Текст книги "Барды на Камчатке. 2023. Дневники и другие тексты"

2 июля, воскресенье

В пять утра меня разбудил взгляд. Это Лариса просто пришла ко мне в комнату, стоит и молча на меня смотрит. Вот интересно, долго ли.

– Поехали? Володя мой не спит… Поедем?

Это я сама виновата, вчера выяснила, что ребята едут в Эссо по делам, и набилась к ним в машину, чтоб сэкономить бензин администрации КСП…

– А завтрак?

– А все готово, я попросила нам накрыть.

– А попрощаться?

– А мы видео запишем и пошлем.

Мы действительно записываем видео-сообщение на вотсап Светлане, при этом Л. весело щебечет, а я говорю только «Э-э-э» и «У-у» и чувствую себя идиоткой – мне страшно неудобно, что мы так спешно удираем, тоже мне лауреаты, не обнялись, не попрощались по-человечески.

От жадности ква-ква я спросонья затолкала в себя все три пирожка, положенные на завтрак, и довольно скоро после старта нашего автопробега напала на меня изжога.

Машина у Володи – белая иномарка, не помню, какой марки, небольшая легковушка без кондиционера, и окна не откроешь – пылища-пепелища.

Но в такую рань и не жарко, кстати.

Заправщик в Ключах, естественно, сном праведника спит, поехали мы заправляться в Козыревск.

Передали мне термос, я доверчиво сделала глоток…

Это был самодельный энергетик – две столовые ложки молотой гвоздики на термос. Действительно, глаза открываются сразу, эффект потрясающий.

Пирожковая изжога трусливо отступает, приходит другая, гвоздичная.

На заправке в Козыревске тоже никого. Ну тут уж я прошу сделать крюк до Гостевого дома «Толбачик», где в том году этно-площадку открывали, о чем подробно в книге «Литераторы на Камчатке. 2022» изложено, а поскольку и там еще все спят, оставляю книгу на крыльце дома хозяев этой гостеприимнейшей турбазы.

А потом еще В. везет нас показать, где по молодости браконьерил, и я радостно узнаю: это то самое место с беседкой на высоком берегу Камчатки, откуда Мария нам показывала вулканы Ключевской группы, пока Лена Пестерева фотографировала табун лошадей.

В завершение стихийной экскурсии В. завозит нас на самую высокую точку поселка, чтобы мы насладились панорамным видом Козыревска (здесь я впервые), и дальше мы едем уже без остановок.

Последнюю из взятых с собой трех книг я вручаю Л., про нее же там тоже целое предложение написано.

Л. тут же отдарилась брелком-матрешкой.

В девять утра меня высадили у бассейна.

Фотоальбом «Козыревск».

Снова Эссо

Жизнь одна, и прожить ее надо в Эссо.

Приобретения и сложности произношения

3 июля, понедельник

Увидела в поселковом чате – холодильник продают. Написала, приценилась – аккурат мои призовые.

– А почему продаете? – спрашиваю.

– Купили новый, побольше, – отвечают. – Поесть любим.

Ну, думаю, надо брать. И нести недалеко, через дом, метров триста. Выторговала доставку. Через полчаса двое подростков, кряхтя, притащили, в угол поставили. Позже гляжу в чат – а хозяйка холодильника, вдохновленная скорой сделкой, еще несколько предметов бытовой техники продала.

К обновке помыла окна в кухне изнутри. Сразу захотелось помыть и снаружи, но для этого нужна стремянка. На стремянку шальных денег уже нет.

Екатерина Самсонова из П-К пишет:

– Прихожу на работу – а у меня на столе ваша книга лежит! Вот бы презентацию сделать!

– Уже намечено! – отвечаю. – 14 августа в 18:00.

Только вот книг не осталось почти. Думаю, может, в Городе переиздать? Чтобы не таскать из Москвы книги, я ж не ишак. И Катя присылает мне телефоны типографий, но предупреждает, что в П-К все очень дорого. Я не думаю, что дороже, чем через Москву, со временем разберемся.

