Текст книги "Избранное"

Метод прямых

Его звали Степан. В этом имени есть что-то твёрдое и законченное и не хочется присоединять к нему нежно уменьшительно-ласкательный суффикс. Человеком он был трезвым. Никогда не жил иллюзиями, жизнь воспринимал такой, какая она есть со всеми плюсами и минусами. И никогда не сетовал ни на что. Если случалось что-то неприятное, а может быть и не просто неприятное, а даже горькое, он не впадал в отчаяние и в бегство от беды, а принимал меры, чтобы изменить ситуацию, пытался выйти из этих трудностей. Никого не обожествлял и не восхищался. Если случалось что-нибудь не ординарное, он делал вид, что приятно удивлён. Ну, а в тайниках его души никто не копался. Может быть он и не просто приятно удивлялся, а был порой в восхищении, в восторге, но этого никто не знал и не видел. В разговорах был немногословен, слегка улыбался, прищурив глаза. Его мягкий голос и тёплый взгляд располагал к беседе, в процессе которой он иногда позволял себе назвать вещи своими именами, что часто коробило собеседника, но не всякого, а такого, который привык многое умалчивать, и всякая открытость была ему неприятна на слух.

Вот скажешь: «Степан» – и… всё тут: и верность, и надёжность, и уют, и тепло. Надёжность – да, ты знаешь, что он всегда будет рядом, если надо, поддержит, но не обнадёжит и надежды на взаимную любовь не даст. Почему? Да потому что он полюбит не всякую, которая выберет его, выбирать он будет сам, а вот какую, никто не знает, он никому не расскажет и ни одним глазом не покажет. Всё будет сказано только ей, и она не откажет во взаимности, потому что сама ждала и надеялась, ещё не зная его, не ведая о его существовании.

Нет, он не был идеальным. У него были свои слабости. Например, очень много курил и так самозабвенно, пуская дым кольцами, прищурив левый глаз и о чём-то думал. То ли мечтал, то ли строил какие-то планы, но думал, думал. И рыбалка! Рыбалка – это его слабость, с которой он не пытался бороться. Сядет в лодку посреди тихой реки, закинет удочку и слушает плеск воды, когда рыбки подплывают, смотрит на берег дальний и вдруг хоп! зацепилась рыбёшка, и он её уж не упустит! Ещё слабость – охота! Охота на уток. Но никогда утку не подстреливал, лишь спугнёт. Летят утки, выбрал себе селезень уточку, летит за ней и не думает об опасности, а в этот момент, в самый пик возбуждения Степан выстрелит просто в воздух и разлетится стая в разные стороны. Он мог бы попасть, но убить – не его цель, пусть живут и радуются своей утиной жизнью. Вроде как нехорошо, что он разогнал парочку, но это лучше, чем прервать её полёт, пусть летит и встретит нового кавалера. Так лучше.

А больше всего Степан любит свободу. Может и ещё какие есть слабости, но про них никто не знает. Не может же он быть один. А какая ему нужна женщина? Его любят все женщины, которые встретились на его пути. А он? Тоже всех? Нет, конечно. К женщинам относится бережно. Потому что очень любил свою мать. И этот женский образ он хранил в сердце и знал, что каждая женщина, почти каждая, для кого-то мать. И разве можно её обидеть?! Между прочим, редкое качество для большинства мужчин.

Больше всего ему не нравилось в женщине болтливость, и ещё не любил хохотушек и мрачных. Но никак не мог определить, которая захватит его сердце, не представлял. Вы подумали, что он идеальный? Нет, конечно! И идеальная, правильная, верная и очень красивая – это не его женщина. Ему нравились женщины, как говорят «с душком», с червоточинкой. Вас же тоже не прельщает идеальный мужчина. Вы понимаете, что он хороший, но чего-то в нём нет. Так и их, мужчин, идеальная не зажжёт. Не заставит сердце тревожно биться в ожидании… даже трудно сказать чего. Но как бы то ни было, несмотря на свою уравновешенность, Степан оказался вопреки всему тоже уязвим. Попался эдакой Пепите дьяволе, о чём он и не мечтал, не догадался, и не почувствовал, как капкан захлопнулся и теперь ему не выбраться. Пепита дьявола была такая, «а дьяволам, а дьяволам, на все плевать».

