Текст книги "Очень мистические истории"

Анна Самарина
Невеста

Пятничный вечер выдался не по-весеннему сырым и зябким. Ветер дул с моря порывами, принося нахальные крики чаек и запах морской капусты, забирался под куртки, трепал шарфы и волосы, вздыхал, словно никак не хотел сдавать позиции уже стоящему на пороге летнему зною. Но, несмотря на непогоду, жизнь на улице кипела, гудела и бурлила, как и положено в конце рабочего дня.

– Каштаны, каштаны, жареные каштаны, хорошие, крупные, пять юаней пакет, каштаны, каштаны… Вейка, привет, как дела, не замерзла? Обедала? Бери каштаны, смотри, тебе самые толстые, будешь? – пожилой круглолицый китаец, широко улыбаясь, набрал полный совок коричневых плодов с раскаленной жаровни и протянул проходящей мимо девушке. Подмигнул и добавил еще парочку особенно крупных. – Осторожно, горячие, только раскрылись! Ешь скорей!

Вика привычно кивнула, на ходу меняя мятую фиолетовую купюру на небольшой бумажный пакетик с проступающими бурыми пятнами:

– Спасибо, шушу [1]. У вас всегда самые вкусные.

– В сумку не клади: тетрадки заляпаешь! – крикнул продавец ей вслед, но погруженная в мысли девушка уже не расслышала.

Вика шла медленно, чувствуя себя рыбой, плывущей по течению в стройном потоке многочисленных прохожих, наводнивших вечернюю Хайсьеньцзе – оживленную пешеходную улицу, соединявшую набережную и университетский кампус. Запахи традиционных шашлычных, жареного риса, соевой ветчины и кинзы, резкие возгласы ресторанных зазывал, щедро льющаяся из динамиков скрипучая реклама придорожных киосков – 2 юаня, 2 юаня, любой товар за 2 юаня, кричащие огромные красные иероглифы, флажки, гирлянды, дым уличных мангалов, треск, гвалт, смех, студенческий гомон – все слилось в один пестрый, возбуждающий калейдоскоп, и Вике казалось, что и она сама – не более чем частичка этой многоголосой наглой улицы с ее яркими бумажными фонарями и горячими каштанами.

Вика обошла очередной прилавок, бросила сумку на бордюр, села и разорвала пакет – плоды еще теплые, жирные, скользкие. Она чистила их с остервенением, ела, размазывая масло по щекам, потом запустила руки в волосы и начала тихо и гулко всхлипывать, медленно раскачиваясь из стороны в сторону.

Толпа равнодушно обогнула ее и потекла дальше – студенты, преподаватели, продавцы с местного рынка, рыбаки – безразличное людское море, соли в котором достаточно и без Викиных слез.

«Ты – мое маленькое яблочко, маленькое яблочко…» [2] – телефонный звонок раздался как раз вовремя, не допустив перехода от осторожного беспомощного поскуливания к безудержным рыданиям. Даня. Надо ответить. Девушка вздрогнула, поспешно вытерла ладони о джинсы – черт с ними, все равно стирать, высморкалась и вытащила телефон из сумки:

– Привет! – несмотря на все старания, ее губы дрожали.

– Привет! Что с голосом? Ревешь, что ли?

– Нет… – Вика зажала микрофон пальцем и, сглотнув, сделала шумный вдох, – связь плохая.

Плакать при Дане совершенно не хотелось. Вечно нищий и вечно веселый, он был из тех, у кого все всегда получается – находятся нужные связи и деньги, сами собой разрешаются проблемы, появляются друзья и знакомые. Посредственный музыкант, Даня тем не менее никогда не сидел без работы: перебираясь из бара в бар, загадочным образом получал контракты на выступления, терял их и тут же находил новые. Приехав в Китай пару лет назад на рок-фестиваль с одним рюкзаком и гитарой, так и прижился и даже обзавелся отдельной комнатой в хостеле, подслеповатым одноухим котом и девушкой – Викой. Она же пока не до конца понимала, в кого влюблена – в самого Даню, или в его жизнь – азартную, сумасбродную, пьяную. Их отношения длились почти полгода, и Вике начинало казаться, что ей тоже удается немного жить этой удивительной бесшабашной жизнью, и вот это ощущение невесомой беспечности она, наверное, так боялась испортить.

