Текст книги "Архимандрит Софроний (Сахаров)"

Архимандрит Софроний (Сахаров)
Сост. О. Л. Рожнева

Рекомендовано к публикации Издательским советом Русской Православной Церкви

ИС Р15–502–0105

Серия «Люди Божии»

© Сретенский монастырь, 2015

* * *

 Архимандрит Софроний (Сахаров) говорил: «Жизнь без Христа безвкусна, грустна и беспросветна».

 Старец еще говорил: «В зависимости от того, как человек живет, складываются и внешние обстоятельства его жизни. Иногда по причине наших внутренних ошибок или, наоборот, исправлений, изменяются к худшему или лучшему и внешние условия жизни…»

 Отец Софроний учил постоянно стремиться к Богу. Он наставлял: «Человек, идущий к Богу, после упокоения и выхода из своей физической телесной оболочки, подобно запуску космического корабля, взлетит в мощнейшем порыве к Богу. Если человек постоянно стремится к Богу, то и по смерти он, как ракета, понесется к Богу».

 Он же говорил: «Доколе мы живем, есть еще возможность исправления; но что будет с нами по исходе нашем отсюда, мы еще не знаем. В плане материальном: масса, получившая достаточно сильный толчок, теоретически может по выходе из сферы притяжения земли с большой скоростью вечно лететь в беспредельность космических пространств; не будет ли того же с душой?»

 Говорил также: «Увлеченная любовью к Богу, покинув тело, душа пойдет к Богу; или обратное сему: оттолкнувшись от Бога, она двинется “во тьму внешнюю” – к нескончаемым терзаниям противоположного любви состояния?»

 Старец вспоминал: «Читал я об одном несчастном случае на авиационном заводе. Один инженер испытывал работу одного реактивного мотора. Двигаясь кругом пущенной машины, он, по неосторожности, попал в поток воздуха, который захватил его и, оторвав от земли, понес в направлении мощного двигателя. Ассистент инженера, увидев эту сцену, немедленно остановил мотор. Подбежав к упавшему на пол коллеге, он нашел его мертвым… Ищущий молитву тоже может быть захвачен ее стремлением и оказаться вырванным из этого мира. Возвратившись, он также бывает “мертв” для страстных интересов и материальных стяжаний: он не будет искать никакой карьеры; он не слишком печалится, будучи отвергаем, и не гордится хвалимый; он забывает о прошлом, не прилепляется к настоящему, не заботится о земном будущем. Новая жизнь, исполненная света, открылась ему и в нем; детские развлечения, занимающие огромное число людей, перестают интересовать его».

 Архимандрит Софроний (в миру – Сергей Семенович Сахаров) родился в 1896 году в Москве в верующей, состоятельной и просвещенной семье. Няня его Екатерина была молитвенным человеком. Она подолгу молилась в церкви, а маленький Сергей сидел иногда у ее ног. Позднее он вспоминал: «С детских лет я вошел в молитву». Для ребенка не составляло труда молиться три четверти часа подряд.

 Отец Софроний сподобился редкого дара – неутолимой духовной жажды: он самозабвенно молился, будучи ребенком, и в зрелом возрасте достиг глубин в опыте богопознания, неоднократно сподобившись видения нетварного света.

 На будущего старца оказала огромное влияние семейная духовная атмосфера молитвы и общения с Богом, еще будучи ребенком, он получил от Бога великие дары. Он вспоминал, как няня выносила его на руках из храма, и он видел два света: солнечный и другой, в котором он позднее узнал нетварный свет. Старец признавался: «Воспоминание о нем связывается с тихой радостью, наполнявшей тогда мою душу».

 В отрочестве и юности его поиски духовной сути отразились в живописи и чтении. По его воспоминаниям, он «прочитал с большим воодушевлением творения Гоголя, Тургенева, Толстого, Достоевского и Пушкина».

 Взрослея, Сергей стал искать нечто, как ему казалось, более великое, чем Христос. И как-то его любимая няня сказала ему: «Глупенький ты мой. Ведь человек без Бога – это как статуя». И молитва няни удержала юношу от погружения в мистику нехристианского Востока.

 Будущий старец прошел длинный жизненный путь, став свидетелем всех грандиозных и трагических событий XX века. Офицер инженерных войск и талантливый выпускник Московского училища изящных искусств, он пережил два ареста ЧК и Лубянку.

