Текст книги "Преподобный Аристоклий Московский"

Ольга Рожнева
Преподобный Аристоклий Московский

© Сретенский монастырь, 2015

• Старец Аристоклий не любил, когда духовные чада жаловались на какие-то неудачи и неурядицы, или чем-то бывали недовольны. Он наставлял их: «Нужно за все “слава Богу!” говорить. Мы недостойны получать и то, что нам Господь посылает».

• Старец учил: «Если не будет у вас любви, все ваше делание ни во что будет».

• Работать в праздники отец Аристоклий запрещал, предупреждая: «Праздничную работу взять и в печку бросить. Спорости не будет тому, кто в праздник работает».

• Старец не раз говорил: «Не надо утомлять себя до того, чтобы ослабеть для духовного делания, надо, чтобы все было соразмерно».

• Отец Аристоклий очень почитал Пресвятую Богородицу и хранил благоговейную любовь к Ней. Говорил о Божией Матери всегда с особенной радостью и, когда принимал народ на исповедь, не сводил взора с иконы Богоматери «Скоропослушница», всегда находившейся перед ним, как бы испрашивая совета и благословения Богородицы.

Иеросхимонах Аристоклий (Амвросиев)

• Старец часто повторял: «Непрестанно призывай Богородицу – идешь ли на работу или что делаешь, говори: “Все упование мое на Тя возлагаю, Матерь Божия, сохрани мя под кровом Твоим”. Или так: “Богородице Дево, не презри мя, требующа Твоея помощи и Твоего заступления”. Или иначе, как умеешь, только призывай Ее».

• Старец Аристоклий предсказывал: «Сейчас мы переживаем предантихристово время. Начался суд Божий над живыми, и не останется ни одной страны на земле, ни одного человека, которого это не коснется. Началось с России, а потом дальше…»

• Еще предсказывал: «А Россия будет спасена. Много страдания, много мучения. Надо много и много перестрадать и глубоко каяться всем. Только покаяние через страдание спасет Россию».

• Говорил также: «…Надо много умолять Господа о прощении. Каяться в грехах и бояться творить и малейшие грехи, стараться творить добро, хотя бы самое малое. Ведь и крыло мухи имеет вес, а у Бога весы точные. И когда малейшее на чаше добра перевесит, тогда явит Бог милость Свою над Россией…»

• О мирской жизни старца Аристоклия до нас дошли лишь отрывочные сведения и немногие свидетельства. Приняв монашеский постриг, иноки вместе с новым именем обретают новую судьбу и обычно не любят вспоминать о жизни в миру. К тому же сам старец не искал земной славы и неохотно рассказывал о себе.

• Известно, что старец Аристоклий (в миру Алексей Алексеевич Амвросиев) родился на Урале, в городе Оренбурге, в семье мещан. Отец его рано умер, и мальчика воспитывала мать, глубоко верующая и благочестивая женщина по имени Матрона.

Оренбург. Середина XIX века

• В десятилетнем возрасте мальчик тяжело заболел, у него отнялись ноги. Матрона горячо молила святителя Николая Чудотворца о его предстательстве пред Господом об исцелении Алексея. Она дала обет – по достижении сыном совершеннолетия уйти в монастырь и никогда в жизни с ним больше не встречаться.

• 19 декабря, в день праздника святителя Николая Чудотворца, Алексей чудесным образом исцелился.

• Как-то духовная дочь старца схимонахиня Миропия спросила старца о начале его духовного пути: «Батюшка, скажите, как вы пришли ко Господу, и давно ли?» Старец ответил: «Еще, когда в школу ходил. Бывало, приду из школы, возьму хлебца и в горы. И там наслаждался я молитвой к Богу. О, эти детские молитвы! До сих пор я не могу забыть их».

• Когда юноше исполнилось семнадцать лет, его мать во исполнение обета ушла в монастырь. Старец вспоминал об этом так: «Потом разлучились мы с моею родительницею. Она пошла в Успенский женский монастырь, а я – в мужской. Мы никогда с нею больше не виделись, ибо дали обещание пред Богом друг другу: не видеться и служить только Богу».

