Текст книги "Он бы отдал жизнь"

Глава 3

Дэвид вернулся!

Диана шла с моря домой, на ходу заплетая волосы в косу. Она была так сосредоточена на своем занятии, что не сразу заметила мужчину, преградившего ей дорогу.

– Ой… – пискнула она, налетев на него.

– Привет, – сказал Дэвид, улыбаясь.

– Здравствуй, – выдохнула она, выпустив косу из пальцев. Она тут же расплелась, и волосы, прямые, непослушные, рассыпались по плечам.

– Я соскучился, – шепнул он ей на ухо перед тем, как легонько коснуться губами виска.

– Как съездил?

Он кивнул. Типа нормально. И спросил:

– Кушать хочешь?

– Немного.

– А я умираю от голода. Предлагаю съесть по рыбине на гриле. Ты как?

– С удовольствием. Только давай не в том ресторане, где готовят лучшую в Бланесе паэлью. Он мне надоел. – На самом же деле ей просто хотелось забыть вчерашний вечер. А там все: и обстановка, и люди, и кухня – напоминало бы о нем.

– Конечно, не в том. Я повезу тебя туда, где готовят лучшую не только в Бланесе, а во всей Коста-Браве форель.

– Но сначала я переоденусь.

– Согласен.

Они дошли до ее дома пешком. Диана сразу отправилась в душ, быстро ополоснулась и вышла из ванной в полотенце. Дэвид ждал ее, сидя на кровати. Он был в брюках, но без рубашки. Дракон на его груди улыбался. Улыбался и Дэвид.

– Иди сюда, – позвал он и поманил ее рукой.

– Ты же умирал от голода…

– Я не уточнил от какого, – усмехнулся он. Подавшись вперед, ухватился за край полотенца и сдернул его с Дианы. – Так гораздо лучше…

Она сделала шаг к нему. Опустила руки на его плечи. Дэвид прижался лицом к ее животу и пробормотал что-то на непонятном ей языке.

– Это македонский? – спросила Диана.

Он как будто не услышал. Подхватив ее под ягодицы, повалил на себя и начал целовать.

…В этот раз все было так же здорово, как и позапрошлой ночью. Хотя и не столь долго. Но Диане уже не требовалась двадцатиминутная подготовка. Она захотела Дэвида при первом поцелуе… нет, еще до того, как он коснулся ее губами… или сразу, как увидела…

Она не знала точно… Ей казалось, что она хотела его всегда.

– Теперь и я голодна, как волк, – прошептала Диана, уткнувшись носом в его шею.

– Намек понял! – Он разомкнул объятия. – Давай собираться.

– Как мне одеться?

– Как тебе хочется.

– А как хочется тебе?

– Ну… Я, как все мужчины, люблю женщину в мини и на каблуках.

– Будут тебе мини и каблуки, – рассмеялась Диана. Впервые за многие месяцы ей захотелось нарядиться.

Она вытащила из шкафа короткий сарафан на тонких, скрещенных на спине бретелях, ажурные трусики и лифчик. Однако, подумав несколько секунд, сунула бюстгальтер обратно. В лиф сарафана были вшиты чашечки, и Диана решила обойтись без лифчика. Фривольно, конечно, но раз уж сегодня она выступает в образе секси, то…

«Можно и трусиков не надевать, – хмыкнула она. – Только на это у меня смелости не хватит…»

Ресторанчик, где готовили лучшую в Коста-Браве форель, находился в деревушке неподалеку от Фигейраса. Его хозяин, пожилой, худой, словно щепка, грек, встретил Дэвида как родного. Мужчины обменялись не только приветствиями, но и объятиями. Из чего Диана сделала вывод, что Дэвид тут частый гость.

– А что за фея с тобой? – спросил хозяин, восхищенно сверкнув на нее глазами.

– Это моя девушка. Диана.

– Сеньорита, вы не поверите, но он впервые привел ко мне даму.

– Таис, не компрометируй меня, – шутя возмутился Дэвид. – Я пытаюсь произвести впечатление героя-любовника. Сам же говорил, женщины любят больше вас, бабников, чем нас, тихонь.

– По-моему, твоей женщине ты нравишься таким, какой есть. А я давно остепенился. Для меня существует одна женщина, моя супруга.

– Которая младше его на тридцать лет, – шепнул Диане Дэвид, но так, чтобы грек услышал. – И женился он на ней всего полтора года назад.

