Текст книги "Страсть под чужим именем"

– Что творится с моей дочерью? – сурово спросил он. – Почему она стала такой грустной?

– Ей плохо тут, в России. Она хочет в Таиланд.

– И все? – недоверчиво прищурился Карим.

– Нет. Главное, ей не хватает вдохновения. Но это как следствие.

– Так дай его ей! Она влюблена в тебя. И значит, ты должен ее вдохновлять.

– К сожалению, одного меня ей недостаточно. Джэкки нужна еще натура. А также солнце и тепло. Но вы сами знаете, я сейчас не могу уехать с ней.

– Так отпусти ее одну! – рявкнул Карим.

– А одна она не полетит.

– Не может быть.

– Поговорите с ней сами.

– И поговорю! Но учти, если дочь хоть одно нелестное слово о тебе скажет… – И он красноречиво погрозил пальцем. Это был его излюбленный жест.

Но Джэкки ничего дурного про Руслана ему не сказала. Только просила отпустить его хотя бы на недельку с ней. Но Карим твердо сказал «нет». Впереди были съемки новогодних передач. Потом праздничный «чес». До середины января Руслан нужен ему, Кариму. И капризная дочурка должна с этим смириться. Не нравится ей здесь, пусть летит на свой любимый остров. Не хочет расставаться с Русланом, пусть остается и терпит. А чтоб и рыбку съесть и косточкой не подавиться, такого не бывает. И пора Евгении в ее восемнадцать это понять!

Она все же полетела в Таиланд. Руслан буквально насильно отправил ее туда, устав от капризов Джэкки. Обещал через неделю прилететь хотя бы на денек. Они же расставались на такое время много раз. Джэкки не всегда отправлялась с Русланом на гастроли, оставалась в Москве. Но если ей хотелось увидеть его, срывалась и мчалась в другой город. Теперь к ней примчится Руслан!

И он смог. Встретились они на Пкухете, до которого он добирался десять часов самолетом, а Джэкки два с половиной катером. В их распоряжении была только ночь. Утром Руслану следовало улетать назад.

Времени им, естественно, не хватило ни на что. Ни налюбиться, ни наговориться не успели. А Руслану после долгой дороги еще спать хотелось ужасно. И он то и дело клевал носом. Джэкки это ужасно злило. Она расталкивала любимого, заставляла рассказывать, как он проводил дни без нее, или слушать, чем занималась она. Чтобы взбодриться, Руслан пил ром с энергетиком, и к утру сердце билось как-то уж очень неровно.

В общем, долгожданное свидание не принесло ожидаемого удовольствия ни Руслану, ни Джэкки. Спустя четыре дня она вернулась в Россию. Без любимого жизнь на райском острове не казалась ей такой прекрасной, как она ожидала.

Наступил декабрь. Съемки новогодних программ были позади (их готовили заранее), до «чеса» еще оставалось время. У Руслана иногда выпадали свободные деньки. Далеко не уедешь, но в Подмосковье, к примеру, выбраться можно. Джэкки любила природу. Среднерусскую не так, как тропики, но все же за городом ей было лучше, чем в Москве. Мегаполис душил ее. Рублевка, на которой у Карима был дом, ее раздражала. Место, где родители Руслана приобрели недвижимость, ей тоже не нравилось. А вот деревенька Егора ей пришлась по душе, как и его рубленый домик с холодным туалетом и печным отоплением. Когда они приезжали туда, Джэкки обувала валенки, натягивала старый тулуп, голову повязывала шалью и ходила по деревне как настоящая селянка. Даже воду таскала из колодца, повесив ведра на коромысло. Руслан понимал, что это для нее новая игра и вскоре она ей надоест. Но пока Джэкки была увлечена ею, и это несказанно его радовало!

Когда начались предновогодние корпоративы, у Руслана наступила горячая пора. Джэкки он практически не видел. Только звонил ей по несколько раз в день. Голос у нее был бодрый. Джэкки вообще в последнее время стала энергичной, деятельной. Взялась за переделку гостиной и устройство зимнего сада на балконе. По возвращении в Москву она записалась к какому-то новомодному доктору. Он ставил ей чудодейственные витаминные капельницы, и девушка благодаря им чувствовала себя очень и очень неплохо. Она и работала без нервов. Перешла на абстракцию и натюрморты в стиле кубизма. И все у нее вроде бы получалось.

