Текст книги "Академия смертей. Ученье – свет, неученье – смерть!"

– Сегодня мне выдали тему нового диплома. Практическая часть завязана на сектанте по имени Анастас, в его предках затесались бессмертные. Я пошла в мир смертных, чтобы забрать душу, и встретилась с Софи. Она утверждает, что он тоже в ее задании! И как прикажете писать диплом? Ей надо его спасти, а мне – умертвить!

– Она специально взяла эту тему! – взвизгнула сестричка. – Она знала!

– Милая, успокойся.

Я открыла было рот, чтобы шикнуть на Макса, и тут поняла, что слова эти относились не ко мне…

Открыв рот, мы дружно смотрели на магистра Жизнь, который стойко, но немного нервно выдержал наше удивление. Точно! Так вот на кого смахивал этот недикаприо! Теперь вспоминаю: было там нечто белобрысое и до ужаса невнятное, на свадьбе Софки. Я и внимания на жениха толком не обратила, сестричка сделала все, чтобы на свадьбе видно, слышно и заметно было только ее, любимую. А что там рядом ползало… так, белый шум.

– Сделай что-нибудь! – рявкнула София.

– Милая, нужно разобраться.

– Спишь сегодня на диване!

Смерть как-то странно на меня покосился, но я предпочла промолчать. Не мой диван, не мне туда и посылать. Ну и еще Смерть спит в своей спальне и вряд ли выкуривание его оттуда в гостиную возымеет воспитательный эффект.

Это, выходит, Софкин муженек дослужился до ректора Академии жизней? Ну вот, связался Лео с Софией – и ректором стал. А связался Смерть со мной – и пост покинул. Кстати, почему это бабушка вызвала его, а не Лору? Для драматичности, похоже. Или чтобы мне промывали мозги прямо за утренней кашкой.

– Значит, у жизни и смерти одна жертва, – задумчиво протянул Макс. – Интересно. Надо выяснить, как такое могло случиться. Джульетта, София, дайте мне свои задания, что вы получили от руководителей.

Я нехотя вытащила из внутреннего кармана мантии сложенный вчетверо листочек. Софи копалась в жуткой блестящей сумочке, болтавшейся на плече. Когда Макс получил оба листка, то погрузился в чтение. Украдкой Софи показала мне язык, а я тихонько щелкнула пальцами – и сумка сестры затряслась, а Софка завизжала, нащупав там ма-а-аленькую белую мышку. Плюшевую, конечно, я ж не садюга, так над животным издеваться. Но о-о-очень реалистичную!

Мышь тут же полетела в меня, пролетела над ухом и врезалась в бабушкину статую. Причем статуя эта была бабушкиной в обоих смыслах: она как раз подменяла подругу у какого-то известного скульптора и не нашла ничего лучше, как вдохновить его на свой бюст. Прямо скажем, вдохновение вышло так себе.

– Джульетта! – разозлилась бабушка. – София! Прекратите немедленно!

Макс с Леонардо то ли действительно старались разобраться в происходящем, то ли просто умело делали вид, чтобы не вмешиваться в женские разборки. Наконец Макс навел морок и вызвал одну из мойр.

– Клото, расскажи мне о судьбе смертного по имени Анастас, рожденного двадцать первого октября тысяча девятьсот девяностого года в мире смертных.

– Я что, справочное?

Макс открыл было рот, потом покосился на меня и промолчал. В рифму, что ли, собирался ответить?

– Клото, не зли меня. Я пока еще всадник.

– Всадник-всадник, бардака рассадник, – проворчала старуха.

Надо же, никакого пиетета. Но все же вредная мойра принялась копаться в куче обрезанных нитей.

– Он еще жив, – сказал Смерть.

– Да вижу я, вижу, что жив. Значит, так… – Мойра выудила-таки светло-зеленую нитку и принялась ее внимательно рассматривать. – Да-да, должен был помереть вот в аккурат сегодня.

– И что помешало?

– Дык личная-с просьба-с, сам Аид приходил, лично просил, загруз у него там. Покойничек-то непростой, а заниматься с ним времени нет. Ну я и переплела. И сразу жизням дело передала.

