Текст книги "Рубаи о жизни и любви"

* * *

Рвется связей людских изначальная нить,

Привязаться – к кому? Что – любить? С кем дружить?

Человечности нет. Лучше всех сторониться

И, души не раскрыв, пустяки говорить.

* * *

Мне казалось в какой-то восторженный миг,

Что наукой и мудростью тайны постиг.

Но поверие – мудрость и ширма – наука,

И презрел я тогда их обманчивый лик.

* * *

Стану твердым, как камень – шлифовкой доймут,

Стану мягким, как воск – сразу плавить начнут.

Коль согнусь, то, как лук, тетивой буду стянут,

Распрямлюсь я – стрелой в стан враждебный пошлют!

* * *

Вроде б нету меня – бытие все ясней,

И стою высоко – вниз качусь все сильней.

От вина бытия, мне казалось, я трезвый,

Становлюсь же на деле пьяней и пьяней.

* * *

Винопитье меня в этой жизни хранит,

Гнет небес опьянение мне облегчит.

Раз корабль моей жизни уж близок к крушенью,

Значит, надо заранее выбросить щит.

* * *

Понял я: одиночество лучше друзей,

Чтоб не видеть добра или зла у людей,

Чтобы строго в своей же душе разобраться, —

Лишь затем для людей быть меж строгих судей.

* * *

Мы в наперсниках были у чаши вина —

И в свиданиях тайна была нам нужна —

Как боялись в поступках себя опозорить!

Опозорены ныне – молва не страшна!

* * *

Мы беспечны в заботах о жизни земной,

Не заботимся утром о пище дневной.

И из Кухни небесной мы ждем сокровенья,

На земле не питая надежды иной.

* * *

Почему не даю я зарока не пить?

Пить вино мне не может никто запретить.

Есть, конечно, запрет пития лицемерам,

А за грех мудрецов дайте мне заплатить!

* * *

Зарекался и вновь нарушал я обет,

И обет уж давно от меня вопиет.

Я разбил вчера чашу во имя обета,

А сегодня в честь чаши нарушил запрет!

* * *

Кирпичи уложив, я по ним не пойду,

Впредь у нивы с вином жизни миг проведу

Из-за малости всякой пылать я не буду,

Не найдется красотки – дурнушку найду.

* * *

Нам с красавицей юной лишь флейта нужна,

В уголке мы укрылись с кувшином вина.

Чуть согреет вино наши нервы и жилы,

Не приму чьей-то милости даже зерна!

* * *

Пусть весь мир перед шахом покорный лежит,

Ад – плохим, рай же праведным принадлежит.

Четки – ангелам, свежесть – заоблачным кущам,

Нам – любимых и души их дать надлежит!

* * *

Ты, кто высь небосвода не раз исходил

И чьим вестником храма предстал Джебраил,

Бытия ты и разума вечный посредник,

Чем свободу у Бога свою заслужил.

* * *

Медресе выпускает развратников рать,

Присвоенье вакуфа – жестокости мать.

Жить в трущобном углу на довольствии нищем —

Значит в царстве свободы всегда пребывать.

* * *

Кто безропотно к старой подстилке привык,

Чей привержен к гашишу и ум, и язык,

Говорят: «Мы лишь львята в игре безобидной!»

Да, потерян у них человеческий лик!

* * *

Не останется ив или тени от них,

Сребротелых красавиц и прелести их…

Не останется в мире, таком быстротечном,

Чар волшебных твоих и молений моих…

* * *

На пиру бытия пьянство – подлый изъян —

Не услышишь и флейты, и в сердце – обман.

Даже пьяницы все отреклись от пристрастья,

Городской мухтасаб лишь по-прежнему пьян.

* * *

Коль тоске удалось сердце болью залить,

Опьянеть ему надо иль вновь полюбить.

Нет вина у тебя? – Ты пришли мне той влаги,

Что, как чашей, пригоршнями можно испить.

* * *

Лик свой светлый Адаму Творец подарил,

Также тайну гарема он другу открыл.

Все, что было сокровищ в казне у Вселенной,

Милосердный властитель Адаму вручил.

* * *

Говорит кипарис: «Как красив ее стан!»

