Текст книги "Любавинские истории. Хроника одного чрезвычайного происшествия"

Они вели себя порой совершенно непредсказуемо, а иной раз, как это бывает в юношестве, даже на грани безрассудства. Но особенно странным и эксцентричным, как вы уже поняли, в этой живописной парочке был главный герой этого рассказа – Василий. Его отец с трудом уговорил своего старого друга Евгения Владимировича, директора магазина электротоваров, взять сына к себе на работу и сделал все возможное, чтобы он был устроен хотя бы на лето. И, как только что мы вам рассказали, Василий был парнем довольно-таки чудным и своеобразным, с внешностью, уж простите, чем-то напоминающей вампира. Но что было гораздо важнее – он вполне неплохо ладил с людьми и в свои полных восемнадцать лет был в полной мере пригоден для выполнения несложной работы.

Ах молодость! Безрассудные поступки, эксцентричное самовыражение через необычную одежду и не только, невероятные мечты, желания, неистребимая вера в прекрасное будущее и, конечно же, предвкушение первой настоящей любви! Ну ладно… мы немного отвлеклись…

Так вот, в минувшие дни отправился в иной мир местный деятель искусств Серафим Никифорович, дедушка весьма преклонных лет, очень почитаемый и уважаемый в округе человек со сложной героической судьбой. Пышные похороны, назначенные на пятницу, несмотря на произошедший коллапс с электричеством, никто отменять не собирался. Директор магазина электротоваров, как человек, очень почитающий Серафима Никифоровича, решил внести свою скромную лепту в расходы на предстоящие похороны. Расходами заведовало одно ответственное лицо, которое по собственной инициативе организовало сбор средств в своём кабинете в местной администрации. Василию было поручено бережно доставить эту самую лепту, аккуратно уложенную в запечатанный конверт, этому самому лицу. Толку на работе от Василия всё равно было немного, а сам Евгений Владимирович сегодня никак отлучиться не мог, поскольку решил использовать внезапно выпавший выходной с большой пользой и устроить небольшую перестановку в магазине, совмещённую с давно откладываемой генеральной уборкой, и он неотлучно намеревался руководить самолично всем этим важным процессом.

– Знаешь ли, где находится наша администрация? – поинтересовался он у Василия, увлечённо жующего жвачку и одновременно слушающего какую-то гремящую музыку в одном беспроводном наушнике, торчащем из уха.

– Не-а… – отрицательно замотал тот головой, продолжая жевать.

– Тогда слушай и запоминай… И выплюни ты уже эту жвачку, когда с тобой начальство разговаривает…

– Сщас, одну секунду… – быстро кивнул тот, изобразив собою само внимание и послушание и выплюнув жвачку в ведро с мусором.

– Выйдешь сейчас из магазина, повернёшь направо, потом по тротуару прямёхонько пройдёшь до перекрёстка, перейдёшь дорогу, возьмёшь левее и метров через двести упрёшься в двухэтажное светлое здание – так вот это и будет наша администрация. Поднимешься на второй этаж, прямо перед тобой будет дверь. Зайдёшь, отдашь конверт и скажешь, что это на похороны. Всё понял?

– Ага… – бодро кивнул Василий, забирая конверт из рук Евгения Владимировича.

Беспечной пружинящей походкой он отправился выполнять порученное ему задание, покачивая головой в такт гремящей в одном ухе музыке.

Где-то минут через двадцать в кабинете директора раздался гневный звонок телефона по стационарной связи. Евгений Владимирович когда-то предусмотрительно сохранил проводную телефонную связь, так, на всякий случай. И вот, надо же, пригодилась… Немного погодя, после недолгого телефонного разговора, из кабинета выскочил раскрасневшийся и пыхтящий, как кипящий самовар, Евгений Владимирович.

