Текст книги "Милость богов"

Ольга Яновская
МИЛОСТЬ БОГОВ

Глава 1

– Здрав будь, добрый господин. Не найдётся ли у тебя мелкой монеты для умирающего странника? – раздался могучий бас. Мелкие птахи, дремавшие в тени и наслаждавшиеся лесной прохладой, вспорхнули и скрылись среди ветвей.

Высокий парень с засаленными серыми космами никак не выглядел умирающим. Старая застиранная рубаха явно мала для него, короткие же оборванные штаны наоборот шире раза в два, и парень подпоясал их толстой бечевкой, собрав широкими волнами.

Он вышел из-за ствола дуба, подняв ногами, обутыми в добротные сапоги, пыль с узкой тропы. Парень насмешливо оглядел доброго господина, к которому обратился, заслышав шаги одинокого путника. После первого же оценивающего взгляда «умирающий» скис, словно забытое на солнце молоко.

На лесной тропинке стоял молодой воин на голову выше его самого, в добротной куртке с нашитыми на груди металлическими бляхами, в крепких штанах, вправленных в высокие сапоги из хорошо выделанной кожи, на широком поясе висел кинжал. Ножны и рукоять кинжала украшали самоцветные каменья и серебро. Лучи яркого полуденного солнца игриво прикоснулись к острым граням камней и рассыпались разноцветными бликами. А из-за плеча виднелся меч, рукоять его была украшена выпуклым узором с изображением растений.

Воин шёл пешком, всё своё неся на себе. А из пожитков всего-то и была, что на удивление худая котомка. Поиздержался путник. Давненько, наверное, бродит без работы.

Иссиня-черные удлиненные волосы щедро перемешаны с сединой, воин собрал их в «хвост» и перевязал на лбу кожаной лентой.

«Что такого произошло с ним? – удивлённо подумал парень. – Слишком молод для старческой седины. Отчего же „серебро“ опало на волосы, а не в кошель?»

Чёрный цвет одежды придавал бледному лицу воина угрожающий вид, а в сочетании с хмурым недобрым взглядом легко мог напугать случайных прохожих.

Ладонь путника лежала на рукояти кинжала, он равнодушно потирал кончиком указательного пальца широкую крестовину, слегка покачивая оружие.

– Подаяния просишь или грабить надумал? – спросил воин. Низкий чуть хриплый голос показался неудавшемуся разбойнику холодным и страшным, как призрак в пустом переходе замка. Парень раболепно поклонился и зачастил:

– Господин ошибся! Я всего лишь смиренный раб, брожу по дорогам, прошу милостыню, тем и живу. Ищу истину в пыли верст.

Воин хмыкнул, но ладонь с оружия не убрал. И не важно, что меч оставался за спиной, такой и кинжалом убьёт, не задумавшись и аппетита не потеряв.

– Складно говоришь. Только истину не в пыли ищут. Учился где-нибудь?

– От господина не ускользнёт ничего. – Парень осклабился, показал в ухмылке крепкие зубы. – Меня зовут Русак. Я три года изучал науку целительства в университете города Райны. Слыхал о таком?.. Вот я и говорю... Прилежно учился, и тем подорвал здоровье. Знаешь как вредны пыль старинных фолиантов и чтение ночной порой?

Он горестно вздохнул, бросив быстрый взгляд на лицо воина. Тот слушал рассказ бывшего студента с отстранённым видом. Только большие серые глаза цепко осматривали могучие плечи парня, длинные руки с широкими, как лопата землекопа, ладонями и крепкие ноги, виднеющиеся из куцых штанин. От такого взгляда не ускользнет ни одна мелочь, а вздумай парень напасть, то не успел бы сделать и пары шагов. Тот понимал это (не первый год бродит по дорогам, знает цену людям!), а потому сложился в поклоне чуть не пополам.

Не дождавшись ответа от воина, он спросил сам:

– А ты кто будешь, господин?

– Меня зовут Марк.

