Текст книги "Академия магии на дистанционке"

Ольга Олеговна Пашнина
Академия магии на дистанционке

© Пашнина О.О., 2024

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2024

Глава первая

Все проблемы начались с того, что правительство решило позаботиться о народе.

Неурожай амброзии больно ударил по нам в прошлом году. Из этой пыльцы с неприметного и забавного лохматого растения не только варят добрую тысячу самых разных зелий, но и делают ткани, бумагу, краски, алкоголь и одни боги ведают, что еще. У нас даже страна называется Амбрессия – в честь величайшего дара богини природы. И мы этой самой амброзией снабжаем половину мира.

В прошлом году не снабдили – и что началось!

В Иристане разорились ткачи и модные дома. В Гортенталии три месяца бастовали художники. В Пианции встало книгопечатание, а Клеврандия на фоне катастрофического дефицита алкоголя вообще ввела против нас санкции. Как будто мы эту амброзию спрятали, чтобы ни с кем не делиться!

И вот тогда-то король издал указ закупить семена амброзии у Вербии. И не просто семена, а пропитанные магией. Особый сорт, устойчивый к жаре, холоду, нашествиям насекомых, экономическим кризисам и тупым агромагам. Незаменимая вещь, на последние деньги купленная!

Засеяли поля, задолбали магов земли, посадили парочку советников – и наконец пришла пора собирать урожай! Тут-то и выяснилось, что именно на этот сорт амброзии у большинства наших граждан страшная аллергия. Прямо-таки жуткая, я вам скажу. Ничего смешного в том, чтобы помереть от бесконтрольного чихания!

Сначала правительство озадачилось.

Потом попыталось свалить все на Вербию, дескать, они решили отравить конкурента! И даже послали им ноту протеста. Впрочем, получив короткий ответ «Инструкцию надо читать», быстро сдулись, обнаружив в оной неприметную фразу мелким шрифтом «Использование магии при посеве строго запрещено!». Ни на кого не свалишь, сами виноваты.

Тогда перед народом бодро выступил какой-то министр и обнадежил:

– Это всего на пару дней! Посидите, пожалуйста, дома, мы все исправим!

Мы добросовестно посидели. Не разгуливать же по улицам, обматываясь соплями и обливаясь слезами, в самом-то деле. Благо учебный год еще не начался, а запасами еды нас худо-бедно снабжала стража. Чаще худо, иногда вкусно, но почти всегда – бедно. Так что мы, адепты столичной академии магии, разницы с обычной жизнью не почувствовали.

В общаге было плохо. Через щели в старых деревянных окнах в комнаты проникала пыльца, и то и дело по пустым коридорам разносились богатырские чихи. Заклеивала окна и замазывала в них дыры я под философские размышления о том, что же все-таки мешает мужчинам чихать тихо. И каких таких страшных хищников они отпугивают, неожиданно для окружающих сотрясая пространство громогласным «А-А-АР-Р-РПЧХИ-И-И-Ы-Ы-А-А!».

В один из дней с очередной поставкой продуктов всем выдали по коробке медицинских масок.

– Кажется, это надолго, – пробормотала Лисик, наша любимая паникерша.

Лисик отличалась тем, что в любой непонятной ситуации кричала «мы все умрем!» и была, пожалуй, последним оплотом стабильности в королевстве. К ее мрачным прогнозам все настолько привыкли, что, когда они вдруг начали сбываться, страшно удивились.

Так мы оказались заперты по домам в ожидании, когда нас спасет король, найдя нейтрализатор пыльцы. Ну или чудо – внезапная зима или вмешательство богини. В чудо верилось как-то больше, но вслух все желали его величеству только успехов.

Накануне первого учебного дня нас собрал ректор. Я сидела в актовом зале среди беспрестанно чихающих однокурсников и мрачно думала, что мы как будто собрались на поминках. Все грустные, в шляпах и очках, в глазах слезы, а в руках – носовые платки.

– Дорогие а-а-апчхи-депты! – бодро поздоровался ректор. – Наступили непростые времена. По самым оптимистичным прогнозам магов земли, лишь поздние осенние ветра избавят нас от опасной пыльцы! Мы просто не имеем права рисковать здоровьем нашего будущего, наших дорогих а-а-апчхи-дептов! То есть вашим.

