Текст книги "Операция «Золушка»"

Ольга Мяхар
ОПЕРАЦИЯ «ЗОЛУШКА»

Аленка сидела за столом в гостиной и занималась изучением старинной книги. Книга была настолько интересной, что уже почти начатая уборка по дому вновь была отодвинута на второй план.

Книга называлась «Золушка», а ее читательнице было 19 лет.

Все дело в том, что это была первая книга, которую Аленка вообще взяла в руки, да и то чисто случайно. Убирая дом, она обвалила один из книжных шкафов в библиотеке, тот столкнул второй, третий, и вскоре простая случайность переросла в катастрофу. Когда девушка, матерясь, вылезла из горы литературы, то первое, что ей попалось в руки, – это книга, на обложке которой принц целовал простую девчонку. Аленка заинтересовалась, за что и поплатилась.

Когда книга была прочтена, она тяжело вздохнула, и, пробурчав под нос что-то вроде: – «Мне бы так!». Отправилась выносить мусорное ведро.

Выйдя за дверь, она обошла дом и увидела непосредственно мусорку. Раскачав грязный пакет, Аля с радостным визгом запулила его в середину кучи мусора, и, естественно, разодрала. Мусор был раскидан по всей площадке, а Аля недоуменно глядела на ручку и верхнюю часть пакета, оставшегося в ее руках.

Вдруг, среди мусора что-то блеснуло! Девушка подошла поближе и выковыряла на свет весьма старую и жутко потертую лампу допотопного вида.

– ХМ, интересная штуковина, что-то я ее раньше не видела. Ой! И буковки есть, вроде на арабском? Ниче, щас потрем и узнаем.

Дальнейшее развивалось по сценарию: лампа затряслась, взорвалась, синим дымом, и в одну сторону выкатился красный с перепою джин, а в другую снесло визжащую поборницу чистоты.

Секунду они друг на друга смотрели, а потом Аля громко заорала: – «… Твою мать!…»

Джин икнул, дохнул перегаром, рухнул на колени, упал, поднялся на корточки и не менее громко завопил:

– Слушаю и повинуюсь!

Аля примолкла, а потом поинтересовалась:

– Слушай, ты что, джин? Ну, то есть то самое чудо, которое живет в старой лампе и направо и налево раздает по три желания!?

– Два желания, о несравненная, Ик! Так как первое твое желание я уже исполнил.

Аленка задумалась, соображала она обычно быстро, но сейчас ей, для оценки ситуации понадобилось аж целых 5 минут.

– То есть ты свою маму… Мнда-а-а-а-а-а!

– Да нет, моей мамы уже давно нет в живых. Ик, но ты хотела прочесть надпись на лампе, теперь – можешь, там написано…

– Ах ты, козел, немедленно верни мне мое желание, а то я щас тут такого поназагадываю, ты у меня по жизни будешь дом прибирать, ты мне пить перестанешь, я ж тебя … Я тебя, о-о-о-о, я знаю! Как тебе пожизненное похмелье? Куда!!!

Джин, бормоча что-то вроде, – «ненормальная», – усиленно лез обратно в лампу.

Но Алена уже закусила удила и из той же самой лампы начала его вытряхивать. Борьба шла не на жизнь, но победил, как всегда, девичий эгоизм. Джин, медленно трезвея, сидел среди кучи мусора, мотал звенящей от раздающейся ругани головой и честно пытался понять, в какой дурдом его занесло на этот раз.

– ТАК!!! МОЛЧА-А-А-А-ТЬ!!! – наконец рявкнул он, – Ну, че те надо, ну чего ты привязалось, да исполню я твои два, ДА два, желания, не хочешь – не надо. Молчишь? То-то. Давай быстро, у меня мало времени и много дел, мне еще в лампе убраться надо.

Именно слова об уборке и отрезвили Алю. Не надо думать, что все происходящее она считала в порядке вещей, но с ней за всю ее недолгую жизнь уже случилось столько казусов и неприятностей, что она давно перестала удивляться резким и необычным поворотам судьбы, а просто научилась извлекать из них пользу, вот и сейчас желания тут же сформировались в маленькой головке, а перед глазами встала картинка из недавно прочитанной книжки.

