Текст книги "Ау, дичь!.. Книга первая"

Глава 6. Фахан-хулиган

На наше счастье, погода стала улучшаться, небо просветлело, а слепящая глаза метель успокоилась так же неожиданно, как и началась. Было решено (майором, разумеется) остановиться и немного отдохнуть. В солдатских рюкзаках нашлись и спички, чтобы развести огонь, и сухпаёк, чтобы быстро и питательно, но невкусно подкрепиться.

Когда скромный ужин был окончен, Одуванчиков заметил яркое фиолетовое пятно, которое приближалось к нашему импровизированному лагерю, увеличиваясь в размерах до тех пор, пока не превратилось в человечка с одной ногой, обутой в валенок с галошей, с единственной рукой в лимонно-жёлтой вязаной варежке. Данная конечность росла прямо из его груди. На голове, завёрнутой в шапку-ушанку из цигейки, размещался один-единственный глаз. Ростом чудик был сантиметров пятьдесят и имел обыкновение передвигаться прыжками (а как ещё, учитывая, что он одноногий).

– Слушай, мужик, дай пожрать, – обратился нечистый к майору, инстинктивно угадав в нём лидера.

– Держи, – сказал подозрительно добрый Беркут и кинул существу банку с тушёнкой.

Человечек на лету схватил жестянку и, не открывая, закинул в безразмерную беззубую пасть, хотя нет, не беззубую: один золотой зуб в верхней челюсти у него всё же имелся. Раздался скрежет уничтожаемого железа, наверное, это пошёл процесс пережёвывания пищи.

– Кеша, кто это? – шёпотом спросила Аня байкера.

– Фахан, только не понимаю, что он делает в таких климатических условиях. Его родная Шотландия, конечно, тоже не курорт, но не такая вечная мерзлота, как здесь.

– Что делает да что делает… – услышал шотландец их разговор. – Не знаю я, что здесь делаю, мне ничего не объясняли, просто кинули в мешок и припёрли сюда. – Фахан с досады сорвал с головы шапку, показав на всеобщее обозрение пук синих перьев, которые воинственно растопырились у него на макушке.

– Мало того, что меня без спросу закинули в этот богом забытый край, так я ещё потерял свою любимую цепь. А в ней, между прочим, двадцать звеньев, на каждом звене по пятьдесят яблок, каждое из которых пропитано отравой. Ну где, где я ещё найду такое клёвое оружие? – убивался фейри.

– А кто это сделал? Кто закинул тебя сюда? – спросил Беркут, подкидывая новому знакомому ещё одну банку консервов.

– Не знаю, демоны какие-то. Кинули меня сюда и запечатали единственный выход из этого мира, – ответил монстр, пережёвывая уже вторую банку вместе со всем её содержимым.

– А ты не слышал, какими словами была заперта эта дверь между мирами? – без надежды на успех спросил я.

– Ну, может, и слышал… – растянуло существо беззубый рот в улыбке.

– Ну, так скажи нам, – попросил Сеня.

– А что мне за это будет? – улыбка существа становилась всё шире и злораднее.

Жажда наживы читалась у него на лбу большими буквами.

– И чего же ты хочешь за эту информацию? – осторожно поинтересовался Беркут.

– Три банки этой вкусной штуки и пять порций стыда! – торжествующе взвизгнул коротышка, указывая на банки с консервами, видневшиеся из рюкзака майора, и ехидно улыбнулся.

– Ну, три банки тушёнки – это ладно. А вот пять порций стыда… Что это за странная форма оплаты? – насторожился майор.

– Всё предельно просто. Каждый из вас должен рассказать историю, причём реальную, о том, чего вы стыдитесь. О чём-то таком, в чём скорее умрете, чем признаетесь. С кого начнём? – хихикнул фиолетовый мерзавец.

– Давай с меня, – мужественно взял на себя первый удар майор. – Я с детства коллекционирую трусы семейные в сердечко. У меня их сейчас более двух тысяч, – сказал он, ни на кого не смотря и капитально краснея.

– Ух ты! Я тоже их собираю! Надо как-нибудь махнуться двойными экземплярами, – обрадовался Фахан. – Подходит, кто следующий?

– Имя Аня на самом деле сокращение вовсе не от Анны, как вы все думаете, а от идиотского имени, которым меня назвали мои родители, врачи в пяти поколениях… – начала свою исповедь девушка.

– Так что за имя-то? – подначивал шотландский карлик.

– Анестезия…

– Офигеть… – восхитился монстр. – А отчество?

– Авиценновна, – мрачно сказала девчонка.

