Текст книги "Золотой венец Трои. Сокровище князей Радзивиллов (сборник)"

– В подвале надо закрыться. – Андрей с деланой серьезностью нахмурился, надул губы и вдруг стал похож на старушку, поучающую жизни молодежь. – Два дня сидели – и еще посидим! Все вместе! Как в прежние времена. Коллективизм – это прекрасно!

– Андрей, не надо передергивать! Не обязательно сидеть в подвале. Можно собраться в холле на рецепции. Там удобные диваны, есть барная стойка. В конце концов, ты уже сказал мне, что скоро придет помощь, это вопрос всего лишь нескольких дней. Можно провести их сообща, всем вместе. Не хочу я на трупы регулярно натыкаться! Конечно, «Десять негритят» Агаты Кристи – великолепный детектив. Но оказаться в реальности в подобном сюжете я совсем не мечтаю!

– Командирша! Росточек – полтора метра, а амбиций – выше крыши: всех «построить» и покомандовать!

– Да это ты мной командуешь! Может, я выросла маленькой за счет того, что у меня мозги хорошо развиты. А кто-то вымахал – два метра сухостоя, а для «наращивания» объема мозга у организма ресурсов не хватило?

Он рассмеялся, обнял Лику и пробормотал:

– Мы с тобой – отличная пара! Высказалась, мое солнце, и замечательно. А теперь все будет так, как я сказал. Мне наплевать, что француженки больше нет в живых. Мне все равно, кого ты подозреваешь – Ганса или кого-то другого. Меня интересуют только ты и твоя безопасность. Один раз я лажанулся, больше такого не повторится. Я вывезу тебя целой и невредимой с этого долбаного острова! Я не позволю тебе искать приключений на твою пятую точку! Я просто хочу жить с тобой. И… ладно, допустим, на меня тебе наплевать (хотя я, конечно, прекрасно знаю, что тебе вовсе не наплевать). Просто подумай о Дарине. Что-то ты заигралась в детектива, тебе не кажется?

– Это запрещенный прием, – пробормотала Вронская, чувствуя, как от тоски по дочери на глаза наворачиваются слезы, а память охотно устраивает «слайд-шоу».

Абрикосово‑ванильный запах ее волосиков, мягкие румяные щечки, хитренький взгляд (явно замышляет какую-то пакость): будучи еще совсем малявкой, она не выносила никакой одежды, разгуливала по квартире нагишом. Если надо поесть, то обязательно и ноги на стол забросить, крошечные такие пяточки (и не боялась же на пол навернуться, шлепнуться со своего стульчика!); если попить хочется, то полчашки компота обязательно нужно пролить на майку, чтобы все знали, как Дарина любит компотик…

Мысли о дочери вдруг сменились рассуждениями о ее собственном творчестве.

У главной героини, списанной с себя, любимой, в последнем романе (все, как у ее прообраза) появился бойфренд.

Если описывать все, происходящее сейчас на острове Бо, в книге (а чем это не детектив – в историческом антураже?), то парень здорово «затормозит» развитие сюжета. Примется нудеть: туда не ходи, этого не делай…

Может, он как-нибудь исчезнет со страниц книг? Так, чтобы без крови, но как-нибудь надежно и надолго – в командировку, например, уедет. А то путается под ногами, мешает расследованию, зануда какой-то! Впрочем, реальный прообраз книжного бойфренда, наверное, это и есть то самое «настоящее женское счастье». Похоже, ей нужен именно такой человек рядом с собой – с тормозами, чтобы он хотя бы иногда ее останавливал. Или, по крайней мере, пытался это сделать…

– На помощь! Помогите мне скорее! – вдруг истошно завизжал кто-то по-русски. Звонкий девичий голосок…

И вновь завопила – через секунду – эта девица уже по-английски.

Лика бросила на Андрея гневный взгляд.

Так ли уж плоха была ее идея?