• О юношеских годах старца почти не осталось сведений, а те, что есть, крайне противоречивы. По некоторым сведениям, он женился, но скоро овдовел и уехал на Святую Гору. По другим сведениям, старец никогда не был женат, а до Святой Горы подвизался в одном из мужских монастырей Урала.

Успенский женский монастырь. Оренбург

• В архиве афонского Свято-Пантелеимонова монастыря имеются данные о поступлении Алексея Амвросиева в эту обитель в возрасте тридцати трех лет.

• Это было время духовного подъема и расцвета русского монашества на Афоне. Нелегкий послушнический искус молодой человек проходил под руководством знаменитых афонских старцев – игумена Макария (Сушкова) и иеросхимонаха Иеронима (Соломенцева). Более четверти века он подвизался в Свято-Пантелеймоновом монастыре.

• 11 марта 1880 года Алексей принял монашеский постриг с именем Аристоклий в честь кипрского священномученика Аристоклия Саламинского. Трудился молодой монах в иконной мастерской.

• 2 декабря 1884 года монах Аристоклий был рукоположен во иеродиакона, а 12 декабря того же года – во иеромонаха. Через два года иеромонах Аристоклий был пострижен в схиму без перемены имени.

• В 1887 году отец Аристоклий был направлен в Москву для исполнения послушания доверенного Пантелеимонова монастыря на Афонском подворье. Он привез в Москву масличную ветвь с места усечения святого великомученика Пантелеимона.

• А в 1891 году, войдя в меру возраста духовного, иеросхимонах Аристоклий собором старцев Свято-Пантелеимонова монастыря был назначен настоятелем часовни во имя великомученика Пантелеимона на Афонском подворье.

• Участок под эту часовню пожертвовал тульский купец Иван Иванович Сушкин, родной брат старца Макария – настоятеля Свято-Пантелеимонова монастыря на Святой Горе.

• В те годы Афонское подворье размещалось в небольшой городской усадьбе на Большой Полянке, которую подарила монастырю известная благотворительница Акилина Алексеевна Смирнова.

• Здесь отец Аристоклий становится известным старцем. Многолетними ревностными монашескими трудами он стяжал дары духовного рассуждения, исцеления душ и телес человеческих, прозорливости, горячей веры и пламенной молитвы. Сотни паломников ежедневно приходили на подворье Афонского монастыря к отцу Аристоклию за духовным окормлением. По молитвам старца происходили исцеления больных, облегчались скорби, утихали страсти.

• По благословению святителя Филарета (Дроздова) Афонскому подворью отец Аристоклий приезжал с афонскими святынями в дома больных и служил молебны, сопровождаемые многочисленными исцелениями.

• Все многочисленные пожертвования своих духовных чад и просто благодарных ему за помощь верующих старец отдавал нуждающимся: оплачивал обучение детей из бедных семей, устраивал жизнь неимущих, помогал, как святитель Николай Чудотворец, выдать невест-бесприданниц замуж.

Митрополит Филарет (Дроздов)

• Под руководством отца Аристоклия на подворье начал издаваться журнал «Душеполезный собеседник». Он издавался тридцать лет – с 1888 по 1918 год. В журнале рассказывалось о Свято-Пантелеимоновом монастыре и его иноках-подвижниках, публиковались письма афонских старцев к духовным чадам, духовные наставления и советы святых отцов. Рассказывалось также об исцелениях от чудотворных икон, происходивших как на Афоне, так и в России, от привозимых сюда хлопотами старца Аристоклия святынь, которые он заказывал для православных монастырей и храмов Московской епархии.

• Благодаря распространению такого журнала и просветительской деятельности старца Аристоклия пополнялось число русских иноков на Афоне, на пожертвования благодарных старцу людей восстанавливались пострадавшие от пожаров постройки старинных монастырей, возводились новые храмы в честь почитаемых на Руси святых.