– Дань… – Вика все же сдалась и громко шмыгнула носом, – я перевод завалила. Опять.

– Да ладно? У этого твоего профессора, как там, Чжоу? Вот козел, ты же ни одной его лекции не пропустила, – искренне возмутился Даня.

– Ну да… Одного балла не хватило, представляешь? Одного! И все равно не поставил.

– Забей, пересдашь, – Дане явно не особо хотелось слушать о перипетиях Викиной студенческой жизни.

– Не пересдам. Это третий раз, я говорила, не помнишь? Все, накрылся мой грант, меня стипендии лишили. И визу отказались продлевать, пока не оплачу следующий семестр. И общагу.

– Вот блин, и что дальше?

– Не знаю… Дань, что мне делать? Где я возьму эти деньги? Времени нет совсем, я уверена была, что пересдам. Уезжать? Как я поеду, это же конец. Мне конец. Что я дома скажу? Что ничего не получилось, как все и говорили? Что мое место в нашем райцентре работать и радоваться? Что… – слова хлынули из Вики потоком, будто прорвав сдерживающую их плотину и угрожая смести все на своем пути.

– Вик, Вик, стоп, чего понеслась-то? – вовремя успел вклиниться Даня. – Никто никуда не уезжает. Придумаем что-нибудь, не парься ты так. Сейчас парней спрошу, кто-нибудь по-любому подскажет. Топай домой, не реви, я заскочу попозже, все порешаем. Хорошо? Ну-ка повтори – хорошо!

– Хорошо… – неуверенно протянула Вика и в очередной раз всхлипнула, вставая с бордюра, – спасибо.

Она убрала телефон, аккуратно завернула в салфетку остатки каштанов, поправила волосы и даже постаралась улыбнуться. В конце концов, Даня никогда ее не обманывал, и если он пообещал все решить, то обязательно поможет.

По крайней мере, Вике очень хотелось в это верить.

* * *

Даня действительно заскочил, с порога протянул Вике мятый желтый чек, на обратной стороне которого был небрежно нацарапан адрес.

– Смотри, это чифанька [3] на углу между Хайсьень и набережной, там еще рыба такая облезлая на входе висит, поняла где?

Вика кивнула.

– Так вот, – с энтузиазмом продолжал Даня, – там тебя утром, часов в одиннадцать, будет одна тетка ждать, мои пацаны договорились.

– Дань, какие пацаны? Что за тетка? – Вика с подозрением рассматривала чек.

– Блин, какая разница, с новой работы моей, сестры нашего бармена то ли подруга, то ли кто, неважно. Она, короче, сказала, может помочь тебе.

– Как? Как мне может помочь какая-то неизвестная тетка, скажи, пожалуйста? Что за бред вообще, – Вика начала закипать.

– Викуль, – Даня обнял девушку за плечи, – почем я знаю? Это же Китай, сама понимаешь, гуаньси [4], связи, сходи, хорошо? Мои бы не стали просто так предлагать, правильно? Что ты теряешь-то?

– Ничего, – тяжело вздохнула Вика, – уже ничего.

– Ну и все. Да не напрягайся ты так, все хорошо будет. Пошли в бассейн? Мне тут пару купонов подогнали.

– Я плавать не умею, забыл? До смерти воды боюсь, – Вика аккуратно свернула чек и убрала в сумку, – а если не получится?

– Получится непременно, – Даня, как всегда, не сомневался в успехе, – точно тебе говорю!

* * *

В чифаньке было малолюдно, завтрак уже закончился, время обеда еще не пришло, и почти все столики пустовали. Возле окна, разложив учебники между тарелками с чипсами, о чем-то оживленно спорили две студентки, а в самом углу, положив ногу на ногу, сидела элегантно одетая китаянка лет пятидесяти. Завидев Вику, она приподнялась и приветливо помахала.

– Проходи, проходи, садись, чай будешь? С лавандой, от нервов, очень хорошо, знаешь? Нам, женщинам, вредно нервничать, – она разлила чай по чашкам и представилась: – Ли Липин, но ты зови просто Липин, как подругу, хорошо? Мы ведь с тобой подружимся, да?

– Меня Вейка зовут, – пытаясь скрыть смущение, Вика подвинула к себе чашку, – я…

– Я знаю, кто ты, мне рассказали, – перебила Липин, – а я знаешь кто?

