горжусь. Но это – уже другой рассказ.

Вырастили с женой Ниной Михайловной четырех дочек и сына. В настоящее время у нас двенадцать внуков. У дочки Юли – дочь Лиза и сын Саша; у Ирины – сыновья Артём и Кирилл; у Оли – дочь Настя и сын Максим; У Наташи – дочери Даша, Диана и Катя, у сына Вячеслава – дочери: Полина, Меланья и Есения. И самая младшая на сегодняшний день – это Есения. Ей исполнился один годик. А самый старший из внуков – Артём. Ему двадцать три года.

Любил и люблю путешествовать по лесам и озёрам. И, вообще, жить люблю!

Я, с коллегами в ресторане отмечаем очередной праздник

Я на Каменке

Рабочий кабинет автора

Слева – направо: Марков Борис Васильевич, – профессор, академик; сзади его жена Ольга Юрьевна, – профессор (ленинградка); Смирнова Татьяна; Нежельская Валентина – экономист; Мамончиков Владимир Степанович – кандидат технических наук;

Озеревский Анатолий, – инженер лесного хозяйства; Каткова Валентина – товаровед; моя сестра Наташа – инженер-декоратор. Это всё – бабаевская диаспора в Санкт– Петербурге (кроме Ольги Юрьевны). Раз у Наташи в Питере собралось живших на нашей улице (включая и меня) шесть человек, плюс с соседних. Такие встречи проходили весело: пели под гитару романсы женщины их много знают, читали стихи. И вспоминали родное Бабаево, – детство, юность…

В своей биографии обещал рассказать об ордене, – рассказываю.

Справляли мой юбилей. Собрались родные, близкие. Было поздравление и через газету. На следующий день, повстречавший меня сосед спросил:

– Дети на торжество все приехали?

Я ответил:

– Да. Десять детей и одиннадцать внуков!

На лице соседа появилось откровенное изумление. Он даже слегка попятился. Но сразу же сообразил и рассмеялся. Я добавил, что за своих зятьев, невестку мы так же болеем и переживаем, как и за родных детей. Так что это все – наши дети.

Юбилей прошел весело, с юмором. Как и подобает такому мероприятию. Родные и гости переодевались. Исполняли под гитару и аккордеон цыганские романсы (и не только) с измененными в сторону именинника текстами. В общем, повеселились хорошо! Когда гости разошлись, за столом остались я и ещё кто-то из родни. Работал телевизор. Он, как правило, у нас включен с утра и до вечера. Смотрю, а там президент награждает орденом спикера верхней палаты Валентину Ивановну Матвиенко. Надо сказать, что Валентина Ивановна родилась в том же году, что и я. И в один и тот же день, то есть 7-го апреля. Я и пошутил:

– Надо же, Валентина Ивановна прожила семьдесят лет, ей за это орден дали. Я прожил ровно столько же (изо дня в день), а мне – ничего. Негромко так сказал. Но, видимо, и правду говорят, что стены имеют уши…

Прошел месяц. Приезжают на каникулы питерские внуки и вручают мне бархатную коробочку. Открываю, в ней – орден. Достал его. Выполнен в заводских условиях. По весу тяжелый, с блестящими камушками. Подумал: «Награда, прям, как у Михаила Илларионовича Кутузова». А надпись на ордене: «Любимому дедушке за доброту и заботу». Прочитал, – и слеза по щеке…

Орден любимому дедушке!

А если серьезно, то дорожу этой наградой. Ведь, она мне от всех наших детей и внуков!

Рассказ о том, как я с лёгкой руки внука стал генералом, а с помощью дочки получил статус академика.

В своей написанной биографии, да и в других рассказах я ничего не придумывал. Просто описывал то, что было со мной, моими родными, знакомыми. И сейчас продолжаю эту тенденцию.

В 2021 году старший внук Артём закончил Лесомеханический техникум (электрические станции сети системы) в Череповце и получил повестку в Армию. Провожали, как принято, всей роднёй и друзьями. Наказывали честно служить Родине и охранять нас. Все правильно говорили. А я добавил коротко: «Артём, будь обязательным! И в Армии, и на гражданке, потому что необязательный человек – это пустой человек». С такими напутствиями внук и уехал служить в Волгоград, Город – герой.

Оттуда по выходным он звонил нам. Когда звонил лично мне то громко приветствовал: «Здравия желаю, товарищ генерал!». Я так же шутя отвечал: «Здравия желаю, товарищ рядовой». Вообще то в Академии у нас была военная кафедра. Перед окончанием учёбы мы были в лагерях в пограничной части, что находится в Лахденпохском районе Карелии. Там принимали присягу и имею воинское звание старший лейтенант запаса. Это, к слову. Такое шутливое обращение внука ко мне продолжалось долго. И вдруг от него звонок и голос шёпотом: «Дедушка, я своим сослуживцам в шутку сказал, что мой дедушка – генерал в отставке». Сослуживцы, правда, сразу спросили: «Тогда чего же ты не при штабе?». На что Артём ответил: «А я хочу, как все».