• Среди наиболее значимых пожертвований Свято-Пантелеимонову монастырю можно назвать колокол в восемьсот восемнадцать пудов, доставленный в афонскую обитель в 1894 году. Колокол этот был подарком самарского купца И. М. Плешакова и был отлит на Московском колокололитейном заводе Андрея Самгина. Перед отливкой на заводе отец Аристоклий служил молебен, а верующие бросали в форму серебряные монеты. Колокол вышел на славу. Надпись на нем гласила: «Отлит сей колокол в России, в городе Москве, в царствование Государя императора Александра III в память чудесного спасения жизни Его с Августейшим семейством 1888 г. октября 17 дня».

Титул журнала «Душеполезный собеседник»

• В 1893 году отец Аристоклий был награжден наперсным крестом от Святейшего Синода.

• В 1894 году на старца поступил ложный донос, после которого ему пришлось покинуть Москву и вернуться в родную обитель. После отъезда старца на Афон люди перестали в таком количестве посещать часовню, приход уменьшился, и казна опустела, не на что было ремонтировать здания.

• На Афоне старец был избран казначеем и духовником монастыря. В 1896, 1905 и 1909 годах отец Аристоклий выдвигался собором старцев монастыря кандидатом при выборах наместника, но жребий трижды миновал его. По воле Божией Матери, Игумении Святой Горы, ему был уготован иной жребий.

• Пятнадцать лет духовные чада старца посылали письма в Синод и на Афон, в которых умоляли вернуть им любимого пастыря. Наконец в 1909 году собор духовников Свято-Пантелеимонова монастыря вновь назначил старца Аристоклия настоятелем московской часовни во имя великомученика и целителя Пантелеимона и заведующим московским Афонским подворьем. 29 ноября 1909 года старец вернулся на подворье.

• В последние годы своего пребывания в обители отец Аристоклий сблизился с послушником Ипатием Ставровым, которого благословил уйти на Афон его духовник, известный московский протоиерей Валентин Амфитеатров.

Отец Исаия (Ставров)

• Матерь Божия указала старцу, что именно Ипатия он должен взять келейником и ехать с ним в Москву. Когда старец рассказал об этом собору духовников, те сначала сомневались: зачем брать послушника, когда можно выбрать проверенного не одним годом испытаний монаха? Однако отец Аристоклий настаивал, и по его просьбе послушника Ипатия Ставрова постригли в монахи с именем Исаия, рукоположили и благословили ехать в Москву помогать старцу.

• И действительно, отец Исаия стал не только келейником отца Аристоклия, а что называется, его правой рукой – секретарем, незаменимым помощником во всех делах подворья. Девять лет, до самой смерти иеросхимонаха Аристоклия, отец Исаия был рядом с ним. Эти годы духовного общения с избранником Божиим помогли духовному росту молодого подвижника, который с годами сам стал знаменитым старцем.

• К моменту возвращения старца на подворье ему шел уже седьмой десяток и здоровье его оставляло желать лучшего – он страдал от водянки и болезни ног, но духом был крепок.

• На вопрос о здоровье отец Аристоклий неизменно весело отвечал: «Слава Богу!»

• Подворье нуждалось материально. Старец начал хлопотать о благоустройстве подворья и написал ходатайство в Святейший Синод: «Обитель наша для поддержания православной веры и религиозных чувств в народе издает духовно-нравственные книги и листки, но склада, удобного для книг, у нас не имеется, почему книги сложены в ветхих деревянных складах и подвальных помещениях, отчего подвергаются порче… Мы имеем крайнюю нужду в построении каменного здания, более удобного и безопасного… Также имеем с Высочайшего разрешения приют для увечных воинов на восемь кроватей, который находится в ветхом помещении, что также вынуждает нас к построению нового здания как для приюта, так и для живущей на Полянке братии и прислуги, ибо, где теперь живет братия, помещение требует большого ремонта для безопасного в них житья». Разрешение было получено, и подворье стало строиться.

• С 1909 по 1918-й на подворье Афонского Свято-Пантелеимонова монастыря выросли два трехэтажных здания. Одно из них служило складом для книг, издаваемых монастырем, в другом же разместились монастырские службы и богоугодные заведения. На третьем этаже в одном из помещений старец устроил домовую церковь в честь особо почитаемой и любимой им иконы Божией Мате ри «Скоропослушница». Храм был освящен уже после смерти старца, 13 сентября 1918 года, Святейшим Патриархом Московским и всея России Тихоном (Белавиным).

