Текст книги "Становление языковой инфраструктуры европейского университета"

Ольга Мирошникова
Становление языковой инфраструктуры европейского университета: монография

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования

«ЮЖНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Рецензенты:

доктор педагогических наук, профессор О.И. Сафроненко;

доктор филологических наук, профессор А.В. Колмогорова

Предисловие

Мировой кризис, охвативший систему образования на рубеже XX–XXI веков, поставил в центр общественного внимания проблему модернизации высшей школы – как в глобальном, так и в национальном масштабе. Кардинальная смена экономической парадигмы человечества в течение последних десятилетий XX и первых десятилетий XXI века привела к столь же существенным трансформациям научных и образовательных парадигм. Очевидно и то, что тенденции модернизации не могли не затронуть фундаментальное ядро высшей школы – университет как носитель академической традиции и эталонную форму высшего профессионального образования.

Большая часть проблем, связанных с необходимостью модернизации университетского образования, уходит корнями в европейскую историю. Как отмечает А.И. Аврус, «университет является одним из самых долговечных и плодотворных созданий европейского гения. Он сыграл выдающуюся роль в развитии европейской цивилизации, в становлении современной науки во всем мире… Значение университетов непрерывно растет, несмотря на неоднократные попытки объявить их устаревшими, прекратить их существование или превратить в обычный тип высших учебных заведений» (Аврус, 2001, с. 3).

Более того, именно с университетским образованием в настоящее время общество и государство связывают перспективы духовного возрождения нации, поскольку, как совершенно справедливо констатирует С.Н. Степанова, университетское образование – это «не только общая культура в сочетании с профессионализмом, но и духовная ценность, фундирующая все виды социальных практик» (Степанова, 2010, с. 3).

В связи с этим предметом нашего рассмотрения становится языковая инфраструктура университетского образования в ее развитии на протяжении всей истории европейского университета. Сразу отметим, что понятие «языковой инфраструктуры» относится к терминологическим неологизмам, по крайней мере, в сфере языкового образования.

Наиболее близкой параллелью здесь представляется нам понятие «общей языковой инфраструктуры» (Common Language Infrastructure), укоренившееся в IT и означающее модель информационной среды, допускающей использование множества языков программирования, их взаимного перевода, совместного использования и т. д. Наше понимание «языковой инфраструктуры университета» основывается на интегрированном образе совокупности языков, включенных в университетскую культуру вместе с сопровождающими их формальными и неформальными правилами коммуникации, трансляции, перевода и др. В некотором отношении понятие языковой инфраструктуры близко понятию «университетского дискурса», включающего в себя все множество дискурсивных практик: академических, исследовательских, управленческих, досуговых. Однако не менее важным фактором определения языковой инфраструктуры университета являются предпочитаемые (и нормативные) языки общения, требуемые коммуникативные компетенции, сложившиеся нормы и практики взаимодействия.

Как утверждал Р. Барт, «в качестве социального установления язык ни в коем случае не является актом, он предшествует любому мыслительному процессу; это социальный компонент речевой деятельности; сам по себе отдельный индивид не может ни создать, ни изменить его; он по самому своему существу является коллективным договором, которому индивид должен полностью безоговорочно подчиниться, если он хочет быть участником коммуникации» (Барт, 1975, с. 115).

Таким образом, в фокусе нашего внимания будет взаимозависимость всей совокупности языков, речевых и коммуникативных практик внутри пространства университета, представляющих собой языковую инфраструктуру университета, и институциональных трансформаций, которым подвергался сам университет в исторической ретроспективе. Очевидно, что влияния эти взаимны: в той же мере, в которой языковая инфраструктура университета менялась в зависимости от изменений общества и культуры, так же точно значимые социокультурные трансформации начинались с почти неприметных изменений в речи и мышлении носителей университетской культуры.

Современные исследователи выделяют несколько существенно различающихся между собой исторических этапов становления современного университета: классический (XII–XIX вв.), постклассический (начало XIX – середина XX в.) и современный массовый (со второй половины XX в. – по настоящий период (Кунц, 2012), либо же доклассический (эпоха Средневековья), классический «гумбольдтовский» (Новое время) и постклассический университет (XX – начало XXI в.) (Рагозин, 2011). Соответственно, трансформации языковой инфраструктуры университета мы рассмотрим в связи с указанными историческими этапами, а также в свете ныне действующих тенденций и ожидаемых трансформаций феномена университета в обозримой перспективе.

