Текст книги "Журналы «Работница» и «Крестьянка» в решении «женского вопроса» в СССР в 1920–1930-е гг."

Глава 2. Основные направления трансляции коммунистической идеологии для женской аудитории

В предвоенный период производственная тема занимала первое место по количеству публикаций и их важности в центральных партийных журналах для женщин – «Работнице» и «Крестьянке». Задачей этих журналов было привлечь женщин к трудовой и общественной деятельности, способствовать изменению уклада их жизни, привычного жизненного сценария.

До 1917 г. обсуждение равноправия женщин строилось вокруг гражданских прав (право на образование, избирательное право, равенство прав в браке и т. д.). Например, в журнале[213]213
  «Союз женщин».


[Закрыть] Союза равноправности женщин, созданного в 1905 г., в основном выдвигалось требование избирательного права и права на образование, но никаких прав женщины тогда не получили. Какой выбор был у необразованной женщины? Она могла стать прислугой, чернорабочей на заводе, швеей или пойти на панель. Какие профессии ждали образованных девушек? Гувернантка, учительница в сельской школе, фельдшер. Попытки создавать женские издательства, артели и проч. не решали проблемы: женщин на рынке труда никто не ждал.

Не удивительно, что так много образованных девушек из дворянской и разночинной среды участвовали в революционном движении: другой возможности заявить о себе миру царская Россия им не дала. А. М. Коллонтай, И. Ф. Арманд, Н. К. Крупская, Л. Н. Сталь и другие большевички в революционной борьбе видели не только задачу построения справедливого общества, но и возможность изменить к лучшему женскую долю. Не случайно сразу после Октябрьской революции были начаты обдуманные и планомерные реформы по достижению реального женского равноправия. Одним из важных аспектов этого процесса был вопрос о трудовой деятельности женщин.

Задачи вовлечения женщин в производство очерчены в 1920 г. в проекте «Основные положения о производственной пропаганде среди работниц»[214]214
  Вестник агитации и пропаганды. – 1920. – № 3. – С. 11–12.


[Закрыть]. Собственно, по пунктам этого документа и была четко выстроена тематика журнала «Работница», выходившего с 1923 г. Это такие темы, как сознательное отношение к труду, понимание его необходимости и созидательного характера, борьба с прогулами, повышение производительности труда, охрана труда, обучение и повышение квалификации женщин, выдвижение женщин на руководящие посты на производстве, стимулирование их участия в общественной работе и т. д. В 1920-е гг. производственная пропаганда не предназначалась для крестьянок, изменения в этой теме отмечаются в «Крестьянке» с началом коллективизации.

2.1. Общие и специфические задачи производственной пропаганды для женщин в 1920-х гг.

Концепция построения коммунизма базировалась на воспитании нового человека, который будет относиться к труду по-новому – как к творчеству. Сформировать такое отношение к труду одномоментно, да еще в тех условиях было невозможно, но первые шаги в этом направлении делались сразу после прихода большевиков к власти. Производственная пропаганда, кроме того, выполняла особую роль в журналах, предназначенных для массовой женской аудитории.

Какие задачи производственной пропаганды ставились перед пропагандистами? Вот что писал журнал «Вестник агитации и пропаганды»[215]215
  Отдел агитации и пропаганды ЦК партии выпускал в довоенный период специальные журналы для партийных работников и журналистов: «Вестник агитации и пропаганды», «Пропагандист», «Памятка агитатора», «Спутник агитатора» и др.


[Закрыть] в 1920 г.

Печать должна:

• ознакомить рабочих с общим экономическим положением страны, с производственным планом;

• привлечь рабочих к обсуждению организации работы на их предприятии, норм выработки и производительности труда с целью их повышения;

• ознакомить с новейшей техникой и приемами производства;

• привлечь к борьбе с волокитой, бюрократизмом;

• создать «аттестацию героев труда», подчеркнуть важность героизма труда;

• поддерживать любовь к техническим знаниям и изобретениям среди масс.

Искусство должно:

• убедить в величии и героизме труда (индустриального, а не крестьянского – О.М.);

• привить любовь к заводу, к своему коллективу, цеху, станку;

• донести представление о значении техники и ее прогрессивности (курсив мой – О.М.);

• привить любовь к техническим усовершенствованиям, изобретательству[216]216
  Фриче В. Об использовании искусств для производственной пропаганды // Вестник агитации и пропаганды. – 1920. – № 4. – C. 19.


[Закрыть].