Образ Богородицы «Скоропослушница»

• Будучи настоятелем Афонского подворья в Москве, отец Аристоклий вел постоянную переписку со старцами Свято-Пантелеимонового монастыря на Афоне. Эти письма и по сей день хранятся в архиве монастыря. Скрупулезно и тщательно отчитывался старец о происходящем на подворье. Он даже придумал специальный бланк, который был разделен на семь частей соответственно каждому дню недели, и вписывал в них все происшедшие в этот день события. В конце недели бланк отсылался на Афон. Все отчеты старца составили более двух тысяч страниц.

• Старец Аристоклий заботился не только о благоустройстве подворья, но и в первую очередь о духовном окормлении братии, многочисленных духовных чад, прихожан и паломников. Несмотря на тяжелый недуг, старец Аристоклий иногда принимал в день более тысячи человек. По его молитвам исцелялись одержимые.

• В предреволюционные годы старец духовно поддерживал многих людей – и простых, и именитых. Известно, что он предсказал ранение генералу Брусилову, который затем, по совету старца, усердной молитвой исцелился.

• Отец Аристоклий предсказал матери будущего митрополита Минского и Слуцкого Филарета (Вахромеева), тогда еще незамужней, что ее будущий сын станет архиереем.

• Старец предвидел Октябрьскую революцию 1917 года и даже Великую Отечественную войну.

• В тяжелое революционное время по молитвам старца люди спасались от голодной смерти, выходили из тюрьмы, избегали расстрела. Благодаря молитвам старца многие неверующие обратились к Богу.

• Старца знали и уважали все московские священнослужители. Особенно почитали старца Аристоклия Святейший Патриарх Тихон (Белавин) и епископ Трифон (Туркестанов).

Святейший Патриарх Тихон (Белавин)

• Монахиня Варвара (Цветкова), будущая настоятельница Гефсиманской женской обители и Вифанской общины Воскресения Христова в Иерусалиме, вспоминала: «По молитвам афонского старца Божия Аристоклия в Пантелеймоновой часовне на Никольской совершалось много чудес, исцелений больных и несчастных одержимых. Батюшка принимал на Большой Полянке, в Афонском подворье, бесконечных посетителей, жаждавших его духовных советов и руководства».

• Она же вспоминала: «Батюшка всегда утешал нас, молился и говорил, что будет. Однажды, когда и брат, и отец находились на Лубянке, и не было никакой надежды на то, что выйдут они оттуда живыми, и мне было невыносимо тяжело, батюшка вдруг весело сказал: “А вы уедете в другие страны, и открыто”. Я просто оторопела: “Да ведь нет никакой возможности!” – “А вам будет”. Говорил он об этом в 1918 году, незадолго до своей смерти, а случилось все, по его слову, в 1922 году: брат неожиданно и необъяснимо вышел из тюрьмы с предписанием высылки за границу, через несколько дней отца отпустили без всякой видимой причины. Мы ничего не понимали, но, однако, вместе с профессорами, которых революционеры за ненадобностью высылали за границу, и нас отправили в Германию. Воистину это было для нас чудом. Дорогого батюшки с нами уже не было».

• Мать Варвара еще делилась: «Я часто с болью вспоминала, как за десять дней до его кончины я была у него, и он как-то особенно тепло меня благословил: “Прощай, чадушко, прощай…”»

• Мать Варвара рассказывала также о пророчествах старца. В разговоре о судьбе России после революции она сказала старцу, что надеется на Белую армию, которая тогда образовалась. Старец ответил печально: «Нет, не надейся, потому что дух не тот».

• Когда же она спросила старца о войне, которая тогда еще не закончилась, он ответил: «А еще и другая будет… И ты узнаешь о ней в той стране, где будешь тогда… Что оружие немецкое бряцает на границе России». Мать Варвара свидетельствовала: «Так и случилось. В “Palestinian Post” в Иерусалиме мы именно эти слова и прочитали. Конечно по-английски».

