Текст книги "Лорд-мошенник"

Глава 12

К разочарованию Бекки, после этого единственного визита Трэвис не предпринимал никаких попыток навестить Алисию. Вырученные от продажи лодки деньги были доставлены посыльным, и, похоже, на этом все было кончено.

У Алисии не было времени думать о нем. Все свое время она посвящала утверждению себя в этой первой в своей жизни работе, что было похвально для человека, который в лучшие свои годы обрек себя на это нудное занятие. Если она и скучала по прежнему образу жизни – музыке, остроумным беседам, общению с влиятельными и интересными людьми, – то как в ноябре, так и с наступлением декабря она никак не проявляла этого.

Раньше Алисия никогда не встречала Рождество вне дома, но раньше ей никогда и не приходилось организовывать празднество. Дома по традиции развешивали украшения, дарили подарки и принимали гостей. Здесь же все было по-другому, и ей нужно было подстраиваться под местные обычаи, местную публику и даже местную погоду. Хотя местные жители с пеной у рта доказывали, что никогда прежде не видели столь холодной зимы, как эта, снег так и не выбелил высохшую траву, а рассказы о колокольчиках были не более чем воспоминанием о детстве, которое эти люди провели в других краях.

В середине декабря Алисия при виде экипажей со смеющимися молодыми людьми в праздничных нарядах и с изумительными подарками, спешащими на прием в какой-нибудь крупный особняк на окраине, затосковала по дому. Она с завистью смотрела вслед проезжающим экипажам, гадая, удастся ли ей когда-нибудь встретить своего суженого, который, может быть, находится где-то за каменными стенами и садами города. Ей редко доводилось встречаться даже с состоятельными родителями своих учениц.

В ее сердце потихоньку закрадывалось, а потом и угнездилось окончательно чувство одиночества. Дома у нее никогда не было возможности завести близких друзей, а сейчас, похоже, ей это тем более не удастся. Рождество, по-видимому, ей придется проводить с Бекки и миссис Клейтон.

Шагая по улице в ранних сумерках, Алисия напомнила себе, что все могло быть гораздо хуже. День был пасмурным, а ей пришлось задержаться в школе, поскольку нужно было поработать над костюмами для рождественской постановки. За квартал от гостеприимного двухэтажного дома миссис Клейтон с неба вдруг начали падать первые снежинки. Мысль о том, как бы она проводила Рождество с Тедди, если бы осталась в Филадельфии, заставила Алисию прибавить шаг.

Как только она вошла в дом, ее окутал аромат свежей выпечки, а доносившаяся с кухни веселая болтовня Бекки вызвала на ее лице улыбку. Выглядевшая при первой встрече как совенок, изможденная девочка за эти несколько недель превратилась в почти нормального шестнадцатилетнего подростка. Она была все так же остра на язык и лукава, но в последнее время говорила исключительно о рождественских праздниках. Подготовка рождественского обеда у миссис Клейтон приводила ее в благоговейный трепет. Ее детские руки любовно украсили зелеными ветками люстры, лестничные перила и каминную полку. Алисия сомневалась в том, что ее маленькой служанке когда-нибудь вообще доводилось праздновать Рождество.

Услышав звук открываемой двери, Бесси Клейтон поспешила из кухни, вытирая испачканные в муке руки о накрахмаленный передник.

– Наконец-то вы дома! Мы уже не чаяли вас дождаться. Я слышала от одной из приятельниц… – Бесси выдержала паузу и одарила свою очаровательную постоялицу радостной улыбкой. – Не больше двух часов назад видели, как в город прибыл ваш отец.

Ошеломленная этой новостью, Алисия опустилась на ближайший стул и поднесла руку ко рту. Значит, отец вернулся на Рождество домой. Он жив, он в Сент-Луисе, и она может снова увидеть его. Ее охватило радостное возбуждение от этой мысли. К глазам подступили слезы, и она сидела, так и не сняв капор и ротонду.

