Текст книги "Москва. Наука и культура в зеркале веков. Все тайны столицы"

Схема мощности культурного слоя Москвы в границах Садового кольца и объекты стационарных исследований Института археологии РАН.

1 – Кремль (1959, 2007); 2 – собор Покрова на Рву (2002–2005); 3. – Исторический (Воскресенский) проезд (1989, 1994); 4 – Казанский собор на Красной площади (1989–1992); 5 – Богоявленский за Торгом монастырь (1983–1989); 6 – Зарядье (1949–1956, 2006–2007): 7 – Романов двор на Моховой улице (1996–2002); 8 – Устье Яузы и Гончарная слобода (Котельническая набережная) (1939–1953); 9 – Высоко-Петровский монастырь (1979–1983); 10 – Зачатьевский Алексеевский монастырь на Остоженке (2003–2012); 11 – Данилов монастырь (1983–2007) и памятники архитектуры Коломенского (1976–2006).

Новый период в археологии Москвы открыли совершенно неожиданные раскопки МАЭ в 1988 г. в Воскресенском (тогда Историческом) проезде на Красную площадь. Острый конфликт, возникший между строителями и охранными организациями, привлек внимание прессы и всего города. Удача работ довершила дело. Тщательность раскопок, прекрасные находки (в их числе – первая в Москве берестяная грамота), строгие и неожиданные выводы[28]28
  Обнаружилась слои XIII–XV вв., перекрытые слоем пожара 1493 г.; было впервые доказано, что площадь перед стенами новой Кремлевской крепости конца XV – начала XVI в. была замощена мелким булыжником по глине и здесь более столетия ничего не строили. Установление линий постройки срубных жилищ второй половины XIII в. показало, что направление улиц посада тогда было иным, чем сложившееся в XVI–XVII вв. (Чернов С.З. 1989, 1991. Чернов С.З., Бойцов И.А. 1992.)


[Закрыть] воочию доказали всем, какими научными и культурными ценностями обладает земля столицы и как необходим профессиональный подход к её изучению. Учёные оказались готовы к бурному старту, поскольку именно в эти годы в науку пришло новое поколение, воссоздавшее Московскую археологическую экспедицию (МАЭ) и сектор Москвы в ИА РАН.

Важность изучения уничтожаемого при строительстве культурного слоя осознала и администрация. В 1988 г. была создана городская археологическая служба[29]29
  Центр археологических исследований (ЦАИ), впоследствии неоднократно менявший названия и структуру.


[Закрыть] и принято особое постановление, позже подкреплявшееся новыми документами[30]30
  Решение Исполкома Моссовета № 2854 от 27.12.1988 г. «Об обеспечении сохранности памятников археологии и упорядочении археологического надзора» требовало: «Обязать заказчиков, производящих работы по строительству, реконструкции и реставрации на территории г. Москвы, передавать проектно-сметную документацию на производство земляных работ подрядным организациям только после археологического согласования. При подготовке заданий на проектирование предусмотреть натурные археологические работы на стадии предпроектных изысканий».


[Закрыть]. Установленное обязательное согласование земляных работ органами охраны наследия официально ввело археологию в круг инженерно-строительных работ. Сложились условия для баланса интересов ученых, деятелей культуры и администрации, ответственной за развитие города. В последующие годы городская служба, руководимая главным археологом Москвы (первым в этой должности стал А.Г. Векслер), организовала целый ряд огромных по площади вскрытий в разных частях города. Наиболее значительные из них в Занеглименье – Манежная площадь[31]31
  Раскопки на Манежной площади (ЦАИ, 1993–1995 гг.) отличал необычный масштаб (более 30 тыс. кв. м) при очень сжатых сроках. Работы открыла серия из 10 раскопов (всего ок. 1300 кв. м.), которые служили «зондажами» и размещались по разработанному историко-археологическому опорному плану. Внимание было сосредоточено на немногих хорошо сохранившихся зонах слоя и архитектурных сооружениях.
  Сохранность слоя составила около 30 % общей площади при значительной (до 8 м) глубине. Слой сохранился между домами XIX–XX вв. – под улицами, тротуарами и дворами. Заселять склон между Красной горкой и р. Неглинной начали не ранее рубежа ХV – ХVI вв., однако узкая полоса вдоль Неглинной была освоена уже в домонгольское время. Интересны и остатки монументальных сооружений – собора Моисеевского монастыря и Воскресенского моста через р. Неглинную (последний удалось сохранить на месте, превратив в центральный экспонат подземного музея). Кладбище Моисеевского монастыря XVII–XVIII вв. позволило изучить более 600 погребений, причем на части сохранились шитые высокохудожественные покровы.


[Закрыть] и, позже, здание Манежа[32]32
  Популярный рассказ о работах: Векслер А.Г. Манеж и Манежная площадь Москвы. Горизонты истории. М., 2012.


