Текст книги "Гарем"

– Пожалуйста… пожалуйста, отпусти меня, – взмолилась Эстер. – Я не могу это вынести, пожалуйста…

Халид поднялся, выпрямился, поглядел сверху вниз, с высоты своего роста на жалкое, плачущее существо.

– Время ложиться спать, – сказал Халид и дернул за поводок.

– Я не животное, чтобы держать меня на привязи. – Эстер всхлипнула. – Убери цепь!

– Чтобы ты смогла ночью сбежать? Нет, так не будет. Давай руку.

– Не надо!..

– Как бы не так, – пробормотал Халид. – Хватит испытывать мое терпение. – Он закрепил поводок на браслете и поволок сопротивляющуюся пленницу к кушетке.

Эстер прокричала:

– Отпусти меня! Я не хочу быть прикованной к кровати и изнасилованной!

Не обращая внимания на вопли и рыдания, Халид дотащил девицу до кушетки и пристегнул поводок. Оставив ее лежать на полу, он уселся рядом на корточки.

– Я тебя не трону. Спи.

– Здесь?

– Разумеется. Место рабыни на полу у подножия кровати хозяина.

Сам Халид присел на кушетку. Он собирался приказать ей снять с него сапоги, но подумал, что это будет уже слишком тяжким испытанием для нее. Весь долгий день ее унижали, всему должен быть предел.

Халид разулся, затем стянул через голову рубашку и отбросил ее в сторону. В сумеречном свете единственной свечи золотая цепочка с заветным ключиком поблескивала на его могучей груди. И то и другое одновременно притягивало внимание Эстер. Ей хотелось схватить ключ и коснуться выпуклых мышц на груди мужчины. А он, он не торопился, словно дразня укрощенную им пленницу.

Медленно он приподнялся и стал спускать штаны.

Эстер откатилась по полу, как могла дальше, и плотно зажмурила глаза.

– Привыкай видеть мою наготу, рабыня, – Халид растянулся на кушетке, лег на бок и уткнулся взглядом в упрямый затылок пленницы. – С завтрашнего дня ты начнешь прислуживать мне.

– Я скорее буду прислуживать сатане, – пробормотала Эстер, надеясь, впрочем, что турок не расслышит ее дерзкого высказывания.

– Ты будешь прислуживать мне с утра, – спокойно произнес Халид. – Иначе я побью тебя.

«Бей, пытай меня, как хочешь, но я не сломаюсь, – подумала Эстер. – Последнее слово останется за мной, и месть моя будет беспощадна. Я перережу тебе горло от уха до уха или всажу кинжал в твою мерзкую грудь, где вместо сердца ледышка».

Лежа на ковре возле постели Халида, Эстер в уме перебирала самые жестокие способы расправы с неверным турком. Прежде чем сбежать из плена, она непременно отомстит ему, причем воспользуется его собственным оружием.

Видение мертвого Халида, проткнутого кинжалом с драгоценной рукоятью, взбудоражило воображение Эстер и настолько утомило ее, что она впала в глубокий сон.

К сожалению, аллах не одарил такой милостью Халида. Он мучился бессонницей и слушал, как Эстер кричит во сне:

– Кровь, кровь… Папа!

Рыдая во сне, Эстер, наверное, насквозь промочила слезами толстый ковер. Халид отомкнул замочек и, осторожно подняв девушку на руки, уложил ее на софу, на нагретое его телом место. Он устроился рядом с ней, устремив взгляд в купол шатра, за которым было беспредельное небо и мириады звезд.

Он старался не касаться Эстер, хотя давалось это ему с трудом. Его руки так и тянулись к ней, желая ласкать, успокаивать, нежить.

Вскрикнув особенно громко, Эстер вдруг пробудилась. Ужас ночных кошмаров застыл в ее глазах, явь смешалась со сном.

– Что тебе снилось? – спросил Халид. Эстер пришла в себя и поняла, что задает ей вопрос не чудовище из сна, а ее господин, с которым следует вести себя осторожно.

– Ты можешь сковать мои руки, но не мысли. Тебе нет дела до них.

– Как же нет дела, когда они мешают мне спать?

– Тысячу извинений, но я не в ответе за то, что говорю во сне.

