Текст книги "Всеобщая история стран и народов мира"

Констанций был отвлечен войной с персами, а между тем восстал против Константа опасный соискатель его власти, Магненций, и в борьбе с ним Констант погиб в 350 г.

Констанций, после смерти обоих братьев достигнувший единодержавия, вступил в борьбу с Магненцием, победил его, и тот окончил жизнь самоубийством.

Между тем положение дел на Западе, где рейнская граница не сдерживала вторжения варваров и даже левый берег Рейна с городом Колонией был захвачен франками, вынуждало к передаче управления в руки лица, близкого к императорскому дому. Но из всей родни только один Флавий Клавдий Юлиан был пощажен в 337 г. из-за усиленных просьб императрицы Евсевии. Он и был отправлен (в 355 г.) правителем в Галлию и здесь показал административные и военные способности, каких в нем даже нельзя было и предполагать. Он отвоевал Колонию у франков, а в 357 г. предпринял поход против аламаннов, над которыми одержал при Аргенторате (ныне Страсбург) решительную победу. Эти успешные действия он еще упрочил войной против салических франков, которые признали над собой главенство Рима, утвердил связь с Британией и, так славно восстановив значение и власть правительства на западной окраине, стал править там спокойно, одинаково уважаемый и любимый как в войске, так и в народе.

Тем временем Констанций был занят устройством церковных дел и улаживанием религиозных вопросов, которые вызывали немало затруднений. С 353 г. христианство было признано государственной религией; законом были запрещены языческие жертвоприношения, храмы язычников заперты, и строгие кары грозили тем, кто вздумал бы этим мерам противиться. В 357 г. из залы заседаний римского сената был вынесен жертвенник и древняя статуя Виктории. А между тем богословские споры не прекращались и в среде самой христианской церкви. Их предметом был все тот же догмат о божественности Христа; соборы следовали за соборами: в 341 г. Антиохийский, направленный против Афанасия Александрийского, в 347 г. в Сердике – за него, в 355 г. – в Милане, против Афанасия, который вынужден был удалиться из Александрии. Арианство раздробилось на отдельные ереси; и в противоположном лагере также появились различные мнения – и только при непосредственной помощи императора, в 359 г., церковное единство было восстановлено.

Констанций и Юлиан

Именно в этом году война с персами, начатая еще в 358 г., приняла такой опасный оборот, что Констанций счел необходимым потребовать подкрепления из Галлии. По-видимому, это требование было обусловлено опасениями, которые мелочному и подозрительному Констанцию внушал император Юлиан. Лицо, отправленное в Галлию с этим поручением, тотчас должно было вывести оттуда часть войск. Но в Галлии такое распоряжение было встречено крайним недовольством: там войска были более чем где-либо необходимы, да притом и сам поход из Галлии на Восток никому не представлялся привлекательным. Тогда галльские войска провозгласили Юлиана Августом, и тот, зная характер Констанция, счел за лучшее принять этот сан. Он сделал было попытку уладить свои отношения c Констанцием путем договора, но тот отвечал на это высокомерным отказом. Тогда Юлиан двинулся против него во главе войска и дошел уже до Наисса (Ниша) в Мизии, когда получил известие о смерти Констанция (361 г.). В декабре того же года Юлиан вступил в Константинополь.

Император Юлиан. 361 г. Восстановление язычества

Юлиан был воспитан в христианских убеждениях, наравне с сыновьями Константина Великого. Но он изначально не выказывал особенного расположения к христианскому богословию и больше склонности проявлял к неоплатонической идеализации древней языческой веры. С трудом спасенный от злодейского замысла своих родных, он потом занимался науками в Афинах и еще больше утвердился в том направлении философского мышления, которое стояло у него в тесной связи с серьезным пониманием нравственных задач и строгим воззрением на обязанности правителя. Вступив на престол, он устранил дорого стоившее содержание обширного придворного штата и облегчил тягость податей. Затем ревностно обратился к преобразованиям разного рода. К сожалению, он не обладал светлым умом своего дяди, Константина, который дал тому возможность угадать в христианстве господствующую идею времени и осознать, что никакой, даже могущественнейший император не в силах был бы с ней бороться. Юлиан, напротив, как ревностный ученик неоплатонических мистиков вроде Плотина, Порфирия и Ямвлиха, воображал себе, что он призван восстановить древнюю языческую веру и вновь положить ее в основу государства.

