Текст книги "Светящееся пятно. Кольцо вечности"

Сержант Эббот оторвался от записей и пробормотал, взглянув на шефа через стол:

– Хорошая компания собралась…

Ответа не последовало. Лицо Лэмба приняло свирепое выражение. Глаза, которые молодой сотрудник непочтительно называл про себя «бычьими», вылезали из орбит.

– Это все? – прорычал он.

– Насчет мистера Мастермана, сэр… К большому сожалению, мне не удалось достаточно качественно его подслушать, – с достоинством ответил Пирсон, не дрогнув от грозного взгляда инспектора.

– Еще и Мастерман? – повысил голос Лэмб.

– О да, сэр! Мистер Порлок пригласил мистера Мастермана в кабинет перед чаем. Поскольку как раз собирались гости, холл уже нельзя было использовать в качестве наблюдательного пункта – если можно так выразиться… Пришлось ретироваться обратно в столовую, а там условия для прослушки никак нельзя назвать удовлетворительными. Пару раз меня побеспокоила горничная насчет столового серебра… В общем, все, что мне удалось разобрать: мистер Мастерман произнес слово «шантаж», и в разговоре упоминалось некое пропавшее завещание. Зато мне как раз повезло оказаться в холле, когда мистер Мастерман вышел из кабинета, и вид у него был… мне вспомнился Ла-Манш в бурю. До войны мы с женой частенько ездили через пролив в Булонь. Море переменчиво, иногда грозно. Вот и мистер Мастерман выглядел как море перед штормом.

– Слушай, Пирсон, а ты не выдумываешь?

– Я, сэр? Выдумываю?

– Будь поосторожней! У тебя самого положение довольное шаткое. Ты вот сказал инспектору Хьюзу, что в момент убийства ужинал в комнате для прислуги. – Лэмб взял со стола бумагу и прочел: «Минут за пятнадцать-двадцать до убийства я забрал из гостиной поднос. В холл я больше не выходил, пока не зазвонил колокольчик. В момент убийства находился в компании повара, помощницы по кухне и главной горничной». Есть что добавить?

– Нет, сэр!

– Значит, забрал поднос и вышел на звук колокольчика? И в промежутке в холле не показывался?

– Совершенно верно, сэр, – слегка обиженно ответил мистер Пирсон. – Агентство Блэка – солидная контора. Мы действуем в интересах клиента, однако не вплоть до убийства. Неужели не ясно, сэр?

– Пожалуй, ясно… – проворчал Лэмб.

Глава 20

Некоторое время спустя Пирсон удалился с поручением от главного инспектора пригласить для разговора Джастина Лея.

– Подозреваемых достаточно… – заметил сержант Эббот.

В его натуре было бы прибавить «embarrass de richesse»[6]6
  Затруднение из-за большого выбора (фр.)


[Закрыть], однако он решил не злить начальника. Цитаты на иностранных языках для того были как красная тряпка для быка, и Эббот предпочел воздержаться. Во-первых, мало времени – шеф не успеет хорошенько проехаться на тему «неженок из колледжа» и ввернуть словцо про вред излишнего образования. Фрэнк Эббот знал эту речь почти наизусть – ее надо произносить со вкусом, а не второпях… И Эббот ограничился коротким замечанием, на что инспектор, хмыкнув, ответил:

– Да уж… Выше крыши.

– Если, конечно, Пирсону можно верить. Все упирается в его показания.

Лэмб хмыкнул.

– Пирсон чист. В полиции служил хорошо. Ушел по инвалидности после несчастного случая. Пару лет восстанавливался, затем поступил к Блэку. Уважаемое агентство.

Фрэнк задумчиво вертел карандаш.

