Текст книги "Светящееся пятно. Кольцо вечности"

Глава 22

Вошедшего с веселым видом в кабинет мистера Кэролла сержант Эббот смерил холодным взглядом голубых глаз. И сделал вывод: притворяется. С одной стороны, Кэролл в некотором роде актер – чего еще ожидать. С другой стороны, возможно, что-то скрывает. Если верить Пирсону, ему есть что скрывать. Эббот хладнокровно выдержал ответный – довольно вызывающий взгляд – и взялся за карандаш.

Кэролл с готовностью обратился к главному инспектору:

– Я, конечно, никого из гостей не знаю, кроме мисс Лейн – ее я, разумеется, встречал. Однако с радостью помогу, чем только…

– Мистера Порлока вы ведь тоже знали? – перебил инспектор.

Мистер Кэроллл поднял свои асимметричные брови.

– Совсем немного, если честно. Встречались пару раз в разных домах, куда я приезжал по работе. Когда он связался со мной по поводу этих выходных, я…

– Он предложил вам выступить?

Более высокая бровь поползла вверх, а за ней и вся сторона лица поднялась в кривой улыбке.

– Дорогой мой, вы же познакомились с остальными? Бесплатно меня сюда и табун лошадей не затащил бы! Если честно, я даже собирался просить Порлока о прибавке.

Кэролл сделал красноречивый жест, словно махнув рукой на всех этих Тоутов и Мастерманов, откинулся в кресле и продолжил:

– Спрашивайте! Я к вашим услугам, хотя и не уверен, что смогу быть полезен. Видите ли, после шарады я был перемазан краской и пошел наверх, так что меня не было в холле, когда Порлока зарезали.

– Так я и понял. Вот рисунок мистера Лея, где изображено, где кто стоял после убийства, когда зажегся свет.

Инспектор передал бумагу через стол.

– Посмотрите, пожалуйста, и скажите: все ли верно?

Леонард Кэролл взглянул мельком, кивнул и отдал листок обратно.

– Вроде да. Я где-то на третьей ступени сверху. Тоут выходил из гостиной. Ну или… – Тут его рот слегка скривился. – …или делал вид, что выходил. Мойра Лейн и миссис Окли стояли по обе стороны от Порлока. Эффектная вышла сцена, захватывающая… Особенно когда миссис Окли упала на колени и начала кричать: «Глен! Глен! Глена убили!» Вы уже выяснили, почему она назвала его Гленом? Учитывая, что звали его Грегори, а друзья обращались «Грег», удивительно, правда? К тому же, как я понял, встречались они лишь однажды – пару дней назад. В таком случае непонятно, с чего ей так убиваться…

– Пожалуй, – ответил инспектор. – Но давайте поговорим о том, что делали вы. Вот ваши показания.

Инспектор поднял листок с бювара и пробежал глазами.

– По вашим словам, когда включили свет после представления, вы находились на дубовом столе в холле, а рядом на полу стояла мисс Лейн. На вас была маска, окрашенная светоотражающей краской. Вы сняли маску и бросили ее на стол. Затем спрыгнули со стола, подошли к остальным, приняли поздравления и направились наверх, чтобы смыть краску с рук. Зачем вы пошли наверх? Ведь была ванная ближе, не так ли?

– Я оставил смокинг в своей комнате. На мне был свитер.

– Как долго вы отсутствовали?

– Не знаю… несколько минут.

– Вы быстро отмыли краску…

Кэролл криво улыбнулся.

– Работа такая. Я привык быстро переодеваться между сценами.

– Понимаю.

– Хотел бы быть более полезным. Увы, я был далеко от места преступления. Когда зажегся свет, я стоял на самом верху лестницы.

– Вы видели камин? Там слева есть выключатели. Кто стоял к ним ближе всех?

– Боюсь, не успел разглядеть… Я только успел завернуть за угол, как свет погас.

Лэмб подался вперед.

– Мистер Кэролл, выключатели находятся в четырех местах. Свет в холле можно выключить с четырех разных позиций.

