Текст книги "Пропавшая принцесса, или Зачет по родовой магии"

Недовольный вид Варца меня совсем не порадовал.

– Где ты ходишь, Сормат? – возмутился он. – Там скоро клиент приедет!

– Я убирала комнату для этого вашего клиента! – начала злиться я.

– Иди встречай его. Посели в номер. Потом сможешь поужинать.

– Вот спасибо, – буркнула я в спину уходящему старику.

Честное слово, если бы не эта печать, получил бы он у меня…

Клиентом оказался высокий статный мужчина. Седина чуть тронула его волосы, но возраст не сказался ни на лице, ни на руках, что было странно. Он смотрел без насмешки, спокойно, но почему-то я интуитивно поняла, что передо мной очень властный человек.

– Здравствуйте, – улыбнулась я. – Добро пожаловать. Вам нужна комната?

– Здравствуйте. – Голос у него оказался очень приятный. – Да, мне бы отдохнуть немного.

– Хорошо, сейчас зарегистрируемся, и провожу вас. – Я открыла журнал. – Как вас зовут?

– Рейбэк Сантиори.

– На какой период?

– На три дня. Решил взять небольшой отпуск. Отдохнуть от жены, от детей. Да и вообще от этой огромной семьи.

Он не был похож на человека, который так просто откровенничает с посторонними, но то ли я вызвала у него доверие, то ли вечер был такой ясный, лунный, располагающий к разговорам.

– Большая семья… Везет вам.

– Да, везет. – Он почему-то задумался. – Не всегда это ценишь, но вообще это довольно весело.

– Ваши ключи. – Я зачем-то протянула ему два комплекта. – Прошу за мной, я провожу вас в номер.

– Знаете, – сказал Рейбэк, проходя в дверь, – я только недавно нашел способ… сюда приезжать. Это того стоит, поверьте. У вас красивые места, приятные люди. Интересное место, целый незнакомый мир!

Приветливые люди? Это он не о Варце, часом? Вот уж приветливее не сыскать. Просто само обаяние.

Я распахнула дверь, прошла вперед, пытаясь зажечь свет, и почувствовала неладное – по моей ноге что-то ползло. Когда свет наконец вспыхнул, я заорала, увидев тучу черных пауков размером с хорошую ладонь. Они сновали туда-сюда по комнате, некоторые плели в углах паутину. Один паук сидел посреди кровати и нагло жрал мышь. Мышь! Я онемела от шока. Только что, буквально пять минут назад, я вылизала комнату. Мимо меня не мог пробежать не то что паук – таракан! А теперь целая стая мохнатых монстров заняла комнату, предназначенную клиенту.

– Слушайте, мы этого не планировали!

Рейбэк был поражен не меньше, чем я.

– Охотно верю, – хмыкнул мужчина. – Но мне хотелось бы спать одному, знаете ли.

– Я вас понимаю. – Паук карабкался по моей ноге, то и дело соскальзывая. – И я без понятия, как они здесь оказались.

– Что ж, они здесь. – Рейбэк усмехнулся. – Может, поменяете мне номер? Или у вас какой-то съезд… паучий?

– Это единственная свободная комната. Сейчас я их!..

– Сормат! – раздался зверский крик Варца.

Я наконец нашла в себе силы стряхнуть членистоногое создание.

– Какого демона здесь пауки делают?! – Варц был даже красный от злости.

Рейбэк поморщился:

– Да не поминайте вы демонов, ради ваших Богов. Ну пауки, что страшного-то?

– В моем отеле – пауки? – продолжал надрываться старик. – Эта девка тут всего полдня, а уже развела какую-то живность. Вон!

Я даже вздрогнула, понимая, что возражать и взывать к разуму бесполезно.

Мельком я взглянула на Рейбэка. Тот стоял, задумавшись, и рассматривал пауков.

– Вон, я сказал!

– Да погоди ты, – к моему удивлению, махнул рукой клиент. – Варц, ты что, не с той ноги сегодня встал? Пауков я уберу. Причину найду. Девка здесь ни при чем, она же их не таскала, да и завести за полдня не успела бы. Или ты думаешь, что она в чемодане их привезла?

– Да нет, – как-то сник Варц, – не думаю.

– Ну так и не ори, – посоветовал ему Рейбэк.