[Закрыть]; Никитская улица[33]33
  На Большой Никитской улице (1990–1993 гг., ЦАИ) получены сведения о сооружениях, стоявших на протяжении 500 метров по древней Волоцкой дороге. При работах был обнаружен клад серебряных монет ХV – ХVI вв. (831 экз., московская, новгородская, псковская, тверская чеканка) и другие редкие находки. (Векслер А.Г., Коваль В.Ю. 1991. Векслер А.Г, Зайцев В.В. 1995 и 1996.)


[Закрыть]; участки Георгиевского монастыря; в Китай-городе – Гостиный двор; трассы улиц Ильинка[34]34
  По оси улицы Ильинки от Красной площади до линии Китай-города (1995 г., ЦАИ) обнаружена трасса мощеной дороги, не совпадающей по направлению с улицей; её деревянные настилы (до 8 ярусов) возникли не позже XV в., но окружающий культурный слой датируется XII – началом XIII в. и насыщен стеклянными браслетами, шиферными пряслицами и другими характерными находками.


[Закрыть] и Никольская; Теплые ряды; участок церкви Троицы в Полях; значительные участки в Замоскворечье (в том числе – в Кадашах) и многие другие. Это привело к значительному возрастанию переработанного материала и созданию новых археологических экспозиций, включая музеефицированные руины. Однако только по некоторым из этих работ были опубликованы материалы, причем в основном обзорного и в одном случае (Теплые ряды[35]35
  Векслер А.Г. Раскопки на Великом Посаде. Теплые Торговые ряды. М., 2009.


[Закрыть]) археологический отчет. Специальных научных задач в ходе этих вскрытий не ставили, а соотношение «скорость – объем» было крайне неблагоприятным для научных исследований, которые требуют исключительно серьезного и ответственного отношения к сбору информации. Судить о вкладе этих, ведущихся уже треть века, интенсивных работ в фундаментальную науку пока рано.

Близкие по масштабам полевые проекты, более отвечающие требованиям тщательности, скрупулезности, неспешности, полной обработки и публикации результатов, осуществлял и Сектор археологии Москвы ИА РАН. Нельзя отрицать, что и простое присутствие археолога на строительной площадке может принести важные для истории находки[36]36
  Например, плита Каспара Эльферфельдта – одного из «героев» мемуаров Генриха Штадена. Этот человек – искатель приключений поневоле. Ланддрост г. Петерсхаген (Вестфалия) и лиценциат права, он попал в плен в начале Ливонской войны и в Москве подвизался при царском дворе. Из-за конфликта со Штаденом был арестован, во время эпидемии чумы умер. Похоронивший его Штаден упомянул ряд деталей погребения, которые и подтвердились обнаружением надгробия (1989 г. МАЭ). Тем самым было определено место древнейшего некрополя иноземцев (вблизи Конской площадки в Замоскворечье: Beljaev L.A. 1991). Кроме того, укрепилось доверие к мемуарам воина-опричника Штадена, правдивость которых долго вызывала сомнения.


[Закрыть]. Но наиболее успешны, конечно, не просто длительные раскопки, а такие, при которых ученые ставят перед собой особую историческую проблему и сосредотачивают на ней внимание, исследуя конкретный объект. Это может быть территория (например, бывшее земельное владение, село, лес, парк и т. п.), поселение (замок, монастырь, городище), отдельная постройка (городской дом, дворец, храм), кладбище. Таких проектов у одного исследователя не бывает сразу много, но с годами они образуют логические цепочки, состоящие из достоверно установленных (иногда на первый взгляд очень мелких) фактов. Эти-то цепочки и меняют коренным образом представления о событиях, раскрывая нам не только факты, но и стоящие за ними вкусы, мысли, намерения (сейчас говорят: «мотивацию») людей прошлого.

В последние 30 лет такие цепочки образовали самые древние и тщательнее других изученные объекты. Огромную роль играло изучение Николаем Александровичем Кренке исторических урочищ, таких как парковые зоны Царицына, Коломенского и Дьякова с уже упоминавшимся городищем, а в центре города – участок Опричного дворца Ивана Грозного. Его раскопки прояснили одно из обширных белых пятен в исторической топографии Занеглименья с XII по XVII в.

Исследования (1996–2002 гг.) шли вблизи Моховой улицы, во дворах «старого здания» Московского университета, где в первой половине XVII в. находилась резиденция бояр Романовых (отсюда название проекта: «Романов двор»). Здесь был применен ряд новых для московской археологии методик: геохимические особенности слоя и палеоботанические остатки изучались с целью реконструкции экологической обстановки, была разработана опорная шкала изменений растительного «фона» Москвы начиная с XII в. В погребенной почве прослежены следы распашки ХII – ХIII вв., а подпечные ямы сгоревших построек сельского поселения дали типичные находки: обломки семилопастных височных колец, шиферные пряслица, стеклянные браслеты. Над уровнем XII в. залегали огромные кирпичные печи-очаги Опричного двора (1567–1584) и песчаная подсыпка его поверхности, описанная в средневековых текстах. К нему относились находки дорогих предметов быта: осколки стеклянных кубков, пороховница европейской работы из рога оленя с гравированным изображением воина-аристократа.

