Текст книги "Тринадцать объявлений Лёвы Лучика"

Объявление третье

Осторожно, плесень!

Это хорошо, что на презентацию нам дали ещё неделю.

И хорошо, что я не успел полюбить бородатую агаму, а Матвей живёт почти рядом, и не пришлось тащиться за тридевять земель с ящерицей за пазухой, тяжеленным рюкзаком и мешком с физрой. Я почти без сожаления вернул ему агаму – слишком странно она себя вела, и я боялся, что стану заклятым врагом всей большой семьи Зайцевых, если с ней что-то случится.

И хорошо, что мои родители знают, с кем имеют дело уже девять лет.

Понимаете, вот сколько себя помню – всегда мечтал сделать какое-нибудь открытие и прославиться.

Сначала я хотел спасти весь мир. Я тогда ещё в детский сад ходил. Я не очень понимал, от чего хотел спасти мир, но чувствовал, что стою на пороге открытия. Больше всего это чувствовал, когда вытаскивал из дедушкиных шкафов камни и раскладывал их на полу так, что даже зелёного ковра не было видно. Камни были большие и маленькие, разных цветов и формы. Потом я снимал носки и шёл по камням, представляя себя старым путешественником, который обошёл весь мир, как в сказках. Однажды мне оставалось совсем немного, чтобы сделать открытие, но бабушка ворвалась в комнату и запричитала. Это было примерно так:

– Лёва! У дедушки будет разрыв сердца, когда увидит свою коллекцию на полу!

А ещё:

– Лёва! Грохнешься на камни, останешься без мозгов! А твои родители нас в тюрьму посадят, что недоглядели!

Или так:

– Лёвушка! Ну поиграй во что-нибудь безопасное!

Так что с «миром» ничего не вышло, и я не успел придумать, как его спасти.

Потом мы с бабушкой собирали камни и расставляли на полках. Я подавал, а она расставляла. И рассказывала про мальчика Сашу, какого-то внука какой-то Татьяны Арнольдовны:

– Купили ему конструктор, так он целыми днями с ним играет. То одно построит, то другое. И фантазии ему хватает играть. Лёва! Почему у тебя всё время камни, палки, песок, грязь? Всё время эксперименты?

Это она вспомнила, как я прививки делал фруктам. В какой-то передаче по телевизору увидел, что можно сделать такую прививку яблоне, и на ней станут расти груши или апельсины, представляете? Помню, что была зима и яблони на даче у бабушки стояли в снегу. И на дачу никто не ездил. Это я к бабушке с дедушкой ездил домой. Поэтому решил сделать эксперимент с яблоками, которые лежали себе спокойно в вазе. Очень хотелось сделать им прививку. Я знал, где у бабушки шприцы и всякие лекарства. Открываешь шкаф на кухне у стены, и там, на нижней полке, розовая коробка. Она легко открывается. Я уколол апельсин и засосал шприцем сок. Потом выдавил его в яблоко, а заодно и в грушу, она вместе с яблоками в вазе была.

Но это показалось мне совсем неинтересным, и тогда я засосал шприцем зелёнку и сделал новую прививку. А потом ещё три. На месте уколов появились зелёные капли. Мне стало жалко яблоко: оно будто плачет зелёными слезами. Я вытер капли салфеткой, и жёлтое яблоко стало зелёным. Шприц я выбросил в мусорное ведро, а зелёнку положить обратно забыл. Мне до ужаса хотелось посмотреть, что там внутри, но я всё-таки решил дотерпеть до утра.

– Бабушка, давай разрежем яблоко? – попросил я её, едва открыл утром глаза.

– Нет, Лёвочка, – возразила бабушка, – сначала полстакана тёплой воды, потом омлет, а через полчаса яблоко. И вообще, ты никогда яблоки по утрам не ел. С тобой всё в порядке? – и она на всякий случай потрогала мой лоб. – Ты не поранился? Зелёнку не ты брал?