 В 1922–1925 годах он посетил Италию и Германию, а потом уехал во Францию и был успешным художником в Париже. Здесь молодой человек познакомился с великими мыслителями, философами и богословами.

 По свидетельству старца, в 1924 году, с Великой Субботы до вторника Светлой седмицы, он пережил особенно глубокий опыт созерцания нетварного света. Это созерцание вызвало в нем глубокое покаяние на долгие годы.

 В 1925 году будущий старец уехал на Афон. Он обещал сам себе: «Все, что мне скажут отцы, я буду делать».

 Оставив мирское благополучие, молодой подвижник жил как простой монах в русском монастыре святого Пантелеимона, а потом и как отшельник на «страшной» Карули, суровейшем месте афонских аскетов, в полной нищете, когда сокровищем становилась пустая консервная банка, – из нее можно было пить воду.

 18 марта 1927 года Сергей был пострижен в монашество с именем Софроний.

 На Святой Горе отец Софроний узнал о всех видах монашеского образа жизни: от монашеского общежития (киновии) до отшельничества и исихазма пустынников. Стяжал великий духовный опыт благодаря духовному руководству многих подвижников того времени.

 Отец Софроний стал учеником старца Силуана Афонского, и находился при нем неотлучно с 1930 по 1938 год, до кончины преподобного.

 Отец Силуан показал отцу Софронию свои записи, рассказал о том опыте, который дал ему Господь: опыт богооставленности и ада с одной стороны, и явления Христа в Его ослепительной славе – с другой. И во многом это событие определило весь дальнейший духовный путь отца Софрония.

 30 апреля 1932 года отец Софроний был рукоположен в иеродиаконы святителем Николаем Сербским (Велимировичем), в присутствии его духовного наставника старца Силуана.

 В 1935 году отец Софроний тяжело заболел и оказался на грани смерти. 1 декабря 1935 года он был пострижен в великую схиму. Многие, в том числе и сам больной, были уверены, что ему осталось жить совсем немного, но по Божиему милосердию и по молитвам преподобного Силуана, ему было даровано еще много лет жизни.

 Старец Силуан передал своему духовному чаду сделанные им записи, которые стали основой самого известного творения отца Софрония – книги «Старец Силуан».

 Отец Софроний говорил: «То, чему я научился у его ног при жизни его, я не хочу сохранить только для себя, но горю желанием сообщить всем вам в той полноте, в которой благоволил Господь открыть мне Своего избранника».

 Эта книга стала одним из самых популярных произведений самиздата в России в годы, когда в стране запрещали духовную литературу. Образ старца Силуана привел к вере многих людей, отравленных ядом атеистической пропаганды. «Скучает душа моя о Господе…» – эти слова афонского подвижника, покинувшего Россию еще задолго до революции, стали девизом целого поколения людей, выросших в безверии.

 Схиархимандрит Илий (Ноздрин) писал, что изучал труд отца Софрония в 1967 году, и он оказал большое влияние на его духовное развитие. Это происходило в Псково-Печерском монастыре. Слова преподобного Силуана цитировал и печерский старец схиигумен Савва (Остапенко).

 В конце книги отец Софроний дерзновенно написал: «Преподобне отче Силуане, моли Бога о нас!», когда старец Силуан еще не был прославлен в лике святых.

 После смерти старца Силуана в 1938 году отец Софроний, с благословения настоятеля монастыря, ушел в пустыню: в Карули, а потом в другие афонские скиты.

 В 1941 году иеродиакон Софроний был рукоположен в иеромонахи, а в 1942 году стал духовником в монастыре святого Павла на Афоне.

 Монахи любили его слово и приходили к нему за духовным советом и поддержкой из многих монастырей. Как-то раз он сказал: «Если человек прошел восемь часов, чтобы услышать слово, как возможно быть с ним небрежным?» Отец Софроний ко всякому приходящему относился с величайшим вниманием и заботой, и ему платили за это глубокой благодарностью.

 Отец Софроний говорил: «Духовнику надлежит чувствовать ритм внутреннего мира всех и каждого из обращающихся к нему». С этой целью он молится, чтобы Дух Божий руководил им, давая нужное для каждого слово.

 Позднее он вспоминал: «Сознавая себя далеко стоящим от должного совершенства, подолгу и с болью в сердце умолял я Господа не попустить мне ошибаться, удержать меня в путях действительной Его воли, внушать мне слова, полезные братьям. И в самый час беседы с человеком я старался держать „слух“ ума моего на сердце, чтобы улавливать Божию мысль, и часто даже слова, которые нужно сказать».

