Текст книги "Закат и падение крошечных империй. Почему гибель насекомых угрожает существованию жизни на планете"

В этой области уже удалось добиться некоторых успехов. В 2018 году ученые из Цюрихского университета объявили, что танатин, природный антибиотик, вырабатываемый клопом Podisus maculiventris, блокирует некоторые бактерии. Есть надежда, что это открытие позволит создать «долгожданное новое лекарство, крайне необходимое для эффективной антибактериальной терапии», считает Джон Робинсон, один из исследователей.

Одно дело обнаружить, что осиный яд может уничтожать раковые клетки или что гемолимфа падальных мух обладает противовирусными свойствами, и совсем другое – изготовить из нескольких видов насекомых общедоступные лекарства. Ученые полагают, что смогут добиться успеха в этом направлении; один из возможных вариантов – внедрение необходимого генетического материала в конкретных насекомых, например сверчков, для их массового разведения. Но кризис насекомых ставит под сомнение выполнимость этих планов.

Трагедия в том, что мы упускаем свой шанс; потенциальные источники лекарств ускользнули из наших рук еще до того, как к нам пришло понимание их ценности. Незаметное исчезновение насекомых, своего рода сентинельское вымирание видов до обнаружения наукой, не позволяет нам понять, чего именно мы лишились. Люди, возможно, бездумно истребили источник революционных лекарств ради обыденных нужд сельского хозяйства, развития городов и других благ современного мира. «Если мы теряем виды, не успев выяснить, в чем их ценность, мы лишаем себя возможностей, – говорит Шоуолтер. – Но нам никогда этого не узнать».

Насекомые – единственные существа, за исключением кошек и собак, которые находятся рядом с нами на протяжении всей нашей жизни. Порой они даже слишком близко, например, когда клещ забирается под кожу или батальон огненных муравьев врывается в столовую. Но насекомые также являются самыми загадочными и, возможно, самыми стойкими существами на планете. По иронии судьбы многие насекомые, от которых мы пытаемся избавиться, процветают, в то время как виды, которые мы ценим, исчезают.

Например, осы, коварные злодеи, подкарауливают нас на пикниках и больно жалят, не обладая при этом ценной способностью производить мед. Многие с удовольствием прикончили бы последнюю осу свернутой в трубочку газетой, но ущерб был бы невосполним. Эти насекомые опыляют растения. В частности, инжир в значительной мере зависит от нескольких видов ос. Кроме того, они главные помощники садоводов и фермеров; осы поедают так называемых вредителей: гусениц, тлю и белокрылок.

Несмотря на сложившийся стереотип об осе как о безмозглой жалящей машине, эти насекомые демонстрируют наличие логического мышления, которое раньше считалось достоянием исключительно человека. Американское исследование показало, что скромная бумажная оса способна делать логические выводы на основе принципа транзитивности: если A больше Б, а Б больше В, то A больше В. Она также может узнавать своих сородичей по «чертам лица». Таким образом, наше деление насекомых на «хороших» и «плохих» не только несправедливо, но и во многом надуманно. «Если делать заключение исключительно в контексте западного понимания удобства и комфорта, то навешивать ярлыки "хорошие" и "плохие" не слишком целесообразно, – утверждает энтомолог Майкл Сива-Джоти из Университета Шеффилда. – Осы, возможно, являются лучшим примером "плохого" насекомого, исчезновение которого вызвало бы хаос».

Едва ли найдутся гости менее желанные в нашем доме, чем тараканы, но тем не менее и у них есть сторонники, утверждающие, что истребление этих насекомых не пойдет на пользу человечеству. Ученые всегда восхищались способностью тараканов вырабатывать устойчивость к разным ядам, что делает их неуязвимыми для целого ряда бактерий, включая кишечную палочку и сальмонеллу. Исследователи из Университета Пердью в Индиане полгода безуспешно пытались сократить численность группы тараканов и в 2019 году пришли к выводу, что эти вездесущие вредители становятся «все более непобедимыми». Такие кошмарные перспективы должны, казалось бы, перечеркнуть пользу, которую эти отвратительные насекомые могут нам принести. Своей дурной репутацией тараканы в основном обязаны двум видам – американским и немецким тараканам, которые в изобилии водятся в канализационных трубах, на свалках и наших кухнях. Эти виды получили свои названия вовсе не из-за страны происхождения. На самом деле шведский зоолог Карл Линней назвал их в честь мест, откуда ему прислали образцы.