• Монахиня Евфимия рассказывала о помощи старца: «У мамаши моей очень болела рука уже несколько лет. И каких только лекарств мы ни испробовали, и к каким докторам ни обращались, но боль не унималась. Я говорю раз: “Поедем к старцу, он поможет”. Поехали утром. Старец был не совсем здоров и находился в келье. Он с такой любовью принял нас! А сам как-то все улыбался, сидел он не на своем месте, а как бы кого дожидаясь. Благословил нас и стал разговаривать. Взял матушкину руку, стал ее тереть. Я сняла с матушки кофту, он все продолжал тереть руку, а сам улыбался, точно для нас у него было нечто утешительное, и он не мог от удовольствия не улыбаться. Потом оставил матушкину руку, дал просфорочку, помазал маслом и так, радуясь, отпустил. С тех пор болей не было. Думаю, мой старец и радовался, зная, что за его молитвы Господь исцелил мою мамашу».

• Мать Евфимия еще вспоминала: «А как батюшка утешал меня своими беседами! Бывало, скажет: “Ах, чадо мое возлюбленное, если бы ты знала, как хочется мне спасти вас! Все бы претерпел ради вас, пусть Господь вас спасет! Только бы вас к Нему привести! Только бы вы спаслись, нет у меня бóльшей заботы, как только привести вас ко Господу, и нет серьезнее дела на земле, как спасение души…”»

• Вспоминала также: «Батюшка всегда радовался, когда видел усердие наше, детей духовных, друг ко другу или к другим. У него была необычайная благодарность за малейшее участие со стороны другого. Удивительно он любил детей. И всегда-всегда его окружали дети, были такие приверженные к нему, что никак не хотели уходить от своего батюшки…»

• Она же рассказывала: «Бывало, старец идет из кельи двором, а уж народ его ожидает, он всех благословит, затем ему подадут ящик небольшой с кормом для голубей, и батюшка с молитвой им насыплет и благословит. И так каждое утро, а голуби – где только не усядутся, дожидаясь его. Потом старец входил черным ходом, и дети его уже ждали вместе со старшими, с парадного же впускались только взрослые. Сперва он принимал всех с детьми, а потом шел в большую комнату, всю заставленную иконами, наподобие часовни, для общего благословения. Батюшка изнемогал от народа, бывали дни, когда он принимал не одну тысячу человек».

• Монахиня Евфимия вспоминала еще: «Часто к батюшке Аристоклию в часовню приводили одержимых. И когда он их отчитывал, а потом помазывал маслицем, они и визжали, и гавкали, и скулили, а иных прямо выкручивало и трясло, – видеть это было страшно. А батюшка приказывал бесам уйти, и они слушались его. Однажды притащили к нему одержимую бесами женщину. Она так сопротивлялась, что двое крепких мужчин с трудом могли удержать ее и то только потому, что связали ее веревкой, которую она все порывалась сорвать с себя. Когда ее поставили перед старцем, он так строго на нее посмотрел и говорит: “Тебе кто разрешил в нее входить, а?” И тут одержимая каким-то тоненьким, визгливым голоском, как бы даже не она сама, ответила: “Я не входил в нее. Она сама, она сама! Она соблудила с кузнецом, имея законного мужа… И я имел право в нее войти!” По молитвам старца Господь на глазах у всех исцелил эту женщину. Вот какой был у старца дар – бесы его боялись».

• Она же вспоминала: «А вот еще какой случай был с одной моей знакомой, жившей у Хитрова рынка. Не ладилась у нее жизнь, а однажды так припекло, что решила она утопиться. Побежала она на мост и уже хотела броситься в Москву-реку, как вдруг какая-то сила отбросила ее назад. Рядом никого не было, но на нее напал неизъяснимый страх, и ей захотелось поскорее уйти от того места, да и решимость свести счеты с жизнью куда-то пропала. Долго ей не давал покоя охвативший ее на мосту в ту ночь страх. Ей посоветовали пойти к старцу Аристоклию – уж он-то все знает. И она пришла к батюшке, рассказала ему все, как было. А старец выслушал и говорит: “Божия сила тебя оттолкнула. Ты хоть женщина и распутная, да за твою доброту, что и есть ты одна не сядешь, и кружки воды одна не выпьешь, – вот за это тебя Господь и помиловал”. Эти слова старца перевернули в ней душу. И знаете, ведь исправилась она, стала к старцу ходить за советом. Здесь мы с нею и познакомились. Вот как бывает. Всяк по-своему к Богу-то приходит».