Теперь уже знаю, что придется и макет тогда переверстывать в другие шрифты, иначе ридеро не разрешит.

МП дает мне наставления по книге, учит эвенским словам, сердится, что я неправильно повторяю за ней. А вы сами попробуйте! Там столько звуков, которых у нас нет, и гласных, и согласных! В интернете нашла статью про эвенский язык, так там одних букв алфавите тридцать шесть, а звуков-то больше! Потому как гласные длинные и короткие есть. А еще дифтонги, оййй…

Только «у имени тринадцать падежей, разветвленная система притяжательных форм (личных, возвратных, со значением отчуждаемой принадлежности). По особенностям спряжения различаются глаголы активного действия, состояния и начинательные.

Имеются свыше пятнадцать видовых и шесть залоговых форм глагола, шесть форм причастий и восемь форм деепричастий, отрицательные и вопросительные глаголы. Определение ставится перед определяемым словом и согласуется с ним по числу и падежу.

По грамматическому строю эвенский язык относится к языкам суффиксально-агглютинативного типа. В ольском говоре выделяют восемнадцать согласных и до двадцати гласных фонем (в том числе долгие гласные, а также дифтонгоиды иа, ие). Имеет место палатальный и лабиальный сингармонизм».

Целый мир, в общем.

До конца жизни будет, чем заняться долгими зимними вечерами.

Дорогой Бог, мозг и финансы

В визит-центр на нейрофитнес от ИГ, помимо тех, кто был в прошлый раз, пришли Л. и Лена из поселка Лазо. С Леной мы тоже знакомы по прошлому лету, беседовали на ямке о массажах, гуляли к лошадкам. Лошадки те, рассказала Л., были позже проданы – и новым хозяином съедены.

Сегодняшнее занятие посвящено отношению подсознания к финансовым потокам. Оказывается, просто не все готовы их принимать: откуда-то у людей страх, или стыд быть успешным, или установка быть «бедным, зато честным». Для советского поколения это вполне типично: не жили богато – нечего и начинать. Оказывается, и молодежь не вся воспитана в духе свободного бизнеса и рыночной экономики. В общем, по разным причинам люди не хотят брать деньги, им противно.

Закрываем глаза и просим Дорогого Бога исправить этот косяк в нашем мозгу. Деньги это хорошо, говорим, это будущие возможности принести еще больше пользы себе и обществу.

Л., в отличие от меня, всех присутствующих хорошо знает – это члены фольклорного ансамбля «Гуси-лебеди», которым она руководила, пока жила здесь. Договорились завтра вечером с ними со всеми костер пожечь у реки Быстрой, песен попеть.

Днем перед тем наметили отдельно с Л. встретиться по обмену массажными премудростями. Для этого велено мне принести чистую простыню.

Правка на рушнике

4 июля, вторник

Постирала простыню. Прополола кусок дернины, смыла с себя пыль в ванной и пошла на Речную улицу, два примерно километра, за ветклинику, за старую ферму, на берег реки Быстрой. Здесь жили Волковы Сергей и Лариса в малюсеньком домике возле сравнительно огромных конюшен.

Теперь стойла пусты, лошади проданы, Сергей умер от рака. Одной такое хозяйство не по силам, да и грустно, уезжает Л. в четверг к своему Володьке-гармонисту в Мильково, через неделю они распишутся.

У реки Быстрой небольшая сопочка естественного происхождения.

– Раньше ее называли Сопкой любви и с нее как бы начиналось Эссо. Вон там, повыше, первая школа была…

– Погоди, я читала, что первая школа была, там где сейчас администрация…

– Нет, это не первая, первая во-он там. К Наталье Петровне Сычевой сходи, она все знает, все помнит.

– Да уж я давно собираюсь к ней с книжкой, это же от ее рассказов вообще такая идея книги родилась, да все никак не решусь. Придумала сначала закончить с огородом, а потом уже совершать визиты. К ней, к Приходько…

На вершине сопки растут три могучие лиственницы и несколько берез. В траве десяток оранжевых лилий. Не слабых, даурских. Расцвел мышиный горошек и какой-то еще другой горошек, клевера – ползучий, луговой и какой-то еще.

