Текст книги "Горячая месть для охладевшего мужа"

Восемь пуль – все, что нужно, чтобы превратить место обитания в место преступления. Всем хотелось его скорее покинуть. Но их попросили остаться до тех пор, пока не закончатся допросы. А они казались нескончаемыми.

Илья Болотов, ответив на формальные и не очень вопросы, зашел на кухню особняка. Улики и информацию собирали в других помещениях. Здесь можно было поговорить без формальностей. С Сергеем.

– Стрелок-некрофил? Ты это серьезно? – Илья попытался справиться с кофеваркой, нажав какие-то кнопки.

– А что, было бы лучше, если бы я заявил, что у всех и каждого в этом доме был свой мотив прикончить нашего покойничка? – Сергей Турбин сидел на высоком табурете за столом-стойкой, предоставив своему другу и боссу возможность сварить кофе на двоих. – Твоя семья никогда не простит Фроловскому грубых ошибок в воспитании сына. Я уж молчу про то, что он сделал с родителями Маши. Конечно, меня тошнит от того, как этот старикашка пытался лапать мою девушку. Или возьми Костю Корастылева – вроде бы верного пса Фроловского. Тот его из бандитов в коммерсанты двинул. Однако сегодня пес явно был готов облаять хозяина. А может, и в глотку вцепиться. Уж не знаю, какая кошка между ними пробежала и чего намяукала. Ты заметил между ними напряжение?

– Нет, – покачал головой Илья. – Мне своих вольт хватает.

– Да уж, это надо было додуматься привезти сюда Женю! – то ли с восхищением, то ли с неодобрением хмыкнул Сергей.

Его на самом деле восхищало такое пренебрежение условностями, ведь обычно Илья делает все по правилам. Но доведет ли все это до добра? Шеф мог не замечать напряжения, но его друг и начальник службы безопасности обязан работать вольтметром.

Во взгляде Елены Болотовой было не меньше свинца, чем в обойме «стечкина». А свинца там много…

– По здравому размышлению нам всем вообще тут нечего было делать. Но Анатолий Федорович так настаивал. – Илья поставил на стол две чашки кофе и сел рядом с другом.

– Наверное, для дочки старался. Елена Прекрасная соскучилась по любимому мужу и хотела сказать ему это лично, а не по телефону.

– Слова уже давно не имеют значения, Сереж. Поэтому я и взял с собой Женю. Зачем тратить время на объяснения? И так все ясно.

– То есть ты готов поставить точку? Подать на развод? – прямо спросил Сергей.

– Это неуместный вопрос. Во всяком случае, перед похоронами, – вздохнул Илья. – Все здорово осложнилось.

– Понятно, – протянул Сергей, прихлебывая кофе. – Отставить рубить концы! Ты же не бросишь в беде женщину. Да еще такую красивую. Да еще ту, с которой прожил столько лет. Значит, реанимация вашего брака еще возможна. Сочувствие от слова «чувства»…

– Лене действительно сейчас нелегко. Кстати, она единственная, у кого нет мотива. И чьи слезы на похоронах будут искренними.

– Кто знает? – не согласился Турбин, помня оперской закон: чем глубже копнешь, тем больше нароешь. – Двадцать процентов акций твоего завода в наследство – это не мотив? Анатолий Федорович так и остался в доле, хотя и без контрольного пакета и решающего голоса в совете директоров. В любом случае это миллионы долларов прибыли и возможность диктовать свои условия. И тебе, Илья, придется прислушаться к словам собственной жены. Ты прав, смерть Фроловского все здорово осложнила…

Лена вовсе не хотела подслушивать. Ей просто тоже требовался хоть какой-то допинг, чтобы протянуть до рассвета. Самая длинная ночь в ее жизни. Невыносимо длинная.

Лена отправилась на кухню особняка, где несколько часов назад стала полновластной хозяйкой. Услышав негромкие голоса мужа и Сергея, она остановилась у двери. Впрочем, ничего нового для себя из их беседы она не узнала. Лена и так не сомневалась, что у Ильи хватит воспитания не заговаривать на поминках о разводе. Она была в курсе завещания отца. И того, что Сергей ее недолюбливает.