Халид усмехнулся, давая понять, что не поверил в ее бесхитростную ложь.

– Во сне ты звала меня и своего отца. – Даже не касаясь девушки, Халид ощутил, как вздрогнуло ее тело. – Память о прошлом гнетет тебя. Скажи, прав я или нет?

Эстер не пожелала ответить.

Халид приподнял ее легкое как перышко тело и заключил в объятия.

– На эту ночь я избавлю тебя от сновидений. Я отгоню их и буду на страже.

– Ты раздет…

– Но ты вполне одета. О чем ты беспокоишься? На тебе такая броня.

Он провел пальцем по рубашке, под которой скрывались изгибы ее тела.

– Не надо меня трогать, – внезапно обессилев, произнесла Эстер.

Голова ее уютно устроилась на его плече. Халид запечатлел поцелуй на девичьем лбу.

– Закрой глаза и подремли до рассвета. Дикий Цветок.

Эстер возбуждали и его прикосновения, и его волнующий, дотоле незнакомый ей запах. Она завертелась как юла в его объятиях, сама не понимая, чего ей хочется – освободить себя или впасть в блаженное беспамятство.

– Не вертись, а то тебе плохо придется. Я за себя не ручаюсь, – пригрозил Халид.

Эстер тотчас затихла и смежила веки. Сон навалился на нее сразу же, и Халид не без удовлетворения приписал себе эту победу.

Но какие демоны терзают невинную девушку во сне? Халид терялся в догадках. Если она каждую ночь будет так кричать и метаться, ему придется отправить ее на морское дно с камнем на шее и лишиться предвкушаемого удовольствия.

И тут Халида осенило. Если его пленница упорно скрывает свои тайны, то ее кузина наверняка проболтается.

5

– Я не понимаю…

– Какие кошмары посещают ее по ночам?

Халид, словно грозовая туча, надвигался на испуганную девицу. Голос его гремел, как раскаты грома, глаза метали молнии.

Подобное наступление повергло и без того робкую Эйприл в трепет. Вот он – зверь из геенны огненной, который уже два дня пытает несчастную Эстер. Как она еще осталась в живых? Эйприл, зная характер кузины, считала, что та лучше умрет, чем сдастся.

Халид нависал над белокурой Эйприл, словно вершина осадной башни. Больше всего ее страшил жуткий шрам, побелевший от гнева.

– Говори! – прорычал Халид, сжав огромные кулаки.

Ноги у Эйприл ослабели, стали ватными, она пошатнулась, начала оседать.

– Ты напугал ее до смерти, – заметил Малик, подхватывая погрузившуюся в забытье Эйприл на руки.

Он бережно уложил ее на пышные подушки и с укоризной посмотрел на друга.

– Я не хотел причинить ей вред. Это вышло случайно, – оправдывался Халид.

– Пожалуйста, принеси розовой воды в кубке, – попросил Малик и присел рядом с Эйприл, любуясь ее нежным личиком.

Халид вернулся с серебряным кубком и передал его Малику. Вид беспомощной светловолосой девушки навел принца на размышления.

– Какие они разные – эти девицы! И каждая хороша по-своему.

Малик дождался момента, когда веки Эйприл затрепетали, и помог ей усесться повыше среди подушек. В ответ на ее робкий взгляд он улыбнулся.

– Выпей вот это. Ты взбодришься. Эйприл послушно глотнула воды.

– Спасибо, мой господин. Мне уже лучше. Халид опустился на колени возле ложа и произнес как мог мягче:

– Прости, что напугал тебя.

– Расскажи принцу все, что он хочет знать, – попросил ее Малик.

– Я ничего не знаю, – солгала Эйприл. – Как я могу знать, что ей снится? Почему он сам ее не спросит?

– Она не желает делиться со мной своими мыслями, – признался Халид.

– Тогда оставь ее в покое, – выпалила Эйприл. Она расхрабрилась, чувствуя, как Малик ласково поглаживает ее руку. – Ее сны тебя не касаются.

– Но она мешает мне спать, – объяснил Халид миролюбиво.

Он уже понял, что некоторая доля упрямства передалась от его пленницы к ее кузине и от белокурой гурии угрозами мало чего добьешься.