– Я передам тебе технику «Правка на рушнике» из системы «Казачий спас».

Л. так и говорит «передам», а не покажу. И передает. Еще передает песенку, которую можно петь во время исполнения техники.

– А можно и другую какую-нибудь свою, если есть.

Лена из Лазо то снимает видео, то не снимает, то я не вижу.

В ответ показываю мышечные тесты, работу со шрамом, рассказываю про 12 шагов, про свой путь и опыт.

Из-за Пионерской наползает неприятное облако дыма с заревом от пожара – зловещее, но красивое. Лес все еще горит, дождя так до сих пор и не выпало ни капли с моего появления на Камчатке, уже три недели.

Иду полтора километра домой, одеваюсь потеплее и возвращаюсь к восьми, уже к огню. Приходит Юля с двумя белоголовыми сыновьями, лет четырех и шести, приходит ИГ.

Немного песен, чай из трав, овощной салат, расстановки на прекращение старых отношений.

В конце концов я тоже спела свою «Василисину песню» под аккомпанемент одной ложки и пошла восвояси, потому что была уже полночь, а в пять утра онлайн-группа.

Группу я проспала.

Граненые иглы, сухожильные нити

5 июля, среда

Проспала я группу – ну и ладно, и без нее три дня духовных практик подряд. Дорогой Бог лучше знает, сколько мне нужно спать. Села на свой новый старый велосипед без задних тормозов и поехала в огород. Господи, какое счастье ездить на велосипеде, дорогой мозг сразу скидывает лет сорок!

Выкорчевала еще пару квадратных метров пырея и поехала к МП уху из чавычи кушать. По дороге купила ей средство от мух, «но только не дихлофос».

МП недовольна тем, что Лена Пестерева в нашей книге называет ее «великой женщиной».

– Вот Лене и пишите свои претензии, – сливаю ответственность я. – Она писатель, она так видит. Говорит, Антона Палыча Чехова тоже все ненавидели, про кого он писал, но он тем не менее великий писатель Чехов.

– Я так устала, с утра шью торбаса для музея. Гранеными иглами…

– Что, бывают граненые иглы???

– Конечно! Это же кожа, камус! Сухожильные нити! Ты должна меня сфотографировать за работой!

– Обязательно!

– И написать: «Великая женщина за работой!»

…

– Я так устала… Может, ты за меня пошьешь?

– Покажете, как – так давайте и пошью.

– Да ну, ты сто лет будешь шить!

– Зато вы сто лет будете отдыхать. Ну или сошьете что-нибудь другое…

В горах горят леса, летают вертолеты туда-сюда, не могут потушить. МП плохо спит, видит тревожные сны, переживает за оленей, ведь горит их корм, его и так немного.

Рассказывает, как кочевали с родителями, как жили в поселках, которых теперь уже нет – Лаучаны, Кекук – всех Советы согнали в Анавгай и в Эссо. Некоторые эвены еще долго оставались на своих рыбалках, не хотели укрупняться.

Рассказывает, как таскали с братом из запасов сахар, ножом кололи, размачивали в речке и ели. Как мать заметила, что полугодовой запас сильно поуменьшился, и корила их. Но не прибила. Смеется. Это приятные воспоминания.

Вечером в визит-центре снова расстановки, и я становлюсь в них то чьей-то душой, то сыном одиннадцати лет… Благодаря велосипеду, я примерно на столько лет сегодня себя и чувствую, так что это совсем не сложно.

Из бассейна куда-то делась половина воды, зато оставшаяся половина комфортной температуры, можно посидеть в ней подольше. И поплавать. Стоять в воде по пояс как-то глупо, да. И кусают комары.

– А сегодня ты мне не нажимала на больную точку.