Американский таракан – особенно грозный враг. За секунду он пробегает расстояние, в 50 раз превышающее длину его собственного тела. Если бы человек бегал с аналогичной скоростью, он преодолевал бы 338 километров за час. Как показала замедленная съемка, американский таракан может врезаться в стену на высокой скорости, не теряя при этом инерцию, и продолжить путь по вертикальной поверхности. Эти существа, обладающие удивительной способностью к выживанию, протискиваются в щель толщиной с монету, кусают с силой, в 50 раз превышающей их собственный вес, и живут еще две недели после обезглавливания. Их тела покрыты воскообразным веществом, которое защищает их от иссушения в наших домах с центральным отоплением и кондиционерами.

Но тараканы, которых мы проклинаем, встречая у себя на кухне, это лишь крошечная группа из пяти тысяч известных науке видов этого отряда, многогранного калейдоскопа существ. К этой группе принадлежат гигантский таракан-носорог, достигающий 7,6 сантиметра в длину, популярный домашний питомец у себя на родине в Австралии, и таракан Attaphila, крохотное существо, обитающее в гнездах зонтичных муравьев, которое иногда путешествует на спине у летающей муравьиной матки.

У светящегося таракана из Бразилии на голове есть два бугорка, похожих на фонари, которые ярко светятся по ночам, а тараканы рода Prosoplecta «притворяются» божьими коровками, чтобы отпугивать хищников. Бывают мохнатые тараканы, тараканы, которые могут распластаться так, что становятся почти незаметными глазу, тараканы, которые умеют сворачиваться в шар. Эти насекомые способны находиться под водой в течение часа, выжить при ядерном взрыве и месяц обходиться без пищи. Это многогранное неуязвимое семейство заслуживает некоторого уважения, а не откровенной антипатии.

«Если исходить из количественных данных, нет никаких сомнений в том, что большинство тараканов приносит нам пользу», – считает энтомолог Коби Шал из Университета Северной Каролины. Последние 40 лет Шал изучает тараканов. Поборов дискомфорт, который он сначала ощущал при проникновении в их колонии, ученый начал восхищаться красотой ярких и экологически полезных представителей этого обширного семейства. По оценкам Шала, из всего огромного многообразия тараканов лишь десять видов досаждают человечеству. Один из них, немецкий таракан, обитает только в местах скопления людей и является разносчиком многих потенциально опасных бактерий, хотя доказательств того, что тараканы заражают людей, почти нет. Тем не менее аллергены, содержащиеся в фекалиях тараканов, могут спровоцировать у детей астму.

«Если бы у меня была возможность стереть с лица Земли немецкого таракана, я бы немедленно сделал это, так как он не выполняет никаких функций помимо паразитирования, – говорит Шал. – Но остальные тараканы оказывают важнейшие экосистемные услуги. Я ими восхищаюсь». Шал испытывает некоторую симпатию даже к немецкому таракану, хотя работа с этим видом вызвала у него аллергию. «Это самое презираемое насекомое, но оно прекрасно адаптировалось к жизни в среде обитания человека, – говорит Шал. – Мы используем самые разные инсектициды для борьбы с этим тараканом, а он вырабатывает все новые механизмы защиты. Можно только восхищаться животным, способным так быстро адаптироваться к вмешательству человека». С некоторых пор ученые пытаются использовать эту стойкость в интересах человека и уже добились некоторых успехов. Тараканы вырабатывают определенные белки для защиты от вредоносных микробов, и этот защитный механизм может стать ключом к разработке множества новых лекарств, в том числе препаратов, позволяющих преодолеть устойчивость к антибиотикам. В 2010 году ученые из Ноттингемского университета Великобритании занялись весьма полезным делом – измельчением мозгов тараканов и саранчи. Оказалось, что ткани их мозга содержат антибактериальный агент, который способен уничтожить более 90 % бактерий метициллин-резистентного золотистого стафилококка и патогенной кишечной палочки, не причиняя вреда клеткам человека. Другие исследования показали, что вещества, содержащиеся в тараканах, разрушают клетки рака молочной железы и печени.