Воин приподнял длинный рукав куртки, в которую был одет несмотря на жару. На левом запястье тускло блеснул широкий браслет. Такие вещицы бывают очень полезны. В них частенько опытные оружейники прячут тонкие лезвия, чтобы иметь возможность разрезать веревки, если окажешься в плену и связанным. Некоторые умельцы рискуют смазывать такие лезвия ядом, и тогда даже царапина может стать смертельной для противника. Но тут возникает масса опасностей для самого владельца. Спьяну или сдуру может и сам пораниться.

На гладкой чуть потемневшей поверхности браслета Русак заметил клеймо и подался вперёд, чтобы лучше рассмотреть его. Он увидел изображение мешка с длинными завязками, перед мешком, словно стремясь разрезать его, наискось нарисован меч с широкой, покрытой хитрым узором крестовиной, а с кончика обоюдоострого клинка падали три монеты.

Глаза неудавшегося разбойника распахнулись, он осторожно отошёл на пару шагов и только после этого осмелился посмотреть на воина.

– Господин... господин – наёмник?! А где же твой хозяин?

Русак оглядел ближайшие кусты, словно ожидая, что там прячется целая толпа. Воин усмехнулся, проследив за растерянным взглядом парня.

– Не трудись. Я один. Мой хозяин погиб, и я иду в город Ротов, в храм Ледяной богини Мары, чтобы жрицы решили мою судьбу.

– Вот так история!

Русак с интересом поглядел на тень наёмника, ища подтверждения его слов. Слышал где-то истории про таких обреченных, как этот. Тень воина тянулась по дорожке совсем в другую сторону, чем у Русака. Как бы наёмник ни поворачивался к солнцу, тень всегда оказывалась за спиной. Причем отличия на этом не заканчивались. Густоты и черноты она была такой, что казалась кусочком ночи. Боязно даже наступать на неё.

– Э-э-э, господин, – протянул Русак, поглядывая на нового знакомого с искренним состраданием. – Да ты помечен богиней смерти. М-да... С таким стражем, как твоя тень, не сбежишь. Вмиг головы лишишься. Позволь, я пойду с тобой, добрый господин! Я так хочу посмотреть на это. Ведь тебе позволят сражаться на арене, чтобы защитить честь? Если выиграешь, они позволят тебе жить, и тогда состоятся торги. Какой-нибудь богач сможет выкупить твою преданность.

– Всё это будет при условии, что мне вообще позволят выйти на арену, а не приговорят к казни без всяких испытаний. Ты можешь проделать весь путь впустую.

– Пугаешь меня, правда? – Русак хихикнул и погрозил пальцем. – Не хорошо, господин. Ты ведь не виноват в смерти хозяина? Так ведь?

Марк нахмурился и сплюнул вязкую слюну. Хотелось пить, но вода кончилась, и он искал какой-нибудь родник, когда дорогу перешёл неудавшийся разбойник и целитель.

– Что? Неужели виноват?

– Шёл бы ты своей дорогой, парень. Я не беру попутчиков.

Марк прошёл мимо посторонившегося Русака и неторопливо продолжил путь. Спешить было некуда. В храм наёмник должен явиться не позднее зимних праздников, а до Ротова около двух месяцев пути. В запасе как минимум три месяца, чтобы насладиться жизнью. Вряд ли ему вообще позволят доказать право на жизнь, а если случится такое чудо и жрицы позволят выйти на арену, то против соперников, вызванных для испытания осужденного, мало кто может выстоять.

Но Марк с мрачной решимостью думал, что ничего не изменил бы в прошлом, окажись такая возможность. Он был прав! И докажет это, даже если ценой станет жизнь.

Когда высокая черная фигура наёмника скрылась за поворотом, Русак досадливо сплюнул. Так хорошо начиналось утро! Сытно поел, удачно сбежал, не расплатившись, пока хозяин корчмы отвернулся, а вышибалы не было, наверное, из-за скупости хозяина. Нет! Не даром в народе говорят, что встретить наёмника к неудаче. Осталось только попытать судьбу в ближайшем городе, то есть в Лимии.

Марк же чувствовал, как в спину глядит Русак, алчно и досадливо. Знал до последней мелочи о чем тот думает. Добротная одёжка у наёмника, оружие такое, что денег после его продажи хватило бы на год привольного житья! Да и плату за прошлую службу, наверное, не всю промотал. Эх, хороша добыча, да больно опасная. Полезнее для здоровья с болотной нечистью схлестнуться, чем с таким одиноким путником, как этот.