Налицо различие в задачах: искусство должно формировать общие представления, убеждения или «априорные настроения», как пишет автор, а печать убеждать в правильности государственной политики на конкретных фактах из жизни рабочего и транслировать актуальные лозунги.

В. Фриче пишет: «Если таким образом будут привлечены к выявлению интересующей нас идеи все виды искусства – поэзия, музыка, живопись, скульптура, ритмика, пение, искусство декламаторское, то трудно предположить, чтобы такой вечер не произвел надлежащего и эстетического и воспитательного воздействия на рабочую аудиторию. Конечно, это не есть «экономическое просвещение» рабочего класса, но это несомненно воспитание его к роли «класса – организатора», класса – хозяина жизни»[217]217
  Фриче В. Там же. – C. 19.


[Закрыть].

В приведенном примере хотелось бы отметить четкое понимание различий общих идеологических задач (формирование убеждений класса-хозяина жизни, создание образов героев труда), организационных (экономическое просвещение, улучшение работы конкретного предприятия, выполнение плана, увеличение производительности труда и пр.) и актуальных политических (борьба с бюрократизмом, ударничество и т. д.) задач. Для решения этих многоуровневых задач планируется использовать все средства как печатной, так и визуальной пропаганды в единой системе партийной прессы и культуры. Однако, когда речь заходит об определенной аудитории, эти задачи корректируются. Так, в русле формирования у пролетариата представлений «класса-*хозяина жизни» есть специфические особенности работы с женской аудиторией.

Важно подчеркнуть, что производственная пропаганда выполняла особую роль в журналах, предназначенных для массовой женской аудитории. По мнению Н. К. Крупской и других большевичек, которые писали о «женском вопросе», идея равноправия женщин может быть реализована только тогда, когда женщина сама зарабатывает на жизнь себе и своим детям. Крупская писала еще в 1901 г.: «Самостоятельный заработок освобождает женщину от власти мужчины»[218]218
  Крупская Н. К. Женщина-работница // Крупская Н. К. Педагогические сочинения. В 10 т. – М., 1957. – Т. 1. – С. 97.


[Закрыть].

После Октябрьской революции декреты большевиков по охране женского труда стали большим шагом к реальному равноправию. Вводился 8-часовой рабочий день, запрещалось привлечение женщин к сверхурочным работам, устанавливался декретный отпуск, декларировалась равная оплата труда за одинаковый труд мужчин и женщин (эта цель была достигнута в конце 1920-х гг.)[219]219
  Ильюхов А. А. Указ. соч. – С. 145.


[Закрыть].

Венди Голдман, известный американский историк, исследовавшая процесс вовлечения советских женщин в производственную деятельность, считает, что во многих капиталистических странах в период 1917-1927 гг. не существовало такого прогрессивного трудового законодательства и лучших условий работы женщин[220]220
  Голдман В. З. Указ. соч. – С. 48.


[Закрыть].

В 1921 г. в Москве прошло Всероссийское совещание губернских женотделов. В тезисах о производственной пропаганде для губернских женотделов говорится, что женщины составляют значительную долю пролетариата[221]221
  В 1925 г. женщины составляли чуть меньше 30 % промышленных рабочих // Труд в СССР. Статистич. справочник за 1924–1925 г. – М.: Изд. РИО ВЦСПС, 1926. – С. 18–19.


[Закрыть], они острее, чем мужчины, ощущают на себе лишения, которые несет разруха хозяйственной жизни, а производственная пропаганда поможет «втянуть» работниц «в организацию народного хозяйства»[222]222
  Основные положения о производственной пропаганде среди женщин // Материалы III Всероссийского совещания губженотделов. – М.: Госиздат, 1921. – С. 30.


[Закрыть].

Перед работниками местных партийных женотделов ставились как общеполитические, так и специфические задачи производственной пропаганды. К общим задачам относится, например, призыв разъяснять роль пролетариата в строительстве нового общества, воспитывать сознательное отношение рабочих к труду, бороться с прогулами, повышать производительность труда и т. п.

Специфическими, направленными именно на женскую аудиторию, были такие задачи: объединить женщин на борьбу с хозяйственной разрухой, готовить из работниц организаторов и руководителей производства, вовлекать женщин в общественную работу, вести борьбу за улучшение санитарно-гигиенических, продовольственных, жилищных условий и т. д. Совещание констатировало, что не хватает агитаторов для работы с женской аудиторией. Эту потребность должны были восполнить издаваемые женотделом ЦК партии журналы для женщин «Работница» и «Крестьянка», ориентированные на решение пропагандистских задач. Традиционно эти журналы назывались массовыми, но их тиражи в первые годы выпуска нельзя назвать большими[223]223
  От 5.500 экз. до 10.000 экз.


