Текст книги "Маг без диплома"

«Виной всему усталость, напряжение последних дней и переработки, – подумала Эллина, забираясь в экипаж и называя извозчику адрес подруги. – Отдохну – и все как рукой снимет. А пока на травках посижу. Спиртное, конечно, быстрее действует, но что-то не хочется мне спиться во цвете лет».

Анабель гоэта дома не застала. Прислуга сказала, что она уехала в театр.

Эллина завистливо вздохнула: ей это развлечение было недоступно. Публичных представлений в Сатии не давали – не принято, а в частный дом ее никто не пустит. Бывает, иногда раздают приглашения, но их опять-таки без знакомства не получишь. Бель пару раз ко дню рождения приносила.

Так неловко было: сидишь в зале, где одни дворяне, маги и чиновники, чувствуешь себя не в своей тарелке.

Гоэта всегда садилась с краешку, чтобы никого не смущать своим присутствием. Но на нее обычно не обращали внимания, разве что бывшие клиенты узнают, пару вопросов зададут.

Представления длятся долго, ждать Анабель – никакого смысла, поэтому Эллина решила оставить записку. Всего пару строчек: «Анабель, нам нужно срочно поговорить о чем-то важном, связанном со мной. Приходи так скоро, как сможешь, лучше завтра же утром. Лина».

Благополучно добравшись до своего квартала на извозчике, гоэта велела остановиться в Аптекарском переулке и, расплатившись, отпустила экипаж.

В знакомых окнах теплился свет.

Толкнув дверь со скрипучим колокольчиком, Эллина вошла, поздоровалась, справилась о наличии работы – нет ничего, – и закупила все необходимое.

После аптеки переулок показался кромешной тьмой. Но буквально через минуту глаза привыкли к тусклому освещению, вернув все на свои места.

Пожевывая листик мяты, подметив, что заметно похолодало, посему неплохо бы скорее попасть домой, к очагу, гоэта шла в сторону Тенистой улицы. Случайно наклонилась, чтобы поправить чулок (пока никто не видит, можно), и в серебрившейся светом фонарей и луны луже увидела тень. Какое-то существо с желтыми глазами.

Сначала Эллина подумала, что это собака, спокойно выпрямилась, сделала шаг и только потом поймала себя на мысли, что у собак не бывает желтых глаз.

– Пригрезится же! – рассеянно пробормотала она и обернулась, чтобы убедиться, что ошиблась.

Но убедиться не пришлось – оно там было. И вовсе не собака. Рассмотреть, кто именно, не успела – тень пришла в движение. Слегка припала к мостовой и прыгнула, ножом вспоров ночь за спиной гоэты, отрезая пути к Тенистой улице. Эллина ощутила лишь дуновение воздуха.

Не питая иллюзий насчет дружелюбности странной твари, чьи зыбкие контуры не удавалось разглядеть даже в круге света фонаря, гоэта выхватила кинжал. Да, безусловно, тут бы что-нибудь посущественнее, хотя бы ее флиссу, но, увы, чем богаты, тем и рады. Спасибо, что вообще оружие есть.

Существо ощерилось, сверкнув желтыми раскосыми глазами. Странно и страшно они горели, будто пламя. И зрачка будто нет – настолько узок и подвижен.

Эллина оценила свои шансы остаться живой, если эта тварь нападет снова, – практически никаких. Она не боец, а зверь изначально быстрее человека. Обыкновенного человека, не пользующегося какой-то дополнительной силой или умениями.

Перехватив удобнее кинжал, не сводя глаз со странного существа, напоминавшего сгусток тьмы, гоэта намотала ремень сумки на свободную руку – получилось что-то вроде щита.

Она мелкими шажками начала двигаться в сторону Тополиного проезда, но ее туда не пустили – тварь мгновенно переместилась, вперив в гоэту свои странные глаза.

Не нападает, но и не отпускает, будто пока не решила, как поступить. Или дожидается приказа. А, может, ей поручили задержать Эллину, к примеру, до прихода хозяина существа.