Деревья росли всё реже, тропка лихо петляла между стволами, словно её проложил вусмерть пьяный дровосек, но наёмник уверенно шагал вперёд.

Когда за спиной остались последние деревья, воин чуть придержал шаг. Впереди виднелись каменные стены города.

Через широко распахнутые ворота туда и обратно проходили люди самого разного достатка и сословия. Два ручейка, стремящиеся навстречу друг другу, состояли из желающих войти и желающих выйти. Они сталкивались и неторопливо протекали через перекидной мост.

Как слышал наёмник, сегодня в городе – ярмарочный день, и жители соседних сел и деревень спешили занять лучшие места в длинных рядах базара, чтобы продать свой товар и что-нибудь купить на вырученные деньги.

Между лесом с благодатной прохладой и городскими стенами раскинулась выжженная солнцем пустошь. Наёмник на глаз прикинул расстояние, поправил за спиной котомку и бодро зашагал вперёд.

Вскоре он уже пристроился в хвост очереди. Марк с первого взгляда понял, что мост давненько не поднимали. Потемневшие от времени, потёртые сотнями и сотнями ног доски крепко вросли в твёрдую, как камень, землю. Ров пересох, колья, когда-то врытые в его дно, покосились, часть из них упали. И теперь жаловались всему миру на жестокую несправедливость судьбы трухлявыми концами.

Наёмник поскучнел ещё больше, одарив яростным взглядом хорошенькую девушку, рискнувшую послать ему лёгкую улыбку. Она удивленно распахнула глаза и отвернулась, обиженно фыркнув.

Похоже, что жители города не слишком опасались нападений.

На удивление очередь продвигалась быстро, наёмник бросил десять медяков в высокий кувшин с узким горлышком, бдительные стражники шевелили губами, считая монеты, и провожали их жадными взглядами. Воин мысленно обругал лентяев, которые должны были охранять ворота и проверять приезжих, а вместо этого следят, чтобы все платили исправно.

Наёмник миновал поднятую решётку и вошёл в город.

Живот раздражённо заворчал, и воин первым делом решил заглянуть в харчевню, поесть, а уж потом продолжить путь.

Он неторопливо шагал по запруженной спешащими людьми улице, с интересом оглядывался на одноэтажные и двухэтажные домики – около некоторых из них хозяева разбили крохотные садики, – а однажды даже приметил дикий виноград, густо увивавший стену.

Несколько раз Марк пропускал всадников, прижимаясь к стенам. Из-за одного из высоких заборов на него залаяла шавка, захлебываясь пронзительным лаем, кинулась на калитку, та даже вздрогнула.

Чем ближе Марк подходил к центру, где высился замок с высокими белыми стенами, тем чаще попадались патрули уличной стражи. На улицах неторопливо гуляли жители.

Сюда селились самые богатые и родовитые, льнули к успокаивающей мощи замка, как трусливый пёс к ногам хозяина.

Марк не стал входить в богатые кварталы и, обогнув их, направился к пристани, где располагался квартал ремесленников и корчмарей.

«Что ж, – подумал Марк, – обычный маленький городок. Давненько они не знавали нападений, разжирели, раздобрели. Соседи раньше были грозным государством, держали в страхе врагов и почтении друзей, – вздохнул он. – Хороший был правитель! Жаль, погиб, а теперь претенденты на престол заняты делёжкой власти».

В соседнем Моранском царстве после смерти последнего царя (говорят какая-то тёмная история, в которую замешана его младшая дочь) многие стремятся занять место на троне. Оттого войны, заговоры и убийства не прекращаются ни на день. Правда, Марк слышал, что недавно на трон взошёл дальний родственник умершего царя и пытается крепкой рукой навести порядок. Никто не берётся предсказать его будущее, даже прославленные прорицатели мягко уходят от ответа.