Хотя, конечно, ей все это не понравилось. Лена не привыкла стоять за дверью, ловить чужие реплики, решать, расстраиваться еще больше или нет. Она привыкла быть главной героиней. А эта ситуация некрасива и негламурна. Конечно, Лена расстроилась. Ведь все могло быть иначе.

Печаль придает выразительность взгляду, а черный цвет ей всегда был к лицу. Она ждала соболезнований от чужих и поддержки от своих. Особенно от Ильи. Он должен быть с ней. И будет с ней. И вовсе не из-за акций. Деньги – это пошло. Для Ильи они никогда не были главными.

В спальне убитого отца Лена увидела другое, более действенное оружие – суперклей, который непременно склеит их брак.

Глава 3

Людмила Болотова стояла у двери между спальней и гостиной и почти так же, как ее невестка, старалась расслышать, о чем следователь говорит с ее мужем.

Фроловский всячески подчеркивал, что они дорогие гости в его доме, поэтому отвел Болотовым не одну комнату, а отдельные апартаменты. Спальня, гостиная, ванная.

Подкуп. Шантаж, если не удался подкуп. Заказное убийство, если не удался шантаж. Фроловский – типичный представитель эпохи первоначального накопления капитала. Но потом он стал им лучшим другом, предупреждал любое желание, заглядывал в глаза с покаянным видом:

– Люся, я всегда буду помнить, как виноват перед тобой. Но Борис и мое наказание…

От ненависти до любви – один вздох. Последний вздох их дочери Маши.

Люся. Людмилу Ивановну ужасно злило это деревенское имя. Она старалась как можно реже пересекаться с «благодетелем». Почему-то они смогли вырастить хорошего сына, а он воспитал чудовище. Потому что якшался с бандитами и зарабатывал деньги, а с мальчиком даже не разговаривал.

Детьми занималась жена – не слишком приятная дама по имени Галя. Типаж – «из грязи в князи». Она выросла на рабочей окраине, а потом ей повезло: ее повысили до секретарши директора завода, где всю жизнь вкалывал ее отец. Шеф был в два раза старше секретарши и в десять раз страшнее ее официального жениха – такого же работяги. Но у него имелись другие достоинства – деньги и власть. И это притянуло девчонку магнитом. К тому же шеф оказался в разводе.

Галя в два счета забеременела от власти и денег и выскочила замуж за красивую жизнь. Другую жизнь, сытую, ленивую. Она считала, что, если кошелек полон, можно не напрягаться. Муж день и ночь вкалывает для того, чтобы она, сын и дочь ни в чем себе не отказывали.

За деньги Галя покупала все. Хорошие отметки для детей в школе. Гаишников, тормозивших ее за превышение скорости и вождение в нетрезвом виде. Но однажды она на полной скорости влетела в столб, и даже очень тугой кошелек не помог ей выжить. Галя погибла в тридцать восемь лет. Лена и Борис к тому времени выросли. И видимо, прониклись маминой философией: ни в чем себе не отказывать, за все заплатит отец. Борис не смог отказать себе в прихоти стать наркоманом и подсадить на иглу дочь Болотовых. Она умерла, а его папа все уладил.

Людмила Ивановна не сомневалась, что, не будь он уверен в своей безнаказанности, все могло быть иначе. Борис просто избалованный дрянной мальчишка. Сломал машинку – купим новую, разбил стекло – вставим, избил одноклассника – ничего, бывает, все мальчишки дерутся, мы оплатим лечение. Нет, Анатолий Федорович сам создал и раздразнил своего дракона.

Людмила Ивановна так и не смогла ему этого простить. Мало того, она часто думала об этом, не спала ночами. Все могло быть иначе. Все должно было быть иначе, если бы Фроловский стал нормальным отцом, а не «крестным». Эти мысли доводили ее до дрожи, до боли в сердце.