По немного смущенному виду Клото мне сразу стало ясно, что Аид заходил не с пустыми руками. Вот какие все-таки разные у нас со смертными миры, а проблемы везде одинаковые: и там и там коррупция процветает. Только у смертных она почему-то особенно ощутимо бьет по асфальту, а у нас – по работе. В смысле, кто-то получил бакшиш, а мы отдувайся.

Значит, Анастасу отмерили преставиться сегодня, Аид попросил подождать и дело отправили жизням.

Нельзя ведь просто так отменить назначенную судьбу. Если мойра нить судьбы обрезала, а затем восстановила, смертельная опасность человеку грозить не перестала. И для того, чтобы его спасти, отправляли обычно жизнь. Редко когда требовалось восстановить нить судьбы, поэтому такие задания считались для жизней сложными. Неудивительно, что Софке дали такую тему для кандидатской.

– Так, Клото, погоди, – нахмурился Макс, – а почему его дело попало к смертям в академию? Выпускникам ведь дают жертв с открытой датой.

Есть у нас такая категория покойничков. И, подозреваю, они существуют только для того, чтобы молодые смерти практиковались. Потому что кто вообще придумал открытую дату смерти? Это как подарочный сертификат в салон красоты. Можно беречь до памятного вечера в шикарном ресторане, а можно в магазин за хлебом накраситься. Фу, бред всякий в голову лезет.

– Так смертям и передали на диплом, как раз к лету, пока Аид с другими разбирается.

Тут я мучительно покраснела, ибо… нет, это, конечно, не косяк. Но, пожалуй, все-таки стоило посоветоваться с мойрами.

– Джульетта? – вопросительно посмотрел на меня магистр.

Ну что сразу Джульетта?

– Решила забрать душу сразу и записать на видео, – призналась я. – Чтобы не сбежал.

По лицу Макса отчетливо было видно – пытается не заржать. Видать, вспомнил мой прошлый диплом и нашу охоту за ним. А нечего было издеваться! Сам во всем виноват. И в этом тоже.

В прошлом году я сама выбирала жертву и подгадывала ритуал проводов души так, чтобы показать его комиссии. В этом, помня, как все закончилось и как мы с Максом бегали за ожившим мертвяком, решила подстраховаться. А именно забрать душу сразу и записать весь процесс на видео.

– Лора разрешила! – пояснила в свое оправдание. – Она прогрессивный и креативный ректор!

– Камера – изобретение смертных! – взвизгнула Софи. – Это запрещено!

– Только в непосредственном использовании во время ритуала! Снимать можно!

– Тебя даже к защите не допустят!

– Тебя теперь тоже!

Софи насупилась, а я торжествующе хохотнула.

Изобретение смертных, бе-бе-бе. А то я не вижу, от какого дизайнера платье Софии. Да и бельишко она тоже известной смертной марки носит. Будет гнуть свое про видеосъемку, потребую снять все смертные тряпки. Пусть Анастаса натуральным видом притягивает. Тогда, быть может, его прибьет Леонардо и у меня убавится работы.

– Ну что ж, – откашлялся Макс, – думаю, мы все быстро решим. Конечно, ваши темы уже согласованы, но…

Бабушка осторожно хмыкнула. И что-то мне в этом хмыке не понравилось… меня не проведешь, я с детства умела чувствовать крадущиеся неприятности.

– Максимилиан, Леонардо, позволите мне выдвинуть предложение?

Бабушка говорила сладким-сладким голосом, но даже идиоту было понятно, что попробуй ей не разреши высказаться – самому хуже будет.

– Я предлагаю такой вариант. Девочки сестры, их вражда расстраивает обе семьи. Родные люди должны держаться вместе. Поэтому пусть они в качестве жеста примирения и акта наказания выполняют совместную научную работу. Не нужно забирать у них темы, пусть они вместе разыщут жертву и сначала спасут ее от смертельной опасности, а затем – заберут душу. Вместе. Смертям и жизням давно пора прекратить эту вражду, а совместная работа поможет девочкам лучше понять друг дружку. Если смерть окунется в работу жизни, и наоборот, мы все только выиграем.

Мы с Софи синхронно повернулись к мужчинам.

– Только через твой труп! – предупредили мы.