– Ты сказку про Золушку знаешь?

– Нет! – отрезал джин.

– Ну, пожалуйста, – заканючила Аля, уже примеряя на себя роль главной героини.

– Нет, и точка, совсем с ума сошла… хотя навряд ли, чтобы сойти с ума, надо его сначала заиметь! Я тебе кто, по твоему? Я ж просто джин, и оживлять сказки, а потом еще и засылать туда юных идиоток не согласен, меня же прав лишат, меня же аннигилируют, у меня лампу отнимууут!

Джин надрывался чисто из жалости к самому себе, так как знал, что выполнять приказ придется, на то он и джин. Да если бы он сам мог выбирать какие желания ему исполнять, а какие нет, сидел бы он тогда в старой лампе? То-то же.

Маленькая бестия, нахмурившись, мерила шагами двор и вносила коррективы в свою просьбу, не обращая внимания на воющего среди мусора, наполовину пьяного джина, почему наполовину? Да потому, что в данной ситуации трезвел он быстро.

– Значит так: Золушкой меня сделаешь, как в книжке – за 3 дня до бала, выглядеть я должна на все сто, нет, на сто пятьдесят с плюсом, чтобы не было облома с принцем. Ну, а чтобы никто не догадался про подвох – сделаешь так, что при определенной звуковой комбинации – все само было бы чистым, а то эта девочка вроде была чистюлей?

Джин на минуту отвлекся от душещипательного расписывания своего нечастного будущего, и хитро прищурившись, тут же заявил, что данное заклинание – это уже 3-е по счету желание, и тут же прикрылся валяющимся рядом мешком для мусора. Но гром не грянул, Аля только кивнула и заявила:

– Отлично, пусть это будет что-то вроде «SOS, спасите наши души», или, если серьезно, то…

Но договорить она не успела – внезапно ее окружила темнота и она начала проваливаться во что-то мягкое и теплое.

* * *

Очнулась она на довольно грязном каменном полу внутри довольно большого помещения. Голова раскалывалась, хотелось пить, но неприятные симптомы почти сразу прошли. Девушка сначала села, потом встала. И сразу же начала открывать для себя окружающий ее мир.

И первое открытие состояло в том, что на ней было надето какое-то рванье. Нет, не подумайте, что Лека (еще одно сокращение от Алены) была патологической чистюлей, и усиленно следила за своим гардеробом, но те тряпки, которые покоились на ее плечах, она бы не надела даже за 100 долларов. За 1000 – еще возможно, но вокруг таких купюр не валялось.

Второе открытие состояло в том, что она находилась внутри огромного домика, в 3 этажа и плюс с чердаком, сама же девушка стояла в середине большого круглого зала на первом этаже. Около нее начиналась каменная лестница, которая, дойдя до второго этажа, окружала его как бы карнизом с перилами, потом поднималась на третий этаж и повторяла виток. Слева от перил на каждом этаже находились двери комнат, очевидно, это были спальни.

И повсюду лежала пыль, все было грязным и ветхим донельзя. Алена провела пальчиком по перилам лестницы, взглянула на почерневший ноготь и громко чихнула, отчего тут же поднялась пыль. Аля чихнула еще раз, потом еще раз, наконец, она просто закашлялась и рванула по ступеням лестницы наверх, но не успела пробежать и половины, как одна из дверей на втором этаже открылась и из нее вышли трое.

Это были дамы, и, несмотря на запустение в доме, они были совсем неплохо одеты века так для…… а впрочем, Аля никогда особо хорошо не разбиралась в моде различных эпох, так же, как и во всем остальном. Но одно она поняла сразу, на такие нелепые платья, дамочки наверняка заплатили кругленькую сумму.

– Лучше бы слуг наняли, – буркнула она себе под нос.

Но в это время ближайшая тетка, выглядевшая старше двух других, распахнула объятия и заорала грудным контральто:

– Золушка!

Это была первая фраза, которая сразу же пошатнула хрупкое равновесие внутреннего мира нашей героини. Дальше – хлеще.

