Текст книги "Власть в гитлеровской Германии: структура и персоналии"

Гитлеровская машина власти: хаос компетенций и полномочий

Главной причиной произошедших после прихода А. Гитлера к власти перемен в жизни Германии была провозглашенная нацистами «национальная революция», призванная создать «национальное государство» на основе провозглашенной нацистами идеологии «Единства народа и государства». В таком государстве отвергаются принципы западной демократии как не соответствующие характеру германской нации. При этом провозглашалось, что партия выражает волю немецкого народа, а фюрер «и есть партия», он же олицетворяет собой и государство. Отсюда проистекает «принцип фюрерства», при котором «фюрер и рейхсканцлер германской нации» назначает нижестоящих руководителей («фюреров», «Führers» или «ляйтеров», «Leiters») сверху донизу и отвечают они только перед ним. Этим, а также в корне отвергнутом принципе коллективного руководства, объясняется единоличное решение А. Гитлером всех важнейших вопросов, максимум в компании нескольких партийно-правительственных бонз. Партийный Сенат, который А. Гитлер обещал сформировать как коллегиальный орган управления, так никогда и не был создан. Сам по себе Кабинет министров превратился в фикцию, с 1938 года он уже практически не собирался на свои заседания (хотя и до того он заседал крайне редко). В спорах и противоречиях между своими подчиненными, будь то рейхсминистры, рейхсляйтеры или генералы, А. Гитлер всегда выступал верховным арбитром. После войны А. Розенберг отмечал, что Гитлер предпочитал находиться над схваткой, играя роль третейского судьи и вождя, за которым всегда остается последнее слово. Такое положение позволяло ему уверенно держать власть в руках, не давая возможности кому-либо значительно усилиться и стать самостоятельным. Более того, наделение прерогативами и полномочиями всецело находилось в его руках, только ему они были обязаны обладанием тем или иным объемом власти и влияния. Именно этим, а также особенностями создания национального партийного государства в эпоху «национальной революции», объясняется «хаос компетенций» и постоянная конкурентная борьба различных инстанций, занимавшихся одним и тем же. Но А. Гитлер, называя всё это «здоровой конкуренцией в работе», и не думал наводить строгий порядок в системе управления. Бывший министр вооружений Третьего рейха А. Шпеер писал после войны в своих воспоминаниях, что в правовом отношении положение его министерства было довольно неопределённым и зиждилось в основном на спонтанных решениях. Ни в одном из официальных документов не была чётко определена сфера его деятельности. Тем самым он получил возможность в каждом конкретном случае определять степень своей компетенции интересами дела и настроениями своих сотрудников. При этом его почти неограниченные полномочия основывались исключительно на симпатии, которую А. Гитлер испытывал к нему, и любое обоснованное юридическое оформление их неизбежно повлекло бы за собой конфликт с другими министерствами, при которой ему вряд ли удалось бы достичь с ними согласия. А. Шпеер отмечал, что «эта неопределённость была своего рода раковой опухолью гитлеровского режима», однако его такое положение вещей вполне устраивало до тех пор, пока А. Гитлер одобрял проекты указов, предлагаемые им ему на подпись. Когда же А. Гитлер отказывался идти ему навстречу, он оказывался совершенно бессилен1919
  Альберт Шпеер «Воспоминания». – М.: Русич, 1997. – С. 290.


[Закрыть].

Некоторые исследователи оспаривают факт существования в Германии в 1933—1945 гг. монолитного и сверхцентрализованного государства, называя это наиболее распространённым заблуждением и ссылаясь при этом на «хаос компетенций и полномочий» и «большое переплетение дублирующих друг друга партийных и государственных структур»2020
  Константин Залесский «НСДАП. Власть в Третьем рейхе». – М.: Яуза, ЭКСМО, 2005. – С. 5.


[Закрыть].