– Представляете! Вы знаете, кто мне сейчас позвонил?!! – не дожидаясь ответа от своих озадаченных подчинённых, сонно наводящих лоск на полках и под ними, он в сердцах возопил: – Прокурорша!.. Прокурорша нашего района!.. Злая, как ведьма, и спрашивает меня: «Зачем ты меня так?! Чего я тебе плохого сделала?!» Я стою, слушаю, ничё не понимаю! А она мне: «Зачем ты мне смерти желаешь?! Деньги зачем мне на мои же похороны передал?! Что за произвол, Евгений Владимирович?! Что это вы там себе позволяете?!» И тут до меня доходит!.. Этот обалдуй Васька каким-то образом перепутал здание администрации с прокуратурой! Где администрация и где прокуратура?! – Евгений Владимирович окинул вопрошающе-возмущённым взглядом свой немногочисленный коллектив и, с удовлетворением обнаружив на их лицах ожидаемое им недоумение и даже некоторое возмущение от этой вопиющей, мягко скажем, ситуации, возмущённо продолжил: – Вот придёт сейчас – убью его прямо на месте! Нет, сначала пусть расскажет мне, чего он там наговорил этой прокурорше, а потом убью! А потом тоже передам на его похороны! Лично! Обрадованному отцу прямёхонько в руки! А его благодарный отец меня ещё и расцелует за это!

Евгений Владимирович жадно отпил воды из пластиковой пол-литровой бутылки (у него от возмущения в горле пересохло) и с неиссякаемым запалом и в подробностях продолжил расписывать всю эту кошмарную картину срочно побросавшему все свои дела обеспокоенно внимающему коллективу:

– Я сейчас как дурак объяснялся перед прокуроршей, что эти деньги предназначались не на её похороны, а для нашего Серафима Никифоровича, что Василий, оболтус этот, перепутал и здания, и этажи, и кабинеты. Ходи теперь, объясняйся с ней, какого хрена я ей деньги на её похороны передал, да ещё при жизни! Цветов, что ли ей послать?

Коллектив дружно неодобрительно загудел и в ужасе замахал руками.

– Ах, ну да, теперь, в данном контексте, она воспримет это как форменное издевательство!

Коллектив согласно закивал головами.

Раздосадованный Евгений Владимирович, сделав мощный вздох, удалился к себе в кабинет, отдав на ходу указание, чтобы, как только появится этот душегуб, его сразу же отправили к нему. Весь коллектив, услужливо разом кивнув головой, сразу же отложил всю свою «бурную» деятельность на потом. Они с нетерпением ожидали продолжения развития этого прецедента и, перейдя к оживлённому обсуждению происходящего, мгновенно позабыли, для чего, собственно, в полном составе они сегодня все вышли на работу.

Василий же решил, видимо, не томить никого долгим ожиданием. Всё так же покачивая головой в такт безумной музыке, звучащей у него в ухе, он вошёл в помещение притихшего магазина. Коллектив сразу оживился и в едином порыве уставился на него широко раскрытыми глазами в предвкушении чего-то захватывающего. Василий с важным видом молча прошествовал мимо них в кабинет к директору, чтобы лично доложить об успешно выполненном поручении, на ходу с лёгким недоумением разглядывая застывшие лица коллег. Как только за ним захлопнулась дверь, они единодушно на цыпочках подкрались к дверям директорского кабинета и, прижавшись к ним у кого чем получилось, с замиранием сердца стали прислушиваться к тому, что происходило за ними.

– Василий, – едва сдерживаясь, начал Евгений Владимирович, – я тебя просил найти какое здание?

– Администрации… – недоумевая, ответил тот.

– Так какого же чёрта ты оказался в здании прокуратуры??!

– ??? – Василий посмотрел на него непонимающим взглядом, изобразив всем своим видом немой вопрос.

– Ты как вообще туда прошёл? Там же везде охрана! Но это ладно, хрен с ним… ты мне лучше скажи, мой дорогой Василий, что ты там сказал нашему многоуважаемому прокурору?

– Ну-у… я-я-я… – замялся было Василий.

– Ну! – прикрикнул на него начальник.