Тут и проявилась разница между Леонардо и Смертью. Магистр Жизнь побледнел (о Вечность, что вообще за имя такое – Леонардо Жизнь? Может, прозвище хотя бы?), а вот Макс удивленно приподнял брови, что я расценила как «А не офигела ли ты, милая?».

– Милая, но бабушка права, – ласково отозвался муж Софки. – Не надо ругаться с сестренкой!

– А это будет интересно, – задумчиво протянул Смерть. – Мне всегда было любопытно, насколько наши способности определяют сущность и может ли прирожденная смерть работать аистом…

Он осекся, когда сразу два белобрысых исчадия света злобно на него уставились. Не любят жизни, когда их с пернатыми сравнивают. Я не удержалась и хихикнула.

– Значит, решено? – осведомилась бабушка. – Девочки работают вместе?

Я скорчила умоляющую мордочку, зная, что на нее Макс хоть как-то ведется. Конечно, он понимал, что это исключительно уловка, но хотя бы делал вид, что ему меня жалко. И еще магистр чувствовал вину за прошлые прегрешения, так что кое-какие плюшки мне все же перепадали.

Но не в этот раз.

– Джули, – вздохнул он, – это твоя семья, и я не могу вмешиваться в нее.

Ага, читай: «Не хватало мне еще нажить врага в лице музы, которой вперлось работать эдаким семейным купидоном». Бабушка могла серьезно осложнить жизнь даже всаднику апокалипсиса, а у них со Смертью давно как-то все не заладилось. И меч любимый он у нее отобрал, запретив разгуливать по городу с холодным оружием.

– Но поскольку эта тема сложная, – он мне подмигнул, – то разрешаю тебе не описывать теоретическую часть работы жизни. Просто напишешь вступление, ход работы, заснимешь, раз уж Лора разрешила, процесс и приложишь небольшое философское эссе на тему диплома.

– А так можно? – удивилась я.

Думала, диплом должен быть строгим и научным. Никто еще на моей памяти не защищался без теоретической части, включавшей в себя кучу выкладок по оценке жизненного цикла жертвы и кучи материала по теории смерти. Нет, если так, то я, пожалуй, даже потерплю Софку – ведь без теоретической части диплом становится процентов на сорок проще.

– Всаднику апокалипсиса можно все.

На том и порешили. Довольная собой донельзя, бабушка ворковала, что девочки наконец-то подружатся. По-моему, она сама в это не верила. Бабушка вообще любила странные развлечения, а как по мне, заставить нас энное количество времени провести плечом к плечу – то еще удовольствие. Как бы дел не натворить…

Из бабушкиного дома мы разошлись в противоположные стороны. Софка со своим ручным ректором гордо утопала в сторону района жизней – заносчивые блюстители добра даже селились обособленно от прочих бессмертных. А мы с Максом неспешно направились вдоль Стикса, наслаждаясь вечерней прохладой и речным воздухом.

Я немного боялась, что нам встретится кто-то из знакомых. Хотя все и так знали, что всадники дружат семьями, и вряд ли мирно идущие Джульетта Мор и всадник Смерть у кого-то вызовут ненужные вопросы. Но на воре и шапка горит. Макс шел так близко, что иногда я случайно (честно случайно, для таких тонких стратегических ходов я слишком неуклюжая) касалась его руки своей. Дергалась, как будто он об эбонитовую палочку весь день терся.

Всю дорогу обдумывала, как отомстить. Несильно, но так, чтобы ойкнул. И в следующий раз наплевал на всякие там семейные условности. Как ухлестывать за дочкой друга – так он первый, а как защитить ее от тещи друга – так сразу нейтралитет.

Пока я думала, этот бессмертный камикадзе сам подал отличную идею:

– Как прошел твой первый день в статусе преподавателя-практиканта?

– О, мне кажется, они меня полюбили! По крайней мере, декан Танатос вряд ли получал такие послания после лекции по теории смерти.

С этими словами я сунула Максу под нос рисунок, переданный пылким, но вряд ли совершеннолетним поклонником.

– Это что-о-о? – нехорошо протянул магистр, вглядевшись в шедевр.

– Полагаю, признание. Только пока не поняла в чем. Спрошу у Лоры, как она справляется с такими темпераментными студентами.