На самом деле именно природой нацистской тоталитарной диктатуры, специфической историей создания партийно-государственной машины и характером всевластия А. Гитлера объясняются как переплетение функций между различными инстанциями, так и отсутствие организационной стройности и чёткости управленческого механизма. А. Гитлер сам эту систему создал, и она его вполне устраивала, а то, что его подчиненные из-за пересечения полномочий и хаоса субординации постоянно конфликтовали между собой, он, видимо, считал для своего диктаторского положения вещью весьма полезной. Рейхсляйтер О. Дитрих писал после войны, что диктатор разрушил строгую систему управления государством и создал запутанную сеть органов, чьи функции частично перекрывали друг друга. При нём стало почти обычным делом учреждать двойственные должности и конфликтующие друг с другом ведомства. В результате верхушка Рейха превратилась в клубок из деятелей, сражающихся за положение и власть. Действуя таким образом, А. Гитлер получал в своё распоряжение двух или трёх руководителей в каждой сфере управления. Выставляя одного в невыгодном свете перед другим или выказывая предпочтение одному перед другим, он обеспечивал выполнение своих планов. «Его метод систематически дезорганизовывал действия высших департаментов правительства так, чтобы он при желании мог властно вмешаться в их работу, доводя своё вмешательство до деспотической тирании», – отмечал О. Дитрих2121
  Отто Дитрих «Двенадцать лет с Гитлером. Воспоминания имперского руководителя прессы 1933 – 1945». – М.: Центрполиграф, 2007. – С. 111, 114.


[Закрыть].

Примеров того, как в нацистской Германии различные ведомства занимались одним и тем же делом не счесть, и всё-таки приведем ряд из них. Так, вопросами внешней политики занимались: Имперское министерство иностранных дел (что вполне естественно), но также Внешнеполитическое управление и «Бюро иностранной помощи НСДАП» рейхсляйтера А. Розенберга, Ведомство уполномоченного по внешнеполитическим вопросам в Штабе заместителя фюрера («Бюро Риббентропа»), а также отчасти – Заграничная организация НСДАП гауляйтера Э. В. Боле, Главное управление СС по репатриации этнических немцев «Фольксдойче Миттельштелле» («Volksdeutsche Mittelstelle»; Vomi) обергруппенфюрера СС В. Лоренца, и ряд других организаций. Ситуацию нисколько не изменило и назначение И. Риббентропа вместо К. фон Нейрата министром. К этому надо добавить, что в иностранные дела некоторое время неудачно пытался вмешиваться рейхсфюрер СС Г. Гиммлер через «Фольксдойче Миттельштелле». После того, как И. фон Риббентроп отобрал у Имперского министерства народного просвещения и пропаганды вопросы внешнеполитической пропаганды, Й. П. Геббельс не оставил попыток вмешательства в эту сферу, тем более, что А. Гитлер частично дезавуировал свой приказ по этому вопросу. Этой же проблематикой неустанно занимался А. Розенберг как руководитель «Бюро иностранной помощи НСДАП», главной задачей которого была пропаганда национал-социализма за рубежом.

Вообще же, в Третьем рейхе на пропагандистской ниве неустанно трудились самые разные нацистские организации. Кроме отвечавшего за это дело рейхспропагандаляйтера Й. П. Геббельса с его министерством пропагандистской деятельностью и изданием всякого рода нацистской литературы занималось великое множество неподконтрольных ему структур. Особо острая борьба велась вокруг прессы, которой руководили имперский руководитель прессы, он же – президент Имперской палаты печати (до 1938 года), он же – директор Центрального издательства НСДАП рейхсляйтер М. Аманн и пресс-секретарь НСДАП, он же – пресс-секретарь Имперского правительства и «шеф правительственной печати», он же – президент Имперской палаты печати (с 1938 года), он же – «заведующий отделом печати НСДАП» О. Дитрих. Последний в апреле 1938 года был назначен на должность статс-секретаря Имперского министерства народного просвещения и пропаганды и таким образом должен был подчиняться Й. П. Геббельсу, однако они оба занимали равновеликое положение в партии, оба являлись рейхсляйтерами, и потому О. Дитрих достаточно часто, что называется, «гнул свою линию», игнорируя рейхсминистра. В дела пропаганды постоянно вмешивался «уполномоченный фюрера по контролю за общим духовным и мировоззренческим воспитанием НСДАП» рейхсляйтер А. Розенберг, который к тому же до 1938 года был главным редактором ведущего рупора нацистской партии – газеты «Фёлькишер Беобахтер» («Народный обозреватель», «Völkischer Beobachter»). Он же 29 января 1940 года возглавил «Центральный исследовательский институт по вопросам национал-социалистической идеологии и воспитания». В сфере контроля над творчеством немецких писателей Й. П. Геббельс, А. Розенберг и председатель Комиссии по защите национал-социалистической литературы рейхсляйтер Ф. Боулер беспрестанно воевали друг с другом. Эти же лица перманентно соперничали и в области руководства культурой. Й. П. Геббельс при этом выступал в качестве президента Имперской палаты культуры, Ф. Боулер – как уполномоченный по вопросам культуры в Штабе заместителя фюрера, а А. Розенберг – вообще как главный контролёр по всем идеологическим делам. Что хотел, то и писал вождь Трудового фронта, имперский организационный руководитель рейхсляйтер Р. Лей, а также главный трубадур антисемитизма Ю. Штрейхер со своей газетой «Дер Штюрмер» («Der Stürmer»). Что уж говорить о совершенно не подконтрольной никому кроме Г. Гиммлера прессе СС…?