– Ну, я увидел двухэтажное здание, поднялся на второй этаж, как вы сказали, зашёл в кабинет, там тётка в кресле за столом сидела, бумаги какие-то читала, ну, я подошёл, конверт на стол положил и сказал: «Это вам на похороны от Евгения Владимировича». И всё, ушёл…

Евгений Владимирович мгновенно представил в своей голове эту живописную картину и вздрогнул от ужаса перед тем положением, в котором он оказался! Внешний вид Василия, его поведение и немного странная манера говорить, все это в данном контексте вызвало бы у любого человека однозначную реакцию – прямая угроза жизни! Не больше и не меньше!

– Да ты понимаешь, в какое положение ты меня поставил?! Болван!.. Я сегодня же поговорю с твоим отцом. Выручил, называется, друга! Устроил к себе его сыночка! Пусть теперь помогает мне налаживать мосты с нашей прокуроршей! Которая, между прочим, по твоей милости мне только что названивала и предъявляла серьёзные претензии по поводу того, что я ей смерти, понимаете ли, желаю и ей на похороны деньги передаю с каким-то типом маргинального вида! Теперь это проблема и твоего отца тоже! Ну надо же… у такого умного, ответственного человека такой… Сын!.. Свалился же ты на мою голову! Вон с моих глаз! Чтобы духу твоего тут не было. А к отцу твоему я сегодня же зайду…

Василий слушал грозную тираду со стороны начальства, и до него с трудом начало доходить понимание того, что он сделал что-то не то и даже, наверное, очень сильно не то. Он медленно попятился к дверям и хотел было быстро ускользнуть, исчезнуть через дверной проём, раствориться в воздухе, но тут неожиданно наткнулся на столпившуюся у дверей бесцеремонно подслушивающую кучку коллег.

– Ну что, «Киллер»?! – обратился к нему один из кучки.

– Ха, ну точно, «Киллер»! – весело и с каким-то диковатым задором поддержали другие.

Василий неожиданно запнулся о чьи-то ноги и, потеряв равновесие, неловко растянулся посреди прохода. Тут же быстро подскочил и выбежал из ставшего вдруг очень тесным помещения магазина.

Впервые в своей жизни он испытывал неимоверную досаду от того, что не смог выполнить самое элементарное задание, настолько глупо перепутав совершенно непохожие между собой здания. И теперь ему, скорее всего, грозит позорное увольнение, притом что он работать ещё толком-то не начал. А что ещё хуже, так это выслушивать справедливые упрёки недовольного и разочарованного отца и видеть глаза изумлённой и расстроенной матери. Ещё эта кличка – «Киллер», нависшая теперь над его головой, словно грозовое облако в ясном небе!

У него никогда не было ни клички, ни прозвища, уж как-то благополучно обошло его это обстоятельство в детстве и юности. И надо сказать, что он был весьма доволен этим. Ему вполне хватало его неинтересного и неблагозвучного, как ему казалось, имени, а тут вдруг, на девятнадцатом году жизни случилось! Он хорошо понимал, что теперь это странное зловещее прозвище закрепится за ним навсегда. На фоне такого прозвища имя Василий теперь звучало роскошно, по-царски, про что, собственно, ему всегда и толковала мать. И он как-то вдруг по-другому посмотрел на всё это. И к своему великому удивлению, он сделал для себя необычное открытие: его имя ему очень даже начало нравиться. Только бы не «Киллер»!

Уже вечером, дома, получив ожидаемую выволочку от отца, он, вконец расстроенный положением своих безнадёжных дел, собрался к верному корешу Витьке. Электричества до сих пор не было, и он маялся от безделья, а потому отпросился с ночёвкой к другу, о чём поставил в известность своих родителей. Отец с матерью Виктора всегда высоко ценили и между собой считали, что он имеет хорошее влияние на Василия. К тому же ребят связывала крепкая дружба, укоренившаяся ещё с детского сада. Несмотря на только что состоявшуюся выволочку, они с лёгким сердцем его отпустили.