В Китае тараканы используются в традиционной медицине на протяжении тысячелетий. На юго-западе страны, в уезде Сичан провинции Сычуань, есть центр с системой климат-контроля, где, словно воплощая в жизнь чей-то горячечный кошмар, содержат 6 миллиардов тараканов. На одном квадратном метре этой тараканьей фермы обитает 280 тысяч взрослых особей. Бегая вокруг посетителей, они создают шум, напоминающий шелест опавшей листвы на ветру. Власти признают, что, если легионы тараканов смогут вырваться отсюда, это обернется настоящей катастрофой для близлежащих районов.

В Китае тараканов разводят, а затем измельчают в порошок для приготовления сладковатого лечебного зелья, которое врачи назначают пациентам, страдающим заболеваниями респираторного и желудочно-кишечного трактов. Правительство Китая несколько лет финансировало изучение лечебных свойств этих насекомых. Согласно последним исследованиям, тараканы способствуют регенерации поврежденных тканей, в частности кожи и выстилающей поверхности внутренних органов. Это отличная новость для людей с больным желудком и пациентов ожоговых центров – конечно, если они смогут побороть брезгливость к источнику происхождения своего лекарства. Несмотря на неуемную страсть человечества к разрушению и потреблению мира природы, некоторые люди крайне разборчивы в выборе животных, которых следует употреблять в пищу. «Полагаю, мы можем научиться ценить насекомых, даже если их не хочется приласкать», – считает Мишель Траутвейн.

Мы так отдалились от природы, что перестали понимать, чем человечество обязано насекомым и какие узы нас связывают. Некоторые животные, например ежи, ящерицы и лягушки, ценят тараканов как сытный продукт питания. Стоит начать выламывать эти фундаментальные, ненавистные нам звенья пищевой цепи, и проблемы посыпятся градом, погребая нас под собой. Мы неотъемлемая часть жизненной паутины, даже если подпорки современной жизни – приложения для доставки еды, дешевая курица из супермаркета и природа в обертке экотуризма – создают иллюзию, что человек каким-то образом воспарил над ней.

Мы можем ненароком пожелать, чтобы, например, комары исчезли, но без них многие животные, от которых зависит человечество, лишатся основного источника пищи. Личинками комаров питаются рыбы, начиная от гуппи и заканчивая золотыми рыбками, а как только комары достигают зрелости, они становятся частью наземной экосистемы и добычей, на которую охотятся летучие мыши, птицы, черепахи и стрекозы.

Избавление мира от комаров, конечно, значительно уменьшит бремя тяжелых заболеваний в тропиках. С 2000 года около двух миллионов человек ежегодно умирают от болезней, которые переносят комары: малярии, лихорадки денге и желтой лихорадки. Для сравнения: от укуса змеи в год умирает около 50 тысяч человек. По количеству причиняемых людям несчастий комары опережают любое другое животное на планете, причем со значительным отрывом. Некоторые ученые утверждают, что прекращение этих страданий оправдывает уничтожение всех комаров, даже если это нанесет ущерб окружающей среде. Рыбы и птицы найдут другую пищу. Производители спреев от комаров перейдут в другую отрасль. Вечером, после прогулки по лесу, мы сможем спокойно развалиться на раскладных стульях, зная, что на нас не набросятся самки комаров, жаждущие крови для питания личинок.

Но есть и доводы в пользу этих насекомых. Существует около трех с половиной тысяч видов комаров, и только около десяти из них в той или иной степени ответственны за болезни людей. Специалист по мухам Эрика Макалистер из Музея естественной истории отмечает, что технически комары никогда никого не убивали. По ее подсчетам, человек может умереть, только если его каким-то образом одновременно укусят 440 тысяч комаров. На самом деле это болезни воспользовались потребностью комаров в крови и использовали их в качестве переносчиков. «Малярия и другие заболевания, передаваемые комарами, очень опасны, но это не значит, что мы должны избавиться от всех комаров», – говорит она. Подавляющее большинство комаров выполняют множество экосистемных функций, но получают за это еще меньше признания, чем мухи и тараканы. Поддерживать уничтожение всех комаров – это «все равно что предлагать уничтожить всех приматов, орангутангов и горилл только потому, что один вид приматов приносит вред», – говорит Макалистер.