Я замотал головой и пошёл на кухню.

После тёплой воды и омлета бабушка разрезала наконец-то яблоко и охнула:

– Вот черти полосатые, что с фруктами делают!

Я вскочил со стула, чтобы рассмотреть действие прививок. В самой середине и в двух местах по бокам красовались тёмно-зелёные кружки.

– Вот это да! – удивился я.

Тут бабушка подозрительно на меня посмотрела:

– Лёва! Ты, что ли, додумался? Ах, вот почему я зелёнку видела…

И позвала дедушку.

– Вот, милый, смотри, – она кивнула в мою сторону, – ещё один искатель приключений в нашем роду. Только на этот раз биолог.

Я завороженно смотрел на яблоко и на дедушку, который тоже завороженно разглядывал яблоко. Как здорово, что кто-то может разделить твой восторг.

– Лёва, самое время начать вести дневник экспериментирования! – восхищённо сказал он, потом ушёл куда-то в комнату и вернулся с толстой тетрадью в красивой голубой обложке с золотым кораблём.

– Вот тебе дневник. Можешь делать зарисовки своих опытов, – сказал дедушка, а потом добавил: – Только всё-таки перед опытами лучше посоветуйся со взрослыми. И бабушку предупреждай. Не все готовы к таким сюрпризам.

С тех пор прошло много времени, и тетрадка эта куда-то затерялась. А опыты я фотографирую планшетом.

К чему я это вам рассказываю? А к тому, что через неделю в ящике я нашёл плесневелый кружок помидора. Тот самый, который я давал ящерице, но она к нему так и не притронулась.

На помидоре пузырилась чёрно-белая пена плесени. Это было настоящее фу! Но я решил сделать опыт: мне стало интересно, что будет с помидором дальше. Я нашёл на кухне пустую банку из-под сметаны (мама собирала их для бабушкиных дачных дел), положил туда помидорный кружок и закрыл прозрачной крышкой.

В Интернете я набрал вопрос про плесень и… лучше бы не набирал. Оказалось, что плесень живёт везде, даже в космосе! И размножается невидимыми спорами. Через полчаса плесень мне мерещилась везде, даже на своих пальцах под лупой я увидел белую плесень.

Что я узнал про плесень

Плесень – это гриб, который имеет микроскопическое строение. Её можно увидеть невооружённым глазом – известно, как выглядят испорченные продукты. Но если рассмотреть плесень под микроскопом, то окажется, что это ниточки с кучей шариков вокруг – спорами, которыми она размножается.

– Мам, – я пришёл на кухню, где вкусно пахло шарлоткой, – а человек может покрыться плесенью?

Мама как раз посыпала шарлотку сахарной пудрой и обернулась ко мне.

– Лёва, ты что, плесенью покрываться стал? Ты же мылся вчера!

– Мне кажется, да, – медленно сказал я и ещё раз посмотрел на свои руки. – А ты уверена, что посыпаешь шарлотку сахарной пудрой, а не сухой плесенью?

Мама засмеялась.

– Ну какая ещё сухая плесень, Лёв? Ты чего там насмотрелся или начитался, а?

Но мне было не до смеха. Ведь я прочитал, что плесень вездесуща и мы даже дышим ею. Я закашлял. Наверное, в пудру всё-таки проникли споры плесени и дошли до моего носа. Только почему мама не кашляет?

– Будешь шарлотку? Не бойся, Лёвушка, пудра настоящая. И никакой сухой плесени не бывает, – мама продолжала улыбаться, совершенно не понимая, какая кругом опасность.

Я съел три куска шарлотки, но мысли о плесени не давали мне покоя. Я решил проверить, смогу я получить сухую плесень или нет. Когда мама вышла из кухни, я взял ломтик батона, из холодильника достал пластинку сыра и прихватил ещё две сметанные банки с крышками.