Глава I
Университетское образование в средневековой Европе

§ 1. Становление средневекового университета в XII–XVI веках

В Европе университет как социальный институт и культурно-исторический феномен существует уже более девяти столетий, являясь порождением средневековой европейской цивилизации и культуры. С массовым возникновением городов в XII–XIII веках особенно актуальной стала потребность европейской цивилизации в передаче и освоении на новой исторической основе культурного наследия эпохи Античности (Cobban, 1975; Rachdall, 2010) и, в первую очередь, наследия философских научных школ эллинистического, римского и византийского периодов (Lloyd, 2004). Согласно историографическим источникам, первые западные университеты возникли в Южной Европе в конце XI – начале XII века. «В результате крестовых походов Запад открыл для себя интеллектуальные богатства Востока. Там, где контакты были более устойчивыми, в Испании и Италии, в первую очередь появились предпосылки создания университетов. Именно в них путем споров и размышлений вырабатывалась общая культура, без которой была бы невозможна сама идея политического общественного пространства Европы» (Повзун, 2010, с. 43).

Ключевым событием европейской истории стало почти одновременное создание университетов в Париже в 1209 году (Сидорова, 1963, с. 233) и в Болонье в 1211–1217 годах (Верже, 1992, с. 99), либо, по другим данным, в конце XI века (Ашин, 2008). Первый был нацелен, в основном, на подготовку магистров; второй же стал прототипом модели массового студенческого университета для всей Южной Европы, осуществляя обучение студентов из Англии, Германии и Италии. При этом Болонья явилась прообразом высшего учебного заведения, находящегося под контролем студентов, которые определяли порядок чтения книг, заключали контракты с преподавателями и платили им, могли добиться увольнения неугодного преподавателя и т. д. Напротив, в Парижском университете власть всецело принадлежала преподавательской корпорации. Вплоть до окончания периода Средневековья оба университета оставались наиболее влиятельными и популярными.

В переводе с латыни слово «университет» (universitas) означает «корпорация», или организованный союз (ассоциация) граждан. В справочном пособии «Средневековый мир в терминах, именах и названиях» (Минск, 1999) понятие «университет» определяется следующим образом: «Университет (от лат. universitas – совокупность, общность) – первоначально любое объединение (корпорация) людей, связанных общими интересами и имеющих особый правовой статус» (Смирнова, 1999, с. 332). Любые массовые корпорации представляют собой серьезную силу, оказывающую влияние на развитие социальных отношений; ею в Средние века являлся университет, именовавшийся как universitas studium (университет для обучения), а первоначально – studium generate (всеобщая школа).

Особенностью данной эпохи развития христианской цивилизации является «завершение формирования и расцвет городской цеховой системы, ставшей результатом длительной борьбы городских коммун за свои политические свободы, а также неуклонного демографического подъема и серьезных успехов, достигнутых земледельцами в освоении целинных земель» (Кунц, 2012, с. 4). Насущная потребность в высокообразованных кадрах заставляла городские власти предоставлять широкие возможности локальным университетским корпорациям (автономия), что было связано не только с социально-экономическими причинами, но и «с процессом трансформации массового сознания от крестьянского к городскому типу мышления» (Хааске ван, 2012, с. 35). Организационная структура университетской корпорации во многом напоминала цеховую, включая студентов (школяров), бакалавров, магистров или докторов, которые «соответствовали цеховым градациям учеников, подмастерьев и мастеров» (там же).

Безусловно, европейский университет возник в результате сочетания ряда объективных факторов. Специалист по медиевистике П.Ю. Уваров к наиболее важным предпосылкам, способствовавшим возникновению и становлению средневекового университета, относит:

1) григорианскую реформу XI–XII веков, в результате которой укрепилась католическая церковь с институтом папства, отделившаяся от Византийской в 1054 году;

2) удивительный взлет городов, «гарантировавший оптимальные условия для существования особой среды городских интеллектуалов. Только в крупном городе можно было прокормить и разместить эту толпу школяров и магистров, и все понимали, что именно с городским образом жизни связан этот новый, невиданный ранее тип мудреца, живущего не в монастырском уединении, а среди шумных городских улиц»;

3) массовое распространение в XII веке университетских корпораций в форме городских коммун, религиозных братств, цеховых и купеческих гильдий (Уваров, URL).