Вика покачала головой.

– Ну конечно, нет, ты же не местная, откуда… – Липин сжала губы в тонкую ниточку и тут же растянула их в подобие улыбки. – Я мейпо, профессиональная сваха, так сказать, помощница в семейных делах.

– Простите, – Вика покраснела и потянулась за сумкой, – вы ошиблись, наверное. Или Даня. Кто-то ошибся, в общем, но я не… Нет, не подумайте, я не осуждаю… Просто, ну, я другого ожидала. Сама не знаю чего, правда. Но точно не этого. В общем, простите еще раз, я пойду, хорошо?

– Подожди, девочка, – Липин звонко рассмеялась, – какие же вы иностранцы прямолинейные, ужас просто. Не собираюсь я предлагать тебе то, что ты подумала, успокойся. Чай-то пей, вкусный.

– А что тогда? – настороженно спросила Вика, не притрагиваясь к чашке.

– Ладно, – пожала плечами Липин, – давай я тогда тоже напрямик, раз так. Слышала о минхунь, призрачном браке?

– Нет. Но название немного пугает, – честно ответила Вика.

– Ой, да брось. Слушай внимательно, я попроще постараюсь объяснить. Есть у меня клиенты – очень хорошая семья, супруги Ван. В Америке живут, давно уже, состоятельные. Так вот, у них в прошлом году сын погиб, совсем молодой, тридцати еще не было, бедняжка. Ты давно в Китае? Знаешь, как мы к традициям относимся. Неженатый ребенок ушел, кто виноват? Родители, конечно. Не нашли невесту вовремя. Соседи судачат, исправить надо.

– Подождите, – щеки Вики запылали от возмущения, – вы сейчас на что намекаете? Мне что, замуж за него выйти? За мертвеца? Вы в своем уме вообще?

– Тсс, – Липин недовольно сморщилась, – говорю же, прямолинейные, как вам только живется таким… Да ничего особенного, у нас куча этих свадеб, можешь в интернете почитать. Неофициально все, конечно. Для тебя просто идеальный вариант. Посидишь полчаса на стуле в красном платье и назад к своей обычной жизни. А семья Ван возьмет на себя все твои проблемы с учебой. Как там того профессора зовут? Чжоу? Завтра же получишь свои девяносто баллов.

– А потом? – Вика замялась. – Что от меня эти родители могут потребовать?

– Да тебе с ними даже знакомиться не придется. Думаешь, они полетят из Чикаго ради того, чтобы на тебя полюбоваться? Больно надо. Долг перед сыном выполнят, и все дела. Вот посмотри, какие приятные люди, – Липин протянула Вике распечатанную на принтере фотографию улыбающейся пожилой пары. – На, возьми на память. У них там другая жизнь, бизнес, своих дел, в общем, хватает.

– А почему я? Ну, иностранка? Разве не положено в таких случаях на китаянках жениться? Я же обычаев ваших никаких не знаю.

– Честно? Дороговато выходит. Ты же знаешь, какие у нас девушки, начнут потом преследовать, берите, мол, вдову на содержание. А уж если прознают, что семья из Америки… Кому такие проблемы нужны?

– А я… никаких документов, ничего не подписываю, да? – уточнила Вика.

– Какие документы? – усмехнулась Липин. – Или ты красную книжечку хочешь? [5]

– Можно я подумаю? – Вика изо всех сил старалась не смотреть на собеседницу.

– Думай, конечно, – Липин положила на стол визитку, – завтра в десять утра по этому адресу. Не надумаешь – потом не звони, другую найду, желающих много. Я просто помочь хотела, друг твой за тебя очень просил.

– Спасибо… – растерянно пробормотала Вика, теребя край скатерти.

– Не за что, давай, дела у меня. Чай допивай. До встречи.

– До встречи. Наверное, – Вика не мигая смотрела на лежащую на столе визитку. Дотянулась, погладила по золотому тиснению, резко отдернула руку. Медленно допила чай, отодвинула чашку и, наконец, осторожно зажав визитку между пальцами, как дохлую бабочку, выбежала из кафе.

Солнце светило так ярко, что Вика инстинктивно зажмурилась, прижалась спиной к шершавой стене здания и неожиданно для самой себя истерически расхохоталась. Призрачная невеста, надо же, какая полная, несусветная, феерическая чушь!