Не прошло и пары часов после убийства Эмилии. И вот кто-то вновь просит о помощи…

– Это только подтверждает мою правоту, – буркнул Андрей и, схватив Лику за руку, быстро зашагал вперед. – Нечего тебе без присмотра по острову шастать и в детектива играть! От меня чтобы ни на шаг не отходила, понятно?! А то стукнут тебя по башке, и примешься орать: «Ах, спасите, помогите!» А вообще, я вспомнил твою теорию насчет позитива. Елы-палы, так уж мы живем: если кто-то зовет на помощь, значит, пока что нет нового трупа. Мне кажется, это Катя кричит – ее голос вроде… Не везет сегодня этой танцевальной парочке!

Еле поспевая за Андреем, Лика пыталась рассмотреть какой-то светлый предмет, мелькавший между ветками пальм. Но перед ее глазами все сливалось в какое-то пляшущее месиво. Тогда она выдернула ладонь из руки Андрея и остановилась.

Ну, точно!

По параллельной дорожке, засунув руки в карманы светло-бежевых джинсов, шагал Ганс.

Он явно не торопился на помощь, хотя звонкие девичьи вопли огласили все окрестности.

Может быть, он не торопится именно потому, что пытается скрыться?..

– Лика! Все в порядке? Иди сюда!

Она поспешила вперед, к Андрею.

Танцовщица Катя, ухватившись за руку ее бойфренда, пыталась приподняться с земли.

В глаза Лике бросилась ярко-красная царапина на тонкой шее девушки – явный след от удавки.

А еще почему-то в ее голову – совершенно не к месту – полезли ревнивые мысли…

Катя так хорошо выглядит! Высокая, тоненькая, темноволосая, и ей так идут эти светлые брюки, и белый топик, и…

Лика закусила губу.

Проклятая ревность! Ведь только что в ее голове промелькнуло какое-то предположение, очень важное… догадка некая…

Но удержать эту свежую мысль из-за глупой ревности ей не удалось.

Ну и что, и пусть Катя смотрит на Андрея более чем заинтересованным взглядом. Он – красивый мужчина, вполне естественно, что девушки обращают на него внимание. Не устраивать же скандалы по этому поводу!

«Если тебя так напрягает внимание, которое хорошенькие девушки проявляют к Андрею, заведи себе кавалера-урода! Немножко страшненького, зато никто не польстится на такую неземную красоту», – выругала себя Вронская, оглядывая Катю с головы до ног. Что-то в ее облике зацепило ее внимание, но что именно? Белая одежда, бейсболка? Что, что?!

– Мы с Сережей поругались, и я решила бросить его – прямо сейчас. – Катя приложила ладонь к шее и поморщилась. – Болит… Хотела переселиться в другой домик. Вещи свои собрала, чтобы Сергей проснулся в пустом номере и сразу понял: достали меня его концерты! В общем, я взяла рюкзак и пошла по этой дорожке. Кто меня пытался задушить, я не видела. Я даже толком не поняла, что случилось! Просто воздух в легких вдруг закончился, и очень больно стало… Это продолжалось всего полсекунды. Потом я вновь смогла дышать, и я задышала… Голова заболела очень сильно, она прямо лопалась от боли! Это было самым главным – дышать! А когда я очухалась немного и оглянулась, вокруг никого не было. Мне похожий кошмар приснился незадолго до этой попытки удушения. Вот и не верь после этого в вещие сны!

– А может, тебя твой Отелло так страстно вернуть хотел? – Андрей машинально поскреб заросший щетиной подбородок и, спохватившись, заложил руки за спину. – Как говорится, молилась ли ты на ночь?..

– Андрей, сейчас не время ерничать! Кого Сергей способен придушить – это нежное создание! Ты явно не понимаешь, что именно тут происходит! – взвизгнула Лика. – Я предлагаю провести что-то вроде общего собрания и всех предупредить о том, что надо быть очень осторожными. Катя ничего не знала об убийстве Эмилии, шла себе по дорожке – и чуть не стала жертвой маньяка!

– Вообще-то Сергей сообщил мне о том, что Эмилия мертва. Но я ему не поверила. А потом мы начали ругаться, ссориться… Он напился, наговорил мне гадостей…

Лика бросила на Андрея умоляющий взгляд:

– Где американцы? Ты уверен, что они в безопасности, что с ними все в порядке? А ведь Дженни беременна! Ну что, опять впустую продолжим обсуждение, какие отношения сложатся в нашей семье? Только время даром тратить! А люди перемрут как мухи и…

Вместо ответа Андрей схватил Лику за руку. И потащил ее по дорожке к бунгало Стивена и Дженни.