– Целых полтора года! – торжественно проговорил старик, веско качнув указательным пальцем. – Но хватит болтать, вы наверняка голодны. Пойдемте, я провожу вас…

Он провел их на веранду, увитую виноградом. На ней стояло всего три столика. А в центре журчал маленький фонтанчик с подсветкой.

– ВИП-зона, – сообщил Таис. – Только для близких. Сегодня, ребята, она будет ваша. Садитесь.

Когда они разместились, он удалился.

– А где можно взять меню? – поинтересовалась Диана, осмотревшись.

– Таис знает, что мы будем есть. Я звонил, просил придержать для меня лучших рыбешек. А что к ним подавать, он сам решит. Меню ни к чему.

Не прошло и пяти минут, как появился хозяин. Он нес поднос, на котором стояли графинчик и две стопочки.

– Аперитив, – сказал он. – Для аппетита.

– Надеюсь, это не «Метакса»?

– Конечно, она.

– Таис, мне еще за руль садиться. Я хотел бы под рыбу выпить фужер вина.

– Какой руль? С ума сошел? Разве это ужин – без парочки стопочек «Метаксы», бутылочки белого сухого винца и капельки ликерчика на десерт?

– Ты что, предлагаешь нам тут остаться?

– Именно! Буду рад видеть вас в своем доме.

– Ты как? – спросил Дэвид у Дианы.

Она с улыбкой кивнула. Грек просиял.

– Вот и отлично. Пойду скажу жене, чтоб приготовила комнату для гостей.

– И прихвати стопку для себя. Выпьем за знакомство.

Таис хлопнул Дэвида по спине и удалился.

… Вечер прошел на славу. После двух стопочек «Метаксы», выпитых за знакомство, появились и вино, и ликер (под рыбку и мороженое с мятой и орехами). А потом снова «Метакса». Ее потребляли уже вчетвером. Когда ресторан закрылся, к Дэвиду и Диане присоединился не только сам хозяин, но и его супруга, очаровательная толстушка, выглядевшая ровесницей Дианы. Говорили, смеялись, пели. Таис – греческие песни, его супруга – каталонские, Диана – русские. Только Дэвид не пел, сказал, не умею, но слушал с удовольствием.

Встали из-за стола далеко за полночь. Хозяева проводили гостей в спальню. Диане выдали ночную рубашку – выстиранный, идеально отглаженный балахон, пахнущий лавандой.

Дэвид с Дианой забрались в постель, но спать не хотелось. Секса тоже, потому что желудки были полны и не было желания даже двигаться.

– Чудесный вечер, – выдохнула Диана. – И люди чудесные.

– Согласен.

– Ты уже оставался у них ночевать?

– Один раз. Когда Таис уговорил меня на «Метаксу»…

– Пить хочется.

– А мне выпить…

– Алкаш! – Диана легонько стукнула его кулаком в грудь, попала как раз по драконьей пасти.

– Пьяница, – поправил Дэвид. – Полежи, я сейчас приду…

Он вернулся совсем скоро. С двумя бутылками – вина и воды – и стаканами.

Застыв на пороге, он сказал:

– Да, забыл сказать… Ты выглядишь потрясающе в этом балахоне.

– Лучше, чем в мини и на каблуках?

– Скажем, не намного хуже.

Дэвид прошел к кровати, сел и стал откупоривать вино. Света он не зажег, но в этом не было надобности – огромная желтая луна заглядывала в окно и озаряла помещение.

– Держи. – Дэвид протянул ей сначала минералку, потом фужер с вином.

– Я только водички.

– Не спорь с мужчиной.

Она не стала. Чокнувшись, они сделали по глотку. Диана довольно откинулась на подушку. Пожалуй, сегодняшний вечер был самым лучшим из всех за последние полтора года. И все же… кое-что не давало ей покоя. А именно слова Саввы о Дэвиде. Она запрещала себе вспоминать их, но ей не всегда удавалось держать над собой полный контроль. Тем более когда она была пьяна, расслабленна и невероятно всем довольна…

И вдруг бац. Как черная туча, появившаяся из ниоткуда и вмиг омрачившая радостный солнечный денек…

«Он не тот, за кого себя выдает. Не связывайся с ним!»

– Дэвид.