* * *

– И вовсе это не чушь! – Даня, забыв о дымящемся в пепельнице окурке, оживленно забарабанил пальцами по столу. – Это золотая жила! Слушай, а если у них еще денег попросить? Ну, выкуп же положено платить за невесту, если по правилам-то. Украшения там, золото?

– А ты мне приданое приготовишь? – огрызнулась Вика, ей было обидно, что Даня ни на минуту не усомнился в том, что она примет предложение Липин.

– Да ну, Викуль, не кипятись, шучу, – начал оправдываться парень. – Что такая нервная? Просто, ну реально, круто же, была проблема – нет проблемы. Обожаю Китай за это, всегда можно найти нужного человека.

– Может, для вида хоть поревнуешь? Замуж как-никак собираюсь.

– К кому? – фыркнул Даня. – К полуразложившейся мумии? Супружеский долг тебе, боюсь, не светит.

– Фу, гадость – Вика закрыла глаза ладонями, – ну зачем ты так. Мне и без этого противно.

– Да чего противно-то? Викуль, забей. Это же понарошку все, понимаешь? Чужие тараканы. Не втыкай палочки в рис, не переворачивай рыбу, не умирай неженатым.

– Думаешь, соглашаться? Не знаю, Дань, мне как-то жутковато, – Вика поежилась.

– Конечно! Малыш, это же ерунда, постановка. Как в кино. Ты что, никогда не хотела в кино сниматься? То же самое. Ну все, хватит, – Даня решительно поднялся со стула, на ходу набрасывая куртку, – мне еще играть сегодня. А ты не засиживайся, ложись спать пораньше, а то вся дерганая какая-то. И не забивай голову, сходим вместе, если боишься. Позвони только, а то просплю.

Вика попыталась возразить, но Даня быстро чмокнул ее в щеку, взъерошил волосы и выскочил за дверь.

– Хорошо бы Катя была дома, – вздохнула девушка, поворачивая ключ в замке, – точно бы подсказала, как поступить. Катя, соседка Вики по комнате и единственная подруга, наполовину китаянка, почти местная, всегда знала, кому тут верить, кому нет. Может, позвонить? Бесполезно: она еще неделю на геологических сборах. Очередные цветные горы, пауки, романтика – ни связи, ни электричества. Так не вовремя.

Выбора, похоже, не оставалось. Получив долгожданный грант, Вика нырнула в Китай с головой, одним торопливым движением сбросив с себя серую провинциальную жизнь, как старое полинявшее платье. Ни за что не вернусь, – повторяла она, толкая тяжеленный чемодан без одного колеса по бесконечным ступенькам Забайкальского железнодорожного виадука. Ни за что не вернусь, – шептала, с восторгом рассматривая свежий штамп на маньчжурском КПП.

– Ни за что не вернусь, – Вика упрямо сжала губы и вбила адрес Липин в Диди, приложение по вызову такси. Утро, 9:30, один пассажир. Даню она решила не брать, кощунственно как-то идти с парнем на свадьбу. Пусть и призрачную.

Заснуть пораньше, правда, не получилось. Вика ворочалась с боку на бок, пыталась считать до ста и обратно, дышать по квадрату, как учили на курсах по йоге, – ничего не помогало. Обрывки несвязанных мыслей хаотично крутились в голове, в комнате было душно, пыльно, еще и уличный фонарь светил, казалось, прямо в лицо. Вика встала, подошла к окну, потянулась, чтобы задернуть штору, и отшатнулась в испуге. На откосе с обратной стороны сидел небольшой зверек с желтыми глазами и не мигая смотрел на нее через стекло. Девушку бросило в жар – кто это? Хорек, куница? Зверь хищно оскалился и спрыгнул вниз. Вика с облегчением выдохнула – надо же что померещилось. Куница, откуда в городе куницы? Кошка. Наверняка кто-то держит кошку в общаге, хоть и запрещено. Пора травок каких-нибудь в аптеке купить, а то с этими нервами собственной тени можно испугаться.

* * *

Вика только поднималась по узким кованым ступенькам с торца новостройки на второй этаж, когда Липин уже широко распахнула дверь. «Как знала, что я приду, – подумала девушка, – впрочем, так и есть, знала, деваться-то мне некуда».