– Анестезия Авиценновна… – произнёс монстрик, как бы пробуя это словосочетание на вкус. – Очень необычно, но подходит. Следующий.

– После развода с женой, когда она отсудила у меня и квартиру и банковские счета, ну, в общем, всё, кроме собаки и автомастерской, мне пришлось жить у себя в мастерской и питаться только собачьим кормом целый месяц. Из одной тарелки с псом… Денег не было даже на одноразовую посуду.

– Да, не повезло. Подходит, – посочувствовал Кеше человечек.

– А у меня есть самогонный аппарат, и я иногда приторговываю … – нехотя признался Сеня.

– Да, какие кадры в российской доблестной армии… – глумился Фахан.

– Ты говори, да не заговаривайся… – прорычал Одуваничиков и любовно погладил своё ружьё.

– Ладно, не кипятись, принимается, – испугался чудик. – А ты? – обратился он к своей последней жертве, то есть ко мне.

– А я стыжусь, что не сказал вам правды с самого начала… – начал я, сам же поражаясь своим словам, но какая-то неведомая сила заставила меня продолжать, наверное, это магия Фахана, которая и принудила до этого ребят каяться в своём неприглядном сокровенном. – Я вовсе не Иванов и даже не охотник… – продолжил исповедь я и выложил всё как на духу.

– Отлично, теперь полный комплект! – радостно запрыгал нечистик и запел скрипучим голосом: «Я тебя слепила из того, что было, а потом что было, то и полюбила…»

Магия телепортации схватила нас в свои объятия, и мы, кружась в вихрях урагана, полетели в чрево портала.

Глава 7. Ацтекское чудо-юдо

После зимних пейзажей покинутого измерения следующий мир, куда нас перенёс портал, показался нам раем на земле: голубое небо, бесконечная линия океана, переливающегося на солнце яркими бликами, золотистый песочек… Одним словом – курорт. Вам и не передать, с каким удовольствием мы скинули доставшиеся нам после прошлого перемещения шубы прямо на песок. Вместе с зимней одеждой мы, казалось, скинули с себя и бремя стыда, вызванное вынужденной исповедью Фахану, в общем, стали вести себя так, будто бы всего этого не было. Единственное изменение состояло в том, что меня стали называть Лёшей, а не Игорем. Наконец-то я заслужил право носить своё собственное, родное имя и не скрывать его, боясь быть разоблачённым. Вы себе не представляете, какое это облегчение!

– Так, ребята, не раскисаем, держимся вместе и проявляем бдительность, – попытался испортить нам настроение наш самонаречённый предводитель. – Помните, опасность нас может подстерегать на каждом шагу, – попытался ещё больше сгустить краски он.

Но куда там, настроение у всех было приподнятое, и, чтобы понизить его градус, нужно было что-то посерьёзнее параноика-майора.

Несмотря на все его возражения мы не только разбили лагерь в тени раскидистых тропических деревьев, но даже решили искупаться.

Как только мы озвучили свои намерения по принятию водных процедур, как на песке, где несколько минут назад валялись наши шубы, теперь лежали купальник, четыре комплекта плавок плюс целый ворох пляжных принадлежностей. Нашлись и полотенца, и подстилки, и даже средства от и для загара.

– Подозрительно всё это, – прорычал Беркут, но всё же взял себе плавки и подстилку.

Мы в очередной раз подивились, что наш анонимный благодетель, как всегда, впрочем, угадал с размерами, и даже немикроскопическому Кеше его обмундирование оказалось впору.

По горячему, нагретому солнечными лучами песку я вошёл в воду, которая в первую секунду показалась мне обжигающе холодной, было ощущение, будто бы множество маленьких иголочек стали покалывать мои ноги, но я пересилил себя и сделал шаг, второй и, отфыркиваясь, словно кашалот, занырнул в объятия океана. Холодные покалывания рысью промчались по всему моему телу, после чего исчезли так же быстро, как и начались… Водичка стала словно парное молоко.

Когда я вынырнул, то заметил, что мои спутники тоже наслаждаются водными процедурами. Справа от меня лихо заныривала Анестезия Авиценновна, слева, лёжа на спине, рассекал волны жизнерадостный Сеня Одуванчиков, и только Кеша робко переминался у бережка, стоя по коленки в воде.

– Ты чего там делаешь? Плыви к нам, – позвал его Одуванчиков.

– Я не умею плавать, – расстроенным голосом признался байкер.

Только он произнёс эти слова, как прямо из воздуха у него на талии. если она у него вообще есть, материализовался здоровенный кислотно-красный круг в виде динозаврика из мультфильма.