В случае с последним следует отметить, что как статс-секретарь Имперского министерства внутренних дел и соответственно заместитель министра (до авг. 1943) Г. Гиммлер должен был подчиняться В. Фрику, но как рейхсфюрер СС и рейхсляйтер в составе Имперского руководства НСДАП, естественно, вёл себя совершенно независимо от него. В. Фрик тоже был рейхсляйтером и к тому же руководителем фракции НСДАП в Рейхстаге, членом которой состоял депутат Г. Гиммлер. К этому надо добавить, что и тот, и другой занимали посты «особых уполномоченных»: В. Фрик был генеральным уполномоченным по имперской администрации, а Г. Гиммлер – имперским комиссаром по консолидации германского народа.

С тем же В. Фриком была связана и другая управленческая коллизия. Ставший 30 января 1933 года министром внутренних дел Рейха он по должности должен был контролировать назначенного 2 февраля 1933 года министром внутренних дел Пруссии Г. Геринга, что уже было достаточно проблематично, поскольку тот являлся рейхсминистром без портфеля. В то же время в Рейхстаге Германии В. Фрик был руководителем фракции НСДАП, в которой Г. Геринг состоял её членом. Однако он являлся президентом Рейхстага, и в этом отношении В. Фрик должен был подчиняться Г. Герингу. 11 апреля 1933 года Г. Геринг одновременно стал министр-президентом Пруссии и в этом качестве также подпадал под должностной надзор рейхсминистра внутренних дел. Однако весной 1934 года Г. Геринг как министр-президент Пруссии назначил В. Фрика министром внутренних дел Пруссии, и уже тот должен был подчиняться Г. Герингу как главе прусского правительства. То есть получалась полнейшая административная неразбериха: на одних постах В. Фрик являлся начальником над Г. Герингом, будучи его подчиненным на других.

Члены Имперского правительства: Иоахим фон Риббентроп, Артур Зейсс-Инкварт,?, Вильгельм Фрик, Константин фон Нейрат, Йозеф Пауль Геббельс, Ганс Генрих Ламмерс, Бернгард Руст, Ялмар Шахт

Также хаос компетенций и полномочий проявил себя и в сфере руководства экономикой. После создания Управления четырехлетнего плана во главе с Г. Герингом ему должны были подчиняться все другие министерства экономического блока: экономики, продовольствия и сельского хозяйства, финансов, вооружений и боеприпасов, Имперский банк и прочие учреждения. Ведомство Г. Геринга, по сути, было чем-то вроде Госплана гитлеровской Германии, и это в определенной мере оправдывало исключительное положение данного ведомства. Но и тут иерархия не всегда и не во всём соблюдалась. Так, генеральный уполномоченный по вопросам вооружений в Управлении четырехлетнего плана А. Шпеер, он же – рейхсминистр военной промышленности, подчинялся напрямую А. Гитлеру, минуя Г. Геринга, к тому же он получил от диктатора самые широкие полномочия в сфере промышленного производства (как вооружений, так и гражданской продукции). 21 марта 1942 года А. Гитлер издал распоряжение, в котором прямо говорилось: «Все процессы в экономике Германии должны быть направлены на удовлетворение насущных потребностей военной промышленности». Согласно заведённым при авторитарном режиме порядкам это было равносильно предоставлению чрезвычайных полномочий в экономической сфере2222
  Альберт Шпеер «Воспоминания». – М.: Русич, 1997. – С. 289.