– Если б я знал причину ее страхов, то смог бы ей помочь обрести покой по ночам.

– Если ты желаешь даровать ей покой, отправь ее на родину.

– Вот этого я сделать не могу.

– Не можешь или не хочешь? – спросила Эйприл.

– Она взывает к своему мертвому отцу, – сказал Халид, проигнорировав дерзкое высказывание Эйприл. – Что тебе известно о нем? Почему его призрак преследует ее?

Задетая тем, что Халид приоткрыл покров мрачной тайны, Эйприл, однако, постаралась напустить на себя равнодушный вид. Она молча пожала плечами.

– Расскажи принцу все, что знаешь, – приказал Малик.

В широко распахнутых глазах Эйприл отражалось полное непонимание того, что хотят выведать у нее мужчины.

– Но я не посвящена в семейные тайны, – упорствовала Эйприл.

– Маленькая лгунья! – пожурил Малик нежно, но решительно заключив ее подбородок в свою широкую ладонь и приподняв девичью головку так, чтобы она не могла отвести ее в сторону. – Разве не ты говорила, что на корабле Форжера бодрствовала целый месяц из-за кошмаров и криков по ночам твоей кузины?

– Когда Эстер волнуется, ей всегда снится ее покойный отец, – неохотно призналась Эйприл. – Но когда с ним случилось несчастье, я была еще ребенком.

– А что произошло? – спросил Халид.

– Он погиб на глазах у Эстер. Больше я ничего не знаю, кроме…

– Кроме чего? – Малик поймал ее на слове.

– Мы всегда играли вместе, но после того случая Эстер долго была не в себе и ее отдалили от меня. Опасались даже за ее жизнь, потому что она отказывалась от еды и питья и все время плакала и корчилась в судорогах. Иногда ее приходилось связывать, чтобы она не поранила себя.

Халид ощутил запоздалое раскаяние. «Не привязывай меня! Я этого не вынесу… Я не могу!» – захлебывалась она в рыданиях, а он ее не слушал.

Какие же звери эти англичане, если так обращались с несчастным, испуганным ребенком?

– А как погиб ее отец?

– Я не знаю подробностей. Я была слишком мала. Малик с участием посмотрел на встревоженную Эйприл.

– Твоя кузина страдает, а принц хочет облегчить ее душевную боль. Мы все будем только рады, если она излечится от кошмаров и будет мирно спать по ночам. Я препровожу тебя в шатер принца. Твоя кузина посвятит тебя в свои секреты, а ты поделишься ими с принцем.

«Какое дело этому проклятому турку до кошмаров Эстер?» – подумала Эйприл, но все же согласно кивнула. Она мечтала о свидании с кузиной.

– Отправимся немедленно, – сказал Халид. Малик улыбнулся.

– Я понимаю твое нетерпение, но ведь солнце едва взошло. Предлагаю тебе подкрепиться, пока моя птичка будет чистить свои перышки.

Халид не возражал. Малик обратился к Эйприл:

– Я пришлю тебе в помощь рабынь. Будь готова через час.

Однако только через два часа, – ибо трапеза и туалет Эйприл несколько затянулись, – Меч Аллаха и Зуб Акулы проследовали в лагерь, ступая бодро и решительно. Между ними семенила Эйприл, закутанная поверх одежды с головы до ног в черную паранджу. Таким образом, собственность Малика была скрыта от посторонних глаз.

Сквозь сетчатую ткань чадры Эйприл с дрожью посматривала на вооруженных охранников. Эти суровые воины выглядели столь же устрашающе, как и их грозный вождь. Но они не могли разглядеть ее как следует под бесформенным темным облачением, и это обстоятельство придавало ей мужества.

– Мы подождем тебя здесь, – сказал Халид, откидывая полог, прикрывающий вход в шатер. – Ты найдешь свою кузину внутри.

– Ты уверен? – не удержался от насмешки Малик, подталкивая Эйприл в черную пасть шатра.

– Она там! – твердо заявил Халид, но, поколебавшись, неслышными шагами последовал за

Эйприл.