– Ну как не нажимала, нажимала, просто она больше не болит, наверное…

– Ну-ка нажми еще раз… Хм, действительно, не болит больше…

Каэрс

6 июля, четверг

Громкоговоритель запрещает ходить в лес и приезжать в Эссо. Рекомендуют даже лишний раз не выходить на улицу и носить маски. В поселковом чате ищут, кто доставит из города полтонны чего-то там для тушения пожара. Пожара не видно, но дымом пахнет, дальние сопки в дымке.

Утром проводила Л. с Леной на автобус, выдала Лене метр тейпа, показала, как клеить на шрам. Хорошо, что показала, потому что вчерашнее объяснение, судя по реакции, не было понято. Взгляд у Лены расфокусирован, мысли где-то далеко в будущем, или наоборот, глубоко в себе; ощущения того, что она разговаривает со мной – нет. Однако это не повод не пытаться.

– Может, ты приедешь как-нибудь в Лазо? Я тебя на лошадках покатаю? В лес сходим?

– С удовольствием, когда уедет моя платная пациентка. Но как я туда попаду?

– Ну, придумаем что-нибудь, на связи.

Лазо – поселок на другом берегу Камчатки, туда можно только на пароме из Атласова переплыть. В Атласове, кстати, есть музей, я видела ролик на ютубе, туда я тоже хочу. И про Владимира Владимировича Атласова главу отдельную напишу когда-то обязательно. Матерый был казак, всех тут подвел под ясак.

Л. уже в автобусе – я заметила, она не очень-то любит прощаться.

На обратном пути замечаю, что у теплого ручья, вытекающего из бассейна, уже цветет иван-чай. Повсеместно цветут дрема и хлопушка, подмаренник и гравилат, который гугл определяет как алеппский.

Княжик, жимолости, седмичник, багульник и мерингия отцвели на высоком берегу над бассейном, зацвели звездчатка лучистая, брусника, линнея северная.

– У тебя новый клиент, – сообщает мне М. – Наталья Петровна Сычева, я дала ей твой телефон, она уж и в больнице была, не помогли…

– А я как раз к ней собиралась с книгой, вот и повод!

Я планировала дополоть последние три метра, потом с часу до двух показать ИГ, какие травы стоит класть в сурицу (напиток из трав, цветов и сахара), а какие нельзя, но – есть работа, значит огород переносится на после ботанической экскурсии.

НП, конечно, не помнит ни меня, ни моих обещаний написать книгу. Немудрено, она же хозяйка гостевого «Домика Сычей», таких восторженных туристов-обещалкиных через нее проходят десятки. Знакомимся заново.

– Чай будете? А запеканку? У меня новый рецепт, сейчас расскажу. Взбиваю два или три даже яйца, туда сахар, манку и творог. Я тоже очень стеснительная, и от страху даже в юности нагло себя вела, никогда не отказывалась от чаю, как мои подружки… Денис из библиотеки на диктофон мои воспоминания записывает, я покажу вам распечатки эти. Я конечно, тоже бы в книгу это оформила… Ну хоть кто-то правильно говорит «бодяк». А то все осот, осот…

За НП хорошо бы действительно ходить с диктофоном, как и за МП, и за М., но неудобно же сказать «стоп, погодите, повторите, я запишу».

Остается только надеяться, что люди не устают повторять одни истории по нескольку раз.

Вот например, история про зеленый контейнер, который стоит у М. во дворе. Как его несколько раз крали в Елизово, как она его находила, как год перевозила в Эссо, устанавливала, красила… Это не контейнер, это памятник воли, упорства и я даже не знаю, чего еще это памятник. Зачем он ей тут?

– Ну, сейчас в нем хранятся инструменты…

Когда она заканчивает эту героическую эпопею, я вспоминаю, что уже слышала ее, и точно не раз, но забыла напрочь.

Надо выкинуть в ноут миллион видео и фотографий с телефона и начать записывать аудио. Иначе я все забуду. А они такие уже хрупкие, эти женщины, которые все еще что-то помнят и готовы этим делиться.

По берегу Уксичана идем с ИГ вверх по течению от музея в сторону Солнечного.

