Текст книги "Друзья Online"

3. Прошлое

– Ну, как все было? Как другие ученики? Ты познакомился с кем-нибудь? Подружился?

Уже столько вопросов! А я заявился домой всего-то три минуты назад. Пока наливал себе на кухне апельсиновый сок, мама кружила вокруг меня, заодно контролируя готовку «всемирно известной лазаньи», как она ее величала. Тот факт, что никто за пределами нашей семьи никогда не пытался оспорить это громкое звание, не особо нас смущал: мы-то знали, что лазанья у мамы получалась действительно очень вкусная.

– Да, мам, все здорово. Просто круто.

– Вот и славно, Джек, – отозвалась она. – Потому что мы с папой очень хотим… То есть мы не хотим…

Она вдруг запнулась и замолчала, словно испугавшись, что может ляпнуть что-то не то. Я сел за барную стойку и не сводил взгляда с маминой спины. Она замерла у раковины, зажав в кулаке любимый резак, отчего тот угрожающе завис в воздухе. Видимо, мама тщательно обдумывала, что сказать.

– Чего вы с папой не хотите? – наконец не выдержал я.

Я знал, о чем она думала; знал, о чем в последние две недели родители вели разговоры. Что, если Джек не приживется и в этой школе? Получится ли у него с кем-нибудь подружиться? Вдруг опять будет какая-нибудь… травля? Да, именно это слово – «травля» – мама не могла произнести. Но именно так называлась главная проблема. Ее единственного сына в предыдущей школе затравили до того, что он был вынужден оттуда уйти. Так-то! Конечно, родители меня поддерживали, но порой я думал, что им, возможно, отчасти было стыдно за меня, стыдно за то, что я не смог за себя постоять. Хотя, наверное, не так стыдно, как мне. Раз – и все полетело в тартарары. Однако это в прошлом. Теперь должно быть по-другому. Я и сам другой теперь, ведь так? Маму следовало утешить.

– Я познакомился сегодня с хорошим парнем, Остином. Он пригласил меня к себе домой провести время вместе с его приятелями – поиграть на компе или что-то в этом роде. Они малость чокнутые, но очень славные, понимаешь?

Едва я успел договорить, как на кухню ввалился отец – вернулся с работы. Он шмякнул свой портфель на табурет рядом со мной.

– Что ж, звучит неплохо. – Родитель тут же включился в разговор. – Новое общество, мм?

– Похоже на то, Пол, – согласилась мама. Она ловко рубила кочан салата, и сияющая улыбка не сходила с ее лица.

Я заметил нечто общее в их голосах и интонациях – смесь надежды и беспокойства. Мне даже захотелось наорать на них, попросить не вмешиваться ни во что и перестать суетиться. Но я остановил себя. В конце концов, почему бы им за меня не беспокоиться? Когда увидишь родного сына в крови и синяках, как в тот ужасный, отвратительный январский день, то поневоле разволнуешься. Поэтому продолжил разговор в прежнем русле:

– Они, эти ребята, тоже шарят в том, что мне нравится. Делают видео, придумывают технические примочки… По-моему, они умные, хотя немного странные. Есть там одна девушка, Эйва…

– Ага, уже и девушка? – папа вставил свои пять копеек. – Да ты, погляжу, времени не теряешь, да, сынок?

– Ну он же симпатичный парень, Пол. Конечно, девочки обращают на него внимание, – поддержала мама.

О да, она была самой большой моей поклонницей.

– Да нет, я хотел сказать, что эта Эйва… она немного того, но да, при этом симпатичная. И есть еще одна девуш…

Я оборвал сам себя на полуслове. Кажется, чуть не выболтал лишнего. Маме с папой вовсе ни к чему знать, что их сын умудрился влюбиться в первый же учебный день в новой школе. Не стоит давать им пищу для фантазий. Я люблю родителей, но, как говорится, меньше знаешь – крепче спишь.