– Ммм? – вопросительно протянул Дэвид, не отрывая взгляда от ее ног, которые он гладил, положив поперек своих бедер. – У тебя такие милые коленочки… с ямочками…

– Тебя на самом деле зовут Дэвид?

– А что, есть сомнения? – нахмурился он, подняв на Диану тяжелый взгляд.

– Просто… – Она стушевалась, не зная, что сказать. – Тебе, по-моему, оно не очень подходит… вот я и спросила…

– И какое же мне имя подходит, по твоему мнению?

– Не знаю, – беспомощно ответила Диана.

– Вообще меня зовут Давид. Но я привык к тому, что меня на английский манер зовут Дэвидом, и представляюсь именно так. Если тебе не нравится, зови меня Давидом. Или Дэйвом, как Савва.

– Нет уж, как Савва, не буду точно, – не сдержалась Диана.

– Не нравится он тебе, да?

– Не нравится, – не стала спорить она. – Кстати, вчера я его встретила, мы поболтали… Он сообщил мне чудовищную новость о том, что в Тулузе, куда ты ездил, зверски убили троих людей, включая ребенка. Это правда?

– Да. Я даже видел, как их трупы на тележках вывозили из отеля. Как раз мимо проходил.

– То есть они все жили в одном отеле?

– Более того, в одном номере. Эти трое – мать, отец и сын. Мальчику едва исполнилось одиннадцать.

– Какой кошмар! Убийцу не нашли?

– Его вряд ли найдут. Убийство – заказное. Такие обычно не раскрываются.

Он залпом выпил вино и налил себе еще.

– А теперь давай поговорим о чем-нибудь другом, – предложил он. – Не хочется портить эту чудесную ночь.

– Хорошо. Тогда расскажи мне, как продается твой дом. Покупатель не нашелся?

– Я снял его с продажи.

– Отчаялся найти того, кто заплатит заломленную тобой цену?

– И это тоже. Но основная причина в другом.

– И в чем же, если не секрет?

– Не в чем, а в ком. В тебе.

– Не поняла… – пролепетала Диана. У нее, конечно, возникла мысль, почему он это сказал, но она прогнала ее. Не может быть!

Он отставил фужер, придвинулся к Диане, обнял.

– Я встретил тебя. Ты мне понравилась. Очень понравилась. Настолько, что я не хочу скомкать и вышвырнуть чувство, которое у меня возникло к тебе. Я не говорю, что влюблен. Я зарекся кидаться громкими словами. Но ты мне безумно нравишься. И я хочу тебя ближе узнать. Чтобы решить, разбежимся мы или останемся вместе… – Он нежно провел рукой по ее пылающей щеке. – Надеюсь, ты не против?

– Я – за, – смущенно ответила Диана. – Ты тоже мне очень нравишься.

Он притянул ее к себе и нежно поцеловал. Диана положила голову ему на плечо, прикрыла глаза и не заметила, как уснула.

Глава 4

На большую игру она не попала. И не потому, что не захотела. Просто Савва не смог (а скорее, не захотел) достать для нее билет. Он долго извинялся, говорил, что переоценил свои возможности, но Диана ему не верила. «Он либо решил сделать мне маленькую бяку, – размышляла она, – либо, что хуже, хочет остаться с Дэвидом наедине, чтобы облить меня грязью, тем самым сделав бяку большую…»

Диана даже хотела рассказать Дэвиду обо всем, что Савва ей наговорил в тот вечер, но передумала. Решила не портить ему «праздник». Она сделала мудрее.

– Давайте я отвезу вас в Барсу, – предложила она Дэвиду.

– Да ладно тебе, зачем? Мы договорились, что поедем на моей.

– Я на твоей вас и отвезу, у меня своей нет. Зато ты сможешь пивка попить после матча, расслабиться.

– Захочу пивка, брошу машину на стоянке, возьму такси.

– После игры? Да ты его ловить будешь полночи…

– А ты права, – проговорил Дэвид. – Если тебе нетрудно, отвези нас.

– Мне нетрудно, – мягко улыбнулась ему Диана.

Савва очень удивился, когда увидел ее за рулем машины. Но сделал вид, что обрадовался ее обществу. Оба мужчины подготовились к игре. Оделись подобающе. На обоих одинаковые бейсболки с логотипом любимой команды, куртки, шарфы. В руках дуделки и флаги.