– Веслом Хароновым отмахивается! – рыкнул магистр.

Я сначала фыркнула, а потом вдруг немного испугалась. Уж слишком суровый был у всадника вид. Блин, похоже, совсем скоро моя жизнь очень осложнится. Рано или поздно Максу надоест играть в соседей по общаге, он решит, что я уже достаточно на него позлилась, и… и будет мне капец, потому что пусть у меня и мало опыта в романтике и семейной жизни, но я точно знаю, что такие, как магистр, свое не отдают. И ревнуют страшно. Бессмертные вообще в чувствах не стесняются, а разъяренные бессмертные…

А еще я напрочь забыла о странном предложении сектанта сыграть на трубе и не рассказала об этом Максу. Вскоре, конечно, пожалела, но день, когда я стану внимательной, ответственной и разумной, обязательно отметят в календаре жирным красным цветом.

Дважды.

Глава 2. Убийственные стрелы любви

Вопреки обыкновению, мое утро было идеальным. Я проснулась сама, за пять минут до звонка будильника, и эти пять минут просто нежилась в кровати. В доме было тихо. Ни шума воды, ни приглушенных ругательств Макса, решающего архиважные мировые проблемы.

Кто бы знал, что суровый ректор Академии смертей порой ведет себя как маленький мальчик. Стало ясно, как ему удавалось с такой легкостью изображать раздолбая. Макс обладал поистине удивительной смесью качеств. Он мог пугать и впечатлять, а мог совершенно не по-всадниковски обижаться или ругаться на то, что опять перепутал свой шампунь с моим молочком для тела.

Я живу у него несколько месяцев, а он уже мою косметику путает. Недавно, когда папа приходил проведать старшенькую дочурку, Смерть поделился печалью, на что тот невозмутимо ответил, что прожил много лет с тремя женщинами и очень приятелю сочувствует. А еще поспешил ретироваться, очевидно, боясь, что Смерть потребует забрать меня обратно.

Я заправила постель и впустила в комнату солнечный свет, раздвинув шторы. Затем направилась в душ. А спустя пятнадцать минут, в халате и с мокрыми волосами, добралась до кухни, где обнаружила чудо расчудесное. Под защитным полем, чуть поблескивающим на свету, меня ждали еще горячие булочки и чашка кофе. Рядом лежала записка от Макса с его фирменной просьбой быть хорошей девочкой. Надо ему тоже в карман подкидывать записки: «Будь хорошим некромантом, не оживляй чужих покойников!»

Немного подумав, я насыпала в кофе маршмэллоу и села просматривать новости на свитке. Реклама новой линейки кос – пролистываем, своя как-то роднее. Приглашение на курсы общения с душами. Тренинг личностного роста «Пять шагов к идеальной смерти». О, тотализатор…

Прочитав очередную рекламку, я поперхнулась и чуть не выронила булку. Ставки нынче принимались на то, женится ли самый завидный холостяк города Смертей в обозримом будущем.

– Женится, женится, – угрожающе пообещала я.

Народ вообще ничего, кроме сплетен, не волнует? У нас мир переворачивается, а они все кольцо на пальце Макса высматривают.

Поняв, что ворчу как ревнивая подружка, я быстро долистала газету и уткнулась в кофе, предпочтя сосредоточиться на завтраке, нежели на странных новых ощущениях. Мерзкая штука эта ревность. Как изжога, только для души.

Я уже хотела убрать свиток и собираться на учебу, но тут увидела в какой-то статейке собственное имя.

Сердце забилось быстрее. Неужели кто-то узнал, что мы живем вместе?

Но нет. Небольшая заметка посвящалась грядущей пятнице.

«В ставке на главного неудачника лидирует Джульетта Мор».

Только тогда я вспомнила о сегодняшней дате. Пятница, тринадцатое! Вечность! Только не это!

А самое обидное, что все почти единодушно ставили на меня как на главного клоуна!

А все ведь так хорошо начиналось… Давным-давно всадникам апокалипсиса надоело разгребать постоянные свары на тему, кто из бессмертных круче и чья работа важнее. Поэтому сомнительную честь доверили Локи.