– Если Порлок промышлял шантажом, убрать его мог кто угодно. Даже жаль из-за него кого-то вешать…

– Что за разговоры! – громыхнул Лэмб. – Закон есть закон, порядок есть порядок! Убийством проблему не решить. Чтобы я больше подобных глупостей не слышал! Пирсону врать незачем, думаю, правду говорит. Судя по его показаниям, Порлок определенно шантажировал Тоута и Кэролла – обоих поймал на серьезных делах. Мастерман и мисс Лейн под вопросом. Могут найтись и другие подозреваемые. Посмотрим, что расскажет мистер Лей. Пирсон утверждает, что Лей распоряжался после убийства. Раз не потерял самообладания, вдруг что-нибудь ценное подметил. Жаль, конечно, что мы не приехали, пока местные тут не похозяйничали! Они, в общем, не так плохо зафотографировали и запротоколировали, но все равно – не то. Фотографии и отпечатки пальцев – хорошо, однако быть на месте преступления сразу после и видеть реакцию людей – совсем другое дело. А мы приехали восемнадцать часов спустя, когда все уже успели успокоиться и продумать, что говорить полиции. Вот если застать человека, пока он не пришел в себя, там показания гораздо больше похожи на правду, особенно у женщин. И не только у виновных. Удивляешься порой – как много люди предпочитают скрыть или приукрасить в разговоре с полицейским. Лет тридцать назад была одна свидетельница, вела себя в высшей степени подозрительно, а оказалось – хотела скрыть от мужа, что носит парик… А вот и мистер Лей!

– Инспектор Лэмб из Скотленд-Ярда и сержант Эббот, – с суровой официальностью представился Лэмб. – Присядьте, мистер Лей. Надеюсь на вашу помощь. Я хотел бы задать несколько вопросов касательно ваших показаний. Прежде всего, как вы познакомились с мистером Порлоком?

Джастин тем временем подумал, что парочка интересная – типичные представители полицейских старого и нового поколения. Лэмб – сельская школа, без высшего образования, зато университеты и университеты личного опыта. Надежный, как сама земля, простой, как шмат жаренного мяса. Деревенский выговор и проницательный взгляд. Ни дать ни взять – фермер, который торгуется за поросят и телят. Правда, темы он обсуждал поважнее, однако с той же проницательностью и деловитостью. Эббот – типичный выпускник элитной школы, затем полицейской академии, член клуба. Одежда, вероятно, не откуда-нибудь, а с Сэвил-роу[7]7
  Лондонская улица, известная своим традиционным пошивом дорогой одежды для мужчин.


[Закрыть], ухоженные руки. Интересно, сможет ли сержант когда-нибудь сменить начальника? Кто знает… Все эти мысли быстро пронеслись в голове Джастина, и он ответил:

– Я совсем не знал мистера Порлока. Познакомился лишь вчера, когда приехал сюда на чай вместе с мисс Лейн.

Лэмб кивнул.

– Понятно, вас пригласила мисс Лейн. А ее вы хорошо знаете?

– Очень хорошо. Наверное, мне стоит объяснить причину визита. Моя кузина Доринда Браун служит секретаршей у миссис Окли. Она только устроилась, и поскольку девушка молода, а я ее единственный родственник, я хотел познакомиться с Окли. Понять, что за люди, посмотреть на их круг общения. Я слышал, что у Порлока загородный дом по соседству и что он дружен с Мартином Окли.

– От кого слышали?

– От мисс Лейн. И когда она упомянула, что собирается в гости на выходные и может предупредить хозяина и взять меня с собой, я с радостью воспользовался случаем.

– А мисс Лейн хорошо знала Порлока?

– Точно не скажу. Общались они очень мило. Она говорила, что мистер Порлок обожает принимать гостей и у него всегда полон дом. Соглашусь, он был радушным хозяином.

– Какое у вас сложилось о нем мнение, мистер Лей?

Джастин задумался.

– Хороший хозяин, как я уже сказал. Обходителен, умеет держаться в обществе. Жизнерадостен. Это, пожалуй, главное, что бросилось в глаза. Компания собралась странная, тяжелая – такую нелегко принимать, а он, по-моему, получал удовольствие.

Лэмб устремил на Лея пронзительный взгляд.

– Что значит «странная», мистер Лей?

Джастин ответил обаятельной улыбкой.

– Сами поймете, когда познакомитесь.