Эта информация дошла до сержанта и более высокого начальства и им это понравилось. Внука повысили, назначили зав. баней, откуда он и сообщил мне потихоньку эту информацию. Уже получалось так: сослуживцы маршируют на плацу и в дождь, и в снег, а Артём – заведует баней. Работа там была как бы и не пыльная, но спину однажды он надорвал, перегружая большие мешки с бельём. Пришлось даже в лазарете полежать.

Говоря об Артёме, хочется вернуться немного назад. Артём после школы поступил, уже упоминал выше, в техникум. Первый курс закончил на тройки. Но затем от него стали поступать звонки с хорошими вестями: «Дедушка, я сегодня первым собрал электрическую цепь и получил «пять». Я хвалил его. Подбадривал, чтобы в учёбе продолжал в том же духе. Оценки стали улучшаться. И, думаю, в этом большая заслуга преподавателей техникума. Они смогли заинтересовать Артёма в учёбе. Закончил техникум он на пятерки. Ему дали протекцию в институт. Артём поступил в Вологодский государственный университет на заочное отделение и сразу же по призыву ушел в Армию. Отслужив год, вернулся уже на второй курс.

Встретил я его в своей профессиональной форме. И он доложил, отдавая честь: «Товарищ генерал, ефрейтор Киселев прибыл!». Мы обнялись. И Артём рассказал следующее. Насчёт генерала он пошутил в части без всякой, как говорят, задней мысли. Так как он меня раньше видел в форме лесничего и главного лесничего, ему моя форма нравилась. И он ещё тогда со знакомыми называл меня генералом. Позже внук хотел признаться перед сослуживцами в шутке. Но его высшее руководство периодически стало справляться у него о моём здоровье, т.е. о здоровье дедушки – генерала. И разоблачить себя он уже не решился. Внук так и сказал: «Дедушка, для моих сослуживцев ты так и остался генералом в отставке!».

Вологодский государственный университет Артём закончил весной 2024 года, получив диплом бакалавра и сейчас работает в Череповце на Северстали. На свою родину в Бабаево внук приезжает уже с женой Дашей. Меня приветствует по-военному. Я отвечаю тем же и нам обоим, по-моему, приятно…

Такая же шутка произошла и со званием «академик». К пенсии нередко человек приобретает массу болезней. Не обошла эта участь, к сожалению, и меня. Мне сделали одну операцию, затем другую. Врачи рекомендовали: «Год никаких физических нагрузок! И вообще, жить без тяжестей». Я опечалился, т.к. резко выбыл из накатанной жизненной колеи. Понял, что вообще долгое время мне нельзя будет ничем физически заниматься. А я привык к движению… Понял это и загрустил. Хотя, конечно, были книги, шахматы, музыка. А физических нагрузок не было.

Мое печальное состояние поняла и дочь Юля, где я временно квартировался. Поняла, что меня нужно чем-то отвлечь от грустных мыслей. Она принесла из магазина краски, кисточки, холсты со словами: «Папа, рисуй!». Я честно признался, что рисовать не умею и что кисть держал, когда белил стены в школе, в которой учился, но там была другая кисть… И портить холсты не буду. Посоветовал отдать все эти принадлежности внукам. Но Юля не отступала: «Помнишь, папа, ты давно собирался нарисовать картину? Вот и рисуй. А холстов еще купим». Действительно, у меня была мечта взять кисточки, краски и нарисовать картину, где будут река деревья и закат солнца. Или, наоборот, его восход. Нарисовать всё так, чтобы она в первую очередь понравилась мне самому. И я как-то проговорился об этом вслух, а дети запомнили…

Дочь Юля с зятем Сергеем предоставили мне на большом экране ряд пейзажей на выбор, чтобы я срисовал, что мне понравится. И я, прогнав нерешительность, стал пытаться сделать копию понравившейся мне картины. Дело это оказалось очень трудным. Первая моя картина изображала речку и лес. Пейзаж, который я старался скопировать, мне понравился. А то, что получилось у меня, – нет. Нарисовал другую картину. Тоже самое. Выглядело плоско. Но дочка похвалила меня, сказала, что получается. Но я понимал, что отсутствует перспектива, как говорят художники. То есть, не чувствуется объёма.

Тогда Юля договорилась с художественной студией, чтобы я поучаствовал в нескольких мастер-классах. Приняли меня там тепло. Я бы даже сказал, очень уважительно. Я подумал, что это заслуга моего возраста. Там мне показали, как смешивать краски, создавать тени и т. д. В студии занималось человек десять. И чувствовалось, что они прониклись ко мне интересом и уважением. Я, в свою очередь, посмотрел их творения. Они были в разной степени готовности, но чувствовалось, что по окончанию работ такие картины не стыдно и на стену повесить. Когда я узнал, что руководитель студии училась рисованию пятнадцать лет, я несколько приуныл. Но она подбодрила меня, сказав, что нужно рисовать и рисовать. И всё получится!