А вдруг он не знает, что она в городе? Эта мысль поразила ее, и она никак не могла от нее отделаться. Она передала свое послание несколько недель назад. Возможно, он даже не заглянет в дом Шото, а остановится в том пустом особняке, который недавно построил. А там слуги вообще могут забыть передать ему записку. В голове у нее возникали все новые и новые варианты.

– Я должна пойти к нему, – растерянно пробормотала она, завязывая тесемки капора и запахивая ротонду.

Бесси нахмурилась:

– Это глупо. Уже темнеет, а идти вам через весь город. Подождите до утра, а там пошлете Бекки.

Вставая и снова натягивая перчатки, Алисия упрямо покачала головой:

– Завтра утром он может опять уехать. В это время на улицах еще безопасно. А у Бекки кашель, и ей не стоит выходить в такой холод. У меня это не займет много времени.

Протесты Бесси не возымели действия. Чудо повторного обретения отца после столь долгих лет разлуки смело все преграды. При быстро угасавшем дневном свете, в сгущавшейся тьме Алисия торопливо шла по опустевшим улицам. Возле домов зажглись фонари, окна осветились мерцающим светом масляных ламп. Закрытые магазины и конторы выделялись темными пятнами. Снегопад усилился, но не настолько, чтобы представлять опасность. Снежинки кружились в воздухе, восхищая Алисию замысловатостью своего танца.

Дом Шото был внушительных размеров и стоял в стороне от других зданий, но Алисия едва обратила внимание на впечатляющий фасад. Все ее думы были связаны только с человеком, который сейчас мог сидеть в освещенном кабинете или разговаривать с кем-нибудь из обитателей дома. Насколько он изменился за эти годы? Узнает ли он ее? Будет ли рад увидеть? Алисия не позволяла подобным сомнениям закрасться в свою голову. Она решительно поднялась по парадной лестнице к входной двери и громко постучала бронзовым молоточком.

Дверь открыл высокий чернокожий слуга, с которым Алисия встретилась в первый свой приход в этот дом. Он невозмутимо смотрел на элегантную незнакомую даму, одетую в бархатный темно-зеленый капор и ротонду.

– Не подскажете ли, мистер Стэнфорд здесь? – вежливо спросила она, в то время как сердце ее отчаянно колотилось в груди.

Слуга моргнул раз-другой, осмысливая вопрос, прежде чем ответить:

– Нет, мадам. Он заезжал на минутку и поспешно уехал. Даже не знаю, куда он направился.

Неудача лишила Алисию сил. Опять уехал. Она отступила, пробормотав слова благодарности, повернулась и побрела прочь.

Не нужно было настраивать себя на то, что все получится очень просто. Неужели он так торопился, что не заметил ее записку? Или именно ее записка стала причиной его ухода? Возможно, он предпочел скрыться, обнаружив, что его дочь появилась в городе. Что же еще могло побудить его покинуть дом сразу после прибытия?

Едва сдерживая слезы, Алисия шла по темным улицам, не разбирая дороги. До сих пор она была твердо уверена в том, что отец не хотел покидать ее, что он все еще любит ее, что он с радостью примет ее в свои объятия. А все обернулось вот как. Перед ней захлопнулась дверь. Холодный прием, который говорит о многом. Дура! Какая она была дура, когда верила, будто не все мужчины эгоисты. Ее мать была во всем права.

Послышалась громкая музыка, и Алисия пересекла освещенный участок улицы перед баром, но даже не заметила этого. Доносившиеся изнутри пьяные голоса не имели ничего общего с опустошенностью, царившей в ее душе. Нужно как-то преодолеть эту страшную пустоту и зажить своей жизнью. Ей не было никакого дела до окружающего мира.

Алисия резко остановилась, когда двое вышедших из салуна мужчин преградили ей дорогу. Ступив на лед, покрывший лужу, она с трудом удержала равновесие. Мужчины пытались удержаться на ногах с такой же неуклюжестью. Один со смехом схватил ее за плечи, а другой упал, изрыгая поток ругательств.