– Ты жива?! Но как же ты сбежала от разбойников, которым мы тебя нечаянно продали, и где ты пропадала последние 2 года? – Потом подумала и добавила, – Мерзавка!… да как ты посмела где-то шляться, пока я и твои сводные сестры задыхались в грязи, да как у тебя совести хватило носить где-то свою неумытую рожу, пока я, не покладая рук работала, как загнанная лошадь. Ты хоть бы понимаешь, как ты виновата, негодница!!!

Аля скромно переваривала информацию.

Значит так, во-первых она попала по адресу, джин, сволочь, не предупредил, когда он начнет колдовать, но с этим позже. Во-вторых, здешнюю Золушку мачеха давно, предположительно года 2 назад, продала лесным разбойникам, и до сих пор девушка считалась пропавшей без вести. Правда, горячо любимая маменька, быстро поняла, какой хорошей дармовой силы лишилась, но было поздно, вот откуда вся пыль (если учесть, что тут два года не убирали, то в доме еще сравнительно чисто), и сейчас горячо любимая родственница пытается вбить в голову бедной падчерице, что та еще и сама во всем виновата.

Что ж, будем надеяться, что хоть бал не отменят, а пожить здесь всего 3 дня, да еще и с заклинанием чистоты, да, кстати, о птичках, а какое заклинание-то? Она судорожно припомнила последнюю формулировку, и пришла в веселый ужас, а затем, совершенно не думая о последствиях – брякнула:

– SOS, спасите наши души!

Пролетел робкий сквознях, у ее ног пол стал относительно чистым. Мачеха продолжала заливаться соловьем о кознях злой падчерицы, а сама Аленка тупо уставилась себе под ноги.

– И это все?! – возмутилась она, – да мне жизни не хватит, что бы обойти каждый сантиметр этого гребаного пола, может я чего напутала, ну-ка, скажу погромче и почетче!

Ветер чуть усилился, площадь чистого пространства значительно увеличилась.

– Ага, значит, чем громче, тем лучше! Ну, ладно.

И, не обращая внимания на набирающую обороты мачеху, которая уже пыталась затронуть тему рукоприкладства в воспитательных целях, набрала побольше воздуха в грудь, привстала на цыпочки и изо всей мочи гаркнула на весь зал:

– SOS, СПАСИТЕ НАШИ ДУШИ!!!!!!!

Мачеху с дочерьми смело поднявшимся ураганом куда-то вглубь комнаты, из которой они появились, стекла в окнах зазвенели, где-то что-то рухнуло, дом серьезно пошатнулся, но мужественно устоял, только заскрипел всеми частями. И все стихло.

Встрепанная Аля стояла посреди кристально чистого зала, честно пытаясь чихнуть. Выходило – не очень.

– Нда, вот это я понимаю – генеральная уборка по-русски: пока не гаркнешь – никто и не почешется. Так, а где же мачеха?

Кто-то наверху застонал, наконец, из двери показались все те же личности, но уже в другом обрамлении: у двух сестер не хватало по рукаву на одежде, плюс где-то что-то оторвалось из ленточек – по мелочам, но мачеха – видимо во время полета закрывала детей грудью, итог – вздыбленная прическа, напрочь испорченный наряд и выражение тупого недоумения на физиономии.

– Что случилось?

Аленка умилилась, если эта стерва после каждой уборки будет так пищать, то она встанет в первые ряды борцов за чистоту.

– Да вы не волнуйтесь, – заявила Аля, подлетая к ней, – все ОК, я просто начала уборку. Ну, а вы под руку попались, бывает. Ниче, ниче, прилягте, отдохните, соберитесь с мыслями, а то я конец проповеди-то пропустила, ну а вы потом мне дорасскажете, в лицах.

Короче, мачеху удалось довольно быстро уложить, девицы, когда она к ним повернулась, предпочли сами разойтись по своим комнатам, обдумывая сложившуюся ситуацию и недавнюю потерю одного из боевых товарищей.

– Так, теперь продолжим уборку, а все-таки клево, я теперь почти настоящая волшебница, этакая фея чистоты! – Она вошла в ближайшую комнату на втором этаже и присвистнула, – Ёёёё! Ни фига себе бардак! Ну-ка, где там мое фирменное заклинание.