– Ладно, – проворчал старик. – Убедил.

И, немного подумав, шикнул на меня:

– Быстро иди ешь! Пока Мара не убрала со стола.

Мой желудок давно уже требовал чего-то съестного, а потому дважды повторять не пришлось. Я мгновенно выскочила из комнаты, все еще полной пауков. Напоследок, когда я пробегала мимо, Рейбэк мне подмигнул.

Уж не знал ли он, отчего там пауки появились?

Мара оказалась действительно приятной и щедрой женщиной. Я пришла последней на ужин, когда кухарка уже колдовала над грязной посудой, но все же удостоилась двойной порции макарон и котлет, помидорки и кекса с чаем. Слопав все в один присест, с удовольствием потянулась, мечтая поспать. И вспомнила, что вещи мои все еще находятся не в отведенном для них месте. На дворе – ночь, скользко, холодно, а я с чемоданом должна тащиться в домик прислуги. Нет, Варцу определенно стоит сделать ремонт в гостинице.

Мара собралась уходить, пришлось и мне покинуть столовую. Как я узнала, повариха жила не в домике, а в деревне неподалеку. На мой вопрос, как же женщина доберется до дому в такой темноте, она лишь рассмеялась, и я почувствовала себя настоящей городской неженкой. Действительно, что сложного дойти до леса с большой сумкой? Гораздо легче, нежели отбиться от Смилевых дружков на озере.

Однако тащить чемодан самой мне не пришлось. Едва я оделась и собралась было уходить, как столкнулась в дверях с новым постояльцем, который прогуливался по веранде. При виде Рейбэка, одетого лишь в рубашку, я невольно передернула плечами под своей шубкой.

– Давайте-ка я вам помогу, – сказал мужчина и взял мой чемодан.

– Спасибо.

Он нес тяжелый чемодан, даже не напрягаясь. На вид ему было лет пятьдесят, но мне казалось, что Рейбэк моложе, да и чувствовал он себя явно лучше, чем полагается в его возрасте. Мой отец, к примеру, давно уже перестал выходить из мастерской – замучили вечные простуды да радикулит.

– Варцу стоит пересмотреть свое обращение с персоналом, – сказал вдруг Рейбэк. – Он неплохой, но привык быть один. Эта гостиница раньше принадлежала его дочери, а теперь ему приходится самому со всем управляться.

– Дочь умерла? – спросила я.

– Да какой там! – Рейбэк махнул рукой. – Надоела ей жизнь в глуши, переехала в столицу. В театре играет. Она ведь неплохая девчонка, отца хотела забрать. А он ни в какую. Тошно ему здесь, но назло дочери работает.

– Странные люди. – Я покачала головой.

– Любой охотник был бы рад жить в этом домике. – Рейбэк поставил чемодан на ступеньки и забрал у меня ключи. – А вот прислуга – в основном молодые девочки, и им наверняка не по себе сюда возвращаться.

– Это точно. – Я поежилась.

Вокруг был лес, и сквозь ветви деревьев вдалеке виднелись огни отеля, настолько слабые, что даже мне, обладавшей зрением в полтора раза лучшим, нежели нормальное, было их плохо видно.

– Дейна, будьте осторожны, – предупредил Рейбэк. – Пауки обычно появляются там, где свирепствует нечисть. Если в лесу кто-то завелся, я его отловлю, но вдруг что-то случилось в доме? Молодые девушки для них – самые лакомые кусочки.

– Э-э-э, спасибо, – протянула я.

– Моя жена, – помолчав, неожиданно сказал Рейбэк, – младше меня на тридцать лет. Почти твоя ровесница. Она хочет быть ученым, много знать и уметь объяснять магические вещи обычными законами природы. Но даже Ксения говорит: «Не хочешь, чтобы укусили за задницу, читай знаки». Читайте знаки, Дейна.

– Спасайте задницу! – Я рассмеялась, а потом вдруг спросила: – Рейбэк, это нормально, когда нравятся мужчины старше тебя?

Он помолчал, прежде чем ответить.

– Всегда нравились?

– Да.

Мавич – ему было, кажется, сорок, он был папиным другом. Тевин – ему было тридцать семь, работал в городском управлении. Кэдерн… Сколько ему, кстати? Явно больше тридцати, но до сорока не дотягивает.