На католическое рождество Руслан был свободен. Решили устроить по этому случаю праздник и поехать привычной компанией к Долину в домик. Среди них не было ни одного католика, но разве это имело какое-то значение? Главное – повод! Руслан позвонил Джэкки и попросил ее поехать в деревню пораньше. Протопить дом, прибрать, украсить его хоть немного. А Руслан с Егором, Таней (она была членом их коллектива), Лелеком и Болеком подъехали бы к вечеру с выпивкой и закуской.

Джэкки согласилась.

Рейс, на котором ребята возвращались с гастролей, задержали из-за погоды. В итоге в Москву они прибыли поздним вечером. Лелек и Болек ехать не захотели. Таня вроде бы не отказывалась. Но согласилась неохотно. Егору ее настроение не нравилось, и они беспрестанно ругались. В итоге Таня послала его подальше, вышла из машины и на такси отправилась домой. Егор, если и хотел последовать за ней, то не стал этого делать. Руслан в самолете выпил и не мог сесть за руль. А везти его в деревню было необходимо. Ведь там его ждала Джэкки.

Прибыли туда уже за полночь. Всю дорогу Руслан звонил любимой, но она сначала сбрасывала, потом просто не реагировала на звонки. Она обиделась. Понимала, что Руслан опаздывает не по своей вине, он объяснил ей ситуацию, но все равно злилась. Уж такой она была, его Джэкки.

Домик светился огнями гирлянд. Радовал веночком на двери и красноносым снеговиком у крыльца. Джэкки постаралась!

Парни, вытащив сумки из багажника, поспешили в дом. Руслан ждал, что Джэкки хотя бы выглянет, услышав шум машины, но она и не подумала этого сделать. «Маленькая вреднюга, – с нежностью подумал Русик. – Намучаюсь я с ней… Но другой мне не надо!»

Дверь оказалась не запертой. Парни вошли. Егор сразу отправился на кухню выгружать провиант и вино, а Русик – в комнату искать свою девочку, обнимать ее, целовать в недовольно нахмуренный лобик и наблюдать, как он разглаживается, как в глазах начинают прыгать чертики, как губы растягиваются в улыбке, а затем раскрываются ему навстречу…

Джэкки лежала на массивной кровати с высокой витой спинкой. Пару раз она привязывала к ней Руслана. Она любила сексуальные игры, сейчас же спокойно спала, уткнув лицо в пуховую подушку.

Руслан тихонько подошел и подул на ее щеку. Джэкки всегда очень смешно морщила нос, когда он это делал. Ей было щекотно.

Но сейчас ее лицо оставалось безмятежным. Руслан нахмурился. Никогда Джэкки не спала так крепко, только если очень пьяная. Но сейчас от нее не пахло алкоголем.

Руслан наклонился пониже, принюхался. Его нос коснулся щеки Джэкки. Она оказалась холодной…

Тем временем Егор рассортировал продукты. Кое-что, уже готовое и порезанное, выложил на одноразовые тарелки. Взяв несколько, он отправился в комнату, чтобы поставить их на стол. Комнат в доме было две. Одна спальня, другая гостиная. Стол находился в последней. Егор водрузил на него тарелки и собирался вернуться в кухню за очередной партией, но решил поздороваться с Джэкки. Он дал влюбленным несколько минут на то, чтобы они поприветствовали друг друга страстными поцелуями, теперь можно и зайти на минутку.

– Тук, тук, тук! – на всякий случай прокричал он, приостановившись возле двери. – Я вхожу!

Протестов не последовало, и Долин заглянул в комнату.

Джэкки лежала на кровати. Руслан сидел рядом, взяв ее за руку. Поза его была странной. Обычно он держал спину очень прямо. А тут ссутулился. Если не сказать, сгорбился, как столетний дедок.

– Русик, что случилось? – обеспокоенно спросил Егор. Он решил, что у друга что-то с сердцем. Последнее время он слишком много работал.

– Она не дышит, Егор…

Голос тоже был не его. Глухой и сиплый. Стариковский.