– Да?.. Не знал…

– Однако поручили кому-то выключить свет для шарады и включить после…

– Ах да, виноват! – пожал плечами Кэролл. – Я знал про выключатель у камина и назначил Мастермана ответственным за свет. Другие мы не использовали.

– Итак, есть четыре выключателя, – продолжил Лэмб. – Один у входной двери, один слева от камина, один у двери для слуг – в глубине, и один – на верхнем пролете лестницы. После нападения на мистера Порлока мистер Лей зажег свет у входной двери. На выключателе остались его отпечатки. Соответственно, мы можем с уверенностью сказать, что погасили свет не оттуда. Остается три позиции. Вы утверждаете, что мистер Мастерман воспользовался выключателем у камина?

– Да.

– Его отпечатки говорят о том же. После него к выключателю никто не прикасался, иначе отпечатки стерлись бы.

– Возможно, сам Мастерман прикоснулся к выключателю еще раз.

– Возможно. Однако имеются еще две позиции: служебная дверь и верхний пролет.

Леонард Кэролл рассмеялся.

– Верхний пролет? Как удобно! Жаль вас разочаровывать – я не знал. А если бы знал и жаждал всадить нож в Порлока (тем самым лишившись солидного гонорара) – как, по-вашему, я это сделал бы? Я бы не успел добраться с верхней ступени до Порлока и обратно, пока не зажегся свет – если бы не отрастил крылья, конечно. Боюсь, это невозможно.

– Вообще-то, возможно, – бесстрастно заметил Лэмб. – Теоретически, мистер Кэролл. Разумеется, только теоретически… Съехать по перилам можно так же быстро, как слететь на крыльях. И мистер Порлок стоял внизу в очень удобной позиции – чрезвычайно удобной: спиной к вам и с пометкой на спине. А обратно… Если перепрыгивать через ступень, как вы, кстати, сделали раньше, как раз добежали бы, пока мистер Лей нащупывает дорогу к входной двери в темноте.

Лицо Леонарда Кэролла приобрело нехороший оттенок. На лбу заблестели капельки пота, глаза забегали.

– Вы шутите? – выдавил он после довольно продолжительного молчания.

– Я не шучу на работе, мистер Кэролл, – ответил Лэмб. – Вы сказали, что не могли совершить убийство, а я показал, что теоретически могли.

Фрэнк Эббот отметил интересную деталь. Рука Кэролла, расслабленно лежащая на колене, словно закоченела – казалось, только героическим усилием он удерживается от того, чтобы не сжать пальцы. То же усилие сковало мышцы лица и шеи. Он словно заморозил кровь в жилах, чтобы не покраснеть от гнева. И гневные слова, так и не вырвавшись наружу, остались на языке.

Лэмб наблюдал за любопытным явлением с невозмутимостью слона.

– Видите ли, мистер Кэролл, я обязан рассмотреть все существующие версии. И с утверждением, что вы чисто физически не имели возможности зарезать мистера Порлока, не соглашусь. Другое дело – есть ли у вас мотив от него избавиться. Вы утверждаете, что были едва знакомы.

Рука на колене снова расслабилась, так и не сжавшись.

– Я бы не назвал это знакомством – пара мимолетных встреч в гостях и вчерашняя договоренность… – пожал плечами Кэролл.

– Хотите сказать, что у вас не было причин ссориться?

Кэролл никогда не лез за словом в карман.

– Ну это как посмотреть, – рассмеялся он. – При желании повод для ссоры всегда отыщется, даже если видишь человека впервые. Однако убивать необязательно, правда?

«Изворотливый как уж», – подумал Лэмб. И соображает быстро. А убийца Грегори Порлока необычайно находчив и умен.

Лэмб рассудительно произнес:

– По-разному бывает… А правда ли, что вы ругались с мистером Порлоком в этой самой комнате перед ужином?

– Мы переговорили, выпили по стаканчику.

– Вы спросили: «Что вы плетете про Тошера?» и послали Порлока к черту, затем назвали «шантажистом» и сказали, что только для этого и приехали. А он ответил: «Вы приехали, чтобы избежать виселицы».