Я что, уже твердо решила, будто Кэдерн мне нравится?

– Дейна, это не нормально, но не так страшно, как может казаться. Советую наладить отношения с отцом, в этом причина. Но, может, просто тебе смотреть не на возраст, а на человека? В конце концов, тридцатилетний мужчина, живущий шестьдесят лет, и тридцатилетний мужчина, живущий двести лет, воспринимаются по-разному, но от того они не становятся мудрее, или лучше, или хуже. Просто попробуй удалить возраст из критериев, по которым оцениваешь мужчину. Как и многие другие. Поверь, лучше пятидесятилетний мужчина, любящий тебя, нежели молодой паренек, бьющий тебя и ни во что не ставящий. Я побывал и тем, и другим.

– Спасибо, – удивленно рассматривала неожиданного собеседника. – Вы со всеми о таком разговариваете?

– Нет. Мои способности позволяют понять, нужно говорить с человеком или нет. Ты, Дейна, нуждаешься, но, по-моему, не во мне.

– Еще бы понять в ком, – хмыкнула я.

– Поймешь, не беспокойся. Лучше прекрати думать об этом, просто живи. Поступай так, как велит душа, думай о последствиях и занимайся самокопанием в меру. Иначе пропустишь все самое интересное.

– Спасибо, – сказала я, имея в виду чемодан. – Дальше я, наверное, справлюсь.

– Давайте все же донесу до комнаты. Ночной лес – зрелище, бесспорно, прекрасное, но здесь слишком холодно.

– Вы необычайно добры. – Я усмехнулась.

– А вы, Дейна?

– Что?

– Вы не добры?

– Нет, – после секундного замешательства ответила я. – Я не так воспитана. Доброта – слабость.

– Вы так не считаете.

– Ну возможно… Но добрые люди меньше живут.

– Факт, – рассмеялся Рейбэк. – Вот и все. В комнату затащите? А то меня жена не поймет.

– Затащу. – Я рассматривала невзрачную обстановку большого полутемного коридора, в котором вдоль обеих стен тянулись хлипкие двери. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – попрощался Рейбэк. – Я сообщу, если найду причину, по которой нас навестили пауки.

Он ушел, оставив меня одну в комнате.

Ничего лишнего: кровать с тоненьким матрасом, небольшой шкаф, стол. Стул, тумба и полки – роскошь для такого места, как «Волчий угол». Слишком просто было бы, если б комната для прислуги имела все необходимое. Постельного белья я тоже не обнаружила. Что ж, мне приходилось ночевать там, где вовсе не было кровати.

Наспех соорудив подушку из теплого свитера, связанного мамой, я, укрывшись пледом, который зачем-то взяла из дома, заснула.

Было холодно, темно, страшно и одиноко. Равно как и последующие две недели.

Несколько дней Рейбэка вскоре превратились в неделю, потом в десять дней. Я искренне радовалась его присутствию, Варц словно бы уважал гостя больше остальных. При нем мне не так доставалось за каждый промах. А Рейбэку, видимо, было скучно. То время, что он не посвящал охоте, он проводил в холле, развлекая меня рассказами и подбадривая шутками.

Еще немного скрашивал северные холодные будни Эмиль. Он оказался хоть и хулиганом, но милым и непосредственным. К тому же, похоже, я ему понравилась. По крайней мере, именно мне он доверял все свои секреты, и жаловаться прибегал тоже ко мне.

Собственно, с него-то все и началось.

Я просто поинтересовалась, где его родители.

– Папа ушел на охоту, – грустно поведал мне Эмиль. – И не вернулся.

– Давно? – спросила я, пораженная известием.

– Две недели назад, – вздохнул мальчик. – Он хороший охотник. Его не могли съесть. Он в беде.

– Ты сообщил Варцу?

– Сообщил. – Эмиль шмыгнул носом. – Он сказал, что это не его проблемы.

Возмущенная и разъяренная видом плачущего мальчика, я направилась к Варцу.

Тот меня внимательно выслушал и выдал знаменательную фразу:

– Да насрать мне на его отца! Нет мозгов, так хоть бы и помер. Надо мальчишке – пусть сообщает, куда считает нужным, только у него все равно денег нет на поисковый отряд, как и у тебя, девка. Через три дня закончится их путевка, пускай готовится выметаться.