– Не понял…

– Пульса нет. Температура тела градусов тридцать.

Долин решительно вошел в комнату. Шагнув к кровати, оттеснил Руслана. Тот, хоть и отклонился немного, руки Джэкки не выпустил.

Егор коснулся ее шеи и тут же отдернул пальцы. Пульса на самом деле не было. И температура не превышала тридцати градусов.

– Егор, она что, умерла? – спросил Руслан. В его голосе сквозила надежда. Он мечтал услышать ответ «нет». Понимал умом, что это невозможно, но сердце верило в чудо…

– Да, Рус, она умерла.

– Этого не может быть, – замотал головой Руслан. – Ей всего восемнадцать лет. Она молодая, здоровая…

Егор убрал подушку от лица Джэкки. Глаза ее были полуоткрыты, виднелся край радужки. Долин приподнял веки, глянул на узкие, не шире миллиметра, зрачки Джэкки.

– Похоже, она скончалась от передозировки героина.

– Да как ты смеешь говорить такое? – закричал Руслан, вскакивая. – Джэкки не наркоманка…

– А это что? – Егор указал на ее руку. На сгибе локтя краснели следы от уколов.

– Это ей витамины кололи. Она к модному доктору ходила…

– Рус, это она тебе так говорила, чтоб ты ничего не заподозрил. Наркоманы очень изобретательны…

Руслан больше ничего не сказал. Он бросился на Егора с кулаками.

Долин, с жалостью глядя на друга, уворачивался от его ударов. А когда ему надоело, схватил Руслана в охапку, прижал к себе. Тот сразу обмяк. И Егор услышал надрывный плач.

– Как я буду жить без нее? Как? – всхлипывал Руслан.

– Не о том думаешь, – тихо вздохнул Егор. А когда друг немного успокоился, увел его в кухню, усадил на табурет, заставил выпить водки, после чего проговорил: – Надо сообщать Кариму о смерти дочери. Что ты ему скажешь?

– Я не знаю.

– Думай. Я пока кое-что проверю… – И ушел. А Руслан продолжал сидеть на табурете, пить водку, как воду, и думать о том, как он теперь будет без Джэкки…

– Я был прав, – через какое-то время услышал он голос друга. – Джэкки кололась. В ее вещах я нашел шприцы, жгут. В туалете пустая ампула. Она ширнулась, замела следы «преступления», прилегла и…

– Она не мучилась?

– Не знаю, Рус. Кто как уходит. Но думаю, что нет. Просто сердце не выдержало. У кого удушье наступает, те синеют, а у Джэкки нормальный цвет лица.

– Не надо больше говорить об этом… – взмолился Руслан.

– Хорошо. Не буду. Еще только одно… – Он секунду подумал, стоит или нет рассказывать всю правду, но решил, что друг должен ее знать. – Я тут позвонил кое-кому. Оказывается, Джэкки плотно сидела, но не на герыче. На коксе. Все то время, что вы жили вместе, она его употребляла. А так как не всякий дилер продал бы дочери Карима наркоту (со многими он провел беседу еще тогда, когда Джэкки только-только начала баловаться таблетками), ее долго приходилось искать…

Руслану тут же вспомнились многочасовые походы Джэкки по мебельным магазинам. Ее возвращение оттуда с пустыми руками. Выходит, не тумбочки она искала, а дилера, готового продать ей дозу.

– Много раз Джэкки пыталась завязать, – продолжал Егор. – Поэтому уезжала в Таиланд. Там фиг чего достанешь, за наркоторговлю – смертная казнь.

– Почему она не сказала мне? Я помог бы ей…

– Чем?

– Я бросил бы все и уехал с ней туда, где за наркотики полагается смертная казнь.

– Наверное, она надеялась справиться сама. Или боялась тебя разочаровать. А может, принесла себя в жертву. Ведь она знала, что ты не можешь без Москвы и без сцены…

– Я не мыслю себя без нее! – И Руслан снова заплакал, но уже беззвучно.

– Надо звонить Кариму, – напомнил Егор. – Хочешь, это сделаю я?

– Нет, я сам.