Где – то около часу она бегала по всем этажам, заглядывая во все комнаты, и наводила там порядок. Не то, что бы она была такой уж поборницей чистоты, просто, ну очень круто смотреть, как после пары фраз все сверкает чистотой, мне кажется, домохозяйки меня поймут. Правда, она один раз увидела здорового таракана и решила опробовать на нем заклинание, гаркнув его насекомому в ухо. Она очень старалась и, как результат – получила обширный инфаркт!

Да не у нее, а у таракана.

– Так, первая часть готова, домик сверкает, пойду, отдохну. Ой, а где тут у них телевизор?

Старательно наморщив лобик девушка припомнила, что ни телевизора, ни магнитолы она ни в одной комнате не встретила, откуда вывод: либо они – скупердяи и попрятали технику в подвалы, либо…

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! ДЖИН! Выходи, подлый трус! Да что же это творится-а-а! как я тут буду жить, в доисторических условиях первых динозавров. Джин, верни меня домой!!!!!!!!

Она так поорала еще минут десять, потом устроила уже тихую панику, а потом решила, что если этот принц не будет стоить всех принесенных за него мук, она его лично удушит на брачном ложе, он ей теперь по гроб жизни обязан!

К счастью принц пока не ведал сиих кровожадных планов и мирно охотился в ближайшем лесу.

* * *

«Золушка» еще раз прошлась по всем помещениям и, наконец, набрела на библиотеку. Там было огромное число книг и старинных рукописей. Алена взяла одну книгу, потом другую, дальше практиковать она не стала. К ее ужасу, здесь были только жуткие вещи, типа талмутов по философии бытия или жизнеописаний его же у разных старцев, которым под конец жизни делать, в сущности, было нечего, кроме, как писать мемуары.

– Жуть. Ну да ладно, я читать и не намеревалась особо.

– Золушка!

– Ну, надо же, какие у здешних обитателей крепкие нервы, мои бы предки дня 2 отходили. Кстати, мне срочно надо бы раздобыть где-то приличную одежду. А то на бомжа какого-то похожа.

– Золушка!!!

– Ой, да иду я. Вот неугомонные. Ну что ж, пришла пора познакомиться с милым семейством поближе.

– ЗОЛУШКА!!!!!!!!!

Пришлось нестись сломя голову. Вылетев в коридор, она увидела всех троих в холле. Мачеха уже притоптывала ногой от нетерпения. Сестрички мирно переругивались.

Поправив волосы, Аля села на перила и с визгом съехала вниз, не успела вовремя притормозить и врезалась в мачеху, стоящую внизу, верхом на которой, прокатившись по излишне гладкому полу, она сбила сестер. Из образовавшейся матерящейся кучи Золушка вылезла первой, и начала по мере сил помогать остальным советами.

– Так, не суетиться, кто там отлынивает? Ну-ка разом взялись и собрали свои конечности. Так, Гризелла, убери руку из кармана матери, Анастасия первой туда залезла. Это чья еще нога? Убрать! Она мешает чьей-то голове. Ну-ну, не надо так кричать, все образуется, и не важно, что у кого-то теперь будет 3 руки, это очень удобно в хозяйстве. Дорогая мачеха, да опустите же вы юбки, какой пример вы подаете девочкам, мало того, что развалились посередь холла, так еще и семейные трусы с кружавчиками демонстрируете, кстати, где брали?

Короче, вскоре все трое, наконец, расцепились и сумели подняться, и первое, что сделала любящая и мачеха – это подошла к Золушке и залепила ей пощечину.

Аля упала, в голове быстро пронеслись мысли о всепрощении, о подставлении другой щеки, ну и о том, что не надо выходить из роли хотя бы ради принца. Но эти мысли немного опоздали.

(Дело в том, что она росла в крайне неблагополучной семье, где родителям, начиная от рождения, и, заканчивая смертью ребенка, совершенно все равно что и где с ним происходит, в итоге она рано научилась выживать, как в доме, так и в школе, где все ее за что-то не любили – то ли за красивые наряды, благо предки всегда давали ей много денег на все про все – лишь бы не трогала, то ли за вредный характер трудного подростка. Так или иначе, но сдачу давать она умела. И делала это всегда, чем и заслужила глубокое уважение всего двора и дружбу самых хулиганистых парней района. Но злой она не стала, наоборот у нее было очень честное и доброе сердце, о котором знали только близкие ее друзья, так что попав сюда она не стала горевать ни по прошлой жизни, ни, тем более по родителям, тем более, что здесь, как ей казалась, она наконец то сможет быть счастлива, ну, когда отвяжется от этой вздорной семейки.)