Вронская вновь покорно засеменила за ним, так и не решив, правильно ли она себя ведет.

А может, им следует попытаться срочно разыскать Ганса?

И вообще, кому это понадобилось – нападать на женщин? Убивать их?

Допустим, Эмилию убил тот же человек, похитивший венец (предположительно – это Ганс). Однако зачем же ему душить Катю? Или она тоже что-то недоговаривает?

Как все сложно!

Такие ситуации хорошо описывать в книгах, четко зная, кто преступник, желая подарить читателям красивую, логичную головоломку. Но сталкиваться с ними в реальной жизни – это ужасно! Совершенно непонятно, как со всем этим разбираться – в голове все перемешивается в одну кучу: мотивы, алиби, подозрительные моменты…

* * *

Ганс нервно расхаживал между раскидистыми пальмами и никак не мог успокоиться.

Недовольство самим собой и окружающим миром явно зашкаливало, набирало обороты.

Нигде тут и тени не было такого прекрасного, любимого им немецкого порядка – ни в его собственных мыслях, ни в текущей ситуации.

«Дома я бы знал, как справиться со стрессом, – думал Ганс. – Сходил бы в спортзал, потягал бы штангу, потом пропустил бы кружечку светлого пива с сарделькой… Здесь же я не понимаю ровным счетом ничего! Что творится с людьми?! Что происходит со мной? Как обуздать этих ужасных демонов, которые меня уже совсем измучили?.. Никогда в жизни не испытывал такого стресса, такого огромного напряжения! И даже напиться нельзя – русский сопляк вылакал мой виски!.. Я не хочу делать то, что делаю, мне совершенно не нравится то, о чем я думаю…»

Он опустился на скамейку, стоявшую под пальмой, и нервно забарабанил пальцами по ее краю.

Интересно, как все это выглядит со стороны?

Респектабельный мужчина сорока пяти лет, полный, представительный, с рыжими волосами и светло-голубыми глазами.

У него не очень-то ладятся отношения с женщинами (однако это, конечно, просто вопрос времени). У него есть маленький, но прибыльный бизнес. А еще этот немец очень сознательный и педантичный человек. Увидев неправильно припаркованную машину, он всегда вызывает полицию (даже если это автомобиль его соседа, а тот – отличный парень, и можно с удовольствием выпить с ним пива, но это ведь не освобождает его от необходимости соблюдать правила дорожного движения)! Этот немец возвращает в магазин некачественный товар (даже если речь идет о мелочи, цена которой – пол-евро, и расходы на бензин явно окажутся больше суммы возмещенного ущерба).

Где-то в глубине его сознания жила твердая уверенность: всегда надо поступать честно, правильно, педантично соблюдая все распоряжения и предписания. Возможно, это немного скучно. Но только так и можно избежать погружения в хаос…

И вот, несмотря на то что всю жизнь эти принципы соблюдались им самым неукоснительным образом, хаос обрушился на него здесь и сейчас, на этом острове.

«Как это несправедливо. – Ганс вздохнул, чувствуя сильнейшее желание затянуться сигаретой. С вредной привычкой было покончено много лет тому назад, но теперь у него было такое чувство, что за одну-единственную затяжку он готов пожертвовать половиной своей жизни. – Мне кажется, что все происходящее именно со мной-то происходить не может никогда! Полный бардак! Сначала начались беспорядки во всегда таком тихом Тунисе: товар для моего магазинчика завис, нас ограбил персонал первоклассного отеля… Чем дальше – тем хуже: плен, убийство Эмили… А вот кого стоило бы убить, так это Салаха! Дикарь он, просто грубый, необразованный дикарь!»

Ганс скрипнул зубами, вновь и вновь прокручивая в памяти, как кинопленку, недавние события.

Этот щенок подошел к нему со своей русской женщиной, строго говоря, больше годившейся ему в мамочки, и сразу предъявил ему свои обвинения.