Почти одновременно с Парижским и Болонским, университеты появились и в других европейских городах: Оксфорде, Кембридже, Падуе, Монпелье, Модене, Орлеане, Анжу, Ареццо, Виченце, Шартре и др. Одни из них возникли стихийно (например, университеты Болоньи, Монпелье, Парижа и Оксфорда), другие были основаны планомерно по указам светского и церковного руководства (университеты в Неаполе, Тулузе, Паленсии, Саламанке, Лиссабоне и др.).

Некоторые исследователи считают, что университетская культура складывалась не просто как негосударственная, а как оппозиционная государству и государственности, при этом «университеты основывались не по воле правителей, а по инициативе крупных ученых или церкви. Они добились почти полной автономии от государства и местных магистратов» (Луков, 2005, с. 33).

В качестве покровителей, а зачастую и основателей университетов выступали римские папы: Ватикан был официальным покровителем многих университетов, а Парижский университет с 1231 года подчинялся непосредственно римскому папе. В создании университетов важную роль сыграли крупные религиозные деятели, короли, императоры, богатые феодалы и вельможи, известные ученые и др. Например, на фасаде старейшего в Европе университета в Саламанке (основан в 1218 году) выгравирована надпись «Короли университету – университет королям» рядом с изображением королевы Изабеллы Кастильской и ее супруга Фердинанда. Покровителем Болонского университета считается германский император Фридрих I Барбаросса. Основателем университета в римской курии (studium curiae) в 1245 году стал папа Иннокентий IV (Синибальдо Фиески), будучи сам выдающимся теологом и юристом.

Однако гораздо чаще университеты организовывались «по инициативе правителей или городов, гарантировавших им наряду с привилегиями определенное материальное и финансовое положение. Будучи одновременно и основателями, и покровителями этих университетов, они, в свою очередь, приобретали авторитет, а также и источник кадров духовенства, проповедников и юристов» (Верже, 1992, с. 104).

Важными социально-правовыми достижениями университета в этот период стали автономная юрисдикция («академические свободы» и «академическое гражданство»), право на забастовку и уход, а также монополия на присвоение университетских степеней, позволявшая их обладателям приобрести более высокий социальный статус и дававшая право «преподавать повсюду» (facultas docendi ubique terrarum). Благодаря автономии университеты в Средние века представляли собой государство в государстве. Наибольшего расцвета университетское образование достигло к середине XIII века, когда в Европе сложилась разветвленная университетская система, которая к XIV веку стала универсальной, охватив не только Южный, но также Восточный и Центральный европейские регионы. С появлением университетов в Праге, Вене, Кракове, Лейпциге, Гейдельберге, Кельне, Базеле и других городах у местного населения больше не возникало необходимости ехать за получением высшего образования в Париж или Болонью.

Университеты Средневековья, в отличие от европейских университетов более позднего периода (Новое время), были демократичны, студентом мог стать каждый, кто интеллектуально и физически выдерживал все связанные с учебой усилия. «Университетское сообщество, – отмечают итальянские ученые Д. Антисери и Дж. Реале, – с самого начала не знало кастовых различий, скорее оно образовало новую касту гетерогенных социальных элементов. И если в последующие эпохи университет обретает аристократические черты, средневековый университет изначально был “народным” (“popularisв том смысле, что дети крестьян и ремесленников через систему привилегий (в виде низких цен за обучение и бесплатное жилье) становились студентами, взяв на себя ношу суровейших обязательств, неизбежных на этом тернистом пути» (Антисери, Реале, 2003, с. 483).

Интересно, что в Средние века была развита форма образовательной университетской коммуникации, которая весьма напоминает современный принцип «академической мобильности»: как студенты, так и преподаватели могли предпринимать путешествия «ради научных знаний». В связи с этим «в итальянских городах формируется традиция приглашать или переманивать составивших себе репутацию профессоров из другого города» (Хааске ван, 2012, с. 39). Со временем профессорам стали предоставлять гражданство того города (государства), в котором они преподавали.

