Текст книги "Правосудие Девлина"

8

Девлин полностью отключился от внешнего мира, внимание сосредоточилось на двух металлических кольцах, что сковывали его запястья. Оковы на левой руке не поддавались, но те, что не давали пошевелиться правой, изуродованной кисти, начали понемногу отпускать. Оставалось только благодарить герцога – дуэль, в которой Девлин лишился двух пальцев, вновь напомнила о себе.

Да, тюремщики недоглядели. Они, конечно, считали пленника беспомощным. По подсчетам Девлина, он находился в руках похитителей несколько недель, а не дней или часов. Теперь было почти невозможно угадать, как далеко от родных мест его увезли. Не знал он и о происходящем в Кингсхольме.

Мысли о событиях в Джорске подстегнули его. Девлин возобновил усилия, слегка повернул правую руку и потянул на себя. Пальцы дрожали от напряжения, а скользкий от крови наручник подался лишь немного. И все-таки у него получалось, хотя и не так быстро, как хотелось бы. Он глубоко вдохнул, сосчитал до трех и снова потянул.

Девлин настолько ушел в себя, что луч света в фургоне стал для него потрясением. Он заморгал, запрокинул голову и… Женщина смотрела ему прямо в лицо. На ней была коричневая туника торговца или воина, а на шее висело костяное ожерелье из зубов наподобие тех, что носили жители Зеленых островов.

– Он пришел в себя! – крикнула женщина, неотрывно глядя Девлину в лицо.

Он уже слышал ее голос раньше.

Как можно медленнее Девлин прижал к боку правое запястье в надежде, что она не станет проверять надежность цепей.

Девлин начал невнятно бормотать на родном наречии. Изобразить смятение было несложно. Но вот что морская налетчица делает здесь вместе с сельваратским дворянином?

Девлин вытаращил глаза, уставился в пустоту и притворился одурманенным. Он продолжал глядеть в одну точку, даже когда женщина забралась в повозку и присела. Слава богу, она подошла слева и не заметила его попыток освободиться.

Сквозь щель в крыше фургона виднелся костер и неясные очертания людей вокруг него. По-видимому, они расположились здесь уже давно, пока Девлин возился с кандалами и не замечал происходящего.

У входа в повозку появился второй силуэт. Карел из Сельварата.

– Он просыпается все раньше и раньше, – пробурчал Карел.

– Слава богу, пока не очухался, – отозвалась женщина. Она толкнула голову Девлина, и та безвольно качнулась на другой бок. – Сам посмотри.

Девлина подмывало оказать сопротивление, дать этим жалким людишкам понять, что он презирает их. Однако здравый смысл подсказывал, что таким поведением он только навредит себе. Терпение и хитрость помогут ему освободиться, и тогда он покажет глупцам, как опасно недооценивать Избранного.

Женщина взяла его за подбородок и повернула лицом к себе. Девлин слабо сопротивлялся, но позволил легко одолеть себя, словно находясь под воздействием зелья.

Пришло время полагаться на свою счастливую звезду. Карел поднес к губам Девлина маленькую миску и начал вливать ее содержимое в рот. Жидкость пахла приторно сладко, а на вкус была настолько отвратительна, что Девлина начало мутить. Свободной рукой женщина зажала ему нос, так что пришлось проглотить эту гадость. Карел вылил все до последней капли. Затем женщина сдавила Девлину челюсти, закрыла рот ладонью и только потом разжала пальцы, которые мешали дышать. Они с Карелом явно проделывали этот маневр уже десятки раз, чувствовалась сноровка.

Девлину с трудом удавалось побороть панику. Он ощущал, как по всему телу разливается сонное зелье, как немеют руки и ноги. Глаза сами собой закрылись, и он расслабился, став совершенно беззащитным.

Девлин успел сосчитать до ста, прежде чем женщина разжала руки, довольная, что он не сопротивляется снадобью.

– Теперь успокоится, – удовлетворенно сказала она.