Говорит: «Я подавлен, познав свой изъян!»

«Что с тобою?» – шумят беспокойные птицы,

Говорит: «Ноет сердце и слез – океан!»

* * *

Жаль щенка! В беготне постоянной он был,

И на ветер степной он тогда походил.

Так он жаждал костей, что в несчастной погоне

Прямо в зубы кабаньи – увы! – угодил…

* * *

Наш под куполом этим мятущийся лик

Муравью лишь подобен, что в склянку проник:

Ведать нам не дано о надежде и страхе —

Ослепленно блуждаем, как мельничный бык.

* * *

Пять сынов у отца – как в опорах столбы,

Мы подобны перстам на руке у судьбы.

Если мы распрямимся, то взмоем как знамя,

А сожмемся – единый кулак для борьбы.

* * *

Розу я увидал, забредя в уголок,

Над рубашкой разорванной плакал цветок:

«Кто нарушил покров моей прелести юной?»

«Это я!» – горделиво шепнул ветерок.

* * *

Что не может нас здесь удивлять, ты скажи!

Кто способен о мире все знать, ты скажи!

Кто прожил в нем хоть день, только радость вкушая,

Чтобы завтра уже не рыдать, ты скажи!

* * *

Говорят: есть гашиш – так тоска не страшна,

С ним ни арфа, ни чаша вина не нужна.

По учению знающих точно известно:

Лучше сотни наркотиков – капля вина!

* * *

Быть в глазах не воде, а слезам суждено,

Быть для горя терпение другом должно.

Или долгой быть жизнь должна в меру страданья,

Иль должно в меру жизни быть кратким оно.

* * *

Появился распутник средь белого дня,

Будто в адском чаду, будто весь из огня,

Он разбил мой кувшин – пусть живет он недолго! —

С этим чистым вином и притом – у меня!

* * *

Над домами питейными вышла луна,

В эмпиреях шатер развернула она.

Из шатра вздох печальный вдруг в небе раздался:

«Зыбкий мир этот, право, не стоит зерна!»

* * *

Милый отрок, хоть с верой в Христа тебе жить,

Подойди! Постарайся же страх победить,

Чтобы с глаз осушить моих горькие слезы

Иль уста твои к старым устам приложить.

* * *

Что до новшеств у нас – недостатка здесь нет,

Значит, в мире в делах и порядка здесь нет.

Понапрасну не надо терзать себя горем —

Ведь от жизни такой нам не сладко здесь, нет!

* * *

Ты – нам милости море, щедрот ты родник,

Нам ответить изволь на вопрос, что возник:

«Только Бог был и не было в мире другого,

Если нет ничего, где же Бога был лик?»

* * *

Завтра будешь, ходжа, ты за все отвечать,

Завтра можешь презренным пред небом предстать.

Будь достойным в деяньях, чтоб ты пред Судьею

Завтра мог без стыда и позора стоять!

* * *

О, душа моя, встреча с тобой мне нужна,

Для меня эта ночь, как твой локон, длинна!

Чтоб поймать эту птицу свиданья с тобою,

Очи зорки мои не ведают сна!

* * *

Я страдаю, к тебе мои вздохи летят,

От разлуки стал мрачным и дом мой и сад.

Далеки от тебя мои очи и сердце,

Все же сердце с тобой! На дороге – мой взгляд!

* * *

Вопрошающий, вот тебе краткий урок:

Не имеет какой-то обители Бог!

Ты не можешь постичь? Загляни себе в душу —

Где в твоем существе для нее уголок?

* * *

Вы в дороге любви не гоните коня —

Вы падете без сил к окончанию дня,

Не кляните того, кто измучен любовью —

Вы не в силах постичь жар чужого огня.

* * *

Свет очей, вдохновение наших сердец!

Наш удел – лишь мучение наших сердец!

От разлуки душа вдруг к губам подступила,

Встреча лишь – исцеление наших сердец.

* * *

О, кумир! Дружбу ты почему прервала?

Где же верность твоя в это время была?

Я хотел за шальвары твои ухватиться —

Ты рубашку терпенья мою порвала!

* * *

Волос твой – гиацинт, что завитым рожден,

А глаза, как нарциссы; нарцисс – это сон,

Лалы – хмель, что всегда неразлучен с нектаром,

Весь твой лик – как огонь, коим я ослеплен.

