Текст книги "Пропавшая принцесса, или Зачет по родовой магии"

Я, вопреки логике, старалась ступать тихо. У меня было разрешение на ночные репетиции, был ключ от зала, но я все равно чувствовала себя преступницей, вторгающейся в чужие владения. Мне казалось кощунственным нарушать эту тишину звуками музыки. Но та часть сознания, что была далека от всего романтического и мистического, требовала репетировать. За две недели до бала я, конечно, успею как следует выучить три композиции, но все же стоит работать.

Стряхнув оцепенение, я села за инструмент и еще минуту привыкала к нему. Прикосновение к темному дереву пробудило далекие детские воспоминания, и на кончиках пальцев зажглись голубые огоньки. Больших трудов стоит магу заставить себя играть руками, не применяя заклятий, но я навострилась еще в детстве.

Первые звуки показались мне неестественно громкими, но, по мере того как пальцы вспоминали мелодию, я привыкала к этому залу, наполненному музыкой, и понимала, что так и должно быть. Я играла «Зимнюю» – мелодию, написанную лет триста назад специально к новогодней суете. Мелодия была спокойная и грустная, как медленно падающие хлопья снега, кружившиеся в свете фонарей.

С каждой нотой, с каждым аккордом я играла все увереннее, плавней и красивее. Мне казалось, что меня слышит весь университет, хоть это было и не так.

На миг – на маленький миг – я очутилась в детстве, на уроке музыки, когда госпожа Лин разучивала со мной пьески.

– Госпожа, вы сегодня хорошо сыграли, – говорила госпожа Лин. – Я расскажу об успехах вашему отцу, уверена, он будет рад.

Отец не был рад. Ему плевать было на мои успехи.

Я остановилась очень резко, оборвав мелодию не так, как должна была. Настроение пропало.

Звук аплодисментов заставил меня вздрогнуть.

Из темноты колонны вышел мужчина. Он тихо хлопал, не отрывая от меня взгляда медных глаз.

– Господин ректор, – удивленно воскликнула я, – вы меня напугали!

– Простите, – усмехнулся Кэдерн, – не хотел.

– Давно вы здесь?

– Со второго куплета. Просто шел мимо и решил послушать. Вы хорошо играете, Дейна. Гости бала будут в восторге.

Ах, он уже знает. Ну, естественно, кому же, кроме него, знать, кто выступает на таком мероприятии…

– Инструмент очень хороший, – буркнула я.

– Инструмент – далеко не все для музыки, – возразил Кэдерн. – Огромную роль играет музыкант.

– Тем не менее наши музыканты не могли сыграть ничего путного, пока вы не купили этот рояль.

– Ваша правда, Дейна, – рассмеялся Кэдерн. – Я счел разумным приобрести некоторые инструменты. Отчасти из-за вас.

– Из-за меня? – Я растерялась.

– Вы хорошо играете, что в этом удивительного?

Ректор уселся на один из немногочисленных стульев по ту сторону рояля.

– Я думала, это Коль выбил деньги.

– Коль… Коль молодец, он увлечен настолько, что я ему верю. Что до денег, милая Дейна, – университет может позволить себе миллион таких роялей.

Я ошеломленно уставилась на ректора.

– Тогда почему Коль бьется практически за все? Рояль, другие инструменты, сцена, курсы?..

– Ценность чего-либо, Дейна, познается только тогда, когда это «что-то» досталось тебе трудом. В университете вы учитесь не только магии и профессии, вы учитесь жизни в том числе. Я хочу, чтобы каждый студент знал цену благ, которые получает.

– Но ведь, – я лихорадочно придумывала, что бы такое сказать, – цену инструментам, курсам и сцене знают только те, кто участвовал в их закупке и поиске. Как быть с остальными? Кто не интересуется сценой?

Кэдерн странно улыбнулся, словно бы ободряюще.

– Кто сказал, что у меня в запасе только одна методика обучения? Каждому свое.

Я молчала, гадая, с чего бы ректору так откровенничать со мной. До этого дня я видела Кэдерна лишь на общих собраниях и праздниках, мельком здоровалась в коридоре, да на первом курсе получала грамоту за помощь в эвакуации деревни. Тогда еще сели сходили с гор, во время летних каникул, а я как раз была свободна. Вот и все наши встречи, по пальцам можно пересчитать.