Поднявшись к себе в комнату, я невольно стал вспоминать о времени, проведенном в Чарльстонской академии. Это был ночной кошмар наяву. Уму непостижимо, как я умудрился выжить. Целых пять лет! Учились там одни мальчики, и во всем Хартфордшире это заведение славилось как «трудная» школа. Впрочем, поначалу я на рожон не лез и потому существовал довольно сносно. Большинство учеников в моем классе испытывали неописуемый восторг, когда им удавалось придумать способ сорвать урок поизощреннее. Единственное, что побуждало их сосредоточиться и поскрипеть мозгами, – это занятия спортом: футбольный матч или тренировка по регби. Слушайте, я не собираюсь себя нахваливать, я не долбаный Эйнштейн, но я хотел учиться, а в тамошних условиях это было невозможно. Быть первым в классе по английскому, математике и истории – конечно, круто, но меня интересовала еще информатика, компьютерная графика и все такое. И тут я чувствовал себя как существо, прилетевшее с другой планеты. Причем не только в глазах однокашников, но и преподавателей. В семь лет мама с папой подарили мне мой первый компьютер, и техники и различные технологии стали моей страстью. Начал я с игр – да, как и большинство детей, я обожал играть на компе. Но чем дальше, тем глубже шло погружение. Я хотел знать, как все работает, как можно совершать удивительные вещи одним нажатием клавиши или кликом мышки.

Чарльстонское учебное заведение прельстило нашу семью именно своими «великолепными» техническими подразделениями – так гласила реклама. Однако обещанное оказалось пшиком.

В четырнадцать лет я кодил, писал программы, создавал виртуальное оружие, инструменты и прочие штуки в разных играх, которых там не существовало, пока я это не придумал. В конце концов в кругу онлайн-геймеров я стал известен как СВЯТОЙМ0ДЗ. На нашем сленге М0ДЗ означало «модификация». Меня накрыло волной популярности, точно какую-нибудь звезду. Люди писали обо мне на форумах, отчаянно пытались выяснить, кто же я на самом деле – словно я чертова интернет-версия «Бэтмена». И это было клево… до поры до времени. А на информатике в школе нас по-прежнему пичкали элементарщиной.

Вот тогда-то и начались мои неприятности. Другие видели, что мне скучно. Они подмечали, как я раздраженно закатываю глаза и укладываюсь на парту – типа спать, – пока бедняга препод пытался вбить в головы одноклассников то, что я усвоил лет в десять. Знаю-знаю, вы подумали, будто я был самодовольным типом, этаким мистером «Я-знаю-все», который напрашивался, чтобы ему настучали по носу, сбили спесь. Может, так оно и было. То есть хорошо, конечно, быть СВЯТЫММ0ДЗ, когда сидишь в безопасности собственной комнаты и косишь врагов одним движением руки. Иное дело – мир за пределами комнаты, где все сложнее. В реальном мире на меня смотрели не просто как на белую ворону, а как на раздражающего чужака. Я и правда чувствовал себя инопланетянином. Разве не удивительно в таком окружении стремиться к знаниям, хотеть чего-то добиться в жизни? Ладно, положим, отличника из меня не вышло – и не надо. Но мне порой казалось, что из всего класса я единственный, кто реально готовился к экзаменам.

Кое-кто из одноклассников даже пытался поднять меня на смех из-за того, что в будни я подрабатывал разносчиком газет, а пока расписание не стало слишком напряженным, еще умудрялся по субботам и воскресеньям впахивать продавцом в магазине одежды. Честно говоря, меня не особо заботило, что они там себе думают; я хотел заработать собственные деньги, чтобы почувствовать себя хоть немного независимым и покупать то, что мне нужно. Родители у меня люди небогатые, так что в желании заработать ничего странного не было.