Диана довезла мужчин до стадиона, поставила машину на стоянку и пошла в ресторан. Выбрала тот, что подороже, потому что в демократичных заведениях все столики были заняты – мужчины собрались посмотреть трансляцию матча. Диана тоже была не против, но, сунувшись в парочку баров, поняла, что ей придется обойтись без этого. И она отправилась во французский ресторан. Заказала себе ужин и стала ждать, когда закончится игра.

Прошел, наверное, час, когда за соседний столик сели двое мужчин. По виду англичане. Диана научилась отличать их от других европейцев. Как – сама не знала. Быть может, по тяжеловатым челюстям, светлой коже и сухопарости? Но таких было много и среди немцев, и среди скандинавов.

Мужчины, усевшись, заговорили между собой на безупречном английском. Диана не ошиблась.

– Слышал, что в Тулузе произошло? – спросил один у другого.

– Ты про тройное убийство?

– Да. Там живет сестра моей жены, говорит, весь город кипит.

– Там что, никогда людей раньше не убивали? Вроде крупный город…

Диана знала, что население Тулузы недотягивало до трехсот тысяч, но по европейским меркам это очень много.

– Там просто бойню устроили, понимаешь? Кровью был залит весь гостиничный номер. Да еще ребенок пострадал. Отцу перерезали горло. Мать и сына застрелили.

– Какой кошмар! Неужели никто не слышал выстрелов или криков?

– В номере работал телевизор. А пистолет, как пить дать, был с глушителем.

– Что за люди погибли?

– Какие-то русские.

Диана непроизвольно вздрогнула и стала слушать еще внимательней.

– Наверняка глава семьи – бандит, – высказал предположение второй, тот, что был слушателем.

– Мафия, – поддакнул рассказчик. – Мальчишку жалко. Да и жену… Они-то ни в чем не виноваты…

– У полиции хотя бы подозреваемые есть?

– Горничная видела какого-то подозрительного мужчину, проходящего по коридору незадолго до трагедии.

– Чем же он был подозрителен?

– Одет не по погоде, очень тепло, и в черных очках. И это в помещении, где и днем темновато.

– Ну… Это еще не доказательство вины. Может, у него просто такой стиль. Или чистой летней одежды не было, а глаза покраснели от недосыпа?

– Все может быть. Но это якобы единственная зацепка.

– Да какая там!.. Убийцы давно нет не только во Франции, но и в Европе. Наверняка уже где-нибудь в Коста-Рике гонорар тратит…

И они перевели разговор на другую, более приятную тему.

А Диана еще долго не могла прийти в себя.

«Он не тот, за кого себя выдает…»

Эти его непонятные дела. Куда он ездит, если не работает, а живет на проценты?

Тулуза.

Одежда не по погоде.

Черные очки…

Диана зажмурилась, тряхнула головой. Прочь, прочь эти мысли…

Наконец матч закончился. Это стало ясно из возгласа официанта, втихаря слушавшего радио на телефоне.

– Наши победили? – спросила Диана с улыбкой.

– Три – один в пользу «Барселоны».

– Ура! – сказала она по-русски.

Официант не понял, конечно, но общее настроение уловил и восторженно закивал.

Расплатившись, Диана вышла на улицу. Проследовала к припаркованной неподалеку машине. Основная масса людей уже вывалилась за ворота. Все шумели: кто-то скандировал что-то, кто-то пел, кто-то просто орал. Большинство было на подъеме. Это уходили с матча болельщики команды-победителя. Среди них Диана заметила и Дэвида.

Она помахала ему.

– Ты слышала? – вскричал он, подбежав, схватил ее под мышки и поднял.

– Наши победили!

– Да!

Дэвид покружил ее, затем поставил на землю.

– Надо это отметить!

– Не знаю даже, где нам это сделать. Все кабаки поблизости забиты. Придется немного проехать.

– Не хочу в кабак. Поехали в порт. Посидим у моря.

– Хорошо. – Она направилась к машине, но тут сообразила, что они не в полном составе. – А где Савва?

– Встретил какого-то приятеля, решил остаться. Сказал, вернется в лучшем случае под утро.

Диана, естественно, нисколько не расстроилась. Вдвоем они сели в машину и поехали.