– Я вам мешаю, Дейна? – как-то грустно спросил ректор.

Я даже на мгновение растерялась.

– Нет, не мешаете.

– Сыграете что-нибудь еще?

Я мысленно прошлась по всем композициям, разученным ранее. Еще предстояло выбрать несколько для выступления.

Когда я уже собралась играть «Мятежную», Кэдерн вдруг попросил:

– А сыграйте «Принцессу».

– Я… не знаю эту композицию. – Не признаваться же ему, что я старательно избегала этой песни с самого детства.

– Жаль. Тогда давайте «Мятежную».

Он что, знал, что я собираюсь играть? Скорее, конечно, угадал. Или просто желания совпали. Забавные бывают совпадения.

Музыка была тревожная, напряженная, но мне почему-то сделалось весело. Первый раз в жизни я допустила, чтобы на репетиции был слушатель, и первый раз в жизни не сбивалась, восстанавливая в памяти давно забытую мелодию.

– Спасибо, Дейна, – тихо поблагодарил Кэдерн, когда затих последний звук. – Вы прекрасно играете. Думаю, вас ждет успех на балу. Теперь извините меня, я должен идти.

– До свидания, – откликнулась я, удивляясь, что испытываю сожаление от его ухода.

– Дейна… – В дверях ректор остановился.

– Да?

– Какого цвета будет ваше платье на празднике?

Я моргнула. Вот уж какого вопроса не ожидала…

– Белое… наверное, – сказала я. – Я еще не купила.

И когда Кэдерн, кивнув, вышел, до меня дошло: у меня не было денег на платье. Вообще.

Проблема ограниченности денежных ресурсов с этого момента занимала меня постоянно. Проблем, собственно, было две: отсутствие вообще какого-либо платья и отсутствие денег на новое. Стипендия, выдаваемая первого числа каждого месяца, и то не покрыла бы расходы. Я смотрела на счастливых студентов, предвкушавших бал, на преподавателей, к концу семестра ослабивших контроль, и думала, что дела мои плохи.

А еще я постоянно думала о Кэдерне и, зная, к чему все идет, старалась загрузить себя работой. Увы, те деньги, что зарабатывала каллиграфией, я могла даже не откладывать – месяца два нужно, чтобы на приличное платье накопить. Естественно, с каждым днем, приближавшим меня к заветному празднику, я становилась все мрачнее и мрачнее, что не могла не заметить Эри. А я старалась избегать любых упоминаний о бале, отговариваясь то суевериями, то делами, то неважным самочувствием. Впрочем, через неделю после начала репетиций Эри все же отловила меня в обеденный перерыв, буквально силой усадила рядом с собой и начала допрос.

– Дейна, ты вообще пойдешь на этот бал? – Шепча так, что слышали все в округе, Эри заставляла меня чувствовать себя неловко.

– Пойду, Эри, – в сотый раз ответила я.

– Тогда почему ты не желаешь готовиться к нему вместе?

– Потому что я занята. Эри, у меня восемь баллов до отчисления. Я хожу буквально по канату, натянутому над пропастью. На это уходят все силы. А еще я репетирую и работаю у ректора. Ты же помнишь, что он заставил меня разбирать архив личных дел за последние сто лет?

Эри надулась:

– Да, но…

– Я бы рада со всеми вами гулять, болтать, веселиться, но у меня слишком много дел.

– Ты даже не купила себе платье! – Эри бросила последний аргумент.

– Купила, – слова вырвались у меня прежде, чем я их обдумала, – просто его не привезли.

– Да? – Эри с сомнением посмотрела на меня. – Ладно, Дейна. Считай, что убедила. Но я за тобой слежу, имей в виду. Не смей ударяться в панику, ты прекрасно играешь.

Я демонстративно закатила глаза. Эри, оказывается, подумала, что я нервничаю накануне выступления и собираюсь позорно сбежать. Что ж, об этом она могла не беспокоиться. Сбегать я уж точно не собиралась, а платье… без платья можно и обойтись.

После обеда я должна была идти к ректору и снова заниматься личными делами.