– Убирайся! – крикнула гоэта, перебирая свои немногочисленные магические умения. Увы, ни одно из них не могло помочь в поединке, разве что…

Охранное заклинание! Но для него нужно время, палочка, записи… Почему, ну почему у нее нет с собой хотя бы палочки? А так получится нечто хрупкое, одноразовое. Если ей позволят его сотворить.

Тварь играла с Эллиной, как кошка с мышью, наслаждаясь ее беспомощностью. Танец на мокрой мостовой длился несколько минут, наверное, даже больше, пока один из его участников не разорвал цепь фигур.

Гоэта не заметила движения, ощутив только боль от удара и холод камней.

Один из булыжников впился между лопатками, висок ломило от соприкосновения с твердой поверхностью.

Упершись лапами в грудь жертве, тварь не давала подняться. Эллина попыталась вонзить в нее кинжал, но промахнулась. Зато существо отпрыгнуло, даря временную свободу.

Гоэта с трудом, держась рукой за голову, села. Пальцы измазались в чем-то теплом – кровь. Значит, она разбила висок. Еще бы, после такого падения! Ее же сшибли с ног, применив силу, которой хватило бы мужчине. Странно, что Эллина так легко отделалась – ссадинами, ушибами и кровоподтеками. Кажется, ничего не сломала, но сотрясение точно есть.

Сжав зубы, борясь с дурнотой, гоэта поднялась на колени. На ноги пока не могла.

Решив, что не стоит геройствовать, теряя жизнь в вечернем сумраке переулка, Эллина позвала на помощь.

Тварь среагировала мгновенно – ухватила за шиворот и поволокла прочь, подальше от людей.

– Отпусти, демоново отродье! – гоэта изо всех сил всадила в тело мучительницы кинжал.

Существо дернулось, выпустило свою добычу и рвануло зубами рукав пальто. Не раздробило запястье только благодаря браслету, который Эллина зачем-то надела с утра. Зато кончики зубов, соскользнув с металла, оставили кровавые бороздки на коже.

От следующего знакомства со смертоносным содержимым пасти гоэту спасла сумка. Ей, увы, пришлось пожертвовать, зато тело осталось без повреждений.

Но лимит везения был исчерпан, в следующий раз тварь должна была добиться цели.

Эллина кричала так, что сорвала голос, зато на ее вопли сбежались люди, спугнувшие странное существо. Едва скрипнула дверь аптеки, как оно тенью растворилось в сумраке.

Аптекарь оказал гоэте первую помощь, услужливо собрал разбросанные по переулку покупки и поручил одному из знакомых Эллины, оказавшемуся рядом, проводить ее до дома.

– Там была магия? – шепотом поинтересовалась гоэта, повиснув на руке своего спутника.

Тот неопределенно пожал плечами:

– Что-то странное, непонятное. И да, и нет. Тепловая карта ничего не дала, будто там неживое существо было. Хотя мы ведь свой след тоже увидеть не можем, если не творим заклинаний, на это только маги способны. А вот в воздухе кое-что осталось. И оно, как ни странно, говорит о том, что тебя травили не волшбой. Оборотни, случаем, в Сатии не завелись?

– Сам знаешь, они в Тордехеше двести лет назад вымерли, – возразила Эллина. – А те редкие экземпляры, что выжили после массового истребления, размножаться самостоятельно не могут, прячутся по деревням и постепенно дохнут от старости.

Гоэт промолчал, а может, просто не стал утомлять коллегу разговорами. Ей бы полежать, выспаться и думать поменьше.

На пороге дома их встретила встревоженная Урсула. Завидев Эллину, она отчаянно замахала руками и приложила палец к губам.

Значит, в доме кто-то есть, и этому кому-то не стоит видеть гоэту.

Хозяин «Белой мышки» без вопросов выделил в ее распоряжение одну из комнат и послал за врачом. Его сынишка следил за жилищем Эллины, чтобы сообщить, когда уйдут незваные гости.

Ушли они поздно, ближе к полуночи, когда гоэта под действием успокоительного заснула. Трактирщик решил, что не стоит тревожить ее до утра, тем более врач прописал покой и постельный режим дня на два – на три.

