Текст книги "Врата пустоты. Туманный колокол"

Глава 9

Полина

Неужели мы наконец-то продолжим наш путь? Даже не верилось, но багаж был уложен, слугам даны последние распоряжения, наставления – Вильяму, который смотрел на нас с такой тоской, что я кусала губы, избавляясь от желания взять его с собой и от судьи Гарднера сразу поехать в столицу. Но ребенку не место там, где и взрослые-то с трудом справляются. Поэтому оставалось только закрыть сердце на замок и пообещать Вильяму, что мы скоро вернемся, не пройдет и месяца. Кажется, Вилли не особо поверил, но спорить с отцом не решался.

Но вот знакомые ворота остались позади, а экипаж снова потащился по подмерзшему снегу. Полгода прошло… Эта мысль возвращалась снова и снова. Я до конца не верила, что время пролетело так быстро. Ведь все случилось будто бы вчера. Этьен тоже больше думал о своем и молчал. Наверное, беспокоился о сыне. Пару раз даже приказывал остановить экипаж и исчезал ненадолго – проверял, не следует ли за нами белый волк. Но дорога оставалась пустынной, а мы постепенно продвигались к цели. И возвращался страх. Что ждет впереди? Чем ближе ответ, тем ближе и другие вопросы.

– Беспокоишься? – спросил Этьен.

Я вздрогнула и обернулась к нему.

– Да, – ответила правду. – Если это судья Гарднер – хорошо. А если нет?

– Если нет, вернемся в столицу. Там как раз, думаю, подзабыли твое имя и само это дело. Правда, светлого магистра так и не нашли, но почему нас должно это беспокоить?

– Думаешь, сейчас станет проще добиться правды?

– Уверен. Сложно продолжать поиски, когда с тебя не сводят глаз. А сейчас все считают, что история Анри Вейрана позади. Тем лучше для нас.

Возможно, Этьен и прав. Прошло время. Столица – большой улей. Там полно новостей и скандалов куда более интересных, чем история полугодичной давности. И все-таки было тревожно. А когда несколько дней спустя мы миновали ворота одного из провинциальных городков, тревога сменилась предвкушением. А может, все и решится? Каким бы ни был результат, он приблизит нас к ответу, кому Вейраны перешли дорогу. И уже это должно радовать.

Постоялый двор на весь город был только один. После бесконечной тряски в экипаже кровать казалась желанной наградой, а ванна и вовсе вызывала восторг. Много ли надо для счастья? Мы с Этьеном поселились в соседних комнатах, соединенных общей гостиной. Большая роскошь для маленького городка. День клонился к вечеру, и о том, чтобы начать поиски Гарднера прямо сейчас, не могло быть и речи. Но Этьен куда-то ушел сразу после ужина, а мне оставалось только сидеть у окна и думать, потому что сон бежал от меня. Странно… Вроде бы вдали от столицы должна чувствовать себя в безопасности, а внутри все сжимается и трепещет. Забытые ощущения после безмятежных дней в замке Дареаля. Я едва дождалась, когда скрипнет общая дверь, и кинулась из спальни в гостиную.

– Не спишь? – устало спросил Этьен, вешая плащ на крючок у двери.

– Не могу уснуть, – призналась смущенно. – Где ты был?

– Слушал, – усмехнулся герцог. – В любом городе есть злачные места, где можно узнать много полезного.

– И что же?

– Судья Гарднер действительно живет здесь. Конечно, уже не судья, но не в этом суть. С соседями не общается, из дома не выходит. Проживает с сыном. У сына своя лавчонка со всякой мелочью. Не женат, детей нет. Завтра утром мы нанесем месье Гарднеру визит вежливости.

– А если он нас не пустит?

– Полли, уж ты-то должна понять, что нет дверей, в которые я не могу войти. Тем более у меня есть разрешение магистрата допрашивать тех, кого считаю нужным, тогда, когда считаю нужным. Поэтому права на отказ у Гарднера нет. И с сыном его я бы побеседовал. Иногда дети желают отомстить за судьбу родителей, не находишь?

Я кивнула. Этьен сел к столу, разложил привычные кристаллы для работы и принялся просматривать донесения из столицы. Я же старалась ему не мешать. За окном снова сыпал снег, и вид летящих снежинок успокаивал меня, даже убаюкивал.