Алисия попыталась сбросить руку со своего плеча, но этим только напомнила пьяному типу о своем присутствии. Он был одет в засаленные брюки из оленьей кожи и грязную рубашку, а исходившие от него запахи Алисия даже затруднялась определить, хотя самым густым был запах виски.

– Погляди-ка, что я нашел, Эрл! – воскликнул он с гордостью, ухватившись на всякий случай за плечи своей жертвы. – Нам не нужны те проститутки внутри, коль скоро у нас есть эта снаружи.

Его напарник, столь же неопрятный, поднялся наконец на ноги и расплылся в пьяной ухмылке перед явлением такой красоты. Он свистнул и потянулся к ее капору.

– Что это у нас здесь? Думаешь, эта штука новая?

Алисию охватила паника – она была беззащитна перед этими пьяницами. На ней не было даже сапог, чтобы ударить схватившего ее верзилу по голени. Она безуспешно пыталась вывернуться из захвата мужчины. Он притягивал ее к себе все ближе и дышал смрадом в ее лицо.

– Отпусти меня, или я закричу! – прошипела она сквозь стиснутые зубы, пытаясь пнуть его, но мешали тяжелые юбки и ротонда. Страх придал ей силы, и в отчаянном рывке ей удалось высвободить одну руку. Она действовала чисто инстинктивно, позабыв о приличествующих леди манерах, кричала и колотила кулаком по державшей ее руке.

Траппер попытался заглушить ее протесты своим дурно пахнущим ртом с выбитыми зубами, но Алисия отворачивалась от него – ей были противны его прикосновения. Ее истерические крики заглушались ревом веселящихся в баре людей.

И вдруг желтый свет фонаря заслонила высокая тень, чья-то рука схватила траппера за воротник куртки и отбросила его в сторону. Знакомый голос ласково прозвучал в тишине, а сильная рука подбадривающе обхватила талию Алисии и придвинула ее ближе к себе.

– Все в порядке, Алисия. Ради всех святых, не плачь. – Трэвис крепко держал ее, чувствуя, как истерическая дрожь сотрясает ее изящное тело. Он повернулся и хмуро посмотрел на поднимавшихся на ноги мужчин. – Если вы еще когда-нибудь прикоснетесь к этой леди, будете иметь дело со мной! – Свирепое выражение его лица не оставляло сомнений в том, что им не поздоровится.

Его замечание прозвучало столь угрожающе, что Алисия бросила быстрый взгляд на его загорелое лицо, но оно было невозмутимо. Злость сменилась уважением, когда взгляды мужчин остановились на элегантно одетой леди, но они даже не пытались оспаривать претензии Трэвиса.

– Мы не знали, что она твоя, Лоунтри, – с запинкой произнес один из них, выходя из полосы света. – Ночь холодная, и если ты не отпустишь нас…

Трэвис резко оборвал его:

– Идите и проспитесь и больше не беспокойте эту леди.

Мужчины растворились в темноте, оставив напуганную, дрожащую Алисию с человеком, которого она считала опаснее всех других. Пристыженная легкомыслием своего поведения, заведшим ее в эти закоулки, она избегала его взгляда.

– Какого дьявола ты делаешь здесь одна? – сердито спросил Трэвис, удерживая ее, хотя она пыталась отстраниться от него.

– Я не подумала. – Алисии хотелось поскорее объясниться с ним и уйти. – Я была расстроена и не следила за дорогой. Мне пора возвращаться. Миссис Клейтон будет беспокоиться. – Она отошла в тень.

Трэвис снова подошел к ней, взял за локоть и увел от шумного бара. Только сейчас Алисия заметила, что он был одет в превосходно сшитый бархатный сюртук и тщательно отутюженный галстук, золотые пуговицы его атласного жилета поблескивали в редких отблесках света. Взяв ее под руку, он сбил свою высокую бобровую шапку на затылок. В полутьме он ничем не отличался от любого филадельфийского джентльмена, одетого для официального визита.

– Не скажешь ли, что так расстроило тебя, Алисия? – Голос Трэвиса прозвучал тихо и хрипло.