[Закрыть]. Скорей термин «массовый» относится к характеристике целевой аудитории: это «работницы и жены рабочих», а также «трудовые крестьянки».

Процесс вовлечения советских женщин в трудовую деятельность осложнялся тяжелыми условиями, в которых находилась страна. Для 1921 г. характерны были: гиперинфляция (продукты ежедневно дорожали, зарплата обесценивалась), «уравниловка» (квалифицированный рабочий получал столько же, сколько и неквалифицированный), натуральные премирования (т. е. выдавали продукты или товары вместо зарплаты). Главной проблемой было то, что зарплата не обеспечивала прожиточного минимума рабочему, не говоря уже о его заинтересованности в результатах труда. Политика власти в этот момент состояла в увеличении зарплаты и реформировании финансовой сферы. В июне 1922 г. усилия власти дали результат – фиксируется ситуация, когда «заработная плата начала кормить»[224]224
  Ильюхов А. А. Указ. соч. – С. 88.


[Закрыть]. То есть зарплаты хватало на «бюджетный набор продуктов», аналог современной потребительской корзины – это уровень очень бедной жизни.

В 1922–1923 гг. была проведена денежная реформа, зарплата и цены стали исчисляться в золотых (червонных) рублях, а «зарплата предохранялась от обесценивания поддержанием устойчивых цен на товары»[225]225
  Ильюхов А. А. Указ. соч. – С. 61.


[Закрыть]. Все меры власти были направлены на то, чтобы заработная плата не просто обеспечивала выживание работника, но и выполняла стимулирующую (или мотивационную) функцию (повышение заинтересованности в результатах труда), а также социальную, т. е. реализацию заявленного большевиками принципа социальной справедливости.

Одним из выводов бюджетного обследования работников профсоюза печати[226]226
  В 1924–1925 гг. регулярно проводились бюджетные обследования для выяснения, насколько зарплата рабочих и других категорий работников обеспечивает прожиточный минимум.


[Закрыть] в 1925 г. был тезис о том, что «заработок главы семьи не покрывает всего бюджета. Следовательно, семья может существовать лишь при наличии дополнительного заработка у других членов семьи. Это явление свойственно и работникам других профсоюзов… Зарплата (рабочего – О.М.) главы семьи в Москве[227]227
  Дембо В. Бюджет работника печати (Итоги бюджетного обследования). – М., 1927. – С. 11.


[Закрыть] покрывает лишь 66,7 % бюджета всей семьи, в Ленинграде – 77,1 %, в провинциальных городах РСФСР – 75,5 %».[228]228
  Дембо В. Бюджет работника печати (Итоги бюджетного обследования). – М., 1927. – С. 11.


[Закрыть]

Если заработок главы семьи не позволял ему обеспечить семью, жена и подросшие дети были вынуждены идти работать, т. е. женщин к трудовой деятельности подталкивала не только производственная пропаганда (которая в 1920-е гг. велась очень активно), но и необходимость. Размер зарплаты всегда использовался государственными органами как инструмент регулирования в сфере трудовых и социальных отношений. Вторым важным фактором была необходимость для женщины содержать себя и детей в случае развода, который был упрощен после 1917 г.

Что касается 1925 г., рабочие-мужчины (более 53,4 %) в Москве получали зарплату от 40 до 80 руб. в месяц, а основная масса работниц (86,3 %) получала от 20 до 70 руб. в месяц[229]229
  Ильюхов А. А. Указ. соч. – С. 136.


[Закрыть].

Большая разница в оплате труда мужчин и женщин объяснялась не только дискриминацией и историческими традициями, но и тем, что женщины до 1917 г. не имели равного доступа к образованию и, как правило, их профессиональный уровень (квалификация) были ниже. В. Голдман называет это явление «вертикальной сегрегацией», которая наравне с «горизонтальной сегрегацией» (более низкая зарплата в традиционно «женских» отраслях) приводила к гендерному дисбалансу[230]230
  Голдман В. З. Указ. соч. – С. 25.


[Закрыть]. С этими факторами советская власть боролась, призывая повышать квалификацию и уровень образования женщин, однако реальное положение дел менялось медленно. «Разрыв в оплате по половому признаку был сокращен до минимума уже в конце 20-х гг.», – пишет А. А. Ильюхов, оговариваясь, что разница в оплате могла зависеть от производительности, да и были такие сферы, где нужна была просто значительную физическая сила[231]231
  Ильюхов А. А. Указ. соч. – С. 145.