Смеркалось. Настроение у Василия было паршивое-препаршивое! В таком состоянии он не хотел приходить к другу и решил немного отвлечься. А заняться-то особо было и нечем. Интернета нет, в играх не позависаешь, телик не посмотришь – света-то нет! Грусть-тоска обуяла непутёвую головушку добра молодца Василия, присел он на лавочку, пригорюнился. А тут перед ним магазинчик пивной. Прикупил он себе крепкого пива полтора литра и впервые в жизни решил таким образом горюшко своё залить, поразмыслить немного над происходящим, побыть наедине с самим с собою, а уж потом и к другу верному наведаться, душеньку ему свою излить и о несправедливостях житейских потолковать. Друг-то был спортсменом и не употреблял.

Присел Вася в тенёчке на скамеечке, чтобы его не видел никто, и до самого захода солнышка заливал пивом грусть-кручинушку. Стемнело. Настроение немного поправилось, и душеньку излить верному другу Витьку захотелось ещё пуще прежнего, и пошёл он, горемычный, по тёмным переулкам и улицам. Шёл себе, шёл, всякие мысли нехорошие о начальнике своём думал, о прокурорше вредной, о коллегах недобрых, придумавших ему такое гадкое прозвище, о себе непутёвом…

«Ну подумаешь, не тому человеку конверт вручил. И сказал то, что сказал. А что я ещё сказать-то был должен в такой ситуации?»

В общем, шёл он себе, шёл, а вокруг – просто тёмная бездна! Небо тучами заволокло – ни луны, ни звёздочки, никакого хоть мало-мальски фонарика, тьма кромешная! И вот вдруг из этого мрака – БАЦ! – кто-то со всей дури намахнул ему под правый глаз! Ни с того ни с сего и безо всякого повода!!! Ошалевший от такой неожиданности и буквально сшибленный с ног мощным ударом, громко ойкнув, Вася рухнул навзничь.

Мгновенно сообразив, что недоброжелатель непременно предпримет попытку ударить его ещё раз, Василий живо перекатился по земле и, закрываясь руками, закричал в темноту:

– Кто это?.. Ты чего?..

В ответ прозвучала странная тишина.

Василий напряг весь свой слух и остатки зрения в виде левого глаза и, покачиваясь, встал на обмякшие ноги, пытаясь безуспешно разглядеть хоть что-нибудь вокруг. Но было темно, хоть глаз выколи. Он принял боевую стойку и с крепко сжатыми кулаками ринулся вперёд на невидимого врага.

– Ты кто?.. Чего тебе надо?

БАЦ! Получив жёсткий удар теперь уже прямо в нос, Василий что-то промямлил, осел и схватился руками за лицо. Такое нахальное поведение со стороны невидимого нападающего очень сильно разозлило его, и он с досады принялся наносить удары в прыжке, вращаясь аки юла, атакуя то ногами, то руками. Эти несуразные боевые пляски совершались в полной темноте, наугад, в надежде попасть этому гаду в голову, в пах или под дых, да хоть куда-нибудь… Но, к своему великому удивлению и ужасу, ни разу ни в кого так и не попав, отчётливо различая при этом только своё сбивчивое дыхание и звуки собственных шагов, Василий притих… От внезапно навалившегося на него страха от этой окружающей его мёртвой тишины и непроглядного сумрака, решил он дать дёру куда глаза глядят, вернее, куда глядел оставшийся целым левый глаз. Бежал он до Витьки практически вслепую и не заплутал только благодаря тому, что очень хорошо знал местность. Несмотря на непроглядный мрак, Василий безошибочно вышел на нужную улицу к пятиэтажным домам, в тёмных окнах которых кое-где тускло горели свечки. Василий сориентировался и быстрым шагом направился к Витькиному дому, на ходу вытирая кровь из разбитого носа рукавом рубашки.

Витька открыл сразу и, выслушав вкратце историю с нападением на своего кореша, решил, ни минутной не медля, пойти и наказать этого дерзкого супостата, пока тот не убёг.

– Да там, Витёк, неадекват какой-то со стальными кулаками, здоровенный, наверное, – делился Василий своими впечатлениями.

– Ничё, Васёк! Главное – это не рост и не вес. Главное – не очковать!.. Прорвёмся!.. – ответил тот, спешно обуваясь.

