Текст книги "Честь Девлина"

V

Они выехали из Кинсхольма на рассвете. Чтобы не привлекать внимание возможных преследователей, не было ни провожающих, ни особых церемоний. Даже стражам у восточных ворот было приказано не отдавать формального приветствия, чтобы отряд Девлина смог смешаться с другими путниками, торопящимися домой до наступления зимы.

Нильс Дидрик принялся разминать руки в кожаных перчатках для верховой езды, пытаясь согреть их. Он явно чувствовал дыхание зимы. Серые тучи над головой грозили дождем, а камни мостовой под копытами коней покрылись инеем. Не самая добрая примета для начала путешествия. Очень скоро облака принесут снег и лед. А вот где же тогда будут усталые путники?..

Холод на улице вполне соответствовал ледяному молчанию, царившему в небольшом отряде. Девлин сказал не более десятка слов, когда они готовились к отъезду, и с тех пор – ничего. Даже всегда жизнерадостный Стивен воздержался от своего обычного трепа из уважения к мрачному настроению предводителя.

На улицах же, напротив, было людно и шумно. Фермеры приветствовали друг друга, везя полные тачки или въезжая на груженых телегах с остатками урожая, чтобы продать их на рынке в Кингсхольме. Рабочие и служащие, живущие за пределами городских стен, болтали меж собой, отправляясь по делам. Куда менее мощный поток путешественников тянулся на восток. Ярко одетые посланники на лошадях, везущие письма знати. Может статься, здесь была даже парочка придворных, задержавшихся в столице и стремящихся вернуться домой до первых снегов.

Дидрик внимательно вглядывался в толпу, хотя и не замечал ничего необычного. Обернувшись, он увидел лишь Стивена в нескольких шагах от себя, ведущего в поводу вьючную лошадь. Все, казалось, идет как надо, но офицер не мог отделаться от чувства тревоги.

Глубоко вздохнув, лейтенант велел себе перестать нервничать. Они еще находились неподалеку от внешних стен, в пределах которых нечего страшиться. Причин для беспокойства нет.

И все же он не мог не бояться. До прошлой весны ему не случалось оказываться за пределами десятка лиг от Кингсхольма. А теперь придется проехать через все королевство в Дикие земли Дункейра. В места, где люди говорят на другом языке, а опасность может явиться в незнакомом ему облике, так что и распознать ее не удастся, пока не станет слишком поздно.

Прошлой весной у него хотя бы был отряд верных стражей во главе с Миккельсоном и пусть несколько сомнительное, но все же прикрытие королевской армии. Два десятка клинков обеспечивали безопасность Избранного, и то они едва не сплоховали. А на сей раз он один. Хотя никто не усомнится в храбрости Стивена, в душе тот менестрель. Ему не хватает инстинктов, позволяющих почувствовать опасность или настроение враждебной толпы. В сражении Стивен может хорошо себя показать, однако его легко застать врасплох.

Кроме того, есть проблемы и с самим Девлином. У него инстинкты воина и врожденная осторожность, которая уже не раз спасала ему жизнь. Только это было до дуэли, на которой воину искалечили руку. И до того, как проклятая картина ввергла его в бездну черного отчаяния. Теперь, если на Девлина нападет наемный убийца, он вполне может с радостью принять смерть.

А долг Дидрика – охранять Избранного, пусть даже вопреки его желанию. Это поручение лейтенант не доверил бы никому. И все же невольно он желал, чтобы ему позволили взять с собой хотя бы одного верного стражника. Чтобы тот прикрывал им спину. Ведь даже величайшим из воинов хочется спать.

– За нами следят, – проговорил Девлин, пробуждая Дидрика от размышлений. – Я насчитал троих. Один едет перед нами, а за нашей спиной двое фермеров на телеге.

Девлин остановил коня, и лейтенант вынужденно натянул поводья. Обернувшись, Дидрик вгляделся в толпу, заполонившую улицу за ними. Телегу разглядеть удалось, а сидящего на козлах – нет, так что пришлось привстать в стременах. Через некоторое время толпа расступилась, и возница стал виден.