Если в первый момент мистер Кэролл онемел и покрылся испариной, почувствовав угрозу, то сейчас, уже прекрасно владея собой, презрительно бросил:

– Что за вздор?

– Вас подслушали.

– У того, кто подслушивал, плохо со слухом, – не моргнув ответил Кэролл. – Порлок спросил, знаю ли я человека по имени Тошер, а я ответил, что в глаза никакого Тошера не видел.

– Это далеко не все, мистер Кэролл. Насколько я понял, Тошер был вражеским агентом, и мистер Порлок предполагал, что вы встречались с ним во время войны, когда приезжали на фронт в составе концертной группы, и передавали некую информацию, которая затем, вероятно, использовалась фашистами. Нет-нет, подождите минутку, будьте добры, останьтесь! Предположение выдвинул не я. Просто пересказываю. Некто слышал, как его выдвигал мистер Порлок, чем, наверное, и спровоцировал ссору.

Мистер Кэролл сменил тактику поведения и опять рассмеялся.

– Ваш «некто» не все уловил через дверь. Жаль, он не зашел – разобрался бы, что к чему. Порлок сказал, что Тошер околачивался в Бельгии как раз, когда я там был, и якобы мы с ним знакомы. Мне не понравились его намеки – оскорбительные, на мой взгляд. И я дал Порлоку понять, что не в восторге, – а кто был бы на моем месте? Рассказывать о каком-то шпионе и утверждать, что я с ним знаком… Я разозлился – о чем даже не жалею. Однако не убивать же человека за бестактность, верно?

Глава 23

– Ну? – спросил Лэмб, откинувшись на стуле, когда за Леонардом Кэроллом закрылась дверь.

Фрэнк Эббот перевел взгляд на начальника. Лицо у него было холодным и саркастическим – он явно не составил об ушедшем лестного мнения.

– Что скажете, сэр?

– Это я тебя спрашиваю!

Инспектор не слишком заботился о проявлении уважения к младшему коллеге. Скорее, обращался к нему, как к нерадивому школьнику. Фрэнк принял почтительный тон:

– Каждый старается приписать убийство другому. Мастерман придумал хитрую теорию, как Тоут проскользнул через холл в темноте и спрятался за служебной дверью. Кэролл тоже Тоута не обошел вниманием. И все они: и Кэролл, и Мастерман, и сам Тоут из кожи вон лезли, чтобы донести до нас, как миссис Окли упала на колени, называя убитого Гленом.

Лэмб хмыкнул.

– Да, надо бы разобраться… Мисс Лейн и мисс Мастерман мы еще не приглашали. От миссис Тоут толку мало. Если она и видела мужа в холле, не признается. Об остальных она говорить отказалась. Из подозреваемых я бы ее исключил. Похоже, убийца кто-то из этих трех – если бы не странная история с миссис Окли… У Окли тоже мог найтись мотив. Но рассмотрим основную троицу. Кэролл – достаточно умен и находчив; по мнению Пирсона, с четким мотивом. Мастерман – оставил полно отпечатков на выключателе у камина (правда, этому есть хорошее объяснение); не исключено, что и у него был мотив, – надо запросить информацию у наших… И наконец, Тоут. Что ты о нем думаешь?

Фрэнк приподнял брови.

– Предполагаемый убийца умен и быстр. Тоут едва ли подходит под описание. С другой стороны, если Тоут и вправду такой тугодум, каким образом он заработал столько денег?

– Во-первых, не заработал, а украл. А во-вторых, он не такой дурак, каким кажется.

«А шеф в хорошей форме!» – подумал Фрэнк.

– Черный рынок жил по своим правилам. Тупых преступные группировки, конечно, использовали, но сильно разбогатеть им не давали. А Тоут, насколько я понимаю, неплохо живет. У мелких сошек не бывает крупного заработка. Если Тоут сорвал большой куш, значит, не такой уж он и дурак.

Лэмб сидел, глядя в пространство и барабаня пальцами по папке с бумагами.