На кафедре вычислительной математики прошло очередное заседание и уже все разошлись, а Степан остался дописывать свою статью по применению метода прямых для решения задач вторичного распределения тока на аноде и уже прикидывал как увеличится число уравнений в системе, вдруг резко открывается дверь и буквально влетает в кабинет девушка с горящими восточными глазами, высоким бюстом и длинными стройными ногами. Степан успел всё это увидеть мгновенно и ёкнуло под сердцем что-то. Неожиданно для самого себя встал пред ней, как перед царицей. Такого с ним ещё не было. Как вихрь ворвалась эта девица не только в кабинет, но и в его сердце.

– А мне нужен Алекс! Где он?

– Алекс уже ушёл.

– Интересно, – гневно горя глазами, выпалила девица, мы же с ним договорись после заседания встретиться!

– Ничего не могу сказать Вам.

Девица развернулась на тоненьком каблучке и уходя пропела: «Да! Я всегда была Пепита – дьявола, Пепита – дьявола!

Я дьяволам всегда была, а дьяволам,

а дьяволам, на все плевать». – И убежала.

В аудиториях и коридорах уже никого не было, а стук её каблучков и мелодию Пепиты долго было слышно. В ней была необъяснимая сила. Не в красоте дело. Она была рыжеватая. С веснушками возле носа, но глаза, вот где была её сила! Они цепляли своим огнём и жгли, их не забыть. Позже Степан узнал и об её уме и не только.

Степан прозвал её (про себя) – Пепита. Но так разволновала его эта девица, что и статья не писалась и сидел он долго переваривая случившееся с глупой улыбкой на лице. А что случилось-то? Вроде ничего особенного, но вот сейчас больше ни о чём не думается, как только об этой Пепите. «Ух, дьявольщина», – думает Степан, а сам напевает «а дьяволам, а дьяволам на все плевать…»

Степан накинул куртку, взял свою затрапезную папку с множеством исписанных формулами листочков и на выходе встретил Алекса.

– Степан, меня никто не спрашивал?

– Спрашивала некая своеобразная девица с песней про Пепиту.

– Ах, как неудобно получилось, я забыл, что договорился с ней здесь о встрече и ушёл, вспомнил, когда уже в автобус садился, пришлось вернуться. А она ничего мне не передала?

– Нет, ничего. А кто она?

– Я с ней на конференции познакомился. Она с химфака. Тоже занялась исследованиями с применением математических методов.

– Ого, умная значит!

– Пока не знаю, мало ещё знаком с ней. А что ты так заинтересовался, зацепила?

– Просто спросил.

Степан всю дорогу думал об этой девушке. «Пепита! А что это я не спросил, как её зовут? Вот растяпа!!! Думаю, ещё увижу её. Роскошная девица, нечего сказать. А Алекс каков, а? Ничего про неё не рассказывал». Жил Степан в общежитии, недалеко от университета. У него была отдельная комната.

Алекс красивый брюнет, высокий, с изящными манерами, высокомерен, из профессорской семьи. Степан иногда заходил к ним в гости и каждый раз восхищался обилием книг в этом доме. Кругом стеллажи с книгами от пола до потолка. Алекс говорил, что все стеллажи мастерил отец сам. Книги были везде, в каждой комнате и даже под потолком в прихожей подвешены книжные полки над вешалкой. Все свободные места на стенах использовались для книг. Отец Алекса был географ, профессор, доктор наук. Но кроме специальной литературы, было много и художественной литературы русской и зарубежной классики. Они жили в доме старой постройки, где потолки до четырёх метров и очень просторные комнаты. Степан любил у них бывать, такое обилие книг он видел только в библиотеках. В доме у них всегда царили чистота и уют.

Алекс, как и Степан, занимался численными методами. Обычно они говорили только на эту тему, правда, иногда шутили над сотрудницами со своей кафедры, но не зло, а как-то по-мальчишески. Ещё любили обсуждать новые фильмы. Серьёзных отношений с девушками не заводили. Многим девушкам они нравились, но сами они считали, что у них всё ещё впереди. Никто не смог завлечь их сердце.

А тут в их жизнь ворвалась новая струя – Пепита, с сильным напором и безудержной стихией.

Наутро, встретившись на кафедре с Алексом, Степан всё-таки спросил:

– Как имя этой девушки?

– Какой? – делая удивлённое лицо, спросил Алекс.

– Той, которая вчера прибегала за тобой на кафедру?

– Альбина.

– А я прозвал её Пепита.

– О, как! – как-то криво ухмыльнулся Алекс. И похоже расстроился таким вдруг интересом к этой девушке со стороны Степана, – кстати, сегодня мы с ней идём в кино, присоединяйся, если хочешь.