Сенсацией стало обнаружение остатков Нового дворцового денежного двора эпохи знаменитой денежной реформы и Медного бунта (1655–1663). Они дали массу сведений о производстве, обеспечивавшем важнейшую государственную функцию – чеканку денег. В слое пожара лежали остатки сгоревших построек, масса инструментов для ручной чеканки монет, заготовки и сами медные «копейки»; огромная масса мелких отходов монетного производства заставила пропустить весь слой через рамку металлоискателя. Яркую картину «медной лихорадки», когда продукция денежного двора расхищалась и утаивалась, несмотря на все предосторожности и запреты, рисуют находки на дворе многочисленных кладов. Открытие имело общероссийское значение – это единственный случай археологического изучения средневекового денежного двора.

Дальше всего в Москве археология смогла пока продвинуться в исследованиях монастырей, и открытия в этой области стали эталонными для всей России. Они готовились не менее 30 лет: до 1980-х гг. в русской науке просто не существовало такого направления и соответствующей школы. Её пришлось создавать, причем, как часто бывает в археологии, по ходу самих исследований[37]37
  Все работы – под руководством автора статьи; раскопки вокруг церквей в Коломенском – совместно с А.Г. Векслером.


[Закрыть]. Раскрытие остатков Казанского собора на Красной площади[38]38
  Одновременно на южной оконечности Красной площади, между началом Ильинки, Лобным местом и храмом Покрова на Рву, была изучена часть одного из первых в истории города общественных зданий XVII в., т. н. «Раската», давшего интересные материалы о быте горожан на пороге Нового времени (1989 г. МАЭ).


[Закрыть], многолетние раскопки в монастырях (Данилов[39]39
  Работа (1983–1989) в древнейшем московском монастыре, Данилове, дала серьёзные результаты для источниковедения Москвы. Здесь были обнаружены остатки двух храмов середины XVI и XVII вв., а также более ранние и более поздние кладбища. Комплексный анализ письменных источников, иконографии и археологии представил линию жизни монастыря в ХIII–XVIII вв., решив вопрос его происхождения, волновавший ученых ещё с XVIII в., если не раньше.
  На месте монастыря и вокруг него найдены отчётливые следы поселений конца Х – XI вв., продолжавших существовать и в ХII – ХIII столетиях. Этим была поддержана традиционная дата основания монастыря (конец XIII в. – 1304 г.). Кроме того, на карте города появился, наконец, «куст» крупных поселений, возникших за 150–200 лет до строительства Кремля. Монастырь явно был основан в хорошо обжитой, экономически развитой местности, знакомой москвичам о времени заселения Москворечья славянами.


[Закрыть], Богоявленский[40]40
  Раскопки внутри собора Богоявленского монастыря в Китай-городе открыли (1985–1987) фундамент белокаменного четырёхстолпного собора, в середине ХIV – начале ХV в. – одного из первых, если не самого первого, каменного храма вне стен Кремля, стоявшего на месте кладбища XIII в. Среди находок оказались камни резанного арабесками фасадного фриза и с фресковой росписью раннемосковского стиля. Ранний некрополь дал серию редких надгробных плит ХIII – ХIV вв. с неизвестными декоративными композициями, не упомянутой письменными источниками, участок родового некрополя бояр Вельяминовых и Зубовых, а также остатки трапезной рубежа ХV – ХVI вв. Материалы работ заставили поднять проблему взаимной критики письменных и археологических источников. (Беляев Л.А. 1992. Беляев Л.А. 1994. С. 42—100.)


[Закрыть], Зачатьевский/Алексеевский и Высоко-Петровский)[41]41
  Работы в Высоко-Петровском монастыре решили многие старые вопросы по истории не только Москвы, но всей древнерусской архитектуры. Была составлена хронотопографическая шкала развития участка до начала XVIII в., позволившая рассеять представления о возникновении обители до конца XIV в., обнаружить следы деревянного храма XIV–XV вв., изучить хорошо сохранившиеся участки некрополя. Важнейшим открытием в области истории архитектуры стала смена даты собора-ротонды Петра Митрополита с конца XVII на 1510-е гг. и отнесение его к кругу работ итальянских мастеров (Алевиз Фрязин). Высказанная архитектором Б.П. Дедушенко на основе реставрационных исследований эта смелая идея была подтверждена и развита в ходе раскопок 1983–1987 гг. (Беляев Л.А. 1994. С. 152–176.)