Я вздохнула с обреченной тоской. Сейчас отменят семестр, придется вернуться домой, а там мама непременно узнает, что я завалила экзамен по магии огня. Ругаться, конечно, не будет, но расстроится, будет грустно-грустно смотреть и вздыхать, и хорошо, если не расскажет папе. Ха! Дочь отставного генерала, героя, одного из лучших магов огня, не может сдать экзамен… по магии огня!

Но клянусь, если бы папа был вынужден сдавать экзамен магистру Кригану, он бы тоже его не сдал.

Я надеялась быстро исправить оценку до начала практических занятий, как-нибудь продержаться без стипендии, подрабатывая и экономя, а в следующем семестре умереть, но вернуть стипендию! Но если мне придется жить с родителями, отсутствие денег будет сложно объяснить…

– Поэтому до стабилизации ситуации я объявляю дистанционный режим занятий в нашей академии!

Воцарилась тишина, то и дело нарушаемая чиханием.

– А дистанционный – это как? – спросил кто-то.

Раньше я думала, что официальные лица собаку съели на каверзных вопросах и готовы ко всему, но ректор, похоже, предпочитал более изысканное мясо. Попытка строго и по-учительски посмотреть поверх очков, как бы говоря: «Вы что, серьезно, будучи адептом такой элитной академии, не знаете, что такое дистанционный режим занятий?» – с треском (а точнее, чиханием) провалилась.

Пришлось объяснять:

– Завтра каждый из вас получит МагПад. Все МагПады академии связаны в единую сеть, поэтому вы сможете всегда быть на связи со своими преподавателями и однокурсниками. Каждый день, строго по расписанию, вы будете подключаться к сети академии и слушать лекции, отвечать на семинарах, сдавать практики и так далее. Прогулы строго караются. Оценки выставляются в соответствии с регламентом. Учебный процесс не меняется. Только вместо того, чтобы подвергать себя опасности и ходить на учебу, будете сидеть в своих домах, с закрытыми окнами и… а-а-а-пчхи!

– Будьте здоровы, – пискнул кто-то с первых рядов.

– Спа-а-апчхи!

– Будьте здоровы.

– С… Апчхи!

– Бу…

– Да хватит уже! – не выдержал ректор. – На чем я остановился? Ах да, дистанционные занятия продлятся две недели. Или три. Или месяц. Или дольше. Мы точно не знаем. Но будем следить за ситуацией и держать вас в курсе. Довожу до вашего сведения, господа а-а-апчхи-депты, что за соблюдением изоляции будет следить городская стража.

Ректор обвел всех присутствующих строгим взглядом.

– Кого поймают на нарушении самоизоляции – немедленное отчисление!

Я поежилась. Шутки, кажется, кончились, и то, что поначалу казалось забавным неудобством, стало серьезной угрозой. У меня уже саднил нос от постоянных вытираний платочком и все чаще болела голова. Правда, у этой боли была еще одна причина, но о ней я старалась не думать, лишь то и дело нервно поправляла шляпу. Хорошо, хоть сейчас все их носили: кто-то сказал, что широкие полы защищают лицо от пыльцы.

– Надеюсь, вы все взрослые и разумные люди. Прошу понять и осознать, что это единственно возможное решение.

Ректор направился было к ступенькам, но спохватился и вернулся.

– Ах да, отдельно должен донести до адептов, живущих в общежитии, что комиссией по защите населения от последствий цветения амброзии было сделано заключение о несоответствии общежития нормам безопасности. Поэтому просим всех до завтра освободить комнаты. Попечительский совет выделил средства на ремонт, который и пройдет во время самоизоляции. Хорошего вам а-а-а-апчхи!

Думая, что уже никто не слышит, ректор вполголоса выругался. Но мы слышали! И возмущались в ответ.

– Ой-ой-ой, – побледнела Лисик, – это нехорошо.

Закусив губу, она смотрела на меня, и, хоть глаза подруги были скрыты за огромными очками, я могла представить, какой жалостливый у нее взгляд.

– Что делать-то?

– Не знаю. Поговорю с комендантом. Может, разрешат остаться.