Эх, дожить бы до бала.

Аленка медленно встала и, недолго думая, отвесила мачехе точно такую же по убойности пощечину. Хамство надо учить.

Потом началось невообразимое: Гризелла с криком: «Ах ты, дрянь», – кинулась на Алю, та провела удачный бросок, чуть подкорректировав движение девушки, в итоге чего та добежала до конца зала, и, не успев остановиться, вылетела из окна, свалившись очень грязно ругающейся кучей в не менее грязную лужу. Анастасии повезло больше, она успела подбежать сзади и отвесить сводной сестренке мощный пинок, сбив ту с ног, да и маменька к тому времени восстала с пола и, выкрикивая нечто нечленораздельное, бросилась на обидчицу. Но Аля оказалась проворной: бегущую на нее мачеху – она перекинула через себя с помощью ног, на которые та напоролась. А потом, поднявшись, поинтересовалась у Анастасии, согласна ли та на временное прекращение боевых действий на территории дома. Та только сильно затрясла головой, не очень понимая смысл слов, но уловив общую суть фразы, впечатленная происходящим. Еще бы, прошлая золушка никогда бы себе подобного не позволила, да и не сумела бы.

Алена же устало пошла в одну из комнат в подвальчике, которую, по всей видимости, и занимала покойная Золушка. По пути она размышляла о своем первом дне в новой роли, и ей совсем не нравилось полное несоответствие того, что есть с тем, что должно быть.

– Где – то я что-то сделала не так. Ну да ладно, завтра же начну исправляться. В конце-концов всего – три дня до бала. Могем и потерпеть жизнь служанки для разнообразия.

На полу стонала побитая мачеха, под окном выла по уши в грязи любимая сестренка, а вторая носилась от одной к другой и перемежала брань с криками, типа: «Да что же это делается, люди добрые-е-е-е?!!».

* * *

Не успела девушка устроиться на не слишком мягкой кровати и закрыть глаза, как заскрипела дверь. Открыв глаза, она увидела вновь все семейство на пороге комнаты.

– Как же вы мне надоели! Прямо спасу нет. Ну что еще?

Она осеклась, увидев в руке у мачехи внушительную плеть. Дальше мысль заработала с невиданной скоростью. С одной стороны она не могла позволить себя побить этим макакам, а с другой – весь ее хорошо продуманный план летел в тартарары. Настоящая Золушка навряд ли столь мощно терроризировала свою приемную семью.

Мачеха подняла плеть. Аля встала. Минуты две женщины сверлили друг друга взглядом. За дверью переругивались любопытные сестрички, не решаясь войти.

– Так! – рявкнула Алиса-Золушка, – вы, наверное, пришли ко мне с каким-нибудь делом, в таком случае я готова его выслушать!

С каждым следующим словом ее тон становился все более угрожающим, а сама Аля во все ближе подходила к быстро теряющей уверенность мачехе. Под конец она встала совсем близко и заглянула ей в глаза со всей злобой плохо выспавшегося человека… И мачеха, что-то робко пискнув, быстро удалилась.

– Вот ведь какие, – возмутилась девушка, громко хлопая дверью, – заявляются безо всякого дела, поднимают с постели, а потом еще и возмущаются!

Так бурча, она пододвинула к двери стул, подперев дверь, и вновь улеглась на слишком твердую для нее постель. На улице давно стояла холодная лунная ночь, и ее серебристый свет освещал сквозь незакрытые ставни спящее лицо прекрасной девушки. Ведь когда мы спим, наша душа смотрит с любопытством на окружающий мир и чуть-чуть меняет черты лица, и чаще в лучшую сторону, чем наоборот.

* * *

Утром девушку разбудили какие-то странные звуки снаружи. На звуки Алене совершенно не хотелось обращать никакого внимания, а зря. Она встала, потянулась, и, увидев около кровати какой-то старый сундук, самозабвенно начала в нем рыться. Там она нашла вполне приличное платье небесно голубого цвета, видимо принадлежавшее бывшей Золушке.