– Он должен был намазать Порлока светоотражающей краской и добраться до одного из выключателей. На том, что возле служебной двери, куча отпечатков, чего и можно было ожидать, и у входной двери то же самое. А вот с выключателя наверху отпечатки кто-то стер.

– Кэролл?

Лэмб кивнул.

– Или Тоут. Если он вышел в служебную дверь, то мог подняться на второй этаж по черной лестнице – только не знаю, зачем ему это…

– Маловероятно, – покачал головой Фрэнк. – Тоут не в той форме, чтобы съезжать по перилам и бегать по лестницам. И вообще, сэр, кто бы по лестнице ни пробежал – неважно, вверх или вниз, – его бы услышали. Нельзя пройти бесшумно по дубовым ступеням без ковра.

– В чулках – можно. Если бы Кэролл спустился по перилам и забежал по лестнице, он оставил бы ботинки наверху, а потом их надел бы. А Тоут снес бы ботинки в руках. Полные люди часто необыкновенно проворны. Вопрос в другом: зачем ему выключать свет наверху, когда гораздо легче сделать это снизу, от служебной двери?

– Как и говорил Мастерман, Тоут вышел вместе со всеми из гостиной смотреть шараду, затем в темноте пересек холл и спрятался за дверью для слуг, а краску нанес, пока шел за Порлоком в холл. Таким образом и выключатель рядом, и светлое пятно на спине Порлока есть, чтобы не промахнуться в темноте. Теоретически все сходится, однако реальных доказательств – кот наплакал.

Дверь приоткрылась, и робко вошел Пирсон с подносом. В образе дворецкого, а не частного детектива. На подносе стоял чайничек, сосуд с молоком, сахарница из сервиза времен королевы Анны, две чашки и блюдца, блюдо под куполом, фруктовый пирог и тарелка с сэндвичами. Приятно запахло то ли маффинами, то ли гренками.

Пирсон ловко прикрыл за собой дверь и поставил поднос на стол.

– Я подумал, что вы не прочь выпить чаю, сэр. Под крышкой тосты с яйцом и анчоусовой пастой. – Затем он включил режим частного детектива и добавил: – Есть кое-какая информация, сэр, которую вам следовало бы знать…

– Какая? – Лэмб оторвал взгляд от железного купола на блюде. – Говори быстрей!

– Дело касается гувернантки миссис Окли, сэр… – почтительно начал Пирсон.

– И? – Лэмб резко оглянулся на Фрэнка Эббота, который взялся за чайник. – Мне не наливай – помои можешь сам пить! Я люблю покрепче! Хорошенько завари, дай настояться, и сахарку побольше! Так говорила моя бабушка, а лучше чая, чем она, никто не делает.

Затем Лэмб снова обернулся к Пирсону и спросил:

– Так что насчет гувернантки?

– Хуппер, сэр. Мисс Хуппер. Ничего особенного, сэр. Просто Порлок ей платил.

Лэмб уперся руками в колени и подался вперед.

– Неужели? И почему ты так думаешь?

– Я не думаю, а знаю, – оскорбился Пирсон. – В домах, как этот, удобно подслушивать телефонные разговоры, тем более что запасной аппарат расположен в буфетной – как раз под рукой у дворецкого, в личном распоряжении, если вы понимаете… Когда я видел, что мистер Порлок кому-то звонит, я просто шел в буфетную и закрывал дверь. А когда звонила мисс Хуппер – она сама звонила, только представлялась, разумеется, другим именем, мне оставалось соединить ее с мистером Порлоком и сделать вид, что я повесил трубку. Характерный щелчок можно легко имитировать.

Фрэнк Эббот добавил три ложки молока в свой светло-желтый чай. Лэмб хмыкнул.

– Как ты понял, что это мисс Хуппер, если она не представилась?

– Девушка-оператор в телефонном центре подсказала мне имя, сэр, – со скромным достоинством произнес Пирсон. – Мисс Хуппер представилась как Робинсон. Я вскоре обнаружил, что никого с подобным именем в Милл-хаусе нет. А из разговора понял, что дама кто-то вроде личной гувернантки.

– И зачем она звонила?