[Закрыть]. К ним следует добавить раскопки вокруг Вознесенской и Георгиевской церквей в Коломенском[42]42
  Фундаментальные археологические исследования сёл Коломенское и Дьяково начаты в 1970-х гг., то есть идут уже около 40 лет. Открыт ряд средневековых селищ, начиная с эпохи славянского проникновения (ХI в.) и кончая эпохой Петра Великого, а также одно из ранних московских кладбищ конца XIII – начала XVI в. Полностью изученные зоны храмов начала 1530-х гг. открыли массу неожиданных и важных для истории русского зодчества деталей, подтвердили участие в строительстве итальянских архитекторов, а также позволили собрать эталонные по точности дат коллекции археологических материалов. Была также существенно уточнена планировка дворца царя Алексея Михайловича (1670-е), после чего стало возможным его воспроизведение в парковой зоне Дьякова.


[Закрыть]. Эти комплексные работы, для которых требуется многоуровневый анализ целых групп источников, позволили приступить к глубокой и полной реконструкции истории сакрального пространства средневековой Москвы, первыми серьезными шагами к которому стали монографии о древних монастырях по данным археологии, об истории возникновения и движения престолов, их связи с историей города[43]43
  Беляев Л.А. Древние монастыри Москвы (конец XIII–XV вв.) по данным археологии. М., 1994; 2-е изд. 1995; 3-е изд. (электронное расширенное). М., 2010; Баталов А.Л., Беляев Л.А. Сакральное пространство средневековой Москвы. М., 2010.


[Закрыть].

Раскоп в Даниловом монастыре, 1984 г.

Заключение

Конечно, здесь названы только избранные проекты и находки – иначе и невозможно. Сейчас накоплены просто неисчислимые материалы, только учтенных точек археологических работ многие сотни. Органы охраны памятников Правительства Москвы утвердили археологические исследования в качестве столь же необходимой части производственного цикла, как, скажем, геологические или геодезические. Связанные с работой в культурном слое строители, инженеры, реставраторы уже воспринимают широкое участие археологов серьёзно, как нормальную, «штатную» ситуацию. Археологи стоят перед вызовом: работать на необычно широких площадях и необычайно интенсивно. Это и хорошо, и плохо. Рамки заданы объективной реальностью, их определяет развитие мегаполиса, диктующее как размах, так и сжатость сроков. Дело ученых выработать такие методы исследований, которые позволят обратить даже минусы на пользу науки, использовать предлагаемые ситуацией ресурсы для решения фундаментальных проблем.

Но для этого проблемы нужно правильно оценить и сформулировать, целенаправленно подготовить кадры, создать для них научную мотивацию. Важно, что археология Москвы как особое научное направление становится привлекательной для молодых ученых. Начали складываться группы профессионалов, которые связывают с прошлым Москвы своё будущее в науке.

В Москве постепенно претворяются в жизнь некоторые давно заявленные в археологии, но все еще звучащие новаторски идеи. Например, тезис о необходимости сплошной «исследовательской вертикали», охватывающей не только целевую для данного учёного свиту слоев, но всю толщу напластований, даже если она состоит преимущественно из ярусов Нового времени, XVIII–XIX вв. Памятники начала Нового времени важны для истории градостроительства, архитектуры, повседневности, а в практическом смысле – как музейный элемент в жизни современного города. В Западной Европе и США их изучение уже стало обычной областью исследований археологов, но учёные России такого опыта до работ последней четверти века в Москве и Подмосковье почти не имели[44]44
  Особым направлением археологии Нового времени в Москве становится и археологическое изучение кладбищ. См.: Беляев Л.А. Некрополь Данилова монастыря в XVIII–XIX вв.: историко-археологические исследования (1983–2008). М., 2012.


[Закрыть].

Первостепенная задача научной археологии в Москве – создать собственную, во многих отношениях более достоверную картину развития города и предшествующую историю местности.

Расширение полевых исследований укрепило уверенность в том, что Москва как город не восходит к эпохе ранее середины XII в., хотя берега реки Москвы и её притоков осваивались, конечно, и до этого. Период между двумя большими эпохами в этом освоении – финно-угорской («дьяковской», до IV–V вв. н. э.) и догородской балто-славянской (X – первая половина XII в.) – всё ещё белое пятно. Задача науки – открыть формы наследования или доказать отсутствие генетической преемственности между ними.

Меняются представления о территории, освоенной в первое столетие существования города, с середины XII по середину XIII в. На схеме 1971 г. (Рабинович М.Г. 1971. Рис. 22) культурный слой этого периода не занимал даже всей территории Кремля, выходя за его пределы лишь узкой полосой вдоль Москвы-реки, по краю Зарядья. Сейчас можно говорить о том, что застроена была уже вся полоса напольного плато по меньшей мере до линии Богоявленского проезда, и весь будущий Китай-город, несомненно, освоен. Существовали угодья и, вероятно, посад за рекой Неглинной.