– Мдя! Фасончик, конечно, простоват, но, блин, как сидит! У меня еще таких обтягивающих во всех местах платьев не было. Да, определенно мне идет, жаль, правда, что оно до пяток, тут бы очень подошел вырез от бедра. – Она покрутилась у настенного зеркала, чуть побитого по краям, но зато очень большого по размерам, – Возможно, слишком закрыто, но это легко поправить, расстегнув пару тройку верхних пуговиц… ну вот, совсем другое дело, и воротничок получился из отогнутых краев. Ну, прям Бриджит Бардо, или как ее там!

Пол часа прокрутившись у зеркала, она, наконец, соизволила выйти из комнаты.

Если честно, то после вчерашнего, Аленке казалось, что ее ничем уже не удивишь, и что этот день должен пройти относительно нормально. Вот тут она крупно ошибалась.

Первых, кого она увидела, была все та же троица, но не успела она к ним подойти, как из-за ближайшей занавески вылетел ста двадцати килограммовый священник и с воплем: «Во имя Господа нашего!», – огрел обалдевшую Алю двухпудовым крестом по лбу.

Все! Девушка скромно расположилась на полу, чуть дрыгнув ножкой на прощанье, и провалилась в глубокий обморок.

– Ой, как вы здорово демонов изгоняете, падре. – Пискнула в гробовой тишине Анастасия.

Гризелла опасливо приблизилась к лежащей «Золушке».

– А вы уверены, что она очнется? – наконец поинтересовалась мачеха, чуть придя в себя после увиденного.

– Как будет угодно Господу нашему! – пафосно ответило духовное лицо, затем оно приняло от мачехи деньги на «восстановление храма», и, трижды всех перекрестив, гордо удалилось.

Когда Алена открыла глаза, то первое, что она увидела – это трогательно склонившиеся над ней все те же три головки.

– …у…на…в…

Гордо провозгласила она перед тем, как попытаться подняться. Ноги разъезжались в разные стороны, ее качало и что-то мелькало перед глазами – то ли искорки, то ли звездочки.

– Что это было?

– Я призвала священника, чтобы изгнать бунтующего в тебе нечистого духа, Золушка. Ты должна быть благодарна мне за эту милость, – подумав, объявила мачеха.

Аля поняла смысл фразы раза с пятого. Еще минут через десять до нее дошло, что до бала она может и не дожить. И пришла к выводу, что у нее есть только 2 выхода: первое, либо она кардинально меняет свое поведение и сносит все уколы, насмешки, а иногда и побои местной семейки, либо второй вариант: она устраивает нечто такое, чтобы запуганные родственнички не смели и нос высунуть из своих комнат вплоть до ее звездного часа. Второй вариант ее привлекал куда больше. Да и голова болела немилосердно, а на лбу набухала большая шишка. Ведь, кажется, примерно в это время люди верили в различную чепуху, типа загробного мира и прочей нечисти, а ведь она когда-то играла не плохие роли на школьном Хеллоуине. В Але стремительно просыпался дух изобретателя. И, когда ее окликнула немного встревоженная изменениями, меняющими ее лицо, мачеха, она уже почти видела план будущих боевых действий.

– Я сейчас приготовлю нам что-нибудь поесть, – пискнула девушка, присела в реверансе и побежала на кухню, с огромной улыбкой на все лицо.

– Они еще не знают, с кем связались! Я буду отмощена! Или отамщена? А, не важно, все равно тут было слишком скучно. – Гордо заявила девушка своему отражению в ближайшей сковородке и улыбнулась в предвкушении веселья.

Первым делом, придя на кухню, девушка огляделась. Все было несколько не привычно. Не было самого элементарного: ни микроволновки, ни газовой плиты с объемной духовкой, даже ножи и те были ржавые.

– Елки зеленые, да тут даже посудомоечной машины нет! Жуть, каменный век.

А если учесть, что даже дома на суперсовременной кухне Аля готовила исключительно несъедобные блюда, за что и была оттуда с позором выгнана, то становится понятным ее теперешнее затруднение.