Но покой Эллине, увы, только снился: пришедшая назавтра в «Белую мышку» Урсула сообщила тревожные новости: вчера в их дом приходили солдаты. С обыском. И предписанием госпоже Эллине Тэр проследовать с ними для дачи показаний. По словам служанки гоэты, им разрешалось применить силу в случае сопротивления.

– Я сказала им, что вы у подруги. Так не поверили, до ночи просидели. Потом ушли, злыдни. Бумажку-то мне оставили, сказали, что вас настоятельно желают видеть в Следственном управлении. Мол, сроку у вас день, чтобы добровольно явиться, а после уже арестуют.

Слушая Урсулу, Эллина благодарила богов за то, что успела найти и сжечь тот кусочек грамоты.

Часом позже приехала Анабель, встревоженная запиской подруги. Выслушав ее сбивчивый рассказ, авторитетно заявила, что той нужно немедленно уезжать из города.

– Тебя кто-то травит, Лина, и этот кто-то не остановится, пока не посадит тебя в тюрьму. Не беспокойся, я все устрою. Достану через Тейнаса новые документы, позабочусь о том, чтобы стражники не придирались. Ехать-то есть куда?

– Да. Мне Гланер адрес одного знакомого дал. Далеко от Сатии, у источников.

– Вот и чудесно! Деньги мы тебе соберем, вещи уложим, ты пока лежи, сил набирайся. Думаю, верхом тебе ехать не стоит, куплю тебе место в дорожной повозке. Их и досматривают реже, обычно только списки пассажиров сличают. Урсула, ты, если солдаты заявятся, скажи, что госпожа все еще у подруги, в каком-то имении под Сатией. А Звездочку вели ко мне привести – это чтобы они лошадь не конфисковали. Мало ли чего им в голову взбредет!

– И угораздило же тебя, Лина, – вздохнула Анабель, – к Главному следователю в лапы попасть! Этот и моему Теймасу может зубы показать, если тот станет слишком сильно настаивать закрыть дело. Вот уж пиявка – вцепится, не отдерешь!

– Все так плохо? – приподнявшись на высоких подушках, шепотом поинтересовалась Эллина.

– Бывает намного хуже, – пожала плечами оптимистичная подруга и виновато добавила: – Прости, но Теймас больше за тебя просить не станет. Зато мы постараемся. Будь уверена, я обеспечу этому соэру головную боль на всю оставшуюся жизнь.

Оставив гоэту лежать в «Белой мышке», ее друзья и знакомые развели бурную деятельность, в результате которой она тем же вечером стояла у стоянки дорожных повозок.

Чтобы успокоить, поглаживала Звездочку.

Одетая, накрашенная и причесанная так, чтобы никто не признал в ней при скудном освещении Эллину Тэр, Эллина все равно боялась, что план провалится.

По новым документам она значилась вдовой аптекаря – это должно было объяснить наличие в сумках снадобий, если бы их стали досматривать.

Место в повозке купили до ближайшего крупного города – далее Эллина планировала путешествовать самостоятельно, понимая, что так у нее будет гораздо больше шансов скрыться от преследования властей.

Если бы голова прошла, она бы и Сатию покинула верхом, но последствия встречи с неизвестной тварью в Аптекарском переулке давали о себе знать.

Головокружения и тошнота с укором напоминали о предписаниях врача, но гоэта при всем своем желании не могла их выполнить.

Но Эллина старалась держаться прямо, не привлекая к себе внимания.

Постепенно стоянка заполнилась людьми, которыми так же, как ею, овладела тяга к перемене мест.

Неспешно подкатила дорожная повозка. Начали грузить вещи, рассаживать пассажиров.

Проследив за тем, чтобы Звездочку привязали, гоэта тоже заняла свое место. Не у окна, а посередине, чтобы свет фонаря стражника отбрасывал на лицо тень. Она была не настолько сентиментальна, чтобы провожать тоскливым взглядом улицы и стены Сатии, собственная безопасность дороже. Не в последний раз видит, еще вернется, когда весь этот кошмар закончится.

Убедившись, что весь багаж погружен, а среди набивших повозку людей не притаились неучтенные пассажиры, кучер забрался на козлы и весело щелкнул кнутом.