Ситуация патовая. И довольно серьезная. Одно дело – отменить семестр или дать внеплановые каникулы. Да, тогда о моем провале экзамена узнают дома, но катастрофы не случится. А вот дистанционка без возможности жить в общежитии…

В столичную академию редко поступали девушки-провинциалки, такие как я. Чтобы обойти на испытаниях тысячи магов, с детства тренирующих способности, надо обладать поистине большим талантом. Именно такой по воле богов достался мне, и именно он позволил отвоевать место в академии. Родные остались далеко, в небольшой деревушке у самой границы. Вернувшись туда, я просто не смогу учиться. Да, мы – одна из самых развитых магических стран, но даже мы не накрыли сетью МагПадов отдаленные поселения.

Десять лет назад, когда я была совсем ребенком, вовсе не амброзия приносила королевству доход. А сильное и невидимое магическое поле, открывшее перед королем невиданные возможности. Связь на расстоянии тысяч миль, хранилище всех знаний человечества, простор для магических экспериментов. МагПад остановил войны, привел к процветанию и многим открытиям. Но, увы, до моей деревни пока не дошел.

Я останусь без связи, без возможности учиться, провалю еще одну сессию и буду отчислена. Просто прекрасно!

– Что ж, – пожала плечами Жанин, еще одна соседка по комнате, – они заботятся о нашем здоровье. Это правильно.

Чихать я хотела на их заботу.

Точнее, не хотела. Но чихала.

* * *

После собрания девчонки отправились собирать вещи, а я – на почту, чтобы связаться с родителями и попросить совета. Более унылого настроения не было даже после заваленного экзамена, хотя магистр Криган едва не довел меня до слез. К счастью, правила изоляции еще не вступили в силу, и можно было не бояться стражей, которых на улицах было больше обычного.

Вокруг то и дело раздавались «Апчхи!». Иногда громогласные, иногда жалобные, словно кто-то стеснялся чихать, а иногда сопровождаемые потоком отборных ругательств. Тут я не могла винить сограждан. Вся эта амброзия с аллергией порядком надоели.

К счастью, кабинки для связи на почте оказались свободны. Сейчас все использовали сеть МагПадов, никто уже не переговаривался по старинке: через янтарные будки, проводники магии. Этот способ считался устаревшим, дорогим и медленным, но все же с некоторыми местами можно было связаться только так.

Я заплатила несколько монет, чтобы магиня-связистка отправила запрос, и принялась ждать. Пройдет не меньше получаса прежде, чем отец получит мой импульс, добежит до почты и примет сигнал.

Наконец мне дали разрешение идти в кабинку, и я едва не зашмыгала носом, как в детстве, увидев в мутном потрескавшемся зеркале папу.

– Милая! Что-то случилось? Как у вас там дела? До нас доходят тревожные новости.

Я с трудом заставила себя улыбнуться.

– Все не так страшно, как кажется. Мы все чихаем, носим очки и стараемся не выходить из дома. Говорят, пыльца уйдет только с первыми ветрами. Так что придется еще потерпеть. Пап… у меня проблема.

– Что такое? – Папа посерьезнел и нахмурился.

Он отпускал меня в академию с тяжелым сердцем. После отставки он выбрал размеренную жизнь земледельца, но понимал, что детям нужны образование, перспективы, большой город. И все равно нервничал, отпуская меня в столицу.

– Академию переводят на удаленную работу. Завтра всем выдадут МагПады, будем через сеть связываться с преподавателями и сдавать им задания.

– И практики? – От удивления у папы открылся рот. – Детка, это очень опасно! Будь осторожна с магией, вряд ли в вашем общежитии есть специальные залы…

– В этом и проблема, – вздохнула я. – Нас выгоняют из общежития.

– Выгоняют?

– Да, оно не соответствует каким-то там нормам. Все должны разъехаться по домам и учиться оттуда. Большинство адептов живет не слишком далеко от столицы, но…

– У нас МагПад будет бесполезным куском стекла, – закончил за меня отец. – О, Ася, мне так жаль.

Сама не знаю, зачем вывалила свои проблемы на родителей. Даже если бы у нас были деньги – а небольшая папина пенсия уходила на содержание дома, огорода и живности, – все равно снять комнату за сутки, да еще и в период повальной аллергии, было бы невозможно.