Прежде всего он объявил полную свободу вероисповеданий, чем способствовал до некоторой степени распространению зародившихся в христианстве ересей; а затем уже прямо выступил против христианства, потребовав возвращения язычникам тех храмов и городских имуществ, которые были дарованы церкви его предшественниками. Указом 362 г. христианам было воспрещено занимать места риторов, грамматиков и преподавателей в общественных заведениях; этим путем Юлиан думал вновь возвратить юношество под руководство учителей из язычников. Он попытался даже придать языческому жреческому сословию новую организацию, установить в нем нечто подобное христианской церковной иерархии, даже устроить нечто вроде благотворительности во имя своих богов, но никак не мог достигнуть в среде языческих жрецов того высокого уровня нравственности, каким отличалось христианское духовенство. И он добился только мнимого успеха в среде тех немногих, которые готовы были все одобрить, лишь бы угодить императору. В народе попытка Юлиана была встречена полным равнодушием и индифферентностью: никто и не подумал поддержать его, все только предоставляли ему делать то, что ему угодно. Вскоре дело дошло до положительных преследований христианства, от которых, однако, он был отвлечен войной против персов, начавшейся весной 362 г.

Поход против персов

Поход этот сначала был весьма удачен. Победоносно шел он вперед, одержал в 363 г. близ Ктесифона большую победу над персами и двинулся далее внутрь страны. Вынужденный наконец предпринять обратный поход, он ловко руководил отступлением, но во время одного удачного дела был смертельно ранен стрелой. Войско отомстило за его смерть победой, но церковь заклеймила память этого последнего потомка Флавиев позорным названием Отступника (Апостата).

Иовиан, христианин

Преемник Юлиана, Иовиан, избранный советом высших военачальников, был человеком не блестящих способностей, но честным и христианином по убеждению. Он тотчас же отказался от плодов Юлиановых побед, заключив с персами мир, по которому он уступил им и завоевания Диоклетиана по эту сторону Тигра, и Армению, постоянно служившую яблоком раздора. Он оставил в силе основное положение о свободе вероисповеданий, но не успел показать себя ни добрым, ни злым, потому что уже на обратном пути из Персии в начале 364 г. скончался, даже не достигнув Константинополя. Высшие сановники государства избрали Новизну преемником Валентиниана, префекта императорской гвардии. Их выбор был удачен: приняв бразды правления, он назначил себе в соправители своего брата, Валента, который стал во главе Восточной префектуры с Фракией и Египтом, между тем как новый Август принял в свое управление три остальные префектуры, следовательно, Запад.

Валентиниан I, 364 г. Общее положение

Валентиниан I правил империей до 375 г. Ему тоже, как и многим из его предшественников, пришлось бороться с претендентом, в удобную минуту захватившим власть в свои руки. В связи с этим он объявил Августом своего 8-летнего сына Грациана, желая таким образом утвердить на престоле свою династию и успокоить народ относительно престолонаследия. Внутри государства важнейшей задачей все же являлись религиозные вопросы. Валентиниан сумел с ними справиться. Он принял строгие меры только против главного из современных недугов – против страсти к волшебству и магическим жертвоприношениям; в остальном же объявил одним из указов полную свободу всех исповеданий и не дозволил ни гонений против язычества, ни преследований, направленных в среде христианства против различных лжеучений. Эта веротерпимость нанесла язычеству последний удар; гонения, быть может, еще пробудили бы в нем кое-какие, окончательно иссякнувшие жизненные силы; теперь же оно, при огромном нравственном превосходстве христианства, утратило всякий смысл и значение и понемногу снизошло на ступень суеверия, пригодного только для низших слоев населения (pagani – paganismus). Торжество христианства было полное, но в самом лоне христианского мира все еще продолжались раздоры. Спор, поднятый Арием, все еще не оканчивался, хотя уже значительное большинство склонялось на сторону противников Ария, во главе которых стоял сильный духом епископ Миланский Амвросий. Особенно непривлекательно было положение церковных дел в Африке, где с 311 г. догматические споры привели к формальной религиозной войне. Тогдашний епископ Карфагенский Цецилиан был посвящен в епископский сан духовным лицом, которого общественное мнение называло «предателем» (traditor) за то, что он наравне со многими другими во времена гонений на христиан спас себе жизнь тем, что выдал святые книги языческим властям. Ревнители веры, по одному из своих вождей получившие название донатистов, не захотели поэтому признавать Цецилиана епископом, исходя из того воззрения, что церковь должна состоять только из чистых людей. От подобного воззрения до полного разрыва с существующей церковью был только один шаг, т. к. церкви постоянно приходится иметь дело с множеством людей нечистых или не вполне чистых. Государственная власть вступилась было в это дело, но это не привело ни к чему хорошему: толпы фанатиков-донатистов разрушали церкви, грабили и убивали. К донатистам пристало в Мавритании и Нумидии простонародье, и они вели ожесточенную борьбу, сопровождавшуюся большой жестокостью со своими противниками. Наконец, Валентиниану удалось найти человека, который в сравнительно короткое время сумел умиротворить эту провинцию, взволнованную религиозными смутами: то был Флавий Феодосий, родом испанец, который уже в 368–370 гг. отличился тем, что отстоял римское государство в Британии, выдержав упорную борьбу с пиктами и скоттами.