– Скверно, – отложил Этьен очередной документ.

– Что там? – обернулась я.

– Пустота бунтует. Зафиксировано несколько толчков по всему городу. Люди, конечно, решили, что произошло слабое землетрясение, но это не так.

– И что это означает?

– Ничего хорошего. Если светлый магистр не найдется в сжатые сроки, плохи наши дела. Эйлеан, конечно, силен, но тут одному не справиться.

Я подумала об Анри. А ведь он находится внутри этой силы. Все ли с ним в порядке? Или на нем тоже сказывается нестабильность пустоты?

– Какие еще новости? – постаралась отвлечься.

– Тебя по-прежнему ищет мать, – удивленно ответил Этьен. – Даже деньги предлагает за информацию, куда подевалась ее непутевая дочь. Побеседовала бы ты с ней. Может, она угомонится.

– Я подумаю над этим.

Разговаривать не хотелось, но мама оставалась мамой, какие бы отношения нас ни связывали.

– Пойду спать, – сказала Этьену. – Спокойной ночи.

– И тебе, – откликнулся он, не отрываясь от бумаг.

На этот раз сон пришел быстро. Кажется, уснула, едва голова коснулась подушки. А во сне передо мной стояла красивая женщина с серебристыми волосами и смотрела так, как, наверное, на людей глядят всесильные боги.

– Достала! – улыбнулась она, а я не поняла, что моя собеседница имеет в виду. – Не пугайся, Полли, это всего лишь сон. А во сне можно все, правда? Иди сюда.

– Не пойду, – сделала шаг назад.

– Трусишка. Твой друг Филипп куда смелее, как таракан – не вытравишь. Ну же, Полли. Или ты не хочешь видеть Анри?

– Ты – Пустота? – поняла я.

– Какая догадливая. Мне нужна твоя помощь, Полина. Понимаешь ли, моя сила несколько нестабильна в последнее время, настолько нестабильна, что я потеряла твоего жениха. Ты не могла бы его позвать?

Наш разговор напоминал полный абсурд. Я уставилась на Пустоту, не понимая, серьезно она или шутит.

– Ну же! Рассвет близко. Зови!

– Не стану, – отшатнулась я, и на месте красивого лица Пустоты вдруг явственно проступил оскал черепа.

Я проснулась с криком ужаса. Дверь тут же дрогнула, и в комнату влетел полуодетый Этьен.

– Что? – кинулся он ко мне. – Что стряслось?

– Ничего. – Стало так стыдно! – Я видела сон, очень страшный.

– Слава богам. – Этьен присел на край кровати и принялся сосредоточенно застегивать рубашку. – Я уж думал, напал кто. И что же тебе снилось?

– Пустота. Ей что-то от меня нужно.

– Пустоте? – Этьен едва не покрутил пальцем у виска. – Полли, но это же магия, а не живой человек.

– Я понимаю, но… Я уже видела ее в женском облике, когда попросила магистра Эйлеана погрузить меня в сон и дать поговорить с Анри. И вот опять…

Этьен смотрел на меня так, будто сейчас переворачивался его мир.

– Значит, магистр отправил тебя в пустоту? – сосредоточенно спросил он.

– Нет, я уснула и видела Анри, а с ним – эту женщину. Теперь она требует, чтобы я его позвала, потому что из-за возникших проблем не может его найти.

Герцог потер виски. Готова была поспорить, в эту минуту он усомнился в моем рассудке. Я и сама иногда сомневалась, но Пустоту видела совершенно точно. Что же происходит с Анри? И я так далеко! У Пьера не спросить. От тревоги готова была идти в столицу пешком.

– Тише. – Прохладная ладонь накрыла мою руку. – Раз эта женщина в твоих снах просила позвать Анри, значит, он жив и здоров. Не о чем беспокоиться.

Этьен был прав. Мне бы его здравомыслие!

– Спасибо, – нашла в себе силы улыбнуться. – Я в порядке. Просто волнуюсь.

– Я понимаю, но там от тебя ничего не зависит, а здесь – наоборот, слишком многое. Поэтому постарайся снова уснуть, хорошо? Завтра нас ждет сложный день.