Благодаря потребности в цветочном нектаре комары являются на удивление искусными опылителями таких растений, как орхидеи и пижмы, хотя мы редко видим этих насекомых за подобным занятием, так как они «ужинают» после наступления сумерек.

Некоторые исследователи выдвинули теорию, что для комаров некоторые цветы пахнут так же, как и мы.

Комары могут весить меньше рисового зернышка, но их мертвые тела накапливаются и, разлагаясь, снабжают растения питательными веществами. Помимо способности кусаться комары также овладели некоторыми иными причудливыми навыками. Как оказалось, эти насекомые научились воровать медвяную падь, поглаживая муравья по голове и заставляя срыгивать вкусную добычу. Такие качества вызвали странный, хотя и редкий приступ интереса к комарам.

Ученая из Пердью Кэтрин Хилл, которая 20 лет изучала различные способы уничтожения комаров, описала свое «прозрение», которое произошло, когда ее коллеги стали рассматривать возможность истребления видов комаров с помощью генетических модификаций. «Я вдруг поняла, что последнюю сотню лет мы думали только о том, как избавиться от комаров, и ни разу – об их роли в экосистеме, – говорит Хилл. – Мы слепо следовали этим установкам. Искоренение вида – радикальное решение, и мне от этого было не по себе. В голове звучали тревожные звоночки».

Часами разглядывая комаров под микроскопом, Хилл изменила свое мнение и сочла их «замечательными и прекрасными созданиями». Это поменяло направление ее лабораторных исследований. Хилл занялась разработкой инсектицида, который лишит комаров способности передавать болезни, но не убьет. Тем временем другие ученые работают над генетическими модификациями, способными остановить распространение комаров. В ходе одного из таких проектов, окрещенного критиками «Парк Юрского периода», власти Флориды разрешили выпустить в окружающую среду 750 миллионов генно-модифицированных комаров, которые при размножении производят значительно меньше кусающихся самок, способных достичь половой зрелости.

Хилл утверждает, что всеобщее внимание к истреблению комаров затмевает любые возможные последствия их уничтожения. Животные могут найти другие источники пищи, но что, если у них не получится? Другие представители фауны тоже способны перерабатывать органическое вещество и опылять цветы, но насколько серьезно будет ощущаться нехватка комаров? Хилл призывает к осторожности. «Стоит извлечь один фрагмент цепи, и что-то произойдет», – утверждает, вероятно, единственный энтомолог, которому удалось узнать о комарах хотя бы что-то милое: при выборе партнера насекомые «поют» друг другу, хлопая крыльями. «Мы имеем крайне смутное представление о возможных неожиданных последствиях. Комары – сложные создания, как и все остальные живые организмы. Мы знаем их вовсе не так хорошо, как нам кажется».

Такое новое видение комаров может оспариваться многими учеными и предпринимателями. Однако мнение Хилл перекликается с оценкой других исследователей, которые потратили много времени на изучение насекомых, а не способов их уничтожения. «Меня уже подташнивает от людей, которые приходят и говорят: "Зачем нужны комары?" или "Какая нам польза от тараканов?"», – говорит Флойд Шокли, куратор коллекции насекомых Национального музея естественной истории округа Вашингтон. По словам Шокли, тараканы выполняют важную функцию по переработке растительных остатков, а отсутствие комаров скажется на более крупных беспозвоночных. В свою очередь, без них рыба начнет голодать. «Так можно постепенно дойти до потребностей людей, – говорит Шокли. – Люди не прилетели с другой планеты, мы живем здесь, и это все, что у нас есть».

К сожалению, мы вряд ли станем свидетелями реабилитации или даже общей переоценки игнорируемых или нелюбимых насекомых. Полезность этих видов затмевается нашими эстетическими и культурными ценности в той же степени, что и предполагаемый вред от них или бесполезность. Такое положение вещей сделало нас совершенно неподготовленными к кризису, который сейчас набирает обороты среди многочисленной армии насекомых. Этот кризис является частью другого, более глобального. Миллиону видов на нашей планете сейчас грозит исчезновение, катастрофическое сокращение биоразнообразия происходит с ужасающей скоростью, что объясняет растущую потребность в финансировании исследований и природоохранных мер.