 Отец Софроний жил также в келье Святой Троицы в Новом скиту недалеко от монастыря святого Павла, в так называемой пещере. Доступ в нее очень тяжелый: очень крутой откос к морю. Чтобы пройти туда, нужно было двигаться очень быстро, фактически бежать, иначе человек может скатиться по камням.

 На Афоне отец Софроний провел двадцать два года – с 1925 по 1947.

 О своей жизни во время войны отец Софроний писал: «Для меня период войны совпал со временем моего пребывания в пустыне Афона. Жилищем моим были пещеры в ребрах крутых, почти отвесных скал, в которые ударяли в бурные дни и ночи морские волны, и их удары я чувствовал, лежа на моем немягком ложе. В те жуткие для всей Европы годы море отдыхало от пароходов, кораблей и каиков, и я имел большее безмолвие, чем, возможно, в невоенные годы. О, это было время усиленной молитвы за мир во всем мире, особенно за Россию. Слышал я не раз, что фашисты имели намерение покончить с Россией. Их офицеры не скрывали геноцидных планов: раздать завоеванные территории солдатам, которые воевали на „восточном“ (для немцев) фронте, оставив от всего населения России около тридцати миллионов рабочих на земле без права на образование, так как считали русских нечеловеками, рабочим скотом…»

 Он еще вспоминал: «В те кошмарные годы я подолгу молился, особенно по ночам. Часами рыдал я в моих молитвах “о мире всего мира”, больше же всего за Россию, за русский народ, которому грозила наибольшая опасность едва ли не полного уничтожения».

 В момент своей самой горячей молитвы за мир отец Софроний получил извещение о переломе в войне…

 После войны из-за состояния здоровья, а также из-за политической ситуации в Греции, отец Софроний вместе с группой афонских монахов русского происхождения вынужден был покинуть Афон. Он нуждался в операции: у него открылась язва желудка из-за его очень сурового образа жизни.

 В 1947 году иеромонах Софроний приехал во Францию уже зрелым духовником, опытным богословом.

 Иеромонах Николай (Сахаров), племянник отца Софрония, рассказывал: «Первоначально отец Софроний хотел жить при Институте преподобного Сергия в Париже, но там сложилась очень интересная ситуация… Он всегда молился с особым благоговением и любовью за Русскую Церковь, которая возглавлялась Московской Патриархией. И когда у него потребовали отречения от его взглядов, он отказался. И поэтому его не приняли в Свято-Сергиевский институт. Отец Софроний устроился священником, если можно так выразиться, на старом русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа в Париже, при котором была маленькая Свято-Успенская церковь. И он всячески пытался ассоциировать себя именно с Русской Церковью. Он считал, что Русская Церковь – это Церковь во аде. У него появились друзья, которые разделяли его точку зрения: Владимир Лосский и протоиерей Борис Старк, которые глубоко почитали Русскую Церковь».

 В тот период отец Софроний подал прошение Святейшему Патриарху Алексию I разрешить ему поступить в Троице-Сергиеву лавру. На следующий день после получения прошения Патриарх ответил ему: «Отец Софроний, я не всё могу». Не имея возможности вернуться в Россию, отец Софроний решил основать православный монастырь, в котором могли бы реализовываться на практике заповеди его духовного отца, преподобного Силуана.

 Постепенно вокруг отца Софрония собрался круг духовных чад и учеников, стремящихся к монашеской жизни. Старец по благословению преподобного Силуана не посмел никого оттолкнуть от себя.

 25 апреля 1954 года отец Софроний был возведен в сан архимандрита.

 В 1956 году, по благословению церковной иерархии, отец Софроний создает во Франции, на ферме Колара (близ Сент-Женевьев-де-Буа) монашескую общину. Но основать полноценный монастырь во Франции у него не получается, и в ноябре 1958 года отец Софроний с некоторыми своими духовными чадами переезжает в Великобританию, в графство Эссекс. Здесь, с благословения Святейшего Патриарха Алексия I, было приобретено небольшое имение для монастыря в честь святого Иоанна Предтечи.