– Спасибо, – неизвестно кому произнёс он и поспешил сделать заплыв вместе с нами.

Мы начали весёлую возню, плескаясь и хватая друг друга за пятки под водой, в общем, веселились, словно маленькие дети. Мы забыли обо всём: и о том, что застряли где-то на перепутьях миров, и о том, что нам нужно ловить какую-то гигантскую зверюгу, даже целых двух, не зная как именно они выглядят. Мы просто развлекались, пользуясь случаем.

Только Беркут всё ещё оставался на берегу и бдительно наблюдал за нами в бинокль, словно воспитательница на танцульках для карапузиков.

Я хорошо плаваю и поэтому решил совершить заплыв вперёд. Я двигался кролем, покачиваясь на волнах, мокрые солёные брызги летели от меня во все стороны. Так вот, плыл я, значит, вперёд и плыл, как вдруг почувствовал, что что-то холодное и, как мне показалось тогда, мерзкое коснулось моей ноги, я нырнул, чтобы разглядеть это что-то, но всё, что я увидел – это небольшой обрывок водоросли, который случайно обвился вокруг большого пальца правой ноги. Отцепив навязчивую растительность от собственной конечности, я отбросил её куда подальше и решил поворачивать обратно к берегу.

Я вполне мог плыть вперёд ещё и ещё, но какое-то смутное чувство беспокойства поселилось в моей душе, как единственная блоха в ухоженной, вымытой шампунем шерсти домашнего любимца. Это ощущение совсем не торопилось покидать меня, поэтому я счёл за лучшее закончить заплыв. Сделав серию энергичных гребков руками и ногами, я заметил, как какая-то довольно крупная тень скользнула под водой, потом ещё раз. Краем глаза мне удалось рассмотреть хвост существа. Он был гребнистый, чешуйчатый и сплющенный по вертикали.

«Крокодил! – мелькнула догадка в голове. – Вот дебил, какой, на фиг, крокодил может быть в океане! – обругал я сам себя, осознавая нелепость самой мысли. – Или всё-таки может?! Да, не стоило мне так часто сбегать с уроков биологии в школе. А что тогда это может быль? Акула? Бред! У них не бывает таких хвостов», – соображал я на ходу, стараясь не снижать скорости плаванья.

Пытаясь отвязаться от подводного преследователя, я повернул сначала направо, потом пару раз налево, но сообразительное существо плыло за мной по пятам, к счастью для меня, держась от меня побольше, чем на пионерском расстоянии. Как выяснилось, отплыл я от берега дальше, чем планировал, до моих друзей было ещё грести и грести.

– Акула! – тщетно попытался докричаться я, но шелест волн заглушил эти робкие звуки.

И тут, представляете, мой подводный сталкер⁵ исчез, его не было видно ни спереди, ни сзади, ни по бокам.

– Слава богу! – с чувством сказал я себе под нос и, восстановив дыханье, поплыл в сторону весело шумящих своих спутников. И вот, в тот самый момент, когда до них осталось всего ничего, чья-то рука схватила меня под водой за горло и стала душить, одновременно с этим пытаясь утащить на глубину. В эти же секунды что-то мощное и гибкое обвило мои плечи и с силой сдавило их, оплело руки, талию и зафиксировало ноги. Я был начисто лишён возможности обороняться!

– Помогите! – в отчаянии заорал я, почувствовал мощный рывок вниз и увидел, как океан сомкнулся над моей головой.

Тут-то мне удалось наконец посмотреть на существо, схватившее меня.

Рука, которая в это время всё ещё продолжала меня душить, и нечто, что связало меня по рукам и ногам столь же успешно, как смирительная рубашка разбушевавшегося пациента психиатрической больницы, оказались единым целым.

Если описывать точнее, то к тому самому серо-болотному чешуйчатому хвосту, который я по началу спутал с крокодильим, крепилась на самом его конце чёрная, как облачённая в перчатку, не то лапа, не то кисть руки. Ещё вся эта конструкция прилепилась к заднице, которая, в свою очередь, базировалась на теле существа столь же необычного, как и его хвост.

Чёрная шкура его была сплошь покрыта мехом, похожим на бобровый или ондатровый. Голова походила на морду опоссума, такую белую, с маленькими красненькими глазками-бусинками, ушками на макушке и мерзко-розовым носиком, плюс пасть, усеянная огромным количеством мелких и острых, как иголки, клыков.

Коварная зверюга не отрываясь смотрела на меня, ожидая, когда же я наконец утону. А дело к этому, между прочим, и шло, воздуха почти не осталось. Мои несчастные лёгкие горели огнём от нехватки кислорода, перед глазами всё расплывалось, и я, перед тем как совсем выключиться, подумал о том, что умираю. Моё угасающее подсознание ухитрилось напоследок запечатлеть Кешу, который плыл к чудищу с крейсерской скоростью, при этом совсем не балансируя руками и ногами.