– Хотелось бы верить. Я увеличил дозу корня менаса, но если мы будем расходовать зелье теми же темпами, придется покупать еще. Я никогда не встречал человека, который бы так сопротивлялся влиянию настойки.

Голос Карела стал тише, поскольку он выбрался из повозки.

– Да не переживай ты так, – беззаботно ответила женщина. – Ведь завтра мы будем проезжать через крупный город. Уж там-то, я уверена, найдется то, что нам нужно.

Она потрепала Девлина по щеке и тоже ушла.

– Приготовь-ка следующую порцию заранее, – посоветовала она Карелу. – Дадим ее на рассвете. Попробуем поить его маленькими дозами, но чаще, чтобы он не пришел в себя раньше времени и не понял что к чему.

– Он моментально опомнится, когда увидит принца, – продолжал Карел.

Женщина неприятно рассмеялась.

– Уверена, принц заслуживает своей репутации. Мне все еще непонятно, что такого особенного в этом человеке? Очень важная персона? Он всего лишь человек, а в Джорске есть и другие генералы, способные занять его место.

– Я не задаю подобных вопросов. И если ты будешь умнее, то тоже перестанешь их задавать, – перебил ее Карел. – Насколько мне известно, ходят слухи, что Девлин – ключ к победе над Джорском. Доставим его в целости и сохранности, и нас щедро наградят.

– За те деньги, что ты мне платишь, я готова мать родную продать, да еще всех друзей в придачу, – снова рассмеялась она.

По мере того как похитители удалялись от повозки, Девлин слышал голоса все глуше. Он выждал еще несколько мучительных мгновений, пока не убедился, что они не вернутся. Потом повернул голову влево, чтобы его стошнило.

В такой позе сделать это было непросто, так как он даже голову мог повернуть с трудом, но организм спешил избавиться от отвратительного варева. В конце, когда в желудке уже ничего не осталось, кроме кровавой желчи, Девлин обессиленно раскинулся на деревянном полу.

Несколько глубоких вдохов. Запах стоял тошнотворный, но Девлин постарался не обращать на него внимания. В голове все еще стоял дурман, часть зелья уже успела подействовать.

Его охватила злость. Девлин выгнул правую руку, изо всех сил сжал три пальца вместе и потянул руку из кандалов. Бежать! Нужно бежать. Такого шанса больше не представится. И если верить тому, что он услышал, сейчас это крайне необходимо. Загадочный принц, кем бы он ни был, считал Девлина залогом непобедимости Джорска. Он – Избранный и поэтому не допустит поражения своей страны. Освободится или умрет, но не сдастся.

* * *

Драккен перебирала в уме возможные варианты развития событий. Она не трусиха и не предательница. Она достойная женщина, которая все свои силы отдает защите жителей Кингсхольма и верна клятвам. Осторожность и трусость – не одно и то же, а проявлять осмотрительность не значит быть изменницей.

Капитан Драккен подготовилась к визиту, но когда она вошла в банкетный зал и увидела короля, сидящего на возвышении в окружении своих прихлебателей, ее уверенность поколебалась. Придворные беспечно разговаривали, словно ничто в мире не могло их потревожить, и капитана охватила волна ненависти. Только выработанная годами привычка заставила ее отсалютовать королю, затем она протиснулась сквозь толпу к своему обычному месту на краю центрального стола.

Король нахмурился, то ли сердясь на ее опоздание, то ли показывая, что она в немилости. Драккен обменялась приветствиями с теми, кто уже занял места за столом, пока слуги расставляли подносы с рыбой. Значит, наступило время второй перемены блюд. Неудивительно, что король разозлился.

Драккен сделала вид, что занята трапезой, однако глазами бегло окинула зал. Собрался почти весь двор, в зале почти не осталось свободных мест. За столами теснилось столько народу, что слугам приходилось поднимать блюда с яствами высоко над головой, чтобы никого не задеть.