И Алисия все ему рассказала. Она была слишком усталой и напуганной, чтобы просто отмолчаться. По щекам ее покатились слезы, но она отвернулась от Трэвиса, чтобы он ничего не заметил.

– Возможно, отец получил твою записку и поспешил на твои поиски, – выдвинул трезвое предположение Трэвис после того, как она закончила свой рассказ. Алисия казалась холодной и отстраненной, но он чувствовал, что в этот раз это не из-за него. Она была израненным существом, в страхе отвергавшим любые предложения помощи. Он молил Бога, чтобы его предположение оказалось верным. Следующая неудача может оказаться для нее роковой.

Алисия с сомнением отнеслась к его оптимистичной реплике, но ускорила шаг.

– Посмотрим, – уклончиво ответила она, прежде чем сменить тему. – Похоже, у тебя дела идут неплохо. Нашел, что искал здесь?

Трэвис усмехнулся:

– Я просто делаю все, что попадается под руку. Чтобы чего-то здесь достичь, нужны деньги. А пока я осматриваюсь и понемногу подрабатываю.

Веселый тон, каким он произнес это, подействовал на Алисию успокаивающе, а его теплая рука уже не казалась ей опасной.

– Судя по твоим словам и по тому, где ты сегодня находился, можно предположить, что ты зарабатываешь не совсем честным путем? – Она безуспешно старалась говорить спокойно. Ему и так слишком часто приходилось видеть ее на грани нервного срыва.

– Честнее, чем многие из известных мне людей, – возразил Трэвис. – Признаюсь, я еще не вхож в лучшие дома в городе, но я стремлюсь к этому. А как твоя работа?

Его осведомленность о ее работе не вызвала удивления у Алисии. Она подозревала, что ему известно многое о многих людях, но он об этом не говорил. Ей нравился этот человек.

Она коротко рассказала ему о своей работе, но ее сердце уже начало гулко стучать при виде ярко освещенной гостиной миссис Клейтон. Ее пальцы судорожно стиснули его руку.

Трэвис также обратил внимание на ее нервозность и решительно сжал зубы. У него было мало времени, чтобы завоевать достойное положение в обществе, но он намеревался встретиться с отцом Алисии по собственному почину. Он не знал, что за человек был Стэнфорд, но отдавал себе отчет в том, что он будет серьезной помехой на пути завоевания им Алисии. Ему нужно было знать, насколько силен его противник.

– Похоже, у миссис Клейтон гости. Войдем? – Темные глаза вглядывались в бледный овал ее лица. Он ожидал, что она не пустит его в дом, а потому приготовил убедительные доводы, но она просто посмотрела на него широко раскрытыми испуганными глазами и кивнула. Этот быстрый затравленный взгляд отозвался болью в душе Трэвиса и придал ему еще больше решимости. Кто-то должен защищать ее, и этим кем-то вполне может быть он.

Они вместе вошли в приветливую теплую, прихожую миссис Клейтон – высокая, изящная молодая леди об руку с загорелым незнакомцем. Радостный гомон голосов в гостиной стих, и два собеседника вышли посмотреть на вновь прибывших.

Рядом с Бесси стоял исполненный достоинства седеющий мужчина среднего роста. Консервативный покрой его сюртука и брюк ненавязчиво свидетельствовал о богатстве. Выдержка, с какой он шагнул вперед, вперив взгляд в молодую женщину с темными локонами, говорила о хорошем воспитании и спокойной жизни. Он едва бросил взгляд на Трэвиса.

– Алисия? – приглушенно произнес он радостным и изумленным голосом.

Сапфировые глаза засветились изнутри, преобразуя холодные черты Алисии в лучистые и ослепительно красивые. Всхлипнув, она вскрикнула: «Папа!» – и бросилась в его объятия.

Бесси и Трэвис через их головы обменялись взглядами. Бесси смахнула слезу краем своего передника, а Трэвис отвел взгляд. Эта встреча могла тронуть даже самых циничных людей. Ему следовало бы радоваться, что Алисия наконец-то нашла своего отца, но сейчас ему оставалось только надеяться, что это не приведет к краху его собственных планов.