Внешние события

В то же время Валентиниан действовал против германцев. Войну против вестготов он закончил благоприятным для империи миром (369 г.); аламаннов, беспрерывно возобновлявших свои вторжения, он разбил при Шалоне, и с ними, под конец своего правления, вступил в соглашение; в Паннонии, в Бригеции, он умер во время приема посольства от квадов и язигов (375 г.). Один из полководцев Валентиниана I, Меробод, родом франк, провозгласил Августом младшего сына Валентиниана, еще мальчика, и таким образом у власти одновременно явились три императора: Валентиниан II, Грациан и Валент.

Грациан и Валент

Грациан и Валент не сходились в важнейших из современных религиозных вопросах: Валент был арианин, Грациан – противник Ария. Строжайшим указом воспретил Грациан всякие сходки «еретиков» (т. е. ариан). Таким образом между высшими представителями власти не было единства именно в такое время, когда с Востока вдруг нагрянула беда, которая привела к последнему акту в истории Римского государства.

Вторжение гуннов в 375 г.

Начиная с 371 г. в странах, лежащих к северу от Черного и Каспийского морей, было заметно усиленное передвижение народов. Гунны – смесь пастушеских и охотничьих монголо-туркменских и татаро-чудских племен, собранных воедино и предводительствуемых ханом Баламиром – одолели германо-сарматское кочевое племя аланов и затем в 373 г. обратились против готов. Всеми восточными племенами готов, остроготами, жившими на север от Черного моря (к востоку от Днепра и за Днепром), правил в то время царь Германарих, которому в то время было, как говорят, более ста лет. Эти племена не могли дать отпор диким гуннам, которые как буря налетели на остготское царство и развеяли его прахом. Против мощного натиска этих степных кочевников не устояло и германское мужество. Верхом на своих малорослых, быстрых, выносливых конях, с которыми они сами как бы срослись с детства, и сами малорослые, нескладные, грязные, некрасивые, с безбородыми лицами, несоразмерно большими головами на крепком коренастом теле, – гунны представлялись западным народам скорее злыми духами, нежели людьми, и один ужас, внушаемый их новой, еще неизвестной тактикой, их зверской дикостью, уже подрывал всякое сопротивлением им. В 375 г. они устремились на вестготов, ближайших соседей Римской империи. Среди них происходили большие раздоры, отчасти побуждаемые христианством, которое, незадолго до этого времени, было проповедано им арианским епископом Ульфилой (311–381 гг.). Они не смогли выдержать натиска гуннов; часть их, совсем оробев, решилась молить о защите римлян, с которыми их уже связывала общая обоим народам христианская религия: они задумали переселиться за Дунай и таким образом оградиться от страшных гуннов широкой рекой.

Переселение готов в пределы империи

Предводительствуемые своими вождями, Фритигерном и Атанарихом, в числе 200 тысяч человек, с женами, детьми, рабами и имуществом расположились они на северном берегу Дуная и просили императора Валента о разрешении переселиться на южный берег реки. Валент разрешил, предложив свои, довольно суровые условия, однако разрешил охотно.