Москва предмонгольских десятилетий оказалась не только гораздо обширнее, чем думали. Она и росла гораздо быстрее, причем начиная не с XIV или XV в., а уже с XIII, причем это развитие после нашествия монголов, в середине – второй половине столетия, не прекратилось. Город окружила освоенная сельскохозяйственная округа с богатыми селами, ближними (Семчинское, Сущевское) и дальними (Коломенское, Мякинино), некоторые из которых восходили к эпохе раннеславянского освоения Москворечья (Даниловские селища конца Х – XI вв., Чертов городок у с. Дьякова).

Появляются свидетельства более сложной и развитой оборонительной системы, а следовательно, тесно связанной с ней системы расселения. Об этом говорит довольно плотная застройка XII–XIII вв. в пределах Кремля и ближней части посада, положение кладов 1230-х гг. вне центральных участков крепости, за пределами территории, входившей, согласно распространённому мнению, в черту укреплений домонгольской Москвы. Остаётся предположить, что богатые клады зарыты на дворах вне крепости, возможно, в предместье, линии укреплений которого вне Кремля ещё предстоит открыть. Они могли ограждать мало застроенную территорию, подобно тому, как было в лучше изученных древнерусских пограничных городах-крепостях: Белгороде Киевском, Рязани (где богатейшие усадьбы стояли не в детинце, а в «окольном» городе), и многих других. Москва была именно таким городом: уже в середине ХIV в. (ещё до постройки Китай-города) монастыри Богоявленский и Георгиевский помещали «в городе на посаде», отделяя их тем самым от пригородных («на всполье») и более дальних. Археология даёт также важнейшие данные о существовании, по крайней мере в XIII в., сложившихся направлений основных дорог (улиц?) на посаде и связанной с ними устойчивой ориентировки построек, которая изменится только на рубеже ХV – ХVI вв. в связи с перестройкой Кремля.

Впрочем, дело не только в хронологических поправках и уточнении количественного роста территории. Археология даёт огромный материал для истории культуры и быта, потребления и моды, той «малой истории» народа, без которой общая история останется мертвой, никому не интересной схемой с уныло повторяемыми от учебника к учебнику именами и датами. Медленно, но верно в науку входят незаметные, но в научной перспективе решающие «локальные истории» того или иного квартала, усадьбы, церкви, монастыря, кладбища – да что там, по мере развития антропологии даже и отдельных людей. Решая свои задачи, археология постепенно, но неуклонно рисует и новую, гораздо более достоверную версию истории жизни страны, как сказали бы историки Москвы XIX в. – «народной жизни».

Москва подземная

М.А. Иофис

Проблемы и решения Москвы подземной (гидросооружения, подземные сооружения, вода, реки, метро, канализация, тоннели)

Подземная урбанизация активно развивается во всем мире. Зарубежный опыт показывает, что для обеспечения устойчивого равновесия и комфортного проживания в мегаполисе доля подземных сооружений от общей площади вводимых объектов должна составлять 20–25 %.

В соответствии с этой тенденцией правительством Москвы принята Концепция освоения подземного пространства и основных направлений развития подземной урбанизации города. Согласно принятой концепции в ближайшие годы планируется построить от 2 до 3 млн кв. м подземных многофункциональных комплексов, что составит 15 % от общего объема строительства. Под землей планируется разместить до 70 % всех гаражей, 80 % складских помещений и 30 % объектов сферы услуг.

Результатом реализации указанной концепции будет:

– освобождение земной поверхности на селитебных территориях от инженерно-технических, коммунально-складских, подсобно-вспомогательных объектов, гаражей, складов и т. п., что позволит обеспечить качественно новый уровень жизни и комфортности, а также высвободить площади для жилой застройки и объектов социальной инфраструктуры с сохранением памятников истории и архитектуры;

– увеличение пропускной способности городских улиц за счет размещения в подземном пространстве гаражей-паркингов для легкового транспорта, устройство подземных транспортных развязок в крупных грузонапряженных узлах, что помимо основной задачи позволит оздоровить экологическую обстановку в городе;

– повышение надежности и срока службы инженерных сетей (водопровод, канализация, тепловые и электрические сети).

Однако с увеличением масштабов подземного строительства растут и усложняются проблемы, без решения которых освоение подземного пространства может привести к крупным авариям с тяжелыми последствиями, поскольку это строительство в отличие от наземного строительства ведется в сложной, слабоизученной, постоянно меняющейся и потенциально опасной среде, какой является грунтовый массив. Так, в результате аварии при проходке коммуникационного тоннеля в центре города (ул. Большая Дмитровка) в 1998 г. образовался провал диаметром 30 м и глубиной 10 м, вызвавший разрушение зданий и подземных коммуникаций, попавших в зону его влияния. При этом чудом спаслись рабочие, находившиеся в это время в забое выработки.