Встречные словоохотливые торговки указывали дорогу Марку, при этом навязчиво предлагая товар. Это и сладкие булочки и печеная рыба, которая водилась тут в изобилии. Город стоит на берегу небольшого залива – грязной лужи, как называют враги, соперничая в острословии. В чём-то они правы, глубина залива не позволяет большим судам подойти к пристани, поэтому к старым порыжевшим тумбам привязаны только небольшие лодочки. Рыбная ловля составляет основной доход жителей маленького города. Этим они кормятся, поставляя жирных осетров соседям.

Говорят, сам царь Радомир, правитель здешних земель, любит жареных и запеченных в тесте осетров. Отчего же не уважить доброго господина? (Чтоб он подавился, кровосос проклятый!)

Следуя указаниям крикливых торговок, а больше ориентируясь на сильный запах водорослей, рыбьей требухи и крики чаек, наёмник вышел на широкую улицу, упирающуюся в старую пристань. Здесь-то и расположилась большая часть лавочек ремесленников, а среди них яркими зазывными вывесками выделялись харчевни.

Воин неторопливо шагал по дороге, посыпанной мелкой галькой, под часто хрустели ракушки. Мимо сновали мужики с сосредоточенными лицами, женщины и девушки несли корзинки, наполненные рыбой. Никто не обращал внимания на хмурого воина. Мало ли их тут ходит в поисках работы?! Тех, кто разорился, или тех, кто решил сменить ремесло воина на более мирное. Хватает и тех, кто хочет перебраться на другой берег во владения воинственного соседа, чтобы побольше заработать.

Над одной из дверей квартала с тихим скрипом раскачивалась вывеска: потемневший от дождей и солнца меч в грубом металлическом круге – знак высшего мастерства оружейника.

Марк озадаченно хмыкнул: «Почему признанный мастер осел в маленьком городе, а не в шумной столице? С другой стороны, за славным оружием поедут даже с другого конца царства! А через здешние земли проходит множество воинов, поэтому без работы он не останется».

Марк помедлил, размышляя, нужно ли ему новое оружие. «Что ж, – решил он, – впереди долгая дорога. А если жрицы все-таки позволят выйти на арену, то у меня должно быть всё самое лучшее. Почему бы не порадовать себя?»

Денег, которые наёмник прихватил из замка бывшего хозяина, должно было хватить на самый лучший меч.

С такими мыслями Марк толкнул дверь и вошёл в широкую комнату. Три стены от потолка до пола занимали полки с оружием. Исключение составляла стена с узким проходом, закрытым тяжелой тканью. Именно эту стену, расположенную по левую руку от воина, отделяла высокая стойка. На ней громоздились различные мечи и кинжалы, а сбоку оружейник выложил кастеты.

– Эй, хозяин! Есть кто?

Ткань всколыхнулась, и перед наёмником появился высокий толстяк. Объемное брюшко с трудом помещалось под серой рубахой, тонкий поясок оказался где-то в районе груди, а широкие штаны делали оружейника необъятным. Марк с удивлением окинул взглядом тучную фигуру: «Как он умудрился протиснуться в столь узкий проход? По стати явно был когда-то кузнецом, и даже хорошим, если знак имеет. но теперь стал торговцем. Наверное, давненько в руки молот не брал, всё больше золото считал».

Спокойная сытная жизнь сыграла с оружейником забавную шутку. Когда-то крепкие руки с могучими кулаками, способными ворочать тяжеленные молоты, и тело, не знавшее усталости, нынче обросли жиром.

– Что угодно господину? – прервал оружейник размышления Марка.

Хозяин огладил пятернёй седую бороду и привычно оценил одежду и снаряжение, прикидывая сколько можно взять с клиента.

– Есть у тебя метательные ножи?

– А как же! У старого Архипа всё есть. И только лучшее. Товар такой, что пальчики оближешь. Выбирай, господин.

«Не такой уж старый», – подумал Марк, огляделся и неторопливо пошёл вдоль полок. Он миновал, почти не задерживаясь, стойки с мечами, саблями, едва удостоил взглядом массивные булавы и приблизился к самой маленькой полке, спрятавшейся в тёмном углу.

Там в беспорядке лежали шесть потрепанных кнутов. Марк взял один и повертел без особого интереса. На свету блеснула потрескавшаяся позолота.