Переход совершился, но варвары оказались не слишком расположены к повиновению, а римские чиновники оказались и подкупными, и корыстными – и вот в 377 г. вновь разгорелась война с готами, но уже на почве самой Римской империи.

Битва при Адрианополе. 378 г.

Вообще 378 г. был гибельным для Римской империи. Император Валент, правивший Востоком, только что заключил мир с персами, а Грациан, правивший Западом, только что закончил тяжелую борьбу с аламаннами, нанеся им при Кольмаре сокрушительный удар. Таким образом, у них обоих руки были развязаны для борьбы со страшным врагом, забравшимся в самое сердце империи. Валент перед самым началом войны с готами прибыл из Азии в Константинополь; не выждав прибытия Грациана, он выступил против готов, вступил с ними в битву при Адрианополе, и эта долгая, упорная битва окончилась страшным поражением римлян. Сам Валент погиб во время бегства, сохранилось даже известие, будто он задохнулся от дыма в хижине, зажженной преследовавшими его готами.

Император Феодосий. 380 г.

Этот удар был ужасен тем, что подорвал значение Рима в глазах германских варваров, и по нравственному впечатлению, которое это поражение произвело на всех, его можно сравнить, пожалуй, только с битвой при Каннах. Можно сказать, что Римская империя уже не могла оправиться. Грациан, единодержавный после смерти Валента, благоразумно избрал себе в соправители (379 г.) Феодосия – человека молодого, энергичного и мужественного. Он и был возведен в сан второго Августа, причем Грациан предоставил ему в управление Восток и южную часть Иллирийской префектуры. Основавшись в Фессалониках, как в главной квартире, и ловко пользуясь раздорами готов, Феодосий удачно разрешил свою мудреную задачу и привел к тому, что в октябре 382 г. мир был повсюду восстановлен.

Феодосий был ревностнейшим христианином и противником арианства, поэтому он задался целью во что бы то ни стало искоренить язычество и установить христианство на незыблемой основе как единую общую веру. В своем указе 380 г. он говорит о христианстве как о религии, преподанной римлянам святым Петром, и заявляет во всеобщее сведение о своем намерении установить единство веры в империи. Согласно этому намерению он собрал в Константинополе собор (381 г.), на котором 150 съехавшихся отовсюду восточных епископов установили еще раз догмат о единосущии Бога-сына с Богом-отцом, а также учение о пресвятой Троице как главную основу католической церкви (catholica ecclesia). Мирянам были воспрещены всякие богословские споры, и суровые наказания наложены на всякое некатолическое богослужение. В то же время Феодосий выказал себя беспощадным гонителем древних культов. В 381 и 383 гг. он издал чрезвычайно строгие указы против всяких возвратов к язычеству и отпадений от христианства. Были воспрещены и языческие обычаи, и языческие увеселения. Высшей степени достигли преследования язычества в 391 г. в Александрии, когда был разорен знаменитый храм Сераписа, причем погибли и многие из языческих философов, не пожелавшие расстаться со своей верой. Грациан последовал на Западе примеру Феодосия. Тщетно просил его сенат, в большинстве еще состоявший из язычников, о возвращении той статуи Виктории, которая издревле украшала залу его заседаний. Император отклонил их просьбу, а в 383 г. навсегда сложил с себя сан высшего жреца (pontifex maximus). Но его власть вскоре была поколеблена тем, что он отдалил от себя католическую партию явным поощрением возникшей в Испании аскетической секты присциллиан, а в войске вызвал недовольство предпочтением, которое отдавал германцам. В Британии восстал против императора (в 383 г.) любимый тамошними войсками вождь, Клеменций Максим; Грациан вступил с ним в битву близ Парижа и потерпел поражение, и вскоре был умерщвлен в Лугдуне. Максим был ревностным христианином и сторонником католических постановлений, и в Трире (его резиденции) впервые была пролита кровь еретиков-присциллиан. Это вызвало общее неодобрение в среде христиан и особенно заслужило порицания со стороны Амвросия, епископа Миланского, и просвещенного Мартина, епископа Турского. Юный император Валентиниан II, опасаясь могущества Максима, спасся бегством к Феодосию, который принял сторону юноши, когда тот отрекся от арианства. Феодосий пошел войной против Максима (388 г.), разбил его, и вскоре Максим был убит в Аквилее воинами одного из полководцев Феодосия, франка Арбогаста. После этого на Западе Феодосий принялся за искоренение древнего языческого культа, против которого стал издавать указ за указом. Тогда же император Феодосий, стоявший в данное время на высоте своего величия и могущества, выказал себя смиренным и покорным сыном церкви: по приказанию архиепископа Амвросия за тяжкое кровопролитие, совершенное от имени императоров в Фессалониках, сам император явился в Милан в одежде кающегося грешника.