Первую сотню лет он развлекался, придумывая невыполнимые задачи для разругавшихся бессмертных, а потом это дело ему изрядно надоело. Вот только обязанности снимать с него отказывались, так что Локи вышел из ситуации в свойственной ему манере. Ну и еще в духе смертных ситкомов, я лично подозревала, что он черпал идеи именно там.

Он просто поменял их местами. Нас то есть. Примерно так же, как вчера придумали бабушка с магистрами, только они требовали работать в связке и написать потом отчет, а Локи таким садизмом не увлекался.

Сначала все пришло в хаос. Вдуматься только! Совести работают за смертей, смерти – за хранителей леса, хранители леса – за нимф, а нимфы – за жизней. Чуть апокалипсис в этом хаосе не устроили, пришлось всадникам вмешаться и вернуть всех на места.

Но идея им так понравилась, что они официально закрепили день смены обязанностей. Каждую пятницу, тринадцатого числа, нескольким десяткам бессмертных приходят уведомления. Повинность обязательна, раз в столетие каждый из нас обязан отработать за другого. «Счастливчики» мучились, народ наблюдал, развлекался и делал ставки на то, кто быстрее провалится, подменяя другого.

И почему мне не зачтется беготня с Софи? Ах да, это же СОВМЕСТНАЯ работа, а не обмен. Настроение от вкусного завтрака и заботливого некроманта куда-то пропало, уступив желанию утопить его в Стиксе.

Больше всех мне было жалко смертных. Когда твоего ангела-хранителя подменяет бог виноделия, трудно ожидать, что день будет удачным.

И вот сегодня пятница, тринадцатое, и все ставят на меня. Интересно, если свалить в мир смертных, меня все равно припашут?

Я уже натягивала джинсы, как перед носом появился еще один свиток. Согласно ему, пришел мой черед участвовать в традиционном пятничном обмене. Что хорошо: информация гласила, что, выполнив задание, я буду свободна на ближайшие сто лет. Что плохо: меня поменяли местами с Купидоном.

Меня! С Купидоном! Капец всему доброму и вечному, я с работой смерти-то не справляюсь, а уж с работой любви… Ладно, надеюсь, Харон знает адрес. И не будет слишком громко ржать.

Одно утешало: тем, кто выиграет, поставив на меня кучу денег, едва хватит выигрыша на чашку кофе. Слишком уж многие ставят на неудачницу Мор.

Спустя час я сидела в приемной Афродиты и пила отвратительное пойло, которое, по моему мнению, было растворимым кофе, залитым едва теплой водой из-под крана. Причем сладким. Этот напиток богов мне принесла девчонка лет тринадцати, сидевшая на ресепшене. Собственно, единственный плюс этого «кофе» был в том, что запах немного перебивал смесь ванили, шоколада и сдобы. Поначалу я даже нашла их ароматизатор приятным и даже задумалась купить такой домой, чтобы хотя бы в моем шкафу не пахло мужским парфюмом, но на двадцатой минуте ожидания от этой приторности натурально начало подташнивать.

– Да-да, драпировка цвета бургунди с розовой каймой. Что? Блестки? Даже не знаю… а вы как считаете, будет смотреться красиво?

Узнав голос, я чуть было не выплюнула кофе на мохнатый розовый ковер. Мама? Что она делает в этой обители зла?

– Размеры для платья пришлем попозже, но мне нравится вот этот вариант…

– Мама, это было модно лет двести назад. Сейчас в тренде минимализм.

– Вот пусть он в этом тренде и остается! А я знаю, как сделать так, чтобы мужик в первую брачную ночь лишился рассудка, я муза! – Совершенно точно бабушка!

О чем это они? Я напряглась. К тому, что передвижная деревня в последнее время своим энтузиазмом портила жизнь всем членам семейства Мор, я уже привыкла. Но что они делают у Афродиты? Ой, чует моя ж… жизнь, неспроста это.

Схватив первый попавшийся журнал, я отгородилась им.

Сначала раздался топот двух пар ног, потом я услышала:

– Джульетта! А что ты тут делаешь? Ты разве не пишешь диплом с Софией?

Пришлось с трагичным вздохом признать, что маскировка оказалась крайне неудачной.

– Я сегодня меняюсь с Купидоном.