В тесной комнате пахло свечами и благовониями. Корица – отметила Вика, надо же какой сильный аромат, все перебивает. Ее внезапно затошнило, в глазах помутнело, и девушка вцепилась в дверной косяк, чтобы не упасть.

– Эй, ты чего это? – подскочила Липин, схватила Вику за руки и принялась их растирать. – Фу, леденющая, переволновалась, что ли? Ладони китаянки были влажные, горячие и скользкие, будто в масле. Вике стало противно, она отдернула руки и затараторила, пытаясь успокоиться:

– Нет, нет, все хорошо, просто запнулась. Скажите, а это надолго вообще?

– Да не, мастер уже ждет, все готово, – Липин махнула головой в сторону угла, отгороженного широкой бамбуковой ширмой, из-под которой и струился белесый дым благовоний. Быстро, ни родителей, ни гостей, так что без особых церемоний. Точно нормально все?

– Да, – девушка решительно кивнула, и зачем-то добавила, соврав: – Мне к обеду в университет надо, давайте поторопимся.

– Успеешь, переодевайся, – скомандовала Липин, протягивая ей традиционное красное платье с кружевом, – я пока отойду, должно быть по размеру. Вчера весь вечер подгоняла.

Когда Липин скрылась за ширмой, Вика схватила платье и, пока никто не видит, натянула его прямо поверх футболки и джинсов – длинное, все равно не заметно. Воротник оказался немного узковат, и она слегка закашлялась, застегивая ряд мелких пуговичек под самый подбородок. Платье село отлично. Девушка даже на пару секунд задумалась, не сделать ли несколько фотографий в этом наряде. Хештэг выхожу_замуж и краше_только_в_гроб – Вика вздрогнула и замахала руками перед лицом, отгоняя дурацкие мысли. Все, все, не до шуток, натянула черные блестящие перчатки и быстро, словно боясь передумать, позвала Липин:

– Я готова. Только воротник душит, можно расстегнуть?

Липин всплеснула руками – ну красавица, почти китаянка, нормальный воротник, не трогай, привыкнешь. Одним движением набросила Вике на голову покрывало из черной органзы и втолкнула за ширму.

– Мастер будет читать на диалекте, ничего не поймешь, так что сиди молча, я скажу, когда все.

Застоявшийся в тесном пространстве запах корицы и мускуса ударил в нос с такой силой, что Вике снова стало плохо, голова закружилась, девушка взмахнула руками, пытаясь ухватиться за что-нибудь, и оказалась на стуле, участливо подставленном пожилым китайцем в национальном костюме. Вика хотела попросить воды, но язык не слушался, и у нее никак не получалось собрать знакомые простые слоги в слова. Мастер зажег еще одну палочку и, покачиваясь, начал монотонно бормотать что-то нечленораздельное. Слова сливались в один сплошной гул, ткань покрывала на лице мешала дышать, в глазах плыло, руки и ноги налились тяжестью. Все происходящее казалось нереальным и призрачным, как хоровод фантастических образов, мелькающих в голове перед тяжелым глубоким сном.

Наспех сколоченная из деревянных реек кукла в строгом черном костюме с рукавами, набитыми газетной бумагой, глиняные таблички с желтыми иероглифами, звон медной чаши, огонь, подождите, он что вправду собирается жечь это чучело прямо в квартире? Темнота, чад, прикосновение к запястью, мягкое, будто мех. Мастер держит Викины руки, вяжет ее пальцами узелок.

Вика пришла в себя от того, что Липин бесцеремонно хлопала ее по мокрым щекам, обрызгивая набранной в рот водой.

– Ну ты и дохлая, пятнадцать минут не смогла продержаться! Все, закончили, собирайся.

Вика растерянно озиралась по сторонам. Мастера нигде не было. Скомканное красное платье валялось в углу. На левом запястье аккуратным китайским узлом завязан браслет – ряд мелких черных камушков на желтом шнурке.

– А это что такое?

– Свадебный подарок, – хохотнула Липин, – черный морион – красивый камень, редкий, радуйся. Ну все, нечего рассиживаться, ты же торопилась, кажется? Да и у меня еще дела.

Липин помогла Вике подняться, надеть пальто и, фальшиво улыбаясь, выпроводила за порог.