Его помощница Майна была, как всегда, неизменно вежлива, но я заметила, что почему-то ей не нравлюсь. Она то и дело поджимала губы, пока открывала шкаф с делами, и бросала на меня непонятные взгляды. Вздохнув, я взяла пачку дел и уселась прямо на полу кабинета. Майна демонстративно встала в дверях. Этот ритуал повторялся уже в прошлую субботу, а потому я даже не стала ее ни о чем спрашивать. Через пару минут она ушла, но дверь все же не закрыла.

Работа была скучной, однообразной и пыльной. Я то и дело чихала, открывая папки столетней давности, которые едва не рассыпались на глазах. Просматривала дела, находила те, что были в совсем ужасном состоянии, делала копии, сортировала по годам, постепенно создавая упорядоченный и удобный каталог.

Мое внимание привлекла папка, почему-то находившаяся в стопке девяностолетней давности. Папка была не старой, очень аккуратной и довольно толстой. С нехорошим чувством я открыла ее и едва не вскрикнула.

Иллария Тогин, тысяча триста восьмидесятого года рождения, тысяча четыреста десятого года смерти. Тридцать лет ей было. На портрете – красивая молодая рыжеволосая девушка с обаятельной улыбкой и шальными зелеными глазами. Настоящая ведьма. Лучшая студентка по итогам всех пяти лет обучения, победительница множества олимпиад и конкурсов, певица, занимала первые места на конкурсах красоты, занималась благотворительностью. Список ее наград и грамот можно было продолжать бесконечно, папка была настолько толстой, что едва завязывалась. Я смотрела на это лицо, которое не видела ни разу в своей жизни, и не могла оторвать взгляда.

Иллария…

Так вот как выглядела императрица, умершая девятнадцать лет назад. Умершая при родах, так и не увидевшая своего третьего ребенка.

Так выглядела мама.

Из кабинета ректора я вышла на неверных ногах. Петляя, прошла через библиотеку, столовую, открытый мост, соединявший практический и лекционный корпуса. Остановилась только у фонтана и осмелилась достать газетную вырезку, которую стащила из папки Илларии Тогин.

На портрете мама была изображена в красивом красном подвенечном платье, она улыбалась кому-то и протягивала руку, очевидно, для кольца.

«В среду выпускница Риверского магического университета Иллария Тогин сочеталась браком с Его Императорским Величеством Сертаном XV. Свадьба состоялась в узком кругу родственников и приближенных вельмож, а после церемонии новая императрица приветствовала свой народ. Напоминаем, что Иллария Тогин, ныне Ее Императорское Величество Иллария, происходит из древнего рода Тогинов, почти утратившего магическую силу. Этот союз, как надеются придворные маги, позволит возродить древние традиции магии и вернуть Тогинам часть могущества. Как стало известно, предсказатели пророчат императорской чете двоих детей».

Мне очень хотелось выбросить статейку, но я почему-то свернула листок и убрала во внутренний карман пиджака. Я ненавидела их всех: императора, безвременно почившую императрицу, этих двоих детей, напророченных Старейшинами. Но нельзя было давать ярости выхода. Я просто сидела у фонтана, смотрела на сгущающиеся сумерки, опустив руку в холодную воду, и ни о чем не думала.

Ни о том, что придется выступать без платья на балу.

Ни о том, что скоро практика и проходить я ее буду в Богами забытой гостинице.

Ни о том, что с каждым днем я все чаще думаю о Кэдерне.

В комнату я вернулась совершенно измученная и сразу же завалилась спать, не думая о куче работы, что ждала меня на письменном столе.

Зато на следующий день, когда по логике я должна была спать, отдыхать и развлекаться (до конца учебы-то пять дней), я вскочила рано утром и тихо, чтобы не вызвать смеха Эри, отправилась на пробежку.

Я бегала очень нерегулярно. Раз пять в месяц, когда напряжение становилось совсем уж невыносимым. Обычно бегала по лесу; стадионы не любила, там всегда присутствовал некий дух соперничества, вызывавший во мне отторжение.