– Первый звонок был во вторник, сэр. Дама представилась как мисс Робинсон, я соединил ее с мистером Порлоком. Дело было вечером… Мистер Порлок сказал: «Докладывайте», а она ему: «Особо докладывать нечего. Они прибыли, гувернантка мисс Коул уехала обратно в город, зато вернулась прежняя няня». Мистер Порлок на это сказал, что его не интересуют няни, а интересует секретарша. Горничная фыркнула и ответила, что миссис Окли секретаршу балует и собирается отправить в Лондон за вечерним платьем. Мистер Порлок спросил: «Когда?» А горничная ответила: «Завтра». А мистер Порлок вдруг заговорил резко: «Слушайте внимательно! Это очень важно». И рассказал, что мистер Окли ищет светоотражающую краску для часов сына и что миссис Окли должна послать мисс Браун – секретаршу, в торговый центр «Делюкс» между двенадцатью и часом, потому что у них краска есть. И добавил: «Не забудьте и не перепутайте! Магазин «Делюкс» между двенадцатью и часом». И спросил, во что будет одета мисс Браун. Мисс Хуппер ответила, что у мисс Браун всего одно пальто – из светло-коричневого твида и изрядно потрепанное. Мистер Порлок расспросил и про шляпку, и про туфли, и про сумочку – во всех подробностях. А потом добавил с непонятным смешком: «А у нее все еще глаза одного цвета с волосами?» На что горничная фыркнула, что лично она мисс Браун не рассматривала. А он ей: «Это все?» А она: «Еще был странный случай». Он спросил: «Какой?» Оказалось, перед ужином миссис Окли зашла в будуар (туда ведет сквозная дверь прямо из спальни) и вдруг вскрикнула, будто ее ударили. Мисс Хуппер пошла выяснить и увидела миссис Окли со смятой фотокарточкой в руках. Миссис Окли на нее посмотрела, а затем рухнула на стул – едва не упала в обморок. Мисс Хуппер фотокарточку подобрала. Мистер Порлок спросил: «И что дальше?» А она ему сказала – довольно язвительно: «Вы не догадываетесь, кто на фотографии?» А он: «Напомните лучше название ателье». Она сказала: «Роубеккер и сын, Норвуд». А мистер Порлок присвистнул и повесил трубку. Через пару минут мистер Порлок набрал лондонский номер – вот он, сэр – и говорил с некой Мэйзи. Ей он дал указания: «Между двенадцатью и часом дня завтра. Ищите длинное старое пальто из светло-коричневого твида». Потом пересказал все, что говорила про мисс Браун горничная. И наконец: «Раньше у нее глаза полностью совпадали по цвету с волосами. Сейчас, наверное, тоже – золотисто-карие, очень красивые… Выполняйте!» В тот раз больше ничего, сэр.

– Были еще разговоры?

– Да, сэр. На следующий день мисс Хуппер позвонила около половины восьмого, сказала – раньше не могла, ждала, когда миссис Окли пойдет принимать ванну. Доложила, что мистер Окли вернулся вместе с мисс Браун. Тут мистер Порлок сначала выругался, а потом буркнул «Ну и ладно!» и отключился.

– Это все?

– Нет, сэр. Она звонила вчера после обеда: мол, миссис Окли очень расстроена со среды, «точнее, с вашего прихода». Мистер Порлок спросил: «Она приедет?» А горничная ответила, что миссис Окли все же решила поехать, чтобы мистер Окли не заметил ее расстройства.

– Хм, – произнес Лэмб, затем добавил: – Спасибо, Пирсон!

Когда дверь за Пирсоном закрылась, инспектор повернулся к подносу – налил чашечку крепкого чая, щедро добавил молока и сахара и с полной отдачей занялся тостами с анчоусами. На протяжении всей трапезы он лишь один раз прервал молчание, чтобы хмыкнуть и сказать:

– Значит, он ездил к ней в среду. И мы навестим ее – сразу после чая!

В холле они столкнулись с Джастином Леем.

– Я хотел отпроситься ненадолго – нужно съездить в город за необходимыми бумагами. Планирую отправиться рано утром и вернуться к обеду.