 Иеромонах Николай (Сахаров) рассказывал: «Сам переезд отца Софрония был отмечен замечательным событием. Перед тем как отец Софроний подал документы на переезд в Англию, в британском парламенте происходили дебаты об иммигрантах. Консервативная партия пыталась остановить приезд иммигрантов в Англию и особенно из-за того, что бедные люди, приезжающие в эту страну, обременяли экономическую ситуацию. И тогда один из консерваторов предложил такой закон, который позволял бы въезд в нашу страну только богатых людей и приостановил поток бедных людей. Тогда лейборист выступил с таким ответом: если бы сегодня в нашу страну приехали двенадцать апостолов, то единственный, кого бы мы пропустили в нашу страну, был бы Иуда Искариот, поскольку у него было тридцать сребреников. И он бы на эти тридцать сребреников нашел бы и работу, и место жилья, и прекрасно бы устроился в нашей стране. Получилось так, что на следующий день у министра внутренних дел появилось на столе как раз прошение отца Софрония, и в свете этих дебатов, происходивших в парламенте, министр внутренних дел поставил резолюцию: дать отцу Софронию все, что он просит».

 Поначалу у монашеской общины старца был только маленький домовый храм, освященный в честь Иоанна Крестителя. И уже позднее, через несколько лет, монастырь получил разрешение от местных властей построить большой храм.

 Основанный старцем монастырь святого Иоанна Предтечи стал одним из наиболее почитаемых православных мест в Великобритании. В этом монастыре отец Софроний подвизался до конца своих дней – сначала в качестве настоятеля, а затем, с сентября 1974 года – в качестве духовника монастыря.

 К отцу Софронию приезжали люди со всего света: от Японии до Канады. Отец Софроний владел русским, греческим, английским и французским языками и благодаря дару духовного рассуждения мог понимать и мирских людей и иноков, мирян и клириков, молодых и старых, благочестивых и неблагочестивых.

 В монастырь поступали из Греции, с Кипра, из Румынии, Дании, Швеции, Финляндии, Германии, Франции, из Новой Зеландии и других стран. Старец составил устав служб своего монастыря для иноков, говорящих на разных языках. Ежедневные службы он основывал на Иисусовой молитве. Правило, включающее совместную Иисусову молитву в храме, отец Софроний унаследовал из традиций афонских монахов, живущих в скитах.

 Особое внимание старец уделял внутреннему подвигу. Внутренний духовный рост он ценил больше, чем внешнее совершенство монастырского благоустройства.

 Иногда в трапезной, во время чтения духовных писаний, старец обращал внимание братии на ту или иную мысль у святых отцов. Остановив чтение, он разъяснял прочитанное. В моменты особого вдохновения беседа продолжалась часами, вплоть до следующей трапезы. Когда же число насельников возросло, беседы стали проводиться в монастырском храме в честь преподобного Силуана Афонского.

 Старец по глубокой любви к каждому из братии желал спасения всех и иногда, чтобы не смутить немощных, прибегал к такому приему: он мог строго наставлять кого-либо из сильных духом духовных чад, тогда как слово по сути было обращено к кому-нибудь из слабых, присутствовавших при разговоре.

 Отец Софроний ничего не делал без молитвы и даже не говорил ничего, предварительно не помолясь. Преподобный Силуан Афонский как-то задал вопрос: «Как говорят совершенные?» И ответил на этот вопрос сам: «Святые, совершенные ничего от себя не говорят». Услышав такой завет от преподобного Силуана, отец Софроний стал всегда молиться, чтобы Господь благословил его сказать слово на пользу людям.

 Господь открывал старцу по его молитве духовные нужды посетителей без того, чтобы они говорили ему о них. Так, однажды его посетила румынская паломница. Ей случилось присутствовать при разговоре отца Софрония с другими за трапезой. И вдруг она поняла, что все, что он говорит, и есть ответ на все самые сокровенные ее вопросы. По окончании трапезы, пораженная, она обратилась к нему, и, прежде чем она успела что-то сказать, старец с любовью произнес: «На все ли ваши вопросы я ответил?»

 Отец Софроний учил своих духовных чад искренней молитве, чтобы молитва была не просто «вычитыванием» правила, отстраненным пробеганием глаз по тексту, а искренним, живым обращением к Господу.

 Как-то раз одна прихожанка написала отцу Софронию: «Мне надо читать молитву, а у меня совсем иное настроение по отношению к Богу. У меня есть вопросы, мне хочется спросить Его, почему так в моей жизни, почему этак. Господи, вразуми меня. Мне не хочется читать “Господи, благодарю Тебя”, потому что в этот момент у меня даже некий спор с Богом». И отец Софроний ей ответил: «Не бойтесь спрашивать Бога, бойтесь быть неискренней с Богом».