Я кивнула и легла, а Этьен скрылся за дверью. Ну вот, разбудила – и герцог, в отличие от меня, спать не собирался. Судя по тому, что в гостиной зажегся светильник, он снова сел за работу. А я боялась закрыть глаза. Но, вопреки опасениям, остаток ночи прошел без снов.

Проснулась я на рассвете. Умылась, переоделась и вышла в гостиную. Не прошло и получаса, как в дверях второй спальни показался сонный Этьен.

– Пойду закажу завтрак, – на ходу пробормотал он.

Завтракали мы быстро. Видимо, Этьену, как и мне, не терпелось задать судье Гарднеру свои вопросы. Едва пробило восемь, когда мы вышли из дома. Экипаж брать не стали – городок небольшой, а погода радовала. Белые пушистые снежинки казались ненастоящими. Дома еще хранили следы пролетевшего праздника. Если бы еще цель нашего пути не была такой зыбкой и неприятной, было бы и вовсе хорошо.

– Не нервничай.

Видимо, я переменилась в лице, раз Этьен заметил.

– Стараюсь, – ответила тихо.

– Если хочешь, можешь вернуться и подождать меня в номере.

– Нет, ни за что! Идем же.

Герцог усмехнулся и ускорил ход. Мы остановились перед небольшим домиком человека достатка явно ниже среднего, потому что ставни и двери были покрашены слишком давно, а стены знавали и лучшие времена. Покосившаяся цифра десять украшала калитку.

– Точно здесь? – спросила я.

– Точно.

Этьен толкнул калитку и уверенно пошел к дому. Постучал в дверь – тишина. Он постучал громче.

– Кто? – раздался надтреснутый старческий голос.

– Именем магистрата, откройте.

Я ожидала чего угодно, только не того, что раздастся выстрел. И только благодаря безупречной реакции Этьена мы оба остались живы. Он сбил меня с ног, прижал к земле и дождался, пока выстрелы стихнут, а затем поднялся и уверенным движением вышиб дверь. Внутри завязалась борьба – недолгая, потому что, когда я поднялась с земли, все уже было кончено. Пожилой мужчина лежал на полу, а над ним стоял Дареаль с пистолетом в руках.

– А теперь поговорим. – Он рывком поднял Гарднера с пола. – Тонио Гарднер?

– Да, – хрипло ответил тот.

– Пригласите гостей в дом. Или вам есть что скрывать?

– Вы кто такие? – добивался судья.

– Законопослушные люди сначала спрашивают, а потом стреляют, месье Гарднер. Я – Этьен Дареаль, главный дознаватель магистрата.

– Что вам понадобилось от меня?

– Поговорим внутри.

Мы прошли в гостиную. Этьен подтолкнул Гарднера к креслу, а сам сел напротив, поигрывая оружием. Я осталась стоять у двери. Дом производил гнетущее впечатление. Пахло немытым телом и сыростью, всюду валялся разный хлам. Даже на полу лежала одежда. Видимо, судья мало заботился о своем быте.

– Ваше полное имя, – потребовал Этьен.

– Тонио Мильен Гарднер, – хрипло ответил собеседник.

– Месье Гарднер, как давно вы проживаете в этом городе?

– Вот уже десять лет.

– Выезжали ли за это время из города?

– Нет.

– А ваш сын?

– Нет. Послушайте, к чему вы клоните? Мы не бывали в столице, живем мирно, никого не трогаем. Оставьте меня в покое!

– Вопросы задаю я, – рыкнул Дареаль, а я вдруг захотела слиться с дверью. За эти месяцы забыла, каким может быть Этьен. И что он далеко не мягкий человек. – Какое отношение вы имеете к убийству Виктора Вейрана?

– Что? – Гарднер даже привстал. – Этот мерзавец мертв? Спасибо за добрые вести, месье Дареаль.

И он гулко, безумно рассмеялся.

– Отвечайте, – потребовал Этьен.

– Нет. Нет, я не имею к этому отношения, но был бы счастлив иметь. Когда узнаете, кто это был, скажите, я лично пожму ему руку.

– Как вы можете так говорить? – не выдержала я. – Это вас поймали на взятке, не его!

– Виктор никогда не гнушался выбором средств. Думаю, как и ваш друг. – Гарднер покосился на Дареаля. – Сам все это устроил.