К счастью для себя, я не очнулся в мире ином. Надо мной было голубое небо, сам я лежал на песке на берегу, мои спутники обступили меня со всех сторон и сейчас смотрели на меня испуганными круглыми глазами, все как один.

– Слава богу, живой! – сказала Аня и расплакалась.

– Аня, пожалуйста, не плачь, со мной всё в порядке, – попытался я успокоить девчонку.

– Ребят, а как я здесь оказался? Куда делся подводный монстр? – поинтересовался я, пытаясь принять более вертикальное положение, номер не удался: измученный временной бескислородной диетой мозг пока отказывался отвечать за мою координацию движений, и я грохнулся обратно.

– Лежи, не вставай пока, – указал Сеня, попутно подкладывая мне под голову стопку из полотенец.

Оказалось, что первое спасибо я должен сказать Беркуту, который, в силу своей мнительности, засёк, что я тону, и дал сигнал о моём спасении остальным через непонятно откуда взявшийся громкоговоритель. Второе спасибо я должен сказать Сене с Аней, которые изо всех сил пытались отодрать от моей бесчувственной тушки лапу животного вместе с крепящимся к ней хвостом. Но им это всё не удалось бы, если бы не умница Кеша, который в этот самый момент, передвигаясь под водой, как космонавт в космосе, стащил с себя круг и с силой нацепил на офигевшую от такой беспардонности морду чудовища. Не знаю, что там перещёлкнуло в мозгу этого странного морского создания, но, как только он увидел на своём носу круг, завопил от ужаса, при этом из его пасти вместо звука вырвался целый рой пузырьков воздуха, а всё тело заколотило, как в лихорадке. Чудовище не находило себе места от страха, оно закрутилось во все стороны, пытаясь содрать лапками с морды ненавистную вещь. Воспользовавшись тем, что хватка хвоста и руки монстра ослабла, Аня с Одуванчиковым вытащили меня из смертельных объятий и были таковы. Монстр, казалось, и не засёк случившегося побега, так как в это время всё ещё крутился и извивался в тщетной надежде освободиться от кислотно-красного круга. Тем временем Беркут подплыл к месту сражения на резиновой лодке, которую он заказал так же, как до этого бинокль и громкоговоритель, просто подумав об этом, и помог погрузить неподвижного меня.

– Это был ахуитцотль – ацтекский монстр, который живёт в подводной пещере и питается случайными путниками, затаскивая их на дно, – начал свой экскурс в криптозоологию⁶ умный Иннокентий.

– Ктоцотль? – переспросил я, попутно осознавая, что, кажется, изобрёл новый вид ругательств.

– Ахуитцотль. И ничего смешного я в этом не вижу, – сказал как отрезал Кеша. – Единственное, чего он боится – это яркие цвета. На наше счастье, мой надувной круг оказался именно нужного колёра.

– А как же ты без него держался на воде? – недоверчиво переспросил Одуванчиков.

– Да, правда, ты же говорил, что не умеешь плавать, – вступила в дискуссию девушка.

– Э-э-э, я не знаю… – промямлил Кеша.

– Повернись-ка спиной, – распорядился майор.

Байкер повернулся, и у всех едва челюсти не отвалились от изумления: из левой лопатки у него рос мотор с лопастями, вроде того, каким обычно снабжают моторные лодки и катера.

– Что? Что там? – запаниковал Иннокентий, так как сам не мог рассмотреть новую часть тела по причине нахождения её на его собственной спине.

Тем временем мотор потерял свою форму и расплавился, прямо как в фильме про второго Терминатора, после чего принял вид маленького металлического крылышка с чётко выраженными перьями. Странный нарост стал полноправной частью тела и не снимался.

– У тебя на спине металлическое крыло! – выдохнул Сеня.

– С перьями, – добавила Аня.

– Попутного пера тебе в спину… Вот оно что значит! – промолвил байкер, ни к кому именно не обращаясь.

– Что за бред! Объясни толком! Терминатор ты наш перекормленный, – попросил разъяснения происходящего я.

– Хорошо, слушайте, – сказал Кеша и рассказал нам такую историю.

Далее с его слов…

Глава 8. Попутного пера в спину

В тот день я возвращался с байкерского слёта, и в моём рюкзаке побрякивал кубок за третье место в номинации «Байк своими руками»…

Вы, конечно, скажете, что получить третье почётное не такая уж и радость, не то что первое, но я потратил целый год жизни, чтобы собственноручно собрать мотоцикл, и был очень рад, что мои старания отметили, тем более на таком серьёзном байкерском мероприятии.