«Моя сумка исчезла, ты взял ее! – кричал он. – Немедленно верни мое украшение! Почему ты отводишь глаза?! Я прав, прав! Что, думаешь, если нет никакой власти на острове, можно позволять себе воровство?!»

И, что самое обидное, – отчасти этот щенок действительно был прав…

Честный человек Ганс Винкельман, никогда в жизни не бравший чужого пфеннига, действительно уже был готов на все.

Он сопротивлялся соблазну изо всех сил, он обманывал самого себя.

Правду говорят: от себя не убежишь. Имеются у человека какие-то дурные мысли и намерения, «принять» которые для человека невозможно. Но они все равно таятся в душе, они не исчезают даже из-за вызванного ими омерзения – они тобою управляют, диктуют, требуют…

– Убил бы этого сопляка!

От неожиданности Ганс вздрогнул.

Это же надо – он так глубоко ушел в свои мысли, что не услышал, как к нему подошел Стивен и сел рядом на скамейку.

Американец продолжал возмущаться:

– Набросился на меня с обвинениями! Да я вообще в глаза его сумки не видел! Хотя, может, и стоило его пришлепнуть, а украшение забрать. Если это и правда такая редкая историческая ценность, как ты говоришь, – ей место в музее, а не в руках какого-то там авантюриста… Меня в жизни никто не обвинял в воровстве! Я был в такой ярости… просто убил бы его на месте!

«А ведь он просто читает мои мысли. – Ганс внимательно посмотрел на Стивена, пытаясь понять, насколько велико его возмущение. – Хотя, может быть, это все искусная игра, Стивен притворяется? А на самом деле украшение похитил именно он?..»

Ответа на этот вопрос Ганс не знал.

Единственное, в чем он не сомневался (и о чем старался не думать, хотел изгнать из своего сознания все, касавшееся этого случая), – так это в том, что условную черту, отделявшую честную, спокойную жизнь от криминального бардака, ему уже довелось однажды переступить…

Это было похоже на какое-то наваждение.

Мысли о золотом венце, инкрустированном изумрудами и сапфирами, «оккупировали» и истерзали его душу.

Эту вещь ему хотелось иметь, и так сильно, как не хотелось никогда и ничего в жизни!

Успокоиться он не сумел, лихорадочная беготня туда-сюда не принесла покоя, а потом…

А потом эта проклятая сумка вдруг появилась чуть ли не под самым его носом!

Все дальнейшее произошло мгновенно.

Оглядеться по сторонам (все в порядке, никаких свидетелей).

Снять ремень с джинсов.

Подкрасться к резво идущему впереди парню и затянуть на его шее импровизированную удавку.

Чувствовать, как время словно бы застывает, ясно понимать, что он убивает человека, и осознавать, что ничего уже нельзя изменить.

Голова жертвы рефлекторно дергается, с макушки слетает бейсболка…

И водопад черных ароматных волос, упавших на плечи жертвы, словно бы разом отрезвляет его, заставляет ослабить хватку.

Не Салах.

Катя!

В белых джинсах, светлой футболке… Высокая, тоненькая, с худенькими мальчишескими бедрами. Молодость есть молодость – со спины они так похожи друг на друга, а еще на каких-то гибких грациозных животных… Да еще этот черный рюкзак, похожий на сумку, в которой парень таскает раритет…

В этой драгоценной вещи, похоже, и правда скрыты невероятные силы.

Они приносят несчастье. Однако противостоять им невозможно…

* * *

– Какие лица у всех туристов мрачные, – шепнула Лика Андрею на ухо. – Мрачные и подозрительные!

– Если ты думаешь, что светишься от радости – это большая ошибка с твоей стороны, – прошептал он. – И вообще, мне очень не нравится твой план! Может, мы откажемся от его реализации?

Лика бросила на Андрея гневный взгляд.

«Нормально» он придумал: пользуясь тем, что в ресторане полно людей и спорить возможности нет, предлагает ей все отменить! И это после многих часов ожесточенных дискуссий! Конечно, Андрей – прекрасный мужчина, любящий и надежный. Но вот чего у него не отнять – так это повышенного уровня хитрости! Привык, наверное, в своем бизнесе: если слегка не схитришь, ничего не заработаешь. И он лихо переносит эти свои деловые рефлексы на их личные отношения.