Она увидела Сольвейг, которая оживленно беседовала с Дженной, помощницей посла Магахарана. За последние несколько недель Сольвейг демонстративно отдалилась от сторонников Девлина, хотя мало кто поверил в перемену ее убеждений. Реформаторы, поддерживавшие Избранного и разделявшие его радикальные взгляды, теперь держались как можно ближе друг к другу, всех их в знак немилости разместили в дальнем конце зала, подальше от королевского трона. Пришлось напрячь зрение, чтобы рассмотреть сидящих в углу зала. Там, у выхода для слуг, Драккен увидела лорда Рикарда, однако место леди Фалды пустовало. Все внутри сжалось от дурного предчувствия, хотя она и пыталась убедить себя, что, видимо, леди Фалда захворала. Как-никак пожилая женщина не раз жаловалась на здоровье.

Либо она очень больна, либо безрассудно смела, раз решилась не появиться на еженедельном дворцовом обеде. Олафуру нравилось, когда его придворные были на виду. Отсутствующих подозревали в неуважении, а по нынешним временам король вообще мог подумать, что нерадивый придворный замышляет против него заговор.

Оставалась и еще одна причина для отсутствия леди Фалды. По крайней мере десять придворных пропали из поля зрения. Некоторых – например, лорда Бранстока, – арестовали, многие просто исчезли. Мало у кого хватало храбрости задавать вопросы, ведь теперь уже всем стало известно, что дворцовые подземелья больше не пустуют.

В желудке неприятно заурчало. Хотя рыба была съедена лишь наполовину, слуга забрал тарелку и заменил блюдо жарким из дичи с гарниром из зимних овощей. Мясо птицы было жестким, а овощи в основном состояли из волокон, однако все-таки лучше, чем еда, которой питались большинство жителей Кингсхольма, поэтому капитан Драккен съела почти все, пересилив неприязнь к окружавшим людям.

Она услышала девичий смех и, обернувшись к помосту, увидела принцессу Рагенильду. Она улыбалась графу Магахарану. На принцессе был официальный бальный наряд с сапфировым ожерельем и серьгами. В таком одеянии она выглядела старше своих одиннадцати лет.

Все знали, что украшения – подарок посла Сельварата, которого в последнее время можно было постоянно видеть при дворе. Он повсюду сопровождал короля, регулярно обедал с августейшими особами, словно был близким родственником или одним из главных советников короля. Неприкрытый интерес посла к принцессе не сулил ничего хорошего ни ей, ни ее будущему.

Драккен перевела взгляд на короля Олафура, который как раз в этот момент подозвал слугу, чтобы тот наполнил его кубок вином. «Убийца!» – с ненавистью подумала она и тут же отвела глаза, чтобы он не заметил в них укора.

Настоящий герой не стал бы сидеть за этим столом, давясь щедрым королевским угощением. И не важно, что король не сам нанес удар кинжалом, а приказал это сделать своим приспешникам. Так или иначе, именно он виноват в смерти человека, который готов был жизнь отдать во имя защиты страны от угрожавших опасностей. Он убил Избранного и тем самым пренебрег милостью богов и верностью своего народа.

Много лет прошло с тех пор, как Драккен утратила веру в легенду об Избранном. Она перестала верить, что боги выбирают одного человека, своего помазанника, и даруют ему храбрость и искусство, необходимое для защиты королевства. Девлин все перевернул и заставил ее снова поверить, словно ребенка, который слушает легенды у костра. Он убедил ее, что смелость и твердые убеждения творят чудеса.

Будь Девлин на ее месте, он бы не сомневался, как поступить. Он бы бросил вызов королю Олафуру прямо перед лицом всего двора, зная, что сила убеждений послужит гарантией победы.

Капитана подмывало пойти по простому пути. Объявить во всеуслышание о подлом деянии короля Олафура и призвать придворных к свершению правосудия. Освободиться от жизни во лжи и от клятвы верности человеку, которого теперь презирала.