Засим Варц откланялся и ушел в неизвестном направлении.

– Доброй? Быть доброй? – после орала я на Рейбэка, впрочем понимая, что тот ни в чем не виноват. – Это с такими козлами я должна быть доброй?!

– Ох, Дейна, – покачал головой Рейбэк. – Варц, конечно, поступил жестоко. Но сама подумай: откуда у него средства на поиски? Он – старый человек.

– И это дает право выбрасывать ребенка на мороз?

– Нет, конечно, нет, – задумчиво проговорил Рейбэк. – Нужно что-то придумать.

– Что? На поиски идти опасно.

– Опасно, – согласился со мной мужчина. – Дай мне время. У нас есть три дня, так? За это время что-нибудь придумаю.

Скрепя сердце, я согласилась. Но все равно каждый раз вздрагивала, едва видела Эмиля. Каково потерять отца вот так глупо и жить в постоянном ожидании, что он вернется из леса?

И каково моей семье было потерять меня вот так глупо и ждать, что я вернусь, куда бы ни ушла?

К вечеру, когда гости разбрелись по комнатам, а я осталась на ночное дежурство, случилось еще кое-что. Приехал очередной клиент.

Вот уж не думала, что в таком месте бывает аншлаг. По моим представлениям, «Волчий угол» – последнее место, куда люди стремятся поехать отдохнуть. Но то ли остальная часть человечества считала иначе, то ли мне фатально не везло.

Как бы там ни было, ровно в половину второго ночи прозвенел звонок, входная дверь открылась и вместе со снежинками впустила Кэдерна Элвида.

– Здравствуйте, мне комнату на одного, пожалуйста. Моя фамилия Элвид, и я бронировал номер в начале декабря.

Я замерла. Отчасти из-за того, что впервые увидела ректора в неформальной обстановке, отчасти из-за того, что записи о его брони у меня не было, а номера все были заняты. Он не дал мне оценить собственное состояние.

– Дейна? – Ректор искренне удивился, узнав меня. – Что вы здесь делаете?

– П-практика, – пробормотала я, будучи не в силах пошевелиться.

– Ах, практика. Да, я читал, что вы куда-то далеко собрались, но не думал, что сюда. Мне нравится это место – тихое, спокойное, уютное. А вам?

– Э-э-э…

Он еще не знал, что спать ему негде.

– Скоро домой, да? Хочется?

– Х-хочется.

– Дейна, что такое? Вы на меня так смотрите…

– Господин Элвид, – я нашла в себе силы улыбнуться, – вы когда делали броню?

– Пятого декабря.

Мне даже не нужно было смотреть записи, я знала, что если броня Элвида и была когда-то зафиксирована, то давно уже канула в небытие. Варц не утруждал себя регулярным ведением журнала. Выбрасывая кучи ненужных листочков, я и предположить не могла, что кому-то не хватит номеров.

Кажется, мне светила незачтенная практика, отчисление и голодная смерть в итоге.

– Мне очень жаль, – я решила каяться, пока не сделала еще хуже, – но ваша броня не сохранилась.

– Жаль. – Кэдерн покачал головой. – Ну тогда просто поселите меня в свободный номер.

Я снова вздохнула. Получилось трагично.

– Дейна, – Кэдерн явно забеспокоился, – вы в порядке?

Ой, не о том он беспокоился.

– Да, со мной все хорошо, спасибо.

– Тогда дайте ключи. Я так устал…

– Свободных номеров нет, – выпалила я и зажмурилась.

Кэдерн посмотрел на меня, как на идиотку.

– То есть? – пока что он спрашивал вежливо.

– Все номера заняты, – повторила я. – Мне очень жаль.

– В том, что броня не сохранилась, виноваты вы? – после паузы спросил Элвид.

Молчание повисло в воздухе, но меня выдавал виноватый вид.

– И что мне теперь делать? – почти ласково спросил ректор. – Идти пешком домой? Ночевать в лесу? Что, Дейна, что?!

– Не знаю. – Я почти плакала. – Я не видела записи о бронировании! Я поселила туда… клиента.

– Это все, чем вы тут занимаетесь? Или оказываете еще какие услуги клиентам?

Я отпрянула, опрокинув со стола чашку с чаем. Она со звоном упала и разлетелась на множество мелких кусков. Из царапины на ноге пошла кровь.