Лэмб хмыкнул и дальше расспрашивать не стал.

– Показался ли вам кто-то из гостей не в своей тарелке, нервным, рассерженным?

– Мистер Тоут был немного не в себе. Впрочем, не знаю, насколько это для него необычно. – Джастин усмехнулся. – «Немного не в себе» – мягко сказано. Он ни с кем не разговаривал, в развлечениях не участвовал. Просто сидел и как будто злился.

– За ужином ел?

Джастин снова невольно рассмеялся.

– Все, что под руку попадалось. Повар у Порлока прекрасный.

– Кто-нибудь еще показался вам расстроенным?

– Как я уже говорил, я с приглашенными знаком не был. Мастерман, возможно, всегда ходит мрачный как туча. Вчера он определенно нагонял тоску. А сестра его, похоже, вовсе никогда не улыбается.

– Мистер Лей, я должен задать вам один вопрос. Вы, разумеется, имеете право не отвечать, если не захотите. Меня интересует ваше мнение о мистере Грегори Порлоке. Вы сказали, что он «обходителен». А порядочный ли он человек, на ваш взгляд?

Когда нечто уже сидит в голове, невозможно представить, будто его нет. Как только Доринда сказала: «Это Подлый дядюшка», – Джастин уже не воспринимал хозяина как Грегори Порлока. Стоит ли поведать инспектору историю Подлого дядюшки? Пожалуй, не стоит… А вот Доринда почти наверняка расскажет – укрывать информацию она явно никогда не научится. В этом было даже нечто успокаивающее – представлять, как Доринда со свойственной ей непосредственностью отвечает на вопросы о Подлом дядюшке. Пожалуй, надо предоставить дело ей. С другой стороны, почему бы ему не высказать свое мнение?

Джастин помолчал совсем немного – не больше, чем обычно требуется человеку на раздумье.

– Нет, порядочным я бы его не назвал.

Лэмб несколько мгновений переваривал ответ, затем снова пошел в наступление.

– Еще пара вопросов, только пусть разговор останется между нами. Значит, вы раньше не знали никого из гостей, кроме мисс Лейн?

– Кроме мисс Лейн и Доринды Браун, – кивнул Джастин.

Интересно, к чему инспектор клонит?

– Говорят, стороннему наблюдателю видно многое. Если я скажу, что некоторые из гостей подверглись шантажу, вы удивитесь?

– Со стороны Порлока, вероятно?

– Попали в точку.

– Нет, ничуть не удивлюсь.

Лэмб подался вперед.

– Кого, по-вашему, шантажировали, мистер Лей? Просто предположите.

– «Просто предполагать», когда речь идет об убийстве, я не хочу, – нахмурился Джастин.

Лэмб тяжело вздохнул.

– Хорошо. Выразимся иначе. У нас есть доказательства, что двоих из гостей шантажировали. Вы же сказали, что двое были не в себе – мистер Тоут и мистер Мастерман. Как насчет остальных? Может быть, вы заметили натянутые отношения? С мистером Порлоком, я имею в виду. Например, у мистера Кэролла.

– Кэролл вообще актер! – воскликнул Джастин и тут же добавил: – Зря я так. Да, мне он не нравится, но я не вправе его оскорблять.

Лэмб задумчиво кивнул.

– Ничего, мистер Лей.

И продолжил расспрашивать. Инспектора интересовала каждая мелочь – кто что сказал и что сделал; он все изучал словно под микроскопом.

– Заметили ли вы, что на мисс Лейн был браслет? Не вспомните, какой?

Джастин заметил. И вспомнил.

– Решетка из бриллиантов и рубиновые вставки.

– Дорогой?

– Чрезвычайно. Я так предполагаю.

– Видели его раньше?

– Нет. Кстати, мисс Лейн показала нам браслет, когда спустилась к ужину. Сказала, что браслет был утерян, а Порлок его вернул. Благодарила.

– Припомните как можно точней – что именно она сказала?

Джастин припомнил. Вопросы продолжились. Постепенно дошли до момента убийства.

– Давайте выйдем в холл, и вы покажете, где находились и что делали.