В наушниках звучали рок-баллады, ветер в лицо, в этот миг человека счастливее меня, наверное, не существовало во всей вселенной.

Бурчанье в желудке несколько снизило эйфорию⁷, но только на миг, так как впереди виднелась небольшая придорожная забегаловка.

Оставив мотоцикл на улице, я вошёл в здание и заказал курицу гриль, лаваш и газировку. Заказ приняла женщина лет пятидесяти с горбинкой на носу и пронзительными зелёными глазами.

Я отошёл помыть руки, а когда вернулся, еда уже ждала на столе. Сделал большой глоток газировки, потом второй, а третий так и застрял в горле… Из-под крыла курицы медленно выползал огромный жук… Насекомое шло шаткой походкой, его задние лапки увязали в расплавленной куриной кожице, как в болоте. Не надо быть Эйнштейном⁸, чтобы догадаться, что бедолага подвергся термической обработке и теперь был на пороге жизни и смерти.

– Что за фигня? Я не заказывал экзотическую кухню! – изливал я своё негодование на подбежавшую официантку и кассиршу по совместительству и показывал на недожаренного насекомуса.

– Да при чём здесь я? Жук прилетел, пока Вы отходили! – пыталась оправдаться та.

– Да какой прилетел, он едва лапами двигает! Вы его поджарили вместе с курицей, когда разогревали в микроволновке! Видите, он увяз лапками в расплавленной шкурке. Я не могу это есть. Быстро верните деньги, а то я обращусь куда следует, и вас закроют к чёртовой бабушке!!! – решил я припугнуть тётеньку.

– Почему я должна из своих средств платить за Вашу курицу? Ничего я возвращать не буду, я уже чек пробила! – негодовала женщина.

– Ничего, перепродадите свою мерзкую курицу ещё раз! – я был непреклонен.

Продавщица нехотя отсчитала деньги и едва не бросила их мне в лицо. Глаза её при этом бешено сверкали, в зрачках плясали непонятные блики, похожие на золотистые звёздочки.

– До свиданья, – буркнул я.

– Скатертью дорога и попутного пера тебе в спину… – прошипела кассирша мне вслед.

Я сел на байк, а слова официантки почему-то не выходили у меня из головы. «Попутного пера тебе в спину» – какое странное выражение… Никогда такого не слышал, а я ведь филолог по образованию. Интересно, что оно значит?

Не успел я отъехать и пары километров от закусочной, как услышал знакомый голос, который громом прозвучал в воздухе: «Cкатертью дорога и попутного пера тебе в спину…»

Он то шептал, то визжал, то басил так, что дрожали барабанные перепонки. Казалось, он звучал отовсюду сразу и ниоткуда вообще. Наваждение продолжалось минут двадцать подряд и закончилось тогда, когда меня ослепила вспышка фар летящей на меня фуры, послышался безумный лязг тормозов и звук деформируемого металла…

Моё сознание стремительно угасало в водовороте ярких искр и вспышек, я качался на волнах пульсирующей боли, пока не отключился совсем. Затем была темнота, ничего, кроме темноты…

«Прощай, жизнь, было очень приятно с тобой познакомиться…» – напоследок мелькнуло в моём отключавшемся мозгу. А когда я очнулся, то обнаружил себя здесь.

– Очень интересная история, – подвёл итог Беркут. – Давайте её обсудим чуть позже. У кого есть идея, какой песней запечатан этот мир?

– «Море, море, мир бездонный»? – предложил Сеня.

– «Дельфин и русалка»? – подала идею Аня.

– «Эй, моряк, ты слишком долго плавал»? – внёс свой вклад Кеша.

– Нет, это не песня восьмидесятых-девяностых, – поправила всех Аня.

– Хорошо, значит, ничего из этого не подходит, раз ничего не происходит, – сделал вывод майор.

– Так, давайте думать ещё, – предложила Аня. – Здесь у нас океан. Кто знает песню про океан?

– Я знаю, но она не подходит, – прикольнулся я.

– Да? И что же это за песня такая про океан? – с лёгкой иронией в голосе спросила девушка.

– «Кто проживает на дне океана?..» – Не успел я озвучить вторую строчку, как ворота между мирами открылись, и мы попали внутрь портала.

– Блин! Так нечестно! Это же не мотив восьмидесятых-девяностых! А-а-а! – услышал я недовольный вопль артистично пролетающей над моей головой Ани.