«Пусть посушатся на батарее, – решил я. – Если плесень высохнет, значит, я открою закон сухой плесени. Значит, её можно вывести в домашних условиях или она сама может завестись в сухом виде».

Вечером я написал своё третье объявление: «Осторожно, плесень!» Нарисовал страшный череп с костями. К одной кости пририсовал поднятый вверх указательный палец, чтобы точно было понятно: нельзя открывать крышки. Объявление я положил на тумбочку около кровати, рядом с которой на батарее стояли три банки.

На следующий день я заметил, что плесень на помидоре выросла почти в два раза, на хлебе её не было, а на куске сыра появились белые пятна.

– Сынок, а что это у тебя за объявление? – спросил папа, когда увидел на тумбочке череп с костями.

Если я признаюсь, что выращиваю плесень, никто мне спасибо не скажет. С какой стати ребёнок стал плесень выращивать? Делать ему нечего, что ли?

И тут меня осенило. Точно! Алина Вадимовна задала нам сделать презентацию по окружайке: «Природные опасности вокруг нас». Пусть у меня будет самая большая опасность. Я даже здоровьем пожертвую, чтобы сделать открытие.

– Нам задали презентацию делать. Я решил про плесень сделать.

Мне показалось, что папа немножко расстроился.

– Может, задачи по математике порешаем, а?

Папа надеялся, что я полюблю математику всем сердцем, что «гены возьмут своё». Но только гены ничего не берут и математика у меня на четвёртом месте по любви. Поэтому я замотал головой.

– Мне ещё по английскому два упражнения. С мамой.

Когда мама пришла ко мне помочь с английским, она всё время шмыгала носом и оглядывалась по сторонам.

– Лёва, чем это так воняет у тебя в комнате? Ты ящерицу точно вернул?

И пошла по комнате в каждый угол заглядывать.

Я чувствовал, что сейчас произойдёт моё разоблачение. Скорее бы вырасти и поселиться в отдельной квартире, из которой я обязательно сделаю лабораторию.

– Ах, вот что! Точно! – голосом завоевателя земель воскликнула мама, отодвигая занавеску. – И объявление написал. Сообразил предупредить! Только чего же ты не сообразил, что сам в двух шагах от своей плесени, а? – продолжала она, разглядывая банки.

Честно говоря, я уже привык к ним. Чувствовал, что они мои питомцы. Будто живые.

– Мам, они же плотно закрыты, и я ничего не чувствовал. Это просто у тебя нюх как у охотника. Мне твои гены не предались, поэтому я ничего не унюхал. И вообще: эти опыты для презентации. Только я не умею эту презентацию делать. Поможешь?

– Лёва, эти банки нужно выбросить. Люди от плесени избавляются, а мы её специально заводим!

– Мамуля, я читал, надо ещё три дня подержать для эксперимента. Давай их на кухню перенесём? И знаешь, надо две презентации сделать. Я Матвею за агаму обещал, иначе бы он не дал мне её, – я обнял маму. – Ну что ты молчишь? Пожалуйста… Главное, тему выбрали! А картинки сейчас прилепим!

Объявление четвёртое

Нельзя лить воду просто так!

Знаете, кому я завидую больше всего на свете? Маугли! В детстве я очень любил эту книжку.

Хотел бы я, как он, жить среди зверей и птиц, общаться с ними на равных, носиться по джунглям и пить кокосовое молоко. И не нужны мне были бы никакие города, ни школы, ни даже шахматы с робототехникой.

Но тогда что бы делали без меня родители?

Мама точно в джунгли не поедет. Она с первым встречным пауком с ума сойдёт, как только увидит его мохнатые лапы. Что говорить о других тропических насекомых и змеях?

И папа не поедет. Он ни за что не бросит бабушку и дедушку. Бабушка, может быть, и поехала бы ради разнообразия, но дедушка без камней и хоккея не поедет. А где я ему в джунглях хоккей возьму?