В порту было много народу. Местные и туристы. Среди тех и других оказалось много фанатов выигравшего клуба, и Дэвид покричал вместе со всеми: «Оле-оле-оле, «Барселона» – чемпион!» Потом он увел Диану на деревянный пирс, по которому расхаживали огромные чайки, усадил прямо на него (он оказался теплым) и дал банку безалкогольного пива. Себе взял обычное. Оказывается, в багажнике у него был целый мини-холодильник, наполненный пивом.

Они чокнулись банками, выпили за победу «Барселоны».

Время подходило к полуночи, и стало прохладно. Дэвид обнял Диану и прижал ее к себе, чтобы согреть.

– О чем ты думаешь? – спросил он.

– Ни о чем… – Диана и правда ни о чем не думала. Ей было просто хорошо. – А ты?

– А я о том, что вот оно – счастье!

– Пожалуй, – согласилась Диана.

Они посидели еще полчаса, а потом поехали в Бланес.

Когда оказались дома, Дэвид первым делом плюхнулся в бассейн. Диана плавать не стала. Приняла душ и легла в постель. Она давно не водила машину и сильно устала.

Дэвид пришел к ней минут через пятнадцать. Забрался в кровать, вжался всем телом в нее.

– Не спишь? – шепнул он.

– Нет.

– Ты какая-то очень молчаливая сегодня. Что с тобой?

– В ресторане случайно разговор подслушала. Двое мужчин обсуждали то убийство в Тулузе.

Его тело напряглось. Диана почувствовала это.

– Если ты будешь расстраиваться из-за каждого преступления, то сойдешь с ума.

Она развернулась, посмотрела ему в глаза.

– Я не могу не расстраиваться. И я удивляюсь, что ты все уже забыл, хотя при тебе вывозили трупы этих несчастных.

Дэвид отвернулся.

– Ты говорил, что хочешь меня узнать, – продолжала Диана. – Так вот у меня такое же желание. Я хочу узнать тебя. Но ты ничего не рассказываешь о себе.

– А надо?

– Конечно. А как еще узнать друг друга?

– Но ты сама не сторонница откровений.

И тут он был прав! Она практически ничего не рассказала ему о своем прошлом. Особенно недалеком. Про детство – да. Немного про юность. Затронула тему учебы в институте, упомянула о замужестве. Но дальше – ничего. Как будто не жила…

– У тебя ко мне есть вопросы? – осторожно спросила Диана.

– Миллион. Но я просто не озвучиваю их, потому что мне кажется, что ты не готова на них ответить.

– Ты прав…

– Тогда какие претензии ко мне?

И снова в точку! Если уж откровенничать, то обоюдно.

– Прости меня, я дура, – улыбнулась Диана. На мужчин, даже самых умных и уверенных в себе, это признание действует безотказно. Они сразу начинают к женщине относиться снисходительно. – Давай спать, хорошо? Я устала. Да и ты тоже.

– Спокойной ночи.

Она взяла его ладонь и поцеловала ее.

Дэвид засопел почти тут же. А Диана еще долго лежала с открытыми глазами, вспоминая прошлое, о котором, чтобы не сойти с ума, старалась не вспоминать.

… Забеременела она спустя год после свадьбы. И это событие стало самым радостным для обоих супругов. Когда Диана сообщила мужу о своем положении, он прыгал по квартире, кричал, хохотал, хватал жену на руки и кружил, зацеловывая ее. Беременность протекала легко. Диана наслаждалась ею. Даже на последнем месяце она чувствовала себя хорошо. У нее был аккуратный животик, и сама она не сильно поправилась. «У вас будет очаровательная миниатюрная малышка», – говорила ей врач-гинеколог. И Диана радовалась тому, что родится девочка. Ей хотелось именно девочку. Как и Мише. Он сразу придумал ей имя – Алиса. Он с детства обожал произведения Кэрролла о приключениях девочки в Зазеркалье и Стране чудес. Диана тоже, поэтому согласилась назвать дочь именно Алисой. И с фамилией – Аникеева – имя чудесно сочеталось.

Диана родила свою девочку в срок. Роды прошли не так легко, как ожидалось. Малышка шла попкой, и Диана здорово намучилась, производя ее на свет. Но Алиса стоила всех мучений! Она оказалась чудо-ребенком. И здоровеньким, и хорошеньким, и некапризным. До месяца Алиса была голубоглазой в папу и темноволосой в маму. Все думали, такой и останется. Но малышка вдруг начала меняться, пока не превратилась в кареглазую блондинку. Дианины глаза. Мишины волосы. Алиса как будто не хотела обижать ни отца, ни мать, вот и взяла что-то от каждого.