Ликбез для меня закончился и на вопрос Юли: «Как принял тебя коллектив?», я ответил, что очень уважительно. «Конечно» – сказала дочь. «Когда я тебя записывала в студию, на вопрос: «Кто ваш папа?», я сказала, – «Мой папа академик». И назвала мою фамилию. Я расстроился и сказал Юле, что некрасиво получилось. На что дочь ответила: «Папа, ты ведь Лесотехническую академию закончил?! Значит ты академик. Знаешь, как у них рейтинг поднимется, если все будут знать, что у них в студии даже академики учатся рисовать!!!».

Не знаю, поднялось что у них или нет, но я окунулся в творческую среду и мне там было хорошо. А рисовать за то время я так и не научился.

Накануне Праздника 9-го мая, вспомнил рассказ пожилой учительницы, которая, будучи маленькой пережила Великую Отечественную войну.

К нам приехала погостить сестра Наташа и мы вместе с учительницей Метелевой Марией Михайловной навестили бывшую учительницу – пенсионерку Меленцеву Таисью Васильевну. Наташа как раз заканчивала труд «Наша родословная». Ей хотелось кое-что уточнить о нашей школе, да и просто хотелось встретиться и поговорить с человеком, который долгое время работал в железнодорожной школе с нашими родителями.

Школу, коллектив учителей мы вспоминали с уважением. В ту бытность среди учительского состава было много мужчин. Школьники знания получали достаточно крепкие, об этом говорит статистика: многие выпускники поступали в ВУЗы. Когда к нашим родителям приходили бывшие ученики, они рассказывали, что при сдаче экзаменов члены экзаменационной комиссии нередко интересовались: какую школу они заканчивали, с физико-математическим уклоном? И когда абитуриенты говорили, что обычную, железнодорожную, те удивлялись.

Вспомнили Круглова Ивана Федоровича и его жену Антонину Антиповну, Копейкина Владимира Александровича, Куракина Игоря Фёдоровича и его жену. В общем, всех педагогов школы №25, а затем уже №65. Удивляла память пожилой учительницы. Это, видимо, профессиональная черта всех педагогов. Таисья Васильевна помнила свое трудное детство, войну, годы послевоенного становления. Всё в деталях.

В разговоре коснулись директоров, которые возглавляли школу №25, а затем уже и №65, и я ещё раз был горд за своих родителей. Таисья Васильевна сказала, что из всех директоров, которых она знала, наш отец был лучший. Про одного она сказала, что он был труженик, но простофиля. Про другого, – злой. А про нашего отца сказала, что он был человечный. Чувствовалось, что Таисия Васильевна нам с сестрой не льстила, да и разговор происходил в присутствии учительницы Марии Михайловны, которая училась у наших родителей. И всех, о ком шла речь, она знала хорошо. А нам с сестрой было очень приятно это слышать. Приятно до слез… За разговорами мы в гостях засиделись допоздна. Под конец беседы Таисья Васильевна сказала:

– Чего сейчас не жить, всё есть. Здоровье бы только было, да мир на Земле!

Мне эта затянувшаяся беседа запомнилась пронзительной историей из детства Таисии Васильевны.

Меленцева Таисия Васильевна

Шла война. Немцы были под Тихвином и периодически бомбили станцию Бабаево, так как там было паровозное депо. И они всё пытались разбомбить поворотный круг, чтобы отрезать путь отремонтированным паровозам на линию. Тася со своей мамой жили в деревне Сиуч. Хлеб туда доставляли из Бабаево на станцию. Таисья Васильевна вспоминала, что постоянно хотелось есть. И вот маленькая Тася со своей мамой пошли за хлебом. Получив, так называемую, пайку, отправились обратно домой. Хлеб её мать держала в руках, прижав к груди, так как ни сумок, ни пакетов у них не было. В это время на станции стоял состав с эвакуированными из Ленинграда. Голодающего Ленинграда. Они поравнялись с женщиной. Та держала ребёнка на руках. Ребёнок был довольно большой, но, видимо, не мог стоять из-за истощения. Увидев хлеб, мальчик впился в него глазами и протянул свои ручонки. Мать Таси остановилась и отдала мальчику хлеб. Про себя подумав, что может и нашему батьке кто в трудную минуту даст хлеба. Эта женщина попросила мать Таси подержать ребёнка. Быстро сняла с себя платье (под ним оказалось ещё одно) и отдала матери. Та стала отказываться и платье не взяла. Тогда женщина, у которой на руках был ребёнок, сказала, что это платье купил её муж, оно шерстяное. И просто вложила платье в руки матери Таси.