Плотины, дороги и пальмовые плантации прорезают тропические леса, где обитают орангутанги. Количество диких тигров в последнее время стабилизировалось, но оно все еще на 97 % меньше их численности в начале прошлого века. В 2018 году Судан, последний самец северного белого носорога, умер в возрасте 45 лет. Теперь единственные представители вида на Земле – две самки. Прямо на наших глазах происходит вымирание крупных, обаятельных созданий. Такова ужасная плата за прогресс человечества, наш долг природе, который мы, вероятно, никогда не сможем вернуть.

Беспокойство из-за исчезновения светлячков, жуков или даже бабочек во время такой бойни кажется несущественным и даже нелепым. И все же трагедия гибели носорогов не угрожает жизнеспособности глобальной системы производства продовольствия, а отвратительное преступление человечества – истребление орангутангов – не вызовет повсеместное недоедание среди детей, не приведет к гибели десятков видов птиц и не усеет планету гниющими трупами. С точки зрения последствий кризис насекомых превосходит все другие сигналы тревоги, поступающие из царства животных.

Огромное количество насекомых делает их незаметными, но в то же время вездесущими. Даже в разгар глобальной ядерной зимы среди обугленных костей человечества, вероятно, будут бегать муравьи и тараканы. «Полагаю, мы сгинем первыми, – говорит Макалистер. – В конце концов, насекомые пережили все предыдущие массовые вымирания». Нам следует беспокоиться о насекомых прежде всего ради нашего собственного благополучия.

Несокрушимая выносливость этих животных позволила им сыграть роль массовки в решающие моменты человеческой истории. Римская армия когда-то потерпела поражение на территории современной Турции после того, как выпила из намеренно расставленных в округе чаш так называемого «бешеного меда», обладающего галлюциногенными свойствами. Позднее Великая хартия вольностей, Конституция США и творения Иоганна Себастьяна Баха были записаны при помощи чернил, изготовленных из чернильных орешков, маленьких шариков, которые образуются, когда осы откладывают яйца в деревья. Даже американцы своей независимостью отчасти обязаны комарам. Во время Войны за независимость британские солдаты так сильно страдали от малярии, что командующий южным фронтом лорд Корнуоллис хотел отступить на север, чтобы избежать смертельной болезни, которая и так почти погубила армию. Однако ему приказали удерживать Йорктаун, где истощенное войско было наголову разбито американскими и французскими силами, что привело к окончанию войны. Этот провал побудил историка Тимоти Вайнгарда назвать Anopheles quadrimaculatus, обыкновенного болотного комара, одним из отцов-основателей Соединенных Штатов Америки. Шагнув на пару столетий вперед, мы обнаружим, что первым живым существом в космосе стала плодовая мушка. В 1947 году, когда ученые пытались выяснить потенциальное воздействие космической радиации на космонавтов, она отправилась за пределы атмосферы на американской военной ракете.

Человечество редко чествует исполнителей второстепенных ролей, но насекомые приняли куда большее участие в формировании нашей истории, чем принято считать. Полная оценка важности насекомых должна подтолкнуть нас к тому, чтобы взглянуть на наше собственное положение в иерархии планеты более трезвым взглядом. Гибель насекомых вызовет своего рода экологический армагеддон, в то время как исчезновение всего человечества вряд ли будет замечено кем-то, кроме одомашненных животных. Даже наши головные вши обретут новый дом в лице приматов, которых мы поставили на грань исчезновения. Как сказал Томас Айснер, «насекомые не унаследуют Землю – она уже принадлежит им».

Эпоха неистового уничтожения человечеством биологического изобилия мира уже обрела свое название – антропоцен. Эдвард О. Уилсон как-то сказал, что ему больше нравится другое – эремоцен, век одиночества. Даже насекомые, наши самые выносливые соседи по планете, теперь, похоже, покидают нас. Это должно вызывать у нас гораздо больше беспокойства, чем сейчас. «Я часто слышу от людей: "Сегодня на улице столько насекомых. Лучше останусь дома", – рассказывает Уилсон. – Так они отзываются о крошечных существах, которые на самом деле правят миром. Насекомые заставляют нашу планету вращаться. Они нужны нам».