Но сейчас, когда этот человек был мертв, как и его выродок, ей наконец-то стало легче. Они лишили ее дочери, но и сами лишились жизни. Все правильно. Зло не должно оставаться безнаказанным…

По иронии судьбы Людмила Ивановна тоже стала женой нового русского. Однако больше ничего общего у нее с Галочкой не было. Она родилась в семье врачей, с детства занималась музыкой, училась в консерватории. Вышла замуж по любви и без дорогого платья. Жили как все, пока муж не дослужился до должности главного инженера завода.

А потом Анатолий Федорович, откупаясь от смерти Маши, озолотил Болотовых почти насильно. Он лез в политику, скандал с родным сыном требовалось непременно замять, и он отписал им контрольный пакет акций своего предприятия.

Людмиле Ивановне пришлось становиться важной дамой. Но она по-прежнему стриглась у той же парикмахерши и одевалась у той же портнихи, что и десять лет назад. Не из принципа, нет, просто костюмы хорошо сидели, а прически были к лицу.

Детей своих Болотовы никогда не баловали. Им доставалось и за тройки, и за неприличные слова. Зато на ночь были сказки и поцелуи, а летом – заплывы наперегонки в Черном море. У них была хорошая семья. И дочка хорошая. Маша не выбирала героин. Она просто влюбилась. В первый и в последний раз. Насмерть. Так, как можно влюбиться в семнадцать лет.

А тот, в кого она влюбилась, выбрал дозу. И для себя, и для нее.

Людмила Ивановна была довольна Ильей. Он вырос спокойным, уверенным в себе, воспитанным и тактичным. Мать не возражала, даже когда он женился на Лене Фроловской. Конечно, девушка тоже была немного испорчена, но, в отличие от Бориса, старалась измениться. Мать не могла не заметить, что Лена действительно влюблена в ее сына. Невестка со вкусом одевалась, умела себя вести. Они с Ильей хорошо смотрелись вместе. Жаль, что в последнее время у них что-то разладилось, но, возможно, это поправимо.

Людмилу Ивановну несколько удивил сын, явившийся в особняк Фроловского с незнакомой девицей. Девиц рядом с Ильей мать не замечала никогда. Рядом подобает находиться только невесте или супруге. Но Людмила Ивановна решила быть снисходительной, ведь в последнее время Илье пришлось нелегко. Каждый переживает стресс по-своему, достаточно посмотреть, что вытворяет Маша. Другая Маша, которая заменила им погибшую дочь.

Приемная мать устала напоминать ей о приличиях. Тем более девчонка выбрала партнера для своей игры явно не по зубам. Людмилу Ивановну тошнило от похотливой улыбочки хозяина дома. И до смерти Гали, а уж тем более после, Анатолий Федорович не пропускал ни одной юбки. Даже Людмиле Болотовой он иногда делал недвусмысленные намеки, за которые ей хотелось его убить. Застрелить. Снова и снова…

Нет, ничего страшного. Видимо, Маша просто решила позлить этого своего мальчика, Сергея. Она любит, когда кипят страсти, иначе ей скучно. Вот Илья более разумен и уравновешен. Мать хорошо знает своего сына и может не беспокоиться.

Теперь семья Фроловских сполна заплатила за свои грехи. Лене Людмила Ивановна зла не желала. Ее невестка – богатая наследница и осиротевшая дочь. Муж не должен бросать ее в такой тяжелый час. Это по меньшей мере некрасиво. А Людмила Болотова не любила некрасивые поступки и некрасивых людей. Неказистый Анатолий Федорович вызывал у нее физическое отвращение. Хорошо, что Лена совсем не похожа на отца.

Однако смерть оказалась Фроловскому к лицу. Людмила Ивановна запомнит его не беспринципным коммерсантом и прожженным политиком, а человеком с простреленной головой и неожиданно спокойным, умиротворенным выражением лица. Уж она-то его разглядела во всех подробностях.

Было почти утро, когда Илья вернулся в их с Женей комнату.

– Следователь тебя терзал? – с явной тревогой в голосе спросила Женя, вскакивая с кровати со скоростью пожарного.