Витька, в отличие от Василия, был крепкого спортивного телосложения и имел мощные жилистые руки с увесистыми кулаками, похожими на две кувалды, и, как в шутку говорят в народе, обладал широкой костью.

Ни секунды не раздумывая, они отправились на разборки с неизвестным недоброжелателем, подло нападающим на ни в чём не повинных людей, коварно пользуясь кромешной темнотой. Василий шёл чуть ли не на цыпочках, разговаривал шёпотом, указывая в темноте путь фонариком, прихваченным у Витька. Фонарик был маленький и светил едва-едва, порою совсем выключаясь. Он скупо бросал одинокий жёлтый луч им под ноги, и они с его помощью уже было дошли до места нападения на Василия, как вдруг – БАЦ! – мощный удар в нос в этот раз получил Витёк. Он сразу вырубился на месте, рухнув на землю всем своим мощным телом. Фонарик вырубился вместе с ним. Василий от неожиданного нападения на друга со страху стал прыгать и скакать на месте, размахивая в темноте своими скромными, в сравнении с Витькиными, кулаками, рассекая наугад ими воздух.

– Ах, гады, сволочи! Сейчас я вам покажу! – он зарядил по темноте несколько резких, как ему показалось, и сильных ударов: – Где вы, подонки?! Нападать на людей в темноте, исподтишка! Мрази!

Тут он с размаху наскочил на лежащего в отключке Витька. Тот резко очнулся, что-то промычал, держась за распухший окровавленный нос, и, резко вскочив, получил крепкий удар по голове, вследствие чего снова рухнул без чувств на землю. Немного полежав и опять придя в себя, Витёк предпринял ещё одну, но уже более успешную попытку встать, только не так резко, как у него получилось в первый раз. Сразу же включившись и приняв боевую стойку, он принялся избивать кулаками-кувалдами предполагаемого противника, который ловко и бесшумно постоянно ускользал от его убойных ударов. В конце концов он угодил прямиком в челюсть Василия, скачущего поблизости козликом. Василий неистово взвыл и ответил ударом на удар, угодив со всей дури под правый глаз своему товарищу. В этот раз громко и нецензурно выругался Витёк.

– Погоди, Васёк, мы походу друг друга метелим!

– Ага, точняк, похоже… – после недолгого раздумья согласился тот.

– Эй, где вы, козлы грёбаные?! – Витёк приготовился атаковать, но в ответ была только звенящая тишина. – Хрень какая-то нездоровая… да они нас троллят!

– Я вот так же только что до тебя попал. Спрашиваю, спрашиваю, а в ответ тишина… – прошептал озадаченный Василий.

– Валим отсюда! – предложил ошалевший Витёк.

– Ага, давай к тебе…

Бочком, сначала не спеша, потом всё более ускоряясь, они рванули к Витькиному дому.

С утра, проснувшись пораньше и увидев расцвеченные синяками физиономии друг друга и распухшие носы, молодые люди сначала немного офигели, но, припомнив вчерашние свои злоключения, быстро выпили по чашке чая с сушками и поспешили на то злополучное место, где они вчера огребли как следует люлей. Вчера перед сном они долго рассуждали, кто бы это мог быть: передвигался бесшумно, бил жёстко и точно, не издавая при этом ни единого звука, и к тому же отлично ориентировался в кромешной тьме! Даже грешным делом стали подозревать в этих загадочных обстоятельствах представителей неземных цивилизаций! Очень уж им были подозрительны эти обстоятельства…

И вот, подходя к тому месту, где предположительно на них вчера напали, они увидели на земле позабытый ими вчера потухший фонарик, а рядом с ним – груду ошкуренных брёвен, несколько штук из которых дерзко и беспорядочно выпирали из общего массива. Витька подошёл и примерился – пара брёвен оказались как раз на уровне головы! Он осторожно приложился своим опухшим носом к бревну и его озарило! Это, оказывается, на них вчера так подло и дерзко «напала» чья-то лежащая здесь на пустыре древесина! Они с подозрительным видом неспешно ходили вокруг этой безмятежно греющейся на солнышке кучи брёвен, примеряясь к ней то подбитым глазом, то распухшим носом. И ещё долго в их головах укладывалась эта забавная ситуация, от которой им стало сначала просто смешно, потом смешно до колик в животе, а затем до такой степени, что у Витьки началась икота от смеха.