– Что происходит? – раздался голос Варца.

Захотелось куда-нибудь провалиться и там навечно остаться. Перед тем как выкинуть меня с позором, он еще и публичный скандал устроит.

– Сормат! Ты что расколотила?

– Чашку, – пробормотала я, пытаясь собрать осколки в ладонь, и только сильнее порезалась.

– Неумеха! Еще один прокол, и я вышвырну тебя вон!

Шаги Варца затихли. Я вынырнула из-под стойки и посмотрела на все еще рассерженного Кэдерна.

– Это был хозяин отеля, – пояснила я. – Можете пойти к нему и все объяснить.

– Я хочу спать, Дейна. – Ректор не выглядел уставшим, но голос его звучал именно так. – Вы мне найдете место?

– Я не могу.

И тут до меня дошло.

– Ну разве что… в моей комнате, в домике для прислуги.

– Отлично, – с сарказмом произнес Кэдерн. – Домик для прислуги – всегда мечтал! Демон с вами, давайте.

– Вы сами доберетесь?

– Нет, вашу мать! Вы меня проводите, Сормат. Иначе я вам практику не зачту.

О! У меня что, еще оставались шансы?

Я резво выпрыгнула из-за стойки, не думая о том, что если вдруг Варц спустится проверить и не найдет меня – озвереет.

– Вы феномен, Сормат, – сказал ректор, когда мы шли к домику.

Его вещи неторопливо плыли по воздуху следом.

– Господин ректор, я действительно не знала, что вы бронировали место. Вы бы видели, как Варц ведет дела! Я едва разобралась в его записях.

– Судя по всему, он не очень-то доволен вашей работой, Дейна.

– Есть что-то, чем он доволен? – буркнула я.

– Магический туризм – ваша специальность. Учитесь находить с людьми общий язык, иначе мне придется подумать о вашем переводе.

– С Варцем общий язык найти невозможно, – возразила я. – Он невыносим! Если он узнает, что я напутала с номерами, он меня убьет и выставит вон без печати. Меня отчислят, я не найду хорошую работу, стану проституткой и умру от голода в каком-нибудь борделе. Вот.

Самой смешно стало, но я мужественно держалась, надеясь – умоляя, – что Элвид проникнется и не сдаст меня.

– Иными словами, вы хотите, чтобы я не рассказывал хозяину отеля о том, что мне приходится спать в домике для прислуги? Учитывая, что я еженедельно обедаю с императором?

Я вздрогнула и подавила искушение забросать ректора вопросами о правящей семье.

– Было бы мило с вашей стороны, – всего лишь пролепетала я.

– Мило! – Кэлдерн хмыкнул. – Вы, Сормат, чересчур самонадеянны. С какой стати я должен вновь выручать нерадивую студентку? От вас слишком много проблем.

– А от Смиля мало? – Я неожиданно почувствовала злость.

– Смиль не просил меня ему помочь.

– Он просил сразу отца.

– Это уже меня не касается. Дейна, вы представляете, о чем просите?

– Да ни о чем особенном я не прошу. Ну виновата. Что теперь, убить меня? Хорошо, поступайте, как знаете, пускай Варц узнает. Отчислят так отчислят!

– Стойте! – Кэдерн рассмеялся и ухватил меня за локоть. – Дейна, стойте! Я еще не высказал решение.

– А что, непонятно? – Я дернулась, но хватка не ослабла.

– Я прикрою вас перед Варцем. За одну небольшую услугу.

– Какую? – обрадовалась я.

Может, снова нужно помочь с канцелярией или там с документами…

– Поцелуй.

Нет, это не было похоже на канцелярию и документы.

– Что? – Я сделала вид, что не поняла.

– Вы меня поцелуете, и Варц ни о чем не узнает. Даю слово.

– А если не поцелую?

Многозначительно пожав плечами, Кэдерн пошел к домику. Я в недоумении следовала за ним.

Мне стало стыдно при виде неразобранных вещей и импровизированной постели.

– Это что, вы так живете? – Кэдерн скривился.

– Как умеем, так и живем. Проходите, располагайтесь. Я должна работать.

– А поцелуй? Или вы совсем не боитесь Варца?

Кэдерн ехидно улыбался.