– Хорошо, мистер Лей.

Однако у мистера Лея была еще одна просьба.

– Мисс Лейн хотела бы поехать со мной. Вы не возражаете?

На этот раз главный инспектор не спешил дать согласие. Он сказал:

– Я еще не виделся с мисс Лейн. Она не самый важный свидетель, однако я должен с ней встретиться. Вы обещаете, что вернетесь к двум часам?

– Постараюсь.

Лэмб направился к дверям, потом обернулся.

– А зачем ей в город?

– Навестить кузину, леди Пемберли, она тяжело больна. Мисс Лейн хочет к ней заехать – боится, как бы история с убийством ее не разволновала. Я лично отвезу мисс Лейн, а затем заберу.

Снова последовала пауза. Наконец инспектор сказал:

– Хорошо, мистер Лей. К двум часам прошу быть здесь.

Глава 24

Мартин Окли встретил посетителей категорическим отказом.

– Жена больна и никого не принимает!

– Есть справка от врача, мистер Окли?

– Не нужна нам справка! Я жену знаю лучше, чем любой врач. Она не в состоянии никого видеть. Она нежная и хрупкая женщина, а на ее глазах вчера убили человека – близкого соседа, и вы полагаете, она будет с вами это обсуждать? Боже правый! Она чуть не умерла от потрясения. К тому же ей нечего добавить к моим словам. Мы все там были, стояли рядом. Затем мистер Порлок отошел к лестнице. Потом он снова направился к нам, и тут погас свет. Мы услышали стон и звук падения. Не прошло и минуты, как свет зажегся, а Порлок уже лежал мертвый на полу с кинжалом в спине. Больше я ничего не знаю, и моя жена тоже. Она очень чувствительная и добрая. Она присела рядом с телом, убедилась, что помочь уже нельзя, и у нее началась истерика.

– Понимаю, – сказал Лэмб.

Они сидели в кабинете среди хромированных стульев и красных бархатных штор, которые явно не подходили друг другу по стилю и были расценены инспектором как «штучки-дрючки». Убранство вовсе не отвечало представлениям главного инспектора о кабинете порядочного английского джентльмена.

– Как долго вы знаете мистера Порлока?

– Пару месяцев.

– А миссис Окли как давно его знает?

– Она не была представлена мистеру Порлоку до прошлой среды, когда мы приехали к нему с визитом.

– Вы уверены?

– Конечно, уверен! Спросите кого угодно! У меня с ним деловое знакомство. А жена даже в глаза его не видела до встречи в среду.

– Тогда как вы объясните, что она называла его Гленом?

– Никого она Гленом не называла!

– Мистер Окли, кроме вас и вашей жены там присутствовали восемь человек. Все они утверждают, что миссис Окли несколько раз воскликнула: «О, Глен! Глена убили, убили! О, Глен, Глен, Глен!»

– Тогда все они ошибаются. Зачем ей называть его Гленом? Его звали Грегори. Мы называли его Грегом. В разговорах с женой я упоминал его как Грега. Она сказала: «Грега убили! Он мертв! Мертв!» Да, она плакала в это время, рыдала… Почему кто-то вообразил, что она сказала «Глен», ума не приложу.

Выслушав свидетеля, главный инспектор выдержал долгую паузу. Затем произнес:

– Мне нужно переговорить с мисс Дориндой Браун и горничной миссис Окли. Пожалуй, я бы сначала пригласил горничную.

– Горничную? – напрягся мистер Окли. – Она служит у жены всего неделю. Ее вчера с нами не было.

– Я бы хотел ее увидеть, мистер Окли.

Хуппер появилась в кабинете в черном платье со старомодной брошью. Тусклые волосы подозрительно напоминали парик, над выпуклым лбом мелкие, частые кудряшки, щеки землисто-бледные, губы поджаты. Она подошла к столу и застыла с видом заученной почтительности.

– Вас зовут Хуппер, и вы гувернантка миссис Окли, верно?

– Да, сэр, – ответила та, почти не разжимая губ. – Луиза Хуппер.

– Как давно вы служите у миссис Окли?