– А это что? О, я нашла плиту, которая растапливается дровами!!! Мама, забери меня отсюда. – Возмутилась Аленка, заглядывая в черную дыру для дров у сооружения, отдаленно напоминающего печку, – Ну, да ладно, и не в таких переделках бывали. Просто приготовлю что-нибудь совсем элементарное, что тут у нас? А, отлично, я нашла большущую кастрюлю. Вот и замечательно. Теперь пороемся в шкафу. Нука-нука. О! Я спасена. Каша, ну прям как по заказу гречневая. Дальнейшее элементарно. Тра-ля-ля, тра-ля-ля, мы везем за хвост кота…

Так, напевая, она заполнила пятилитровую кастрюлю до краев крупой, ухитрилась залить все это водой. И даже разожгла спустя пол часа огонь под очагом, при этом перемазавшись золой с ног до головы.

– А я то еще гадала, что за имя такое – Золушка, – ворчала она, пытаясь отряхнуться, но, только размазывая грязь, – ну и ладно, подумаешь, щас просто сбегаю и переоденусь.

Бормоча себе под нос что-то о лежащем в комнате еще одном, правда уже темно зеленом платьице, она убежала с кухни. А зря.

Каша начала подниматься, вскоре она уже не умещалась в кастрюле и стала приподнимать крышку, которая довольно недолго удерживалась на своем законном месте. Вот она уже перехлынула через край и начала стекать вниз по стенкам кастрюли. Короче, зрелище, которое предстало перед вернувшейся поварихой, было жутким. Каша уже доползла до пола и уверенно растекалась по всей кухне.

– Куда! А ну назад, – возмутилась девушка и вступила в неравную борьбу с вредным продуктом.

Она начала выкладывать кашу во все, что попадало под руку: в кастрюли, сковородки, тарелки, кружки и чьи-то ботинки. Через полчаса неравной борьбы она начала побеждать. Каша, видимо перепугавшись, временно сдала позиции, что-то нелицеприятно ворча на дне уже чернеющей кастрюли.

– Итак, победа будет за нами! – устало утирая пот, она села на табуретку, – Ой, я же ее не посолила. Ну, ничего, щас все сделаем.

На ближайшей полке она увидела соль в большой банке. С трудом до нее дотянувшись, Аля наконец завладела драгоценным минералом и подошла к кастрюли. А каша тем временем вновь начала выливаться.

– Вот ведь вредная еда. Ну, ничего, сейчас мы ее посолим с запасом!

И она бухнула в кастрюлю полбанки. Истеричная каша, тут же улезла опять куда-то вглубь, и больше не пыталась производить подпольных вылазок.

– Ха, будешь знать, с кем воевать!

С этими словами девушка старательно перемешала гремучую смесь и разложила ее в три глубоких тарелки. Результат умилил ее до крайности. Прямо настоящей хозяйкой стала.

– Эх, видела бы меня мама. Ну да ладно, где эта голодная семейка?

Голодная семейка сидела на втором этаже и скромно ждала то ли завтрака, то ли обеда, когда в дверях появилась довольная Алена с подносом в руках. На подносе стояло три тарелки с чем-то коричнево-черным внутри, увенчанное сверху большим куском сливочного масла, которое отыскалось в подполе.

– Ну-с, прошу к столу.

– И чем же это ты решилась нас отравить, – поинтересовалась Гризелла, критически принюхиваясь.

– Мамочка, мамочка, а эта дрянь и вправду выздоровела, тогда можно я, наконец, расскажу ей на кого она похожа, – влезла Анастасия.

– И на кого же, – обнажив все 32 зуба, грозно переспросила Аля у Анастасии.

– На девушку легкого поведения, вот! – торжественно возвестила та, не почуяв угрозы.

Аля уже примеривалась поднятой тарелкой к ее физиономии, как встала мачеха.

– Девочки, девочки, помните о своем воспитании, следите за выражениями. А ты Золушка быстрее подавай на стол, а то уже пол часа торчишь, как столб, на пороге.