Я закусила губу. Ректор смотрел на меня, не мигая. От этого взгляда хотелось бежать, чтобы, не дайте Боги, не выдать смущения.

– Что, сейчас? – буркнула я, мечтая провалиться сквозь землю.

– Сейчас, – подтвердил Кэдерн. – На сон грядущий, так сказать.

Он сам подошел близко-близко и наклонился. Дыхание согрело мои губы, но мужчина остановился, предоставляя право решающего шага мне.

– Вы же мой преподаватель, – прошептала я, и наши губы соприкоснулись, отчего по телу пробежала дрожь.

– Дейна, сейчас всем плевать на статусы и должности. К тому же я не предлагаю тебе ничего, просто прошу поцеловать. Можешь ты мужику простить маленькую слабость?

– Просто поцелуй?

Я почувствовала, как сильные руки меня обнимают. В последнем жесте сопротивления я выставила вперед руку, но это не помешало ему притянуть меня к себе.

– Будешь целовать?

Я почти решилась, но потом, вдруг чего-то испугавшись, отстранилась. Вернее, попыталась. Кэдерн не дал. Картинно закатив глаза, он сам поцеловал меня. В первый миг я замерла, не зная, как реагировать на горячие губы, на чужое дыхание и чуть двигающиеся руки, а потом тепло разлилось по телу, и постепенно я расслабилась, давая мужчине волю делать все, что он захочет, потому что почти ничего не соображала. Меня никогда так не целовали. Собственно, опыт-то мой был не таким уж и внушительным, скорее весьма и весьма скромным. Никогда еще у меня не было поцелуя со взрослым мужчиной, который так умело пользовался моей растерянностью, так нежно сжимал шею, прикусывая мою нижнюю губу зубами.

– Иди работай, – прошептал ректор, оторвавшись от меня. – А то Варц разозлится.

– Спокойной ночи. – Я отстранилась, чувствуя, как бьется сердце.

– Спокойной ночи, – чуть усмехнулся Кэдерн.

К счастью, остаток ночи прошел спокойно. Варц еще несколько раз спускался вниз, но, неизменно видя меня, прилежно исполняющую обязанности, уходил к себе без единого слова. Не считая легкой сонливости и тревожной атмосферы, в коей был виновен темный лес за окнами, ночное дежурство прошло хорошо. Чтобы мысли не возвращались постоянно к ректору, спящему в моем номере, и поцелую с ним, я взялась за книжку, которую как-то дал мне почитать Рейбэк.

– Я увлекаюсь историей, – сказал тогда он. – Но предпочитаю художественную подачу, а не сухие исторические трактаты, зачастую не имеющие ничего общего с действительностью. Гораздо лучше запоминается и принимается информация, облаченная в яркую оболочку.

Это была книга с простой обложкой, явно оригинальным рисунком художника или же очень умелой копией. Девушка с яркими красными волосами брела по серой, безжизненной пустыне, босыми ногами переступая с камня на камень. Ни названия, ни автора – просто картина, написанная грубыми мазками, и потемневшие от старости страницы. Я несколько дней не решалась ее начать читать, но все же открыла.

«Небо потемнело, а может, мое зрение помутилось, едва расписанный черными узорами листок лег в руку Фара. Он поклонился предсказателю, и, с запозданием вспомнив о традициях, я поспешно последовала его примеру. Старик смотрел на меня очень странно, я никогда не видела таких глаз. Вертикальные зрачки, ярко-зеленые, чуть поблескивающие глаза, от взгляда которых вдруг захотелось реветь белугой. Сейчас я понимаю, что уже тогда знала ответ, написанный на небольшом листке бумаги. Но в восемнадцать лет, наутро после первой брачной ночи с любимым мужем, не веришь предчувствию, шепчущему, что это конец, что жизнь, построенная ради маленького существа, живущего под сердцем, оказывается не нужна и должна быть принесена на алтарь общественного долга».

Я пока не понимала, о чем пишет неизвестный автор и действительно ли это дневник неизвестной девушки. Возможно, книга была лишь отражением какого-то времени, показанным читателю через переживания молодой героини.

Одно было ясно: автор описывал древний обряд предсказания наследников, который проходили все потомки правителей и высших слоев общества. Наутро после свадьбы, в минуты рассвета, приходил Старейшина и давал взволнованным супругам пророчество, содержащее информацию о наследниках, предназначенных супругам.