План-то на самом деле простой и вполне логичный. Конечно, его реализация может сопровождаться какими-либо негативными моментами. Но вряд ли это приведет к непоправимым последствиям. Кем бы ни был человек, укравший драгоценность Салаха и убивший Эмилию, у него явно нет огнестрельного оружия. Поэтому летального исхода не случится. Ни с кем!

– …Андрей, смотри, что получается, – сказала она недавно Андрею. – Вор и убийца пытался расправиться с Катей. Девушка клянется: она не знает, кто хотел ее убить, уверяет, что непричастна к недавней смерти француженки. Но она явно представляет собой некую опасность для преступника, иначе он не пытался бы с ней разделаться! – так рассуждала Лика, выяснив все подробности произошедшего с девушкой несчастья. – Что это означает? Что он предпримет еще одну попытку ее убить. Надо устроить на него засаду и поймать этого урода!

– А если Катя пострадает? – высказал опасение Андрей.

Впрочем, в конце концов вроде бы ей удалось его переубедить.

Быстрая смерть может последовать от пули или от яда. Но где убийца найдет первое или второе средство на практически необитаемом острове? Преступник явно пользуется тем, что имеется под руками, – столовым ножом, удавкой. Если постоянно кто-то будет находиться рядом с потенциальной жертвой, вряд ли бандит успеет причинить ей серьезный вред; по крайней мере, у него было бы для этого куда больше возможностей, имей он пистолет…

Катя, прекрасно знающая географию острова, сама предложила, где именно следует устроить провокацию для убийцы, – в танцевальной студии. Она идеально просматривается насквозь при включенном свете, и там крепкая дверь.

Расчет был такой: за ужином преподавательница танцев расскажет о том, что на нее покушались, намекнет, что она якобы прекрасно рассмотрела убийцу, и первое, что она сделает, когда на остров прибудет помощь, – сдаст его полиции.

Затем надо непринужденно сказать: «Катя, так грустно все обернулось во время нашего курортного отдыха… Но ведь спасение утопающих – дело рук самих утопающих! Не преподашь ли ты нам урок какого-нибудь зажигательного танца? Мы хотя бы развеемся немного!» Провести девушку до студии, потанцевать там с ней четверть часа для отвода глаз – и якобы уйти. Спрятаться и дожидаться момента, когда преступник попытается довести задуманное до конца.

Уже все, буквально все готово для реализации этого плана. В ресторане за ужином собрались туристы. Катя готова с минуты на минуту рассказать всем о своих «подозрениях», а Андрей предлагает все отменить!

Ну уж нет, дудки! Все решено, все продумано, и надо не тормозить, а действовать!

– Надоели мне эти спагетти! А что, соуса нет? – недовольно пробормотал Ганс, отставляя тарелку. – Вы не видели на кухне хотя бы оливкового масла?

– Вам надоели спагетти?! – Кристина изобразила возмущенную гримаску. – Тогда почему бы вам самому что-нибудь не приготовить? Что-то я не заметила с вашей стороны особого рвения в плане кулинарных подвигов. А вот на аппетит вы отнюдь не жалуетесь! А мне, представьте, всегда больше других надо! Я и из подвала всех освобождаю, и ужин готовлю! А вместо благодарности тому же Салаху, без чьей помощи все мы, скорее всего, уже сдохли бы в том подвале от жажды, у него украли украшение…

Лицо Ганса буквально побелело от ярости, отчего его рыжие веснушки стали особенно заметными.

– Вы что, обвиняете меня в воровстве?! Да сколько можно! Я вам уже говорил, что очень хотел хотя бы рассмотреть венец Дидоны, но я к нему и пальцем не прикасался. Послушайте: почему вы провоцируете скандал?! Я просто спросил: нет ли здесь кетчупа или масла?! Что в этом оскорбительного?! – заорал он.

Он выскочил из-за стола и быстрым шагом направился в кухню, где стояли коробки с продуктами. Оттуда послышались ругательства на немецком языке, и в дверном проеме возник Ганс с пустыми бутылочками в руках.