Алиса рано начала ходить и говорить. Диана не знала с ней никаких проблем. Оба родителя приходили к выводу, что им несказанно повезло с ребенком. На Мишиных глазах росла родная сестра. На Дианиных – двоюродная. И обе девочки были ужасно вредными, особенно в определенный период, после трех лет. Алисин же характер совершенно не менялся. Она оставалась нежной, ласковой, добродушной, открытой. Самой-самой лучшей…

Когда Алисе исполнилось пять, Миша купил дом в Лондоне. Для своих девочек! Диана всегда мечтала пожить в этом городе, дочку они планировали отдать в школу искусств при королевской академии. Мишины дела шли настолько хорошо, что он мог позволить себе такую покупку. К тому же дом в Англии оказался дешевле, чем московская квартира в Центре, которую он первоначально собирался приобрести.

Алиса росла, но оставалась такой же маленькой и хрупкой, как в самом раннем детстве. Ее волосы были белокурыми, а глаза кофейными. Фарфоровое личико девочки постоянно светилось улыбкой. Она редко плакала. Только когда жалела кого-то: сбитую автомобилем птицу, хромую собаку, валяющегося в грязи бездомного. Ее бабушка, Дианина мама, наблюдая за Алисой, не умилялась, как все, а грустно вздыхала. Миша как-то не выдержал и довольно агрессивно спросил:

– Вы не любите свою внучку?

– Как можно не любить ангела?

– Тогда почему вы вечно смотрите на нее с кислой миной?

– Я ее жалею.

– Почему? Она здорова, красива, развита. У нее прекрасные родители и радужное будущее.

– Не место ангелам в нашем мире, понимаешь?

– Нет!

– Кто-нибудь обязательно обломает ей крылья… Рано или поздно.

– Я не допущу этого!

Но бабушка лишь качала головой. Ее не отпускало недоброе предчувствие.

Диана с дочкой прожила год в Лондоне, когда выяснилось, что она беременна опять. Миша хотел еще ребенка. Уговаривал жену родить его. Диана в принципе была не против второго чада, но… Она так любила Алису, что не представляла, как сможет украсть у нее частичку своего чувства, чтобы подарить его другому ребенку.

И все же таблетки, которые она принимала, дали сбой. Миша, который навещал своих девочек раз в месяц, узнав о своем скором дубль два отцовстве, чуть с ума от счастья не сошел. Он снова прыгал по квартире, хохотал, обнимал и целовал, но теперь не только Диану, а и Алису. «У тебя скоро будет братик, милая!» – кричал он, хватая дочку и подбрасывая вверх. Он был уверен, что родится пацан. Диана в этом тоже не сомневалась. Наверное, потому, что беременность протекала совсем иначе. Ее тошнило с первых недель. Мучили изжога и зверские приступы обжорства. Болела спина. Отекали ноги. Это был ад! И все же Диана чувствовала себя счастливой. Она живо представляла своего сына упрямым, своенравным, непоседливым. Он еще в утробе показывал себя таковым – постоянно пинался, вертелся и… требовал соленого! Диана никогда особенно не любила селедку или маринованные огурцы, но когда носила сына, ее буквально раздирало желание съесть… нет, сожрать что-нибудь соленое! Да не пару помидоров или кусочек скумбрии пряного посола, а банку помидоров и целую рыбину!

За время второй беременности Диана сильно поправилась. Уже на седьмом месяце ходила с трудом. Поэтому на семейном совете было решено вернуться в Москву. Алиса могла пойти в школу и на следующий год.

К приезду жены и дочки, а также рождению еще одного ребенка, которого решили назвать Глебом, Миша подготовился. Купил-таки трехкомнатную квартиру в престижном районе, сделал там ремонт.

Москва встретила их жарой. Диана не могла ее переносить. Поэтому сидела дома под кондиционером. А вот Алиса постоянно рвалась на улицу. А все из-за огромной заасфальтированной площадки перед домом, которую ей не терпелось разукрасить. Девочка обожала рисовать. На бумаге, холсте… На обоях – ее за это не ругали, на стекле – окнах или посуде… а еще мелками на асфальте, особенно мелками на асфальте! Потому что лист бумаги, холст, окно не шли с ним по масштабу ни в какое сравнение.