А лес у нас был шикарный. Высокие сосенки, стройные березки, удобно протоптанные тропинки. Персонал университета каждые выходные расчищал прогулочные дорожки и посыпал солью беговые. Уж не знаю, почему лес не пользовался популярностью среди спортсменов, но я была этому лишь рада.

Хорошо бежать морозным утром – а в кои-то веки оно действительно было морозным – совершенно одной, дышать полной грудью и ни о чем не думать. Хорошо перепрыгивать через валуны, сворачивать на узенькие тропинки, петлять, зная, что заблудиться невозможно. Хорошо напиться у родника, размяться как следует и, скинув одежду, под покровом утренней темноты окунуться в горячий источник, скрытый от посторонних глаз за большими замшелыми камнями.

Территория Риверского магического университета считалась местом заповедным, можно сказать, священным. Здесь почти не водилось животных, но природа была уникальной. «Северный юг» – так называли наш край писатели и поэты. Действительно, вопреки мягкому и теплому морскому климату, растительный и животный мир больше соответствовал северным районам, нежели южным. Горячие источники тому подтверждение.

Я размялась в воде, чувствуя, как потихоньку просыпается организм, как отдыхает после пробежки тело. Волосы я старалась не мочить, чтобы не простыть накануне бала, хотя, должна признаться, это было бы самым замечательным оправданием моему отказу…

Голоса я услышала не сразу, а лишь перестав плескаться. Они звучали еще далеко, но явно приближались. Черт! Кому в голову пришло столь рано прогуливаться? И почему именно у источников? В них обычно не купаются. По крайней мере, не зимой. Мало у кого здоровья хватит.

Я спряталась за камнями, впрочем понимая, что если разговаривающие постараются, то заметят меня без особых проблем. А уж когда они вышли из зарослей, я и вовсе упала духом: это был Смиль и двое его дружков.

– Я видел, она сюда забежала, – сказал один, самый рослый.

– Хорошо бы это было правдой, Игнет, – прищурился Смиль. – Иначе ты у меня всю жизнь будешь в помощниках магов водиться. А то и в циркачах. Будешь дешевые трюки всякому отребью показывать.

– Смиль, – подал голос третий, кажется, Луван с третьего курса, – а она драться не будет?

– После того, как понюхает это, – Смиль достал из кармана плаща небольшую бутылку с жидкостью болотного цвета, – она будет очень послушной.

Я вжалась в камни, стараясь даже не дышать. Сейчас он прикажет им обойти источник, и меня, естественно, обнаружат. А бесшумно вылезти и удрать я не смогу.

Нужно было разбудить Эри и сказать ей, куда я иду и во сколько вернусь.

Я прикинула. Хватятся меня только часа через четыре, когда проснется Эри и увидит записку, что я ушла бегать. Она, конечно, удивится, похихикает, потом сходит на завтрак, и только когда поймет, что меня нет с самого утра, забеспокоится. Да и неизвестно, куда пойдет искать. То ли в мой любимый сквер, то ли сюда…

Положение было не самым лучшим. Смиль наверняка уже понял, что я где-то прячусь, а значит, живой меня они не отпустят. А что, хорошая легенда – ушла рано утром купаться, утонула. Молодцы ребята. А я… дура я набитая, как меня только Боги терпят.

– Здесь она, никуда не успела бы сбежать. – Игнет сплюнул на землю. – Сормат! Выходи, мы хотим играть!

– Тише, – одернул его Луван. – весь универ сбежится. Не можешь молча, что ли?

– С Сормат? Молча? Я бы посмотрел, как ты будешь молчать, когда эта девица станет шелковой.

– Вот когда станет, тогда и разберемся, – буркнул в ответ Игнет.

– Заткнитесь оба, – прошипел Смиль, – и ищите девку!

А чего меня искать? Я – вот она, спряталась за камушком, жду, когда ты, милый друг, ближе подойдешь.

Сдаваться я не собиралась. В чем-то мне даже нравилась эта ситуация, не надо было ждать повода, чтобы поквитаться со Смилем за контрольную. А выяснить, почему этот прожигатель жизни и магии меня невзлюбил, я всегда успею. Если он, конечно, живой отсюда уйдет.