• Мать Евфимия вспоминала также: «А вот какой случай был в семье Бусориных. Рассказывали, как в их любимого дедушку бес вселился и в короткий срок так его извел, что из жизнерадостного и вполне здорового человека он на глазах у всех превратился в дряхлого старика. Бабушка все надеялась, что врачи помогут – возила его от одного светила к другому, да толку не было: таял дед как свечка. Однажды бабушка с дедушкой ехали в трамвае мимо храма Христа Спасителя. И подошел к ним незнакомый мужчина о чем-то спросить, а потом и говорит: “А чем болеет ваш папа?” Когда бабушка ему все объяснила, что не папа это, а муж ее любимый и по годам далеко еще не старик, незнакомец посоветовал им обратиться к старцу Аристоклию, что в часовне целителя Пантелеимона, рассказав о батюшке много чудесного. Дедушка и слышать ничего не хотел: из ласкового, спокойного он вдруг превратился в бранчливого и даже агрессивного, чего за ним раньше никто и никогда не замечал. Но все-таки бабушку он очень любил, и ей удалось его уговорить поехать в часовню. Всю дорогу он молчал, а на пороге часовни наотрез отказался идти. Пришлось всем семейством насильно тащить его к батюшке. Когда старец строго посмотрел на дедушку, дед весь затрясся, побледнел, да как закричит: “Я сейчас как выскочу и улечу в форточку!” Батюшка Аристоклий помолился, помазал деда маслицем, и вскоре дедушка совсем выздоровел».

• В 1926 году был записан рассказ духовной дочери старца, которая поведала следующую историю: «В 1910 году, в конце июля, я задумала отслужить двенадцать молебнов у Иверской иконы Божией Матери, чтобы Матерь Божия исполнила мое желание. Надо сказать, что я тогда была только по названию христианка, хотя и причащалась каждый Великий пост, но ни в уме, ни в сердце не было у меня ничего религиозного, о духовной жизни я не имела никакого представления и молилась Богу просто по привычке с детства… Так и жила, полная грехов и всякой нечистоты, когда задумала ходить в Иверскую часовню к вечерним молебнам. Отслужив двенадцатый молебен, я возвращалась домой от Иверских ворот по Пятницкой улице. Настроение было нерадостное, какая-то тоска, предчувствие наполняли мою душу, и я, даже не замечая, где иду, вдруг повернула с Пятницкой не на Кузнецкую улицу, как обычно, а в противоположную сторону и очутилась на Полянке. Опомнилась, когда увидела на другой стороне улицы икону святого Пантелеимона с горящей перед ней лампадой. “Где же это я, – думаю, – и зачем я тут?” Потом сообразила: это же Афонское подворье Пантелеймонова монастыря.