Европейские университеты уже в самый ранний период своего развития ставили перед собой широкие цивилизационные (культурно-образовательные, социальные и политические) задачи, что отражается в исследованиях по современной медиевистике, философии образования, культурологии (Anderson, 2004; Ле Гофф, 2003; Wittrock, 1993 и др.). По словам А.И. Авруса, это было обусловлено тем, что, «во-первых, в университеты стекались жаждавшие знаний молодые люди из многих государств Европы, и в университетских стенах они образовывали единое братство без всяких национальных и государственных различий; во-вторых, университеты имели почти одинаковые программы на одноименных факультетах, обучали по одним и тем же учебникам, выдавали дипломы и свидетельства, признававшиеся по всей Европе; в-третьих, у преподавателей и студентов был единый язык – латынь, они прекрасно понимали друг друга, в какой бы стране не учились; в-четвертых, университеты в XI–XV вв. объединяло духовное родство – приверженность к католицизму» (Аврус, 2001, с. 5). Поэтому именно университеты, не менее чем развитие торговли, экономические и политические взаимосвязи, способствовали тому, что европейские народы осознавали свою принадлежность к одной цивилизации. Университетская и городская культуры оказывали друг на друга взаимное влияние, обогащая друг друга. В частности, с появлением университетов «городская культура приобретает не просто новый элемент, а становится качественно иной: она получает импульс своего совершенствования в направлении высоких идеалов всесторонней образованности, широты мировоззрения, гуманизма, ответственности и научной этики» (Конкин, 2007, с. 10).

Европейские университеты эпохи Высокого Средневековья оказывали огромное влияние на общественно-политическую жизнь, а некоторые университеты (например, Парижский) ставили и более глобальные задачи: «говорить правду монарху», «давать советы королю» в управлении государством было правом и даже обязанностью университета, как провозглашается в известной проповеди канцлера Парижского университета Жана Жерсона «Vivat гех» (1405) (Уваров, 1991, с. 59). Университет как корпорация и влиятельная социальная группа располагал разнообразными средствами поддержки своего авторитета, вплоть до отлучения неугодных от церкви и прямого обращения к народу.

Исследователи подчеркивают, что уже в первых университетах обнаруживается стремление к специализации, так «искусство врачевания особенно культивировалось в Салерно и Монпелье. Болонья стала ранним центром юриспруденции. Кафедральная школа в Шартре в северных Альпах была центром преподавания свободных искусств. В конце XII века Париж становится важным центром теологических изысканий. Рано стал известен своими научными исследованиями Оксфордский университет» (Скирбекк, Гилье, 2003, с. 245).

Изначально учебный план средневековых университетов строился, ориентируясь на образовательные тенденции старейших университетов Европы (Париж, Болонья). В структурном отношении университеты были организованы по типу автономных юридических и медицинских школ, школ свободных искусств, теологических школ. Иначе говоря, в большинстве средневековых университетов было четыре факультета: медицинский, юридический (канонического права), богословский (теология) и гуманитарный (факультет свободных искусств).

Европейское университетское образование имело собственную методологию и теоретическую базу, в качестве которой выступало два комплекса наук, установленных еще в Античности: тривиум («три пути познания» – грамматика, риторика, диалектика) и квадривиум («четыре пути познания» – астрономия, арифметика, музыка, геометрия).

Смысл изучения этих наук формулировался так: «грамматика говорит, диалектика учит истине, риторика украшает речь, музыка поет, арифметика считает, геометрия взвешивает, астрономия изучает звезды» (Аврус, 2001, с. 7). Только освоив курс тривиума, состоявшего из дисциплин, связанных с языком (грамматика, риторика, диалектика), позволялось изучать квадривиум, включавший музыку и точные науки.

Считается, что античная система «семи искусств» в сочетании с богословием была введена в средневековых университетах благодаря идеям англосаксонского ученого, теолога и педагога периода Каролингского Возрождения Алкуина (730–804), который в свое время обосновал ее эффективность в трактате «Об истинной философии» («De vera philosophia») и опробовал в ходе школьных реформ Карла Великого. Алкуином были разработаны школьные учебники по грамматике, диалектике, риторике и арифметике, а также принципы приложения аристотелевой логики.

Обучаться в университете можно было уже с 14-летнего возраста. Обладатели университетских степеней обязаны были проявлять компетентность «во всех областях бытия, знанием божественных, общественных и естественных законов, почерпнутым из трудов теологов, юристов, философов и поэтов, а в особенности – из Аристотеля» (Уваров, 1991, с. 58).

Главными формами обучения были лекция и диспут. Лекции делились на обязательные (как правило, они читались с рассвета до 9 часов утра) и дополнительные, которые читались после обеда (до 9—10 часов вечера). С целью контроля знаний проводились экзамены, в результате их успешной сдачи студент получал так называемую «лиценцию», которая давала ему право на преподавание. Так, в Болонском университете «после окончания тривиума студент должен был выдержать экзамен, доказать, что читал рекомендованные книги и участвовал в положенном количестве диспутов (шесть – у своего магистра и три общеуниверситетских. Далее он должен был выступить на диспуте в присутствии профессоров и студентов, показывая свое красноречие и умение грамотно спорить. Если испытание было пройдено успешно, он становился бакалавром (с XVI века это станет степенью) и имел право носить соответствующую одежду)» (Молокова, 2011, с. 49).