Ну, позолота – это, конечно, громко сказано. Так, дешёвое украшение. Однако хлыст на удивление гибкий и прочный, явно выполненный из качественного материала, а на конце усилен маленькими шипастыми шариками. Наёмник всё вертел и вертел в руках кнут, не желая выпускать.

– Господину воину приглянулась эта вещь?

Толстяк с любопытством следил за Марком.

– Да. Я возьму его, – ответил он неожиданно для себя. Марк никогда прежде не ощущал такого притяжения, любовался кнутом, словно величайшей ценностью, и понимал, что ни за что не выпустит из рук.

Архип равнодушно кивнул.

– Это дешёвая вещь. Она почти ничего стоит. Взгляни лучше сюда.

Оружейник широким жестом обвел выставленный товар. Марк засунул кнут за пояс и подошёл к прилавку.

– Не хочешь ли купить меч, равных которому нет и не будет?

Архип с удивительной для его фигуры прытью нырнул под стойку и почти сразу встал. На протянутых ладонях, словно ребенка, он держал меч. Наёмник только мельком глянул на него и тут же прикипел взглядом. Перед ним лежало не обычное оружие, какое можно купить у любого торговца. Это была вещь, любовно выкованная мастером, потратившим немало сил и времени. Вещь, в которую он вложил всю душу без остатка.

– Это последнее моё детище, – поймав восхищённый взгляд наёмника, Архип пояснил: – Я беру в руки молот изредка. Не могу совсем бросить своё ремесло и продавать только товар моих сыновей. Они у меня кузнецы, как я. Обрати внимание на клинок, – продолжал Архип, раздувшись от гордости. – Уверен, такой знаток оружия, как ты, оценит его по достоинству.

Наёмник взял меч в руки и подошёл к окну, чтобы лучше рассмотреть. Осторожно провёл ладонью по клинку, ощущая силу, исходящую от оружия, мощь, как от несокрушимого бойца. Клинок был выкован из булатной стали, на золотисто-буром фоне выделялся характерный крупный узор, он располагался прядями в виде поясков – «коленец», повторяющихся по всех длине. Лучшего клинка и представить сложно!

Марк щелкнул по клинку, и по маленькой лавке разнёсся высокий и чистый звон – меч откликнулся прекрасной мелодией.

Клинок венчала бронзовая рукоять, где на чернёном фоне выделялся замысловатый узор. Рукоять удобно лежала в ладони, такое оружие не выскользнет из рук в пылу сражения, не подведет в решающий миг.

– Это самый лучший меч, какой сможешь отыскать, – сказал оружейник, расплывшись в улыбке. – За него не жалко золота по весу. Верно?

Рука Марка замерла на миг, он осторожно положил меч на прилавок и обернулся к мастеру. Цена была невероятно высокой, но и оружие не простая поделка. Он вздохнул, вытащил тяжёлый мешочек с золотом и бросил на прилавок.

– Отмеряй, здесь должно хватить.

Архип прищурился, примериваясь к содержимому кошеля, и медленно кивнул.

– Да, но хватит только, чтобы купить меч. – Он тут же расплылся в улыбке, как кот, обожравшийся сметаны. – Эх, была не была! Разорюсь из-за своей доброты. Забирай кнут и вот эти метательные ножи даром. Когда-нибудь, когда разбогатеешь, приходи. Тогда и вернёшь деньги.

Расплатившись с хозяином, Марк вышел на улицу. Оказывается, он провел в оружейной лавке довольно много времени, вечерние сумерки успели окутать город, возвещая о скором приходе ночи.

Наёмник легко прикоснулся ладонью к рукаву, там он спрятал кинжал в ножнах. На поясе крепились пять метательных ножей. Неплохо. И Марк и оружейник остались довольны друг другом. За спиной в ножнах лежал новым меч, а старый Марк нёс в руке.

На улицах народу прибавилось. Предвкушая вечернюю прохладу, люди покидали душные дома и отправлялись за покупками или просто на прогулку. На булыжных мостовых протянулись длинные тени, ветер подхватывал мелкий сор, пыль и бросал полными пригоршнями под ноги прохожих.