Вот и получается, что только в мечтах я могу там побывать.

Я люблю мечтать. И говорить внутри с собой тоже люблю. Иногда у меня даже губы шевелятся, когда что-то обсуждаю внутри себя. Со стороны я похож на сумасшедшего, который идёт нога за ногу и бормочет что-то себе под нос. Однажды я так столкнулся на улице с Кешей.

– Лёвыч, ты что-нибудь видишь перед собой?

– А чего мне видеть? – отвечаю ему. – У меня внутреннее и боковое зрение хорошо работают. Слышал про такое?

– Ещё как слышал, – говорит Кеша. – Когда списываю на контрольной со шпоры, у меня, знаешь, как боковое зрение работает? Чтобы Алина Вадимовна не засекла.

В общем, Кешу тоже жалко было бы оставлять. Всё-таки он мой единственный друг и такой же тихоня, как я. Это я с родителями такой смелый и остроумный. А в школе мне храбрости не хватает.

Правда, когда я злюсь, бешеным становлюсь. А злюсь я, когда кто-то гадости разные делает беззащитным существам. Вот как Табуреткин с божьими коровками.

Больше всего в школе я люблю окружающий мир. Особенно когда Алина Вадимовна нам разные видеофильмы показывает.

Сегодня она нам показывала такой. Это же ужас, сколько воды зазря вытекает! Целые озёра. В них могли бы жить миллионы рыб и земноводных, если бы люди соображали и берегли воду.

Что я узнал про расход воды

По нормам на каждого жителя города приходится 220 литров воды в сутки;

принимая душ в течение 5 минут, вы расходуете около 100 литров воды;

каждый раз, когда вы чистите зубы, вы расходуете 1 литр воды;

наполняя ванну лишь до половины, вы расходуете 150 литров воды.

«Нет, – думаю, – так жить нельзя. Надо что-то делать. И начинать надо с себя. Так говорит наша учительница». Пришёл домой и написал объявление: «Нельзя лить воду просто так!» А потом ещё одно. Потому что кран с водой у нас на кухне и в ванной. Я нарисовал кран, из которого течёт вода, а под ним голубое озеро, в котором плещутся дельфины. Между прочим, есть такие дельфины, которые живут в пресной воде, только их очень мало осталось. Потом я перечеркнул красным фломастером это озеро с дельфинами. Вставил объявления в прозрачные файлы и приклеил на стены над раковинами.

– Что, – хитро сказал папа вечером, когда пришёл с работы и помыл руки, – бросил свою плесень? За воду взялся?

– Нет, пап, плесень я никогда не предам, я с ней уже породнился. Вот подождём ещё два дня, сфотографируем и сделаем с мамой презентацию. А с водой – это чистая правда! Ежедневно человечество сливает в канализацию целые озёра. А так бы, представь, сколько бы их было, этих озёр! Если б не человечество!

– Лёва, тогда надо с себя и начинать, – сказал папа, в точности как Алина Вадимовна, – а то льёшь воду по часу почём зря. Представитель человечества.

Я выпрямился и вытянул шею. Так я выгляжу солиднее и убедительнее.

– Я уже это осознал, пап. Больше не буду лить просто так. С сегодняшнего дня.

– Мама, – побежал я на кухню на звук льющейся воды, – ты чего воду льёшь?

– Да я не лью, я картошку чищу.

Я не унимался.

– А ты в кастрюлю налей, сколько тебе надо, и чисти в ней.

– Если ты такой умный, сын, бери нож и чисти!

– Мне некогда чистить, я же расход воды контролировать должен. А то, пока я буду чистить, вы целое озеро спустите в канализацию!

– Ладно, – сдалась мама почти без сопротивления, – я так и сделаю. Ты прав, Лёвушка.

Только я сел учить стихотворение – слышу, в ванной вода льётся. Пришлось бросать его и бежать в ванную. Там папа брился, а вода лилась просто так!