– Всадник перед нами – это Бехра, я узнал его силуэт и позорную посадку на коне. А вот что это за парочка позади? Твои люди? Или чьи-то еще? – спросил Девлин. В голосе звучало лишь любопытство, но Дидрик понимал, что его ждут неприятности.

Ну по крайней мере с наблюдательностью у Девлина все в порядке.

– Наши.

Стивен поравнялся с ними, и Избранный жестом велел ему выехать вперед.

– Я приказал, чтобы у нас не было эскорта, – проговорил Девлин. – Я неясно выразился? Или ты решил, что можешь больше не слушаться моих приказов?

Дидрик нервно сглотнул.

– Это не эскорт. Им приказано следовать за нами сегодня, чтобы попытаться выяснить, не интересуется ли кто-нибудь нашим отъездом. Если все будет в порядке, завтра они вернутся в столицу.

– И чья это была идея?

– Моя, – ответил Дидрик. Он знал, что лгать Избранному бесполезно. – Капитан Драккен одобрила. В качестве предосторожности.

Девлин покачал головой.

– Если я заметил наблюдателей, заметят и другие. А что до риска, так если кто-то и вправду следит за нами, вряд ли они сделают глупость и нанесут удар здесь, пока мы находимся в пределах видимости стен Кингсхольма.

– Они не смогут напасть, если потеряют след, – возразил Дидрик. – И чем больше расстояние между нами и Кингсхольмом, тем труднее снова отыскать нас.

– В таком случае им останется лишь отправиться в Дункейр. Через горы ведет лишь несколько проходов. Если поставить на всех наблюдателей, нас будет несложно найти. Пока же мы здесь, они не станут нападать.

«Мне бы его уверенность», – подумал Дидрик.

– А почему?

– Этот поход – подарок моим врагам. Им удалось убрать меня с пути, не пролив ни единой капли крови. Я куда полезнее для них в роли дурака, отправившегося на бесполезные поиски. Если же я погибну, из меня можно сделать мученика. Они не захотят рисковать, убивая Избранного. По крайней мере пока я достаточно близко от столицы, чтобы об этом можно было узнать.

– А когда мы доберемся до твоей родины?

– Дункейр – другое дело. – Девлин посмотрел на едущего впереди Стивена. – Для кейрийцев жизнь нашего менестреля священна. Нам же с тобой нельзя терять бдительности. Если мне удастся вернуть меч, мы окажемся в большой опасности. Найдется немало людей и в вашем, и в моем народе, которые не пожелают возвращения Сияющего Меча в Джорск.

Это не приходило Дидрику в голову. Он думал только о том, как бы добраться до Дункейра и отыскать утерянный клинок. Ему было известно о многих врагах, которых Девлин нажил в Джорске и в странах, пытающихся покорить королевство. Оказывается, неприятелей ему хватает и в его собственной земле.

– Может быть, ты забыл еще о чем-нибудь мне рассказать? – начал Девлин. – Потому что если я узнаю, что ты меня обманул…

– Нет, – твердо выговорил Дидрик. – Клянусь моей присягой, никакого обмана я не замыслил. Я приказал наблюдать за нашим отъездом, но это все. Остальное тебе известно.

Девлин встретился взглядом со своим помощником, и тот заставил себя спокойно посмотреть в глаза Избранному. Потом воин кивнул, и Дидрик понял, что ему поверили.

– Преступи мою волю еще раз – и мигом отправишься обратно, – посулил Девлин.

– Понимаю, – отозвался лейтенант. Однако обещать, что никогда не ослушается приказа своего начальника, он не стал. В конце концов, его забота – безопасность Избранного. Так что придется защищать Девлина – в том числе от самого себя.

Страхи Дидрика оказались необоснованными, и первый день пути прошел без приключений. Стражи вернулись обратно в столицу. Лейтенант не терял бдительности, хотя и не заметил, что кто-то следит за ними. Это, впрочем, не означало, будто опасности нет. Напротив, недруги могли отправить вперед вестников, чтобы подготовить засаду. Впрочем, судя по всему, Избранный был прав, предполагая, что вблизи от Кингсхольма ничего не случится.