Вот так в один прекрасный день Василий прославился на весь посёлок угрозой похорон вполне здравствующей и поныне районной прокурорше, по причине чего был беспощадно уволен, так и не начав толком работать, получил благодаря этому же инциденту грозную и первую в своей жизни кличку «Киллер». А на закуску, подобно славному Дон Кихоту, вступил в неравный бой с безмятежно лежащей на пустыре кучей брёвен вместе со своим верным другом Витькой.

С тех пор он без фонарика в тёмное время суток больше не выходил, а также вынимал наушник из уха, когда с ним разговаривали, и старался слушать и вникать в сказанное настолько внимательно, насколько мог.

Но мысль о восстановлении своей репутации перед прокуроршей и начальником стала потихоньку беспокоить его дивную голову…

* * * * *

В это же самое время в другой деревушке под названием Малые кошки разыгралась настоящая кровавая трагедия! Только разыгралась она, пожалуй, только в голове у одной пожилой дамы – тёщи Петьки Рогова, Зинаиды Ивановны. А он ей в этом хорошенько помог, конечно. Да, дорогой читатель, история эта вышла действительно немного кровавой, но, как это ни парадоксально звучит, обошлась она без кровопролития! Ну… можно сказать, что всё же с некоторой долей кровопролития, но без…

Тьфу, мы вас сейчас, наверное, запутали… Лучше мы вам всё подробно расскажем по порядку.

Произошла эта вся кровавая фантасмагория в тёщиной голове совсем не случайно, в этом ей помог, как мы уже говорили, её «любимый» зятёк, о чём потом, кстати, ни разу не пожалел. А забавный случай этот народ подхватил и, покатываясь со смеху, рассказывал друг другу, как водится у нас на Руси, приукрашивая да привирая. Так что распространилась история об этом курьёзном казусе далеко за пределы района, да ещё и в самых различных вариантах. Мы же расскажем вам, как всё обстояло на самом деле…

Так вот, жил Петька Рогов с женой своей Настей, с ребёночком их двух лет от роду. Жили они совместно с тёщей Зинаидой Ивановной в одном доме – хорошем добротном пятистенке с достойным ремонтом, санузлом, стеклянными люстрами на потолках и хорошей новой мебелью. Жили уже вместе третий год как. Только Петьке эти два года с хвостиком по всем ощущениям были как все десять! А ощущения эти у него появились на почве того, что тёща его «любимая» буквально чуть ли не каждый день поедом его ела, придираясь буквально к каждой мелочи. Пилила то за то, то за сё, и дочку свою настраивала супротив Петьки… Постоянно… Он даже как-то посетовал своему брату Андрею на то, что это у богомолов самка съедает самца сразу после спаривания, а них в семье это делает тёща, причём по-садистски растягивая этот процесс на годы.

Так вот, утро, пятница…

Из-за отключения света работа у Петьки отменилась, и случился у него неожиданный выходной. И чё-то вдруг захотелось ему этот неожиданный выходной провести как-то по-особенному. Погодка шептала, птички игриво щебетали в саду, безмерно радовало ласковое солнышко, и настроение у него случилось такое же радостное, игривое, можно сказать, даже шкодное.

Узнал Петька, что тёща его за свиной кровью собралась к своим родственникам; они там сегодня свинью заколоть решили и по родне парное мясо сразу же раздать, так как откармливали все вскладчину. Тёща в откорме порося не участвовала, но не прочь была на дармовщинку разжиться свежей кровушкой, так как она единственная среди всей родни обожала домашнюю кровяную колбасу и делать её предпочитала сама, единолично, по своему особенному рецепту у себя дома на кухне. И тогда пришёл Петьке безумный план в его бедовую головушку, как над тёщей своей «любимой» покуражиться да душеньку свою заодно отвести за все её надругательства над его мужскими достоинствами.