– Ложь!

– Вы слишком юны, чтобы что-то понимать, мадемуазель. А я никогда не брал ничего сверх меры. Тоже мне, искатель справедливости нашелся! У самого рыло в пуху, да никто не доказал. И знаете что? Да, я просто счастлив, что он издох раньше меня. И имею на это право. Ясно вам?

– Отец, что происходит? – послышался голос за спиной. Я обернулась. В комнату спешил мужчина лет сорока, до того похожий на бывшего судью, что сомнений не осталось, кто перед нами.

– Здравствуйте, месье Жан Гарднер, – кивнул ему Дареаль. – Я – главный дознаватель магистрата…

– Убирайтесь! – побелели губы Жана. – Убирайтесь немедленно! Мой отец – старый больной человек. Он даже из дому не выходит, а вы не даете ему дожить последние дни в покое. Вон!

– Тише, Жан, – остановил его Гарднер-старший. – Господа привезли хорошие вести. Вейрана кто-то прибил.

– Я удивлен только, что этого не сделали раньше, – отрывисто сказал Жан. – А теперь попрошу вас уйти. Что бы ни произошло в столице, мы не имеем к этому ни малейшего отношения.

– Прошу простить, – холодно ответил Дареаль и пошел прочь. Я поспешила за ним. Внутри бушевала ярость, а перед глазами стояло лицо Вайхеса. Что ж, судья Вайхес тоже с удовольствием назвал бы людей, подобных Виктору Вейрану, мерзавцами, потому что сам никогда уже не отмоется от грязи.

– Это не он, да? – спросила Этьена. – Гарднер действительно может лишь упиваться ненавистью, но не мстить.

– Не он, – задумчиво ответил герцог. – Только боюсь, Полли, что нам придется задержаться в гостеприимном городке.

– Почему? Что-то не так?

– Да, – сказал Этьен. – Видишь ли, Полина, ни Гарднер, ни его сын не имеют отношения к травле Вейранов, но дело в другом. От младшего Гарднера ощутимо пахнет человеческой кровью.

Глава 10

Филипп

Я едва успевал за Пьером. Он не замечал меня, всецело сосредоточившись на силе пустоты. По ступенькам башни полз привычный серый туман. Все настолько плохо? Мы взлетели на самый верхний этаж и очутились в огромном зале. Его свод подпирали колонны, пол выложен мозаикой, а одна из стен пульсировала то мраком, то светом.

– Это врата? – шепотом спросил я.

– Нет, место прорыва. Ты что здесь делаешь? – опомнился Пьер.

– Помогаю.

Он махнул рукой, мол, поступай, как знаешь, а сам сосредоточился на пульсации, направил на стену магию, накладывая одну печать за другой. Сияние стало более тусклым, и я уже было решил, что Пьер справится, когда башня снова содрогнулась. Куски штукатурки с потолка посыпались на пол, а Пьер отлетел к стене, приложившись об нее головой. Сияние резко начало нарастать. Я вылетел вперед, поднял щиты. Да, моя темная магия бесполезна против пустоты, но… Вспомнил ощущение, как будто падаю в пропасть, которое всегда приходило перед пустотой. Оно пришло довольно быстро. Я тут же призвал магию и постарался смешать серый туман, который заклубился у ладоней, с темной магией. Печать! Еще одна!

Третью наложил Пьер. Серебристую поверх двух черных. И все пропало… Остались только выжженные символы на стене.

– Как давно? – хрипло спросил Пьер.

– Со дня инициации. – Я почему-то опустил голову.

– И насколько успешно?

– Давай не здесь?

Пьер кивнул и первым пошел к лестнице. Я поспешил за ним, нагнал у ступенек и следом вернулся в кабинет. Взял недопитый бокал и осушил залпом. Стало легче. Только после этого рухнул в кресло и закрыл глаза. Устал!

– Ты в порядке? – спросил Пьер.

– В полном, – ответил я. – Это и был прорыв пустоты?

– Он самый.

Мой собеседник глядел на меня так пристально, что я кожей чувствовал взгляд.

– Рассказывай, – потребовал Пьер.