Девлин по-прежнему держался замкнуто, обращаясь к Дидрику только по необходимости. Сначала лейтенант подозревал, что Избранный не простил ему нарушения приказа насчет эскорта, но потом подметил, что со Стивеном тот обращается с той же холодностью. Сложно сказать, обижался менестрель или нет; в любом случае он оставался неизменно жизнерадостен.

В отличие от их прошлого путешествия Девлин не настаивал на том, чтобы продолжать движение после захода солнца и отправляться в путь еще затемно. И все же чувство, что следует торопиться, не покидало друзей, и в любую погоду они выезжали с рассветом и редко останавливались до темноты.

Начало пути проходило по одной из основных южных дорог, по которой много ездили, и даже в самых маленьких деревнях была гостиница, готовая приютить путников. В больших городах трактирщики, привыкшие к благородным гостям, спокойно относились к приезду Избранного. А вот в деревушках он производил фурор, и хозяева гостиниц старались предложить прославленному лорду самое лучшее. Дидрику постоянно приходилось убеждать их, что Девлин предпочитает простоту и не любит церемонии.

Сегодня они двигались куда медленнее из-за сильного дождя и с наступлением ночи разбили лагерь неподалеку от дороги. Луна спряталась за тучи, и продолжать путь во тьме было слишком опасно. Дидрик напоил коней в маленьком ручейке и задал им зерна, пока Стивен с Девлином ставили палатку. Хоть и не без труда, но их предводителю удалось развести костерок на опушке, вскипятить воду и сделать горячую каву, чтобы было чем запить вяленое мясо и сыр.

Когда дождь прекратился, путники уселись вокруг костра и принялись за еду.

Стивен прислонился спиной к дереву, вытянув ноги в сторону костра. В правой руке он держал сыр. Поглядев на него с некоторой тоской и вздохнув, менестрель откусил кусок.

– Разбаловался ты от ночевок в гостиницах, – заметил Дидрик, улыбаясь. – Забыл, что значит путешествовать по диким местам.

Честно говоря, и сам Дидрик отнюдь не радовался еде всухомятку, но прожевал свою долю без лишних жалоб. Равно как и Девлин. Неожиданно лейтенант подумал, что тот вообще никогда не жаловался на пищу. Совсем никогда.

Было известно, что Избранный очень любит эль из Дункейра и презирает большинство вин. Впрочем, если он и находил джорскианскую еду такой же странной, как и напитки, то никогда об этом не говорил.

– Мне приходилось путешествовать в куда более тяжелых условиях, – заметил Стивен. – А прошлой весной, когда мы отправились в Коринт, разве хоть слово жалобы сорвалось с моих уст? Я даже ел стряпню Ольги, что немалое испытание для любого человека.

Дидрик невольно сглотнул, припомнив странную, жирную, полусырую, полупригоревшую еду. По походным правилам полагалось готовить по очереди, однако Ольга была примером того, почему из каждого правила должны быть исключения.

– И я не вижу причин, почему бы не останавливаться в гостиницах, раз уж провидение расположило их на нашем пути. А также почему не предпочитать горячую еду холодной, – продолжал Стивен.

– Здесь по крайней мере нас никто не беспокоит, – в первый раз за вечер заговорил Девлин. – Не являются толпы любопытных, не раболепствуют слуги, прислушивающиеся к каждому твоему слову с открытым ртом, так что вскоре становится невозможно думать.

– Ну нельзя же их винить. Разве часто таким городкам выпадает случай принимать в гостях героя? – спросил Стивен.

Дидрик поморщился, зная, как не любит Девлин, когда ему напоминают о подвигах.