Зацвела спирея иволистная и много еще чего. Какая-то новая лапчатка, горошки, льнянка, тмин, тысячелистник, клевера, ромашка, подорожники; шиповник тупоушковый; в бутонах дельфиниумы.

За науку ИГ отдает мне свои огурцы, два я уже слопала, еще три остаются в пакете на Солнечном.

Когда я выдергиваю последний пук пырея, начинается дождь.

М. говорит – это называется «каэрс» – поймать волну.

Когда мы вечером тащим от НП дверь («Год не могу забрать дверь, боюсь, она ее выбросит, хорошая дверь, деревянная, Штерн еще делал, мастер тут жил такой, немец»), нас догоняет сосед, молодой парень, кладет ее себе на голову и почти бегом заносит на горку, оставляет у калитки. Мы плетемся сзади.

– Были когда-то и мы рысаками. Вот это и называется – каэрс.

Зимний камус, летний камус

7 июля, пятница

– Дарова! А я тебя видела по телевизору. Теперь ты тоже великая, как я.

– Мая Петровна, меня так много раз показывали по телевизору, что я давным-давно великая, привыкла уже, – смеюсь я.

– Ты все-таки скажи Лене, пусть она исправит. Великая! Это Екатерина Великая, Великий Ле-ени-ин.

– Ладно, напишем – «выдающаяся».

– Что это еще, зачем? Напишите просто – хорошая…

МП показывает мне свою работу, инструменты – граненые иглы, нож и чучун, которым сто лет, которые ее отец делал для ее матери. Показывает, как у них в семье скручивают сухожильную нить – не на руке, как давеча корячка в Краевой библиотеке, а на ноге – на ляжке. Показывает фотографии, свой семейный альбом, рассказывает про отца и маму, братьев, детей и внучек. Несколько снимков я бы и пересняла, но постеснялась.

– А почему тут три полоски, а тут две? – я спрашиваю про белые полоски на вышитых «планках» эвенских кафтанов.

– Долго объяснять. Потом расскажу. Не отвлекайся, мы смотрим фотографии!

В молодости МП была ох, как хороша. Особенно со стрелками, в сценическом гриме. Немного похожа на Вертинскую-мать.

Ломовцева – это фамилия ее мужа, русского ихтиолога из Ульяновска. Шесть лет как его нет, МП очень скучает по нему. А как ее девичья фамилия, я и не спросила, побоялась.

МП вообще не любит, когда ей задают вопросы, сердится. Потом через некоторое время рассказывает.

– Вообще-то ты хорошая, – говорит на прощанье.

– Конечно, я хорошая, – смеюсь.

С собой мне выдан на посмотреть двд-диск с сопроводительной книжкой – текстами родовых эвенских песен на двух языках – эвенском и русском. На двд МП и ее коллеги танцуют и поют в национальных костюмах собственного изготовления. Потом рассказывают о том, что пели и танцевали.

Танцуют как птицы, как рыбы, как олени.

Поют о горе потери, о радости встречи, о тундре, о собачьей упряжке.

Что видят, то и поют, так и танцуют.

Фотоальбом «Эссо эвенское».

Дикая утка

8 июля, суббота

– Прочитала почти всю вашу книгу, что-то пролистала. Ну вы напороли, конечно, с датами… Лучше бы писали, как писали, художественно, без дат…

– Ну, как записала за вами на манжетах… Все исправлю, что скажете!

– Вот я вам приготовила распечатку, это моя лекция для экскурсоводов, возьмите. Но я, право, не знаю, как бы мы могли с вами сотрудничать в соавторстве, я не вижу.

– Тогда давайте вас отдельной книгой издадим!

НП вручает мне пятнадцать листов А4 краткой истории поселка Эссо. Буду сверяться.

– Приготовила для вас дикую утку, сын принес с охоты осенью.

– Огосподи, я никогда не ела дикой утки!

– Вообще-то я в последнее время обленилась и не готовлю, покупаю еду в кафе.

НП сдает номера туристам, ее «Домик Сычей» – самый бюджетный и удобно расположенный в селе гостевой дом: в самом центре, прямо возле бассейна.