– А что рассказывать? – открыл глаза. – Когда мы сдавали вступительный экзамен на первую ступень, был такой же прорыв, только тьмы, и в нашу реальность попал демон. Он пытался меня убить, но я приложил его заклинанием… светлым. Или свет возник, когда он разлетелся на ошметки? Не знаю. Он меня отшвырнул, я ударился головой – и провалился в пустоту. Первый раз. Хотя нет, не первый, наверное. После смерти родителей мне начали сниться кошмары, и, когда я просыпался, иногда у ног клубился серый туман.

– Почему ты не сказал?

– А должен был? – Я пожал плечами. – Хотел, когда ты признался, что являешься магистром пустоты. Но решил дождаться следующей встречи, так что вот, говорю.

– Ты виделся с Анри?

– Да.

Пьер даже побледнел, что было странно, учитывая его нечеловеческую бледность. А мне вдруг стало весело. Не надо было пить! Зато настроение стремительно ползло вверх, а все проблемы хоть на минуту показались разрешимыми.

– И? – настаивал Пьер.

– Пустота негодует, – откликнулся я. – Анри ее уже порядочно измучил. Так что они квиты. С дверями было хуже.

– Дверями?

– Пьер, ну ты же был в пустоте. Был ведь?

Мой собеседник кивнул.

– И что ты там видел? Как тебя вообще угораздило? Тоже решили, что ты кого-то убил?

Вот уж язык без костей… Здравый смысл приказывал мне замолчать, но вот именно сейчас я крайне мало его слушал.

– Это долгая история, – попытался было отвертеться Пьер, но я не собирался отступать.

– У меня есть время до завтрашнего полудня, а в ночь смены времен спать считается плохой приметой. Так что рассказывай.

– Ну хорошо… Когда я окончил школу защитников, мне едва исполнилось двадцать два. Какое-то время я пытался устроиться в столице, но без связей и титула, пусть и с мешком таланта, меня никто не ждал. Пришлось искать работу, какая придется. С законной я постепенно перешел на незаконную. Наверное, если бы не безденежье, я никогда не ввязался бы в эту историю…

Я слушал внимательно, не перебивая. И представлял себе того Пьера, которого видели мы с Полли, а не магистра пустоты.

– Мне предложили хорошие деньги за то, чтобы я проник в эту самую башню, – вздохнул Пьер. – У моего предшественника было старое зеркало. Говорили, что вещее. А я всегда хорошо работал с охранными заклинаниями. И когда ты голодный, тебе сами демоны не страшны. Поэтому я пробрался сюда, нашел зеркало – и угораздило же меня в него взглянуть. Я видел себя таким, как сейчас. Вокруг было много людей, и все они кричали: «Да здравствует король». Так странно… Я ведь магистр, а пока существует магистрат, какая может быть монархия?

Пьер на мгновение замолчал, собираясь с мыслями.

– Тут меня и поймал магистр пустоты, – продолжил он. – Пришпилил паутиной к стене, допросил и решил, что я слишком много знаю. Но пустота – это равновесие. А его зеркало осталось на месте, да и других особо серьезных прегрешений он за мной не нашел, поэтому отправил в пустоту.

– И что там было? – не выдержал я.

– Никаких дверей. Там был город, и люди в нем. Без лиц, без душ. Я бродил между ними десятки дней, пытаясь найти выход. Отчаивался – и начинал опять. Пустота всегда испытывает человека, границы его рассудка. Я чувствовал, что схожу с ума, пока однажды девушка в толпе не показалась мне странной. От нее шла другая энергия, я поймал ее. Это и оказалась Пустота.

– И она согласилась тебя отпустить?

– Конечно нет. Она рассмеялась мне в лицо и сказала, что я ей неинтересен. Просто букашка, неосторожно залетевшая на огонек. Но предложила мне шанс выбраться. Как всегда, обманный. Тогда я чуть не сошел с ума во второй раз. У Пустоты нет своей фантазии, поэтому она неизменно использует воображение и страхи жертвы. Вот и вытащила из моей памяти все, чего я когда-нибудь боялся, начиная с раннего детства. Крупицу за крупицей. А потом заставила меня пройти своеобразную полосу препятствий. Я прошел ее. Едва не тронулся, но прошел. Оказалось, что этого мало. И я вызвал ее на бой.

– Она согласилась? – завороженно спросил я.