– Пап, экономь, пожалуйста, воду, – прошу. – Можно в чашку воды налить и в неё макать бритву. И вообще, зачем ты бороду бреешь, только вырастил приличную – и бреешься?

Мне показалось, что у папы даже уши зашевелились от возмущения. Он не очень-то любит, когда им руководят. Он сам кому хочешь руководителем будет.

– Я не брею бороду, а лишнее убираю. И вообще, я целый день на работе и воду только сейчас начал лить. У меня законное вечернее литьё воды. Пять минут. А душ принять ты позволишь, наш юный эколог?

Я – эколог? Это звучало очень круто! Гораздо круче, чем «ученик» или «третьеклассник», или «мальчик». Экологом меня ещё никто не называл. Я тут же представил, как сижу в просторном кабинете с табличкой на двери: «Эколог Л. А. Лучик».

От этой мысли я почувствовал себя на пороге нового открытия. Только пока было непонятно какого.

– Пап, когда в душ пойдёшь, я тебе время засеку, ладно? Успеешь за две минуты?

Тут папа с пенной бородой обернулся ко мне. На одну секунду я представил, как мы могли бы попшикать друг на друга пеной, и это было бы очень весело, но в папиных глазах веселья не предвиделось. Наоборот – кажется, я довёл его до пенной ярости.

– Лев, тебе уроки задали? – тут ошмёток от пены с бороды шлёпнулся в раковину.

– Конечно! Я стих учу.

– Вот иди и учи. А меня не учи, – нахмурился папа и как ни в чем не бывало продолжил скоблить шею. – Я в душе и так пять минут. Может, десять. Ты же знаешь, что вода стресс снимает. С макушки до пяток. А если две минуты? Не успеет снять, и буду я нервный и бешеный по квартире ходить. Как тебе такая перспектива?

Такой перспективы мне точно не надо, и я пошёл опять к маме на кухню.

Мама мыла сковородку.

И вид у неё был очень уставший.

Не у сковородки. У мамы. Это я увидел, когда она посмотрела на меня. Я решил пока про воду ей ничего не говорить. Оставлю до следующего литья.

– Мам, давай я сковородку помою?

– Лёвушка, спасибо большое за предложение, я сама домою. Ты стихотворение выучил?

– Нет, – говорю, – не лезет оно мне в голову! Как учить, если я всё время думаю, как воду сэкономить?

– А ты не просто думай, ты план составь. В каких ситуациях можно её сэкономить? Так сказать, оптимизировать расход. Напиши свои предложения. И в классе выступи. Будет польза. И вообще, иди мой руки, скоро ужинать будем.

– Я решил не мыть руки. Чего воду тратить? Я салфетками влажными вытру. Живут же люди без воды. Намочат тряпочку и вытираются.

– Лёваааа, – мама брякнула сковороду на стол, – какой ты дотошный! Иди лучше плесенью занимайся, а воду мы с папой и так бережём. У нас счётчики, между прочим, стоят.

– Счётчик должен быть внутри, – вдруг выдал я, сам того не ожидая, и показал на сердце.

Мама захохотала.

– Лёвка! Ты точно станешь если не учёным, то великим мыслителем. Не сомневаюсь! Давай зови папу, всё готово. А потом будем плесень фотографировать.

– Ей же ещё два дня расти!

– Она уже выросла. А презентацию мне потом некогда будет делать, у меня работы много.

Моя мама – мегаделатель презентаций. Она за пять минут любую сделает. Правда, с этой мы повозились целый час, но зато она вышла такой красивой. Не плесень, а произведение искусства. Мы вписали две фамилии – мою и Зайцева, как будто мы вместе делали.

Перед уроком по окружающему миру я сказал Матвею, что увековечил его фамилию в нашем научном труде по плесени. Только Зайцев этого не оценил:

– Не хочу я под твоей плесенью подписываться! Сам ты плесень!