– А моя стипендия? – Вика задержалась в проеме.

– Я же сказала, все хорошо будет, иди давай уже, звони, если что, пока!

Дверь захлопнулась, и девушка оказалась на улице. Внезапно налетевший порыв ветра мгновенно привел ее в чувство, Вика поежилась, поднимая воротник, достала телефон из кармана, и тут же раздался звонок.

– Вейка? В деканат зайдите, пожалуйста. Профессор Чжоу нашел в ваших результатах ошибку. Студентов много, нагрузка на преподавателей большая… Не та цифра… Совершенно случайно… Да, девяносто баллов… Конечно, стипендия восстановлена, жаль, что пришлось понервничать… Подавайте на визу…

Дальше она уже не слушала, прижав телефон к груди. По щекам катились слезы, майское хмельное солнце играло бликами на гранях браслета. Разве можно так быстро? Как это у них получилось? Что за связи такие? Неважно!

– Не зря, все не зря, – Вика весело сбежала вниз по ступенькам и вызвала такси.

Не зря!

По дороге она, сияя, позвонила Дане, но оказалось, парень вообще забыл про назначенную встречу, а когда вспомнил, было поздно – Вика разозлилась:

– Не приезжай, не хочу тебя видеть сегодня, устала.

– Да перестань, Викуль, ну проспал, а ты чего не позвонила? Сама виновата, я же просил. Как прошло, нормально? Класс, я тогда еще посплю, гульнули вчера с ребятами.

Вика окончательно вышла из себя: в то время как ее полночи трясло от страха, Даня где-то тусил, а потом даже не побеспокоился узнать, как у нее дела. Ну что за эгоист! Когда девушка добралась до общежития, утренние мистические события в голове уже уступили место обиде и разочарованию. Все-таки призрачный жених остался призрачным, а Даня – живой, реальный, настоящий и такой толстокожий!

Вика зашла в комнату, швырнула сумку на диван, умылась и забралась под одеяло. Напряжение последних дней медленно отпускало, и ей вдруг стало легко и приятно. Даже на Даню больше не получалось сердиться, она представила его рядом, доброго, уютного, теплого и улыбнулась. «Все закончилось. Все хорошо», – прошептала Вика и заснула.

Девушка проспала весь день. Иногда просыпалась, пыталась встать, но снова будто проваливалась в какую-то вязкую, плотную, мутную тину, в которой ни вздохнуть, ни пошевелиться. Когда она, наконец, смогла открыть глаза, стрелки часов показывали уже три ночи.

– Ничего себе, – Вика нехотя опустила босые ноги на пол, – надо хоть воды попить.

В комнате было жарко, густой спертый воздух давил на плечи и лишал желания двигаться. Под ключицами выступили капельки пота, тело казалось распухшим и рыхлым. Вика медленно подошла к окну, высунула голову и, убрав со лба мокрую прядь волос, тяжело задышала. Стало легче, но ненамного.

– Все равно не усну уже, – подумала девушка, – пойду, умоюсь. С полузакрытыми глазами она побрела в ванную, повернула кран и потянулась к стаканчику с зубной щеткой. Это еще что такое? Рядом с Викиной зеленой красовалась вторая – серая с черной щетиной, похоже, новая. Откуда? Может, Даня принес? Но тот никогда не оставался у нее в общаге, даже если Катя была в отъезде: строгий шушу на первом этаже тщательно проверял время прихода и ухода гостей. Да и вообще Даня ни за что бы не купил такую скучную щетку, у него все яркое, солнечное… Может, она по ошибке утащила ее с полки соседки? Девушка перевела взгляд выше – нет, там все было в идеальном порядке, разложено по цветам и размерам, как всегда у Кати.

– Ничего не понимаю, – Вика покрутила находку в руках, – наверное, все-таки, Даня решил пошутить, завтра спрошу. Она поставила щетку обратно в стаканчик, взяла свою, посмотрела в зеркало и закричала.

Спутанные белые пряди, запавшие глаза, провалившийся беззубый рот – существо, смотревшее из зеркала, не могло быть ею, никак не могло! Отшатнувшись, Вика закрыла лицо руками – зазеркальные морщинистые пальцы сделали то же самое. Девушка вжалась в стену, живот скрутило, сердце билось о ребра так, что казалось они вот-вот треснут. Чувствуя под пальцами дряблые складки и неровные бугры, Вика провела ладонью по щеке вверх, потянула себя за волосы и в ужасе уставилась на оставшийся в кулаке седой клок.