Диана могла выходить с ней во двор только поздним вечером, когда спадала жара. Но тогда уже темнело и Алиса ничего не видела. Поэтому обычно приезжала бабушка, чтобы погулять с внучкой. Однако она могла приезжать не каждый день. У нее имелись свои дела, и Алиса была вынуждена сидеть дома вместе с мамой. Она просила отпустить ее одну, но Диана категорически ей запрещала. Москва не тот город, где можно выпускать маленьких детей на улицу без присмотра.

Миша домой возвращался поздно – работа. Но вот пришла суббота, и он смог освободиться после обеда. Алиса тут же повисла на папе – пойдем во двор.

– Своди ее погулять, – попросила Диана. – Ребенок извелся уже.

– Да, папочка, пожалуйста, погуляй со мной! – Алиса сложила руки в молитвенном жесте. – Мне нужно закончить рисовать ангелочка. Это подарок для девочки из соседнего подъезда. У нее завтра день ангела.

– Конечно, погуляю. – Он обнял дочь. – Пошли, Алиса!

– Сейчас, только мелки возьму!

Она прихватила свою заветную коробочку и пулей вылетела из квартиры.

Оставшись одна, Диана посидела немного, наслаждаясь тишиной и покоем. Потом решила приготовить что-нибудь поесть. Остановилась на окрошке. В такую жару ничего лучше не придумаешь. Поставив варить яйца и картошку, Диана взяла колбасу, огурцы, зелень и редис и уселась за стол, чтобы все это порезать. Между делом она поглядывала в окно, видела, как дочь рисует, а муж сидит на лавочке с газетой.

Яйца сварились. Диана встала, чтобы выключить их, и почувствовала резкую боль в пояснице. Вообще спина беспокоила ее постоянно. Но обычно она просто ныла. Сейчас же боль буквально разрывала все тело. Диана осмотрелась, ища телефон. Но его поблизости не было. А ходить по квартире и искать она не смогла бы при всем желании. Тогда Диана распахнула форточку, чтобы крикнуть мужа, как вдруг…

Сначала она услышала оглушительный рев мотора, затем мерзкий скрип тормозов, удар, слабый детский вскрик! Видеть ей мешала боль…

Но когда пелена с глаз спала, Диана рассмотрела машину, стоящую одним колесом на песочнице. Черные отпечатки шин на нежных крыльях нарисованного на асфальте ангела…

И самого ангела, свою дочь, лежащую в луже крови…

Диана страшно закричала. Ее вопль услышал Миша, стоящий на коленях возле Алисы. Он поднял на нее глаза, и Диана все поняла!

Их дочь мертва!

Не обращая внимания на раздирающую тело боль, Диана побежала к двери. Схватившись за ручку, рванула ее и буквально вывалилась на лестничную клетку. Они жили на четвертом этаже. Лифт оказался занят. И Диана побежала по лестнице. Она преодолела всего пять ступенек, когда боль завладела всем ее существом. Парализованная ею, Диана рухнула на цементный пол и потеряла сознание.

…Она пришла в себя в больнице. Открыла глаза и увидела дремлющую на кушетке маму.

– Ма… – позвала ее Диана. Договорить не смогла: голос сорвался. Но та услышала.

– Очнулась? – радостно воскликнула мама. – Ну, слава богу… – и заплакала.

– Алиса…

– Да, дочка, да… – Мать, рыдая, прижалась к Диане, обняла ее крепко-крепко.

И тут Диане вдруг подумалось, что ей все приснилось. Она ухватилась за эту спасительную мысль и с надеждой спросила:

– Она в порядке, правда?.. В порядке, да?

– Давай потом об этом. Ты слишком слаба…

– Скажи, мама! Сейчас же.

– Доченька… – Мать еще сильнее прижала ее к себе. Так, что кости захрустели. – Она умерла. Ее уже похоронили.

Диана обмякла. Мать испуганно отстранилась, решив, что дочь снова потеряла сознание.

– Как похоронили? – едва слышно переспросила Диана. Сил в ней осталось так мало, что говорить в полный голос не получалось.

– Ты находишься в больнице пятый день.

– А что с малышом?

– Он в барокамере. Слабеньким родился. «Допекают».

– Когда я его увижу?

– Когда сможешь встать.

Дина тут же свесила ноги с кровати, собираясь сделать это немедленно, но мать остановила ее.