Глава 5. Тени и шорохи

Эллина дремала, откинувшись на спинку сиденья.

Голову то и дело клонило на плечо соседу, но гоэта старалась не допускать подобных вольностей.

Ей по-прежнему было плохо, а колдобины вызывали непроизвольные спазмы желудка. Приходилось постоянно нюхать подушечки с травами.

Судя по взглядам попутчиков, они полагали, что Эллина беременна. Ее это устраивало: не придется объяснять недомогания. А живот… На первых месяцах он незаметен, зато постоянно выворачивает наизнанку. В училище кратко рассказывали о подобных вещах – не для личного пользования, а для работы. Беременные – хорошие клиенты, за облегчение их страданий платят неплохие деньги. Теперь полученные знания помогали Эллине бороться с тошнотой, вызванной другими причинами.

– Да вы прилягте, зачем же так мучиться? – предложила соседка справа, женщина неопределенного возраста и положения. – Что ж вы, дорогая, без дорожной подушки путешествуете? Без нее ведь одно мучение.

Гоэта поблагодарила за заботу, но отказалась. Ничего, скоро рассветет, утро они встретят уже на постоялом дворе.

Это единственный ночной переезд – на дорогах станет небезопасно.

Эллина все же не выдержала, заснула. Тело само собой нашло более-менее удобное положение, а голова – мягкую опору. Хозяин этой опоры и разбудил гоэту, когда дорожная повозка въехала в деревню, где намечалась первая остановка.

Пассажиры, потягиваясь, разминая затекшие мышцы, выбрались наружу, поеживаясь спросонья от студеного воздуха.

Солнце только-только взошло, и дыхание едва заметной струйкой пара поднималось к небу. По ночам уже холодно, хотя заморозков нет, но они не за горами, вот-вот окутают землю искрящимся инеем.

Забрав вещи, пассажиры гуськом, чвакая ногами по немощеной деревенской улице, побрели к постоялому двору, чтобы позавтракать и немного отдохнуть.

Кучер распряг лошадей, давая и им возможность перевести дух и пожевать овса в конюшне.

Эллина вошла на постоялый двор последней, проследив, чтобы о Звездочке позаботились должным образом. Разумеется, не бесплатно, но деньги у нее были – спасибо друзьям. Они и слушать не стали ее возражений, насильно сунув в руки увесистый кошелек.

Стоянка длилась четыре часа – достаточно, чтобы восстановить силы.

Первым делом, войдя в обеденный зал, гоэта попросила кружку воды и растворила в ней прописанные врачом капли. Потом кое-как, безо всякого аппетита, поела. Съела мало – мешала легкая дурнота.

Но Эллина понимала, что голод не преминет проявиться позднее, уже в пути, поэтому запаслась нехитрой провизией: яблоками, хлебом и сыром. Какая хозяину разница, съест ли она это сейчас или возьмет с собой, лишь бы оплатила.

За комнату отдала сущую безделицу – десять медяков – и, не обращая внимания на убогую обстановку и сомнительную чистоту, завалилась спать. Опоздать к отъезду не боялась: служанка согласилась разбудить за лишнюю монетку.

Кратковременный сон пошел гоэте на пользу, унеся с собой дурноту. Тело по-прежнему ломило – не заживают ушибы так быстро, зато запах пищи не вызывал рвотных рефлексов.

Она была одной из последних, кто вышел во двор и сел в повозку. Теперь Эллина устроилась у окна, поменявшись местами с пожилой парой. Отныне ей необходимо было наблюдать за дорогой, чтобы появление погони не стало неожиданностью.

Если что, выпрыгнет на ходу. Да, можно покалечиться, но зато есть шанс уйти от солдат.

Звездочка, если постарается, может отвязаться или оборвать повод. Но гоэта готовилась к тому, что спасаться бегством придется без нее.

Опасениям Эллины не суждено было оправдаться. Весь день прошел в пути под монотонный стук копыт, дребезжание и покачивание повозки и подпрыгивание на ухабах.

Пару раз останавливались: один раз у рощицы, разделившей пассажиров по половому признаку, и в придорожной корчме.