 У самого отца Софрония однажды был на Афоне как бы спор с Богом. Он как-то молился и говорил: «Господи! Ну как я могу исполнить Твои заповеди? Ведь я же человек. Как Ты будешь меня судить? Ты – Бог, Вседержитель, всемогущий, всезнающий. У Тебя полнота бытия, Ты источник жизни, источник творения. А я кто? Я маленький человечек. Я не поем – умру, меня ударят – я умру, я заболею – умру. Я постоянно хожу под страхом смерти. Моя немощь не дает мне приблизиться к Тебе. Как Ты будешь меня судить?» Тогда он услышал ответ Бога в своем сердце: «Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну (Ин. 5, 22), потому что Он есть Сын Человеческий». Тогда отец Софроний понял, что он спор с Богом проиграл. Судить его будет не далекий и всемогущий Бог Отец, а Бог Сын, Который есть и Бог, и Человек, Который понес на себе все немощи и тяготы человеческой плоти и земной жизни, Которому негде было голову преклонить, некогда и часто нечего поесть, Который страдал так, что кровавый пот тек по Его лбу…

 Митрополит Иларион (Алфеев) рассказывал о старце: «За годы своего пребывания в Великобритании отец Софроний приобрел известность как выдающийся духовник. Тысячи людей из разных стран приезжали к нему за духовным советом. В своих наставлениях он подчеркивал важность внутреннего духовного делания в противовес “телесному” подвигу. Все внешние формы аскезы, будь то пост, молитвенное правило, поклоны, различные монастырские послушания, являются лишь вспомогательными средствами для “умного делания” – непрестанного предстояния Богу в молитве. Без этого предстояния Богу они лишены смысла и являются не более чем пустой оболочкой».

 Митрополит Иерофей (Влахос) называл старца Софрония «исихастом и богословом».

 Игумен афонского монастыря Ватопед архимандрит Ефрем говорил: «Отец Софроний является, безусловно, великим угодником Божиим. Некоторые афониты называют его “современным Григорием Паламой”. Личный опыт общения с ним свидетельствует, что это был благодатный человек».

 Митрополит Иларион (Алфеев) свидетельствовал: «Одно дело – читать об обожении у древних отцов, другое – видеть это своими глазами, на примере живого человека, твоего современника. Глядя на него, ты вдруг понимаешь, что человек обоженный – это не какой-то небожитель; это такой же человек, как все мы, из той же плоти и крови, но только каждое его слово, каждый взгляд, каждое движение пронизаны Богом. Он остается человеком, но во всех его человеческих проявлениях присутствует Божественная энергия, Божественная благодать».

 Отец Софроний оставил мудрые наставления, духовные советы, которые основываются на его личном, глубоко пережитом духовном опыте.

 Старец говорил: «Мы люди, принадлежа одновременно, вернее, параллельно двум мирам – горнему и дольнему, во все течение земной жизни как бы раздираемся. Стремимся к вечной жизни, имея пред собой образ Божественного бытия, неизменного в своем совершенстве, и вместе погружаемся в заботы о земном, не в силах будучи презреть потребностей и этой жизни. “Чаю воскресения мертвых”. Только она, эта чаемая вечная жизнь, есть подлинная жизнь».

 Еще говорил: «Весьма многие, не познавшие опытом благотворных действий молитвы, не знают, что через молитву духу человека раскрывается мир неописуемого величия: и мрачные глубины ада, и светоносные сферы небес. Без веры в воскресение едва ли не всякое страдание становится тупым, лишенным смысла; оно способно укрощать строптивую душу, но не излечивает ее от скрытой на дне души гордости; оно обогащает опыт жизненный, но без молитвы не возносит душу к бесстрастию; постепенно убивает и тело, и сердце, и ум, без того, чтобы они усовершенствовались в познании Бога».

 Он же говорил: «Когда же прикоснется к душе свет вышнего мира, тогда все изменяется: замирают земные страсти, и дух восходит к созерцанию вечного. Одаренный сим благословением, человек всякое земное положение (социальное, материальное и даже научное) воспринимает как “временный аксессуар”, и вовсе не заботится о своей земной карьере. И если удерживается в смиренном о себе познании, то будет дано ему еще большее познание о тайнах будущего века».

 Отец Софроний говорил также: «Достоинство молитвы превосходит ценность всякой иной деятельности, будь то в сфере социальной или политической, научной или искусства. Познавший сие на опыте легко жертвует своим материальным благосостоянием ради досуга для беседы с Богом».