– И за это я могу винить только твоих собратьев, – сказал воин. – Если я еще раз услышу, как дети на улицах распевают про то, как рука Хаакона направляла клинок…

– Я не имею к этому никакого отношения, – возразил Стивен, возводя к небу руки. – Эта песня плохо написана. Рифмы едва прослеживаются, хотя мелодия легко запоминается. Если бы я взялся писать песню про поединок…

– Мне случалось слышать твои сочинения, – продолжал Девлин, едва заметно улыбаясь. – Какие там были слова? Сердце волка? Мужество львицы?

Стивен вспыхнул и опустил лицо.

– У меня есть куда лучшие.

– И будет еще немало. Но только не про меня. – Избранный обернулся к Дидрику и спросил: – Сколько лиг мы сегодня проехали? Четыре?

– Ближе к пяти, – отозвался тот. Как королевский тракт, Южная дорога была вымощена камнем, что было настоящим благословением для путников. Даже сегодняшний дождь не особо сильно замедлил друзей. Они собирались преодолеть шесть лиг и, несмотря на непогоду, проехали почти пять. Настоящие сложности ожидают впереди, где придется свернуть с королевского тракта и двинуться по проселочным дорогам, которые раскисают от дождя, превращаясь в сплошную грязь. Стоит ударить холодам, и колеи покрываются корочкой льда так, что и всаднику, и лошади приходится проявлять величайшую осторожность.

Но сегодня не стоило беспокоиться об этом. Пока ясно, что следует делать.

– Я, пожалуй, лягу, – сказал Дидрик. – Стивен, ты разбудишь меня ко второй страже?

– Сегодня и я могу побыть вторым. Необязательно тебе всегда брать охрану на себя, – предложил менестрель.

– Я привык, – отозвался лейтенант.

Непросто караулить ночью, если путников всего трое. В длинном походе, когда днем не делаются передышки, укороченная ночь начинает изматывать путешественников, высасывая силы и лишая рассудительности. Ночуя в гостиницах, друзья выспались, однако Дидрик слишком привык жить в городе, чтобы чувствовать себя спокойно под открытым небом. В диких местах путников неизбежно подстерегают опасности. Грабители не прочь поживиться за счет неосторожных, да и звери не особенно любят людей. Надо быть настороже, решил лейтенант, и Девлин с ним согласился.

У них уже выработался определенный порядок. Стивен брал на себя первое дежурство, обычно самое простое. Вторая стража была наиболее сложной, поскольку приходилось вставать, поспав пару часов, потом бдеть и еще раз ненадолго смыкать глаза, перед тем как отправиться в путь. К счастью, годы службы в рядах королевской стражи позволили Дидрику привыкнуть к ночным дежурствам и выработали у него привычку спать когда и где можно.

Девлину доставалось последнее дежурство, в темные предутренние часы, когда в мире царила тишина. Он сам выбрал его, может быть, потому, что ему нравилось одиночество бодрствующего, когда все вокруг спят.

Дидрик нырнул в низкую палатку, сел на вещи, стянул сапоги и положил меч так, чтобы до него можно было легко дотянуться. Потом он завернулся в заранее расстеленное одеяло. Снаружи донесся звон посуды – кто-то убирал остатки еды.

Устраиваясь поудобнее, чтобы заснуть, он услышал голос Стивена:

– Девлин, можно задать тебе вопрос?

Несколько мгновений тишины, а потом воин сказал, явно присев на землю:

– Задавай, и там видно будет, отвечу я или нет.

– Историю о захвате Дункейра я узнал, когда был еще мальчишкой, запомнил песни, дошедшие до нашего времени. Мне никогда не приходило в голову сомневаться в них. До этого момента.

Стивен говорил негромко, так что Дидрику пришлось напрячь слух.

– И? – резко спросил Девлин.

– Ты говоришь, что дорога будет непростой, и я невольно задумался: как принц Торвальд и лорд Зеймунд умудрились провести целую армию через границу в горы, не встретив серьезного сопротивления? И почему твой народ так быстро сдался? Кажется, только Иннис дал отпор врагу. Чем больше я об этом думаю, тем меньше понимаю, как подобное могло случиться. Ты бы не опустил руки настолько скоро.

– Не стоит судить весь народ по одному человеку, – отозвался Девлин.