[Закрыть].

Общими для воздействия на аудиторию работниц и крестьянок были такие пропагандистские задачи: формировать и углублять коммунистическое мировоззрение, а также вовлекать женщин в круг общественных и производственных интересов (разъяснение хозяйственных задач, ведение хозяйства на обобществленных, коллективных началах, повышение производительности труда и т. п.)[232]232
  Материалы III-го Всероссийского совещания губженотделов. – М.: Госиздат, 1921. – С. 13.


[Закрыть].

«Женщина должна работать» – вот твердое убеждение журнала «Работница». Работа даст женщине новый жизненный сценарий – ведь практически все ее новые ценности формируются в производственной сфере. Одновременно женские журналы активно борются за разрушение старого быта, за освобождение женщин «из застенков семьи», против «мужской тирании». Риторика равноправности женщин практически не связана с реальностью: ведь в стране нет инфраструктуры дошкольного и школьного воспитания детей, нет системы общественного питания, у женщин нет квалификации для полноценной работы на производстве. Напрашивается вывод, что производственная пропаганда в 1920-х гг. велась «на перспективу», создавая представление не столько о том, как обстоят дела, сколько о том, как должно быть.

Подавляющее большинство рубрик в журнале «Работница» довоенного периода относится именно к производственной пропаганде. Так, в 1923-1928 гг. о производственной деятельности женщин говорилось в редакционных статьях, в рубриках «Строительство новой жизни», «По советской России», «Советы «Работницы»», «Почтовый ящик», «Работница в производстве», «Выдвиженки квалифицируются», «Наши достижения», «Работница в производственной комиссии» и др. Некоторые рубрики появлялись 1-2 раза и исчезали. Так, например, рубрика «На борьбу с проституцией» появляется в «Работнице» один раз в 1928 г. Однако это не значит, что журнал больше не касался данной темы. Отношение к проституции было точно сформулировано в материалах Всероссийского совещания губженотделов: «В советской России профессиональная проституция – особый вид трудового дезертирства… Проститутка не производит никаких материальных или духовных ценностей, она разлагает своим тлетворным влиянием общество и поэтому с ней надо бороться как с лицом, «отлынивающим» от производительного труда»[233]233
  Материалы III-го Всероссийского совещания губженотделов. – М.: Госиздат, 1921. – С. 9.


[Закрыть].

В рубриках «Из прошлого», «Воспоминания работниц» сравнивалось положение рабочих и работниц до Октябрьской революции и в советский период. Рисовались картины ужасающе низкого уровня жизни населения (пролетариата, крестьянства) в прошлом. «Работая 50 с лишним лет на хозяина, жила хуже собаки»[234]234
  Ашмарина А. Революция изменила лицо города и его жителей // Работница. – 1935. – № 29–30. – С. 15.


[Закрыть], – говорит старая ткачиха из Орехово-Зуева. И описывает ужасные общежития, штрафы, мизерную оплату: «закабалял хозяин и харчами, которые выдавали по заборным книжкам». На заработок семьи с детьми прожить не могли, детей посылали по воскресеньям собирать милостыню, «на фабрике мы были рабами, а дома – нищими»[235]235
  Ашмарина А. Революция изменила лицо города и его жителей // Работница. – 1935. – № 29–30. – С. 15.


[Закрыть]. Примеры нещадной эксплуатации рабочих и работниц в капиталистических странах и их колониях, приводимые в рубриках «За рубежом», «Обзор международной жизни» и др., закрепляли представления о различиях жизни народа при капитализме и при социализме.

Сравнение с дореволюционным прошлым позволяло уйти от критической оценки ситуации 1920-х гг. «Безработица в годы нэпа являлась серьезной проблемой для женщин. На фоне невозможности содержать себя и детей независимость, которую предоставляли женщинам Семейные кодексы 1918 и 1926 гг., выглядели насмешкой», – пишет В. Голдман[236]236
  Голдман В. З. Указ. соч. – С. 27.


[Закрыть].