С подозрением посмотрела на передвижную деревню.

– А вы что тут делаете?

– Ничего! – хором ответили они.

– Зашли к Афродите, поболтать по-дружески.

– А драпировка для чего?

– Ой, да так, – мама делано рассмеялась и отмахнулась, – обсуждали новиночки.

– Мам, ты что, выходишь за Голода? – наконец я решилась спросить.

Даже сердце сжалось в ожидании ответа.

– Нет, конечно, как ты могла подумать?! – возмутилась мама.

Действительно, и как я могла подумать, что, разойдясь с мужем, мама выйдет за своего любовника? Глупость какая.

– Мы просто болтали о всякой ерунде. Ну ладненько, удачного тебе обмена, чмоки-чмоки, как-нибудь пообедаем! – Мама схватила за руку бабушку, и они резво скрылись в коридоре, оставив меня с удивлением смотреть им вслед.

Так, разгадка этой тайны явно на поверхности, но уловить я ее не могу. Надо будет приглядеться к этим интриганкам, ничего хорошего они затевать явно не могут.

Но долго обдумывать мотивы и планы родичей мне не дали: в приемной появилось новое действующее лицо. Девчонка лет двадцати в свободных штанах камуфляжной расцветки, берцах и с кучей афрокосичек на голове окинула взглядом нас с секретаршей и вдруг вывалила на стол, перед которым я сидела, кучу какого-то мусора.

– Это что? – не удержалась я.

– Стрелы. – Улыбка неформалки была просто ангельской.

Я тем временем закончила подсчет осколков.

– Дюжина.

Незнакомка хмыкнула.

– Больше!

И достала из кармана вторую партию. Секретарша не преминула возмутиться:

– Что ты ими делаешь? Мажешь? Афродита будет недовольна!

– Стреляю! – огрызнулась девчонка. – Не виновата я, что они такие толстокожие. Изольда или Скарлет на месте? Мне надо новую пачку, все кончились.

Вместо ответа секретарша махнула в сторону еще одной двери. Только когда она направилась туда, я рассмотрела надпись из розовых страз на ее футболке и второй раз за утро чуть не подавилась кофе. А как бы вы отреагировали на фразу «Сука-любовь» на спине у Купидона?

Уже взявшись за ручку, девица вдруг обернулась ко мне:

– Чего сидишь-то? Пошли, махнемся уже и покончим с этим бредом.

Пришлось подняться и спешно нагонять… э-э-э… купидоншу? Купидону? Купидониху?

– Диана, – она протянула мне руку, – твоя замена. А-а-апчхи! Чертовы оборотни!

– Они существуют?

– Теперь да.

Диану по дороге прорвало на поболтать. Никто не упустит возможность пожаловаться на идиотизм начальства.

– Понимаешь, Афродита у нас натура увлекающаяся, а увлеклась она недавно любовными романами смертных. Хотя она всегда по ним с ума сходила, но в последние годы это приобрело масштаб стихийного бедствия. Теперь каждый ее новый любовник непременно какой-нибудь герой. Вампиры долго не продержались, без загара богиня любви не смогла. Сделала себе оборотня. Мало того что по полу клочьями шерсть валяется и все косяки погрызены, так еще и аллергия у половины купидонов началась, а вторая половина в срочном порядке проставила прививки от бешенства! А начальству хоть бы хны! Молимся всем офисом, чтобы Афродита не увлеклась этим… как его… хентаем, во! Ты про тентакли слышала?

Мы дружно скривились и как-то опасливо покосились на решетки вентиляции. Хочу в свою уютную академию! Там, конечно, тоже жизнь не сахар, но хотя бы эксцентричные любовники богинь не шастают и не кусаются. Максимум Смерть пристанет, что даже приятно в какой-то мере.

За познавательной беседой мы миновали коридор и оказались на развилке. Я уже собиралась было шагнуть в широкую арку, как меня развернули к маленькой и незаметной двери и выдали бахилы.

– Нам в рабочий цех. Бахилы не забываем, стрелы стерильны.