Медленно приближался Бреар – первый город по пути из Сатии на юг. В нем Эллина планировала сойти, позволить себе небольшую передышку и самостоятельно двинуться дальше.

На место ночлега – очередной деревенский постоялый двор – въехали уже в сизых вечерних сумерках.

Место оказалось оживленным, а их повозка – не единственной, заглянувшей на огонек. В ряд выстроились возы с тюками, разномастные телеги; у коновязи не было ни одного свободного места. Гоэта начала опасаться, что и комнаты уже все заняты, но одна все-таки нашлась. Одна на двоих.

Вздыхая, Эллина согласилась разделить ее с самой безобидной на вид пассажиркой, надеясь, что та не станет задавать лишних вопросов по поводу ссадин и синяков. А их и на руках было достаточно.

Увы, женщина оказалась любопытной, хотя гоэта сделала все, чтобы скрыть последствия встречи с тварью в Аптекарском переулке. К сожалению, чтобы умыться, нужно было закатать рукава.

– Ой, а кто это вас?

– Никто, – буркнула гоэта, морщась от попавшей в ранку воды.

Хорошо, что следы от зубов перевязаны, не так страшно выглядят. А вот синяки цветут буйным фиолетовым цветом.

– Муж? – не унималась любопытная.

– Упала. Да какая вам разница? Благодарю, но я в сочувствии не нуждаюсь.

Женщина насупилась, но замолчала.

Наконец они въехали в Бреар.

Эллина вновь сидела в глубине повозки, тщательно щурясь, стараясь скрыть цвет глаз.

В дневное время стражники въезжающих не досматривали, но в этот раз сделали исключение.

Повозка пристроилась в конце очереди ожидающих проверки. Двигалась она неравномерно, в зависимости от того, показались ли путешественники подозрительными. Гоэта заметила, что особенно тщательно проверяли всадников и торговцев.

От кучера потребовали список пассажиров и их документы. Когда, возвращая бумаги, дежурный офицер мельком заглянул в повозку, сердце Эллины замерло, а пальцы непроизвольно впились в сиденье. Хорошо, что он этого не заметил.

Сойдя неподалеку от городских ворот, получив Звездочку и багаж, гоэта осмотрелась, умело приладила сумки на спину лошади и зашагала сквозь людскую толчею.

Мимо первой гостиницы она прошла, а вот вторая ей приглянулась – большая, шумная. С некоторых пор Эллина пришла к выводу, что иногда скопления людей не зло, а благо: кто запомнит в лицо одну из десятков постояльцев? К примеру, в домашнем пансионе ее стали бы пристально рассматривать, а так – скользнут взглядом и не заметят.

Номер удалось снять без труда: как оказалось, желающих поесть и выпить было гораздо больше, чем желающих переночевать.

Эллина не стала торговаться, взяла что дают. Пообедать решила внизу: закажешь еду наверх, обязательно запомнишься. Да и городские сплетни стали насущным хлебом. Где еще она узнает, разыскивают ее или нет?

Риск? Безусловно, но он теперь на каждом шагу. Опасность найдет и за запертой дверью, если уж гончих спустили, они возьмут след.

Торопливо пережевывая пищу, прислушивалась к разговорам, стараясь быть наготове, чтобы успеть выбраться на улицу через окно. Но обсуждали в основном местные новости. Ничего интересного, ничего, из чего бы она могла извлечь хоть какую-то пользу.

Но отсутствие новостей – тоже приятная новость.

Эллина смутно представляла, где находится интересующий ее курортный город, поэтому решила навести справки, как добраться до источников. Спросила не у хозяина гостиницы, а у одного из торговцев. Он ехал в нужном направлении, значит, должен был знать.

Долго думала, под каким предлогом подойти, как вклиниться в разговор, потом вспомнила о том, что попутчики принимали ее за беременную, и пришла к выводу, что будет изображать ее и впредь. Хотя бы здесь, в Бреаре. Будущие мамы часто ездят на юг (если деньги и возможность есть), так что расспросы не покажутся подозрительными даже в разгар осени. А почему без мужа… Так по документам она вдова.