– Это было не больно, – невесело усмехнулся он.

Конечно, ведь Илья не убивал Анатолия Федоровича, а всего лишь провел ночь со своей женой. Это не преступление. Это катастрофа для Жени.

– Он спрашивал тебя, где ты был с полуночи до трех ночи?

– Да.

– И что ты ответил? – Ее тоже интересовало его алиби.

– Что был с тобой.

– Все время и каждую минуту?

– Конечно, пару раз я выходил. Имел непродолжительную беседу с хозяином дома. Насчет финансов Лены. Потом решил посмотреть, как дела у Маши. Я не сомневался, что у нее случится бессонница, – невесело усмехнулся Илья.

– А что случилось у Лены? – Женя все-таки не смогла прикусить язык, хоть и очень старалась.

– Женя, у нее умер отец. – Илья посмотрел на нее как на слабоумную.

Она тут же подтвердила диагноз:

– Лена очень расстроилась?

– Ну не так, как мы тогда, с Машей. – Видимо, он пожалел ее и постарался воспринять всерьез. – Но ей тоже нелегко.

– Ты, конечно, смог ее утешить. – Это был не вопрос, а утверждение. Типичное утверждение ревнивой женщины. Женя сама это услышала и тут же постаралась это как-то исправить. – Ты можешь все! – с непонятным энтузиазмом выкрикнула она.

– Спасибо, но ты преувеличиваешь, – холодно отозвался он. – Если честно, меня гораздо больше сейчас волнует Маша. С ней весь вечер творилось что-то неладное.

– Это можно понять. Ведь она знает, кто заказал ее родителей.

– Этого я и боюсь, – вздохнул он. – Многие знания – многие печали.

– Ты что же, подозреваешь, что Маша… Нет, это невозможно, – решительно заявила Женя. – Она совершенно не похожа на убийцу, она слишком милая.

– А кто, по-твоему, похож? – вновь усмехнулся он.

Вот поэтому, наверное, он с ней. Женя заставляет его улыбаться. А Лена – нет.

– Этот наглый Корастылев похож, – вполне серьезно начала рассуждать Женя. – И ты, прости, и твой отец тоже. Он сильный. И твоя мама сильная женщина, но она слишком воспитанная. А еще, опять прости, Лена. У нее плохая наследственность.

– Играешь в сыщиков?

– Нет, ревную, – честно призналась Женя. – Я знаю, у меня нет никакого права. Это просто глупо. Мы этого никогда не касались. Но я бы хотела… просто быть в курсе. Чтобы не как гром среди ясного неба. Скажи, ты и Лена…

– С любовницей неприлично обсуждать жену, – назидательно заметил Илья. Сел на кровать и, усадив рядом Женю, даже обнял ее. – Слишком много трупов вокруг, правда? – сочувственно произнес он. – Я-то надеялся, что хотя бы до Нового года никого не убьют.

Но ей уже не было страшно и тревожно. Ей не хотелось считать трупы, когда ее нос уткнулся в его плечо. Когда пахнет Ильей, его одеколоном и кофе, ей хотелось считать разве что поцелуи. Видимо, он пил кофе, борясь со сном, пока она думала, что он утешает Лену. Господи, как хорошо! А если он ее поцелует, будет еще лучше…

Игорь Петрович Болотов не любил врать. Поначалу и не умел. Заговаривать зубы налоговым инспекторам, уверять своих сотрудников, что у них копеечная прибыль и нет никакой возможности повысить зарплату, сваливать вину за не вовремя проведенный платеж на нерадивого бухгалтера. Это не про него. Хотя эти навыки необходимы каждому коммерсанту не меньше, чем секретарша, шофер, банковский счет и связи в администрации.