Малик пожал плечами, но присоединился к приятелю. Они вместе осторожно прокрадывались в сумраке вслед за почти невидимой, облаченной в черное фигурой.

Эйприл нащупала занавес, отделяющий спальню, и проникла внутрь.

То, что открылось ее взгляду при свете тусклой свечи, произвело на нее странное впечатление. Обстановка в доме Малика отличалась от убранства шатра. Здесь не было ни стульев, ни скамеек, а только огромные подушки для сидения, окружавшие украшенный резьбой низкий стол. Пол прикрывал роскошный шатер.

Она отыскала взглядом ложе, на котором спала Эстер. Скинув с ног мягкие чувяки, чтобы, не дай бог, не попортить ковер, Эйприл приблизилась к ложу.

– Эстер! – шепотом позвала она. Изумрудные глаза распахнулись, и Эстер увидела склоненную над ней черную фигуру.

– О нет! Нет! – Эстер вжалась в подушки от надвигающейся на нее угрозы.

Эйприл, не ожидавшая такой встречи, отшатнулась.

– Кто ты? – в ужасе спросила Эстер.

– Тихо, это же я! – Эйприл отвела покров с лица.

– Эйприл! – Эстер обняла кузину, вцепилась в ее одежду, словно опасалась, что та сейчас исчезнет.

– Ты в порядке? – уже нормальным голосом задала вопрос Эстер.

– Я чувствую себя похожей на ходячий рулон черной кисеи, – пожаловалась Эйприл.

– Почему ты так оделась?

– По их правилам женщины должны полностью закутывать себя, если выходят из дому, – объяснила Эйприл.

– Что за странные у них обычаи. Как я жалею, что накликала на наши головы эти дурацкие приключения.

– Вряд ли ты больше раскаиваешься, чем я, – с горечью возразила Эйприл.

– Я не ожидала, что ты меня навестишь. Вчера это чудовище заявило, что мне запрещено видеться с тобой. Из-за моей попытки бежать и освободить тебя. А теперь…

– Неужели ты пыталась убежать? – прервала ее Эйприл.

– А почему бы и нет? Я думала, что ты еще томишься у варваров на корабле, и чуть не утонула, пытаясь туда добраться. Вернее, это он, чертов язычник, едва не утопил меня.

– Но как ты выбралась из лагеря? Эти люди снаружи… – Эйприл содрогнулась при воспоминании о свирепых на вид охранниках принца.

– Это получилось на удивление легко, – без всякого хвастовства сообщила Эстер. – Эти турки до смешного простодушны, чтоб ты знала.

– Принц никак не показался мне простодушным, – возразила Эйприл.

– Внешность обманчива, – сказала Эстер, а потом обратила внимание кузины на золотую цепочку, прикрепленную к ножке кровати. – Посмотри, он посадил меня на цепь – как собаку! Он глуп и жесток, – со злобой добавила она.

– Принц беспокоится о тебе. – Эйприл решила поменять тему, надеясь умиротворить кузину.

– Беспокоится обо мне? – удивилась Эстер. – Ни за что не поверю.

– Принц сказал, что ты кричишь во сне. – Эйприл испытующе поглядела на кузину.

– Мне снился папа прошлой ночью, – неохотно подтвердила Эстер и погрузилась в молчание.

Чувствуя себя предательницей, Эйприл приступила к выполнению поручения принца и Малика. Она сражалась сама с собой, со своими сомнениями. Беседа с Эстер о причинах ее ночных кошмаров, возможно, и поможет подруге, но не воспользуется ли принц переданным ему знанием для того, чтобы нанести вред зависимой от него пленнице, усугубить ее душевные муки?

– Если ты поделишься со мной своими тревогами, не станет ли тебе легче? – робко предположила Эйприл.

– Может быть.

Эстер вздохнула, и ее взгляд затуманился, словно мыслями она унеслась в прошлое.

– Мне постоянно вспоминается тот самый день, тот день моего рождения, когда мне исполнилось десять лет. Папа осчастливил меня подарком – серым в яблоках пони, и, забыв об опасности, я без охраны умчалась прочь от стен Бэзилдона. Разумеется, папа поспешил за мной вдогонку. А эти люди… эти разбойники… они были неподалеку. Папа крикнул мне, чтобы я скакала за помощью, но я застыла в ужасе, не могла двинуться с места. И кровь…

Горячие слезы брызнули из глаз Эстер, потекли по побелевшим щекам, руки ее задрожали.