На переменах и в обеденный перерыв я не расставался с компьютером, пробуя новое, открывая для себя неизвестное и стараясь выяснить, как найденное можно сделать самому. Естественно, я все больше и больше отдалялся от остальных ребят, пока наконец они не заметили, что я не появляюсь на улице во время школьных перемен, а закрываюсь в классе и торчу перед компом. Меня начали задирать на игровой площадке. Например, я мог услышать от какого-нибудь особо упертого идиота обращение типа «Урод!». И это было еще ничего. Совсем плохо стало, когда война переместилась в стены школы. Нет ничего хуже, когда тебя унижают и оскорбляют на глазах у твоих сверстников, и ты в ловушке, и бежать некуда.

Регулярно подобным образом развлекались двое – Диллон и Дэвид, или Тупой и Еще Тупее, как я их прозвал. Пережив несколько месяцев разного рода издевательств, я был вознагражден: мне удалось взломать и заблокировать аккаунты мучителей в «Фейсбуке». То есть я лишил их возможности постить, писать в мессенджере, даже посмотреть на собственную страницу – и то у них не получалось. Оба жутко бесились, но не догадывались, чьих рук это дело. Несколько недель в интернете ходили слухи и строились предположения о том, кто же такой этот таинственный СВЯТОЙМ0ДЗ. Когда мое реальное имя всплыло сразу на нескольких форумах, я схватился за голову; а когда Тупой и Еще Тупее однажды подошли и стали умолять меня остановить атаку на их аккаунты, я чуть в штаны не наложил от страха. Похоже, на моей шифровке можно было ставить крест. Но уверенности в этом не было, и рисковать я не хотел, потому сказал им… В общем, вы можете догадаться, что я им сказал.

Забавно, но тогда я впервые почувствовал собственную значимость и подумал, что и остальные, возможно, зауважают меня – они же увидели, на что я способен. Вдруг все еще сложится в Чарльстоне, может, все наконец встанет на свои места…

Недолго мне пришлось тешить себя надеждой. Как-то вечером в автобусе, когда ученики разъезжались из школы по домам, Тупой и Еще Тупее со своими прихвостнями зажали меня в углу. Я сидел наверху, в самом хвосте двухэтажного автобуса, уткнувшись носом в журнал. Прежде чем я сообразил, что происходит, свора вскарабкалась по лестнице и окружила меня. Это была ловушка. Я попытался разглядеть за их спинами, есть ли еще пассажиры на втором этаже, но обнаружил только парочку других одноклассников и пожилую леди. Та, почуяв беду, тут же исчезла.

– Думаешь, это весело, пакостить на чужих страницах в «Фейсбуке»? – процедил Диллон сквозь зубы. – Тебе повезло, что я сегодня нож не захватил.

Он еще не договорил, как я почувствовал удар в висок. Затем я впечатался лицом в окно, а в следующее мгновение ноги пронзила острая боль: кто-то вспрыгнул на них. После четвертого или пятого удара я оцепенел. Я вроде бы чувствовал удары, но почему-то не было больно. В конце концов на меня обрушилась мешанина из увесистых кулаков и пинков, оскорблений и мата, а потом у меня зазвенело в ушах. Видимо, я отключился. Водитель остановил автобус, поднялся наверх, но мои враги успели смыться. Он нашел меня лежащим в самом конце прохода между сиденьями.

– Ты весь в крови, парень, – только и сказал водитель.

Помню маму, когда она приехала в больницу, где мне уже обрабатывали раны и накладывали повязки; на ее лице был написан ужас.

– Все не так серьезно, как кажется, миссис Пенман, – заверила медсестра. – Поверхностные ссадины и синяки. Ничего не сломано. Мальчик в порядке.

Услышав, что опасных последствий не будет, мама облегченно вздохнула, но не удержалась и заплакала. И я тоже.

– Я туда не вернусь, мам, – объявил я, когда смог наконец открыть рот. – Я не трус, но я туда не вернусь. Мне там делать нечего.

Она лишь кивнула и обняла меня. Я поморщился: было больно. А потом я почувствовал, что ее слезы капают мне на плечо, и попросил не волноваться, и пообещал, что поправлюсь и что все будет совсем по-другому.

– Джек, лазанья готова!