Эббот засек по секундомеру время, а Джастин проделал то же, что прошлой ночью в полной темноте – пробрался по стене к входной двери и нащупал выключатель.

– Что потом? – раздался спокойный голос Лэмба – инспектор внимательно наблюдал за Джастином, стоя у камина.

– Потом я подошел к лежащему Порлоку. Как написано в моих показаниях.

Лэмб хмыкнул.

– Понятно. А потом позвонили и велели Пирсону вызывать полицию. Пойдемте обратно в кабинет.

В кабинете вопросы возобновились:

– Вы встали рядом с телом на колени?

– Да, и проверил пульс, чтобы убедиться, что он мертв.

– Покойный лежал лицом вниз, а нож был воткнут между лопаток?

– Да.

– Заметили ли вы что-нибудь необычное?

– Вокруг места удара было белое пятно.

– Знаете, что это?

– Наверное, светоотражающая краска. Ее использовали для шарады.

– Можете ли вы предположить, что покойный испачкался случайно?

– Нет! Не могу.

– И как же он испачкался?

– Думаю, краску нанес убийца, чтобы не промахнуться в темноте.

– Еще два вопроса, мистер Лей: кто знал, что в доме есть краска, и откуда они узнали?

– Точно не скажу. Краска упоминалась за ужином.

– Как конкретно упоминалась?

Джастин рассказал. Лэмб продолжил спрашивать.

– Значит, краска была у двоих. У Окли для часов и у Порлока для балки в гардеробной, а банка стояла во всеобщем доступе.

– Краска была повсюду. У Кэролла для участия в шараде все руки были измазаны, а также окрашены маска и рога. На мисс Лейн был костюм монахини – из двух полотенец и простыни. Кэролл спрыгнул на нее со стола, который стоит у лестницы. И ее наверняка испачкал. Как только зажгли свет, она сняла костюм и бросила на стол. Кэролл там же оставил маску. Кто угодно мог раздобыть краску и оставить отметину на спине Порлока. Мы все стояли близко друг к другу у камина, кто угодно мог…

– И никто ничего не заметил, мистер Лей. По крайней мере не сознается. Кто-то нанес краску, кто-то взял кинжал – его отсутствие тоже никто не заметил. Хотя в странном доме нечему удивляться. А дом действительно странный! Все, кроме мисс Лейн, отмечают это в показаниях. Она единственная, кто посещал Грэндж-хаус ранее, однако про краску узнала лишь за ужином. Преступление было тщательно спланировано. Убийца дерзок, изобретателен и находчив. Использовал подручные средства – кинжал, краску, шараду. Играть в шарады – идея мисс Лейн?

– Неслыханно даже предполагать!.. – напрягся Джастин. – Мисс Лейн лучше всех ладила с Порлоком.

Лицо Лэмба было непроницаемым.

– Я не делаю предположений, мистер Лей, я излагаю факты. Я здесь только для этого – собрать факты. И мне нужна ваша помощь. Я хочу знать, где находился каждый из гостей, когда вы зажгли свет. Вы ведь хорошо их видели от входной двери, верно? Не могли бы нарисовать примерный план?

– Уже нарисовал.

Джастин достал листок бумаги и положил на стол.

Фрэнк Эббот поднялся и встал за спиной Лэмба. Какое-то время они изучали чертеж, а затем Лэмб сказал:

– Ближе всего к покойному женщины – по обе стороны. Мисс Лейн находилась между вами и телом. Миссис Окли – с другой стороны. Она стояла к вам лицом?

– Да, и лицом к убитому.

– Расстояние?

Джастин засомневался.

– Футов пять-шесть…

– А мисс Лейн?

– Примерно так же. Но она была спиной ко мне.

– Вы видели миссис Окли. Как она выглядела?

– Испуганной, потрясенной.

– А потом встала на колени рядом с убитым, называя его Гленом и говоря, что кто-то его убил?

– Да.