По мере того как поток восклицаний и бессвязного лепета начал иссякать, Алисия вспомнила о приличиях и отступила, чтобы представить Трэвиса. Потрясенный встречей с дочерью, Честер Стэнфорд не спускал с нее глаз и почти не обращал внимания на ее высокого спутника.

– Папа, это капитан Трэвис. Если бы не он, я бы никогда не добралась до Сент-Луиса.

Такое представление вызвало кривую улыбку у Трэвиса, и он бросил быстрый взгляд в ее сторону, но она выглядела абсолютно искренней. Он взял протянутую руку Стэнфорда и ответил ему крепким пожатием.

– Очень рад встрече с вами, сэр.

– Рад видеть вас, капитан Трэвис. Я обязан вам всем и едва ли смогу отплатить за то, что вы вернули мне мою дочь. Если я могу чем-нибудь вам помочь…

Трэвис вежливо склонил голову, а затем, кивнув Алисии и Бесси, направился к выходу.

– Не буду мешать вам в день вашей встречи. Было приятно познакомиться с вами. – Надев шляпу, Трэвис вышел, оставив о себе впечатление, как о воспитанном джентльмене.

Алисия была несколько обескуражена таким поведением человека, которого еще минуту назад считала игроком или кем-то хуже, но присутствие отца тут же отвлекло ее от всех мыслей. Она повернулась к нему и снова обвила руками его шею.

Честер рассмеялся и потащил ее в гостиную, в то время как Бесси тактично удалилась на кухню в поисках прохладительных напитков.

– Твой молодой друг очень импозантен. Куда он водил тебя в такую ночь?

Алисия удивилась такому повороту в разговоре, но быстро развеяла его предположения.

– Он не мой молодой друг, папа. Капитан Трэвис увидел меня плутающей в темноте и просто проводил до дома. Я узнала, что ты вернулся домой, и бросилась тебя искать.

Честер с любовью смотрел на свою красивую дочь. Холод окрасил румянцем ее щеки, глаза искрились, чего он никогда не замечал у ее матери. Он не сомневался в том, что любой мужчина, глядя на нее, испытывал желание обладать ею. Он почувствовал облегчение при мысли о том, что она не позволила простому речному капитану завоевать ее любовь.

– Не беспокойся, дорогая. Я скоро познакомлю тебя с самыми лучшими и привлекательными молодыми людьми этой страны. Мне доставит огромное удовольствие ввести тебя в общество.

При этих словах у Алисии должно было бы появиться тревожное предчувствие, но она была слишком переполнена радостью, чтобы почувствовать какой-то подвох в словах отца. Ей хотелось находиться рядом с ним и наслаждаться его любовью. Наконец-то она была счастлива.

Глава 13

Чтобы отпраздновать окончание строительства нового дома, Честер Стэнфорд устроил нем в новогодний вечер с танцами. Лучшие представители общества Сент-Луиса откликнулись на это радостное событие. Прибытие красивой дочери Честера и ожидавшееся объявление о помолвке хозяина с вдовой одного из старейших жителей Сент-Луиса придавали этому приему статус самого знаменательного события года.

Паркетные полы пока не были застелены коврами, из Нового Орлеана еще не были доставлены пианино и большая часть мебели, все слуги были новыми и плохо вышколенными, но ничто не могло помешать веселью. Канделябры светились тысячью огней, все. профессиональные музыканты города были задействованы в этот день. Возможность блеснуть перед обладающими богатством и властью людьми привлекала как гостей, так и артистов.