Если главные помещения офиса мучили глаза розовым цветом, то тут все было наоборот. Местами облупившаяся масляная краска, металлические короба, обдувающие тебя воздухом. Да и пахло тут не очень. Заметив что я периодически морщусь, мне объяснили причину запаха:

– Экономия. Несмотря на то что мы обеспечиваем прибыль кондитерам, цветочникам, ювелирам, а фармацевты на нас вообще молиться должны, доходы у нас не очень. Приходится оптимизировать производство. Не знаю, из чего стрелы делались изначально, но мы научились делать их из акриловой пластмассы. А она пахнет ужасно, вот и приходится в приемной ароматические свечи жечь, чтобы вонь перебить.

Тут мимо Дианы пробежал мелкий китайский божок, и та, изловчившись, схватила его за шиворот, подняла на уровень лица и засунула руку ему за пояс. Мои глаза полезли на лоб. Это что еще за извращения?

Тут из штанов бога была извлечена упаковка одноразовых стрел в индивидуальной упаковке.

– Воруют! – прошипела Диана, отпуская жертву на пол и придавая ей ускорение.

Он полетел с обиженным визгом, и мне стало его жалко.

– Может, у него любовь!

Вместо ответа мне сунули стрелы в руки.

– Не терять! За острие не трогать без перчаток, а то жертва в тебя влюбится. Потом за бесплатно твои косяки исправлять мне не хочется.

Я бережно спрятала незнакомый артефакт в карман.

А потом наступил черед самого веселого – одежды. Хмурая девушка на складе выдала мне розовые берцы, розовые штаны, розовую футболку и пачку медицинских перчаток. Хоть цвет одежды был ужасным, я тайком перевела дух. Правда, это не укрылось от Дианы.

– Что? Думала, в подгузник нарядим? – угадала мой самый страшный кошмар Купидон.

Девушки синхронно заржали.

– Не боись. Во-первых, детский труд запрещен, во-вторых, отпускать тебя топлес на задания мы не будем, знаем, кто твой папа.

Я вздохнула и пошла переодеваться. Бугага, боевая блондинка. Розовая армейская форма, даже Юдашкину не снилось. Лично я думала и про подгузник, и про розовую мини-тунику.

И мы, смерти, еще жалуемся? У купидонов вообще задница. Раньше сидела томная девица у окна с вышивкой, смотрела на гусаров и тоскливо вздыхала. Купидон спокойно подкрадывался, всаживал в нее стрелу – и вуаля! Любофф! Хоть в платье к смертным являйся, хоть в тунике. А сейчас ведь все экстремалы! Должна пара влюбиться друг в друга такого-то числа. А они в походе, рафтинг и прочая романтика. Попробуй явись в платье! Мало того что холодно, так еще комары, хвоя и камни. Пришлось пересматривать форму.

Уже на выходе в ноги Дианы врезался очередной мелкий бог. Изъятие стрел повторилось.

– Какие они у вас любвеобильные.

– Не то слово. Женщин на работу не берем, а то только пришла – и сразу в декрет. Только они не влюблять собрались, они стрелы смертным продают! А те их измельчают и как виагру используют. Заскочим на склад? Лук тебе подберем и вернем имущество.

По дороге мы прошли множество комнат, одна из которых выделялась особо. В нее вели множество кабелей, и у входа мигал роутер, который как раз в тот момент настраивали. Админ имел вид смертного хипстера, а именно: бороду, очки, свитер и шляпу.

Я даже притормозила, рассматривая его, что жертве моего любопытства очень не понравилось, и она не преминула возмутиться:

– Че-е-его-о-о уста-а-авилась? Па-а-анов не виде-е-ела?

Только тут я обратила внимание на копыта, торчащие из-под джинсов.

– А ну не хами, а то опять эпилятор подарю! – рявкнула Диана. – Это экспериментальный отдел. Взламывают аккаунты и ставят лайки под фото от имени жертвы, завязывая знакомство. Ладно, давай уже заканчивать с этим бардаком. Раньше сядешь, раньше встанешь. Давай сюда свой инвентарь.

Я со вздохом материализовала запасную косу (любимую, из булатной стали, не дам!) и вручила Диане.

– Постарайся не убить студентов.

Тайное желание «снеси голову рыжей» озвучивать не стала.

– Ты что, препод?! – ахнула Купидон. – Я думала, смерть!