Введение лекционной организации учебного процесса было обусловлено, в первую очередь, нехваткой книг. Перед проведением диспута преподаватель обычно раздавал тезисы, которые обсуждались студентами в ходе дискуссии. Как подготовительное средство для проведения диспута применялась особая форма занятий – репетиции (repetitio), или подробное толкование всех деталей отдельно взятого текста с учетом всех возникающих вопросов и возражений. «В Парижском университете чаще это была проверка всех относящихся к определенной частной проблеме источников по различным рукописям и просмотр соответствующих комментариев в различных сочинениях. В университетах репетиции проходили в форме диалога между учителем и учеником. Учитель задавал вопросы и по ответам судил об успехах ученика» (Молокова, 2011, с. 46).

Основной методикой обучения являлось чтение и комментирование текстов (например, трудов Аристотеля, толкования христианских теологов и, конечно, текстов Священного Писания), при этом особое внимание уделялось практическому применению методов логики и диалектики, а также формированию умений в области риторики. Математике и астрономии обучались, используя трактаты Евклида и Птолемея. Будущие медики изучали труды Гиппократа, Галена, Авиценны, Разеса и др. Студенты конспектировали лекции, делали выписки из книг. Перепиской книг зачастую подрабатывали бедные студенты.

Главным научным методом – методом познания и исследования, а также дидактической технологией были схоластика и схоластическая логика, основанная «на применении аристотелевской логики к любому рассматриваемому предмету: будь то категории сделок между частными лицами, догмат о непорочном зачатии или виды лихорадки. Предмет разделяется на отдельные части, вычленяются главное и второстепенное, роды и виды, выносятся определения, по каждому вопросу приводятся мнения авторитетных авторов, вскрываются существующие между ними противоречия, выносится итоговое заключение (сентенция)» (Уваров, URL).

В образовательном пространстве средневекового университета центральное место занимали споры, связанные с противостоянием номинализма и реализма при постепенном возвышении первого. «На протяжении XIV века номинализм занял в университетах ведущую позицию. Различные попытки воспрепятствовать этому оказались безуспешными. Номинализм определенно являлся современным путем (via moderna) в философии, а традиционный реализм трактовался как старый путь (via antiqua). Теологически новый путь вел в определенном смысле к Лютеру, а философски – к британскому эмпирицизму» (Скирбекк, Гилье, 2003, с. 248ф

Естественнонаучные дисциплины и точные науки, входившие в состав квадривиума (арифметика, геометрия, астрономия, музыка), по объему, занимаемому в учебном плане, уступали гуманитарным дисциплинам. Уже в XIII веке в штате некоторых университетов были должности, которые предполагали исключительно исследовательскую деятельность, не связанную с преподаванием. Больших успехов в этот период в Оксфорде и Парижском университете достигла оптика, которую развивали Роберт Гроссетест (1175–1253) и Роджер Бэкон (1214–1292), а с середины XIV века и математика под руководством Николая Орема (1320–1382). Однако средневековое естествознание было наукой в основном эмпирической: ученые, исследуя явления природы, опирались главным образом на методы наблюдения и очень редко – на экспериментальные методы. «Они видели свою цель не в том, чтобы способствовать преобразованию природы, а стремились понять мир таким, каким он предстает в процессе созерцания, не вмешивались в естественный ход событий и не руководствовались соображениями практической пользы» (Молокова, 2011, с. 5). Впервые эксперимент, как значимый элемент методологии научных исследований, был введен Р. Бэконом.

Длительность обучения варьировала в зависимости от специализации, кроме того, в разных университетах сроки обучения были различны, в среднем обучались от шести (на факультете свободных искусств) до десяти лет и выше. Иногда для получения той или иной специализации могло потребоваться предварительное обучение. Так, в Парижском университете, чтобы получить степень доктора медицины или доктора права, сначала нужно было окончить факультет свободных искусств, который обеспечивал получение знаний по курсу тривиума (6 лет обучения). Минимальный срок обучения теологии равнялся 8 годам, фактически же богословию, которое рассматривалось как наука всех наук, обучались не менее 15–16 лет. Вершиной богословской карьеры было получение степени доктора теологии. Наибольшей же популярностью у населения пользовались факультеты права, которые открывали выпускникам широкие карьерные возможности. Степени бакалавра и магистра давали право на преподавание.