Язычество попрано

Еще раз пришлось Феодосию бороться против восстания, когда вышеупомянутый франк Арбогаст восстал против Валентиниана II, который и погиб в войне с ним. Франк-язычник не мог присвоить себе императорского титула и поэтому возвел на этот сан одного из знатных вельмож империи, некоего Евгения.

В 394 г. Феодосий явился к своим войскам в Сирмий, выступил против мятежников и, благодаря предательству, одержал над ним победу. Еще во время битвы Евгений был выдан ему и немедленно убит. Арбогаст сам покончил с собой; в его лице – этого последнего вождя-язычника – пала последняя опора языческих богов. В этом же 393 г., в 293-ю Олимпиаду, в последний раз были отпразднованы Олимпийские игры.

Гонорий и Аркадий. 395 г.

В 395 г. умер Феодосий. Он оставил двух сыновей, Гонория и Аркадия, давно носивших титул Августов. Из них Гонорий принял на себя управление западной, а Аркадий – восточной частью Римской империи; оба они были еще почти мальчиками, и потому каждый из них правил под руководством старшего сановника. Взаимная зависть этих министров-советников, Стилихона и Руфина, повергла империю в новые смуты и, благодаря различным случайностям, способствовала окончательному разделению империи на Западную и Восточную как самостоятельные государства.

Аларих I, царь вестготов

Кончина могущественного императора Феодосия, много раз дававшего чувствовать вестготам тягость своей десницы, ободрила этих варваров и их вождя Алариха к новым попыткам. В 395 г., когда были отвергнуты заявленные ими требования о принятии их в союзники (foederati), они нахлынули на Грецию и произвели в ней страшные опустошения, проникнув до самой южной оконечности Пелопоннеса.

Вандал Стилихон, правивший от имени Гонория его половиной империи, разбил войско Алариха в Пелопоннесе; но в 397 г. разбитый Гонорием вождь вестготов Аларих от имени Гонория был назначен префектом Иллирии, и таким образом очутился на грани обеих частей государства, равно грозный для той и другой. И вот тогда-то, по древнему обычаю вестготов, он был поднят на щиты и провозглашен их королем.

Стилихон

Аларих довольствовался своим положением до 401 г., и в течение нескольких лет мир в империи не нарушался. Правлением Стилихона все были довольны; он и в церковных вопросах выказывал достохвальную умеренность, и к римскому сенату относился внимательно. Восстание мавританского князя Гильфона, приписываемое проискам Евтропия (правившего в Восточной Римской империи вместо Руфина), вынудило его в 397 г. отправиться в Африку, где он вскоре восстановил спокойствие. Но в 401 г. вестготский король Аларих приступил к выполнению давно уже взлелеянного им плана нападения на Италию. Стилихон защищался от этого нападения чрезвычайно ловко, привел Рим в оборонительное положение и создал даже весьма недурное войско, что было в ту пору сопряжено с большими затруднениями, т. к. воинственный дух вымирал на Западе, да и численность населения постепенно уменьшалась. Чтобы выдержать войну с Аларихом, пришлось очистить от войск Британию, хотя положение этой провинции ничем не было обеспечено от нападения неприятелей. Аларих действительно был разбит Стилихоном при Полентии (недалеко от Турина), и ему было нанесено настолько полное поражение, что Аларих вынужден был отступить (402 г.).