Моя мамаша как-то рассказывала, что когда я была еще ребенком, она была здесь в часовне, и там был монах Аристоклий, который ей очень верно сказал о ее жизни… А скажи мне кто-нибудь хоть за десять минут, что я пойду к старцу и так желать буду видеть его, я бы не поверила. Я даже была настроена против каких бы то ни было старцев или прозорливых, никогда сроду к ним не ходила. А тут – точно сила какая повлекла меня. Вхожу. Навстречу идет старичок, довольно полный, небольшого роста, с добрыми проницательными глазами. Он серьезно сказал мне: “Идите, садитесь”. Сам сел к столу. Помолчав немного и не спрашивая, что мне нужно, он взглянул на образ Божией Матери, висевший против стола, и, все время глядя на него, как бы спрашивая у него что-то, начал мне говорить. Я слушала молча и вдруг осознала, что он рассказывает мне всю мою жизнь, все мои поступки, даже зачем я ходила к Иверской и о чем просила. У меня мурашки пошли по телу от ужаса, спазмы сдавили горло, вырвался какой-то хрип, рыдания душили, я не могла более сдерживаться, и слезы полились неудержимо. Я наплакалась вволю. Старец дождался, когда я успокоюсь, потом благословил меня иконочкой Божией Матери “Скоропослушница” и ласково сказал: “Ну, теперь всегда ходи ко мне. Будешь?” Я сквозь слезы ответила утвердительно и, не переставая плакать, вышла… С этого времени отец Аристоклий неотлучно был в моих мыслях. С нетерпением дожидалась я того дня, когда можно будет опять к нему пойти. Прихожу. Народу – и не пройдешь. И в передней, и в большой комнате. Кто сидит, кто стоит… К детям батюшка был особенно внимателен: всех помазывал маслом и давал просфорочки. Подошла и моя очередь. “Ну что, пришла?” – обратился он ко мне и велел идти за ним в его келью. Там он собрал из разных мест понемногу денег, завернул их и дал мне: “Это тебе в благословение”. Я ушла, и с этих пор переменились все мои мысли, все прежние интересы стали для меня чуждыми, совершенно ненужными. Образ старца, его добрые глаза, его любовь, особенно его нежная любовь к детям, а по временам строгие отеческие обличения, как бы выговоры, – все это поражало меня. И все это соединялось у него с такой сострадательностью и такой горестью о заблуждающихся… Я не поняла сначала, для чего батюшка дал мне денег, ведь я служу и не нуждаюсь вообще. И только после уразумела значение этого, когда вскоре должна была начать работать дома, и, верю, по благословению батюшки ни работа, ни деньги у меня не оскудеют, и даже долг, который я не надеялась получить, был мне выплачен совершенно неожиданно».

• Она еще рассказывала: «Задумала я раз пойти пешком к преподобному Сергию с отцом… С ним много народу собиралось идти. Пошла к старцу за благословением. Он с улыбкой благословил меня и говорит: “Ведь тебе очень трудно будет идти”. – “Батюшка, – отвечаю, – хоть я никогда не ходила пешком, но вы благословите, я с вашим благословением и пойду“. – “Ну, если хочешь, иди. Только тебе очень трудно будет идти”. Я все-таки отправилась, не понимая силы его слов. Собралась, сделала сумочку через плечо… Собрались мы в Кадашевском храме и после литургии и молебна пошли к Крестовской заставе. Погода испортилась, стал моросить дождь. И вдруг я, пройдя немного Мещанскую улицу, так оступилась, что на правом башмаке отвалилась подметка и висела только на каблуке. Что тут делать? Домой идти очень не хотелось, я привязала подметку к башмаку и так пошла. От ненормального движения ноги до того опухли, что не поднимались, и я ими шмыгала, а не шагала, и даже через маленькую лужицу должна была сперва одну ногу, поддерживая руками, переставить, а потом другую. Так я дошла до Хотькова монастыря, там мне подметку как-то прибили, но ноги совсем отказались идти, и на оставшиеся двенадцать верст пришлось нанять телегу. Тогда только я вспомнила слова старца, но не раскаивалась, что пошла. И помню, впервые в жизни я так молилась, прося преподобного Сергия помочь мне в духовной жизни. Пока не пришли наши, я все время была у мощей преподобного. Ночевали мы там две ночи и уехали обратно на поезде».

• Она же вспоминала: «Первого числа каждого месяца батюшка служил молебен с водосвятием. Народу бывало столько, что во всей квартире не найти свободного места. Стояли, сидели на полу, лежали. Многие с детьми… И батюшка в полном облачении, торжественный такой, служил с иеродиаконом и певчими. После молебна он помазывал маслом, раздавал иконочки; некоторые спрашивали совета, и он, несмотря на усталость и болезненность свою, с любовью и таким радушием всех удовлетворял, особенно посетителей с детьми».