Алекс сказал, а сам смотрел на Степана с надеждой, что тот откажется.

– Нет, сегодня не смогу, как-нибудь в другой раз. Кстати, а что за математический метод она хочет использовать в своих исследованиях?

– Какой-то разностный, может быть, и твой метод прямых ей подойдёт. Я не очень внимательно её слушал и не совсем понял. Обещал разобраться. Потом с тобой вместе посмотрим, не против?

– С удовольствием и с интересом, для такой Пепиты и время не жалко, – как бы обрадовался Степан, а Алексу не понравилась эта усмешка и он пожалел, что предложил разобраться в её работе вместе.

Теперь уже почти каждый день Алекс намекал Степану, что был в интересном обществе с интересной девушкой, не называя её имени, тем самым пытался добиться, чтобы Степан сам его расспрашивал, но Степан со свойственной ему чертой характера ничего в отношениях не уточнять, не вникать в такие дела, делал вид, что ему это не интересно.

– Алекс, как твои дела с работой? У меня всё получилось, результат обнадёживающий, в среду на Совете буду докладывать. Скорее бы всё завершить и отдохнуть.

– У меня всё как всегда прекрасно, – заносчиво поглядывая на Степана, выпалил Алекс.

– А у Альбины?

И в это время влетает на кафедру Альбина, опять помпезно, с вызовом. Вроде того: «Вот – Я!»

В этот же день состоялась, можно сказать, судьбоносная встреча. Алекс засуетился, а Степан смотрел с восхищением на удивительную девушку, от которой исходила неудержимая жизненная энергия и хотелось жить и радоваться.

– Познакомьтесь: Альбина и Степан, – представил их друг другу Алекс.

– По-моему мы уже знакомы, – Альбина цепким взглядом охватила Степана и уже больше на Алекса практически не обращала внимания. А после того, как сели обсуждать вопросы, связанные с Альбиниными исследованиями, Алекс отошёл совсем на последний план. Обсуждение вели двое Степан и Альбина. У неё взволнованно горели глаза, а он был поглощён её темой. Это было новое поле для исследований и применения его любимого метода прямых. Алекс слушал их, пытался что-то сказать, добавить, но его слова повисали в воздухе, как не услышанные. Вскоре Алекс встал и сказал:

– Пожалуй пойду, мне нужно ещё к алгебраистам зайти, вы я вижу без меня разберётесь. Пока-пока.

– Пока, Алекс, – одновременно ответили эти двое, которые уже исписали кучу листов бумаги длинными формулами и уравнениями и никто им не был нужен.

Альбина и Степан остались вдвоём, но почему-то именно это, что вдвоём, их немного напрягло.

– А я тебя прозвал Пепита, когда увидел впервые и услышал, как ты эту Пепиту воспроизводишь, – тихо хриплым голосом сказал Степан.

– А ты на меня не произвёл никакого впечатления, лишь то, что махровый математик, – рассмеялась Альбина.

– А можно я тебя буду называть Пепита?

– Да, ради Бога! – смешно всё это, – ну всё, не отвлекайся! Если у нас получится такая система с таким количеством уравнений, как мы их решим?

– Запросто, я напишу программу. В принципе у меня есть такая, надо её только доработать для этого случая.

– Ура, Степан, ты умница!

Степан часто был занят Альбиной, её делами, вдвоём ходили в кино, она часто приходила на заседание их кафедры, потому что теперь её, кроме самого Степана, интересовали обсуждения на кафедре темы его диссертации, где много говорилось о применении метода прямых.

Алекс пытался восстановить резко оборвавшиеся отношения с Альбиной. Она редко принимала его приглашения, чаще говорила: «У меня другие планы!» Она как бы обоих держала за руки, никого не выпуская.

В канун нового года у Альбины был день рождения. Она пригласила много друзей и в том числе Степана и Алекса. Степан был в замешательстве, что подарить. Спросил у Алекса.

– Слушай, даже не знаю, что Пепите подарить.

– А ты наверное знаешь, что она любит, подумай и подари, – сухо ответил Алекс.

– Она много что любит, например, классическую музыку, по-моему Глюка, что-то говорила об этом. И на фортепиано играет вполне прилично. Я в этих делах не очень разбираюсь.

– Тогда пойдём в музыкальный магазин, выберем грампластинку, может угадаем, что ей понравится.