– Боюсь, мне придется взять академический отпуск.

Я произнесла то, о чем даже боялась подумать. После отпуска не возвращаются! Нельзя прерывать обучение магии. Разбуженный, но не взятый под контроль дар может просто угаснуть, и я навсегда останусь бездарной смертной. Уродиной и тупицей.

– Погоди! – Папа быстро взял себя в руки и сменил тон на командный. – Не нужно пороть горячку, Анастасия. Попробуем решить твою проблему.

– Как?

– У меня есть сослуживец, живет в столице. Попрошу его приютить тебя на несколько недель. Сможешь заниматься. Насколько я знаю, у него большой дом и он живет один. Должен предупредить: характер скверный, тяжелый. Но Малкольм надежный товарищ, он не раз выручал меня на службе. Полагаю, тебе придется поступиться свободой и привычной жизнью: никаких подружек в чужом доме, никаких вечеринок, никаких посиделок и шумных бесед. Придется помогать по хозяйству, потому что беспорядок Малкольм не любит, равно как и шумных девиц. Но, думаю, он не откажет. Готова?

– Конечно! – едва не подпрыгнула я. – Спасибо! Я буду тише воды ниже травы! Никаких подружек и вечеринок, никаких шумных бесед, клянусь!

Я так затрясла головой, что с нее чуть не свалилась шляпа.

– Тем более нам запретили покидать дома, грозятся отчислять за появление на улице, так что, если твой друг выделит мне угол, я буду в нем только учиться, учиться и еще раз учиться!

Мне показалось или папа вздохнул с каким-то сомнением? Но в следующую секунду он тепло мне улыбнулся.

– Тогда я сейчас свяжусь с Малкольмом, удостоверюсь, что он еще в столице и согласен, а затем снова свяжусь с тобой. Тебя не накажут, если ты подождешь связи со мной некоторое время на почте?

– Все в порядке, изоляция начинается завтра! – просияла я. – Спасибо, папочка! Ты лучший!

Отставного генерала сложно было вывести на эмоции, но искренний дочерний восторг ему определенно льстил. Ну а я получила возможность избежать не только отчисления, но и нагоняя от мамы. Все равно в чужом доме без возможности выйти будет нечего делать.

Подтяну магию огня, сдам экзамен магистру Кригану, и пусть утрется, хам, садист и сволочь!

Интересно только, что там за папин друг Малкольм. И хватит ли ему беспечности, чтобы пустить в дом такую магичку-недоучку, как я.

Глава вторая

Магистр магии огня Малкольм Криган ненавидел две вещи: тушеную капусту и людей.

И если с капустой ему как-то приходилось мириться, ведь она считалась чуть ли не священным блюдом Амбрессии и шла в довесок к любому заказу во всех без исключения ресторациях столицы, то людей первые тридцать три года жизни он успешно избегал.

Странное, конечно, качество для преподавателя академии магии. Но одно дело читать лекции безликим и одинаково тупым адептам, а совсем другое – пускать людей на свою территорию, откровенничать с ними и вообще проводить время. У магистра не было постоянной девушки (случайные связи раздражали чуть меньше, чем донельзя унылый семейный быт), почти не было друзей и приятелей. Пожалуй, это можно было назвать одиночеством. Но Малкольма все устраивало.

В последнее время, однако, его частенько посещали мысли о том, что все летит в бездну. Как будто весь мир в одночасье сошел с ума. Магистра никак не отпускало противное, сосущее под ложечкой ощущение, что эта повальная аллергия – лишь начало его неприятностей.

Так оно и вышло. Ровно в два часа дня пришел запрос на сеанс связи, и, едва взглянув на то, откуда исходит сигнал, Малкольм напрягся.

– Братис, – вздохнул он, увидев в старом, покрытом пылью (он сто лет им не пользовался!) зеркале отражение старого знакомого. – Это ты.

– Надеялся, что звонит моя вдова с приглашением на поминки? – усмехнулся тот.

Малкольм не стал отпираться:

– Была такая мысль.

– Жаль тебя разочаровывать, но я хочу просить тебя о небольшой услуге.