Отдых в четырехместной комнате обойдется всего 5000 рублей в сутки – 1250 рубля с человека. Есть и два двухместных номера.

Бронировать надо заранее, жилье пользуется популярностью.

Выходной на хозяйстве – раз

9 июля, воскресенье

Нэля уехала в турне, теперь у М. не четыре, а пять собак, а сама она каждый день ездит работать в ее теплицу и кошек кормить.

Зацвели у меня на грядках два вида клевера, ползучий и мясо-красный, немного нарвала цветов.

Прополола отросший пырей на трех грядках, только закончила – дождь пошел.

Оторвала еще немного обоев, посмотрела кулинарное шоу.

Квартирантка болеет, не появляется уже неделю, чем я и пользуюсь.

Определила несколько растений, нашла еще несколько ошибок в источниках. Не умею отдыхать.

В гостях у мастера

10 июля, понедельник

Гитара брата М., который прожил всего тридцать лет, отправилась в починку к Юрию Приходько, и я с ней – смотреть картины художника.

Вообще-то я в живописи почти ничего не понимаю, но по моим ощущениям, то, что я вижу, – импрессионизм.

Стены мастерской плотно завешены картинами. В основном это пейзажи маслом. В большинстве своем полноцветные, но некоторые почти черно-белые, зимние. Почему-то мне они нравятся больше других, и вдруг ЮП говорит, что это его любимые, одни из последних.

– Я эти лишние колки уберу, порожек поменяю, не возражаете?

– Нет, конечно, делаем нормальную шестиструнку. Я струны-то купила, привезла, а колки старые не крутятся, да и подставка отклеивается, страшно – начнешь натягивать, она отвалится…

– Вижу, тут серьезный ремонт нужен, скоро не получится. Несколько дней.

– Да я не тороплю, делайте, сколько надо. А можно на ваших гитарах попробовать поиграть?

– Конечно. Если надо, можно и подключить.

В мастерской художника пять гитар, все разные. Все восстановлены из сломанных. У каждой своя история. Та с помойки, эту отдали за работу… Все звучат отлично, сообразно материалам, из которых сделаны.

Фанера никогда не будет звучать как массив, мастер объясняет мне, почему; а заодно рассказывает, походя, настоящие секреты гитарных и скрипичных мастеров. Оказывается, древесину для музыкальных инструментов годами вымачивали в пруду, да-да, чтобы микроорганизмы съели всю паренхиму. За счет обилия микропустот так хорошо звучат старинные скрипки. Вы знали? Я нет.

– А это что у вас, ламповые усилители? А почему так много?

– А ну-ка садитесь. Вот сюда, в середину, – ЮП ставит мне табурет так, чтобы я оказалась между всех колонок, и с телефона включает музыку. Чайковского. – Вы где слышали такое качество звука?

– В театре, в оркестре. Ох, ничего себе! А можно я буду иногда приходить музыку слушать? А вы все это сами?

– Да, сам собрал. Началось с того, что у меня начинала болеть голова, когда я слушал музыку из обычных колонок. Я понял, что это из-за посторонних шумов, и решил от них избавиться. Смотрите, вот так устроена колонка…

Далее следует небольшая лекция с рисунками о том, как устроены усилители. Я ничего не понимаю, но силюсь понять, внимательно киваю, мычу, тычу пальчик…

Меня спасает Наталья Леонидовна, жена художника: она зовет нас к столу. На столе – постная еда: рагу из кабачков с солеными огурцами. Варенье из ревеня, клубника. Петровский пост.

В доме тоже везде картины, несколько – кисти отца НЛ, бывшего Юриного преподавателя живописи из Сыктывкара, Леонида Ивановича Потапова.

На прощанье НЛ нарвала мне в огороде пук мяты. Мята здесь тоже огромная. Снега много, почва плодородная, лето короткое – растения жирные. Подмосковные травы после здешних кажутся чахлыми и облезлыми.

Фотоальбом «Художники села Эссо».