Текст книги "Крокозябры"

Ольга Яралек
Крокозябры

Крокозябры жались друг к другу, злобно стреляя взглядами по сторонам. Они были мокрыми и взъерошенными.

– Мерзкий мальчишка! Зачем он полез в воду? – прорычала Лохматая крокозябра.

– Скажи спасибо, что он только руки чуть-чуть помочил! – ответила, нахохлившись, Пятнистая крокозябра.

– Сама скажи спасибо, – огрызнулась Лохматая.

Вместо ответа Пятнистая крокозябра лягнула Лохматую крокозябру, та не осталась в долгу, и началась драка. Остальные со злорадством смотрели на происходящее и потирали лапки.

– Надавай ей тумаков! Надавай!

– Сейчас кто-то будет не лохматый, а плешивый!

– А хтой-то есё без Ухов! – прошамкала Зубатая крокозябра после того, как Лохматая крокозябра вцепилась что есть силы в ухо Пятнистой.

Две другие крокозябры, Пучеглазая и Тошнучка, сидели обнявшись и хором считали вслух:

– Один-ноль в пользу Лохматой!

– Один-один, ничья.

Когда потасовка закончилась, Зубатая крокозябра улеглась на бок и закатила глаза.

– Как мне пьохо, – затянула она свою любимую песню.

– Замолчи! – хором гаркнули Тошнучка и Пучеглазая. – Надоела!

Зубатая покосилась на подружек и плаксиво скривив рот, отвернулась к Лохматой.

– Мне бы гьязи! Я так давно не принимала гьязевые ванны, – сказала она капризно. – Вам всем всё явно, а я очень слезу за своей фоймой!

– Формой?! – крикнула Лохматая.

– Формой?! – прошипели Тошнучка с Пучеглазой.

– Формой?! – злобно процедила Пятнистая.

– А сто такое? Да, фоймой!

– Да ты же совершенно бесформенная!

– Вы нисего не сообразаете в модных тенденсиях, – заявила Зубатая и вновь закатила глаза.

– Куда уж нам, – отозвалась Тошнучка. – Правда, пусик?

– Правда, мусик, – слащавым голоском ответила Пучеглазая. Крокозябры протянули друг к другу лапки и, вытянув губы трубочкой, звонко поцеловались.

– Тьфу, – брезгливо плюнула Пятнистая.

Крокозябры не сильно дружили друг с другом. Можно сказать, не дружили вовсе. Они постоянно ругались и были всем недовольны. Им не нравились свет, вода, воздух – решительно всё! Но больше всего они не любили мыло, даже не так: они его ужасно боялись!

Жили они под ногтями у мальчика Егора, который плохо мыл руки. Крокозябры появились у Егора недавно. До Егора они жили под ногтями разных мальчиков и даже девочек, которые забывали мыть руки с мылом и вообще не очень любили принимать водные процедуры. Под ногтями таких детей крокозябры скапливались в огромном количестве и ждали. Чего ждали? Ждали, когда кто-нибудь из детей начнёт грызть ногти и тогда….

Тогда дети заболевали. Если в рот малыша попадала Лохматая крокозябра, то у него начинал болеть живот. Если Тошнучка, то его тошнило. Если Пучеглазая – открывалась рвота.

Зубатая крокозябра вызывала головную боль, Пятнистая – озноб. Сейчас, тесно прижавшись друг к другу, но не забывая попихивать и попинывать соседа, они разговорились, что бывало нечасто.

– Ну, что? Споём свою любимую песню? – спросила Пучеглазая.

– А… Всё равно делать нечего. Давайте споём.

И крокозябры на разные голоса завыли свою песенку:

 
Мы крокозябры, мы крокозябры,
И мы прихватим вас за жабры!
А если жабер у вас нет —
Не избежать вам всё же бед!
Болезни разные нашлём
И песню нашу пропоём!
 
 
Здоровье пусть всегда хандрит.
И голова у вас болит.
(Спела Зубатая)
Живот закрутит и сведёт!
А настроенье пропадёт.
(Подпела Лохматая)
Померкнет свет и затошнит!
А тело чешется, зудит.
(Подхватила Тошнучка)
Температура вверх взлетит,
Озноб сильнейший тормошит.
(Спела Пятнистая)
Ещё с вас сто потов сойдёт,
И настроенье пропадёт!
(Пропищала Пучеглазая)
Грызите ногти! Грызите ногти!
Ну и потом кусайте локти!
А локти близенько-близко,
Зато достать их нелегко!
 

– Одназды я попала на язык какого-то гьюпого мальсиски. Он игал в песоснике и время от времени гьыз ногти. Я подкьалась, встала на самый консик его пальца и пьыгнула пьямо в от! – сказала Зубатая.

– В рот, что ли? – переспросила Лохматая.

– И как это ты мимо не пролетела, когда все пальцы у мальчишки во рту были? Ума не приложу, – закатила глаза Пятнистая.

Лохматая тоже сложила ручки на животе и закатила глаза.

– Отстань! – ответила Зубатая. – И тут как у него голова забоит! Как он закьисит: «Ма-мос-ка!» Сем гомче они оут, тем мне веселее.

И Зубатая крокозябра, у которой два передних зуба торчали наружу и мешали ей говорить, запела:

 
Если в от я попаду
И за сёку западу —
Головная боль тот сяс
Вдьуг пьонзит стьелою вас.
Я начну ныть и стьелять,
Буду болью мозг пьонзать.
 

– А я люблю вызывать тошноту, – сказала Тошнучка.

– Любит она, – возразила Пятнистая. – Ты больше и не умеешь ничего!