Наёмник выбрал самую чистую на вид корчму. Над крепкой добротной дверью висела табличка. На ней художник нарисовал кружку, в которой пенилось золотистое пиво, рядом лежал огромный окорок с поджаристой корочкой, над которой невесомо вился дымок. Под заманчивой картинкой было размашисто выведено: «Тихая гавань».

Марк хмыкнул. Хозяин не стал ломать голову над сложным названием. Выбрал, наверное, первое, что пришло в голову.

Наёмник толкнул дверь и окунулся в многоголосый гул. Широкий на удивление хорошо вымытый зал заполняли местные гуляки, под потолком клубился табачный дым, между столиками сновали девушки с подносами, а за стойкой расположился хозяин. Он лениво протирал стакан грязным полотенцем.

Рядом с дверью стоял крепкий детина с пудовыми кулаками. Он жадно следил за гостями, словно торопил задир начать драку. В его чистом взгляде так ясно читалось нетерпение, что Марк даже посочувствовал бедолаге: «Эк старается выказать рвение перед хозяином! Доказать, что не даром получает плату за работу».

Марк прошёл в угол и сел за свободный столик, а старый меч прислонил к лавке.

Рядом замерла молодая пухленькая служанка и, чуть склонившись, вопросительно поглядела на воина.

– Что у вас можно поесть без вреда для здоровья?

Девушка стрельнула взглядом на хозяина и чуть помялась.

– Вся еда хорошая.

– Ладно, неси что есть.

Девушка заспешила на кухню, при этом ловко огибая шаловливые руки гуляк.

В общей зале шумели и провозглашали здравицы, и никто не обращал внимания на наёмника.

Вскоре показалась служанка, она несла тяжеленный поднос. Марк хмуро поглядел на спешащую к нему девушку. Она, натолкнувшись на его взгляд, споткнулась, кувшин на подносе зашатался, угрожая расплескать содержимое по всему залу, ближайшие выпивохи испуганно выдохнули. Но девушка справилась. Ловко подхватила поднос, гордо выпрямилась, и твёрдым шагом подошла к наёмнику.

На стол перед Марком служанка выставила дымящуюся миску с пшеничной кашей, щедро сдобренной большой горкой тушёного мяса, рядом встал кувшин угрожающих размеров. В другой миске дымились большие куски жареного гуся, а на блюде лоснились гусиные почки, политые густым соусом. Наёмник удивленно крякнул. Не ожидал, что здесь окажется эдакое изобилие.

– Мое почтение повару! – радостно провозгласил он, обращаясь к девушке, и примерился к угощению.

За весь день он успел только позавтракать, а теперь, глядя на это великолепие, глотал слюну. И, не дожидаясь, когда служанка уйдёт, с жадностью набросился на еду.

Миски опустели с достойной восхищения скоростью. Оглядев стол, наёмник бросил обглоданную кость в кувшин – тот откликнулся глухим стуком – и расслабленно привалился к холодной стене. Приятная тяжесть в желудке навевала сонливость, и воин сладко зевнул, подумывая о том, что пора бы узнать и о комнате на ночь.

Занятый своими мыслями, он не сразу обратил внимание на всеобщую сумятицу. Выпивохи азартно кричали и гикали, стучали по столам пустыми кружками, а рядом с дверью шла ожесточенная потасовка. Вышибала яростно молотил пудовыми кулаками противника. Тот не оставался в долгу и отвечал тяжёлыми размашистыми ударами.

Кулак вышибалы обрушился на голову драгуна, и тот беззвучно сполз на пол. Люди расступились. Марк узнал в поверженном Русака, того самого неудавшегося целителя и разбойника, встреченного на лесной дороге.

Тот на удивление быстро пришёл в себя, видимо его голова оказалась крепче, чем думал вышибала. Он застонал и попытался встать.

– Лежи, сучье племя! – крикнул вышибала и толкнул парня ногой в грудь, возвращая его на пол. – Что с ним делать, хозяин?

Толстый коротышка, доселе с любопытством следивший за потасовкой, быстро выкатился из-за стойки и короткими шажками пересек зал. Он остановился перед Русаком и, упирая руки в толстые бока, сказал:

– Мошенник, ты хотел уйти, не расплатившись?