Поэтому в женских журналах постоянно подчеркивалось, что советская власть защищает права работниц, их здоровье, дает им уверенность в завтрашнем дне, открывает для них новые пути, что в стране все равны и т. д. Вот пример политически актуального, но неконкретного комментария по проблеме женской занятости: «Советская власть открыла перед работницей другие пути – из рядов чернорабочих – к станку, квалификации. Охраняя специальными законами женский труд, внимательно следя за тем, чтобы работница работала на таких производствах и в таких условиях, которые не вредны для нее как для матери, советская власть ставит своей задачей сделать фактически работниц равноправной рабочему»[237]237
  Работница в производстве // Работница. – 1924. – № 1. – С. 18.


[Закрыть]. То есть автор не утверждает, что задача осуществления равноправия женщин решена, это дело будущего. Однако в большинстве публикаций этот нюанс терялся.

А между тем в 1920-е гг. путь на производство для женщин был труден: они сталкивались с безработицей, экономической разрухой и конкуренцией с рабочими-мужчинами, чья квалификация была, как правило, выше. В реальных производственных отношениях женщины имели дело с гендерной дискриминацией: о «хамском, издевательском отношении к женщине, недоверии к женским силам, стремлении вытеснить женщину из производства как более дорогую рабочую силу»[238]238
  Артюхина А. В. Десять лет // Путь нашего роста. К 10-летию первого Всесоюзного съезда работниц и крестьянок. Сборник / Под ред. С. И. Смидович. – М-Л. Госиздат, 1929. – С. 11.


[Закрыть] пишет в 1928 г. А. В. Артюхина, возглавлявшая долгое время и женотдел ЦК партии, и журнал «Работница».

В очерке «Выдержали» описаны события на Выксинском металлообрабатывающем заводе. Чтобы избежать сокращения, женщин-уборщиц перевели в литейный цех сталеварами. Это вызвало волнение в цеху: «С бабами работать зазорно! Может ли баба справить мужичью работу? А туда же суется! Да где ж ей, долгохвостой! Она подолом за машину заденет!»[239]239
  Лаврова К. Выдержали // Работница. – 1925. – № 2. – С. 8.


[Закрыть]. Первая проба была неудачной – «рабочие загоготали». Старый рабочий помог женщинам, подсказал, что они не так делали. «Радостный вздох и блестевшие радостью глаза без слов говорили, что проба прошла удачно. Смолкли насмешки», – пишет журналистка. Конфликт разрешается с помощью делегатки, заводского комитета, поддержки старого рабочего и настойчивости, трудолюбия женщин. И вот уже «работница-металлистка уверенно шагала, неся ковш с расплавленной сталью, выполняя новую для себя работу»[240]240
  Лаврова К. Выдержали // Работница. – 1925. – № 2. – С. 8.


[Закрыть]. В этом эпизоде работа в горячем цехе названа «подходящей» для женщин. С другой стороны, безработица и отсутствие квалификации не давали женщинам выбора. В очерке правдиво показано, что женщин вообще ничему не учат, они повторяют то, что делают другие рабочие. Судя по многочисленным подобным примерам, такая практика считалась обычной.

«Работница» постоянно призывает женщин бороться за свои права, не бояться бросать вызов привычным представлениям, ломать гендерные стереотипы. Примеры успешной борьбы с мужским консерватизмом приводятся в очерке о кондитерской фабрике «Красный Октябрь»[241]241
  Е-ва. Красный Октябрь // Работница. – 1927. – № 34. – С. 6–8.


[Закрыть]. Работницы с гордостью рассказали, что карамельно-оберточным отделением руководит женщина, только «мужчинам страсть не нравится, когда женская власть верх берет»[242]242
  Е-ва. Красный Октябрь // Работница. – 1927. – № 34. – С. 7.


[Закрыть]. Работницы шоколадного цеха сдали экзамен на квалификацию, их повысили и быстро «сняли». «Уж такой народ упорный, беда. Мастер нас снимет, мужчин поставит, а мы на них собраньями да женорганизатором давим. Верите ли, по три заявления писали, а свое с бою брали, что полагается. Три раза ведь снимали да ставили. Такая у нас борьба шла»[243]243
  Е-ва. Красный Октябрь // Работница. – 1927. – № 34. – С. 7.


[Закрыть], – рассказывала журналистке работница.

В начале 1920-х гг. было много публикаций о так называемых «выдвиженках». Женщин на собраниях «выдвигали» на различные вакансии, таким образом, их приход в цех был как бы политической акцией, а не личной инициативой. Подобная ситуация описывается в очерке «Не слезами добьемся квалификации»[244]244
  Мина. Не слезами добьемся квалификации // Работница. – 1928. – № 29. – С. 12.