– Может быть. Но кейрийцы наверняка описывают завоевание по-другому. Ведь я прав?

– Да.

– Ты не расскажешь мне, как было дело? Или мне придется ждать до Дункейра, чтобы узнать правду из уст незнакомцев?

Последовала тишина, и как только Дидрик решил, что Девлин не собирается отвечать, тот заговорил:

– У нас правят совсем не так, как у вас. Точнее, правили. – Голос воина был негромким и звучным. – Главы знатных семейств собирались раз в семь лет, чтобы избрать одного из них всеобщим правителем. В те дни царила королева Изобель Белоплечая. Ее семья долго ждала, пока одна из их рода будет наречена высокой королевой. Они наслаждались обретенным почетом, а Изобель правила достаточно мудро и через семь лет была избрана повторно. На сей раз власть ударила ей в голову, и, злоупотребляя своими полномочиями, она приобрела немало врагов. Когда приблизился конец второго срока царствования, все понимали, что Изобель больше не выберут.

– И тогда произошло вторжение, – предположил Стивен.

– Нет, тогда Изобель пригласила иноземную армию, – возразил Девлин. – Она назвала ее мирным посольством, прибывшим обсудить совместный поход через Бескрайние горы, чтобы исследовать легендарные земли по ту сторону. Жители Альварена украсили ворота, растворили двери и поняли правду слишком поздно. Они сами впустили врага. Изобель приветствовала своих тайных союзников и приказала кейрийцам подчиниться новым господам. Низины быстро пали, потому что река не в силах остановить армию. Горный народ сопротивлялся дольше. Иннис был на юге и успел получить вести о вторжении до того, как враг приблизился. Горожане вступили в бой, и их судьба тебе известна.

– Неужели не было сопротивления? А что случилось с людьми, бежавшими от захватчиков или отправившимися в горы? Не мог же Иннис быть единственным городом, взявшим в руки оружие?

– Армия укрепила границы, и когда войска отправились занимать города и села, большинство сдалось. Что же до сопротивления, у нас были куда более важные дела. Может, джорскианцы и вторглись в наши земли, но все знали – в случившемся виновата Изобель.

– Что произошло?

– Ее убили, когда не прошло и недели с того момента, как она приветствовала принца Торвальда в Альварене. Знатные семьи объявили кровную месть ей и ее роду, и воцарился хаос. У нас не было времени сражаться с джорскианцами, потому что все резали друг друга. Это продолжалось до тех пор, пока не осталось в живых никого, кто был в родстве с Изобель.

– Ни одного человека? – удивленно переспросил Стивен.

– Ни близких, ни далеких родичей, ни даже детей кузины ее кузины. Все были убиты, от младенцев до стариков. Многие знатные семьи потеряли в этой усобице своих родичей. С обеих сторон погибли сотни. И теперь у нас шесть знатных семей вместо семи.

Дидрик невольно вздрогнул, лежа под одеялом. Такая кровная месть превосходила все, что он только мог представить. Продолжать усобицу долгие годы – сколько же требуется ненависти и непоколебимой решимости? Еще лейтенанту стало не по себе от осознания того, что и Девлин способен на такое возмездие. Избранный уже безжалостно пожертвовал собственной рукой, чтобы сразить врага.

Один такой человек опасен. Целая провинция, разделяющая взгляды Девлина, – сущий ночной кошмар. И все же они отправляются именно туда.

Дидрик задумался о том, какие еще сюрпризы готовит для него Дункейр.

VI

Судя по всему, Стивена потрясла история о том, как Изобель встретила свою смерть. Во всяком случае, больше вопросов он не задавал. Девлин допил каву и пожелал менестрелю доброй ночи, затем заполз в низкую палатку через узкий вход и завернулся в одеяло. Увы, сон не спешил прийти. Вместо этого воин лежал и слушал ровное дыхание Дидрика и потрескивание огня в костре, который, судя по всему, немного поворошил менестрель. Избранному показалось, что не успел он сомкнуть глаз, как пробудился от шепота Стивена, поднимающего лейтенанта на дежурство. И хотя музыкант заснул очень быстро, Девлину не удавалось даже задремать.