[Закрыть].

Но особенно характерная ситуация имела место в сфере руководства трудовыми ресурсами. Во время войны данной проблемой занимались: Имперское министерство труда Ф. Зельдте, Имперская рабочая служба рейхсляйтера и рейхсминистра К. Хирля, Управление генерального уполномоченного по использованию рабочей силы гауляйтера Ф. Заукеля, а также в той или иной степени: Управление четырехлетнего плана Г. Геринга, Имперское министерство вооружений А. Шпеера, Имперское министерство экономики В. Функа, Имперское министерство продовольствия и сельского хозяйства Р. В. Даррé (с 1942 года – Г. Бакке), Главное административно-хозяйственное управление СС О. Поля. Главной задачей этих структур было обеспечение германской экономики рабочими руками. Прямо противоположным в конце войны занимались имперский уполномоченный по тотальной войне Й. П. Геббельс и заместитель командующего Армией резерва Г. Гиммлера обергруппенфюрер СС К. фон Готтберг, задача которых состояла в рекрутировании рабочих и чиновников на службу в армию.

В сфере юстиции также обнаруживала себя хаотичность гитлеровской машины власти. Так, наряду с Имперским министерством юстиции, которое возглавляли Ф. Гюртнер (1932—1941), Ф. Шлегельбергер (1941—1942) и О. Г. Тирак (1942—1945) по партийной и общественной линии обеспечением её функционирования занималось Имперское правовое управление в структуре Имперского руководства НСДАП, руководитель которого Г. Франк одновременно возглавлял Национал-социалистический союз юристов (до 1936 года – «Союз национал-социалистических юристов»). Только в 1942 году в лице О. Тирака произошло объединение постов рейхсминистра юстиции, имперского руководителя юристов и руководителя Национал-социалистического союза юристов. Но это – одна сторона проблемы, другой являлось то, что в Третьем рейхе существовали различные слабо связанные или совсем несвязанные между собой судебные органы. Так, в Лейпциге заседал Верховный суд Великогерманского рейха, но в то же самое время в Берлине оперативно работала Народная судебная палата, занимавшаяся делами по политическим преступлениям, а в Нюрнберге – Специальный суд по политическим делам, т. е. судебные органы, практически неподконтрольные Имперскому министерству юстиции. При этом существовал Высший партийный суд рейхсляйтера Вальтера Буха, занимавшийся делами партаппаратчиков и функционеров национал-социалистических общественных организаций. Высший партийный суд и его отделения на местах имели право выносить различные приговоры, вплоть до тюремного заключения. Свой собственный судебный орган имела и империя СС – Главное управление суда СС, возглавлявшееся обергруппенфюрером СС П. Шарфе (1933—1942), затем – Ф. Брайхауптом (1942—1945). Данный орган и его местные отделения в Германии и на оккупированных территориях занимались рассмотрением дел против членов СС и сотрудников полиции и располагали правом вынесения смертных приговоров.

Образовательной сферой и воспитанием народа в национал-социалистическом духе одновременно занимались Уполномоченный фюрера по контролю за общим духовным и мировоззренческим воспитанием НСДАП А. Розенберг (январь 1934 – 30 апреля 1945 года), Имперское министерство науки, воспитания и народного образования Б. Руста, «Национал-социалистический союз учителей» (с 1 ноября 1936 года – «Имперский союз учителей») Г. Шемма (1929—1935 гг.) и Ф. Вэхтлера (1935—1945 гг.), «Национал-социалистический союз доцентов Германии» имперского руководителя преподавателей вузов В. Шультце (1935—1945 гг.), а также в той или иной степени: «Национал-социалистический союз немецких студентов», «Гитлерюгенд», «Германская молодежь», «Союз германских девушек» и «Союз девочек» и т. д. Помимо традиционных образовательных институтов при нацистском режиме существовала и довольно разветвлённая система партийного образования и национал-социалистического воспитания, наиболее известной структурой, в которой были т. н. «школы НАПОЛАС» обергруппенфюрера СС А. Хайссмайера.