В 403 г., когда он только что успел оправиться, ему было нанесено вторичное поражение на р. Атезии, после чего он удалился в Эпир. Но Стилихону не суждено было вложить меч в ножны. В 404 г., в тот год, когда на Западе происходили последние бои гладиаторов, с северо-востока вдруг обрушилось на Западную Римскую империю полчище всякого германского сброда (их насчитывали до 200 тысяч человек), под предводительством германского князька Радагаиса. Стилихон выступил против них и действовал удивительно осторожно, сознавая, что положение его будет гибельно для Западной Римской империи. Его действия были так искусны, что ему наконец удалось окружить германское полчище со всех сторон и вынудить к сдаче голодом. Тогда он приказал убить всех их вождей, а пленных, принадлежавших к различным германским национальностям, продал в рабство.

Однако такие частные успехи и военные удачи уже не могли более сдерживать постоянно напиравший с севера прилив германских вторжений. В январе 406 г. аланы и вандалы перешли Рейн по льду; они потерпели поражение от франков, которые смотрели на галльскую землю уже как на свое достояние. Но, несмотря на это, вся Галлия была залита новыми и новыми толпами вторгавшихся в нее аланов, вандалов и свевов, и рейнская граница была навсегда утрачена для империи среди этого беспрерывного передвижения народов; точно так же отступала от империи и Британия, где, воспользовавшись общей сумятицей, какой-то Константин даже провозгласил себя императором.

Вестготы в Риме. 410 г.

О какой бы то ни было поддержке со стороны Восточной Римской империи нечего было и думать. Там после смерти Аркадия – о котором нечего и сказать, кроме того, что он был слабым правителем и что этим пользовались все окружающие, – вступил на престол Феодосий II (до 450 г.), еще отрок. Отчасти под влиянием восточноримских происков совершилась в Равенне, резиденции Гонория, та катастрофа, которая лишила Западную империю последней опоры: Стилихон, возбудивший против себя недоверие императора, был умерщвлен подосланным к нему убийцей. Это повлекло за собой вторичное нападение Алариха на Италию, и уже в 408 г. он стоял под стенами Рима. Город, покинутый на произвол судьбы императором, который пользовался только тенью власти и сидел в Равенне, на этот раз откупился от варваров, но не надолго. Когда требования, предложенные Аларихом Гонорию, как условия мира, не были удовлетворены, он при посредстве римского сената низложил Гонория, затем возвел на его место некоего Аттала, низложил и этого, захватил Рим в августе 410 г. и предал его страшному ограблению.

Можно было бы, пожалуй, и закончить историю Западной Римской империи на этом событии, которое указывает уже на полное преобладание германцев, но целый ряд случайностей должен был растянуть агонию этой империи еще на 60 лет. Войско варваров, насытившись грабежом, вновь покинуло Рим. Несколько дней спустя и Аларих, видимо, задумал направить свои полчища из Рима в южную Италию, Сицилию и Африку. Но он умер в том же году. Говорят, что воины Алариха погребли его останки в русле одной калабрийской речки, Бурентина, и на его место избрали в короли Атаульфа. Западная Римская империя в то время была доведена до такого состояния, что стало возможным соглашение с равеннским двором. И действительно: британский узурпатор Константин уже успел захватить всю Галлию; вандалы, аланы и свевы в 409 г. перешли через Пиренеи и воевали в Испании. В 411 г. Константин погиб, но на его место уже выступил другой хищник, Иовин, и поднял знамя бунта против империи в Могонтиаке. Против него выступил Атаульф и одолел его, по соглашению с равеннским двором; в награду за это он получил руку княжны императорского дома Плацидии, и в Южной Галлии, избрав г. Толозу столицей, образовал готское королевство, которое, однако, только уже при его наследнике, по соглашению с равеннским двором, достигло некоторого умиротворения. В 449 г. здесь стал королем сын Алариха Теодорих.

Вестготы в Галлии. Вандалы в Африке. 429 г.

Гонорию наследовал Валентиниан III, сын Плацидии от второго брака (с 423 г.); это также был отрок, от имени которого правила его мать. Можно было бы сказать, что Западная империя уже не существовала самостоятельно: Британия была покинута на произвол судьбы, в Галлии и Испании господствовали боровшиеся между собой германские племена; при Валентиниане III отпала от империи и Африка. Вследствие личных раздоров между обоими римскими военачальниками Аэцием и Бонифацием, последний вызвал в Африку из Испании вандалов с их королем Гейзерихом (429 г.); местное население восстало против вторгнувшихся варваров, которые притом же и по вероисповеданию принадлежали к арианству, и завязалась десятилетняя борьба, окончившаяся в 439 г. тем, что Гейзерих занял Карфаген и основал вандальское государство в Африке. А непримиримые противники Аэций и Бонифаций отправились заканчивать свою борьбу на италийской и галльской почве.