– Я уже не занимаюсь…

Братис его оборвал:

– Это не касается твоих способностей. Это… личное одолжение. Первое и единственное.

Малкольм вздохнул и, после секундного колебания, склонил голову в знак согласия. Он никогда не испытывал к Братису Вернеру теплых чувств, но не мог не признать: в том, что он жив, здоров и хорошо обеспечен, есть и заслуга Братиса.

– В столице учится моя дочь. Из-за этой амброзии их отправили учиться дистанционно и выгнали из общежития. У нас нет сети МагПадов, мы почти на границе. Хочу попросить тебя приютить Анастасию на время. Чтобы девочка могла учиться и была в безопасности.

У магистра сам собой открылся рот.

– А? – зачем-то тупо переспросил он.

Братис посмотрел укоризненно. На его лице так и читалось «прекрати делать вид, что не расслышал, со мной этот фокус не пройдет».

– Ты что, не можешь снять ей апартаменты? И не придумал ничего лучше, чем поселить ее… СО МНОЙ?

– Могу, – не стал спорить Братис. – Но ты прекрасно знаешь, что юной девушке довольно опасно сейчас жить одной…

– А со мной ей безопасно?!

– А что такого ты делаешь с девушками, что ей может грозить? Ты что, к тридцати годам не научился контролировать свои инстинкты? Я надеюсь, тебе не надо объяснять, что моя дочь еще дитя и я прошу тебя позаботиться о ней, как… ну, старшего брата?

– Я имею в виду не это. Я, во-первых, все еще маг. И сейчас тоже работаю дома. Тебе же не нужно объяснять, как оно бывает? А во-вторых, я мужик! У меня есть личная жизнь! И я никогда и никого не привожу в свой дом. Давай я…

– Малкольм, – оборвал его собеседник, – я прошу тебя выделить Анастасии комнату – и больше ничего. Она тихая, вежливая и работящая девочка. Будет помогать по дому. А ты ее защитишь и, если что, поможешь. Мы ведь не знаем, какими еще последствиями обернется эта пыльца. С твоими связями Анастасия сможет, если что, уехать или пробиться к целителю. Сделай это, пожалуйста, Малкольм. Если твои слова про долг были правдой.

Несколько секунд магистр Криган мысленно ругался. Кто тянул его за язык? Мог выразить благодарность бутылкой гортентальского бренди или пообещать назвать сына в честь Братиса. Почему он пообещал отплатить услугой за услугу?

– Хорошо, – наконец вздохнул он. – Пусть живет, пока не снимут изоляцию. Но предупреди, чтобы держалась от меня подальше. Я обещаю тебе дать девчонке крышу над головой и защиту, но не стану разыгрывать доброго дядюшку и друга семьи.

– Анастасия этого и не ждет, – улыбнулся Братис. – Спасибо, Малкольм.

В дверь постучали. Он нахмурился: она что, стояла все это время под его дверью? Как-то Малкольм совершенно не был готов к тому, что девица явится сию секунду.

Но стучала не Анастасия Вернер.

Стучали очередные неприятности.

– Малкольм, от вас зависит судьба невинного и слабого существа! – с неуместным пафосом в голосе объявил ректор.

– Что, еще одного? – устало вздохнул магистр.

– А? – не понял ректор.

– Ты о чем?

Вместо ответа шеф потряс перед лицом Малкольма какой-то темной сумкой, что, в общем-то, никак не прояснило ситуацию. Но жизнь научила не ждать от визитов начальства (даже считающегося приятелем) ничего хорошего.

– Я могу положиться только на тебя! Малкольм, ты единственный мой друг, и ты должен меня выручить! Осеньке вредно летать, и…

– Погоди, погоди! Давай по порядку. Кто такой Осенька?

Еще один адепт, которого надо приютить? Да шли бы они в бездну, у него не детский садик выходного дня! Единственное вакантное место соседки занято!

– Вот! – Ректор открыл сумку и с гордостью продемонстрировал другу… гм… Осеньку.

Из темных недр смотрело что-то определенно живое. Малкольм не сумел толком разглядеть, что именно, лишь встретил взгляд двух блестящих глаз и, кажется, успел заметить серо-коричневую шерсть. А потом таинственный Осенька издал странный «чпок» – и повернулся к незваному гостю пушистым задом.