Я знала, что на дне много камней. Правда, они все были основательно отшлифованы водой, ни одного острого краешка у них не было. Но я все же нырнула, постаравшись сделать это как можно тише. Схватив три камня – по одному на каждого, я начала выплывать, помня о том, что эти уроды где-то рядом. Как бы мне ни хотелось резко вынырнуть и вдохнуть много чистого лесного воздуха, я держалась до последнего и, лишь когда убедилась, что меня никто не увидит, всплыла.

Они обходили противоположный край источника, заглядывая за камни, и меня пока не видели.

Камни были небольшие, но увесистые. Я прикинула, с какого расстояния могу кинуть их. Получалось, что незамеченной остаться не удастся.

– Ага! – прямо над ухом раздался радостный вопль.

От неожиданности я вздрогнула и… да, я выронила камни. Дура набитая.

– Смиль! Игнет! – надрывался Луван. – Я ее нашел!

Оставалась одна надежда: что и нас кто-нибудь найдет благодаря его воплям.

Впрочем, вскоре появилась и другая.

Я ловко увернулась от руки парня, который норовил схватить за волосы, и поплыла к центру источника. Шанс, конечно, мал, но не придет же им в голову плавать в такой мороз? А я ничего, закаленная, минут двадцать выдержу. Орать буду – дайте Боги!

– Сормат, – гаденько так усмехнулся Смиль, – вылезай.

Не вдохновило.

– Мы поиграем и отпустим.

– Мм, – протянула я. – Нет, спасибо. Нет настроения для игр.

– Да я тебе сейчас одну штучку понюхать дам, настроение и появится.

– Смиль, каким бы ни был твой парфюм, ты себе льстишь, – хмыкнула я.

Парень нахмурился. Его лицо даже стало красным от злости.

– Думаешь, я не смогу тебя там достать? – спросил он, расстегивая пальто. – Ты, Сормат, самая настоящая дура. Решай, пока я раздеваюсь. Либо выходишь добровольно, и все получаем удовольствие, либо я достаю тебя там… и первый твой опыт будет весьма болезненным.

– Только подойди ко мне, и я тебе тоже первый опыт устрою, – мрачно пообещала я.

Пожав плечами, Смиль продолжал методично раздеваться. Его дружки топтались в нерешительности рядом.

Паника нарастала, но я с виду была спокойной. В принципе уплыть можно, но единственный путь – на сушу, а там меня моментально изловят Игнет с Луваном. Значит, надо использовать шанс, пока Смиль один.

Магия была мне не помощницей, этот вариант я отбросила сразу. Смиль мне по силам не уступает, а может, и превосходит. Единственное мое оружие – хитрость, и, кажется, именно в этот момент оно вышло из строя.

Подняв фонтан брызг, Смиль нырнул и быстро, профессионально поплыл ко мне.

Наготы я не стеснялась. Это насекомое ответит за каждую минуту моего страха. Но сначала предстояло выбраться. Дружки его почти не опасны, оба идиоты хронические, бегают за Смилем, как собачонки. С ними справиться будет легко.

Я нырнула, снова ощупывая дно. Ничего подходящего, кроме какой-то деревяшки, торчащей из-под больших камней.

Воздух заканчивался, и пришлось вынырнуть. Я тут же оказалась нос к носу со Смилем. Он тяжело дышал, но совершенно не устал. К счастью, бутылек он с собой не захватил.

– Ты плохо плаваешь, Сормат. Зато неплохо выглядишь. – Он подмигнул мне.

Я сделала вид, будто меня стошнило.

– Ну все, прекрати упрямиться, пойдем. Потащу ведь, Сормат. Не заставляй меня причинять тебе боль.

– С каких пор ты командный игрок? – хмыкнула я. – И с каких пор тебе нужны друзья, чтобы уломать девушку переспать с тобой? Теряешь хватку, Смиль.

Зря я это. Он, увы, на такие провокации не велся.

– Поговори, Сормат. Скоро ты будешь потише.

– Это вряд ли.

Он ухватил меня за руку и буквально потащил на берег. Вырываться было бесполезно, и так потом синяки останутся. Зато этот идиот повернулся ко мне спиной, а к тому времени я уже была настолько зла, что никакими принципами гуманности не руководствовалась. Еще минут десять назад я бы крепко подумала, прежде чем кидать это заклятие.