Руслан достал телефон, но не успел набрать номер, как сотовый затрясся, зарычал. Почему-то даже Долин, который не видел определившегося номера, понял, что это звонит Карим.

– Руслан, привет, ты не в курсе, где моя дочь? Набираю ее уже два часа, не отвечает…

– Артур Рустамович, горе у нас.

– Что такое?

– Джэкки… Джэкки больше… – Голос дрогнул. – Ее нет больше.

– Ты пьяный, что ли? Чего несешь? Где дочь моя, придурок?

– Она умерла. Мы с Егором обнаружили ее тело полчаса назад.

– Где?

– В доме Долина. Мы собирались справлять праздник…

– Ее убили?

– Нет. Похоже, она умерла от передозировки.

Повисло молчание. Руслан его не нарушал. Просто ждал следующей реплики Карима.

– Где находится этот дом? – спросил тот минуту спустя. Голос был ровный. Каримов умел держать себя в руках.

Руслан объяснил.

– Ничего не предпринимать. Сидеть, ждать меня, – бросил продюсер, затем отключился.

Он приехал очень быстро. И не один. С ним были два телохранителя и еще какой-то незнакомец.

– Где она? – спросил Карим.

Руслан показал.

Карим шагнул в комнату, где на высокой кровати лежала его мертвая дочь. Руслан хотел последовать за ним, но старик захлопнул перед его носом дверь.

Из спальни он вышел спустя минут пять. Глаза его были красны. Губы сжаты. Он кивнул незнакомцу, приглашая его войти, и снова закрыл дверь.

На сей раз ждать пришлось дольше.

Прошло, наверное, полчаса, когда Карим со спутником вышли из комнаты.

– Значит, сомнений быть не может? – спрашивал первый у второго.

– Следов насилия на теле нет. Она сама, Артур Рустамович.

Карим кивнул.

– Выйдите все, кроме Руслана, – скомандовал он.

Люди подчинились беспрекословно.

Оставшись наедине с Русиком, Карим спросил:

– Как ты это допустил?

– Я не знал.

– Почему не знал? Ты же жил с ней. Ты спал с ней. Ты видел следы от уколов.

– Джэкки уверяла, что это от капельницы.

– И ты поверил? – взревел тот. Самообладание покинула Карима. Он побагровел, а в уголках его сухого рта начала пузыриться слюна. – Или сделал вид, потому что тебе так было спокойнее? Я доверил тебе единственную дочь. А ты ее не уберег!

– Я все бы отдал, даже жизнь свою за нее, если б это помогло ее воскресить…

– Слова! Пустые слова! Что они изменят? Ты!.. – Он ткнул Руслана пальцем в грудь. – Ты виноват во всем! Ты обязан был сделать ее такой счастливой, чтоб ей не нужен был допинг. Когда до меня доходили слухи о том, что она продолжает снимать девочек и мальчиков, я думал: что ж, таковы, значит, современные нравы. У них свободные отношения, и ты, старик, в них не лезь…

– Что? Какие свободные отношения, о чем вы?

– Тоже, скажешь, не знал? Тогда еще один минус тебе. Твоя женщина трахалась с другими и кололась, а ты этого не замечал. И ты уверяешь меня, что любил ее? И делал все, чтоб она была счастлива?

Голос его с каждой фразой становился все выше и выше. Он грозил перерасти в визг, но тут Карим задохнулся и резко замолчал.

– Артур Рустамович, что с вами? – бросился к нему Русик. Но старик оттолкнул его и сипло крикнул:

– Лева!

В комнату вбежал тот мужчина, что осматривал тело Джэкки.

Мигом оценив обстановку, он подлетел к Кариму, уложил его на пол, предварительно подсунув под голову свою куртку.

– Открой окно! – рявкнул он Руслану. А пока тот подбегал к окну и распахивал форточку, засунул Кариму в рот какую-то таблетку.

– Может, «Скорую» вызвать? – спросил у него Руслан.

– Катись отсюда, – прохрипел Карим. – Уйди с глаз…

– Я останусь…

– Кому сказал – вон! Пока я тебя собственными руками не придушил!

Руслан вынужден был ретироваться. Егор хотел отвезти его в Москву, но ему было велено остаться. Пришлось Руслану самому садиться за руль и надеяться на то, что его не тормознут гайцы, а если тормознут, то не унюхают запаха, или придется платить деньги.