– Да что вы такое говорите?! – возмутился Русак, всем видом показывая оскорбленную невинность. – Я всего-то хотел выйти во двор, чтобы не смущать добрых гостей! У вас прекрасное пиво, и я воздал должное угощениям. Вот и потянуло прогуляться.

– Врёшь, плут!

– Как можно! У меня и обед на столе остался недоеденный.

Хозяин оглянулся и уставился удивленным взглядом на тарелку. Единственным её содержимым была огромная чисто обглоданная кость – всё, что осталось от доброго куска окорока.

– Значит, ты не доел, – прошипел разозленный толстяк. – Ничего, на казённых харчах быстро к порядку приучишься. Ну-ка, кликните уличную стражу... или нет, лучше тёмных охотников. Они всегда голодны.

Русак затравленно заскулил и попытался припасть к ногам толстяка, но бдительный вышибала толчком вернул его на место.

– Прошу вас, господин, я не хотел ничего плохого. Не отдавайте меня охотника-а-а-ам! – завыл неудавшийся разбойник.

Марк, услышав слова хозяина, замер.

Он ненавидел тёмных охотников! Мерзкие создания, тощие, бледные, с большими перепончатыми крыльями за сутулой спиной. Падальщики! Рокты. Люди называли их по-разному.

Бывало, они выполняли роль городских стражников. Правда, в отличие от обычной охраны, рокты выводили арестованных за пределы городских стен, в поля или леса. Там находились входы в их подземные города.

О том, что происходило с несчастными, когда те попадали в подземелья роктов, никто старался не думать. Городские власти не препятствовали таким арестам, даже наоборот. Воры и разношерстные разбойники побаивались открыто орудовать там, где появлялись тёмные охотники, да и на содержание арестантов не нужно тратиться из городской казны.

Вот только простой люд не мог перебороть отвращения к порождениям тьмы. Когда закутанные в серые плащи-крылья фигуры двигались по улице, прохожие прижимались к стенам домов, избегая взглядов белесых слепых глаз.

Наёмники больше обычных людей ненавидели роктов. Те были частыми гостями в школе наёмников, вершили казни, наказывали провинившихся. Но разница между тем и другим была небольшой, потому что конец всегда был один: рокты забирали несчастных в свои города.

Любой ученик за малейшую провинность мог оказаться в лапах тёмных охотников. И никто не стал бы защищать несчастного, потому что каждый был сам по себе.

Учителя не поощряли дружбу. Наёмник всегда должен быть одиночкой. Единственный человек, от которого он мог увидеть и расположение и внимание – это его хозяин. За это наёмник должен служить вернее, чем пёс.

Учителя жестко вбивали принципы верности господину. Никогда! Ни при каких обстоятельствах не перечить хозяину! Даже если он будет убивать своего наёмника, тот не имеет права ответить. Если кого-то всего лишь подозревали в том, что он может нарушить слово или предать нанимателя – его отдавали роктам. А это почти всегда означало смерть.

В школу попадали дети жриц Ледяной Божини. Если у жрицы рождалась девочка, обе возвращались в обитель, и мать получала ранг высшей жрицы со всеми привилегиями. Если же на свет появлялся мальчик, его направляли для обучения в школу, и он никогда больше не видел мать, а сама жрица была обречена вечно прислуживать старшим сестрам и проклинать сына.

Марк вздрогнул, как наяву вспомнив казни в школе, и побагровел, задышал часто, тяжело.

– Стой! – крикнул он.

Вышибала, уже успевший открыть дверь, замер и удивленно оглянулся на резкий окрик.

Он едва не попятился от тяжелого злого взгляда наёмника.

– Я заплачу за него, – резко сказал Марк.

Он подхватил старый меч и неторопливо приблизился к столпившимся людям.

– Этот меч стоит больше, чем он мог съесть и выпить.

Хозяин взял оружие, бережно вынул клинок из ножен. Клинок вспыхнул в свете факелов, словно рассмеялся новому владельцу, и спешил показать себя во всей красе, как кокетливая девица. Он уступал новому мечу Марка, но, несомненно, был одним из лучших.