Все, кто слышал, засмеялись.

На уроке я показал презентацию и рассказал всё, что изучил про плесень.

Все хихикали, как дурачки, а на перемене Сопелкин обозвал меня Плесенью Лучистой.

И только Алина Вадимовна меня поддержала. После последнего урока, когда я проходил мимо её стола, она сказала:

– Лёва, у тебя замечательная презентация. Мы её на городской конкурс пошлём, и ты выступишь. В декабре как раз научно-практическая конференция по экологии.

Ничего себе! Мои видения сбываются?

Мы медленно шли с Кешей домой, когда нас догнал Матвей Зайцев.

– Лёвыч, – позвал он, – ладно, я согласен: вписывай мою фамилию в презентацию.

«Согласен…»

Только теперь я не согласен. Алина Вадимовна мне предложила выступить, а Матвей тут вообще ни при чём. Только тогда маме придётся делать ещё и для него презентацию?

Но на самом деле меня просто обидели его слова, что я – «плесень». А говорил, что я – друг…

Но ведь он агамой рисковал! Этого я никогда не забуду.

– Ладно, – согласился я, – завтра подойдём к Алине Вадимовне и скажем, что вместе делали. Просто ты забыл.

Объявление пятое

Внимание!

Это не крысы, а новая порода мышей

Если моей маме сказать слово «крыса», она точно упадет в обморок. «Мышь» – всё-таки поспокойнее звучит, да? Поэтому это объявление я так и написал. «Внимание! Это не крысы, а новая порода мышей».

Это она ещё пакарану не видела!

Что я узнал про пакарану

Пакарана – это один из трёх самых крупных грызунов в дикой природе. В длину они вырастают до восьмидесяти сантиметров. А их масса доходит до пятнадцати килограммов. Это совершенно безобидное и не пугливое животное. Их нередко делают домашними питомцами. Они легко привязываются к человеку, становятся очень ласковыми и стараются всё время быть рядом с хозяином.

Она их до ужаса боится. И сколько я ни просил завести маленького крысёнка или мышонка, аргумент был жёсткий: наша кошка Глаша его съест.

Это мама на Глашу всё сваливает. Не хочется ей выглядеть трусихой, поэтому Глашей прикрывается. Видели бы вы нашу Глашу: ей только корону и мантию. Вылитая королева. Ест всё особенное, не то что я. Это мне можно гречу с молоком подсунуть и сказать: «Лёва, греча суперполезная штука». Или ещё круче: запечённую брокколи.

– Лёва! Всё зелёное – очень полезно!

Ну, я тоже не промах, нахожу, что сказать:

– А моя старая зелёная куртка тоже полезна, а, мам? А зелёный носок с авокадо? Второй – не знаю где, но и одним можно наесться, да, мам? Тем более с авокадо?

Тут мама начинает смеяться, и я прошу её сварить нормальные человеческие спагетти.

Однажды я заметил, что мама какая-то не такая ходит. Про уроки не спрашивает, вместо моей голубой рубашки папину синюю мне дала. А самое главное, только два раза в день мне звонить стала вместо десяти.

Оказалось, у Глаши закончился паштет, а она только его и ест, и никакой другой есть не желает, и поэтому объявила голодовку.

– Мам, – говорю, – ты посмотри, у неё на шее ещё три складки, значит, есть запас жира, пока ты паштет найдёшь.

Мама шуток на тему голодной кошки не понимала и не смеялась:

– Лёва, кошка голодает! У нас оставалось ещё вроде две банки, я была уверена, что дотянем, пока не привезут. А это только послезавтра! Ума не приложу, куда делись?

Когда я это услышал – скрючился, как дождевой червяк. Почувствовал, как у меня загорелись уши, точно две сковородки, – на них яичницу можно было пожарить.