Алисия стояла на верху резной дубовой лестницы и оглядывала толпу собравшихся. Она увидела отца, который с гордостью представлял новому губернатору Летицию Лаббади. Полноватая и невысокая Летиция была в узком платье из синего бархата, простота которого служила фоном для бриллиантовой парюры. У Алисии не было возможности познакомиться поближе со своей будущей мачехой, но заявление отца о том, что теперь он вдовец и намерен снова жениться, неизвестно почему неприятно удивило ее. Наблюдая за ними, она сознавала, что не имеет права осуждать их за то, что они счастливы вместе, но при этом чувствовала, что сама выпадает из окружающего их мирка теплоты и согласия.

Отец настаивал на том, чтобы она переехала жить к нему, и Летиция тоже приглашала ее, но Алисия не могла сменить свою, хотя и ограниченную свободу, на дом, который не являлся ее собственным. Она знала, что, откладывая свой отъезд из пансиона, она обижает отца, поэтому пыталась объяснить ему это какими-то непонятными причинами. Однако неизвестно, как долго отец будет довольствоваться этими объяснениями.

Алисия скользила взглядом по толпе гостей, многих из которых уже встречала на протяжении последних дней. Эти люди не были похожи на тех политических деятелей и представителей аристократии, с которыми она общалась в Филадельфии, но здесь у них были свои представления об аристократичности. В обществе все еще доминировали представители богатых французских и испанских семей, основавших это поселение, но в местной среде большую роль стали теперь играть американские политические деятели, управлявшие этой территорией. Приветствовались также готовые платить наличными американские бизнесмены и квалифицированные специалисты, которые начали прибывать сюда в связи с оживлением деловых связей с Луизианой. В этот вечер предметом разговора был представленный в конгрессе акт о выделении расположенных к западу от Сент-Луиса земель в отдельную административную единицу под названием «территория Миссури». Политики никогда не меняются.

Увидев, что к лестнице решительно направляется светловолосый молодой человек, Алисия вздохнула, гадая, стоит ли ей остаться или скрыться в отведенной ей на вечер комнате. Приличные молодые люди, которых она встречала здесь в последние дни, мало чем отличались от ее знакомых с Востока. Они говорили о дуэлях, карточной игре и скачках, будто все еще находились в Новом Орлеане, откуда большинство из них и прибыли сюда. Она привыкла скептически относиться к их чарующей, вкрадчивой лести, но находила эту лесть более приятной, чем заносчивое бахвальство некоторых ее поклонников.

Перехватив выжидающий взгляд отца, Алисия приняла приглашение молодого человека на танец и позволила увести себя в круг танцующих. Слава Богу, эти быстрые деревенские танцы не располагают к разговорам. Она любила умные разговоры, но молодые люди, которые считались подходящими для ухаживания за ней, редко радовали ее своим интеллектом. Она полагала, что между собой они говорили не о погоде и не о ее красоте, но только эти темы, похоже, и были здесь самыми ходовыми в беседах мужчин с женщинами.

Как и следовало ожидать, когда они после танца подошли к буфету, молодой человек позволил себе сказать комплимент насчет ее нового платья. Вопреки желанию отца Алисия выбрала для этого вечера сшитое по парижской моде черное шелковое платье с высокой талией, которое она впервые надела в Цинциннати. Она не находила цвет неуместным, поскольку со дня смерти матери не прошло еще и года. Среди праздничных нарядов ярких расцветок оно производило впечатление не уныния, а утонченности. К тому же по совету Летиции она не стала скрывать свое декольте и надела замысловатое серебряное ожерелье, которое дополнялось пронизывавшей парчу серебряной булавкой. Она чувствовала себя одетой несколько вызывающе каждый раз, когда ее ухажеры опускали глаза, но принимала это благосклонно. Взгляды не могли повредить ей. От пустой болтовни по поводу красоты хрустального импортного подсвечника ее спас отец. Она с радостью ухватилась за предложенную руку и довольно улыбнулась, как только музыканты заиграли вальс. Даже в Филадельфии танцевать вальс считалось непристойным, но Алисии нравился этот танец.

– Это новогодний вечер, и я счастлив до неприличия. Интересно, увидим ли мы наших гостей в таком же неприличном состоянии? – высказал озорное пожелание Честер, подводя дочь к танцевальной площадке.

– Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, – согласилась Алисия, легко кружась в умелых руках отца. – Как тебе удалось научиться танцевать вальс, если ты живешь здесь среди дикарей?

– Я много путешествую и, позволяя дамам обучать меня танцевать, получаю прекрасную возможность получше узнать их. Трудно оставаться чужим в городе, если умеешь вальсировать.

Блеск в его глазах рассмешил Алисию. Ему всегда удавалось ее рассмешить. Она не могла понять, как ее мать могла не любить этого озорного человека. Алисия полагала, что он всегда был в некотором роде дамским угодником, но была также уверена и в том, что, если бы мать захотела, он мог бы быть верным мужем. Возможно ли, что и она унаследовала от матери холодность, позволяющую ей обходиться без мужчин долгое время?

Не желая забивать себе голову такими мыслями, Алисия продолжила шутливую беседу с отцом:

– А что, Летиция учила тебя лучше других, раз ты выбрал именно ее?

Честер засмеялся:

– Летиция не хочет даже смотреть на танцы. Ты слишком молода, чтобы я рассказывал тебе о ее замечаниях по поводу того, с какими греховными мыслями вальсируют мужчины.

На лице у Алисии появилось встревоженное выражение.

– Если она настолько религиозна, как ты можешь… я имею в виду… – Она запнулась, пытаясь подобрать подходящие слова, чтобы выразиться поделикатнее. Греховность мужчин была одним из предубеждений матери, и это разрушило их семью. Что же заставило отца выбрать вторую такую же женщину?

Ее замешательство вызвало нежную улыбку отца.

– Можешь не говорить об этом. Летиция не более религиозна, чем я, и она не так холодна, как могло показаться из моих слов. Боюсь, что как раз наоборот. Она прекрасно знает, что у меня на уме, и ей это нравится. Но не думаю, что ты поймешь это, пока не выйдешь замуж. Тебе приглянулся кто-нибудь из местных парней?

Смена темы вызвала краску на щеках Алисии, и она повернула голову и посмотрела поверх толпы.

– Все они очень приятные, – ответила она неохотно.

Честер пожал плечами:

– Если здесь никого нет, поедем с тобой в Натчез, в Новый Орлеан или куда захочешь. У тебя должен быть выбор. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

Алисия молчала. Она знала, что отец все еще чувствовал себя виноватым в том, что оставил ее. Он говорил об этом. Своими обещаниями подобрать достойного молодого человека и устроить ее счастье он хотел возместить ей годы разлуки. Она не могла сказать ему, что теперь слишком поздно. Один только намек на то, что она уже не девственница, привел бы в ужас всех тех благовоспитанных джентльменов, с какими он собирался ее знакомить. Ей не следовало даже беспокоиться о переходе знакомства в стадию обсуждения брачных планов. Она не могла выйти замуж. Но как объяснить это такому человеку, как ее отец?

Если бы он проявил настойчивость раньше и попытался разобраться, почему от нее нет писем, он мог бы узнать, что она несчастлива, и предотвратить случившуюся с ней беду. Когда они говорили об этом, то быстро пришли к выводу, что мать перехватывала и уничтожала его письма, чтобы настроить Алисию против отца. Алисия была тогда слишком мала, чтобы понимать это, но отец ведь знал, на какой женщине женился, и мог догадаться о том, что происходило. До адресата доходили только письма, посланные ее тете, или те, которые она отсылала собственноручно. Почему он не нашел способа связаться с ней?

Окидывая взглядом танцевальный зал, заполненный сверкающими нарядами гостей, Алисия догадалась почему. Ее отец был энергичным человеком, он любил общаться с людьми, заниматься бизнесом, предаваться удовольствиям. В своей новой жизни он обрел все это. Возможно, временами он скучал по дочери, но это случалось не так часто, чтобы подвигнуть его на возвращение к оставленной семье. Приняв однажды решение, он не оборачивался назад. Понемногу она стала понимать, что он такой же человек, как и все другие. Она, конечно, любила его, но без присущего детям идеализирования его образа.