Мамин голос вырвал меня из круговерти неприятных мыслей. С того дня прошло два месяца, но сердце по-прежнему колотилось, едва накатывали воспоминания. Тогда, вылезая из больничной кровати, я сказал себе, что никогда, никогда больше не допущу, чтобы подобное повторилось.

4. Команда

Первая неделя в новой школе прошла для меня как во сне. Я убил кучу времени, чтобы разобраться, что к чему, изучить учебные проекты, с которыми предстояло иметь дело дальше, вникнуть в объяснения учителей, вещающих о промежуточных проверках и экзаменах. Почти всю неделю я как привидение блуждал по коридорам. Лишь изредка меня удостаивали вопросом типа «Ну как дела, новенький?», и несколько раз я обменялся любезностями с людьми, чьи имена пока оставались для меня тайной. Более-менее нормальное общение получалось только с Остином Слейдом или с кем-нибудь из его компании.

Единственным ярким пятном стала встреча с потрясающей Эллой Фостер на очередном уроке по медиаведению, в понедельник. Правда, ситуацию испортила необходимость смотреть дурацкие видеоклипы с претензией на художественность – мистер Аллен показывал их, чтобы вдохновить нас для работы над предстоящими проектами. А проекты эти, как он неустанно напоминал, будут обязательно учитываться на экзамене и здорово повлияют на оценки. Поэтому поговорить с Эллой не вышло, если не считать короткой болтовни в начале урока. Хотя, признаюсь, я и половины продемонстрированного на экране не видел или не запомнил: словно загипнотизированный не сводил с девушки глаз. Знаю, звучит жалко и глупо, но, глядя, как мерцающие отсветы от экрана падали на ее прекрасное лицо, я думал… Ну, в основном о том, может ли такой парень, как я, заинтересовать такую девушку, как она. И дело не только в том, что Элла сногсшибательно выглядит… хотя и в этом тоже. Она, казалось, так и излучала уверенность в себе, о которой мне оставалось лишь мечтать. В короткие моменты, когда удавалось перекинуться словом, она смотрела мне прямо в глаза, и я чувствовал, что она говорит именно то, что думает и хочет сказать. Шла ли речь о прошедших выходных или о горах домашних заданий, ее слова звучали искренне, и ее искренность невероятно подкупала и очаровывала. Элла определенно была не из тех, которые болтают попусту. И это мне нравилось.

Потом на неделе я то и дело встречался с ней то на переменах, то во время обеда. И не особо удивился, узнав, что большинство ее друзей принадлежали к элите. Соседка по парте всегда махала мне рукой или с улыбкой здоровалась: «Привет, Джек Пенман!» И это было совсем неплохо.

Ясное дело, что в четверг, когда Элла не пришла на урок по медиаведению и я остался без партнера в самом начале съемок проекта, меня накрыла небольшая паника. Правда, я услышал, как девушки из элиты упомянули в разговоре, что моя напарница лежит дома с тонзиллитом в легкой форме. Это меня немного успокоило: в наше время от тонзиллита, тем более в легкой форме, вроде бы не умирают, а значит, Элла вернется в класс и мы сможем продолжить наше знакомство и наш проект. Однако в гугл я все-таки полез – просто чтобы убедиться. Да, от тонзиллита действительно невозможно умереть.

Не успел я опомниться, как настала пятница. А значит, меня ждала объявленная Остином «игровая ночь». Поскольку других предложений на этот вечер не поступало, я отправился в гости с надеждой, что все будет интереснее, чем фантазии, возникшие в моей голове. Слушайте, не поймите меня превратно: не то чтобы я не радовался новым друзьям – черт возьми, да они были мне жизненно необходимы после катастрофы, случившейся в Чарльстоне! – но кучка задротов, совершенно помешанных на компьютерных играх, точно не самая приятная компания. Да и предстоящий вечер к категории «попробовать что-то новое» определенно не относился.