А тёща была с характером таким, что не дай Бог! Даже родственнички её с ней связываться побаивались. Мужа своего она похоронила рано. Видимо, тоже допекла в своё время. Дочь до слёз доводила так, что та уже готова была съехать на съёмную квартиру куда-нибудь подальше от своей придирчивой мамаши. В общем, ещё тем тираном местного разлива прослыла она в округе. Зятя она постоянно доставала разными придирками: не так делаешь, не там стоишь, не там сидишь, не так ешь и так далее. А самая любимая претензия у неё была такая: «Голова дана людям на то, чтоб соображать! А ты в свою голову только есть умеешь! Толку от твоей бестолковки нету и никогда уже не будет! Пень безголовый!» Дочка её на это хоть и категорически возражала, порой до ругани, но толку было мало. Мамаша, как назло, при любом удобном случае трындела одно и то же всем про Петькину голову, а самому Петьке чаще всего. Хотя на самом деле и соображал он прекрасно, и руки из нужного места у него росли, но тёще было на это абсолютно наплевать, она любила, как говорил Петькин родной брат Андрей, «есть мозг чайными ложечками».

Так вот, братья были всегда заодно и с детства любили учинять всякие безумные проделки. И репутация в посёлке у них была соответствующая. Когда они учились в школе, прославились среди местной шпаны своим знаменитым катанием с горы зимой в старом выброшенном холодильнике, из которого они, неожиданно натолкнувшись на пень, вылетели, словно пробки из бутылки, и только чудом тогда остались целы.

А однажды они устроили битву с хлопушками прямо в актовом зале, совершенно не подумав о последствиях и едва не сорвав новогодний утренник. Долго потом они убирались в зале уже после праздника, но зато какой восторг охватил детвору! Потом, когда стали постарше, как-то врубили пожарную сигнализацию в школе. А ещё расписали нескольких местных кошек, сделав им макияж под Мэрилин Монро. Но самым забавным был случай с пушистым котом, которого они решили побрить налысо, оставив только гриву и кисточку на хвосте, заодно испытав новую машинку для стрижки. Конечно, они утверждали, что так спасают бедное животное от жары, но кот и его хозяева этого совершенно не оценили.

Как-то раз они решили спасти чью-то несчастную козу, хотя сами не могли объяснить толком, от чего именно. И закрыли её в своём сарае с открытым погребом. Про открытый погреб они тогда и не подумали даже. Долго их отец не мог тогда понять, почему откуда-то из глубинных недр земли слышится истошное козлиное блеяние. А уж чего ему стоило вытащить эту самую козу обратно на свет Божий, это вообще отдельная история! Получили они тогда по шее хорошенько оба! Ох и много, много чего ещё творили эти двое…

Когда младшему Петьке эта диковатая сама по себе идея вдруг пришла в голову, старший её тут же, естественно, поддержал. И они приступили к планированию!

Они знали, что Зинаида Ивановна отлучилась из дому минимум часа на три-четыре. Пока тушу разделают, пока свежину приготовят… Потом ещё и обмыть это дело надо… За это время они вполне могут уложиться со всеми приготовлениями.

Жена Настя возилась с дитём на заднем дворе. Там располагалось нечто наподобие летней кухни и имелось обустроенное место, где можно было спокойно поиграть ребёнку, приготовить еду на печке, провести небольшую постирушку, а заодно и позагорать на солнышке.

Так вот, наши не повзрослевшие шалопаи обнаружили в сарае старый стол, вырубили в нём при помощи стамески овальное отверстие, ровно такое, чтобы голова могла свободно пролезть, и заменили этим столом стол на кухне в доме. Откопали где-то белую старую простыню, вырезали в ней по центру дырку и постелили так, чтобы закрыть всё до самого пола. Петька залез под стол, примерился – всё отлично.

Достали кетчуп из холодильника, приготовились и стали поджидать тёщу, нетерпеливо выглядывая в окно.