– Если меня проглотить вместе с грязью, то сразу крика не будет – сразу будет изменение цвета! – гордо проговорила Тошнучка, не отвечая на выпад соседки.

– Что за изменение цвета такое?

– Ну, это когда сначала дети белеют, потом зеленеют, потом краснеют.

И Тошнучка затянула свою песенку:

 
Если в рот я попаду —
Ты забудешь про еду.
И с водой стакана вид
Организм твой возмутит.
Потому что затошнит!
Потому что замутит!
 

– А, подумаешь, – махнула лапкой Лохматая.

– Тебе нечем думать, – огрызнулась Тошнучка. – И вообще, кто с тобой разговаривает, мутант!

– Кто мутант? Я мутант?!

– А у кого три глаза? У меня, что ли?

– А кто весь пятнами и щупальцами покрылся? Не ты, что ли?

Что тут началось! Лохматая кинулась вырывать из бесформенного тельца Тошнучки торчащие зелёные волоски, а Тошнучка клочками драла пышную шерсть Лохматой. Досталось и Пятнистой. Пролетая мимо неё, Тошнучка умудрилась плюнуть на беспечно сидящую крокозябру. Пятнистая сорвалась с места и закружилась вместе с дерущимися крокозябрами. Пучеглазая безучастно глядела на то, как лупасят её подружку Тошнучку, и, словно вспомнив что-то, мечтательно прорычала: «Да, с цветом это я знаю, с цветом – это прикольненько. Бледнеет, зеленеет, краснеет! А уж потом крики и слёзы».

Пучеглазая прокашлялась и запела:

 
Если я в рот попаду —
К языку как припаду.
Ужин ваш или обед
Выйдет весь на белый свет!
Вы запомните меня,
В памяти навек храня.
 

Тошнучка не слышала слов своей подружки. Она последний раз ущипнула Лохматую и пихнула что было силы ногой.

Лохматая отлетела в сторону, злобно сверкнула глазами, но решила больше не нападать. Пятнистая тоже отступила, приглаживая свои ушки и лапки.

– Глупости всё это, – сказала, отдышавшись Лохматая, когда крокозябры расползлись, поглаживая свои бока. – Вот я, например, настоящая охотница!

– Чего?

– Охотница! – заорала в ухо Тошнучки Лохматая.

– Чего такое? – перепугалась Тошнучка.

– А, – махнула лапкой Лохматая. – Вот вы как в рот к детям попадаете?

– Когда пальцы грызут, – ответила Пучеглазая, – Как же ещё?

– А я тогда, когда пальцы облизывают! Вот ест, например, какой-нибудь мальчишка мороженое. А оно по пальцам течёт. Только он с пальцев растаявшее мороженое слизывать начнёт, я тут как тут! Раз – и во рту!

Лохматая вздохнула и запела:

 
Если в рот я попаду,
То замрёшь ты на ходу.
Прихвачу я твой живот
Так, что лоб покроет пот.
Буду резать и колоть,
Всё крошить внутри, молоть.
 

Когда пение закончилось, заговорила Зубатая:

– А я зду, когда еду гьязными уками возьмёт, и узе с кусоськом этой еды в от попадаю.

– А я обычно не так. Когда дразнятся или свистят, пальцы в рот пихают. Вот этот момент я и ловлю! Жду, когда мне этот глупенький ребетёнок попадётся, – мечтательно пропела Пятнистая.

– Попадётся, – хмыкнула Лохматая.

– А ты сиди там, не разговаривай, – возмутилась Пятнистая.

– Это ты сиди! Враль! – сразу ответила Лохматая.

Пучеглазая и Тошнучка, которые опять уселись вместе в обнимку, обрадованно захлопали глазами.

– Ну, кто у нас на новенького? Что-то никто давно не дрался. Правда, пусик?

– Правда, мусик.

– В прошлый раз была ничья!

– Ну, кто кого?

Крокозябры наскочили друг на друга, выпятив грудь.

Три глаза Лохматой бешено вращались. Восемь лап Пятнистой крутились, как крылья мельницы.

– А я не буду с тобой драться! – вдруг пропищала Пятнистая крокозябра. – Я лучше песенку спою:

 
Если в рот я попаду,
Ты окажешься в чаду!
Лихорадочный озноб
Принесу, измучить чтоб.
Разолью по телу дрожь —
Кто такая я, поймёшь.
 

– Ой! – сморщилась Тошнучка. – Какой у тебя голос противный! Это что-то!

– А у тебя не противный? – ощетинилась Пятнистая и вновь начала размахивать своими щупальцами.

Но дальше сопения и мелькания дело не пошло, потому что случилось следующее…

Неожиданно потемнело. Крокозябры замерли. Всё замелькало вокруг. Крокозябр обдало водой. Они сжались и запищали. Тут в воздухе разлился чудесный сильный аромат.

– Что это? – трясясь, спросила Тошнучка.

– Мыло! – завопили Лохматая и Зубатая.

– Это наша смерть, – в ярости ответила Пучеглазая и, оттолкнув подругу Тошнучку, полезла из-под ногтя, стараясь покинуть опасное место.

– Только не меня! Только не меня! – завизжала Тошнучка. – Пучеглазую забирайте! Она толще всех!

Радужные мыльные пузыри лопались справа и слева.

ХЛОП! И не стало Лохматой.

ХЛОП! ХЛОП! И пропали Пучеглазая с Тошнучкой.

ХЛОП! Исчезла Зубатая.

ПУФ! Испарилась Пятнистая.

Егор смыл мыло с рук и вытер насухо пушистым полотенцем.

– Вот! – сказал мальчик. – С мылом и щёткой совсем другое дело! Никакой грязи под ногтями не осталось!