Аля все-таки умудрилась сдержаться и, лелея мечту о скором возмездии, расставила кашу, скромно отойдя к двери. Все трое чинно расселись за столом, взяли в руки приборы и приступили. А так как в отсутствие настоящей Золушки они почти что голодали, не умея толком готовить, и жалея денег на слуг, то теперь каждая зачерпнула по полной ложке и начала активно уничтожать плоды ее трудов…

Мачеха икнула и схватилась за живот уже второй ложке. Анастасия с Гризеллой позеленели чуть позже. Кто-то завыл.

Аля, быстро подсчитав сколько соли она бросила в кастрюли, и, вспомнив, что каша после этого уже не выкипала, довольно четко представила себе свое мрачное будущее. А так как дорогая маменька уже пыталась встать из-за стола, то очень быстро сдала все позиции, и, брякнув что-то о кипящем чайнике, быстренько вылетела за дверь, для надежности подперев его ближайшим креслом. Почти сразу же в дверь с той стороны что-то жахнуло.

– Так, только спокойно.

Бух!

– Все под контролем!

Бух!

– Ой, дверь шатается, похоже я ее разозлила не на шутку, надо же – шуток не понимает.

Бух. Бух. Бух.

– Ну, все!

И она, отодвинув кресло, рванула дверь на себя, отскочив в сторону. В то же мгновенье мимо что-то пролетело, натолкнулось на перила, споткнулось о первую ступеньку лестницы и кубарем слетело вниз, затихнув у ее подножия.

Алена подошла к перилам и взглянула вниз. Да, там было что посмотреть: среди гор юбок лежала взрослая женщина. Одна ее нога лежала на ступенях, другая опиралась на перила, а руки – разбросаны в стороны. На лице – выражение великомученицы, взгляд летаргически блуждает по потолку.

– Ты убила маму. – Прошептал кто-то сзади. По голосу – Анастасия.

– Да нет, вроде еще дышит, – задумчиво возразила Гризелла. – В любом случае надо проверить, кстати, как дом делить будем? Могу тебе уступить чердак, там отличный вид.

– Ну, вот еще, сама лезь туда, а я жить хочу и вообще я старшая дочь, так что по закону…

– А чего это ты старшая, это еще доказать надо, в любом случае все оставшиеся украшения мои.

– Подавишься, да ты вообще тут приживалкой будешь по моей милости!

– Я приживалкой?!!

– Пусти, щас в нос дам…

– Ах ты, дрянь, ну держись!

– Убью-у-у-у!!!…

Аля в прострации обернулась, и увидела двух сестер, дерущихся за наследство при еще живой матушке. Она даже отошла подальше, давая простор боевым действиям. Вроде бы Гризелла отжевывала Анастасии ухо, пока та вполне целеустремленно снимала с нее скальп.

Но тут в самый пиковый момент очнулась всеми забытая мачеха и со стоном начала подниматься на ноги.

– Маменька, – хором крикнули сестренки, и, расцепившись, понеслись вниз.

– Добивать, что ль, – предположила немного очумевшая Аля.

Но ничего такого девушки предпринимать не стали, напротив, на их лицах сияла лишь глубокая дочерняя любовь.

Аля еще минутку поглядела вниз, и решилась на экстренные меры. Набрав максимальную скорость, она пронеслась по лестнице, затем мимо перепуганной и уже ко всему готовой троицы, ворвалась на кухню, схватила первую попавшуюся кастрюлю, и, рявкнув, что пора бы сходить за хлебом, кинулась во двор. Отбежав метров двадцать от дома, она, наконец, остановилась, пытаясь отдышаться, и, уверившись, что никто за ней не гонится, с интересом взглянула на уворованный трофей.

Это была та самая кастрюля, на половину заполненная злополучной кашей. Объемом она была литров на 6–5, так что как с ней Аленка умудрилась еще и бежать, сейчас было совершенно не понятно.

– Гм, интересно, а с кастрюлями на рынок ходят, или я – первая буду. – Задумалась девушка, опасливо оглянувшись на недавно столь поспешно покинутый дом.

Тут недалеко кто-то хрюкнул. Девушка рефлекторно обернулась и вскрикнула от ужаса.

Передней на задних лапках сидели 2 свиньи, точнее их скелетики, обтянутые серо-желтоватой кожей. Из глаз у них бежали натуральные слезы, размером с яйцо каждая, а носы настороженно принюхивались к содержимому кастрюли.