Таким образом, существование большого числа ведомств, занимавшихся одним и тем же делом, нисколько не противоречило тоталитарной природе гитлеровской партийно-государственной машины власти. На самом деле во главе Германии находилась достаточно небольшая группа лиц, так сказать, «когорта вождей», основная борьба между которыми проистекала по поводу распределения обязанностей и властных полномочий. «Каждый из участников конфликтов, естественно, стремился не только сохранить свою сферу влияния, но и расширить её за счёт сфер влияния своих соперников. Таким образом плодились многочисленные штабы и учреждения, подчинявшиеся только своему шефу», – писал после войны рейхсляйтер О. Дитрих, отмечая при этом, что аппарат правительства и партии при такой системе «раздувался до огромных размеров»2323
  Отто Дитрих «Двенадцать лет с Гитлером. Воспоминания имперского руководителя прессы 1933 – 1945». – М.: Центрполиграф, 2007. – С. 115.


[Закрыть].

В то же время административный хаос и неразбериху гитлеровской системы власти усиливали сами методы работы диктатора. А. Гитлер, как правило, непосредственно не отдавал письменных приказов тем властям, которым полагалось, а импульсивно давал устные указания тем, кто оказывался рядом, приказывая передать их лично или по телефону надлежащему лицу. Привыкшие к бюрократическому порядку чиновники и особенно военные небрежные указания А. Гитлера, отданные им в ходе разговоров и переданные через третьих лиц, не признавали за приказы, без письменного на то оформления, и потому их не выполняли. Многие «приказы фюрера» были диаметрально противоположны им же самим отданным ранее. Результатом подобной практики становился перманентный поток жалоб и обращений ответственных лиц в его канцелярию, особенно в случае пересечения полномочий между ведомствами. В итоге Рейхсканцелярии пришлось выработать специальные правила по поводу вопросов, требующих непосредственного вмешательства А. Гитлера. В соответствии с ними, главы министерств и ведомств, начальники департаментов должны были обращаться за его указаниями только после согласования с заинтересованными сторонами. Однако добиться консенсуса в случае, если юрисдикция сторон охватывала одну и туже сферу деятельности, как правило, не представлялось возможным.

Одной из особенностей партийно-государственного управления Германией был неформальный институт уполномоченных, привносивший в административную систему дополнительный хаос. При нацистской диктатуре существовало немыслимое количество всякого рода уполномоченных, на которых возлагалось решение особо важных задач: имперские, генеральные, особые, специальные уполномоченные, уполномоченные военных округов и т. д.; уполномоченные ведомственные и общеимперские, постоянные и временные, партийные и правительственные. Статус данных управленцев, функции и размер полномочий определялись их непосредственным начальством, в большинстве случаев лично А. Гитлером, сообразно поставленным задачам, которые в одних случаях были довольно расплывчаты, в других – носили вполне конкретный характер. Назначение на должность «уполномоченного» в большинстве случаев производились диктатором или по его поручению Г. Герингом. Например, распоряжение о назначении 25 июля 1944 года Й. П. Геббельса на пост имперского уполномоченного по тотальной войне («Reichsbeauftragter für den totalen Kriegseinsatz») по указанию А. Гитлера было подписано рейхсмаршалом, хотя и непонятно, какие для этого у него имелись юридические полномочия. В ряде случаев «уполномоченных» назначал рейхсфюрер СС Г. Гиммлер. Так, обергруппенфюрер СС Э. фон дем Бах-Зелевский 23 октября 1942 года стал уполномоченным по борьбе с бандитскими формированиями на Востоке (т.е. с советскими партизанами), группенфюрер СС О. Глобочник 17 июля 1941 года – уполномоченным по созданию структуры СС и концлагерей на территории Генерал-губернаторства (т. е. Польши), обергруппенфюрер СС Г. Каммлер 1 сентября 1943 года – специальным (с 4 августа 1944 года – генеральным) уполномоченным по строительству ракет «ФАУ» и т. д.