– Да. Она была уверена в победе, а когда я победил, до последнего сопротивлялась, но в итоге нам удалось договориться. Из пустоты нельзя выйти просто так. Чем-то приходится платить, Фил.

– И чем заплатил ты?

Не самый корректный вопрос, но все же…

– Чувствами. Я теперь ничего не ощущаю. Ни любви, ни ненависти, ни страха, ни грусти. Мне… никак. Я понимаю, насколько это жутко, – но только умом, не чувствами. Когда я выбрался из пустоты, вывалился в том самом зале, где мы были, и понял, что произошло, чуть не сошел с ума в третий раз. И сошел бы, если бы мог.

– Безумие, – почему-то шепотом сказал я.

– Не то слово! Ты даже представить себе не можешь насколько.

– Тогда, если тебе все равно, зачем ты помог нам с Полли?

– Чтобы узнать правду. Поначалу именно так. Меня раздражает, когда нарушается равновесие. Это те немногочисленные отголоски эмоций, которые у меня остались. А потом… не знаю. До сих пор не знаю.

Я замолчал. Наверное, не стоило бередить его раны. Хотя сам же говорит, что ему все равно. Наверное, это жутко – чувствовать себя лишь человеческой оболочкой. Но я не верил Пьеру. Может, он и не чувствовал ничего, но поступал как человек, заботился о нас, сострадал. Ради равновесия? Что за вздор.

– Как же я ошибся, – тихо сказал Пьер будто самому себе.

– В чем? – вздрогнул я.

– Видишь ли, Филипп, у твоего брата есть предрасположенность как к магии пустоты, так и к светлой. А у тебя ее не было. Я ведь проверял. Разве я мог подумать?

– Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, – нахмурился я.

– Позволишь рассмотреть твой магический фон? Пожалуйста.

– Смотри.

Что мне скрывать? Пьер подошел ближе, а я расслабился и постарался не закрываться щитами. Он призвал магию. Серый туман на мгновение коснулся моего тела. Неприятно, но не более того.

– Удивительно, – пробормотал Пьер. – Действительно, твоя магия изменилась полностью. Неужели с самого начала целью был ты? Может, наш противник обманулся так же, как и я?

– В чем? Да говори же!

– В том, кто унаследовал силу рода королей. Фил, пообещай мне до выпуска даже нос не высовывать из «Черной звезды»! Директор Рейдес – один из сильнейших темных, и заклинания гимназии скроют тебя от любого поиска. Побудь там, не торопись. Если кто-то узнает о твоей силе, от тебя сразу же попытаются избавиться.

– Я ни демона не понимаю! – Откуда-то взялась злость. – Ты можешь объяснить?

– А что тут объяснять? – Пьер пожал плечами. – Твоя… прапрабабушка, кажется, принадлежала к королевскому роду и снизошла до чудовищного мезальянса – брака с графом Вейраном. По женской линии сила не передавалась никогда. Но монархия пала, и королевский род был вырезан полностью. Наследников не осталось, а равновесие должно быть. Кто должен его обеспечивать?

– Я?

– Ты или кто-то другой. Вас с Анри осталось всего двое. Виктор точно не мог быть наследником, пустота его не признала. И давай смотреть правде в глаза, твой брат гораздо больше подходит на эту роль. Он – сильнейший светлый маг, насколько мне известно. И пустота к нему неравнодушна. Осталось пробудить тьму, и…

– Подожди. – Я поднялся на ноги и прошелся по комнате. – Ты что, отправил его в пустоту затем, чтобы пробудить тьму?

– Казни могло быть недостаточно. И потом…

– Пьер! Ты хоть себя слышишь?

Да, я кричал на всю башню, и что из того?

– Ты не дослушал. И потом, я к этому суду не имею ни малейшего отношения, если ты забыл. Не я притащил туда Анри. Кто-то другой. Тот, кто хотел заставить его пройти и темную инициацию.

– Кто?

– Уверен, тот же, чьи руки в крови твоих близких. Но пробудил он не того. Ты использовал свет всего один раз?

– Да. – Я перестал понимать хоть что-нибудь.

– И не чувствуешь его?

– Нет.

– Можешь быть благодарен судьбе, что из всех мест в мире очутился именно в «Черной звезде». Но я уверен, что Таймуса убил не тот, кто решил инициировать темную магию Анри. Кто же?