– Не смерть, а будущая смерть. Я на практике.

– И что, совсем никакой жертвы? Я же двух слов связать перед аудиторией не могу! И теорию вашу не учила…

Хм, а у меня неплохие шансы не стать неудачницей года.

– Жертва есть, но она дипломная, я тебе ее не дам, а то опять на второй год останусь. Так что проведешь у первого курса пару по теории смерти. Целых тридцать жертв! Только не влюбляй их, а то если пара перерастет в массовое свидание, меня вряд ли похвалят.

– А я и не умею, – к моему удивлению, отозвалась Диана. – Бессмертных влюбляет другая каста. У них стрелы бронебойные да арбалеты. И то не всегда срабатывает. Как говорила Афродита, самой жуткой ее жертвой была как раз смерть. Ей хотелось не только всадить в нее стрелу, но и бить по голове колчаном, приговаривая: «Он тебе нравится, дура! И ты ему тоже!»

Диана так расчувствовалась, что в порыве вдохновения взмахнула косой, и конец ее фразы я дослушивала уже лежа на полу, спасаясь от смертельной стали. А вот роутеру пришел капец. Обломки его валялись по всему коридору, а вместе с ними валялся пан без каких-либо признаков жизни.

Хм, а у меня наметился серьезный конкурент в борьбе за корону неудачницы.

– Вставай, клоун! – недовольно пробурчала смущенная Диана и до кучи пихнула беднягу ногой в бок.

– Ты чего?! – ахнула я. – Он жив вообще?

Кинулась реанимировать беднягу, который растерянно озирался по сторонам и пытался встать.

– Да забей!

Диана махнула рукой и выронила косу. Лезвие просвистело прямо у моего носа и пришлось шустро испарить опасную игрушку. Потом отдам, как окажусь от купидонши как можно дальше и глубже.

– Ты его чуть не убила!

– Его? – Диана рассмеялась. – Это генетический баг. Козлов в родне много, и это я сейчас в прямом смысле. Как стресс – он в обморок.

Плохо жить в мире смертей и не совать нос к другим бессмертным. Вроде как мне по происхождению положено знать все о мире, в котором отец занимает такой важный пост, но я не слишком-то общительная, поэтому и панов не видела, и о работе Купидона имела смутное представление.

– Пошли, – снова заговорила Диана, – время идет. Тебе еще сменно-суточное задание надо получить.

– Чего?

Оказалось, в начале каждого дня купидоны получали список жертв, которых им и предстояло влюбить. Афродита лично составляла списки и категорически запрещала меняться жертвами между собой. Рабочий день для Купидона считался законченным, когда все фамилии из списка исчезали, и в этом я нашла вопиющую вселенскую несправедливость. То есть если мне достанутся двадцать упертых баранов, наподобие меня, то ходи в купидонах, пока стрелы не завянут? Или все-таки Диана вернется к работе, едва закончится пятница, тринадцатое?

Тот, кто проектировал Академию любви, явно вдохновлялся человеческими бюджетными учреждениями. Диана подвела меня к глухой стене, в которой примерно на уровне моего живота было небольшое квадратное окошко. Мне пришлось стоять на полусогнутых, чтобы нормально общаться с сурового вида женщиной в сером вельветовом костюме. Она строго взглянула на меня поверх очков и потребовала:

– Табельный номер!

– Вот, Джульетта, держи. – Диана просунула в окошко свой пропуск.

– Джульетта?! – шепотом обалдела я.

– Та самая. – Диана округлила глаза, воровато оглянулась и принялась рассказывать: – Она меня жуть как ненавидит. Пыталась за мой счет самоутвердиться, а я пустила слушок о реальных событиях ее родной пьесы. Что она боялась не второго брака, а объяснять новому мужу и отцу, почему она не девственница. Плюс Ромео ее бросил.

– А разве у них не любовь до гроба?

Еще бы мне не знать эту историю! Мне ее вместо «Мухи-цокотухи» бабушка на ночь читала!

– О да! Он бабник тот еще. До Джульетты любил другую и на тот бал пришел ради нее. А теперь вообще заявил, что клятва звучала как «пока смерть не разлучит нас», так что он теперь бессмертен и свободен.