Меч стоил дорого. Гораздо дороже обеда на двоих даже очень голодных мужчин.

Денег от его продажи хватило бы не только оплатить два обеда, но и выпивку всех присутствующих гуляк.

Толстяк восхищенно выдохнул и любовно вернул оружие обратно в ножны, словно прятал прелести жены от нескромных взглядов.

– Как будет угодно господину.

Низко склонился в поклоне и поспешил вернуться за стойку, пока воин не передумал. Зрители стали рассаживаться на свои места.

Марк подошёл к стойке и спросил:

– У тебя есть хорошие комнаты?

– Конечно, щедрый господин! Пойдёмте, я покажу вам самую лучшую.

– И захвати кувшин вина... Лучше два, – распорядился Марк и сплюнул на пол. Ему никак не удавалось избавиться от мерзкого привкуса во рту – смеси крови и грязи. Именно такой гадостью харкал наёмник когда схлестнулся с роктами в прошлый раз.

Толстяк затопал по лестнице, указывая дорогу. Второй этаж отличался от первого, причем не в лучшую сторону. Если общий зал блистал чистотой и светом, то второй подавлял полумраком и запустением.

Наёмник заметил клочья паутины в углах и гарь от редких светильников.

Толстяк распахнул последнюю по коридору дверь и жестом пригласил воина войти.

– Это лучшая комната. Господин останется доволен. Вот на столике оставлю кувшины. Приятной ночи. – Толстяк растянул губы в улыбке, но, поглядев на злое лицо наёмника, заспешил. – Располагайтесь, господин, не буду мешать.

Не успел Марк и рта открыть, как хозяин уже спускался по лестнице.

Тихо выругавшись, наёмник вошёл. Широкие щели между досками в двери навевали тоску, а крохотная масляная лампа давала меньше света, чем луна, с любопытством заглядывающая в окно.

Ночь не принесла облегчения от дневного зноя, и Марк оставил ставни распахнутыми настежь.

Наёмник расстегнул перевязь и, не глядя, бросил на пошатывающийся стол, в ответ кувшины жалобно звякнули. Он уже собрался растянуться на жесткой постели и хорошенько отдохнуть после утомительного дня, когда дверь вздрогнула от тяжелого удара. Марк чуть присел, резко развернувшись, в ладони блеснул кинжал.

– Господин наёмник, ты там?

Раскатистый рёв Русака, наверное, переполошил весь этаж, но никто не рискнул высунуться из своей комнаты. Марк вернул кинжал в ножны под рукавом и расслабился.

– Чего тебе надо? Я уже сплю.

– Я хотел сказать спасибо, что ты спас меня. Вот не ожидал, что кто-то может отдать денежки, чтобы вытащить меня из передряги. Теперь я твой должник и должен честно отработать долг. Тебе слуга не нужен?

Марк поморщился. «Только этого не хватало!»

Он вовсе не собирался нанимать слуг или помощников.

– Считай это подарком. Ступай своей дорогой, парень.

За дверью послышался тяжёлый вздох и удаляющиеся шаги. Марк закрыл щеколду – хлипкая, а всё ж защита! И наконец растянулся на жёстком ложе. Под ним пронзительно заскрипели доски кровати, опасно прогнулись, но выдержали.

Уже засыпая, Марк мельком подумал, что удаляющиеся шаги Русака он слышал, а как тот пришёл – нет.

...Тёмные грозовые тучи лениво плывут по небу. Жёлтый диск полной луны то стыдливо скрывается, то вновь показывается, заливая землю неестественно ярким светом.

Марк оглядывается, силясь вспомнить, как тут очутился, но ничего путного на ум не приходит. Под ногами начинается тоненькая тропка, она смотрится выжженной чёрной колеей среди трав. Тонкие стебельки и широкие метёлки полевых цветов медленно колышутся, хотя наёмник не чувствует ветра.

Тук-тук... тук-тук-тук...

Марк нервно оглядывается. По левую руку от него возвышается храм, чётко выделяясь на фоне неба. Луна, выглянувшая из-за туч, освещает храм так, что наёмник легко различает каждую выбоину в стене и местами осыпавшийся камень.