Глубокий анализ инженерно-геологических условий освоения подземного пространства города сделал директор Института геоэкологии Российской академии наук академик Виктор Иванович Осипов в статье «Строить сложно – но нужно». Он убедительно показал, что особенностью геологического строения Москвы являются древние эрозийные врезы и обладающие плывунными свойствами водонасыщенные пески. Это гидрогеологические окна, которые при освоении подземного пространства требуется гидроизолировать.

В сложившейся ситуации существенно возрастает роль геомеханического мониторинга, под которым понимается система инструментальных наблюдений, обеспечивающая своевременное обнаружение признаков, предшествующих возникновению аварийных ситуаций с таким расчетом, чтобы вовремя можно было принять необходимые профилактические и защитные меры. Одним из документов, регламентирующих такие наблюдения и отражающих в должной степени специфические особенности подземного строительства, является «Инструкция по наблюдениям за сдвижениями земной поверхности и расположенными на ней объектами при строительстве в Москве подземных сооружений», утвержденная Госгортехнадзором России 17.09.1997 г.

Освоение подземного пространства Москвы имеет длинную историю, частично описанную в книге «Москва Великая», выпущенной к 850-летию города. Начало сооружения комплекса подземных сооружений Москвы принято относить к XV в., то есть к эпохе возведения итальянскими зодчими каменных стен и палат Кремля. В конце XV в. главная резиденция великих князей перестала удовлетворять требованиям военного зодчества. Великий князь Иван III, завершавший объединение русских княжеств в мощное государство, задумал возвести резиденцию московских государей по всем правилам фортификационной науки того времени. С этой целью он пригласил в Россию талантливых итальянских архитекторов, инженеров и мастеров Аристотеля Фиораванти и Пьетро Антонио Солари, Антона и Марко Фрязинов, Алевиза Старого и Алевиза Нового. Рядом с ними трудились русские зодчие, чьи имена история не сохранила.

Кремлевская цитадель, как и лучшие средневековые крепости Европы, была богата наземными и подземными «хитростями». Устраивались ходы для вылазок и тайного забора воды, для сообщений между зданиями Кремля; сооружались подземные палаты для хранения казны, оружейных припасов и продовольствия. Имелись здесь и внутристенные ходы, соединявшие соседние башни, в подземельях которых таились огромные цистерны и колодцы, наполненные водой.

Один из первых тайников в новом Московском Кремле появился в 1485 г. В летописи говорится, что 29 мая «заложена на Москве-реке стрельница у Шешковых (Пешковых) ворот, а под нею выведен тайник». Это была Тайницкая башня, построенная итальянцем Антоном Фрязином. Первоначально башня имела отводную стрельницу, соединявшуюся с ней мостом с тремя арочными сводами. В 1770 г., когда Екатерина II задумала построить в Кремле дворец по проекту В.И. Баженова, башню снесли. Восстановили ее в 1776 г., при этом отводная стрельница лишилась своих арочных сводов.

Подземелье у башни и отводной стрельницы было общее. Вот как описывал его Н.А. Скворцов в книге «Археология и топография Москвы»: «Низ башни, составляя с отводной башней как бы одно целое, внутри представляет огромное помещение с мощным сводом. Отводная стрельница делилась на две части».

Пожалуй, самая легендарная тайна подземелий Кремля – библиотека Ивана Грозного. Сведений о легендарной Либерее сохранилось крайне мало. Есть данные, что византийский император Иоанн в 1453 г., незадолго до взятия Константинополя турками, тайно отправил самые драгоценные книги на хранение в Москву. Другие ценные рукописи в Москву привезла племянница византийского императора Константина XI Софья Палеолог, жена великого князя Ивана III. Таким образом, в распоряжении русских царей оказались бесценные книги. Среди рукописей на древнегреческом и латыни, древнееврейском и арабском, других языках были исторические хроники и исследования, своды законов, международные договоры и документы. Архитектор Аристотель Фиораванти по приказу Софьи Палеолог соорудил под Кремлем тайники и подземные ходы, в которых, возможно, и находится по сей день бесценная библиотека.

Причин сомневаться в существовании библиотеки как таковой действительно нет. О ней говорится сразу в нескольких источниках. Однако уже в 1601 г., всего через семнадцать лет после смерти хозяина, обнаружилась пропажа библиотеки. Так с тех пор ее и ищут, упорно называя наиболее вероятным местом хранения подземелья Кремля.

Кто только не пытался найти библиотеку! В XX в. ее искали И. Забелин, Н. Лихачев, А. Соболевский, И. Тихомиров. Список этот можно продолжить.