Сфера деятельности «уполномоченных» зачастую распространялась на совершенно разные области управления, затрагивая прерогативы различных министерств и иных государственных органов. Под них создавались специальные ведомства, властные полномочия которых в ряде случаев превосходили министерские, как, например, Управление четырехлетнего плана Г. Геринга (18.10.1936—23.04.1945) и Ведомство имперского уполномоченного по тотальной войне Й. П. Геббельса (25.07.1944—01.05.1945). Нередко одни «уполномоченные» по должностному или функциональному положению подчинялись другим. Например, Г. Герингу как генеральному уполномоченному по четырехлетнему плану были подотчётны: генеральный уполномоченный по использованию рабочей силы Ф. Заукель (21.03.1942—08.05.1945), генеральные уполномоченные по вопросам военной экономики Я. Шахт (21.05.1935—26.11.1937) и В. Функ (26.11.1937—08.05.1945), генеральный уполномоченный по вопросам вооружений в Ведомстве четырехлетнего плана А. Шпеер (1942—1945 гг.). При этом Я. Шахт и В. Функ были рейхсминистрами экономики, а А. Шпеер – рейхсминистром вооружений и боеприпасов и их министерства с формальной точки зрения ставились в подчинение Г. Герингу.

Создаётся впечатление, что во многих случаях присвоение статуса «уполномоченного» имело целью поднять престиж того или иного нацистского бонзы, поскольку зачастую на этом посту они выполняли те же функции, что и по основному месту работы. Это можно сказать, например, в отношении уже упомянутых Я. Шахта, В. Функа, А. Шпеера, а также уполномоченного по внешнеполитическим вопросам И. фон Риббентропа, ставшего 04.02.1938 рейхсминистром иностранных дел, генеральных уполномоченных по имперской администрации В. Фрика (30.08.1939—25.08.1943) и Г. Гиммлера (25.08.1943—27.04.1945), являвшихся одновременно рейхсминистрами внутренних дел, генерального уполномоченного по имущественным и правовым вопросам НСДАП рейхсляйтера Ф. К. Шварца, занимавшего пост имперского казначея НСДАП, уполномоченного по транспорту военной экономики рейхсляйтера А. Хюнляйна (22.02.1940—18.06.1942), являвшегося руководителем Национал-социалистического автокорпуса и т. д. То же относится и к А. Розенбергу, в январе 1934 года назначенного «уполномоченным фюрера по контролю за общим духовным и мировоззренческим воспитанием НСДАП». Считавшийся «рейхсфилософом» А. Розенберг и так был ведущим идеологом нацизма и главным редактором (до 1938 года) центрального печатного органа нацистской партии газеты «Фёлькишер Беобахтер». Новый пост позволил ему считаться неформальным заместителем А. Гитлера по части этого самого «воспитания», хотя на практике данные функции во многом выполняли совершенно другие ведомства.

Иногда подобные назначения имели довольно бессмысленный характер. Так, назначенный 7 октября 1939 года А. Гитлером на должность рейхскомиссара по консолидации германского народа (Reichskommissar für die Festigung deutschen Volkstums) Г. Гиммлер, должен был заниматься привлечением «фольксдойче» (заграничных немцев) на службу Рейху, колонизацией немцами оккупированных Германией территорий, повышением рождаемости и т. д., чем он и так занимался, будучи рейхсфюрером СС и начальником над Главным управлением СС по делам расы и поселений («Rasse– und Siedlungs Hauptamt»), Главным управлением СС по репатриации этнических немцев «Фольксдойче Миттельштелле» («Volksdeutsche Mittelstelle») и общества «Лебенсборн» («Источник жизни»; «Lebensborn»).

Кроме прибавления новых пышных титулов к и так достаточно внушительному списку званий и должностей нацистских вельмож такие назначения для А. Гитлера имели дополнительный резон, поскольку взаимно пересекавшиеся полномочия этих чинуш приводили к перманентным конфликтам между ними, и он в таких случаях неизменно выступал в роли верховного арбитра.