Смелый, но безрассудный поступок, и уж ей-то было хорошо известно, что король не ответит на вызов. Он просто прикажет арестовать ее, и за исключением горстки преданных стражников никто и пальцем не пошевелит, чтобы встать на ее защиту. Любые заявления будут восприняты как безумство буйно помешанной. Если она хочет умереть, то таким образом быстро добьется своей цели, но вряд ли поможет кому-то еще.

Драккен нужны доказательства. Доказательства того, что Девлин мертв и что король Олафур приказал его убить. Лишь тогда она обретет сторонников при дворе. И если найдется достаточно приверженцев, вместе они свергнут Олафура.

Однако даже эта стратегия таила в себе опасность. Рагенильда всего лишь ребенок и не сможет принять корону. Значит, необходимо назначить регента. Даже если все придворные объединятся, чтобы низложить Олафура, они не смогут прийти к единодушному решению относительно кандидатуры временного правителя. Как следствие – угроза гражданской войны, а в такие трудные времена, когда королевство в опасности, конфликты просто недопустимы. Враги наступают со всех сторон, перемирие с Сельваратом таит в себе столько же угрозы, сколько пользы, по крайней мере об этом ее предупреждала Сольвейг.

Какие из ее обязательств важнее? Капитан Драккен поклялась в верности королю, но она также дала обет служить делу справедливости. Что же лучше: иметь продажного короля и единое государство или исполнить свой долг, добившись справедливости любой ценой. Служить она могла либо королю, либо правосудию. Придется нарушить одну из клятв.

С возгласом досады Драккен бросила наполовину обгрызенную ножку на тарелку.

– Цыпленок пришелся не по вкусу? – спросил капитан Карлсон. Он перегнулся через стол и заговорщически подмигнул. – Я тоже нахожу, что он жестковат.

Капитан был главным адъютантом маршала Ольварсона, поэтому она прекрасно понимала, что все сказанное немедленно донесут маршалу, а потом ее слова дойдут и до королевских ушей. Даже самые невинные замечания могли истолковываться в искаженном свете.

Капитан Драккен сморщилась, будто от боли, и принялась демонстративно потирать нижнюю челюсть.

– Зуб болит, – пояснила она, – разгрызала орех, да и сломала его. Аптекарь дал мазь, только черт меня подери, если от нее есть хоть какой-то толк.

Карлсон снова откинулся в кресле, сразу потеряв к ней всякий интерес.

– Сочувствую, – бросил он, ища среди сидящих за столом придворных кого-нибудь, более достойного внимания.

– Пожалуй, я лучше пойду, все равно не могу прожевать больше ни кусочка, – проговорила капитан Драккен, вставая. Она кивнула придворным. – Пусть оставшимися яствами насладятся те, кто может.

Гости не поняли скрытого смысла слов Драккен, многие даже не заметили ее ухода.

Она с облегчением вздохнула, только когда вышла в холл. Ее все еще трясло от напряжения, тяготила необходимость все время притворяться. Как долго она сможет выдерживать постоянный стресс? Еще несколько таких вечеров, и нервы не выдержат.

* * *

Время шло. Часы – или только минуты, которые казались часами. Весь мир вокруг Девлина сжался до нескольких дюймов металла, пока он старался освободиться. Все остальное не имело значения: ни жжение в израненных руках, ни боль в груди из-за треснувших ребер. Даже гадкий запах рвоты не мог отвлечь его.

В крови еще оставалось немного снадобья, поэтому голова была как в тумане, а мысли блуждали среди обрывков воспоминаний. Вот он в Дункейре, умирает от полученных в бою с кошками-убийцами ран… Главный дворец Джорска, из раны на руке хлещет кровь, а он стоит над трупом предателя герцога… Стивен не бросил его, даже когда речное чудовище сдавило Девлина своими мощными челюстями… А вот капитан Драккен отчитывает его за то, что не пришел с докладом. Постепенно ее образ рассеивается, и теперь ему выговаривает король.