Однако Остин и его друзья оказались не такими, как я ожидал. Встретила меня его словоохотливая улыбчивая мама. Она показала, куда идти: вниз и вниз по лестнице. Там, в переоборудованном подвале, они все и тусовались. Осторожно спускаясь и пригибая голову из-за невысокого потолка, я услышал смех и музыку. А когда очутился внутри помещения, то увидел лица трех приятелей. И они явно были рады меня видеть.

– Пришел-таки, – Остин не сумел скрыть изумления. – Проходи, располагайся.

В противоположном конце комнаты Майлз, четырнадцатилетний брат Остина, увлеченно сражался в World of Warcraft, оккупировав огромный телевизор. Сай с Эйвой притулились в уголке за макбуком и возились с чем-то, похожим на профессиональную графическую программу.

– Ну, и какие мировые заговоры вы тут строите? – спросил я, оглядывая уютное гнездышко.

А оно и впрямь было уютным. Полностью белое помещение, даже бетонный пол белого цвета. Но белизну оживляли необычные стены: разрисованные, разнофактурные – местами шершавые, зашкуренные, местами заглаженные, с глянцем. Освещение давали светодиоды, вмонтированные в потолок, а также пара-тройка цветных лавовых ламп. Тут был и мини-холодильник с диетической колой, бутилированной водой и различными соками. Работали акустическая система Sonos — из колонок доносился голос Джастина Бибера, а также комп на столе с монитором, диагональ которого была дюймов тридцать, не меньше. Вдобавок ко всему в разных местах помещения находилось несколько ноутбуков, а прямо под ногами лежала парочка айпадов.

Клевая берложка, мне б такую. Я даже позавидовал ребятам, у меня никогда не было такого крутого помещения для работы и игр.

– Заговоры? – отозвался Остин. – Зависит от того, чем ты хочешь заняться. Обычно мы здесь просто режемся в игры, поодиночке и вместе; в общем, развлекаемся. Но сейчас это скорее рабочий кабинет, мы тут возимся кое с чем.

– И с чем же? – И я направился к Саю с Эйвой. Было жуть как интересно, над какой программой они корпят.

– Ну… э-э… Когда у нас бывают школьные проекты, мы собираемся и помогаем друг другу. А еще… ну… пытаемся придумать идею для собственного проекта.

– Какого проекта?

– В том-то и проблема, чувак, – обернулся Сай. – Мы пока не определились.

– В прошлом семестре, – Эйва включилась в разговор, – мы пообещали себе придумать что-то серьезное. Это может быть игра, сайт, даже приложение, главное, чтобы мы могли проявить все наши таланты.

– Совсем рехнулись, что ли? – рассмеялся я. – Вам что, подготовки к экзаменам не хватает?

На меня уставились так, словно рехнулся на самом деле я.

– А, ну да, конечно, – сообразил я. – Вы же гении, вам, наверное, и готовиться ни к чему не надо. О’кей, и какие же у вас таланты?

– Ну, Эйва у нас мастер видео: съемки, редактирование, звук… – начал Остин.

– Хорошо. Я тоже неплохо с камерой управляюсь, – заметил я.

Остин продолжил, заметно оживляясь:

– Сай – гений графики, веб-дизайна, макетов и прочих художественных штук. А я – настоящий монстр, когда дело доходит до кода и техподдержки.

– А он? – Я кивнул в сторону Майлза.

Хозяин вечеринки расхохотался:

– А мой маленький братец незаменим, когда надо сбегать по делам. Но в основном он зависает в World of Warcraft.

– Видишь, у нас есть все, что нужно, – сказал Сай. – Мешает то, что мы уйму времени разглядываем гениальные штуки, которые делают другие, и ничего не делаем сами, потому что… Ну, видимо, потому что у нас нет ни одной стоящей идеи.

Он с надеждой взглянул на меня, как будто ждал, что услышит волшебные слова и прямо здесь и сейчас произойдет чудо. Взгляд парня был таким пристальным, словно он пытался залезть в душу.

Эйва поднялась и подошла ко мне; лоб ее перечеркнули несколько морщинок.