Эйприл пожалела, что затеяла этот разговор.

– Один из бродяг, смертельно раненный, свалился прямо к моим ногам, – продолжала Эстер. – Если б я схватила его кинжал и вступилась за отца или до этого послушалась бы его и позвала на помощь, отец мог бы уцелеть, а так…

– В этом не было твоей вины, – утешала кузину Эйприл.

– Моя вина в том, что я без эскорта покинула замок.

– Земли Девернье хорошо охранялись, как ты могла знать заранее, что такое может случиться?

– Я должна была взять кинжал и искромсать злодеев. Я должна была…

Горестные слова Эстер терзали Эйприл. Было выше ее сил наблюдать подобное самобичевание.

– Пожалуйста, перестань! – взмолилась Эйприл. – Давай поговорим о чем-нибудь другом. Расскажи мне о принце. У него есть гарем?

Эстер утерла заплаканные глаза тыльной стороной ладони и с удивлением посмотрела на кузину.

– Что?

– Гарем.

– Не знаю. А что это такое?

– Гарем – это место, где мужчина держит своих женщин. Они живут там.

– Каких женщин?

– В обычаях этой страны мужчине положено жить не с одной женщиной. – Эйприл очень нравилось делиться своими знаниями с менее просвещенной кузиной.

Эстер была поражена.

– Мужчина вправе иметь четырех жен и бесчисленное множество наложниц.

– О, мы должны как можно скорее бежать от этих поганых язычников! – воскликнула Эстер.

– А куда мы денемся? – возразила Эйприл. – Ни один мужчина теперь не женится на нас.

– Почему это?

– Неужели ты надеешься, что граф де Белью возьмет тебя в жены после того, как ты пожила у принца?

– Чертов Хорек! Это его вина, что мы здесь, – сердито произнесла Эстер.

– О чем ты говоришь? – спросила Эйприл.

– Принц держит нас у себя, чтобы насолить Форжеру де Белью.

– А что ему сделал граф?

– Не знаю точно, но шрам, который украшает лицо принца, – дело рук графа.

Эйприл искоса глянула на кузину и произнесла со значением:

– Все же, несмотря на этот шрам, принц очень красивый мужчина.

– Ты так считаешь?

– А как тебе с ним? Какие у тебя ощущения? – шепотом поинтересовалась Эйприл.

– Про какие ощущения ты спрашиваешь? Не пойму толком.

– Ты знаешь сама, – почему-то смутилась Эйприл.

– Если б я знала, то разве бы спрашивала?

– Ну про те ощущения, когда ты с ним была в постели?

Эстер не знала, что ответить подруге. Если Малик клал с собой в постель Эйприл и добивался чего хотел, почему же принц не старается проделать то же самое с нею?

– Ну а ты что ощущала? – спросила Эстер, решив не выдавать своей неосведомленности в этом вопросе.

– Сначала я испугалась, – призналась Эйприл, – но мой господин был очень нежен. Да-да. Он вел себя так романтично, как рыцари в тех историях, которые любила читать твоя сестрица.

Эстер насмешливо откликнулась:

– Бригитта всегда восторгалась разной чепухой. Она глупа как гусыня.

– Во всяком случае, когда это произошло, – продолжала Эйприл, – мне стало так жарко, что я покрылась мурашками.

– Мурашки бывают от холода, – наставительно произнесла Эстер. – Не от жары.

– А я дрожала от внутреннего жара, – настаивала Эйприл. – Сначала было больно и появилась кровь! Из тебя вытекло много крови?

– Достаточно, – уклонилась от прямого ответа Эстер.

– А вот поцелуи мне понравились больше. А тебе?

Эстер вспомнился Халид. Она вновь ощутила, как он прижимал ее к своему сильному мускулистому телу, и его запах, возбуждающий запах мужчины.

– Вижу, что и тебе было это приятно. Не отрицай, – произнесла Эйприл.