[Закрыть] о Тагильском заводе на Урале. Журналистка пишет:

«…Встретили выдвиженок в цехах в первые дни не совсем дружелюбно:

– Ну, что тебя, бабу, учить? Учи, учи, а ты все равно пойдешь на кухню…

– Да, от рабочих я уж потерпела, – рассказывает Бармичева (выдвинута на десятника). – Станешь говорить о бережном отношении к хозяйству, об экономии, а они на тебя: «А тебе что? Подумаешь, какая задвиженка!» но я все… одолела, перенесла все трудности, с работой справляюсь.

– Нельзя нам, выдвиженкам, отыгрываться только на слезах, – подытожила собрание Саблина, – не плакать, а добиваться через учебу, завком, ячейку, стенгазету своей квалификации»»[245]245
  Мина. Не слезами добьемся квалификации // Работница. – 1928. – № 29. – С. 12.


[Закрыть].

Как выглядит ситуация, описанная в очерке? Женщин «выдвинули» на должности, требующие опыта работы и знаний, которых они не имели. Раздражение рабочих прорывается в обидном слове «задвиженка». Производное от «выдвиженки», это слово содержит намек на то, что «выдвинутых» женщин «задвинут», т. е. уберут из цеха. В свою очередь, «выдвиженка» полагается не столько на учебу, сколько на помощь завкома, партийной организации и стенгазеты.

С приходом женщин в цеха к производственной конкуренции добавился сексуальный аспект. Вот как позицию мужчин озвучивает механик 72 лет – возраст указан специально для того, чтобы подчеркнуть, что косность и отсталость демонстрирует пожилой человек. Он говорил: «На заводе бабы появились! Смех! Парни за верстаками: «хи-хи-хи, да ха-ха-ха»… Ну, у нас мужики и парни пялят (курсив мой – О.М.) на них глаза-то»[246]246
  Может ли быть женщина слесарем // Работница. – 1926. – № 11. – С. 17.


[Закрыть].

В. Голдман, автор исследования о работе женщин в промышленности в довоенный период, пишет, что «мужчины нередко воспринимали присутствие женщины как сексуальный вызов, нарушение общепринятых норм и вели себя соответственно. Женщины становились объектом домогательств и оскорблений, направленных на то, чтобы выжить их с работы»[247]247
  Голдман В. З. Указ. соч. – С. 282.


[Закрыть]. Первопричиной поведения рабочих В. Голдман считает производственную конкуренцию[248]248
  Голдман В. З. Указ. соч. – С. 284.


[Закрыть].

Однако нужно учесть еще и ломку в этот период патриархальной семьи, традиционного уклада. Пропаганда равноправия советских женщин строилась на призывах забыть «гнет семейного рабства»[249]249
  Ильина А. К домашней хозяйке // Работница. – 1925. – № 6. – С. 18.


[Закрыть]., покончить с «кабалой у мужиков»[250]250
  Бабья песня // Работница. – 1925. – № 4. – С. 25.


[Закрыть]. Такие призывы приводили к гендерному противостоянию: мужчины агрессивно реагировали на любые проявления женского «равенства», считая его вызовом своему авторитету в обществе, на производстве и в семье. Кроме того, раньше мужчины и женщины традиционно встречались вне семьи лишь в строго определенных случаях: в церкви, на гуляньях, в гостях и т. д. Присутствие женщин на заводе создало новую ситуацию, правила поведения в ней вырабатывались постепенно и в многочисленных конфликтах. В советской печати постоянно подчеркивались пролетарское братство, солидарность, новые товарищеские отношения рабочих и работниц. Вот пример такой публикации: журналист пытается использовать новый праздник 8 марта для укрепления «товарищеского единения»: «Все свои, рабочие, приветствия горячие, близкие, родные. Слова докладчика невидимой нитью связаны с мыслью каждого рабочего и работницы. Рабочие жмут руки своим товарищам-работницам, целуются. По растроганным лицам струятся слезы»[251]251
  В. Ш. Всколыхнулась сила рабочая // Работница. – 1923. – № 4. – С. 2.


[Закрыть]. Однако в реальности до единения было еще далеко.

В 1926 г. журнал «Работница» стал инициатором интересной дискуссии на тему, может ли женщина быть слесарем. Понятно, что речь шла о том, могут ли женщины в принципе овладеть мужскими профессиями и целесообразно ли это с точки зрения государственных интересов.

Начало дискуссии положила живая зарисовка с Подольского завода[252]252
  Большаков. Может ли быть женщина слесарем // Работница. – 1926. – № 8. – С. 20.