– Ну а ты, Пенман? Что ты умеешь?

На секунду я завис над вопросом: что ж я умею-то? А в следующую секунду над моей головой словно прожектор вспыхнул – ну, как в мультике бывает. До меня дошло: я тот, кто им нужен.

– Вообще-то, – начал я, – я представляю собой типаж человека, генерирующего идеи. Думаю, это я умею.

– И они у тебя уже есть? – Эйва засмеялась. – И зачем только я бездарно трачу время в подвале с этими двумя слабоумными? Скоро свихнусь от скуки и начну бросаться на всех с кухонным ножом мамы Остина.

– Э-э… Может, вы дадите подумать? Я же только пришел. И неплохо было бы услышать какие-нибудь подсказки насчет того, что именно вы хотите делать, – сказал я.

– Здесь засада, приятель. – Сай покачал головой. – Не представляем даже, в каком направлении двигаться.

И тут как гром с ясного неба: паренек Майлз оторвался от игры, обернулся и бросил через плечо:

– Да ладно, ты же СВЯТОЙМ0ДЗ и точно поможешь ребятам.

– Что ты сказал? СВЯТОЙМ0ДЗ?

Кровь застыла в жилах. Я поднял глаза на новоиспеченных друзей. А потом переводил взгляд с одного лица на другое. Они тоже пялились на меня, да так, будто у меня выросли рога на макушке, или крылья на спине, или фиг знает что еще. А в следующую секунду я понял – и сердце болезненно сжалось.

Остин виновато покосился на меня. Да что там, все явно испытывали неловкость.

– Майлз играет в онлайн-игры с девяти лет, – пробормотал хозяин вечеринки. – И читает все форумы о них.

– Так вот почему я здесь оказался? Вы меня из-за этого позвали к себе и типа подружились тогда, в первый день? Вы знали, кто я такой, и подумали, что…

Я понятия не имел, злиться мне, или радоваться, или… На самом деле я чувствовал обиду. Вот дурак-то! Думал, умные, хоть и малость странные люди заметили меня, пригласили в свою берлогу, потому что я хороший парень и со мной стоит подружиться, а оказалось… Оказалось, что все это – из-за идиотского онлайн-персонажа, от которого я вроде бы отделался давным-давно. Оказалось, что от меня хотят что-то получить.

– Как? – наконец выговорил я. – Как вы узнали, что это был я?

– Сначала я сомневался, но полазил по кое-каким форумам, и вроде все сошлись: СВЯТОЙМ0ДЗ – это Джек Пенман, – пояснил Остин.

– Значит, вы меня специально высматривали, когда я к вам перевелся? Чтобы я помог в этом вашем безыдейном проекте?

– Нет, не так, Джек. Не специально, но…

– Да вы знаете вообще, сколько дерьма это имя мне принесло? Знаете, сколько я пытался забыть о нем и жить дальше?

– Мне кажется, ты злишься, – заметила Эйва.

– Совершенно верно! Я злюсь! Вы бы хоть предупредили, что ли. Ведь целая неделя прошла! Неделя! Могли бы… А, неважно. Знаете, что? Пойду-ка я отсюда.

Когда входная дверь захлопнулась за спиной, я еще несколько минут стоял, приходя в себя. Затем двинулся по дорожке к воротам. Почти дойдя до них, я вдруг почувствовал, как по позвоночнику пронеслась волна дрожи, аж все тело передернуло. Какого черта… что здесь сейчас произошло? Так, ладно. Если мыслить рационально, то Остин и его команда не пытались лгать или вредить мне, и даже проверять они меня не собирались. И едва ли они понимали, как сильно я хотел избавиться от прежней жизни. Да меня от одной мысли о прошлом мутить начинало!

Я уже открыл ворота, и внезапно совсем близко, позади меня, раздался спокойный мягкий женский голос:

– Джек! Эй, Джек! Может, вернешься? Привезли пиццу, а я, как обычно, переборщила с заказом.

Обернувшись, я оказался лицом к лицу с мамой Остина, Тиной. Она улыбалась.