Как Руслан добрался до Москвы, он потом не мог вспомнить. Просто ехал на автопилоте и думал о чем-то. Только о чем именно, тоже забылось. Русик как будто провалился в черную дыру, из которой вынырнул только возле дома. Да не того, где жил последнее время, а у родительского.

Мать с отцом встретили его радостно. То, что он явился среди ночи, их не насторожило. Он уже не раз вот так заваливался к ним, потому что другого времени для встречи могло не оказаться, а увидеться хотелось.

– Сыночек, – проворковала матушка, кидаясь к нему с объятиями.

Но едва она прижала его к своей груди, как почувствовала неладное.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спросила она, заглянув сыну в глаза.

– Джэкки умерла, – выдохнул он.

Мать зажмурилась. Отец покачал головой. Обоим не верилось. Такая молодая… И умерла?

Родителям Джэкки не нравилась, особенно маме. Она считала, что эта избалованная девица не пара ее сыну, и он еще хлебнет с ней горя!

– От чего она умерла? – спросил отец.

Разве мог Руслан сказать им правду?

– От остановки сердца.

– У нее было больное сердце?

Русик пожал плечами. Мать, видя его состояние, прикрикнула на мужа:

– Отстань от ребенка. Не видишь, плохо ему, – и, взяв сына под руку, повела в спальню. Там она уложила Руслана в кровать, но его трясло. Пришлось дать ему успокоительного и положить в ноги грелку.

В сон Руслан провалился резко. Вот только лежал, смотрел на маму, пытался согреться, и уже в следующий миг летел под облаками, разгребая их, как снег, чтобы отыскать Джэкки. Она пряталась где-то рядом, и Руслану не терпелось ее найти…

– Сынок, проснись! – услышал он далекий мамин голос. – К тебе Егор…

Руслан резко сел. Было уже светло. И он увидел, как Долин идет к нему через комнату.

– Как ты? – спросил Егор, присев на кровать.

– Не знаю, – честно ответил Руслан. – Расскажи лучше, чем там все закончилось… – И покосился на дверь, у которой стояла мама. Он хотел попросить ее оставить их одних, но Егор, поняв его намерения, покачал головой.

– Зови родителей, – сказал он. – Разговор серьезный предстоит.

Когда отец с матерью явились в спальню сына, Егор рассказал им правду о смерти Джэкки. После чего сообщил следующее:

– Карим во всем винит Руслана. Он проклинает его. И желает ему смерти.

– При чем тут мой сын? – взвилась мать. – Не он же сделал его дочь наркоманкой? Правильно воспитывать надо было…

– Мама, успокойся! – прикрикнул на нее Русик.

– Да не могу я… – И она заплакала.

– Ты к чему ведешь? – спросил отец у Егора.

– Вы знаете, кто такой Карим?

– Продюсер, – пожал тот плечами.

– А кроме этого?

– Если ты намекаешь на его криминальное прошлое, то о нем я тоже наслышан.

– Тогда вы понимаете, что Карим жестокий человек. И слов на ветер не бросает.

– Понимаю. И что?

– Он не успокоится, пока не отправит Руслана на тот свет.

Мать зарыдала, бросилась к сыну, прижала его к груди. Как будто могла защитить его, закрыв своим телом.

– Ничего, и на Карима управа найдется, – заявил отец сурово. – У меня тоже знакомые есть… Поговорю, с кем надо.

– Нет, не найдется, – возразил Егор. – Карим – важняк. К тому же пока вы будете искать, с кем разговаривать, его люди убьют Руслана. Я своими ушами слышал, как он говорил одному из своих ребятишек о том, что до похорон Джэкки Руслан дожить не должен.

– И что же ты предлагаешь?

– «Убить» Руслана раньше.

Мать обернулась к Егору и посмотрела на него так, как будто хотела испепелить взглядом.

– Нужно инсценировать смерть Руслана, – пояснил Долин. – Только так мы сможем его спасти.

– Ты уже все продумал? – спросила она.