Потому что… потому что… этот паштет прикончил я. Он лежал в холодильнике, а мне так лень было греть суп, ну я и взял этот пашет и намазал его на чёрную горбушку, а потом просто на ломоть, а потом ещё на один. Глаше я тоже дал немного. Хорошо, что она не умеет разговаривать и вообще не соображает, как маме рассказать про такого ненормального, как я, который слопал её еду и не подавился.

– Мама, прости, я случайно съел одну банку, – про вторую у меня язык не повернулся сказать, иначе мама повела бы меня проверять на глисты. Всегда, когда меня тянет на какую-то особенную еду, она думает, что всё из-за них.

– Ты ел кошачью еду? Там же всякие добавки специальные для стерилизованных кошек.

– А что такого?

– Лёвааа!

Тут я трогаю себя за нос, шевелю ноздрями и чешу в том месте, где у людей копчик. Такая кость, которую знает каждый, кто грохался на лёд или на асфальт.

– Мам? Мяу… Муррр… Я чувствую много запахов… Мам, у меня там хвост прорезается!

Мама смотрит на меня и почему-то не смеётся:

– Лёва, какой ты всё-таки ещё у нас ребёнок! Совсем не можешь отвечать за себя.

В общем, как вы поняли, никаких мышей и крыс мне не светило.

Одна радость, что по дороге на шахматы я заходил в зоомагазин, где мог любоваться грызунами сколько душе угодно.

Сегодня как раз были шахматы. До занятий оставалось ещё пятнадцать минут, и я решил зайти в зоомагазин.

Продавщица Вика, которая работала здесь совсем недолго, узнала меня:

– Привет, Лёва! А у нас, смотри, какие малыши! – и показала на маленькую клетку с крысятами. – Такие ручные!

Вика, как и я, очень любит зверей. По ней сразу видно. Будь её воля, она бы никого из них не продавала.

– Какие хорошенькие, – говорю.

И представляю, какую бы я им жизнь устроил в своей комнате. Царскую! Во-первых, клетку большую. С двумя этажами и лабиринтами. Крысы любят решать головоломки. Лестницу обязательно. Кровать каждой. И маленький ночной торшер на батарейках – я такие видел в интернет-магазине. Научу их пользоваться электричеством, пусть развиваются…

– У вас есть в наличии крысы или мыши? – раздался тяжёлый, как из пушки, мужской голос.

Я выглянул из-за клетки посмотреть на владельца кошмарного голоса. Таким голосом только ужастики озвучивать.

И я не ошибся! Здоровенный дяденька с красным лицом и в красной куртке склонился над прилавком.

– Да, есть. Пара. Две девочки. Вам с клеткой? – спросила Вика.

– Нет, – с раздражением ответил дяденька, – засуньте их в лоток или коробку, я не собираюсь их выращивать. Мне для совы нужно.

Для совы? На съедение?!

Иногда я думаю очень быстро.

– Извините, я их уже купил. Я раньше пришёл, – вдруг, сам того не ожидая, затараторил я и для убедительности приподнял в руках клетку.

Кажется, Вика всё поняла, потому что через три секунды, ответила «кошмарному голосу»:

– Да… да… Мальчик покупает, я просто отвлеклась. Как раз… две штуки. Восемьсот рублей, мальчик, – повернулась она ко мне.

Из денег у меня было только сто рублей. Мятая жёлто-коричневая бумажка лежала в правом кармане куртки.

Катастрофа!

Дяденька не собирался уходить и в упор смотрел на меня.

– Ах, ты же мне деньги-то дал, мальчик! – сказала Вика и почесала лоб. – Вот я сегодня торможу.

Дяденька рассердился и выстрелил своим пушечным голосом:

– Оба вы тут тормозите! Дурдом тут у вас!

И выскочил, хлопнув дверью.

– Вот и хорошо, – сказала довольная Вика, – туда ему и дорога со своей совой. Давай клетку.