– Довольно об этом! – За решительностью тона Эстер скрывала охватившее ее смятение. – Не будем терять время и составим план побега. Когда все на вилле уснут, ты удерешь оттуда ко мне.

– Я не смогу, – отказалась Эйприл твердо.

– Но как же иначе? Я не смогу прийти за тобой. Чудовище приковывает меня к своей кровати и…

Неожиданно ковровый полог откинулся, обнаружив присутствие за ним Халида и Малика. У последнего по лицу блуждала усмешка, зато Халид был настроен не столь легкомысленно.

– Никуда вам от меня не убежать, – отчеканил он, обращаясь к кузинам. – Только простак позволит одурачить себя дважды.

– Как ты смел подслушивать наш разговор? – вскинулась Эстер и, спрыгнув с кушетки, устремилась навстречу своему тюремщику.

Эйприл безуспешно пыталась удержать ее. Столкнувшись с Халидом лицом к лицу, Эстер прошипела нечто, по ее мнению, очень оскорбительное.

– Ты мерзкая подслушивающая и подглядывающая свинья! А ты, – Эстер обернулась к кузине: – А ты, ты предала меня, свою родственницу и подругу.

– Нет-нет, – захныкала Эйприл. – Я не знала, что они нас слышат. Честное слово, я и понятия не имела. Тут Эйприл разрыдалась.

– Эйприл ничего не знала, – заявил Малик и подошел ближе, чтобы ободрить и утешить свою маленькую птичку. Он погладил ее по белокурой головке.

– Рабы не должны иметь никаких секретов, – повысил голос Халид. – То, что они говорят, должно быть известно господину. Ну а то, что замышляет твоя пустая головка, значения не имеет.

Эстер отреагировала на столь обидную речь по-своему. Она распрямилась, как туго скрученная пружина, и вложила в удар все свои силы. Халид-бек мгновение пребывал в неподвижности, ошеломленный этим броском. Затем он протянул руки, чтобы схватить и хорошенько встряхнуть взбунтовавшуюся рабыню.

– Нет! Не трогай ее! – крикнула Эйприл, отвлекая его внимание на себя и давая Эстер шанс избежать его железной хватки.

Оттолкнув Малика, Эйприл напала на принца с фланга и нанесла ему несколько точно рассчитанных пинков. К сожалению, она была босая, так что ущерб, полученный принцем, был минимален.

Малик быстро перехватил ее и умиротворил, заключив в объятия.

Халид обратил всю свою ярость на Эстер. Наступая, он загнал ее в глубь шатра и прижал к матерчатой стене.

– Я не свинья и не простак, каким ты меня считаешь. Дважды тебе меня не обмануть, – издевался он над девушкой. – Хотя временами ты проявляешь лисью хитрость, но мозгов тебе не хватает даже для того, чтобы понять, в какое положение ты попала и где находишься. Даже для черной работы ты мало пригодна, и как рабыне грош тебе цена!

Оскорбления его попали в цель.

– Подонок! – завопила Эстер и с невероятной ловкостью проскользнула мимо Халида.

Не обращая внимания на присутствующих, Эстер обрушила свою ярость на ни в чем не повинные предметы, принадлежавшие принцу. Она сорвала покрывало с кровати, скинула с ложа многочисленные подушки, а потом перевернула и саму кровать. Мечась по шатру, словно злобная фурия, она попутно опрокинула столик и растоптала на ковре собственный завтрак.

С ледяным выражением лица Халид наблюдал за тем, как очаровательная, но слишком воинственная пленница устраивает погром в его уютном жилище. Только когда она протянула руку за ятаганом, он медленно, но решительно направился к ней.

«С меня довольно!» – читалось на его суровом лице.

Эстер выронила тяжелый ятаган и устремилась к выходу. Когда, пробившись через ковровый полог, она уже почти достигла внешнего мира, а с ним и вожделенной свободы, нечто непоколебимое и непробиваемое преградило ей путь.

Абдулла, решив выяснить, что за переполох произошел в шатре, приблизился к внутреннему покою принца. Эстер на бегу со всей силой ударилась головой о поистине железную грудь воина, отлетела назад и растянулась на ковре.