Под Кремлем изрыто буквально все. Открыто множество новых ходов. Найдены предметы старины XVI–XVII вв. Обнаружить же библиотеку Ивана Грозного до сих пор не удается. Но поиски продолжаются. Доктор исторических наук А. Амосов считает, что библиотека «таит в себе некую ауру, способную притягивать людей определенного склада. Если такой человек хотя бы однажды углубится в лабиринт тайн, с ней связанных, то он до конца дней своих не будет ведать покоя».

Некогда подземное пространство Белокаменной обустраивалось самыми разными людьми – предпринимателями, купцами, монахами. Небольшие подземные помещения строились даже под обычными домами. Там находились склады или подсобные помещения.

Мало кто знает, что под Новой площадью еще в позапрошлом веке существовали колоссальные подземные склады. Там можно отыскать многоуровневые подземные улицы и переулки. Не просто подземелья, а целый подземный город находится под Солянкой. Построен он был, видимо, вместе с домами – в начале XX в. – и в советское время использовался под хозяйственные и продовольственные склады, а также под подземные гаражи.

В городе издавна существовала сеть монастырей, которые образовывали защитные пояса вокруг Москвы. Монастырь – это крепость, оборонительное сооружение. Любая крепость имеет подземные ходы: во-первых, для хранения запасов, во-вторых, для вылазок в тыл врага или за провиантом. К примеру, в Новоспасском монастыре был выход к Москве-реке длиной около 250 м.

Под Ивановским монастырем находилась двухъярусная женская тюрьма, где в свое время содержалась знаменитая помещица Салтычиха, заточенная за измывательства над своими крепостными. И так почти в каждом храме или монастыре.

Сейчас историкам достаточно хорошо известны сети древних крепостных подземелий Кремля и Китай-города, подземные ходы Боровицкого холма (под домом Пашкова), в Чертолье и у храма Христа Спасителя; обширные комплексы старинных хозяйственных подвалов Солянки и Замоскворечья, подземелья многочисленных монастырей Москвы – Новодевичьего, Симонова, Донского, Чудова и др. Отдельная глава исследований – это древние подземные ходы под Москвой-рекой, по сию пору не обнаруженные, но оставившие следы в исторических документах. Например, известно, что в XVII в. по повелению царя Алексея Михайловича мастер Азанчеев неоднократно предпринимал попытки строительства хода под рекой. Пара попыток закончилась неудачей, однако затем мастеру-мужику вдруг было пожаловано дворянство, по тем временам честь небывалая, а про тоннель под рекой ни слова больше в тот период не упоминалось.

Из всех исследователей московских (и не только) подземелий самым выдающимся был И.Я. Стеллецкий. Он был первым диггером в настоящем понимании этого слова, занимался изучением пещер, подземелий, подземных ходов, крепостных сооружений средневековых монастырей.

Выпускник Московского археологического института, в 1912 г. он организует комиссию по изучению подземной старины. В связи с Первой мировой войной и революционными событиями комиссия практически прекратила свою научную деятельность, не успев развернуться, поскольку в 1916 г. ее председатель был мобилизован на фронт.

Стеллецкий И.Я.

В разгар Гражданской войны ученый вел научную деятельность на Украине. Осенью 1923 г. Стеллецкий возвращается в Москву и возобновляет прерванную работу по поиску и сборам материалов по подземной Москве и их проверке. В начале 1930-х годов начинается сотрудничество Стеллецкого с Московским метрополитеном. Он знал, что при сооружении метро в Париже подземные древности были использованы наилучшим образом: в них были размещены службы метро и различные коммуникации, и он считал, что так же будет и в Москве. Но этого не случилось. Зная о подземных ходах, расположенных над трассой первой очереди метро, он неоднократно предупреждал о них начальника Метростроя П.П. Роттерта. Как спелеолог он понимал опасность необдуманного строительства. Вот что он писал о строящемся здании Библиотеки имени В.И. Ленина: «Грандиозное здание библиотеки возводится на месте, густо истонченном на известной глубине историческими пустотами. Тоннель первоочередной трассы, который предполагается пройти под ним, составляет определенную угрозу архитектурному гиганту, если таинственные пустоты под ним времен Ивана Грозного своевременно не будут учтены и обезврежены».

В 1933 г. Стеллецкий получает разрешение проводить раскопки по поиску библиотеки Ивана Грозного в Кремле от самого товарища Сталина, одиннадцать месяцев он ведет раскопки в подземельях Арсенальной башни. Ему удалось очистить некоторые ходы, куда сейчас иногда водят высокопоставленных туристов.

Стеллецкий мечтал создать подземный город. По его словам, «очищенная, реставрированная и освещенная дуговыми фонарями подземная Москва явила бы из себя подземный музей научного и любого интереса».