Воспоминание о короле Олафуре только распалило Девлина, хотя в таком состоянии он никак не мог определить причину гнева. В сущности, Девлин больше не помнил, ни где он, ни что с ним произошло. Ослабевший за время плена, он время от времени впадал в сонный дурман, только Джеас не давал ему покоя. Девлина жгла единственная мысль. Бежать! Все остальное не имело значения.

Он продолжал вытягивать правую руку из кандалов, и когда она наконец выскользнула на свободу, испытал что-то похожее на шок. В темноте трудно было разглядеть, насколько сильно повреждена кисть, однако пальцы двигались послушно.

Девлин перекатился на правый бок и ощупал оковы, стискивающие левое запястье. Они были скользкими от крови. Кроме того, в отличие от кандалов на правой руке оковы оказались изготовлены на совесть. Этот браслет ему не снять. Возможно, получится взломать замок, если, конечно, удастся найти что-то металлическое. Все это займет много времени, да и правая рука скорее всего не годится для такой работы.

Девлин ощупывал пальцами цепь, пока не нашел место, где она крепилась металлической скобой к полу. Девлин обнаружил стальное основание. Оказалось, что, пытаясь освободиться, он уже частично вырвал звенья из деревянного настила.

Девлин намотал свободный кусок цепи на правую руку и потянул изо всех сил. Все тело дрожало от усилий, он тяжело дышал. Потом закружилась голова, а перед глазами поплыли звезды. Несмотря ни на что, Девлин продолжал тянуть, пока наконец с громким металлическим скрежетом скоба не выскочила из пола.

Он откинулся на спину, ожидая, что поднимется тревога. Однако не раздалось ни одного голоса, и он с облегчением понял, что его усилий никто не заметил. Либо все спят, либо слишком беспечны, чтобы обращать на узника внимание.

Девлин осторожно намотал короткую цепь на левую руку, стараясь предотвратить лязганье металла. Если потребуется, можно воспользоваться цепью как оружием. Он сел на пол и начал изучать путы на ногах. Кандалы на щиколотках были соединены цепью. В отличие от наручников они открывались без ключа, поэтому справиться с ними было минутным делом.

Теперь пора бежать. Предчувствие свободы прояснило мысли, и Девлин сумел критически оценить обстановку. Он находился в лагере, охраняемом неизвестным количеством стражников, с некоторыми из них, возможно, придется вступить в схватку. У Девлина не было ни воды, ни пищи, он не имел ни малейшего представления, где находится. Не знал он и того, как местные жители относятся к Избранному. Придется обойтись без плаща и сапог, а единственным оружием, которым он располагал, станет цепь с тяжелой железной скобой на конце. Даже если ему удастся сбежать, не зная своего местонахождения, есть риск двигаться в сторону врагов, а не от них.

Однако выбора не оставалось. Он вспомнил слова лорда Карела, который сказал наемнице, что Девлин – ключ к Джорску. Он Избранный, и его обязанность – защитить Джорск любой ценой. Лучше погибнуть, стараясь добыть себе свободу, чем поставить под угрозу безопасность людей, которых он поклялся защитить.

Беглый взгляд наружу помог определить, что вход расположен прямо напротив центрального костра, поэтому Девлин пополз к противоположному краю повозки. Здесь кожаный навес удерживался на месте с помощью деревянных крючков. Девлин выдернул несколько из них и, приподняв навес, выглянул из фургона.

В сером предрассветном свете Избранный увидел, что находится на поляне, окруженной елями. Он мог очутиться в любой части северного Джорска или даже в Нерискаате. Преследователи решат, что беглец направился на юг, поэтому сначала он пройдет немного в северном направлении и поищет ориентиры.

В поле зрения никого не появлялось, не слышал он и движения в лагере. Осторожность подсказывала, что нужно выждать и выбрать подходящий момент, только времени на это не хватало. Скоро рассветет, и лагерь зашевелится, а тюремщики вернутся в повозку с новой порцией зелья.