В магазине выбрали грампластинку с записью арий из оперетты «Вольный ветер». Степан как услышал, «Да, я была Пепита дьявола, а дьяволам, а дьяволам на всё плевать!»

– Вот – это то, что надо!

– Так ты про Глюка говорил.

– А Глюк у неё есть.

В день рождения Степан приоделся в хороший костюм, галстук, взял пластинку, хотел цветы купить, но передумал. Как-то не мог он цветы нести, почему-то ему неловко это, мужчина и с цветами. Да ещё мороз такой, цветы завянут. Альбина была счастлива, что Степан пришёл, а подарок её совсем насмешил, когда увидела пластинку. Просто расхохоталась:

– Степан, ты неисправим!

Алекс пришёл поздно, принёс большой букет белых роз и открытку с признанием в любви. Алекс решил, что лучшего намёка на любовь, как букет белых роз, и быть не может. Чтобы розы не завяли приехал на такси. Поздравил и ушёл, сказав, что не может остаться.

Открытку Альбина ещё не прочитала, положила на стол и пошла набирать воду для роз. Розы были такие нежные и красивые, что ей даже не по себе стало и подумала, как это он в такой мороз умудрился их сохранить.

Открытку прочитал Степан нечаянно, случайно. И подумал: «Даже Алекс в неё влюбился, а я всё думаю». Тогда же решил, что Альбину никому не отдаст, даже другу. Сам ещё в себе не разобрался, но уверен, что с Альбиной не расстанется.

Степан и Алекс успешно защитили свои кандидатские диссертации в начале лета. Отпраздновали, и Алекс сказал, что его пригласили почитать лекции один семестр в Парижский университет. Он дал согласие. Степан немного позавидовал, но подумал, что Альбину не оставит ради Парижа.

Перед отъездом Алекс решил встретиться с Альбиной. Для неё это было большой неожиданностью, она хранила открытку с его признанием, но уже полюбила Степана со всей силой своей неукротимой натуры. Звонок в дверь. Она думала, что пришёл Степан, открыла дверь, а там Алекс, растерялась немного:

– Проходи, Алекс! Такая жара на улице, ты когда уезжаешь? – опередила его Альбина.

– Альбина, я пришёл сказать тебе, вернее спросить, – пот лил по лицу, он его не утирал, – ты, то есть у меня есть хоть какая-нибудь надежда на взаимность?

Альбина смотрела на него с растерянностью, не зная как выйти из этого дурацкого положения, и этот пот, что тёк по его лицу и не понятно пот или слёзы.

– Алекс, я Степана люблю.

– Может быть у тебя это пройдёт, дай мне хоть какую-то надежду!

– Нет, Алекс, никогда не пройдёт, я люблю его на всю жизнь. Понимаешь, навсегда люблю! – безжалостно, спокойно сказала эта Пепита дьявола, глядя на него с удивлением: «ну зачем он только пришёл, зачем!»

Когда Альбину спрашивали, почему она отвергла любовь Алекса, она отвечала прямо: «Он слишком заумный и высокомерный, я всегда не знала, что и как сказать, и дурой выглядеть не хочется, и умного сказать ничего не могу. А со Степаном хорошо, легко, он не умничает, я его слушаю и всё понимаю, и нам всегда весело».

Со Степаном всем хорошо, не только Альбине. Многие подруги ей завидовали, потому что каждая хотела оказаться на её месте. Потом уже, иногда, Альбина вспоминала Алекса и этот его визит, но никогда не жалела, что не ответила взаимностью, хотя понимала, что Алекс был достоин любви. Алекс ещё несколько раз пытался вернуть Альбину, приходил один, приходил с девушкой, но Альбина оставалась равнодушной. «С девушкой? Вот и хорошо, что встретил свою примадонну!»

Степан защитил докторскую диссертацию. Женщины и девушки, как и прежде, в него влюблялись. Он с возрастом становился всё интересней. И вот узнаёт Альбина о его новой пассии, устраивает ему разборки, он честно во всём признаётся и считает, что всё нормально, чего психовать, он же всё равно с ней. Альбина, несмотря на всю силу своего характера, переживает эти события своей жизни и вспоминает Алекса: «Это мне наказание, что я отвергла настоящую любовь». Алекс несколько раз приезжал в надежде на встречу с Альбиной с продолжением, но после нескольких встреч с Альбиной и Степаном, он понял, что ждать нечего, и нет никакой надежды.