* * *

Звонкой песней всех струн воспевай ты вино,

Говорящего дело не слушать – грешно.

И не будь никогда ниже вьючной скотины,

Коей воду испить лишь под свист суждено.

* * *

Не ищи у людей дружбы ты никакой —

Не найдешь – как и тени под веткой сухой.

Бережливый достоин, а жадный унижен,

Жизни дом на достоинстве прочном построй!

* * *

Вместе солнцу с луною подобен твой лик,

Цвет рубина от губ твоих дивных возник,

Здесь фиалку лелеет сад этого лика

И живою водою поит каждый миг.

* * *

Суть жемчужин любви – из других рудников,

А приют для любви – меж других облаков.

Птица та, что клюет зерна муки любовной,

Из другого гнезда, вне миров и веков.

* * *

Солнце ль – щеки – не знаю – иль это луна,

Губы – мед ли – не знаю – иль сладость вина,

Кипарис ли – не знаю – иль облик подруги,

Человек или пери – не знаю – она…

* * *

Ты властитель небес, и Тебя описать

Человеку простому совсем не под стать.

Оба мира – ничто по сравненью с тобою,

Там, где Ты, им лишь ниц пред Тобой упадать.

* * *

Память – след твой – у нас поселилась в сердцах,

Страсть, как узник, навек затворилась в сердцах,

И из рабства тебе никогда я не выйду,

Пока жизни свеча сохранилась в сердцах.

* * *

Перед хлебом насущным ничтожна халва,

И парча перед рубищем грубым мертва.

Сколько можно болтать о Джамшидовой чаше?

Эта наша у каждого в сердце жива!

* * *

Не убудет луна твоя в месячный срок,

Украшая, был щедр к тебе скаредный рок.

Жизнь и мир этот, право, покинуть не трудно,

Но как трудно покинуть всегда твой порог!

* * *

В этом мире любовь – украшенье людей,

Быть лишенным любви – это быть без друзей.

Тот, чье сердце к напитку любви не прильнуло,

Тот – осел, хоть не носит ослиных ушей!

* * *

Ученик кузнеца к окончанию дня,

Подковавши коня, задремал у огня.

Кто видал, чтоб сама бы луна в полнолунье

Серп луны прикрепляла к копыту коня?

* * *

У язычников в храме мы все влюблены,

И вину, и жрецу поклоненья полны.

Власть над сердцем забрал черный локон подруги,

Мы в смятенье на землю упали… Пьяны!

* * *

Расположен я сердцем моим к дервишам,

И обязан я духом своим дервишам.

Не давай дервишам ты название нищих —

Даже мира Султан служит им, дервишам!

* * *

И охотник, и дичь, и зерно – это Он,

Виночерпий и друг, и вино – это Он.

И в языческом храме я снова увидел —

В чуждом капище жрец – все одно – это Он.

* * *

Ткач, которому в жертву я душу принес,

Привязал мое тело «основой» волос.

Когда он без «утка» гребнем холит «основу»,

Я как будто в плену удивительных грез.

* * *

Хоть нарциссы-глаза ищут повод для смут,

В дугах черных бровей смех и радость живут.

Эти дуги, что выше прекрасных нарциссов,

Будто речь о своем верховенстве ведут!

* * *

Когда первопричин зарождалась лишь связь,

Тогда с хаосом искра господня слилась.

В алфавите миров, еще знаков не зная,

Части с целым слились в неразрывную связь.

* * *

В мудрой речи ведет разумения нить,

А в беседе с толпой можно горе вкусить.

Надо выпить вина! Ты мне чашу наполни,

Ведь сегодня мне тоже не хочется жить…

* * *

Нет хором для души, кроме этих кудрей,

Нет для сердца михраба без этих бровей.

В твоем лике души моей видится облик,

Нет зеркал для души без улыбки твоей!

* * *

Нет колючки такой в этих знойных степях,

Что не липла б ко мне и в судьбе, и в делах.

Всем моим существом стал я людям враждебен,

Там, где я, там кругом только ссоры и страх!