Теперь Пьер кружил по комнате, а я наблюдал за ним и холодел от ужаса. То, о чем он говорил, казалось полным бредом. Я унаследовал силу королевского рода? Если бы это было так, мои родители были бы живы. И Анри не ушел бы в пустоту, потому что я бы не позволил. Я бы смог их защитить! А теперь? Что теперь? Зачем мне нужна эта сила? Чтобы на меня объявили охоту? И на всех, кто мне дорог? Не хочу!

– Тише. – Прохладные ладони Пьера опустились мне на плечи. – Тише, Фил. Не беспокойся, все будет в порядке. Только не используй ничего, кроме темной магии, прошу тебя. Узнают – тебе конец. Пусть все думают, что абсолютная магия умерла вместе с Анри.

– Но он вернется.

– Для него было бы лучше не возвращаться. Я уже говорил тебе, никто не выходит из пустоты неизменным. И Анри не сможет. Он уже изменился, изменится еще больше. А когда выберется, понимаешь, что его ждет?

– Гибель, – прошептал я. – Нет, я не позволю!

– Ты еще ребенок.

– Ошибаешься. Я справлюсь. И если кто-то встанет у меня на пути, пусть молит всех богов о помощи, не будь я Филипп Вейран! Но Таймус…

– Вот здесь все интереснее. – Пьер снова сел напротив. – Как в вашей гимназии обстоят дела с зеркальной магией?

– Я обучаюсь ей, – ответил прямо. Даже если Пьер мне враг, доверять все равно некому.

– Даже так? Хотя Виктор тоже кое-что умел в этой области. Почему, собственно говоря, все так и накинулись на твоего брата. Скажи, знакома ли тебе фамилия Айденс?

– Это мой учитель. Ты думаешь, он может быть причастен?

– Нет, не думаю. Просто любопытно… Он – один из авторов того заклинания, о котором мы с тобой говорили. И должен знать тех, кто имел к нему допуск.

– Но не могу же я спросить его в лоб!

– Конечно нет, – ответил Пьер. – Даже не вздумай. Но было бы неплохо узнать что-нибудь о нем самом, его семье. Меня интересуют страницы личного дела.

– Зачем? – Я уже и вовсе перестал понимать, что происходит.

– Потом расскажу. Только будь осторожен, хорошо?

Я промолчал. В голове царила такая каша, что хотелось биться ею об стену. И каждое новое слово Пьера только добавляло смятения, а он точно не солгал насчет того, что не чувствует ничего. Иначе хотя бы подбирал слова, потому что даже слушать его было мучительно.

– Я утомил тебя, – заметил Пьер. – Не переживай так. Нужно просто немного осторожности. Не зря ведь твой папа старался скрыть твою магию от окружающих. Бери с него пример, он был мудрым человеком. И не грусти. Время еще есть. Кстати, тайная служба тебя больше не ищет. Как и с Полли, с тебя сняты все подозрения. Так что после выпуска сможешь вернуться домой.

– А мой дом… Он…

– Я решил, что стоит навести порядок. Тебе ведь там еще жить.

– Спасибо.

Будно камень с сердца упал. Не хотелось бы, чтобы там поселился кто-нибудь чужой. Правда, где найти в себе силы переступить его порог, я все еще не знал, но ничего. Справлюсь, все равно другого выхода нет. Да и Анри вернется. Не оставаться же на улице?

– А я могу отпереть врата пустоты? – спросил у Пьера.

– Пока что нет, да и потом я тебе не дам. Либо твой брат выберется сам, либо никак. Это может быть единственным доказательством его невиновности. Будь он виновен, пустота бы уже его пожрала… У нее тоже свои понятия о равновесии.

Да, Пьер был истинным магистром пустоты. Таким же холодным и бесстрастным, как и его подружка. И смотрел на меня странно, как на насекомое, которое было бы интересно изучить, только жаль будет, если в процессе изучения мошка не выживет.

– Ты все-таки поспи, – посоветовал Пьер. – Не верь в глупые приметы.

Я собирался было возмутиться, но он легонько коснулся моего лба. И вот как это у него получается? Потому что мгновение спустя я безмятежно спал.