Прошло пять лет и всё-таки Альбина со Степаном расстались. Степан поступил с Альбиной и Алексом, как охотник, который стреляет в пару влюблённых уток, не убивает, а просто разгоняет. И образовавшийся треугольник распался на три параллельные прямые, которые уже никогда не пересекутся.

Никто меня не любил

Это неправда. Наверное, любил кто-то, в чьей любви я не нуждалась. Мне всегда хотелось, чтобы меня любили, и чтобы я об этом бы точно знала, а не предполагала. Но увы… В детстве меня любил мальчик с нашего двора, он все лето проводил в деревне у бабушки. Перед отъездом всегда приходил прощаться очень ранним утром, я еще спала. Родители меня будили и так улыбались, чуть не хохотали.

И мне так было противно, я злилась и плакала, его ненавидела и считала таким дураком, и не знала, как от него отделаться. У нас во дворе стоял старый комбайн (не знаю откуда). Он садился за руль и пел во весь голос частушку:

Я уеду, не приеду,

А Уфа останется.

Только буду вспоминать,

Кому Оля достанется.

Я убегала со двора от стыда и злости на него и всех взрослых, которые смеялись. Тогда нам было по шесть лет.

Это чувство раздражения к нему у меня сохранилось до сих пор. Как-то, когда мне было уже за 30 лет, я гуляла на улице со своим ребенком, около меня остановился автомобиль и из окна высунулся он, этот противный мальчишка, который тоже был уже в возрасте:

– Оля, здравствуй! Как твои дела?

Я опять испытала это чувство крайнего раздражения, опять он со своим чувством преданной любви, я отвернулась, ничего не сказала и быстро ушла.

Пусть думает, что не узнала. И сейчас, если бы я его встретила, я бы испытала то же самое. Почему? Не могу понять. Он на весь двор все время демонстрировал свою любовь, которая не только не была нужна, а просто бесила.

Потом мы переехали на другую квартиру и я его редко видела. Но каждый раз, когда его встречала моя мама, она мне приносила от него привет. И всегда радостно улыбалась, а я злилась.

Вот такая открытая детская любовь, которая у него сохранилась на всю жизнь, я это знаю, так как родственники передавали, а мне не нужно было от него этой любви, я этим не гордилась, стеснялась этого.

А сама хочу, чтобы меня любили. Как же любить меня. Закрыто? Тогда я не узнаю. А хочу знать. Но больше никто так по-дурацки не любил, но и не по-дурацки не любил.

Я его ненавижу всю жизнь, потому что он украл ту мою любовь, которая должна была быть не с ним. Муж, я думаю, тоже не любил, Просто был какой-то интерес на некоторое время. А потом и он, интерес, пропал. Вообще мужчины для меня загадка. Я прожила большую жизнь, мужчин так и не поняла.

А может быть их надо не понимать, а чувствовать, чисто физиологически и все, а я пыталась всю жизнь их понять, полюбить за ум, за интеллект, пыталась увидеть в них что-то такое, что очень редко встретишь, а им не надо этого. А что им надо?

Я до сих пор хочу, чтобы меня любили, добивались моей любви. Говорили о своих чувствах, читали стихи, посвящали мне стихи. Возраст сказывается только на физическом состоянии человека, а душа она всегда молодая. Она не стареет.

Я не могу сказать, что была обделена вниманием мужчин. Внимание и интерес ко мне всегда был, но потом быстро проходил. Отчего? Вообще-то я человек добрый, не вредный, достаточно отзывчивый. Всегда могу понять человека и не осудить его, могу помочь. И ко мне у всех знакомых мужчин товарищеские чувства. Мир, дружба. А где любовь?

Без любви очень плохо, грустно и тоскливо. Безответной любви было предостаточно, но это ничего не дает, только оставляет боль и рану на всю жизнь.

Любить или быть любимой – это как талант: либо дано, либо нет.

И этого не выпросишь, не выскулишь. С этим надо смириться. Ведь не всем дано писать стихи, рисовать, лепить, так и это. Найди себя в другом. Мало ли чего тебе хочется.

Каждому выделена своя порция любви на целую жизнь.

А эту мою порцию любви забрал тот дурацкий мальчишка. Может быть свою порцию любви я получила от своих родителей, которые меня так любили, что не могли без меня жить, еще достаточная любовь от дочери и внучки. Вот и прекрасно.

Чего еще нужно? Все в порядке. Живи и радуйся. Какая там еще любовь…