* * *

Когда жреческих душ разнородный синклит

Выйдет к Богу на суд из-под каменных плит,

Лишь тогда только Бог, что к чему, разберется

Кто в раю заживет, кто в аду возопит.

* * *

Ну, допустим, что будет тебе и почет,

И желаний твоих исполненье придет,

Где же старых друзей ты и юности время

Обретешь в суете, меж почетных забот?

* * *

В плен турчанка нарциссами сердце взяла,

И кудрями, как неводом, обволокла,

Приготовила сокола тотчас к охоте

И к рукам меня снова – увы! – прибрала!

* * *

Сад лица твоего – жаль – бурьяном зарос,

И тюльпан твоих щек в клюве ворон унес.

Даже киноварь уст, и она потемнела,

На багрец твоих губ ветер осень принес…

* * *

В сад я в горести вышел, и утру не рад,

Розе пел соловей на таинственный лад:

«Покажись из бутона, возрадуйся утру,

Сколько чудных цветов подарил этот сад!»

* * *

И вино, и любовь, и зоннар есть у нас,

Крест и храм, виночерпия бдительный глаз.

Мы вольны, холосты, мы – поклонники чаши,

И с добром, и со злом обнимались не раз!

* * *

Эта родинка, мук моих горьких исток,

Заняла навсегда ее губ уголок!

Бог, создавший для нас ее крошечный ротик,

Это зернышко жить возле круга обрек!

* * *

Плод ума мудрецов можно ль чувством стереть

Или завистью злато расплавить на медь?

Глупый словно собака, мудрец – словно море,

Осквернить это море и псу не суметь!

* * *

Наступил этот праздника радостный час,

Много нег и услад он готовит для нас.

На странице твоей Книги мира извечной

«Вечно жить!» – для тебя там начертан указ.

* * *

Блага мира – как мед; кто его переел,

Возбужденье в крови, жар и дрожь – их удел.

А тиран, что кебаб ест из печени нищих,

Коль взглянуть – в пожиранье себя преуспел.

* * *

От чела твоего – белых роз аромат,

Твои волосы мускуса запах хранят.

Из рубиновых уст блещут райские перлы,

У дверей твоих страх и смятенье царят.

* * *

Благочестия путь – есть презрение благ,

Ведь стремящийся к ним беден духом и наг.

Будь смиренным, как будто ты уж под землею —

Под землей сохранишь жизни праведный знак.

* * *

В жертву жизнь у порога к Тебе принести —

Это будто в Керман тмин душистый свезти,

А пожертвовать верой, и жизнью, и миром —

Саранчиную лапку лишь преподнести!

* * *

Сахар ты, если б мог он улыбкой сиять,

Кипарис ты, коль мог бы он гордо ступать,

Ты – луна, если б в небе луна говорила,

Ты – свеча, если б та так умела пленять!

* * *

Только солнце успело Твое воссиять,

Как на поиск душа полетела блуждать.

Онемел мой язык – милость мне не прославить,

Суть достоинств Твоих и уму не понять!

* * *

Колесо небосвода – как мельничный вал,

В этой мельнице жернов износа не знал:

Сколько б мерок зерна ни насыпало время,

Ненасытный и жадный, он все пожирал…

* * *

Те, для коих у тайны разорван покров,

Неспокойны за судьбы людей и миров.

Лишь страданья Любви они в мире приемлют —

Там, где нету Любви, приговор их суров.

* * *

Взгляд любимая нам подарит, может быть?

И тиранство свое прекратит, может быть?

Есть ли сила, что стан с прямотою «алифа»

Вдруг согнув, в букву «дал» превратит? Может быть…

* * *

Стан ее – кипарис, а лицо – лик луны,

Будто сахар уста – и свежи и нежны.

Завитки у кудрей и ресницы любимой

Как кольчуга и копья, – но мне не страшны!

* * *

Посвященные в тайны небес хоть скромны,

Но в могуществе духа царям лишь равны.

Пусть в глазах христиан, мусульман, иудеев

Их заблудшими чтут, но пути их верны.

* * *

Глуп навеки вина абсолютный запрет.

Благородный приемлет лишь этот совет.

С двадцати – дозволяется. Необходимо —

Тем, кто в жизни добрался до зрелости лет