– И что это?

– Ося. Тролль.

– Тролль?

– Маленький домашний карликовый тролль. Очень ручной. Простой в уходе! Неприхотливый! Всеядный!

– И зачем ты мне все это рассказываешь? Я не планирую заводить домашних животных. – Малкольм сделал последнюю попытку спастись, но мироздание уже запустило неумолимое колесо судьбы – так бабушка говорила о неизбежных жизненных испытаниях.

– Осенька поживет у тебя буквально пару недель! Малкольм, я тебя как человека прошу…

– Так я не…

Ректор только отмахнулся:

– Осеньке вредны перелеты! Он заболеет и зачахнет, и я буду винить себя до конца дней! Только тебе я могу доверить свое единственное родное существо.

Невероятным усилием воли Малкольм проглотил парочку отменных шуток про родство ректора, уважаемого академика и мага, и непонятного шерстяного нечто, издающего звуки «чпок» из старой сумки.

– А ты сам-то куда собрался? Если это… гм… Осенька тебе так дорог, зачем бросаешь?

И тут у ректора забегали глаза. Он даже покраснел – в залитой светом гостиной это было отлично видно. Старательно избегая прямого взгляда, он забормотал:

– Я же немолод… здоровье не то, что прежде, ты же должен понимать, ситуация непростая…

– Ты что, собираешься сбежать?

– Ну почему же сбежать, что за формулировки, это вроде как королевское распоряжение… Ты же взрослый человек, ты все понимаешь…

– Да ни хрена я не понимаю! – рявкнул Малкольм. – Ты придумал какую-то дурь с дистанционкой, никому толком не объяснив, как она работает, пообещал всем штрафов и отчислений, выгнал народ из общежитий и вдобавок бросаешь нас здесь разбираться самостоятельно?! Как, по-твоему, мы будем вести занятия на расстоянии? Принимать зачеты? Как адепты будут практиковаться в магии без полигонов, залов и лабораторий?! Дома?! А кто ответит за все сожженные дома и невинных жертв?! А иногородние? Они куда пойдут? Не везде есть возможность работать с МагПадами! Ты об этом не подумал? И что, ты серьезно вот так трусливо сбежишь, оставив нас разбираться с царящим хаосом? А потом как ни в чем не бывало вернешься и будешь принимать благодарности за содействие в борьбе с эпидемией?! Ты, часом, не охренел вместе со своим Осей?!

– Апчхи! – жалобно всхлипнул ректор.

Сунул Малкольму в руки сумку и протараторил, словно боялся, что тот силой заставит его остаться и запрет в академии, пока все не закончится:

– Осеньке нужно гулять не реже раза в день, а еще он любит мошек, налови ему, чтобы полакомился! И не пугай Осю, у него от испуга втягивается нос.

– Чего делает? – опешил магистр.

Вместо ответа ректор извлек из сумки мохнатую тварищу и вручил другу.

– Пока, мой маленький, папочка скоро… а-а-пчхи!

– По-моему, ты уже, – мрачно прокомментировал Малкольм. – Апчхи.

Ося в его руках мелко дрожал. Странная тварища: размером с небольшую кошку, с коричневой шерстью и серым подшерстком, огромными блестящими близко посаженными глазищами, длинными, загнутыми у кончиков, ушами и четырьмя трехпалыми лапами. Нос тролля больше напоминал небольшой хобот и был настолько длинным, что свисал к полу. Из-за выпученных глаз казалось, будто Ося постоянно пребывал в состоянии, близком к паническому.

И ему явно не нравился Малкольм.

Когда дверь за ректором закрылась, магистр Криган мрачно посмотрел на нового соседа.

«Чпок!»

Длинный нос с забавным звуком втянулся в Осю, но, похоже, не влез, потому что прежде короткий хвостик вдруг в разы увеличился в размере. Малкольм даже покрутил беднягу, чтобы убедиться.

Итак, ближайшие недели он будет заперт в доме с троллем, у которого от испуга нос выпадает из задницы, и адепткой магической академии, которая является не кем иным, как дочерью бывшего врага, волею судьбы спасшего Малкольму жизнь.