– Да. В морге можно купить невостребованное тело. Посадить в автомобиль Руслана, инсценировать аварию. Машина должна обязательно загореться. Останки вы опознаете по украшениям, которые мы наденем на покойника. По документам опять же. Все должно быть правдоподобно. Похороны и все такое. Иначе Карим заподозрит неладное.

– А что будет с Русиком? – всхлипнула мама.

– Ему придется исчезнуть из Москвы, причем срочно. И пожить под чужим именем где-нибудь в провинции.

– Почему не за границей?

– Хороший заграничный паспорт быстро сделать не удастся. И в аэропортах его могут узнать. Если Карим хоть на миг усомнится в смерти Руслана и начнет на него охоту, то ловушки расставит именно там.

– Хорошо, пусть будет провинция. И сколько он там должен прятаться?

– Пока не умрет Карим.

– Но он может прожить еще лет десять! Он хоть и старый, но бодрый…

– Уже нет. Смерть дочери его подкосила. Сегодня у него был сердечный приступ. Нехорошо так говорить, но будем надеяться, что Карим долго не протянет.

«О чем это они? – недоумевал Руслан. – Какая авария, провинция, жизнь под чужим именем? А как же моя карьера? Что будет с ней? Как я все брошу? Это невозможно…»

– Я никуда не уеду, – сказал он вслух.

– Рус, пойми, у тебя нет выбора.

И отец кивнул, подтверждая это.

В то же утро наголо подстриженный Руслан, в очках и с густой щетиной на лице покинул Москву (в таком виде он был неузнаваем, но от прежнего Руса осталась наколка, и он при первой возможности ее свел). Он уехал электричкой во Владимир, снял номер в недорогой гостинице, где не требовали паспорта при вселении. О «своей» смерти и неожиданном воскрешении узнал там же. Спустя два дня он, как было уговорено, встретился с Егором в городке под названием Вязники. Получил от того документы на имя Влада Соловьева, сберегательную книжку (кредитку оформлять было долго) и телефонную сим-карту.

– Этот номер знаю только я, – сказал Егор. – Никому с него не звони. В том числе и мне. Сам это сделаю. Давай договоримся, что я буду набирать тебя раз в неделю. Скажем, по пятницам. Остальное время лучше карточку держать вне телефона. Звонить буду из автоматов, так что не удивляйся незнакомым номерам. Если начну разговор со слова «Привет», значит, все нормально, можем общаться откровенно. Если же скажу «Салют», понимай это как знак тревоги, и после разговора рви когти.

– Тебе не кажется, что мы заигрались в шпионов?

– Карим до конца не верит в твою смерть. Как я и предполагал.

– Откуда ты знаешь?

– Имел с ним беседу. Вернее, он меня допрашивал. И было ясно, что Карим сомневается. А твой отец обнаружил на телефоне «жучок». Уверен, что и мой мобильник прослушивают. Так что придется, как ты выразился, поиграть в шпионов.

– Значит, я не могу звонить домой?

– Ни в коем случае. Ни звонить, ни писать, ни связываться с родителями по электронной почте. Новости из дома буду передавать тебе я. – Видя, как друг на глазах мрачнеет, Егор хлопнул его по плечу и бодро произнес: – Не унывай, Рус! Скоро все кончится. Старик совсем плохой. Можно сказать, одной ногой в могиле.

Больше Русик Егора не видел. Разве что по телевизору. Ведь именно он заменил Руслана в клипах и на сцене. Долин хорошо знал его привычки, стиль общения, манеры, был знаком с репертуаром, имел отличный голос и хорошую пластику. Егор был одного с Русланом роста, примерно такой же комплекции, масти. Вот только черты лица другие совсем да глаза светлее. Не черные, а светло-карие. Но эспаньолка, прическа и грим меняли черты. А с глазами было и того проще. Для съемок в клипах Егор вставлял цветные линзы. А на концертах разве разглядишь, какие у певца глаза?

Егор в шутку называл себя ИОР. Исполняющим обязанности Руслана. И когда звонил, то говорил, что, как только Карим отойдет в мир иной, он уступит другу его законное место. И на сцену вернется тот Руслан, лирические баллады которого заставляли женщин плакать. Или другой, совсем новый, но настоящий…

Однако Карим, казалось, собирался жить вечно!