Все произошло так быстро, что все опешили. Первым вышел из оцепенения Халид. Он тотчас опустился на колено рядом с бунтовщицей и удостоверился, что она не поранилась. После этого он довольно грубо поставил ее на ноги. Такого бурного изъявления гнева он не ожидал от пленницы, да и не предполагал, что подобная женщина существует в природе.

Эстер еще отбивалась, но недолго. Она поняла, что сил ее не хватает, чтобы справиться с мужчиной.

– Я узнал то, что хотел, – обратился Халид к гостям и к слуге. – Вы можете идти.

Абдулла с поклоном удалился сразу же, Малик взял Эйприл за руку и тоже направился к выходу, но Халид задержал его.

– Пожалуйста, возвращайся к ужину. Я тебя приглашаю. А вот она, – принц указал на Эйприл, – должна быть примерно наказана за нападение на меня. У этой маленькой птички манеры никуда не годятся. Если это птичка, то уж, конечно, ястреб.

Малик попытался спрятать улыбку.

– Наверное, это у них семейное. Заверяю тебя, что она избавится от своих недостатков и впредь будет вести себя прилично. Такое больше не повторится. До вечера, друг мой.

С этими словами Малик увел Эйприл из шатра. Халид и его пленница остались наедине.

– Убери за собой, – приказал он.

– Нет! – резко отозвалась Эстер.

– Начни с кровати, чтобы я мог сидя наблюдать за твоей работой.

– Нет! – Эстер вздернула подбородок, и личико ее приобрело выражение, какое бывает у заупрямившегося мула. Перчатка была брошена, и она не позволит ему проигнорировать ее вызов.

Халид возвышался над ней, словно крепостная башня. Ей казалось? что от него так и веет угрозой. А он желал страстно, но не мог сказать ей: «Подчинись, иначе я сорву с тебя одежду и покрою поцелуями все твое тело, все самые укромные и соблазнительные места и местечки. Я зароюсь лицом в сладостную ложбинку меж твоих великолепных грудей и буду брать в рот поочередно нежно-розовые соски и сжимать их губами»..

И вдруг он неосознанно почти повторил изречение Эйприл:

– Я заставлю тебя дрожать от внутреннего жара. Эстер и вправду бросило в жар, но от стыда.

– Я все уберу за собой! – воскликнула она. Девушка подошла к кровати и попыталась вернуть ее в прежнее положение. Снова и снова она тянула ее на себя, но добилась только того, что пот выступил на ее лбу. Однако Эстер продолжала бороться с непокорной кроватью.

Халид, скрестив руки на груди, следил за ее усилиями. Улыбка играла в уголках его рта.

– Помоги мне, – попросила Эстер, не оборачиваясь.

– Ты и впрямь рассчитываешь, что господин будет исполнять обязанности раба?

Эстер повернулась к нему. Уперев руки в бока, она с нагловатым видом заявила:

– Не говорил ли ты, что желаешь с кушетки наблюдать, как трудится твоя рабыня?

В одно мгновение Халид оказался рядом и с легкостью поставил опрокинутую софу на прежнее место.

– Ты не так уж сильна, какой себя считаешь, Дикий Цветок! – с усмешкой сказал он.

У Эстер на языке вертелся достойный ответ, но она сдержалась.

– Боюсь, что если ты вновь накинешься на мою бедную кровать, то превратишь ее в обломки, – продолжал насмехаться Халид.

– И тебе тогда придется спать на полу?

– Да. Рядом с тобой, моя рабыня.

Эти слова возымели неожиданный результат. Эстер поспешно собрала разбросанные ею покрывала и подушки и принялась старательно застилать постель.

– Со временем ты приобретешь навыки. Надежду я не теряю. – Халид уселся на приведенной в порядок кровати, поднял ногу и, ткнув ее в лицо рабыни, скомандовал:

– Мне жарко. Разуй меня.

Эстер уже приоткрыла рот, чтобы сказать решительное «нет», но Халид повторил:

– Сними сапог и не болтай лишнего. Мое терпение не безгранично.

Проглотив комок огнедышащей лавы, которая сжигала ее изнутри, Эстер присела на корточки и начала стягивать сапог.