Настя, зайдя в дом и увидев их приготовления, поинтересовалась, для чего это они притащили на кухню стол с дыркой. Они объяснили, что хотят устроить вполне себе невинный розыгрыш для Зинаиды Ивановны. Хорошо зная, что Петька с братом горазды на всякие проделки и поэтому нисколько не удивившись, Настя пошла обратно на задний двор заниматься своими делами. У женщины с маленьким ребёнком всегда найдётся куча неотложных дел.

Час прошёл, другой – тёщи всё не было видно. Уже и есть захотелось. Чтобы побыстрее скоротать время, братья решили употребить за поздним обедом немного домашней самогоночки. Прошёл ещё примерно час, и Андрей наконец-то увидел силуэт Петькиной тёщи в конце улицы. Они намахнули ещё по одной за успех совместного предприятия, и Петька полез под стол. Андрюха как следует залил всё вокруг головы брата кетчупом, немного добавил сверху на саму голову, изобразив таким манером вскрытую черепушку, а сажей из печки нарисовал Петьке тёмные круги под глазами. Сам спрятался за дверь, включив камеру телефона в режим видеосъёмки, и в упоённом предвкушении полного треша, как он любил говорить, начал снимать свой эксклюзивный экшн.

Наконец на веранде послышались тяжёлые шаги Зинаиды Ивановны, дверь распахнулась, и как всегда, с кислым раздражённым выражением лица появилась она сама – грузная женщина преклонных лет с красным лицом. В руках она держала авоську с трёхлитровой банкой, полной свиной крови. Белая скатерть на кухонном столе сразу привлекла её внимание, но она нескоро сообразила, что это, собственно, такое находилось в центре стола, потому как её сознание категорически отказывалось воспринимать то, что она сейчас перед собой видела! И вот перед ней, словно в самом дурном сне, предстало настолько чудовищное зрелище, что у неё резко перехватило дыхание и неистово затрепыхалось сердечко в груди. Она часто задышала, ухватившись своей пухлой пятернёй в районе выреза, пытаясь унять выпрыгивающее оттуда сердце. А Петька, засранец, ещё к тому же изобразил такую страшную гримасу, выкатив белки глаз и высунув язык, что и вправду любому стало бы не по себе от такого зрелища. Тёща, вытаращив зенки и судорожно охая, попятилась было назад, мелко перебирая пухлыми ножками. Ртом, напомаженным красной помадой, она начала медленно издавать какой-то нечеловеческий звук, похожий больше на вой сирены, который, вибрируя и возвышаясь, становился всё истошнее и громче. Петьке вдруг до жути захотелось увидеть всю эту картину своими собственными глазами, дабы вволю насладиться выражением лица своей «любимой» тёщи, и он медленно вернул свои глазные яблоки в нормальное положение. С детским восторгом глядя на тёщино лицо, искажённое ужасом, и выкатывающиеся из орбит глаза, он получил от увиденного настолько невероятное моральное удовлетворение, что не придумал ничего лучше, как просто взять и громко гавкнуть!!!

Сделал он это, конечно, зря, но было слишком поздно сожалеть о содеянном… Трёхлитровая банка, полная свиной крови, уже со всей дури летела в его бедовую головушку…

На шум и крик прибежала перепуганная Настя и обнаружила кошмарную, никак не вписывающуюся в её реальность картину! Вся кухня в крови – стены, шторы, люстра, мебель… На столе в луже крови и осколках стекла – пробитая голова любимого мужа с лицом страшнее, чем у покойника. Мама всей своей безжизненной бездыханной тушкой распласталась рядышком на залитом кровью полу. А вокруг всего этого преспокойно ходит Андрей и с сосредоточенным выражением лица снимает на камеру телефона. От вида крови и её запаха, и вообще, от всей увиденной кровавой картины Настя недолго думая взяла да и тоже хлопнулась в обморок. Андрей тут же, не теряя времени, переключился на потерявшую сознание Настю, чтобы снять все подробности крупным планом, думая про себя, что сейчас-то вот и настанет его звёздный час на Ютубе! После такого-то ролика его канал просто обязан взлететь в космос!..