Чаще всего пророчат двоих детей, тем самым отдавая дань высокой детской смертности. Иногда пророчат трех, примерно в пяти процентах случаев. Некоторые, в основном высшая знать, довольствуются одним ребенком, который часто становится залогом верности вельможи. Совсем редко (при моей жизни такого не было ни разу) листочек оказывается пустой, что означает невозможность иметь детей.

Получив такое предсказание, супруги могут безбоязненно завести то количество детей, что указано в пророчестве, не будет ни осложнений, ни угроз, ни болезней. И все отпрыски гарантированно доживут до двадцати лет – магического совершеннолетия и возраста расцвета родовой магии. Матери, ослушавшиеся пророчества, обычно погибали, а дети не доживали до совершеннолетия.

Я не могла себе представить горе родителей, получивших пустой лист с предсказаниями, и, кажется, начала догадываться, о чем дальше пойдет повествование.

«Фар протянул мне этот листок; в глазах мужа я увидела любовь и надежду. Едва нашла в себе силы улыбнуться, так сильно сердце сжалось от предчувствия, от этого чертова предчувствия!

– Мадлен, – Фар погладил меня по щеке. – Прочти, любимая.

Он был так уверен в нашем счастье, что мои глаза наполнились слезами. Я развернула листок, почему-то смертельно боясь, что замысловатые узоры вспыхнут красным.

– Мадлен… – Фар побледнел, увидев мою реакцию. – Что там?

Листок выпал из моих рук. Черный и пустой, он означал скорую смерть матери, даже не успевшей зачать дитя. Сколько их могло быть на этом листке, прежде чем Старейшины предрекли мне смерть?»

О такой возможности исхода я слышала, но не знала, что когда-либо черный листок был передан. Вымысел? По идее герои книги должны быть из знатного рода, и информацию о них можно было найти в архивах. Правда, если автор хоть немного умен, он наверняка изменил имена.

«Боги, почему вы не послали мне одно дитя? Я бы его воспитала и ослушаться не посмела. Почему не послали белый лист? Я бы смирилась, приняла судьбу, отдав жизнь для вас, для общего блага. Фар… Доведется ли мне увидеть его новую избранницу, или я сгорю раньше, чем она ступит на порог замка?»

Не выдержав, я расплакалась. Не книга потрясла меня, хотя о подобном доселе я не слыхала. Страдания неизвестной женщины – ничто для читателя, лишь временная печаль.

Просто я вспомнила, что маме пророчили двоих детей. И она умерла, родив меня. Я – третья, не благословленная Старейшинами. И по всем законам я должна буду умереть еще до достижения двадцатилетия.

Физическая работа порой так не изматывает, как сильные эмоции. Когда прошел первый испуг и позорное желание маленькой девочки побежать к могущественному отцу-императору, я твердо вознамерилась узнать как можно больше о таких же, как я. Это редкость – не благословленные дети, но все же в истории было несколько случаев. Не мешало бы сходить в Архив, но для этого сначала надо было вернуться с практики и постараться не вылететь из университета. Я усилием воли загнала страх и все мысли об этом подальше. Что толку изводить себя страданиями, если реальная возможность что-то сделать лишь неясно маячит вдалеке?

Я пришла (вернее будет сказать, приползла) в свою комнату, когда уже рассвело. С опухшими от слез и недосыпа глазами, искусанными губами и взъерошенными волосами. Видок был – я успела поглядеть на себя в большое зеркало, висевшее в коридоре, – не очень.

Кэдерн спал на моей кровати, в одних штанах, не укрывшись даже пледом. Настроение было не то, чтобы думать о мужчинах, но я отметила спортивный торс ректора. Он явно много времени уделял тренировкам, хотя я никогда не видела его в спортивном зале или на турниках. У таких, как Кэдерн, наверное, есть личные тренеры.

– Можно я посплю? – жалобно и очень тихо попросила я, мечтая только о том, чтобы лечь и закрыть глаза.

Ректор мгновенно проснулся.

– Дейна? – Сонный, он выглядел забавно. – Что такое?

– Я устала. Господин ректор, можно я лягу спать?

Он увидел в моих глазах что-то, что заставило его резко вскочить и буквально силой уложить меня в кровать, завернув в плед.