Постаравшись изобразить безутешную скорбь, гоэта задала животрепещущий вопрос. Вопреки ожиданиям, ее не удостоили пристальным вниманием, отмахнувшись невразумительным ответом. Выручил вертевшийся рядом мальчишка, подсказавший нужную дорогу. Дальше она и сама разберется, в крайнем случае местных жителей расспросит. Они, в отличие от постояльцев гостиницы, более надежны, меньше вероятности, что заподозрят что-то неладное.

Поев, Эллина отважилась выйти в город. Ей нужно было найти один из информационных листов, развешиваемых в людных местах и возле правительственных учреждений. В гостинице такого не нашлось, но хозяин заверил, что таковой точно найдется возле храма на площади Двух фонтанов.

Стараясь не выделяться из толпы, гоэта дошла до храма. Она еще издали заметила подрагивающие на ветру листы, но заглянуть в них сразу не решилась. Сначала прошла на территорию храма, достала из кошелька пригоршню монет и пристроилась на корточках в дальнем конце одного из прудов.

Молитвенно опустив ладони на бортики, Эллина аккуратно коснулась лбом холодного камня, прошептала слова приветственной молитвы, а затем с тихим звоном рассталась с приготовленными монетами. Сполохами солнца они скользнули на дно, увлекая за собой просьбу гоэты: дозвольте остаться в живых, дозвольте сохранить честное имя.

Убедившись, что боги не отвергли дары (но услышали ли?), а за ней никто не следит, Эллина поднялась на ноги, повернувшись лицом к святилищу, сотворила храмовый жест, поклонилась и вернулась к ограде.

Гоэта с тревогой вглядывалась в скупые строки, пропускала записи о новых указах и налогах, спускаясь все ниже и ниже, туда, где за жирной черной чертой вписывались приметы и имена разыскиваемых преступников. Она боялась найти там свое имя. Но его не было. Эллина перечитала перечень еще раз и опять не нашла.

Робкая надежда расправила крылья.

Вдруг Анабель смогла, вдруг это страшное недоразумение улажено? Ведь как это может быть, чтобы она, Эллина Тэр, добропорядочная и законопослушная подданная его величества, всегда лояльная власти, никому не перешедшая дороги, неприметный обыватель, вдруг была объявлена убийцей?

Эллина даже представить не могла, как можно убить человека. Она бы не смогла.

В который раз гоэта задала себе вопрос: почему именно она? Обвинили первую встречную? И кто написал на нее донос? Кто и за что ее ненавидит, и почему следователь не желает ей верить? Выходит, вся ее порядочность, весь ее послужной список ничего не значат, и пусть она будет клясться, что невиновна, поверят не ей, а анонимному доносу.

Глаза наткнулись на дату информационного листа, и у надежды опали крылья. Он был помечен позапрошлым днем. Тогда ее еще не искали по всему Тордехешу.

Не задерживаясь у храма, Эллина, подбадривая себя воспоминаниями о передрягах, из которых ей доводилось выбираться, отправилась на поиски рынка. Нужно было запастись провизией – тем, что питательно, но долго хранится.

Купив все необходимое для длительного путешествия, того, что она не взяла из Сатии, гоэта вернулась в гостиницу и заперлась в своем номере.

Остаток дня посвятила отдыху.

Бреар Эллина покинула на рассвете, сразу после того, как распахнулись городские ворота. Одета она была уже иначе, в привычный наряд для конных поездок: в юбке верхом далеко не уедешь, а в брюках и удобнее, и теплее.

Стража ее пропустила – наверное, приняли за боевую магичку.

Ольер ли Брагоньер в ярости сжимал кулаки. Перстень неприятно скрежетал по столешнице, оставляя на ней глубокие бороздки.

Лицо по-прежнему хранило бесстрастное выражение, но сидевшие в кабинете начальника подчиненные знали, что это всего лишь маска, вроде той, что следователи иногда надевают на допросы. Догадывались и солдаты, неуклюже переминавшиеся с ноги на ногу у двери.

– Ну? – Главный следователь откинулся на спинку стула.