Он попытался приказать себе спать, но тело не слушалось, и пришлось оставить эту мысль. Девлин медленно сел, стараясь не разбудить Стивена неосторожным движением, натянул сапоги, потом прихватил плащ. Приподняв левой рукой секиру, он вылез из палатки.

Дидрик удивленно посмотрел на показавшегося воина.

– До твоего дежурства еще несколько часов, – проговорил он. Хотя звезды скрылись за облаками, долгие годы службы в королевской страже выработали у Дидрика чувство точного времени, даже если не видно ни солнца, ни звезд.

– Мне не спится, – объяснил Девлин. – Что толку нам обоим бодрствовать? Лучше ты отдохнешь, пока есть возможность.

Дидрик нахмурился, явно собираясь возразить, но потом, очевидно, передумал.

– Стивен сказал, что кони беспокоились. Может, волка почуяли, – проговорил он нарочито бесстрастно. – А совсем недавно я слышал шуршание в кустах. Какой-нибудь зверь, может быть, олень.

Скорее всего это был просто суслик, возвращающийся к себе в норку после вечерней кормежки. На рыночной площади Дидрик мог с первого взгляда углядеть в толпе карманника, а вот его знание леса оставляло желать лучшего. Такими ночами, как сегодняшняя, когда порывы ветра шуршат опавшими листьями, трудно отличить звук шагов от прочих шумов.

– Разбуди меня, если устанешь, – спокойно сказал он Девлину.

– Обязательно, – пообещал тот, зная, что ни за что не станет поднимать друга с постели.

Избранный дождался, пока Дидрик не устроится в палатке, потом поднялся и обошел вокруг их маленького лагеря. Полянка была небольшая, не шире ста шагов, одной стороной примыкающая к дороге, с трех других окруженная деревьями. Палатку и костер расположили на краю леса, чтобы ветви могли защитить от дождя. Коней привязали ближе к центру поляны, где они могли пощипать траву, если захочется.

Вокруг царила тишина, и как Девлин ни прислушивался, как ни всматривался, ничего подозрительного не заметил. Он вернулся к поваленному бревну, которое путники положили у костра, и прислонил к нему топор. Воин сел спиной к огню, чтобы хорошо видеть дорогу. Ночами вроде этой легко впасть в забытье, увлекшись созерцанием языков пламени.

Прошел час, следом другой. Когда мышцы начало сводить от холода, Девлин поднялся и еще раз обошел вокруг лагеря. Сидеть без дела было неуютно, руки буквально чесались – хотелось найти себе какое-нибудь занятие. Воин потянулся было к топору, решив осмотреть лезвие, потом передумал. Ночная сырость вряд ли пойдет на пользу металлу, да и при тусклом свете костра подточить его как следует не удастся.

А меч лежит вместе с прочими вещами. Девлин по-прежнему брал его с собой, но скорее по привычке, чем для защиты. Хоть он и тренировался при каждом удобном случае, восстановить старые навыки было непросто. Даже при двуручной хватке покалеченная кисть нетвердо держала рукоять, и очень часто учебный бой оканчивался выбитым из рук клинком. Благодаря недюжинной силе и бесконечным тренировкам воин снова мог сражаться боевой секирой, а вот с мечом это не получалось.

До Девлина донеслось тихое ржание, и, обернувшись, он заметил, что серый мерин пробудился. Вьючная лошадь потянула за веревку, привязанную к колу, и разбудила остальных трех коней. Те начали переминаться и выражать недовольство происходящим.

– Огонек, – укорил мерина Девлин. Конюший уверял, что вьючная лошадь – надежное животное, но сейчас она казалась нервной и склонной пугаться теней. Воин поднялся и подошел к лошадям, стараясь успокоить их.

Он погладил мерина по шее, однако тот лишь нервно тряхнул гривой, поводя головой из стороны в сторону.