От зеркала по белому кафелю поползли безобразные черные насекомые. Вика, крича, давила их голыми ногами. Хитин хрустел, стопы прилипали к полу, который быстро покрывался дурно пахнущей вязкой клейкой кашей. Жуков становилось все больше, они забирались на лодыжки, ползли выше… Девушка вылетела из ванной, захлопнула дверь, схватила со стола скотч и начала с остервенением заклеивать щели. Вверх – вниз, вниз – вверх, справа – налево, слева – направо…

Она смогла остановиться, только когда моток липкой ленты закончился и пальцы уперлись в картон. Отшвырнула бобину, бросилась к окну, вцепилась ногтями в пластик так, что на нем остались царапины. Пару минут она жадно глотала ртом прохладный ночной воздух. Вика чувствовала, как по позвоночнику стекает пот. Наконец, перевела взгляд на руки – обычные, с позавчерашним, еще свежим маникюром, провела пальцами по лицу – гладкая, привычная кожа, въевшийся в поры запах корицы…

– Схожу с ума, – попыталась успокоить себя девушка, – накрутила себя вчерашней мистикой, причудилось спросонья, наверное, бывает так. Схватила телефон, включила переднюю камеру и, держа его подальше от лица, осторожно заглянула – с экрана на нее смотрело перепуганное, но вполне узнаваемое собственное лицо. Вика выдохнула, намотала на палец рыжую прядь, дернула – больно!

Взгляд остановился на браслете, попыталась снять – бесполезно, узел, казалось, был затянут намертво. «Ничего», – Вика вытащила из ящика стола нож для бумаги, просунула лезвие под шнур – бусины с глухим стуком раскатились по полу. Девушка смела их, захотела спустить в унитаз, но, увидев обклеенную скотчем дверь, снова затряслась – а что, если правда? Нет, такого, конечно, не может быть, но что, если… Вика набрала Даню и, прижав телефон к уху двумя руками, прошептала в трубку:

– Даня. Слушай внимательно. В ванной жуки. Огромные, черные. Я их заклеила скотчем. Но боюсь, что выберутся. И зубная щетка. Ты не приносил зубную щетку? Мне очень страшно, Даня, ужасно страшно. Я схожу с ума, наверное. Приходи, пожалуйста.

– Вик? – Данин голос звучал обиженно и устало. – Это пранк такой, да? Не лучшее время, малыш. Сначала злишься, не разговариваешь со мной весь день. Потом звонишь в пять утра, несешь какой-то бред. А я, между прочим, с работы. В автобусе еду, в пригороде играл, такой клуб отстойный, не представляешь. Не смешно, короче.

– А я и не смеюсь, – всхлипывая, Вика начала объяснять, что случилось. Даня, наконец, понял, что она всерьез, и смягчился:

– Малыш, ну тебя и глюкануло! Похоже, всерьез тебя эта бабка напугала, надо же такому привидеться! – парня явно позабавило произошедшее.

– Ты приедешь, приедешь, пожалуйста?

– Викуль, ну ты что, перестань. Успокойся. У меня такое знаешь сколько раз было – не сосчитаешь. Приходишь домой с концерта никакой, спишь полдня, а потом глюки ловишь. Вроде проснулся, а сам спишь еще. Ты первый раз лунатишь, что ли? Я приеду, конечно, не вопрос, но мне добираться пару часов еще. К обеду буду. Переключи на видео, посмотрим твою дверь. Ну ты намотала, конечно, вот упорная… Я бы на месте жуков сразу сдался.

Вика установила камеру напротив двери и осторожно начала отклеивать скотч, стараясь не смотреть в открывающиеся щели.

– Ну! Давай заходи уже. Не бойся, ничего там нет, обещаю, честно, – Даня даже привстал с сидения, словно пытаясь залезть в экран смартфона.

Вика нерешительно заглянула за дверь и не обнаружила на глянцевом кафеле ничего, кроме хаотичных отпечатков босых ног. Настороженно держась за косяк, переступила порог и с испугом посмотрела в зеркало на свое зареванное лицо.