– Чпок, – грустно вздохнул магистр.

* * *

Остаток дня ушел на то, чтобы выяснить, что такое этот Ося, что оно ест, где оно срет и как от него избавиться, не вызывая подозрений. С последним оказалось все очень и очень сложно: при должном уходе тролли жили до двух сотен лет. При ненадлежащем – лет на десять меньше, зато становились исчадиями бездны, единственной жизненной целью которых было свести в могилу нерадивого хозяина.

Радовало лишь то, что тварюшка оказалась дюже неприхотливая: ела почти все, спала где придется, стоически выносила и холод, и жару, а еще не имела зубов и не портила мебель. Организовывая Осеньке туалет и миску, Малкольм мрачно думал, что когда (если) ректор вернется – то будет должен ему по отгулу за каждый день опеки над троллем.

Потом Ося куда-то ушуршал, на город опустилась темнота, и магистр занялся тем, что и планировал изначально: достал свежайшую мраморную вырезку, налил бокал выдержанного вина и принялся неторопливо готовить роскошный холостяцкий ужин. Не то чтобы Малкольм забыл об Анастасии, просто философский взгляд на мелкие незначительные проблемы не раз спасал его душевное спокойствие. В конце концов, это не он просит об одолжении, а ее отец. В большом доме нет недостатка в комнатах, а с остальным пусть разбираются сами.

По кухне поплыли аппетитные запахи мяса, когда раздался звонок. Малкольм выругался. Теперь стейк получится не таким вкусным, как мог бы быть.

– Здравствуйте, Малкольм? Меня зовут Анастасия, я – дочь Бра…

Девица осеклась, увидев его. Малкольм поперхнулся воздухом.

– Ты?! Что ты здесь делаешь?

– Вы… вы же не Малкольм? Вы магистр Криган!

Да, он тот магистр, которому эта девица в бежевом плаще и дурацкой шляпе завалила экзамен. И он ее почти не валил.

– Да. Магистр Малкольм Криган. А вот у тебя фамилия, насколько я помню, не Вернер.

– Апчхи! – вместо ответа выдала адептка.

– Интересное имя.

– Мое имя – Анастасия Драйвер. Это мамина фамилия.

– Умно. Заходи.

Малкольм отошел в сторону, пропуская девчонку, но она застыла на пороге, буравя его взглядом со смесью ужаса и злости. Кажется, на него обиделись за «неуд». Надо думать, хорошая девочка, дочь отставного генерала, и подумать не могла, что лишится стипендии. Но стоит быть честным: она виновата сама.

–  Итак, раздаю билеты. У вас сорок пять минут, чтобы подготовиться. Если кто-то готов раньше – садитесь ко мне и отвечаете. Когда ответят все, перейдем в зал для практических занятий. За списывание удаляю с экзамена без права пересдачи. Будете сдавать с комиссией. Всем понятно? Так…

Малкольм остановился возле первой парты. Эту девицу он смутно помнил: на всех поточных лекциях она сидела где-то наверху и не особо отсвечивала. Худенькая блондинка с вьющимися волосами, среди которых затесались дурацкие синие пряди. Но Малкольма зацепили не они, а дурацкая беретка, которую адептка не сочла нужным снять.

–  Вам стоит взять курс по этикету в следующем семестре, – хмыкнул он. – Снимите головной убор.

–  Извините, я не могу, – мило улыбнулась нахалка.

–  Я как-то непонятно выразился? Сидеть в головном уборе в помещении – верх невоспитанности. Снимите немедленно.

–  Нет.

Она упрямо поджала губы и уставилась прямо перед собой.

–  Вы сейчас серьезно? Девушка, вы находитесь в магической академии, а не в гостях у подружки. Здесь есть правила.

–  В правилах ничего нет про головные уборы. В академии нет ученической формы.

–  Зато есть правила безопасности на моих занятиях. Магия огня – это не шутки. Для кого я читал лекцию о безопасности в начале семестра? Про неубранные волосы, слишком свободную одежду? Обувь на каблуках и прочие атрибуты магов-самоубийц?

–  Мои волосы убраны. Про головные уборы в той лекции ничего не было. Я писала подробный конспект.