Глава 21

Главный инспектор продолжал опрашивать гостей мистера Порлока. Если он и устал задавать одни и те же вопросы, внешне это никак не выражалось. Некоторые беседы были короткими, другие – непереносимо длинными, особенно для опрашиваемых.

Мистер Мастерман опять вышел из кабинета с багровым лицом – совсем как в показаниях Эрнеста Пирсона. Он направлялся в свою комнату, когда одна из дверей открылась, и выглянула сестра.

– Джеффри, я хочу с тобой поговорить!

– Не сейчас!

Он собирался скрыться в спальне, громко хлопнув дверью, однако не успел – сестра догнала его и схватила за руку.

– Или ты поговоришь со мной, или я все им расскажу! Выбирай!

Мастерман уставился на сестру. Если женщину довести, она способна на любую глупость. С сестры станется, правда ведь расскажет… Он сказал спокойно и сдержанно:

– Я не буду ничего обсуждать в доме. Надень пальто и шляпку и пойдем прогуляемся.

Она зашла в свою комнату без единого слова и так же молча вернулась – уже в мешковатой старенькой шубе и потертой шляпке из черного фетра. Они спустились, вышли через парадную дверь и, миновав сад, оказались на открытом пространстве поля для крокета – в довоенные годы престарелая мисс Помроуз устраивала игры для друзей. Наконец Мастерман заговорил:

– Ну, что ты хотела сказать? Только давай ходить туда-сюда! Так будет выглядеть естественней.

Мисс Мастерман скомкала на груди воротник шубки и схватила мертвой хваткой – так же, как недавно руку брата.

– Что они тебе сказали? Что ты им ответил? Что они спрашивали?

Мастерман пожал плечами.

– Ничего особенного. Хорошо ли я знал Порлока, приезжали ли мы к нему раньше, в каких были отношениях. Про вчерашний вечер, про разговоры за ужином…

– Разговоры за ужином на какую тему?

Он искоса глянул на сестру.

– Много будешь знать – скоро состаришься! Ну про светящуюся краску спрашивал, и что? Порлока пометили краской. Ты же видела белое пятно вокруг кинжала? Полицейские, конечно, хотят знать, кто его пометил. Для начала выясняют, кто мог в принципе. К несчастью, мог кто угодно… кроме, наверное, Тоута. Хотя… никто толком не помнит, вышел ли он в холл разгадывать шараду. Или мы его не заметили в темноте?

– Когда ты зажег свет, его не было… – еле дыша сказала мисс Мастерман.

– После выступления? Действительно… Что логично, если предположить, что именно он зарезал Порлока. Мазнул его краской в темноте, потом спрятался за дверью для слуг. Вполне мог оставить ее приоткрытой – никто бы не обратил внимания. После шарады, когда зажгли свет, дождался, когда Порлок отойдет от нас, и выключил свет – у служебной двери как раз есть выключатели. А потом выскочил, всадил нож в Порлока и встал в дверях гостиной – где мы его потом и увидели!

Мисс Мастерман остановилась.

– Так и было?

– Откуда же мне знать, дорогуша? Возможно…

– Джеффри… – пробормотала она, задыхаясь.

– Что?

– Это ведь… не ты?

– Ну ты даешь, Агнес! – хохотнул он.

– Точно не ты?

Он снова засмеялся.

– Нет, дорогая, не я. Сказать по правде, были моменты, когда я мечтал его убить. Но не убил. Кто-то сделал это за меня. Плохо только, что нас подслушивали – думаю, тот тип с лошадиной мордой, дворецкий. Инспектор из Скотленд-Ярда, похоже, догадывается, что Порлок меня… вроде как шантажировал.

– Еще как шантажировал… – произнесла Агнес Мастерман пересохшими губами.

– Не вздумай выболтать инспектору! – Тон Мастермана стал суровым. – Слышишь? Держи язык за зубами! Доказательств у них практически нет. Я почти уверен. Подумаешь, кто-то упомянул пропавшее завещание! Часть моего разговора с Порлоком подслушали. Инспектор сказал: уловили слово «шантаж» и что-то про завещание, которое пропало. Держи язык за зубами, слышишь, Агнес? На все вопросы отвечай: «Порлок знакомый брата, у них деловые отношения, о которых я ничего не знаю». С Порлоком ты познакомилась только вчера. Он был мил. Больше ни слова! Тогда все будет хорошо.