– Как-то не особо хочется, – ответил я.

– Что же, я зря лучший фарфоровый сервиз вытащила? – Женщина рассмеялась. – А если серьезно, Джек, то Остин рассказал мне, что у вас произошло. Знаю, что порой сын слегка тугодумит, но он хороший парень, правда.

– Да ладно?

– Ну я, конечно, его мать, а значит, лицо заинтересованное, – продолжала она, – но ты мог бы, например, просто дать ему шанс. Как считаешь?

Какое-то время я думал. Потом несколько раз глубоко вздохнул и пошел за Тиной в дом. Да, знаю, я лопух и добрая душа, но как бы вы поступили на моем месте? Ну, ушел бы я, и что потом? Избавился бы я от одиночества? Да ни фига.

Когда мы появились на кухне, где все уже успели собраться, Остин поднялся со своего места:

– Джек, слушай, это все не…

Я поднял руку и покачал головой:

– Давай забудем, ладно, Остин? Это было бы правильно. Проехали и забыли.

– Но ты должен знать: мы считаем, что ты хороший парень, и хотели бы с тобой дружить, – вклинилась Эйва.

– И мне этого достаточно, – ответил я.

Интересно: пока я шагал от входной двери до кухни, пришел к выводу, что не нужно мне сейчас никаких объяснений, говорить об этом не хочу. Ситуацию требовалось переварить и обдумать, но это будет позже. Пока единственное, что меня занимало, – пицца с пепперони. Офигительно вкусная.

Кухня в доме тоже была белой. И огромной. И гигантский телевизор на стене напротив стола вполне вписывался в обстановку. Когда все взяли по второму куску пиццы «Papa John’s», Остин пощелкал пультом в поисках подходящего музыкального канала и, наконец, остановился на одном. На экране девушка-певица опиралась на двух парней – клавишника и гитариста.

Эйва подпрыгнула на месте:

– Обожаю эту группу! Прибавь-ка звук, Остин. – От радости она не замечала, что кусочки начинки с ее пиццы разлетелись по столу. – Команда называется «Перчатки». Дурацкое название, но они клевые ребята. Знаете их?

Оказалось, что никто о них не знал. Но звучали «Перчатки» вполне прилично: электронные ритмы – и чуть старомодные, слегка небрежные гитарные переборы. А такого голоса, как у певицы, я еще не слышал.

– Они из Штатов, – пояснила Эйва. – Что-то типа старого доброго диско, но в современной обработке. А солистку зовут Рен. По-моему, удивительное имя. Рен. Как вам?

Сай рассмеялся, махнув куском пиццы в сторону Эйвы:

– Похоже, ты немного помешалась на ней. Я об этой группе нигде не слышал.

– Ничего не помешалась, – возразила девушка. – Просто я люблю хорошую музыку. Не сравнить с той, которой нас на всяких фабриках звезд кормят.

– Бедная ты наша фанатка, – усмехнулся Остин и погладил Эйву жирным от пиццы пальцем по щеке.

– Вовсе я не бедная. – Эйва недовольно отвела его руку. – Рен – классная. Она не считает нужным косить под смазливых глупышек в духе Тейлор Свифт.

Сай закатил глаза.

– Не начинай, – попросил он. – Мне Тейлор Свифт нравится.

– Да и мне, – ответила Эйва. – Но бывают исполнительницы, которые ищут свой путь, и они не хотят себя ломать ради того, чтобы походить на признанных знаменитостей. Кстати, я понимаю, откуда Рен позаимствовала свой стиль. Обожаю ее. И вообще, заткнись, дай послушать.

Признаюсь, ребята меня заинтересовали. Что движет ими? Почему они держатся вместе? Они умные, с чувством юмора – и могут немилосердно троллить товарища. Но в то же время они дорожат отношениями и уважают друг друга – я почувствовал это на себе. Наверное, они тянутся друг к другу потому, что ни у кого из них не клеится общение с ребятами из других школьных «группировок».