Конечно, в результате длительных тренировок появился некоторый навык, но выйти в высшую лигу богатых лгунов Болотову-старшему так и не удалось. Даже несмотря на то, что ему пришлось близко общаться с Фроловским – обсуждать дела, делить прибыль, улыбаться и жать руки. Хотя отчаянно хотелось наброситься и терзать. Как терзали его девочку Борис и героин. А потом взорвать, смести с лица земли, чтобы нечего было даже в гроб положить, как поступили с его лучшим другом и женой лучшего друга, родителями Маши. Но нет, приходилось все время тренироваться во лжи и безразличии.

Однако иногда Игорь Петрович терял контроль. Как это случилось прошлым вечером, когда он увидел свою приемную дочь в объятиях этого старого козла. Они танцевали, и он гладил ее по спине. Квазимодо коснулся Эсмеральды. Минотавр готов сожрать очередную жертву. Старый дурак не видит, что вышел из возраста Казановы. Девушки смотрят на него только за деньги или… из ненависти. Игорь Петрович подозревал, что Маша в курсе, кому обязана своим сиротством. Кажется, девочка решила подразнить акулу. Отец не мог ей этого позволить, он должен вмешаться и предотвратить катастрофу. Эту Машу он Фроловскому не отдаст ни за какие заводы мира. Он вмешался и теперь вынужден врать перед следователем.

– Вечером мы обсудили с Анатолием некоторые коммерческие дела, потом я пошел спать. Мое алиби подтвердит жена, а я, соответственно, являюсь ее алиби.

– В этом и состоит прелесть семейной жизни, – понимающе кивнул следователь Уфаев.

В тот вечер в апартаментах убитого экс-депутата побывали, похоже, все гости. Маша, Елена, Игорь Петрович, Илья, Константин Корастылев своих визитов не скрывают, чего не скажешь о Сергее. Людмиле Ивановне, подругам Ильи и Кости там вроде бы делать было нечего. Хотя они тоже имели возможность заглянуть на огонек, потому что дом слишком большой и все по нему постоянно перемещаются.

Вспоминая свои бесконечные разговоры со свидетелями, Уфаев решил, что почти у каждого есть мотив. Даже дочь Фроловского оказалась не так проста, как кажется. Экономка и охранник рассказали, что в последнее время папаша и дочурка часто и громко ссорились.

– Он называл ее никчемной, поминал ее брата, – скороговоркой выдала сплетню экономка. – Мол, ты такая же, как он. Займись делом, а не только маникюром или найди нормального мужика. Я стар, ты без мужа. Если со мной что случится, ты все деньги оставишь в магазинах и казино.

– А она что? – заинтересовался следователь.

– Мол, все против нее. Семейка сгубила ее чистую любовь с мужем. А она не только красивая девка, но и умная. И сможет вести дела и без папашки…

Вот так, даже у любящей дочери нашлась причина прикончить отца. Теперь она наследница и может жить и тратить как ей вздумается. Что ж, видимо, этот Фроловский сам виноват, что о нем никто не плачет…

Женя представила себя котенком, уютно свернувшимся клубком на коленях хозяина. Так оно, по сути, и было. Илья сидел на кровати, а Женя лежала головой у него на коленях, и он гладил ее волосы, шею, только что за ушком не почесал. Но она все равно почти мурлыкала.

Он думал о своем и одновременно о ней. О том, что ей неуютно и тревожно здесь. Иначе и быть не могло. Об этом нужно было беспокоиться до того, как пригласить ее сюда…

У самого Ильи чувства были смешанные. Он не станет скучать по отцу Бориса. Но с его смертью как будто сделан еще один шаг. С каждым днем Илья удаляется от той Маши все дальше и дальше. Забывается ее улыбка, притупляется боль. А он уже привык к этой боли. Он не знает, чем заполнить эту пустоту. Ну разве что котенком, который благодарно и преданно лежит у него на коленях. Он подумал о том, что с Леной подобное было немыслимым. Она всегда вела себя как взрослая, серьезная, очень красивая и очень сексуальная женщина. Как будто играла роль, выверяя по сценарию слова и поцелуи. А Женя не боится быть смешной, откровенной, детской. Хорошо ли это?