Способы строительства подземных сооружений соответствовали общему уровню развития науки и техники того времени. Так, на начальном этапе освоения подземного пространства преобладал ручной труд, при котором основными орудиями служили кайло, лопата, тачка и ручные буры. По мере развития горно-строительной техники совершенствовались и способы строительства подземных сооружений. В настоящее время для строительства тоннелей широко используются высокопроизводительные комплексы с автоматизированным управлением производственными операциями. Чтобы тоннель «не заблудился» в подземном пространстве, направление ему задает лазерный луч.

Гордостью подземной столицы является ее метрополитен, история которого хорошо описана в упомянутой выше книге «Москва Великая», выпущенной к 850-летию города. В ней отмечается, что слово «метро» или «метрополитен» пришло в русский язык из английского – так называли лондонскую подземку, построенную в 1863 г. фирмой «Метрополитен». А возможно, оно заимствовано из французского и в буквальном переводе означает «столичный».

Проекты строительства Московского метрополитена разрабатывались еще до революции. В начале века электрический трамвай уже не справлялся с перевозкой увеличивавшегося московского населения. Городу был необходим новый вид скоростного транспорта, связавший бы окраины Москвы с центром.

Первый проект строительства московского метро предложил в 1902 г. инженер П.И. Балинский. По его замыслу, в городе частично под землей, а частично по эстакадам прокладывалась железная дорога. Основная диаметральная линия по проекту пролегала из Петровско-Разумовского в Замоскворечье через Красную площадь, где должен был появиться центральный вокзал для пассажиров. Две кольцевые линии пролегли бы по бульварам и Садовому кольцу. Общая длина трасс составила бы 100 км.

Однако этот проект был отклонен, потому что сочли недопустимым уродовать город железнодорожными путями и подвергать угрозе старинные здания.

В 1912 г. Городская дума вновь вернулась к вопросу о строительстве метрополитена. Инженер Кнорре предложил провести в Москве подземные железнодорожные линии от окраин к центру города и в самом центре с главной пассажирской станцией на Лубянской площади. Его проект был принят, но начавшаяся мировая война, а затем и революция надолго отложили строительство Московского метро.

Вновь вернулись к нему только в 1931 г., когда решение о строительстве Московского метрополитена наконец было принято. У метро появилась задача не только перевозки населения, но и идеологического воздействия на людей. Л.М. Каганович, возглавлявший строительство метро, в своей речи на открытии первой линии говорил: «Победа метрополитена – победа социализма. Там в каждом куске мрамора, в каждом куске металла и бетона сквозит новая душа человека, наш социалистический труд, там наша кровь, наша любовь, наша борьба за нового человека, за социалистическое общество».

Метро превратилось в подземное царство социализма. На него не жалели средств, строительных материалов, человеческих сил. Станции – роскошные дворцы нового строя – поражали воображение своей архитектурой, скульптурами, мозаиками, лепниной.

До 1955 г. московское метро носило имя Л. Кагановича, а затем ему было присвоено имя В.И. Ленина.

Первая Сокольническая линия метро была открыта 15 мая 1935 г. На ней было 13 станций от «Сокольников» до «Парка Культуры» с ответвлением от станции «Имени Коминтерна»* («Александровский сад») до «Смоленской» современной Филевской линии. Главной достопримечательностью первой ветки стала станция «Кропоткинская» (до 1957 г. – «Дворец Советов»), спроектированная архитектором А.Н. Душкиным. Ее оформление поистине роскошно, ведь станцию строили специально для посетителей предполагаемого Дворца Советов. По трагическому совпадению, ее колонны и стены облицованы мрамором из разрушенного храма Христа Спасителя. Завершение колонн выполнено в виде пятиконечных звезд, которые поддерживают своды подземного дворца.

Символично оформление станции «Площадь Революции», тоже построенной А.Н. Душкиным и открытой 13 марта 1938 г. В нишах широких колонн установлены 76 бронзовых скульптур работы скульптора М.Г. Манизера. Они изображают творцов нового социалистического мира – военных, рабочих и колхозников. У эскалатора установлены фигуры вооруженных солдат и матросов – защитников молодого советского строя. Они как бы прикрывают собой женщин, спортсменов, детей, скульптурные изображения которых расположены в центре и в конце вестибюля.

Второй была открыта Горьковско-Замоскворецкая линия. Настоящим архитектурным шедевром стала станция «Маяковская», спроектированная тем же Душкиным. Потолок подземного вестибюля украшен мозаичными панно из смальты, выполненными по эскизам художника А.А. Дейнеки на тему «Сутки страны социализма». Замысел и его исполнение уникальны: сойдя с эскалатора в самом начале станции, пассажиры видят композиции в светлых тонах – зарисовки утра трудового дня советской страны. Далее, в глубине подземного зала, в мозаиках меркнут солнечные краски, и в плафонах появляются оттенки спокойного и радостного вечера, а затем вновь загорается рассвет.