Девлин полез в карман плаща, чтобы достать мешочек с угощением для лошадей. Когда пальцы нащупали его, легкий ветерок ненадолго стих, и в наступившей тишине раздался отчетливый хруст листвы под стопой человека.

– Дидрик! Стивен! Проснитесь! – закричал воин, поворачиваясь налево. Сквозь деревья на северной стороне полянки он разглядел приближающиеся фигуры.

Девлин развернулся и бросился к костру, кляня себя за глупость. Это надо же – оказаться безоружным!

– Что случилось? – спросил Дидрик.

Времени объяснять не было, поскольку нападающие оставили попытку подобраться незаметно и выскочили на поляну. Двое сразу направились к Девлину.

Тот яростно ухватился за топор. От спешки пальцы стали совсем неловкими, и Избранному едва удалось освободить лезвие секиры от чехла, когда до него добрался первый из нападающих с мечом наготове.

Девлин отбил удар, потом отступил на несколько шагов. Два противника не отставали, расходясь в разные стороны, чтобы с большей легкостью напасть на Избранного.

Раздался звон стали о сталь, и воин увидел, что Дидрик и Стивен выбрались из палатки и схватились с оставшимися двумя воинами. Видимо, те появились с других сторон поляны. Их было четверо против троих, но кто знает, сколько еще врагов таится в лесной тьме?

Самый высокий из двух противников Избранного прыгнул вперед, замахнувшись мечом. Девлин ушел от удара, потом прочертил топором дугу, заставив неприятеля отвести меч в сторону, чтобы секира не расколола изящное лезвие. Не успел Избранный отразить атаку первого мечника, как второй ринулся в бой. Он был левшой и явно не раз тренировался вместе с товарищем – это можно было видеть по точности и слаженности их движений.

Девлин начал потеть, дыхание участилось. Прежде ему не приходилось сражаться сразу с двумя искусными противниками. Секира не самое лучше оружие против длинных мечей, которыми вооружились недруги. Время от времени они заставляли его отступать, а он не мог пробить их оборону.

Он снова выругал себя. Даже одного метательного ножа могло хватить, чтобы переломить ход битвы в свою пользу. Однако он свалял дурака, и теперь в его распоряжении только секира и собственная ловкость.

Боец по левую руку двинулся вправо, стремясь обойти противника и оказаться у него за спиной. Девлин яростно рубанул топором, потом сделал три шага назад, едва не поскользнувшись на мокрой траве.

Он знал, что приближается к границе леса, поскольку атакующие заставили его отступать через всю поляну. Если он хочет расправиться с этими двумя, необходимо сделать это сейчас. Пока его не приперли к дереву.

Девлин рискнул бросить короткий взгляд через плечо и увидел, что Стивен и Дидрик сражаются каждый со своим противником. Скользящий удар, пришедший в правую руку, вернул внимание к опасности, грозящей ему самому. Следующий выпад противника удалось отбить плоской стороной секиры.

Это был странный бой, потому что оба противника Девлина не проронили ни слова. Они не поддразнивали соперника, не подбадривали своих товарищей. Разве что особенно удачные выпады отмечались кряхтением.

Молчание и искусство, с которым они сражались вместе, обличало в них не простых бандитов, а скорее наемных убийц. И все же напавшие выбрали очень неразумную тактику. Мечи – оружие для поединков. Вооружись они крепким луком, могли бы убить Девлина еще у костра, где он сидел, не подозревая об их приближении.

Тактика тактикой, но искусства у них хватало с лихвой. Они даже и не думали слабеть, хотя их противник начал потихоньку выдыхаться.

Стивен коротко вскрикнул. Девлин торопливо отступил на два шага и обернулся. Менестрель лежал на земле возле костра его враг – под ним. Ни один из них не шевелился.

Помочь своему другу воин не мог. Равно как и Дидрик. Лейтенант вместе со своим соперником исчез среди деревьев, но по звону стали о сталь можно было понять, что по крайней мере он жив.

Значит, дело за ним. Девлин поднял перед собой топор, чуть ниже, чем надо, словно у него устали руки. Он крутил им все слабее и слабее, тяжело дыша.