– Что за народ?! Они уволокли даже кетчуп и соевый соус! – возмущенно воскликнул он.

Лика с трудом удержалась и не покрутила пальцем у виска.

Похоже, у всех присутствующих нервы не выдерживают. В том числе и у Ганса!

Да, местный персонал – воры и грабители. Но как бы они унесли соевый соус, оставив пустую баночку из-под него? Выпили, что ли?!

«Впрочем, неудивительно, что Ганс так нервничает. Когда у человека совесть нечиста – его любая мелочь раздражает!» – решила Лика и осторожно прикоснулась к Катиной руке. Та поняла все без слов, отложила вилку, отпила глоток минеральной воды и вздохнула:

– Давайте не будем ссориться и обострять и так непростую ситуацию! Сегодня меня чуть не убили! Вот видите на шее красный след? Да, меня душили! К счастью, в парке оказались Лика и Андрей, и кое-кто был вынужден оставить меня в покое. Я хочу сказать, что прекрасно рассмотрела, кто это был! Как только на остров прибудет полиция, я дам показания. А пока что я советую всем быть поосторожнее. На острове орудует преступник! Я не знаю, почему он убил Эмилию и с какой целью пытался убить меня. Этот человек опасен и…

Американка вскочила со стула, подбежала к Кате и молитвенно сложила ладони на груди:

– Кейт, я вас умоляю! Скажите, кто на вас напал! Невозможно находиться в неведении! Если нам всем грозит опасность, вы напрасно молчите об этом!

Сергей согласно закивал и с набитым ртом прошамкал:

– Да-да, Катя, что это ты придумала такое мудреное? Тебя не придушили, значит, меня придушат, интересное кино! Говори скорее: кто на тебя покушался?

– Молчи! – Девушка вздрогнула, на ее лице появилось выражение брезгливого отвращения. Она повернулась к Дженни: – Послушайте, поймите меня, пожалуйста! У меня нет никаких доказательств. Я потеряла сознание, пришла в себя и видела убийцу со спины. Но если я скажу, что это, например… а хотя бы и Сергей?

Танцор подавился и по-русски выкрикнул:

– Что?! Роднуля, да ты не в себе!

Катя продолжила:

– Допустим, я назову конкретное имя. Я точно знаю, кто этот человек! Думаю, что точно… И что вы с ним сделаете? Изобьете его, убьете? Но чем же вы тогда отличаетесь от этого бандита?.. Нет, не надо спорить, я все решила! Разбираться с убийцами и преступниками – дело полиции. Я думаю, когда сюда прибудет помощь, я их попрошу, чтобы меня отвезли в участок, и дам показания насчет всех этих обстоятельств – убийства Эмилии, покушения на меня, кражи драгоценности у Салаха…

– Не надо насчет кражи! – истерично выкрикнул Салах, уронив вилку и нож. – Я сам разберусь с этим шакалом, обокравшим меня!

Лика толкнула под столом Андрея, и тот – с целью привлечения всеобщего внимания к своей персоне – поднял руку:

– А мне позиция Кати кажется довольно-таки логичной. Она не хочет никого обвинять напрасно. Я думаю, помощь скоро подоспеет – это вопрос даже не дней, а скорее часов. Надо просто быть очень осторожными – и ничего ужасного больше не случится. И вообще, я предлагаю забыть обо всех бедах! Да, мы не можем пока что во всем разобраться. Но это не повод для грусти. Мы уже договорились с Катей: она согласна дать нам урок танцев. Кто с нами? Давайте устроим дискотеку!

– Моей жене нужен покой. – Стивен осторожно положил ладонь на округлившуюся талию Дженни. – Пожалуй, мы воздержимся от этого предложения.

– Вы чокнулись! – буркнула Кристина. – Француженку убили, Салаха обокрали, а вы танцы хотите устроить?

– Отличная идея. – Ганс попытался улыбнуться, но улыбка вышла какая-то «резиновая». – С удовольствием станцую сальсу. – Он повернулся к Кате, кивнул на ее повязку: – А ваша рана не помешает провести занятие?

Танцовщица покачала головой:

– Я чувствую себя намного лучше. И потом, танец – это лучший способ забыть обо всех проблемах со здоровьем!