Понимая это, ей было легче понять, что у них мало общего. Ее отец будет настаивать на том, что его красавица дочь должна выйти замуж за самого лучшего из мужчин, которого можно купить. Ей же будет стыдно смотреть в лицо этим самым мужчинам. Нужно побыстрее положить конец такому двусмысленному положению.

Танец закончился, и отец деликатно оставил ее в компании молодых людей. Молодежь флиртовала, поддразнивала друг друга и ни о чем более серьезном, как о следующем приеме, не говорила. Рядом с ними Алисия чувствовала себя древней старухой. Она никогда не умела вести подобные беседы и не видела смысла учиться этому сейчас. Извинившись перед ними, она выскользнула из танцевального зала в широкий холл.

Из наполненного сигарным дымом кабинета были слышны голоса беседовавших о делах мужчин, и Алисия прошла во внутреннюю часть дома. Основные гостиные и столовая были превращены в танцевальный зал, но в семейной гостиной с видом на сады и холм можно было уединиться и спокойно подумать.

Алисия едва успела войти в комнату, как поняла, что здесь кто-то есть. Она повернулась, намереваясь выйти, но ее остановил знакомый хриплый шепот:

– Не уходи, Алисия.

У нее екнуло сердце, интуиция ей подсказывала, что нужно бежать, но это было бы не только грубо, но и жестоко. Она медленно повернулась, вглядываясь в темноту, и обнаружила высокую, стройную фигуру возле застекленной двустворчатой двери. Огонек на конце сигары прочертил дугу вниз, и Трэвис загасил ее в невидимой пепельнице. Глаза Алисии привыкли к полутьме, и она уже могла разглядеть четко выделявшиеся на фоне его темного сюртука ослепительно белый шарф и рубашку.

– Почему ты здесь? – Помимо ее желания вопрос прозвучал как-то двусмысленно.

Трэвис не торопился отвечать, будто гадая, какой из ответов она бы предпочла.

– У меня были дела с твоим отцом, – наконец ответил он. Трэвис не двигался с места, разглядывая поблескивавшее на ее шее серебро и хорошо представляя себе полные округлости, на которых покоилось это ожерелье.

Звук его голоса вызвал у Алисии дрожь. От Трэвиса исходил настолько сильный магнетизм, что она не могла с ним бороться. Она помнила, как эти сильные руки, направлявшие лодку по бурным рекам, держали ее в объятиях. Она помнила нежность, с какой он кормил, одевал ее, заботился о ней, как отец о ребенке. И она помнила его жуткий нож, который он вонзал в плоть, когда лишал человека жизни. Он ужасал ее. Он восхищал ее.

Набравшись смелости, она подошла к нему. В темноте чувственно прошуршал ее шелк.

– Так ты теперь бизнесмен? – беспечно спросила она, на самом деле желая знать это и все остальное, но чтобы он ничего не понял.

– В каком-то роде. – В комнате было мало мебели. Трэвис отодвинулся, предоставив Алисии место перед застекленной дверью и любуясь ее лицом, подсвеченным снаружи лунным светом. – Почему ты не внизу со всеми, не танцуешь, празднуя Новый год? – Он задал вопрос в более вежливой, чем обычно, форме, и Алисия улыбнулась, поскольку его вежливость оборачивалась против нее же.

– Почему я здесь? – уточнила она. Он не засмеялся, и она беспечно проговорила: – Мне там не место, – и уклончиво пожала плечами.

Прислонившись к стене, Трэвис вглядывался в бледное лицо, освещенное проникавшим сюда из окон светом луны. Когда она отводила глаза, необычайно длинные ресницы отбрасывали на ее щеки тени. Хотя все женщины в переполненном зале, напротив, были с распущенными волосами, со свободно ниспадающими на шею и плечи локонами, волосы этой женщины по-прежнему были зачесаны наверх. Эта прическа обнажала хрупкий изгиб ее шеи, придавая ей еще большую уязвимость, и Трэвису захотелось погладить ее.