Девлин приподнял полог, перекинул ноги через край повозки и соскользнул на землю. Колени подогнулись, и ему пришлось ухватиться за край фургона, чтобы не упасть. Ноги свело судорогой, как это бывает, когда восстанавливается кровообращение. Девлину снова захотелось узнать, сколько же времени он провел в плену под действием дурманящего зелья, не ведая о происходящем.

Вдалеке послышалось приветствие, и Девлин понял, что нужно поторопиться. Он оторвался от повозки и, волоча ноги, побежал к краю опушки.

Не успел он сделать нескольких шагов, как поднялась тревога.

– В ружье! Тревога! – послышался крик.

Остальные присоединились к общему шуму, но говорили на непонятном Девлину языке.

Он пытался заставить ослабевшее тело двигаться быстрее, однако все усилия оказались безрезультатны, и он упал на одно колено. Когда Девлин нашел в себе силы подняться, его уже окружили.

Стражников было по меньшей мере шестеро, судя по лицам – всякий сброд, продажные наемники. Кое-кто был полуодет, и тем не менее о твердости их намерений говорили обнаженные острые мечи.

Девлин медленно повернулся кругом в поисках бреши в рядах противников и не нашел ее. Напротив, стражников становилось больше, кольцо сомкнулось, и вскоре его окружала стена из холодной стали. Они не делали попыток напасть на него, а просто теснее сжимали кольцо окружения.

– Встань на колени, подними руки, и тебя никто не тронет, – сказал один из мужчин на диалекте торговцев с сильным акцентом.

– Нет, – покачал головой Девлин.

– Честью клянусь, вам никто не причинит вреда, – обратился к нему лорд Карел.

Девлин обернулся и оказался лицом к лицу со своим тюремщиком.

– Клянусь честью моего рода, – повторил тот.

Легковерный человек поддался бы на уговоры. Однако Девлин был не из тех, кто полагается на слово чести дворянина.

– А как насчет принца? Ваше слово обяжет и его сдержать это обещание? – спросил Девлин.

Карел сердито нахмурился и уже собрался открыть рот, но Девлин не стал выслушивать лживые выдумки, которыми тот намеревался его пичкать. Вместо этого он сделал шаг влево и, выпуская из рук тяжелую скобу, описал цепью широкую дугу. Находившиеся поблизости наемники инстинктивно сделали шаг назад, как только Девлин приготовился к бою.

Скорее по счастливой случайности, нежели благодаря мастерству, ему удалось зацепить меч одного из наемников, и, резко потянув цепь на себя, он его разоружил. Времени нагнуться и подхватить меч не было. Когда противники сомкнули ряды, Девлин заметил, что некоторые из солдат удачи вооружены дубинами, а не мечами, – явный признак того, что беглеца собирались брать живьем и хотели избежать риска неосторожного убийства.

Однако живьем не означало невредимым, понял он, когда почувствовал резкий удар сзади по левой ноге. Всего лишь царапина, как и все последующие. Он оказался в одиночестве среди десятка воинов, и удары посыпались со всех сторон. Тогда Девлин перекинул цепь в правую руку, замахнулся и накинул ее петлей на шею женщины, по неосторожности оказавшейся в пределах досягаемости. Он дернул изо всех сил и услышал, как хрустнула ее шея. Тело мертвым грузом повисло на его руках, потянуло вниз. Пока Девлин безуспешно пытался отделаться от трупа, тяжесть другого тела внезапно придавила его со спины. Чьи-то руки сомкнулись на шее. Враг начал душить его, и в глазах у Девлина потемнело. Легкие готовы были разорваться от недостатка воздуха, тем не менее, даже когда он упал на колени, давление не уменьшилось. Он почувствовал, что умирает, и, погружаясь в черноту, ощутил странное удовлетворение.

Он выполнил свой долг. Враги не смогли использовать его против Джорска. Темнота поглотила Избранного.