Его обнаженную спину опалило огнем, он выпустил мою руку и заорал. Я ударила его локтем в нос и проплыла мимо. Смиль орал, предпринимая тщетные попытки оставаться на плаву. В Игнета и Лувана полетели камни. Каждому из парней прилично досталось – бросаю я метко, в детстве натренировалась с деревенскими детьми. Парни, естественно, были не из пугливых и, едва оправились от внезапной боли, бросили парочку заклятий. Но я уже спряталась за камнем, набрасывая плащ Смиля.

Тот по-прежнему орал. Я даже пожалела его – знала последствия заклинания, чувство, будто с тебя сдирают кожу, не пройдет еще несколько часов. Если парень не утонет, то уж точно запомнит урок.

– Осторожней, ребята, – предупредила я, – вы меня разозлили.

– Сейчас я тебя! – Игнет пошел в мою сторону, не выказывая ни малейшего опасения.

Напрасно, потому что встречен он был тем же заклятием, от которого пострадал Смиль. Ни жалеть этих отморозков, ни беречь силы я не собиралась. Надо будет – сдохну на месте от перерасхода магии, но как следует им покажу, что бывает, если меня разозлить.

Наверное, Игнет может остаться слепым, но меня это не беспокоило. Он упал, не издав ни звука, лицом в снег.

Лувана я заметила уже убегающим. Либо он решил не связываться со мной, либо побежал за помощью, потому что его товарищам она была просто необходима.

Я снова сбросила плащ, зашла в воду и поплыла к Смилю, боясь, что возбуждение драки пройдет и у меня просто не хватит сил дотащить здорового парня до берега. Хватило. Он был без сознания, но живой. Спина покрылась волдырями и кровоточила. Я с отвращением бросила безвольное тело в сугроб, запахнула плащ и медленно побрела к корпусам. Меня сильно трясло.

Эри отпаивала меня успокаивающим отваром, а Тар сидел в углу и матерился. Почему-то ругань парня меня куда больше успокаивала, чем причитания подруги. Тар то и дело порывался добавить Смилевой компании, но мы с Эри на пару его отговаривали, и в конце концов тот согласился, что было бы крайне неразумно затевать еще одну драку, тем более мне уже ничего не грозит.

– Смиль, когда очухается, не расскажет никому? Он не может представить дело так, будто это ты виновата? – спросила Эри, подавая мне кружку с отваром.

Я кое-как поднялась: сказывалось неуемное использование магии.

– Там моя одежда осталась, – задумчиво проговорила я. – Теоретически от Смиля можно всего ожидать. Не знаю, способен ли он так извратить происшедшее…

– Не сомневайся, – подал голос Тар. – Он соврет все, что угодно, лишь бы не попасть под раздачу. Пожалуй, я схожу и заберу твои вещи. Заодно «обнаружу» этих идиотов, а то вдруг подохнут там. Я, конечно, не расстроюсь, но как-то некрасиво выйдет.

– А Луван никому не расскажет?

– Вряд ли. У него мозгов не хватит хорошо соврать, а подставлять Смиля, в каком бы состоянии он ни находился, опасно. – Эри с беспокойством глянула на Тара. – Ты уверен, что все будет нормально?

– Разумеется. В случае чего, пропишу им по паре ударов в челюсть. Впрок пойдет.

– Не лезь на рожон, Тар, – попросила я. – Им и так досталось.

– Дейна, не бойся, – отмахнулся парень. – Я просто заберу твои вещи и позову на помощь.

– Он замечательный, – когда шаги Тара стихли, пробормотала Эри.

– Держись за него, – согласилась я.

– Спать будешь?

– Вздремнула бы. Измотали меня эти драки.

– Дейна, тебе так повезло. Представляешь, что было бы, если б ты не смогла отбиться?

– Не хочу даже думать об этом. – Меня передернуло.

Я обманывала Эри. Конечно, за те минуты я миллион раз смоделировала ситуацию, в которой попадусь Смилю. И давно все решила. За насилие этот парень поплатился бы жизнью.