–  Что ж, тогда вы наверняка записали и то, как быстро может вспыхнуть одежда при неумелом использовании магии огня. И какими последствиями это обернется?

Она посмотрела на него снизу вверх и с нескрываемым раздражением поинтересовалась:

–  Так, может, мне вообще сдавать экзамен голой? Чтобы ничего не вспыхнуло?

–  Вон.

Малкольм двинулся дальше по ряду, продолжая раздавать билеты. Девчонка не сдвинулась с места.

–  У вас что, проблемы не только с головой, но и со слухом? Вон, я сказал. Неуд.

Нахальная девка, выскочившая из класса как ошпаренная, решила сразу несколько проблем: его перестала бесить ее шляпа и никто не решился списывать. Правда, и сдали всего трое, но, в конце концов, ему платят за то, чтобы он готовил нормальных магов, а не идиотов массового поражения.

– Если ты собираешься запустить в мой дом как можно больше пыльцы и надеешься, что она убьет меня и тебе не придется сдавать экзамен – напрасно. Но ты либо заходишь, либо возвращаешься к папе в деревню. Я потратил два дня на то, чтобы полностью очистить дом.

Оценив перспективы долгой дороги до границы, девица шустро проскользнула внутрь.

– Я не знала, что вы – друг отца.

– Да, потому что мой предмет называется «магия огня», а не «сплетни и слухи». Хотя могла бы догадаться. Сослуживец отца, друг по имени Малкольм и преподаватель магии огня Малкольм Криган. Что, ничего не намекало?

Она слегка покраснела.

– Так-так-так… ты не знала, как меня зовут. Серьезно? Целый семестр профильного предмета?

– Я… Мы же называем вас магистр Криган! Откуда я знала?!

– Я представлялся на первой паре.

– Ну… может быть, я на нее немного опоздала, – призналась она.

– Потрясающе. Папа будет в восторге.

– Вы что, расскажете ему, что я завалила экзамен? – В голосе девицы прозвучала такая тоска, что ему даже стало ее немного жалко.

Ладно, он бы и сам не стал рассказывать Братису, что завалил экзамен. Он бы вообще с ним никогда не говорил, будь его воля.

– Не расскажу. Пока что. Но экзамен ты мне сдашь.

Может, даже пару раз. С первого у нее точно не получится. Хоть бы дом не спалила…

– Значит, так. Никаких подружек, посетителей и так далее. И не только потому, что я – хам, садист и сволочь…

Малкольм едва удержался от того, чтобы фыркнуть, когда Анастасия подавилась воздухом. Как будто он не слышит, о чем говорят студенты.

– Но и потому, что это – прямое нарушение королевского приказа о самоизоляции. Твоя комната – вторая дверь на втором этаже. И нет, она не готова к твоему прибытию, в кладовке в конце коридора возьмешь чистое белье и полотенца. Кухня – вот. Ванная – перед кладовкой. Все понятно?

– Да. Спасибо.

Ну… прошло не так плохо, как он думал. Мелькнула шальная мысль заставить ее снять шляпу сейчас же – просто из природной мстительности, но пусть сначала примет ванну и смоет пыльцу. Этот ритуал уже въелся в привычный жизненный ритм. Пришел с улицы – помойся. Иначе будешь чихать, пока не потеряешь сознание от недостатка воздуха.

– Ужин готовь себе сама, продукты в подвале! – вслед ей крикнул Малкольм.

Он не знал, слышала Анастасия или нет, но наивно понадеялся, что больше он о девице не услышит до конца самоизоляции. Или хотя бы до завтрашних занятий.

Братис со своей дочуркой появился совершенно не вовремя. Помимо того, что Малкольма в принципе бесила необходимость нянчиться с несознательной девицей, которая к тому же все время огрызается и шипит, он судорожно пытался придумать, как бы так последить за нерадивой студенткой, чтобы она не спалила дом, домучить ее до сдачи экзамена и заодно разобраться со всей этой дистанционкой. Ему-то тоже придется вести лекции через МагПад. А ректор сбежал, не соизволив объяснить, где там в этом МагПаде рычажок «дать подзатыльник идиоту, подпалившему собственного кота».