Через несколько мгновений после еще одного, вроде как с трудом отбитого удара мечник по правую руку заглотил наживку. Дождавшись, пока Девлин сосредоточит свое внимание на другом противнике, он рванулся вперед, метя в открытый правый бок Избранного.

Девлин снял правую руку с топорища и выбросил ее вперед, запутав меч врага в своем плаще. Потом довел левой рукой удар до цели, и тяжелая сталь, столкнувшись с изящным лезвием, расколола его. Секира вонзилась в ногу незадачливого убийцы, и тот с криком повалился на землю.

Девлин освободил оружие из раны резким рывком, и воздух оросил фонтан алой крови. Нападавший ухватился за рассеченную ногу обеими руками в тщетной попытке остановить красный пульсирующий поток, с каждым мгновением уносивший жизнь из его тела.

Положение вновь стало равным, и, отбивая удары левого мечника, Девлин ухмыльнулся.

– Чтобы убить меня, требуется большее, чем красивый меч, – проговорил он.

Противник не ответил на подначивание, не удостоив павшего товарища ни единым взглядом. Он снова приближался к Избранному.

— Мой враг мертв, – объявил Стивен где-то за спиной. На душе у Девлина мгновенно полегчало. Он продолжал отбивать все более яростные удары мечника-левши.

– Найди Дидрика, – велел он музыканту.

– Нет, упертый осел, – раздался среди деревьев на северной стороне поляны хрипловатый голос лейтенанта. – С этим я и сам справлюсь.

– Я здесь, – проговорил Стивен, подходя к Девлину справа. Меч менестреля был в крови, равно как и одежда спереди, но если он и был ранен, то не подавал виду. – Споткнулся и упал так, что дыхание перехватило, – пояснил он, возбужденно поблескивая глазами. – К счастью, было кому смягчить наше с мечом падение.

Только Стивен мог умудриться победить опытного наемного убийцу, споткнувшись о корень в темноте. И только менестрелю хватило бы духу шутить над этим. Девлин задумался: в самом ли деле его друг не ранен или просто притворяется, чтобы сбить с толку врага?

Стивен сделал несколько быстрых шагов вправо, стараясь отвлечь на себя мечника, чтобы Девлин мог ударить сзади. Наемник оказался слишком опытным, чтобы попасться на такую уловку, и резко крутанулся так, дабы оказаться спиной к лесу.

Раздался короткий, резко оборвавшийся вскрик. Девлин выждал несколько секунд, но победного клича не донеслось, и он решил, что Дидрик, увы, или мертв, или лежит без сознания.

Стивен бросился на убийцу, однако тот отогнал его серией быстрых выпадов. Видя, что силы менестреля начинают иссякать, Девлин двинулся вперед и, оказавшись на расстоянии удара мечом от противника, поднял топор над головой и нанес сокрушительный удар.

Убийца ушел от него, поднырнув под секиру и перекатившись, словно акробат, и вновь оказался на ногах с мечом в руке.

Потом Девлин заметил движение в кустах за спиной противника.

– Стивен, – негромко бросил он, кивнув головой в сторону, в которой заприметил шорох.

Менестрель кивнул, показывая, что и он заметил неясную фигуру. Потом музыкант облегченно вздохнул, и в тот же миг из леса показался Дидрик.

Его молчание легко объяснялось – лейтенант умудрился подкрасться к убийце незамеченным, и теперь тот был окружен со всех сторон.

– Вам нужна моя помощь? – спросил Дидрик, будто объявляя о себе.

– Он нужен нам живым, – отозвался Девлин, испытывая огромное облегчение.

Убийца быстро обернулся через плечо и обнаружил Дидрика меньше чем в полудюжине шагов за спиной.

– Сдавайся, расскажи нам, кто тебя послал, и я пощажу тебя, – предложил Избранный. В конце концов, эти наемные убийцы всего лишь орудия в руках других. Надо выяснить, кто им платит.

Убийца поднял меч в приветствии, потом мрачно улыбнулся.