– Я же говорил! – торжествующе воскликнул Даня. – Видишь, все в порядке! Просто ночной кошмар. Затянувшийся.

– А это? – Вика схватила щетку. – Смотри, она никуда не делась, чья она тогда, а?

– Да ты сама купила и забыла, Викуль. Столько нервов за последние дни, понятно, что такая мелочь из головы вылетела. Успокойся уже. Я приеду, переоденусь и сразу к тебе. Может, удастся проскользнуть так, чтобы шушу не заметил, тогда на ночь останусь, хорошо? Пока Катерины нет. Договорились?

– Договорились, – вздохнула Вика, – приезжай скорее. Мне как-то не по себе.

* * *

Даня не приехал. Ни утром, ни после обеда. Вика хотела рассердиться, но не могла: ей было так страшно, что она только повторяла про себя, как мантру: приезжай, приезжай, пожалуйста, приезжай. Наконец, она устала от бессмысленного ожидания, проголодалась и заказала доставку лапши. Немного успокоившись после еды, позвонила сама, черт с ней, с гордостью, и сразу поняла – что-то случилось. Данин голос звучал глухо и растерянно, так, что сердце девушки сжалось, предчувствуя неладное.

– Викуль… Прикинь, я в первой городской. В травме. Не знаю, как получилось, я по твоему кампусу шел уже, а тут этот парень на мотоцикле… Говорят, у меня нога сломана, со смещением…Ты можешь мне привезти чего-нибудь, я тут вроде как надолго… Кажется.

Через полчаса взволнованная Вика в накинутом поверх домашней пижамы пальто и с корзиной фруктов стояла на пороге кабинета дежурного врача, сбивчиво пытаясь объяснить, кто она и откуда. Данина нога действительно оказалась сломана в двух местах – какое редкое невезение, к тому же он получил небольшое сотрясение и вывих плеча. Врач, молодая, красивая, похоже, только после ординатуры, скептически оглядела Вику с ног до головы, но свидание в порядке исключения разрешила. Один раз! И со следующей недели ни-ни, в больнице карантин по гриппу, нечего шастать туда-сюда.

– Вииик, она что тебе сказала, минимум месяц? – Даня уже пришел в себя и начал ныть, как и полагалось любому травмированному пациенту, независимо от пола и возраста. – Я в больницах с детства не был, тут же с тоски помереть можно. А тебя что, правда пускать не будут? А как я тут один справлюсь?

– Тсс! – шикнула на него Вика, с нежностью разглаживая мятое полосатое одеяло. – Врач сказала, что ты еще легко отделался, мог и на полгода загреметь. В следующий раз будешь внимательнее по сторонам смотреть.

– Да я вообще ни при чем! – взвился Даня. – Слушай, этот парень, он реально из ниоткуда вывернул, вообще будто нарочно, там места столько было, а он вот прямо на меня, в упор! Тормоза, может, отказали? Но ведь не обернулся даже! Ко мне все сбежались, а он сквозь толпу и умчался. Интересно, по камерам найдут? Должны же найти, да?

– А ты вообще ничего не запомнил? – с надеждой спросила Вика. – Ну номер, понятно, нет, но, может, во что одет был, или хоть что-то?

– Не, – отмахнулся Даня, – понимаешь, так быстро произошло все. Я ж его вообще не видел. Иду себе музыку слушаю, вдруг хопа – скрип, визг, руки на руле и в лоб. Все. Слушай, а по рукам можно опознать? До сих пор перед глазами стоят.

– А что, особенные руки какие-то?

– Ну… кулаки, перчатки без пальцев, браслет черный дурацкий… Не поможет, да?

– Браслет? – Вика посмотрела на запястье, и по рукам пробежала судорога – проклятый подарок был на месте, как? Ведь она совершенно точно помнила, что разрезала шнур и даже камни все собрала в пакетик, почти выбросила… Точно же?

Ее бросило в жар, в висках застучало. Черный браслет, парень на мотоцикле, Даня в больнице, останусь ночевать…

– Викуль, ты что такая красная? – Даня слегка приподнялся на здоровом боку.

– Ничего, голова закружилась, душно тут, я пойду, – поспешно засобиралась Вика, – не хочу врачиху твою злить. Я постараюсь еще пробраться, гитару тебе принесу, хорошо? Отдыхай.