– Дейна, что случилось? – спросил он.

– Ничего, – прошептала я. – Устала. Я немного посплю.

Я заснула, чувствуя, как меня укладывают удобнее.

Пробуждение было быстрым. Стало ощутимо легче, по крайней мере, усталость уже не чувствовалась, да и настроение было куда лучше, чем утром. За окном уже стемнело, очевидно, я пропустила все приемы пищи и теперь останусь голодной.

– И часто у вас, Сормат, бывает такое? – раздался голос откуда-то сбоку.

Не желая шевелиться, я скосила глаза. Ректор, за неимением стульев и кресел, сидел прямо на столе и что-то писал в большом блокноте. От внимательного взгляда медных глаз мне стало не по себе.

– Какое? – Голос у меня был сиплый.

– Обмороки.

– Я не падала в обморок. Я просто устала после ночного дежурства и очень хотела спать.

– Дейна… – Кэдерн снова закатил глаза.

Когда-нибудь я его убью!

– Что?

– Я могу отличить обморок от простого желания лечь спать. Вы едва дошли до комнаты.

Он, не мигая, уставился на меня, и мне показалось, будто у меня волосы на затылке пошевелились.

– Я был на войне, Дейна. Я видел, как люди падали в такие обмороки от переизбытка эмоций, от нежелания воспринимать реальность. Если бы не мое заклинание, вы бы чувствовали себя гораздо хуже, нежели сейчас.

Я молчала, ошарашенно глядя на ректора. Заклинание? Я что, действительно была в таком состоянии?

– Вы вообще что здесь делаете? – Не найдя что ответить, я решила сменить тему. – Почему вы не уехали?

– Прости? – Кэдерн недоуменно уставился на меня.

И почему он постоянно путает, обращаясь ко мне, «ты» с «вы»?

– Ну я думала, вы уедете, переночевав, – ответила я. – Номеров же нет.

– Сормат! Я что, по-вашему, приехал сюда из-за вас? Я дождусь свободного номера, оплачу его и проведу свои каникулы, ясно вам?

– Что?! – Я, забыв о слабости, вскочила. – Вы что, здесь жить собираетесь?

– Почему нет? – удивился ректор. – Комната, конечно, не ахти, но…

– А ничего, что здесь я?

– Ничего. – Кэдерн лениво пожал плечами. – Ты мне не мешаешь, оставайся.

– А спать мы по очереди должны? – Меня возмущало спокойное лицо ректора и его пренебрежительный тон.

– Ты предпочитаешь вместе? – многозначительно усмехнулся Кэдерн. – Учти, Сормат, я – взрослый мужик и не ограничусь поцелуями.

Я покраснела. Обычно, смущаясь, я злилась.

– Господин Элвид, а как отреагирует император, узнав, какие у ректора отношения со студенткой? – Я наслаждалась видом замершего от неожиданности Кэдерна.

– Госпожа Сормат, а как отреагирует Варц, узнав, какие у его сотрудницы отношения с преподавателем, которому был положен отдельный номер? – нашелся Кэдерн.

Крыть было нечем. Я обиженно отвернулась.

– Я спасаю тебя, Дейна, – прошептал он мне на ухо. – И твою практику. Будь благоразумной.

И легонько чмокнул в шею.

«Нигде нет таких звезд, как в Арулте. Ими усыпано все небо. Когда-то Фар подарил мне синее платье, расшитое бриллиантами, оно осталось в том месте, которое домом я назвать больше не могу. Я уходила на глазах всего замка, под ехидные смешки прислуги. Я уходила, видя приготовления к помолвке принца, но – самое главное – я уходила, видя темную и хорошо знакомую фигуру Фара, отвернувшегося от окна.

– Прощай, Мадлен, – проговорила императрица холодно. – Легкой смерти!

Я вздрогнула от этих слов. Никогда не слышала, как прощаются с обреченными. Я хоть и не была предназначена в жертву, все же удостоилась чести быть награжденной, как и те, кому на долю выпала красивая и почетная смерть.

Я глянула в последний раз на знакомый замок, который вовсю готовился к празднику. Фар и Виренея – будущие принц и его супруга.

Впереди простиралась дорога».

– Здесь совсем нет картинок, – прозвенел мальчишеский голос прямо у меня над ухом.