Гунны под властью Аттилы

Начиная с 432 г., когда Бонифаций был смертельно ранен в битве против своего противника, Аэций стал во главе правления и добился почетного мира с вестготами – мира, который отчасти был вызван общим уже в это время опасением, возбуждаемым гуннами. С этим народом после первого его вторжения не происходило еще никакого непосредственного столкновения. Но вот власть над гуннскими ордами перешла в руки грозного честолюбца и весьма способного вождя – Аттилы, сына Мунцука. Меч его, – по преданию, меч самого бога войны, откопанный каким-то пастухом, – обрушился прежде всего на персов; затем с 441 г. он обратился против Восточной Римской империи; страшные полчища гуннских всадников появились под самыми стенами Константинополя, и трепещущий император Феодосий II смог купить мир только ценой тяжкой дани (448 г.).

Сохранился отчет грека Приска, который вместе с посольством восточноримского императора Феодосия II, в 446 г. побывал в воинском стане грозного воителя, расположенном в Паннонии, в обширной равнине между Дунаем и Тисой: этот доклад ярко и живо рисует слабость глубоко павшего византийского романизма и дикую мощь победоносного варварства. В воинском стане Аттилы уже существовал известного рода этикет: когда послы императора, прибыв к стану гуннов, раскинувшемуся бесконечными рядами палаток на необозримом пространстве, задумали было разбить свои шатры на возвышении, гунны, сопровождавшие их, этого не дозволили, заметив, что неприлично было бы послам поставить свои шатры на высоте, когда шатер их повелителя находился на равнине. Во время общего пиршества между послами и их хозяевами-гуннами дело дошло до спора: гунны восхваляли Аттилу, а греки своего императора Феодосия, и с обычным своим риторическим умением разом осадили гуннов замечанием: «Человеческое и божеское нельзя и сравнивать – Аттила не более, как человек, а Феодосий – бог». Наконец они были приведены к самому Аттиле, который принял их, сидя на деревянном кресле; он очень горячо стал укорять послов за то, что константинопольский двор дает убежище гуннам-перебежчикам, однако принял подарки, переданные ему посольством, и приказал позаботиться о том, чтобы послы ни в чем не нуждались. Затем они вынуждены были вместе с ним двинуться далее на север, на несколько дней пути, до его обычного местопребывания, и в течение этого времени имели полную возможность наблюдать нравы варваров. Приск встретил среди этой орды и своего земляка-грека, который успел уже так одичать, что ему нравилось житье-бытье гуннов: он находил жизнь здесь привольной и особенно радовался тому, что не приходилось терпеть преследований со стороны сборщиков податей.

Затем послы были приглашены к столу Аттилы: все гости были рассажены по чинам, в строгом порядке, и сидели около стен на стульях, между тем как владыка и повелитель помещался на софе среди залы. Виночерпий приближается к царю и подносит ему кубок вина; Аттила, не поднимаясь с места, кланяется знатнейшему из своих гостей, который тотчас вскакивает и осушает кубок, поднесенный ему виночерпием; затем отдает кубок обратно, и та же церемония повторяется по отношению к каждому из приглашенных. Всем гостям подавались изысканнейшие блюда на серебре, а вина подносились в серебряных и золотых сосудах; сам же Аттила ел мясо с простых деревянных тарелок, а вино пил из деревянной чаши; и одежда его не была украшена золотом, как у прочих знатных гуннов. Когда завечерело, были зажжены факелы, и двое певцов стали воспевать подвиги своего царя; затем появился какой-то забавник, а за ним уродливый карлик, любимец Бледы (брата Аттилы), но сам Аттила не удостоил их никаким вниманием. Приск рассказывает, что он все время держал себя очень серьезно и пристойно, и что только тогда, когда к нему подошел его сын Ирнах, лицо Аттилы приняло более ласковое выражение.