Всю неделю и на уроках, и в комнате отдыха до меня доносилось, как ученики обсуждали планы на выходные. Кто-то собирался завалиться в скейт-парк, кто-то – в торговый центр, пройтись по магазинам, кто-то собирался на вечеринку или домашнюю посиделку… Может, Остин, Сай и Эйва – из тех, кого никогда не приглашают ни на какие тусовки, поэтому они и зависают в компании друг друга? Мне вдруг стало ясно, что я той же крови. Бо`льшую часть жизни мне не везло с поисками единомышленников… До сих пор.

Эйва внезапно схватила пульт и прибавила громкость:

– Вы только послушайте! М-да, с интервью они явно в пролете.

Я оттяпал себе огромный кусок пиццы и поднял глаза. На экране показывали роскошный вестибюль какого-то отеля. Участники группы сидели в креслах, напоминавшие мини-троны. Обстановочка-то шикарная, но музыканты потерялись в ней. Их рваные джинсы и растянутые футболки смотрелись на фоне картин и антикварной мебели нелепо. Ведущие, молодой человек и приятная особа женского пола, постарались одеться так, чтобы соответствовать прикиду артистов из «Перчаток» и вкусам подростковой аудитории, но я не мог отделаться от ощущения, что работникам телеканала чертовски неуютно в простецких нарядах. Да и староваты они были для сленга, который использовали в общении. Доброжелательные маски то и дело сползали с лиц ведущих, когда они задавали вопросы. А музыканты из «Перчаток» выглядели так, словно собирались покончить жизнь самоубийством. Прямо во время интервью.

– Ну, а на гастролях вас сопровождает спецкоманда? Визажисты, стилисты, парикмахеры? – потрошила певицу ведущая.

На Рен сияли дырами рваные легинсы, причем дыр было значительно больше, чем целых участков ткани. А футболка с Микки-Маусом! Крашеные светлые волосы с отросшими темными корнями были стянуты в небрежный хвост. Я, конечно, ни разу не эксперт в таких вопросах, но даже я видел, что косметикой она не пользовалась. Вряд ли у нее был хотя бы адрес электронной почты мало-мальски приличного стилиста, не говоря уже о нем самом.

– А вы как думаете? – обратилась Рен к ведущей, похоже, сомневаясь в ее умственных способностях.

Коллега ведущей последовал ее примеру и понес такой же собачий бред. Он решил тиранить сразу всю группу:

– Ребята, а расскажите, как проходит ваш день? Вы ранние пташки или любите полуночничать? Что вы делаете первым делом, когда входите в студию?

– Пиво открываем, – буркнул один из парней.

Ведущие неловко заерзали в своих креслах, а мы дружно расхохотались. Напряжение между мной и ребятами пропало окончательно.

– Да, Эйва, ты права. Надо же так лажануться, – сказал я.

– Вот видишь! А ведь это шоу, типа, адресовано нам!

– Да уж, там, кажется, всем не особо весело, – заметил Остин. – Кретины эти ведущие.

А я как загипнотизированный смотрел на сообщения и твиты, которые появлялись в нижней части экрана, сменяя друг друга. Их присылали зрители.

@лаУРА5555 @Перчатки Откуда вы черпаете вдохновение для своих песен?

@ТвитиЛюбитВас @Перчатки дают интервью прямо сейчас. Смотрю. ОМГ, крошка Рен! ОБОЖАЮ ЕЕ!

@СэмРедм0нд2 @Перчатки Ребята, вы когда-нибудь отменяли выступление?

@ЛюсиЧитаетКниги @Перчатки Какая ваша песня для вас самая главная и почему?

Ведущие не видели этих посланий. В тот момент, когда я вонзал зубы в кусок мякиша, пахнущего чесноком, меня осенило. Сначала появилась маленькая, как зернышко, идея. Но очень скоро она становилась все больше и больше, пока не взорвалась в голове ясной вспышкой. Ну конечно! Почему нет? Получится умереть как здорово!