[Закрыть], в которой в форме диалога приведены мнения о том, нужно ли готовить слесарей из женщин. Публикация интересна еще и тем, что это редкий пример, когда в «Работнице» высказываются мужчины.

Рабочие во время обеденного перерыва обсудили эту тему. Какие доводы против того, чтобы женщины работали вообще и слесарем в частности они привели:

• «У нас ребят здоровых без работы много шляется, а тут еще бабы мужицкую работу хотят выполнять…». Это реакция рабочих на гендерную конкуренцию на рынке труда.

• «Для государства дело убыточное». Зафиксировано мнение, что женщина не будет работать всю жизнь или продолжительное время, учить девушек бесполезно, выйдут замуж и будут сидеть с детьми. Представление о том, что женщина должна работать всю жизнь наравне с мужчиной, еще не сформировано в обществе, рабочие не рассматривают такой вариант жизненного сценария.

• «Мальчишку научишь за 2-3 года, а с ней надо возиться 5-6 лет, при условии того, чтобы был толковый инструктор», «наша слесарная работа требует большой точности, сообразительности, смекалки, да еще в чертежах надо уметь разбираться». Высказано традиционное представление, что женщины менее сообразительны и не способны к «умственной» работе.

• «Уж какой из них будет слесарь!.. их сама природа сделала так, что им невозможно на сильной физической и в то же время умственной работе работать». Довод о необходимости физической силы на производстве – серьезный.

• «У них каждый месяц менструация, – это обессиливает, выйдет замуж – дети, это отнимает время. Голова у ней не тем забита…». Вопросы различной физиологии мужчин и женщин всегда вспоминаются при обсуждении гендерных проблем. Представление о том, что «голова у женщин не тем забита», очень живучее.

• «Само женское платье на некоторых работах неподходяще»[253]253
  Большаков. Может ли быть женщина слесарем // Работница. – 1926. – № 8. – С. 20.


[Закрыть]. Рабочему не приходит в голову, что женщину можно переодеть в спецодежду, которой и у мужчин тогда не было. Мужская одежда больше приспособлена для различных видов труда, не удивительно, что сейчас женщины так единодушно носят брюки.

Доводы рабочих, приведенные за то, чтобы женщины работали:

• «Ты говоришь, что у них сообразительности нет. Чепуха, братец мой! У нас есть женщины-врачи, женщины-учителя».

• «Я вполне согласен, что на ремонт станков и вообще на тяжелую работу их допускать нельзя», «слесаря из баб будут, но только на легкой работе, которая не требует большой физической силы. На шаблонах, на мелком инструменте»[254]254
  Большаков. Может ли быть женщина слесарем // Работница. – 1926. – № 8. – С. 20.


[Закрыть]. Это здравое мнение о естественных ограничениях применения женского труда было опровергнуто в 1930-х гг. многочисленными примерами работы женщин на самых вредных и физически тяжелых производствах.

Заметка построена так, чтобы вызвать отклик у читательниц – мнения высказаны спорные, максимально откровенные. И заключающий дискуссию вопрос «Согласны ли с мнением слесарей-мужчин работницы?» должен скорей мобилизовать работниц на борьбу, чем на раздумья.

В «Работнице» № 11 за 1926 г. были опубликованы два письма в защиту женщины на производстве[255]255
  Может ли быть женщина слесарем // Работница. – 1926. – № 11. – С. 17.


[Закрыть]. В них повторялись те же доводы, что и в первой публикации. В 1932 г. в рубрике «Ответы врача» вопрос ставится иначе: «Вреднее ли слесарное дело для женщины, чем для мужчины?». Приводится такое мнение врача: «Вред данной работы как для мужчины, так и для женщины будет зависеть исключительно от санитарного состояния места работы: недостаточного освещения, вентиляции и пр… Противники проникновения женщин в эти искони «мужские» специальности напоют вам о вреде слесарного дела для женщины сорок коробов. Все это пустое. Предложите этим противникам хоть разок постирать штук сто белья да подсуньте им побольше простыней, пододеяльников… что они тогда запоют?»[256]256
  В помощь работнице. Бесплатное приложение к журналу «Работница». – 1932. – № 10. – С. 4.


[Закрыть].

Этот цикл материалов интересен тем, что демонстрирует нам существовавшие тогда гендерные стереотипы и методы борьбы с ними, предлагаемые женскими журналами. Однако надо заметить, что подобные дискуссии были очень редки, они не вписывались в задачи производственной пропаганды, которая должна была подтолкнуть женщин к труду на производстве, а не напугать.