• Уже после смерти старца Аристоклия отец Исаия рассказал старцу Даниилу из Донского монастыря следующую историю. Однажды к отцу Аристоклию пришла женщина, неся на руках мертвую девочку. Будучи наслышана о силе молитвы старца, она везла к нему из Рязани свою больную доченьку в надежде, что отец Аристоклий исцелит ее. Но в дороге девочка скончалась. И теперь мать умоляла старца оживить дитя. Она не сомневалась в силе молитвенного предстательства старца пред Господом и с верою ждала от него чуда. И чудо свершилось: по молитвам старца Аристоклия девочка ожила и исцелилась от болезни. Мать прижимала к себе ожившую дочку и не могла найти слов благодарности, а лишь повторяла: «Дай Бог вам здоровья, батюшка, дай Бог вам здоровья!» e Однажды одна духовная дочь старца Аристоклия тяжело заболела, у нее были парализованы ноги. Тогда старец пришел к ней, чтобы ее навестить и утешить. Пробыв у нее некоторое время и собираясь уже уходить, он благословил ее и сказал: «Ну что же, чадушко мое любимое, мне пора уже уходить, ты не унывай, а молись и благодари Господа. Я вот пойду, и, когда буду выходить, ты подойди к окошку и помаши мне ручкой, а я помашу тебе». Духовная дочь старца смутилась и говорит ему: «Батюшка, я же не могу встать, а вы говорите: подойди и помаши». Старец улыбнулся и ответил: «Ничего-ничего, помаши». Только старец вышел за дверь, как эта раба Божия почувствовала в ногах своих силу и встала. Она, еще сама себе не веря, подошла к окну, а в это время из дверей дома на улицу вышел батюшка и, повернувшись, помахал ей рукой, а она – ему. Все родные болящей были потрясены этим явным чудом Божиим, случившимся по молитве старца.

• Известен случай исцеления старцем Аристоклием слепого мальчика. По совету местных врачей одна молодая женщина со слепорожденным сыном приехала в Москву. Больной сын был показан лучшим врачам, и назначен был день операции, но мать не могла окончательно на нее решиться. Проходя случайно мимо часовни великомученика Пантелеимона, она увидела множество народа. Узнав от людей о старце, о его прозорливости и даре чудотворения, она решила прийти к батюшке с сыном и все ему рассказать. Увидев ее, батюшка стал пристально смотреть на вошедшую женщину, продолжая делать помазание маслом. Народ подходил к нему по очереди. Когда она подошла, батюшка крестообразно помазал мальчику оба глаза, а матери чело и, взглянув на нее, спросил: «У тебя муж-то кто?» – и, не получив от нее ответа, сказал: «Сам сатана!» Женщина рассказала ему все о своей жизни. Выслушав все молча, батюшка благословил ее и сказал: «Мой совет тебе такой: операцию не делать, а все дни, которые ты здесь, в Москве, пробудешь, приходи сюда, в часовню, ежедневно с мальчиком на молебен, а на будущий год опять приезжай с сыном ко мне. А потом ты ко мне приедешь с мужем». Она не могла в это поверить. Однако на следующий год она опять приехала к батюшке одна с сыном, как он ей и сказал. Прожила она в Москве несколько месяцев и ежедневно приходила в часовню на молебен, а батюшка каждый раз делал крестообразно помазание глаз мальчику. Перед ее отъездом домой батюшка помазал глаза мальчику и, благословив его, сказал: «Господь знает, кому что нужно». И вот эта женщина приехала к нему с мужем и мальчиком, уже зрячим, с открытыми голубыми глазами. А когда ее мужа подводили к батюшке несколько мужчин, он высоко подпрыгивал и с криком падал на пол, так что было страшно на него смотреть. Если бы не молитва батюшки, то он, наверное, не остался бы в живых. Последний раз подпрыгнув, он упал и лежал как мертвый. Долго не приходил он в чувство, но потом вскочил, бросился к батюшке в ноги и зарыдал. Женщина рассказывала о чудном прозрении сына так. «Рано утром я, как всегда, читала акафист Божией Матери у Ее иконы “Скоропослушница”, а затем стала читать акафист великомученику Пантелеимону и вдруг слышу: «Мама, мама, подойди ко мне скорее!» Бегу к сыну, и что же! Мальчик-то мой сидит на кроватке, а глазки-то открыты, и смотрит на меня и говорит: «Мама, я тебя вижу, мам, я вижу тебя!»