– Почти десять дней. Я приступила к работе в субботу.

Говорила она, не глядя на инспектора. Смотрела в пол. Ее опущенные веки напомнили Фрэнку Эбботу козырьки над окнами, которыми в домах у моря защищаются от солнца.

Со следующим вопросом Лэмб не медлил:

– Как давно вы знакомы с мистером Порлоком?

– С мистером Порлоком?

– Не отпирайтесь! – сурово предостерег инспектор. – Нам известно, что вы знакомы. И звонили ему. Ваши разговоры подслушивали. Так что давайте не будем тратить время. Итак, за что он вам платил?

Веки не дрогнули, сжатые в ниточку губы вдруг искривились в улыбке – не слишком приятной.

– Джентльмен оказывает даме знаки внимания, держит связь через прислугу – не пойму, почему это интересует полицию.

– А вы подумайте хорошенько! Джентльмен убит, и полицию интересует все, что с ним связано. Теперь поняли? Так за что он вам платил?

– Он интересовался миссис Окли, – все еще улыбаясь, ответила Хуппер.

– Которую не видел до среды…

Веки на секунду поднялись, глаза холодно и зло блеснули.

– Кто сказал?

– Миссис Окли. Если у вас другие сведения, поделитесь ими.

Хуппер снова опустила веки.

– Он заезжал в среду вечером. Может же мужчина заглянуть в гости к женщине, которая ему нравится…

Лэмб уставился на нее своим тяжелым взглядом.

– Бросьте, мисс Хуппер. Бесполезно морочить мне голову. Я же сказал – ваши разговоры с мистером Порлоком подслушали. Вы позвонили ему во вторник, рассказали, что миссис Окли нашла скомканную фотокарточку и сильно расстроилась. Вы спросили – не сказать ли мистеру Порлоку, кто изображен на фотокарточке, а он спросил название ателье, и вы сказали: «Роубеккер и сын, Норвуд». Итак, кто был на фото?

– Откуда мне знать?

– Вы прекрасно знали, когда разговаривали с мистером Порлоком.

Она снова подняла глаза – но лишь на секунду, чтобы не встречаться с грозным взглядом инспектора.

– Ну что ж… Это был мистер Порлок.

– Уверены?

Хуппер кивнула.

– Он неплохо вышел.

– Откуда взялась фотография?

– Мальчик где-то раздобыл. Кажется, в ящике с игрушками. Няня жаловалась, до чего он избаловался в ее отсутствие. Сказала, что мисс Браун нашла фотографию на полу в детской и забрала.

– Где сейчас эта фотография?

– Миссис Окли сказала, что фото испорчено, и кинула его в огонь.

– Мистер Порлок приходил к ней в среду вечером?

– Да.

– Где она его принимала?

– Наверху, в своей гостиной.

– Что из их разговора вам удалось подслушать?

– Я не подслушиваю под дверью!

– Кстати о дверях. В гостиной есть дверь в спальню, где вы могли бы подслушивать?

– Я не подслушиваю под дверью!

– Я спрашиваю, есть ли дверь. Хорошо, спрошу у миссис Окли.

– Есть!

– И вы под ней не подслушивали? Мисс Хуппер, я не буду ни угрожать, ни сулить вознаграждений, я просто приведу вам пару фактов. Произошло убийство. А вы – ни много ни мало – мешаете работе следствия. Если вы все же подслушивали и располагаете информацией, которая поможет полиции, вы обязаны все рассказать. Или вы намерены использовать добытые факты для собственной выгоды? Это уже серьезное преступление – шантаж. Я мог бы проверить, не проходили ли вы у нас по какому-нибудь делу, но мне пока не хочется. Вам лучше знать, есть ли там что-то интересное… Итак, что вы слышали из разговора мистера Порлока и миссис Окли?