Агнес Мастерман в полном отчаянии глубоко вздохнула. Она всегда побаивалась Джеффри, и у нее не хватало мужества с ним спорить. Однако пора решаться, сейчас или никогда. И представив, как всю оставшуюся жизнь мучается в аду, который создал ей брат, она вдруг ощутила прилив храбрости. И слова, которые она прокручивала в голове много бесконечно долгих дней и бессонных ночей, сомнения, которые бередили ее израненную душу, вдруг ринулись наружу бурным потоком.

– Джеффри, я больше не могу! Не могу, правда! Скажи, что ты сделал с завещанием кузины Мэйбл! Ты нашел его и унес. Она сказала – отобрал. Когда я ее успокоила, она сказала, что достала завещание и перечитывала, а ты зашел и отобрал. Она была ужасно-ужасно испугана – я не должна была бросать ее в тот вечер… Джеффри, признайся, ты снова к ней зашел и напугал еще больше?

– Что за нездоровые фантазии, Агнес! – ответил Джеффри Мастерман. – Зачем мне было возвращаться? На следующий день я вернул бы завещание – если бы кузина Мэйбл не умерла во сне, – ну, посоветовал бы кое-что исправить… Увы, мать-природа распорядилась по-своему. Ты беспокоишься, что я тоже приложил руку? Слушай, если человек сердится, когда престарелые дамы обходят в завещании родных, это еще не значит, что он убийца!

Мисс Мастерман остановилась, глядя на брата с напряжением, казалось, сковавшим все ее существо.

– Джеффри, поклянись, что не возвращался, не запугивал ее, не трогал!

– Поклянусь, если хочешь. Только какой смысл? Факт есть факт. Я не возвращался.

Хорошо, что не стал спорить. Сестра явно поверила – расслабилась, успокоилась. Пару раз глубоко вдохнула полной грудью. Мастерман взял ее под руку.

– Пойдем. Стоять на месте подозрительно.

Они немного прошлись, и Агнес спросила уже другим тоном – более живым и естественным:

– А что было в завещании? Расскажи!

Джеффри рассмеялся.

– Ну ты-то в порядке! Ты свои пятьдесят тысяч получила – «дорогая Агнес Мастерман, которая всегда была ко мне добра». – Тут он опять зло рассмеялся. – А вот мне достались жалкие пять тысяч, и я никакой не «дорогой», зато целых сорок пять тысяч она решила спустить на какую-то благотворительность!

Щеки мисс Мастерман порозовели. Глядя на нее в эту секунду, можно было представить, как она выглядит, когда счастлива. Глаза заблестели, голос зазвенел.

– Джеффри, почему же ты молчал? Забирай деньги – мне они не нужны! Бери пятьдесят тысяч, а мне отдай свою долю. Пойдешь к адвокатам и скажешь, что нашел более позднее завещание. Скажешь – покойная спрятала в коробке из-под печенья. Чистая правда, между прочим, там она его и держала, бедняжка… И мы перестанем жить в сплошном кошмаре. Я просто умру, Джеффри, если ничего не изменится!

Она говорила тихо, однако голос ее дрожал от возбуждения. Даже шла она по-другому, слегка обгоняя брата.

Мастерман посмотрел на сестру с удивлением:

– Ну и ну, Агнес! Какая горячность! Если ты жаждешь отдать сорок пять тысяч на благотворительность, я мешать не буду. Не слишком ли твоей совести много надо?.. Так или иначе, завещание в кармане я не ношу, и Трауэр с Уэйкфилдом живут не по дороге, так что придется подождать возвращения домой. Там и решим – если, конечно, не возникнет осложнений с делом Порлока и не получит развития тема с шантажом. Так что, если хочешь увидеть завещание, уж постарайся держать себя правильно с ищейками из Скотленд-Ярда!