Секретарь живо ухватилась за перо, готовая тут же приступить к записи показаний.

– Ее дома нет, господин соэр. Служанка ее ничего не знает, твердит, что госпожа у подруги.

– Адрес, имя.

– Кого? – не понял солдат.

– Подруги госпожи Тэр. Или ты не удосужился спросить?

Зеленые глаза впились в лицо солдата, заставив того потупиться, как шестнадцатилетнюю девицу. Комкая перевязь, он молчал, догадываясь, как «обрадует» Брагоньера очередное «не знаю».

– Я жду. Ты и так заработал на выговор.

– Она не знает, господин соэр, говорит, та живет под Сатией.

– Врет, – безапелляционно заявил следователь, делая какие-то пометки. – Немедленно доставить на допрос в управление. Ответственный, – он задумался, обведя глазами присутствующих, – господин Зонер. В случае упорства допрашиваемой разрешаю применить легкие пытки. Полагаю, пытки каплями воды будет достаточно. Показания служанки должны лечь мне на стол сегодня же.

Подчиненный, недавно принятый на работу следователь, кивнул и вышел, забрав солдат. Их место заняла стража, охранявшая ворота прошлым днем и ночью.

Соэр скрупулезно допрашивал всех, пятерку за пятеркой, холодно повторяя одни и те же вопросы. Его интересовало, через какие ворота и когда Эллина Тэр покинула город. Однако ничего путного он не добился.

Но Брагоньер не привык отступать. Он приказал произвести вторичный, более тщательный обыск дома Эллины и опросить соседей:

– Меня интересует, где и когда ее видели в последний раз, с кем она общалась, во что была одета. Кто заходил в дом в ее отсутствие и какой масти ее лошадь.

Через два часа он получил ответы на некоторые из своих вопросов и позволил себе удовлетворенно улыбнуться. Пряталась в трактире «Белая мышка», по дому бродили ее знакомые, спешно собирая вещи, лошадь серая.

Соэр вывел на листе с печатью Следственного управления список (или, если соседи не знали имен, приметы) людей, общавшихся со сбежавшей обвиняемой в тот день, и заново допросил стражников. Дежурившие в ночь показали, что похожая лошадь была привязана к дорожной повозке, покинувшей Сатию через южные ворота. Только женщины по имени Эллина Тэр в списках пассажиров не было.

– Разумеется. Поддельные документы. Ей тридцать четыре, по возрасту кто-то подходил?

– Там было темно, господин соэр, – оправдывался дежурный офицер.

– Перечень пассажиров мне на стол. И если она ускользнула в вашу смену, будете разжалованы. В любом случае буду требовать сурового взыскания. Для всех. За халатное исполнение служебных обязанностей.

Брагоньер уже знал, что за день до побега в Аптекарском переулке произошло нечто странное. Говорили о нападении некой твари, однако никто этой твари не видел, за исключением госпожи Тэр. Но это не было плодом воображения гоэты – на месте читались следы присутствия неизвестного. Тонкий магический след, который сейчас изучали судебные маги.

Следователь еще не был на месте происшествия, но собирался наведаться туда ближе к вечеру, после допроса ключевых свидетелей. Если там есть что-то интересное, оно останется.

Жертвой нападения стала обвиняемая – на мостовой осталась ее кровь. Допрошенный гоэт и аптекарь подтвердили, что у нее был и разбитый висок, и порезы на руке – достаточно для найденных на камнях следов.

Кровь человеческая, принадлежит женщине – судебные маги проверяли. Соэр жалел, что ее слишком мало, чтобы проверить сущность гоэты. Так бы отпали многие вопросы.

В свете недавних событий следователь склонен был полагать, что причиной происшествия стала неудачная попытка вызова демона. Скорее всего, того самого, который убивал девушек. Почерк похожий, темные твари умеют «выпивать» людей. К счастью, только некоторые, причисляемые к подлежащим немедленному уничтожению.