– Ляг, немедленно! – прикрикнула она. – У тебя швы. Хочешь, чтобы разошлись?

– Мне все равно.

– А нам нет. Мне, отцу, мужу твоему. Лежи, я схожу за доктором.

Встать Диане разрешили только через день. Тогда же ей сообщили, что ее сын, Глебка, умер, прожив всего сутки. Еще через двое скончался отец – не выдержало сердце.

Как оно не разорвалось у Дианы тогда, она не понимала. Столько горя сразу… Как выдержать такое? Диана так глубоко погрузилась в свой ад, что не видела ничего вокруг. Никого и ничего. Замечала только маму. У них был один ад на двоих. Мишу Диана туда не пускала. Она отдалилась от него настолько, насколько могла. И физически, и морально. Как правило, она ночевала у матери. А когда оставалась у себя дома, спала в отдельной комнате. Обычно детской. Ложилась на Алисину кроватку, подтянув ноги к подбородку, обнимала ее плюшевого зайца. Полночи плакала, потом, обессиленная, засыпала. Миша пытался преодолеть возведенную женой преграду отчуждения. Порывался поговорить с ней… поплакать вместе, сходить к психологу. Но чем больше он делал попыток все наладить, тем сильнее отталкивал Диану от себя. Диана хотела, чтобы он оставил ее в покое. Навсегда!

Однажды, когда с момента смерти Алисы прошло два месяца, Диана не выдержала. Они ужинали вдвоем. Миша что-то рассказывал. Кажется, о каком-то курорте в Баварии, где не просто чудесный отдых, но и неплохое лечение. Предлагал скататься туда на недельку-другую.

Обычно она не принимала участия в разговорах. Если муж задавал ей вопрос, отвечала односложно или не отвечала вовсе. Он к этому привык. Потому говорил как будто сам с собой. Но Диана знала, что речь о Баварии он завел неспроста. Считает, что ей необходимо лечение. Как будто не понимает, что единственный доктор, который поможет ей, – это время.

– Отпусти меня, – попросила Диана.

– В Баварию? Одну? Нет, милая, одна ты точно не поедешь. Если только с мамой.

– Отпусти меня, – повторила она. – Насовсем. Я прошу развода.

Миша покачал головой, после чего встал, чтобы уйти, но Диана схватила его за руку.

– Я не могу оставаться с тобой, – выпалила она. – Поэтому прошу – отпусти.

– Нет, – коротко ответил он и повторил попытку удалиться, но Диана держала его крепко.

– Но почему?

– Почему? – Его глаза стали огромными. – Это же очевидно. Ты моя жена, я люблю тебя и… – Он запнулся. – Ничто не должно разлучить нас. Даже эта трагедия… Мы переживем ее вместе…

– Нет! Я не хочу… Вернее, не могу переживать ее с тобой. Ты – живое о ней напоминание.

Лицо Миши стало землисто-бледным. В мгновение ока от него отхлынула кровь.

– Ты винишь меня в происшедшем?

– А ты себя нет?

– Я ничем не мог помочь… Поверь, если бы у меня был хотя бы один шанс на миллион, я воспользовался бы им. Я жизнь свою отдал бы, не раздумывая, лишь бы моя девочка жила…

– Ты не должен был оставлять ее без присмотра! – ледяным тоном проговорила Диана.

– Я отвлекся на миг. А эта машина… Она влетела на детскую площадку на бешеной скорости. Водитель был смертельно пьян.

– Все я знаю. Даже то, что это был отец той девочки, для которой Алиса рисовала ангела.

– Я упеку его в тюрьму надолго.

– Разве этим ее вернешь? А Глеба? А папу? Все, хватит! Не хочу это обсуждать.

– А я хочу! – в его голосе появились гневные нотки. – Давай наконец поговорим откровенно. Ты все два месяца смотришь на меня с ненавистью, молчишь…

– Потому что щажу тебя!

– Так не щади!

Она хотела крикнуть: «Я ненавижу тебя, ненавижу за то, что ты не уберег нашу дочь!» – но не стала этого делать. Диана желала сохранить с мужем нормальные отношения. Да и понимала в глубине души, что это нечестно – взвалить всю вину на него. И она могла бы оказаться на месте мужа и выпустить дочь из поля зрения на минуту-другую. Как и мама. Если Алисе было суждено умереть в возрасте семи лет, она умерла бы…