Если бы Людмила Болотова сейчас заглянула в их комнату, она, наверное, удивилась бы этой мизансцене. А Илье неожиданно понравилось. Просто сидеть, просто думать о своем и просто запутаться в Жениных волосах. Не словами, а тишиной, руками, дыханием говорить: «Все хорошо, все правильно, я с тобой!»

В дверь не заглянула мать, но все-таки постучали. Илья с явным сожалением поднялся, стряхнул с коленей своего котенка и пошел открывать.

На пороге маячила та, о которой он только что вспоминал.

Елена Болотова все равно не смогла бы заснуть в эту ночь. Горе, конечно, было выносимым. Отец стар, и рано или поздно это должно было случиться. Но она не ожидала, что это так сильно выбьет ее из колеи.

Черт побери, уже давно все идет не так, как надо! Почва как будто ускользала из-под ног, и каждый новый день приносил лишь новые неприятности. Незнакомое ощущение. Раньше ей приходилось переживать разве что из-за сломанного ногтя или туфель, которые оказались не слишком удобными. Конечно, однажды ее здорово расстроил Борис, но папа быстро все уладил. А в последнее время на нее ополчились два самых близких человека: отец и муж.

Леной почти никогда и никто не был недоволен. Часто она ловила восхищенные мужские взгляды и завистливые женские. Она всегда щедро платила таксистам, парикмахершам и массажисткам. Почти не строила глазки мужьям подруг и не обсуждала, во всяком случае громко, недостатки чужих женских фигур. Всего этого хватало, чтобы ощущать себя не только красивой, модной и успешной, но и вполне милой, славной.

Но с недавнего времени многое изменилось. Особенно злило Лену отношение отца. Она ведь была все, что у него осталось. А он, похоже, не понимал этого. Отец взялся ее попрекать, перевоспитывать, требовать невозможного. Неужели он не понимал, что она и так уже на грани? Он предал ее в тот момент, когда должен был поддержать. Лена возненавидела его за это. И приняла то страшное решение. Она вынуждена была поступить именно так, а не иначе. А сейчас должна выжать максимальную выгоду из произошедшего…

Вся эта история лишний раз убедила Лену, что в женщине главное – мужчина, который рядом с ней. Как только она оказалась без Ильи, многое потеряло смысл. Зачем покупать дорогое белье, если никто его с тебя не сорвет? Зачем делать маникюр, если никто не поцелует твою руку? Нет, какие-то мужчины вокруг нее были. У инструктора по фитнесу великолепная фигура. Но нигде, кроме постели, с этим парнем показаться, естественно, нельзя. Подруги не скроют сочувственных взглядов. Опустилась до жиголо, сколько ты ему платишь за любовь?

Нет, к настоящей женщине должен прилагаться успешный, богатый, умный, солидный мужчина. Такой, как Илья. Иначе она рискует оказаться той девушкой из светской тусовки, которая со всеми и ни с кем. Нет, она сделает все, чтобы Илья снова был с ней…

Лена не стала ждать до утра и постучала в его комнату на рассвете.

– Что-то случилось? – Илья вопросительно посмотрел на нее.

Как будто жена должна объяснять свое желание увидеть мужа.

– Илья, мне так плохо. Не могу поверить, что отца больше нет…

Конечно, он не кинулся ее утешать, ответил вежливо и сухо:

– Сочувствую. Тебе нужно принять успокоительное и лечь спать. Поговорим утром.

Он так и держал ее на пороге. Эта девка, видимо, голая в его постели. И он мечтает вернуться к ней. Господи, как противно. Лена выпрашивает внимание и поддержку у собственного мужа. Ну уж нет, она не позволит с собой так обращаться, она все изменит. Прямо сейчас.

– Это не может ждать до утра, – твердо заявила Лена. – Мы все решим сейчас. Вот, – она протянула ему руку и разжала ладонь, – это я нашла в кровати отца. И пока не знаю, кому это отдать – тебе или следователю.

На ладони Лены лежала сережка. Золотая, с капелькой жемчуга и тремя бриллиантами. Илья сразу узнал ее, потому что сам выбрал. В прошлом году в подарок Маше на день рождения.