Брагоньер перерыл море литературы, пытаясь понять, кто может вызывать (или материализовываться) в виде заметного на тепловом уровне оранжевого полога, воздействовать на сознание и не иметь ауры. Хотя отсутствие ауры не доказано: зафиксировать это может только опытный маг не ниже второго уровня. Таковых в момент преступления рядом не оказалось, а аура – вещь хрупкая, особенно у существ с магической сущностью или потенциалом. Иными словами, та же Эллина Тэр не увидела присутствия себе подобной – на тепловой карте оно не отражается, а вот колдовство ощущаться будет.

Итак, выходило, что убивал человек с магическими способностями выше среднего, с ярко выраженными разработанными темными умениями, волшебник, а не недоучка-гоэт. Либо вызванный или выпущенный и науськанный кем-то демон.

Ректор Университета говорил, что теоретически тварь могла быть создана искусственно и наделена определенным перечнем свойств, но тогда ее создатель обязательно когда-то попал бы в поле зрения своих коллег. Такой талант должен был учиться в Университете, но, к счастью, подобные самородки в Тордехеше давно не встречались. Остаться незамеченным он не мог: подросткам сложно контролировать развитый дар, он не сумел бы его прятать.

Запросы по всему королевству показали, что необычных детей в течение полувека не рождалось. Чутье Брагоньера подсказывало, что преступник – не мужчина преклонных лет, ему не больше шестидесяти – и то это предел. Тяжело так быстро передвигаться по стране, когда прожитая жизнь давит на плечи. И аваринцы не стали бы связываться с человеком, которого в самый ответственный момент может подкосить подагра или у которого дрогнет рука.

Хотелось связать воедино две ниточки разных дел – слишком много совпадений, слишком тесно связаны. И сходятся на личности госпожи Эллины Тэр.

На вид она такая безобидная, такая «серая мышка», за время учебы не получившая ни одной почетной грамоты, но и не завалившая ни одного экзамена. По опыту следователь знал, что именно из таких часто вырастают отличные преступники. Тут ведь как: либо яркая индивидуальность – первый в классе, либо ничем не примечательная личность. Последних обычно не принимают в расчет, чем они и пользуются. Удобная личина. Тихий омут обманчив.

Общалась с некромантом, увлеклась его работой, стала по ночам пытаться изучать темную магию. А во время дальних разъездов у нее были и время, и возможность для практики.

Гоэты ведь умеют общаться с духами, в теории слушают в училище краткий курс о сущности разных видов магии, антологии по ним читают – умному заинтересованному человеку достаточно, чтобы найти способ получить необходимые знания.

Мотивы? Море! От банальной обиды до безденежья и любопытства. Разумеется, любимые, власть и желание кому-то за что-то отомстить. Потом входят во вкус и не могут остановиться.

Итак, Эллина Тэр попыталась вызвать демона, но у нее не хватило силы и умений, чтобы управлять им, и тварь напала на нее.

В связи с этим возникает вопрос: делала ли она это ранее или попробовала в первый раз? Два странных убийства говорили о том, что предыдущие попытки были успешны, но тогда почему в этот раз все пошло не так? Торопилась? Возможно.

Либо она вызывала демона сама, либо это делал ее сообщник, хозяин, знакомый – это еще предстояло выяснить, как и то, вызывала ли Эллина демона добровольно. Если же рядом с ней кто-то был, то он ее бросил. Принес в жертву.

Избавлялись от ненужной свидетельницы – что ж, разумная, правдоподобная версия.

На первый взгляд у Эллины Тэр не та нервная система, чтобы удерживать демона в узде, ему нужна твердая рука. На первый взгляд, а на второй?

Попади она в управление, Брагоньер бы знал всю ее подноготную, а не строил догадки.

В любом случае побег госпожи Тэр стал отягчающим обстоятельством. Будь она невиновна, то сама бы явилась в Следственное управление с заявлением о нападении, а гоэта этого не сделала, поспешила скрыться.

Следователь с нетерпением ожидал доклада судебных магов, а пока решил самостоятельно допросить главную предполагаемую пособницу сбежавшей подозреваемой – любовницу графа Алешанского. Она, несомненно, многое знала – близкая подруга. И именно госпожа Анабель настояла на том, чтобы первый префект написал письмо с требованием освободить госпожу Тэр.