Я проспала обед и не пошла бы даже на ужин, если бы не Эри. Она буквально силком вытащила меня из постели, заставила одеться и спуститься в столовую. Я хмуро оглядывала галдящих студентов, ковыряясь вилкой в салате. А они что-то оживленно обсуждали, порой забывая о еде.

– Смиля и Игнета привезли в замок, – пояснила Эри. – У Игнета ожог сетчатки. Пока неизвестно, какие будут последствия. Смиль отделался шрамами на спине и сломанным носом.

– А третий? – спросила я.

– Молчит. Понурый ходит, но молчит, – пожала плечами Эри. – Сейчас все обсуждают, с кем это Смиль подрался. Кэдерн вопит, требует того, кто это сделал.

– Ты меня осуждаешь? – к собственному удивлению, спросила я.

– Шутишь? Ты бы рядом не сидела, если бы не отбивалась. Звери они, а не люди. Не забивай себе голову, Дейна. Все правильно, так им и надо. На тебя никто не подумает.

А если подумает… Что ж, на этот случай у меня был план. И это немного успокаивало.

Повеселевшая, я принялась за еду и снискала одобрительный взгляд Эри.

После случая у источника компания Смиля перестала меня доставать, даже те ее члены, которые лично не присутствовали при драке. Видать, впечатления Лувана были настолько сильны, что каждый, кто поддерживал со Смилем хоть какие-то приятельские отношения, обходил меня за версту. По универу ползли слухи, но никто не мог точно сказать, что было правдой.

Кто-то говорил, что парни подрались меж собой из-за красотки Гивицы с пятого курса. Кто-то утверждал, что Смиль и Игнет встретили в лесу компанию беглых темных магов. Кто-то считал, что все это – проклятие источника, который защищает целебную воду. Какой только чуши я не наслушалась. К счастью, необыкновенную почтительность ко мне со стороны Смилевых дружков никто не связал с тем, что парни провалялись в лазарете до самого конца семестра и вышли только в день бала.

Наверное, мой позор они пропустить не могли.

Правда, во вторник стало ясно, что Смиль в лазарете занимался не только оздоровлением организма.

Это был обеденный перерыв, который я проводила в комнате – дописывала открытки, оставшиеся с вечера. Есть почти не хотелось, но на всякий случай я прихватила из столовой кусок пирога.

За окном снова шел дождь, как бы намекая, что не видать нам настоящей зимы в этом году.

– Дейна!

Эри вбежала в комнату, заплаканная и растерянная. Остановилась возле моего стола, потом села на кровать и замолчала.

– Эри? Что такое?

– Тар! – попыталась что-то объяснить соседка.

– Что с ним? – В моей голове сложились уже тысячи картин несчастных случаев, могущих произойти с Таром.

– Его поймали на наркотиках!

А вот этой картинки не сложилось как-то. Он не был похож на наркомана.

– Тар принимает наркотики?!

– Нет, конечно.

– Распространяет?

– Дейна! – укоризненно воскликнула Эри. – Он не такой! Как ты могла подумать?

– Прости, – я пожала плечами, – всякое бывает. Кто его поймал и как вообще это случилось?

– Ректор поймал, – вздохнула Эри.

– Сам ректор? Да как?!

– Не знаю, на тренировке к Тару подошли его ребята из охраны и увели. В его сумке нашли наркотические зелья, Дейна, какие-то из запрещенных. Они его не просто исключат, они его посадят!

– Подожди, запрещенные? Ты уверена?

Запрещенными назывались наркотические зелья, способные не просто одурманивать – разрушать организм, отключать сознание, способные подчинять и подавлять инстинкты самосохранения. Я не могла поверить, что Тар мог таскать в сумке такие вещи. Даже если он и занимался распространением запрещенных наркотиков (в чем я сильно сомневалась), не идиот же он!

– Он не виновен! – продолжала скулить Эри.

– Я знаю. Это Смиль.

– Что? Почему Смиль?

– У него был какой-то наркотик там, на озере. Тогда я не подумала, что он запрещенный, хотя могла бы догадаться. Ему наверняка сообщили, кто нашел их у источника, как и то, что моей одежды там не нашли. Решил отомстить.

– И что делать? Дать им просто так исключить Тара?

– Нет. Идем!

– Куда? – Эри с готовностью вскочила.