Средневековый университет во многом носил церковный характер. В XIII веке он считался «хранителем ключей всего христианского мира» (Уваров, 1991). Множество учебных заведений университетского типа было организовано монашескими орденами. Католической Церкви были необходимы высокообразованные проповедники, специалисты в области канонического права и др. Особенно большое влияние на университеты (в первую очередь, на Парижский, находившийся под официальной властью Ватикана) оказывали ордена доминиканцев и францисканцев, которые находились под защитой Святейшего Престола.

Из рядов монашества вышли многие выдающиеся богословы-схоласты, получившие образование в европейских университетах и преподававшие в них, например Альберт Великий (обучался в Падуанском университете), Фома Аквинский (обучался в университете Неаполя и Кельнском университете, преподавал в Парижском университете), Бонавентура (окончил Парижский университет), Уильям Оккам (окончил Оксфорд), Петр Абеляр (окончил Парижский университет), Дунс Скотт (преподавал в Оксфорде и Париже). Мартин Лютер обучался в Эрфуртском университете и получил степень магистра свободных искусств. В целом, и территориальное распространение университетской системы в Европе совпадает с территорией становления и распространения западного христианства.

Развитие европейского университета послужило толчком к появлению в средневековом обществе новой прослойки – интеллектуалов (интеллигенции), которые появились «в силу разделения и дифференциации труда, когда умственная/интеллектуальная/преподавательская деятельность стала столь же необходимой и востребованной, как и другие виды/роды трудовой деятельности» (Лаврухин, URL). Многие средневековые ученые, преподававшие в университетах, обладали широкими энциклопедическими познаниями в различных областях. Так, например, Филипп Меланхтон (1497–1560) – немецкий гуманист, теолог и реформатор (соратник Мартина Лютера), педагог, профессор греческого языка Виттенбергского университета – написал целую серию учебников для школы и университета по логике, диалектике, теологии, риторике, этике, психологии и физике. Меланхтон также разработал университетский устав, предполагавший подготовку высокообразованных богословов и искусных риторов, сведущих не только в Писании и патристике, но и в античной и средневековой литературе и культуре своего времени.

Изначально университетское образование было в большой степени интернациональным: в каждом из университетов обучались студенты из различных европейских государств, объединенных в землячества. Однако к середине XV века в ряде европейских стран стали формироваться стабильные национальные модели университетов, разрабатывающие собственные научно-образовательные и культурно-просветительские концепции, базирующиеся на актуальных общечеловеческих и конкретно-исторических ценностях. В системе европейского университетского образования применялись различные гуманитарные образовательные технологии, такие как методика соединения занятий философией с красноречием, обновление комплекса текстовых и других видов материалов, использующихся в процессе учебно-научной деятельности, и др.

В целом же, создание национальных университетов не спасло университетскую систему от кризиса, первые признаки которого (сокращение численности преподавателей и студентов, уменьшение числа рабочих вакансий выпускников, отрицательное влияние папской власти на развитие науки) проявились еще в начале XIV века и значительно усугубились в XV веке, а к XVI веку, по мнению П.Ю. Уварова (1987), европейский университет окончательно утратил монополию на образование. К этому периоду во всех университетах Западной Европы обнаружилась тенденция к росту диспропорции между растущим количеством выпускников университета и снижением числа светских и церковных вакансий в сфере трудоустройства. Наиболее выгодные места захватывают отпрыски дворянских семейств, окончившие аристократические колледжи, в то время как остальные выпускники вынуждены довольствоваться постами сельского священника или учителя.

Выпускники университетов были наиболее широко востребованы в эпоху становления и активного развития системы церковного и государственного управления в европейских странах, но как только данный процесс стал менее интенсивным, это вылилось в обострение социального отбора и снижение общего количества студентов и выпускников университетов, а также к появлению прослойки «разочарованных интеллектуалов» (термин П.Ю. Уварова). Права университетов также начинают ограничиваться. Тем не менее, университеты всегда были активными участниками исторических событий.

По мере секуляризации, университетское образование к середине XVIII века претерпевает социокультурную трансформацию, обусловленную, с одной стороны, необходимостью преодоления застоя в сфере университетского образования, связанного с тормозящей ролью средневековой схоластики, а с другой – изменением культурного статуса университета и появлением у него новых социальных функций.