Только сейчас я понял, что вцепился в клетку как клещами.

– А… можно я их… куплю? Я деньги завтра принесу, четное слово. Боюсь, что этот… в красной куртке вернётся.

– А родители твои в курсе? – недоверчиво спросила Вика и вздохнула. – Лёва, я поражаюсь тебе! Ты такой добрый, но, понимаешь, всех крыс и мышей ты не спасёшь.

– Не спасу. Но этих спасу. Я же их уже знаю, – ответил я.

Ни на какие шахматы я, конечно, не пошёл. На часах было 17:15. До прихода родителей оставался час.

Ровно столько мне понадобилось, чтобы дойти до дома, расчистить место для крыс на столе, написать объявление и начать придумывать, как уговорить маму. Но что бы я ни придумывал, я так и представлял, как она строго скажет:

– Никаких крыс и мышей в моём доме не будет!

Вечером мама пришла домой и прямо с порога стала рассказывать:

– Представляешь, захожу сейчас в магазин за витаминами для Глаши, слово за слово, а продавщица – миленькая такая девушка – рассказывает, что её знакомый мальчик сегодня купил крыс, чтобы они чьей-то сове не достались. Смешной, говорит, этот мальчик. Каждый раз, когда на шахматы ходит, к нам в магазин заглядывает. Стоит, говорит, над каждой клеткой и гладит, и рассматривает. Давно, говорит, не встречала таких любителей животных.

Моё сердце заколотилось как бешеное.

– Лёва! Ты слушаешь меня?

Я кивнул.

– Так вот, я её спрашиваю, а во что одет мальчик? Какая у него куртка и шапка?

Я хотел взять на руки Глашу, которая тоже встречала маму, чтобы прикрыться ею, но Глаша учуяла запах крыс, подняла хвост трубой и прыгнула от меня в сторону.

– Лёва! Они у нас?

Я кивнул второй раз и зажмурился. Сейчас мама скажет,

что устала так жить,

что мало ей хлопот, так теперь ещё ЭТО,

и вообще,

её сын совершенно не бережёт её покой и здоровье!

Что, когда они с папой завели меня, они не рассчитывали заводить потом крыс.

А вот ещё!

С моим старшим братом им жилось в тысячу раз спокойнее.

– Лёвушка, ты чего зажмурился? Давай покажи мне этих спасённых детёнышей.

Я не верил, что это говорит моя мама. Моя мама? Её кто-то загипнотизировал!

– Мама, это точно ты? – я смотрел на неё во все глаза. – Может, у тебя есть двойник, который любит грызунов?

Мама улыбнулась и подтолкнула меня в сторону комнаты.

– У меня есть двойник, который любит своего доброго ребёнка, и мы с ним, то есть с ней, сегодня услышали очень много интересного о нём, – когда мама это говорила, в её глазах появились слёзы.

Мы зашли в комнату. Крысята тут же полезли по стенке клетки нам навстречу.

– Лёва, ты знаешь, что они не очень долго живут? Не боишься, что полюбишь их и…

– Мам, – отвечаю я, – ну если так думать, то никогда и никого заводить не нужно. Даже детей.

Мама просунула руку к крысятам. Они тут же начали обнюхивать пальцы, поглядывая чёрными блестящими глазками.

– Я первый раз в жизни трогаю мышиные мордочки… Ой, а лапки у них какие маленькие! Лёва, ну даже если я соглашусь на них, как с Глашей быть? А если она их съест?

– Не съест, – успокоил я маму. – Глаша никогда не ловила крыс, и вообще, у неё охотничий инстинкт давно заменился на ленивый.

– Крыс? Почему крыс? Тут же написано «новая порода мышей»? – хитро сказала мама. – Даже догадываюсь, кто изобрёл эту породу.

Вы не поверите, но родители согласились оставить крысят. И даже дали оставшиеся деньги, чтобы я отнёс Вике.

Вот что делают объявления!