– К ректору. Будем объясняться.

Я почему-то твердо была уверена, что ректор нас выслушает и – что главное – поверит нам. Почему-то я не задумывалась о том, что в глазах взрослого мага мы с Эри – две маленькие девчонки, пытающиеся защитить друга, который пользовался нашим доверием. Все это в полной мере я поняла, когда Кэдерн, выслушав мою сбивчивую речь, произнес:

– Я умею читать, Сормат. Я читал дело Тара, и я знаю, какой он хороший студент. В ваших словах я не увидел ни одного доказательства. Вдобавок ко всему вы еще и приплели сюда студента, который лежит в больнице, пострадавший в ходе жестокого нападения. Сормат, вон из кабинета, иначе я подумаю, что вы причастны к этому делу!

Ох как мне в такие моменты хотелось перестать сутулиться и позволить глазам сверкнуть серебряным огнем!

– Господин ректор, – я лишь улыбнулась, – вы совершаете большую ошибку. Подозреваю, вы знаете, что Тар невиновен, но не можете доказать. Мне достоверно известно, что Смиль – который, как вы выразились, пострадавший – в момент нападения на одинокую однокурсницу имел с собой весьма подозрительное вещество, обнаруженное потом у Тара в сумке. Вам ведь ничего не известно об инциденте, упомянутом мной? Так я и думала. Поэтому не делайте преждевременных выводов.

– О чем вы говорите, Сормат? – Медные глаза Кэдерна потемнели. – Что делал Смиль у источника? Напал на вас?!

– Я этого не сказала. Я лишь упомянула, что там была девушка, не более. Вас должен интересовать флакон с наркотиком.

– Сормат, не испытывайте мое терпение. Если вам хоть что-нибудь известно о том, кто утром в воскресенье искалечил двоих студентов, я приказываю вам все рассказать.

– Господин ректор. – Я подошла к нему почти вплотную и закатала рукав ученической рубашки. – Это – неопровержимое доказательство того, что Смиль – ублюдок и что обожженная спина – его счастье и награда. Я могу пойти с этим к его отцу, и он проведет все нужные анализы. Не стоит говорить, что тогда Смиль сядет, а вы лишитесь поста. Ваш – пока еще наш – университет прогремит на всю империю. Я не хочу скандала, но не позволю Смилю подставлять моих друзей. Срок для расследования неделя, верно? Дайте мне это время, и я заставлю Смиля признаться.

Кэдерн шокированно смотрел на синие следы пальцев на моей руке, оставленные Смилем.

– Я не могу позволить вам проводить какие бы то ни было расследования, – наконец сказал он.

– Их и не будет. Смиль признается, когда поймет, что ему грозит. Я напишу уведомительное письмо, что передаю дело в суд.

– Сормат, если то, о чем вы говорите, имело место быть, я просто обязан исключить Смиля.

– Исключите. Потому что он принес в университет запрещенные наркотики, а не за то, что пытался изнасиловать меня.

– За это…

– Об этом будут говорить очень долго. Господин ректор, у меня пожилые родители. Я – незамужняя молодая ведьма. С восемью баллами резерва, кстати. Вам что, меня не жалко?

Кэдерн смотрел на меня как-то растерянно и удивленно. То ли не ожидал таких новостей о делишках Смиля, то ли поразился моему весьма непочтительному тону.

– Пишите, – наконец вздохнул ректор. – Пишите свое письмо. Если Смиль признается, я его исключу и не стану поднимать шум. Тара отпущу. Если нет…

– Признается, – кивнула я. – Спасибо.

– Дейна, – окликнул меня Кэдерн, когда я уже была у двери, – вы должны были попросить о помощи.

– Я и сама, как видите, справилась.

– Игнет останется слепым…

Я не собиралась писать письмо Смилю. И дураку ясно, что он на него не отреагирует, а предложит мне или сходить по известному адресу, или попытаться все рассказать отцу. Он знал, что бывает с девушками, попавшими в такую ситуацию. Поэтому предстояло решить вопрос по-другому. Мне показалось, что об этом же думал Кэдерн, когда соглашался, но предпочел не раздувать скандала, давая мне возможность все решить самостоятельно.