В журнале «Работница» особое внимание уделялось формированию общих представлений о важности для государства женского труда, об особой сознательности и высоком социальном статусе пролетариата (и женщины – пролетарки), о том, что труд дает женщине возможность навсегда уйти от зависимости и униженности. Какими способами внедрялись такие представления?

Индустриальный труд противопоставляется домашнему женскому труду, который рисовался на страницах журнала «Работница» как «кабала»[257]257
  Ильина М. «Старый быт надо бить!» // Работница. – 1930. – № 4. – С. 12.


[Закрыть], «ярмо»[258]258
  Анчарова М. В поход за день отдыха // Работница. – 1930. – № 7. – С. 9.


[Закрыть] и т. д. Не удивительно, что в результате таких целенаправленных усилий журналистов читательница, выбирая между семьей и заводом, заявляет, что бросит «примус, кастрюли и корыто»:

 
Раньше бабы только знали
Варку щей да каши
А теперь идут в заводы, –
На заводе краше[259]259
  Помощь «Работницы» ударницам в литературе // Работница. – 1932. – № 13. – С. 11.


[Закрыть].
 

Интересным решением производственной темы для женского журнала можно считать объединение темы индустриального труда с темой поиска личного счастья, любви. Можно найти множество примеров того, как на фоне поэтично описанного производственного процесса разворачивалась любовь работницы и рабочего. «Живые шепоты ремней» и «грохоты станковые», «бронзовые стружки под резцом», которые «трепетали, сыпались золотом», и «друг-станок» стали свидетелями, как «двое сильных спаянных трудом» – работница и токарь – полюбили друг друга[260]260
  Виноградов С. Весеннее // Работница. – 1925. – № 9. – С. 20.


[Закрыть].

Иногда автор лишь обозначает пролетарский статус героев: «полюбила синеблузого Таня пролетарка»[261]261
  Соколов А. Танино солнце // Работница. – 1923. – № 4. – С. 12.


[Закрыть]. Про избранника сказано лишь, что «руки позамараны», но «трудом и лаской жарки», он для «Тани заводской» «ровно солнце светозарное».

Поэт Иван Доронин в «Весенней песне»[262]262
  Доронин И. Весенняя песня // Работница. – 1923. – № 5. – С. 6.


[Закрыть] решает сразу несколько задач: создает весеннее бодрое настроение, описывает благотворное влияние труда на героиню, которая встретила любовь «у заводских складов». Производственный процесс вовлечен в создание настроения песни: «дым сверкающим разливом и шумит и валит», «блики белками игриво бегают по стали», «веселый» станок «шестерней играет», а «ремни шумят будто листья дуба». Душа героини «распахнула полы солнечного мая» – любовь пришла к ней весной, когда «в нос шибает запах мят цементовых срубов». Поэт пишет, что героиня «и упорна, и смела в трудовом порыве», а сердце ее полно радости – напрашивается вывод, что работнице за ее трудовые свершения полагается еще и счастливая любовь. Один куплет посвящен полностью любовным переживаниям. Героиня вспоминает об «отраде алых зорь», о «синем вечере», когда она звала милого. Песня заканчивается на оптимистической ноте: «Никогда не ляжет вяло грусти шаль на плечи». Любовь окрыляет героиню и способствует ее трудовым свершениям.

Реализовать равноправие деревенской женщины путем вовлечения ее в трудовую деятельность было сложно: она и так трудилась наравне с мужчинами. Поэтому в обращении редакции «Крестьянки»[263]263
  «Крестьянка» – крестьянке // Крестьянка. – 1922. – № 1. – С. 1.


[Закрыть] определяется задача помочь «трудовой крестьянке» добиться равного права решать жизненные вопросы наравне с отцом, мужем, братом. Крестьянка несет «мужской труд» и «женские тяготы» по хозяйству и уходу за детьми.

В 1920-е гг. в журналах для женщин активно формировалось негативное представление о традиционных семейных отношениях и материнских обязанностях. Их нужно было «бросить» ради освобождения, которое ждет женщину в городе на производстве, а в деревне – на посту председателя сельсовета или делегатки. Как производственная пропаганда для женщин-горожанок, так и активное побуждение крестьянки «стать хозяйкой» в 1920-е гг. ведется на перспективу. Это пропагандистская подготовка к индустриализации и коллективизации, когда жизненный сценарий женщины резко меняется.