Хуппер стояла и оценивала ситуацию. Мистер Окли заплатил бы ей за молчание. Хотя не факт… Грегори Порлок мертв. Миссис Окли тоже заплатила бы. А через секунду отправилась бы плакать на плече мужа и все ему рассказала бы. А мистер Окли – из тех, кого лучше не злить. Еще не хватало, чтобы полиция начала разнюхивать. Когда ты молода и игрива, рискнуть даже приятно. Но это в прошлом. Мисс Хуппер пришла к заключению, что ссориться с полицией небезопасно. Лучше, пожалуй, рассказать, о чем спрашивают, и, может быть, получится быстренько что-нибудь стрясти с миссис Окли, пока она ничего не узнала. От миссис Окли она чего угодно добьется, особенно если та будет в таком же состоянии, как вчера, – то ревет до потери пульса, то просит накрасить, чтобы мистер Окли не заметил.

Лэмб терпеливо ждал.

– Ну? – спросил он наконец.

Мисс Хуппер по-деловому кивнула.

– Я расскажу, сэр.

– Прекрасно! Возьмите стул.

Хуппер не спеша взяла стул, степенно уселась, сложив руки на коленях, подняла холодные глаза и сказала:

– Дверь была приоткрыта. Миссис Окли сама ее не закрыла до конца. Она ждала мистера Порлока, он звонил – я с ним разговаривала. Однако миссис Окли не знала, кто он такой. Не догадывалась, кого увидит.

– Вы уверены?

– Не была бы уверена – не говорила бы.

– Продолжайте.

– Я захотела послушать их разговор, так как он мне сказал, что я должна устроиться горничной и докладывать ему все, что он пожелает. Причину не объяснил, а я не люблю работать вслепую. Вот я и решила послушать.

– И?

– Во-первых, мистер Порлок назвал хозяйку по имени. Он сказал: «Линнет, я так и думал, что это ты, однако хотел убедиться». А потом велел ей взять себя в руки. Миссис Окли ответила: «Я думала, ты мертв!» И назвала его Гленом.

– Продолжайте.

– Я не все помню… Хозяйка плакала, упрекала, что он заставил ее думать, будто умер. Мистер Порлок ее спросил: «Мартину ты сказала, что вдова, верно?» А она ответила, что сама так думала.

– Значит, мистер Порлок был ее…

Хуппер кивнула.

– Совершенно точно. Они были женаты, потом он сбежал и бросил ее, а через девять месяцев она вышла замуж за мистера Окли. Мистер Порлок все говорил о двоемужестве, о том, что она, в отличие от него, нарушила закон. В общем, под конец разговора миссис Окли была на все согласна. И он ей велел выставить дипломат мистера Окли на подоконник в кабинете. Мистер Окли должен был вернуться к вечернему чаю. А она должна была пойти в кабинет, пока мистер Окли переодевается к ужину, отпереть окно и оставить дипломат на подоконнике, чтобы мистер Порлок потом незаметно вернул его обратно. Хозяйка немного поупрямилась, но потом согласилась.

– Она сделала, что обещала?

– Я не следила. По-моему, она побоялась бы ослушаться. Ее несложно напугать, а он уж постарался – сказал, что после суда за двоемужество и мистер Окли выставит ее за дверь. По-моему, она не посмела бы пойти наперекор мистеру Порлоку.

– А с мистером Окли она поделилась?

– Нет, она же не совсем из ума выжила.

– Это еще почему?

– Мистер Порлок так и заявил: «Пойдешь плакаться мистеру Окли – сразу отправишься в тюрьму за двоемужество».

– Так она мужу пожаловалась?

– Вряд ли.

– А не было между ними сцены… ну, не выяснил мистер Окли, что она не является ему законной женой?

– Нет, ничего такого не было, – ответила Хуппер, потом засомневалась. – Если только перед самым отъездом в гости. Он зашел, когда она одевалась, и я их оставила. Миссис Окли могла что-то рассказать тогда или в машине.

Лэмб хмыкнул.

– Но точно вы не знаете?

– Нет. Я ждала внизу.

Отослав мисс Хуппер с поручением пригласить мисс Браун, инспектор оглянулся на Фрэнка Эббота и бесстрастно произнес:

– А у Мартина Окли есть замечательный мотив для убийства.

– Если она рассказала…

– Узнаем, когда сами с ней поговорим.