Изделие турецкого обувщика не поддавалось ее усилиям, точно так же, как и мужчина, обутый в эти сапоги, ее мольбам. Сопротивление породило встречный прилив ярости. Эстер с такой силой дернула за сапог, что вместе с ним отлетела и ударилась затылком об пол.

Полежав немного на ковре, она приняла прежнюю позу и занялась вторым сапогом господина.

– И не применяй силу там, где нужна смекалка, – учил Халид рабыню.

Эстер подергала голенище, и сапог легко сошел с ноги. Халид указал пальцем:

– Принеси вон тот кувшин!

Зеленые глаза Эстер полыхнули ненавистью, но их обладательница подчинилась еще раньше, чем Халид произнес:

– Дважды повторять одно и то же не в моих правилах.

Быстрота, с какой вдруг стала исполнять приказания рабыня, Халида удовлетворяла.

На губах Эстер застыло безмолвное проклятие, но кувшин был доставлен немедленно.

Рабыня вновь опустилась на корточки и по приказу Халида открыла кувшин. Он был наполнен какой-то густой желтоватой жидкостью.

– Зачерпни бальзам ладонью, – последовала очередная команда Халида, – и согрей ее теплом своей руки.

– Ну а что дальше? – спросила Эстер, исполнив то, что потребовал господин. Халид вытянул ногу.

– Помассируй, вотри в нее мазь.

– Помассируй? – Эстер смотрела на него округлившимися глазами.

– Да. Не заставляй меня повторять. Разве ты плохо слышишь?

– Нет, я слышу хорошо.

– Тогда массируй ногу.

– Нет!

– Или ты предпочитаешь, чтобы я сорвал с тебя одежды и помассировал все, что прячется под ними?

Эстер сразу же сделала выбор. Смочив руки бальзамом, она принялась с усердием втирать его в волосатую ногу и добралась до подошвы и пятки. Халид ощутил приятную щекотку.

– Клянусь бородой пророка, у тебя это хорошо получается!

Он отдал в ее власть и другую царственную ногу, причем не без удовольствия. При этом он не преминул поддразнить девицу:

– Будь благодарна за то, что тебе досталась такая участь. Щекотать пятки принцу доверяют не каждой рабыне.

Эстер в ответ полыхнула молнией во взоре, но промолчала и занялась второй драгоценной конечностью господина.

– Вечером, после бани, ты разотрешь мне спину. И не вздумай возражать. Запомни раз и навсегда, что принц – человек занятой, и у меня нет времени, чтобы тратить его впустую на препирательство с рабыней.

Эстер наливалась яростью, но пока сдерживалась.

– А теперь заканчивай уборку, – распорядился Халид, натягивая сапоги.

Эстер не двинулась с места.

– Я сказал, собери и вынеси весь этот мусор. – Халид встал и вновь угрожающе возвысился над ней. В ее глазах он заметил мятежные искорки.

– Оп бени, – прошептал Халид и, склонившись, прильнул к ее губам.

«Оп бени» означало по-турецки «поцелуй меня», но и без знания турецкого языка Эстер были ясны его намерения.

Их губы соприкоснулись лишь на мгновение, ибо Эстер тотчас отстранилась, вскочила, отбежала и принялась устанавливать на место перевернутый стол. Затем, ползая на четвереньках по ковру, она стала собирать разбросанную посуду, укладывать лепешки и фрукты на блюда и по возможности счищать с ковра пролитое варенье.

Халид хлопнул в ладони и позвал:

– Абдулла!

Абдулла, явно подслушивающий за занавесом, материализовался с быстротой джинна из арабских сказок.

– Следуй за ней, – приказал Халид. – Когда она закончит уборку, пусть вымоется. Позаботься, чтобы никто из мужчин за ней не подглядывал.

Эстер замерла, прислушиваясь, хотя турецких слов не понимала.

– Не скучай, – напутствовал ее Халид, покидая шатер. – На ближайшие часы работы для тебя не предвидится, но зато потом ее будет вдоволь.

Абдулла и Эстер, оставшись наедине, смотрели друг на друга, как два воина, изготовившихся к поединку. Абдулла повелительно указал на ковер, напоминая Эстер о ее обязанностях. Девушка предпочла не дразнить зверя и молча продолжила работу.