Текст книги "Непревзойденная высота Николая Морозова"

Трудный путь к признанию

Несмотря на то что по составу, общему подбору игроков «Торпедо» в 30-е годы не могло сравниться с «Динамо» и «Спартаком», мастера, как можно было понять из предыдущей главы, собрались в его составе тоже незаурядные. Вклиниться в их ряды молодому футболисту было весьма проблематично. И перед Морозовым ковровую дорожку никто не выстилал.

Следующие два матча после своего дебюта молодой полузащитник пропустил, уступив место опытному Владимиру Ершову. Когда же в игре с ленинградским «Зенитом» Бухтеев вновь доверил позицию левого полузащитника Морозову, тот сыграл под стать своим бывалым партнерам: «Торпедо» крупно выиграло – 5:2. Но после еще одного победного матча автозаводцев с ленинградским «Электриком» – 3:0 в состав опять вернулся Ершов.

Вроде бы он уже зарекомендовал себя, но в сезоне 1939 года место в составе ему пришлось вновь отвоевывать. В стартовом составе Морозов вышел лишь в четвертом по счету матче, проигранном «Торпедо» московскому «Динамо» – 1:4, затем против ленинградского «Сталинца» – 5:1.

Судя по результату, состав оказался оптимальным, и на очередной матч менять его не стоило. Однако в следующий раз Морозов сыграл лишь через месяц с лишним против другого ленинградского клуба «Электрик», когда «Торпедо» достигло дна турнирной таблицы. Победа – 4:0 вселила оптимизм, показала, что радикальные изменения в составе команды оказались не напрасны. С тех пор Николай Морозов закрепился в составе, постепенно становясь одним из ведущих игроков «Торпедо».

К сожалению, отчеты о матчах того времени, если они вообще появлялись на страницах газет, даже «Красного спорта», как правило, не несли в себе оценок игры футболистов, не замешанных в голевых ситуациях. Обычно отмечались лишь авторы голов, и то не всегда, еще реже – их ассистенты, иногда – вратари за отличную игру или ошибки. Защитникам доставалось за промахи, а полузащитников для прессы словно не существовало.

Со временем, чувствуя растущий интерес к футболу и своей команде рабочих автозавода, стала подробнее освещать дела «Торпедо» заводская многотиражка «Сталинец», которую мне не раз доведется цитировать.

Угрожая воротам больше, чем нападающие

В 1938 году Николай Морозов сыграл за «Торпедо» всего в трех матчах чемпионата, на следующий год уже в 20, а в 1940-м прочно занял место на позиции левого полузащитника автозаводской команды. Тем не менее будущий заслуженный мастер спорта Евгений Елисеев, рецензировавший в «Красном спорте» матч «Торпедо» – «Спартак», проигранный автозаводцами 25 августа – 1:3, подверг критике игру футболистов «Торпедо» и Морозова, в частности.

«Торпедовцы играли тактически неверно, – писал он. – Кочетков, обладающий прекрасными игровыми качествами, слишком много держится по зонному принципу, в то время как он должен на своей половине поля играть, смотря по положению центра нападения противника. Морозов явно не понимает основных функций полузащитника, стараясь только подыгрывать и играть на свободном месте, забывая «закрывать» подопечного полусреднего.

Совершенно неверно выполняет функции полусреднего Рязанцев. Его излишний дриблинг снижает темп атаки, к тому же Рязанцев держится слишком сзади, тем самым не угрожая противнику, а ведь инсайду нужно периодически врываться в неприятельскую штрафную площадь. Сильно провели матч Ремин, Кочетков и Жарков».

Судя по всему, Николай Морозов газеты читал, к мнению футбольного авторитета прислушался, а может быть, и к мнению тренера Константина Квашнина, сменившего Бухтеева у руля «Торпедо». Он явно прибавил в активности, в поддержке наступления своей команды и спустя ровно месяц открыл счет своим голам в группе «А».

В матче с «Металлургом» торпедовцы быстро повели в счете (гол забил Г. Жарков), вскоре Морозов его удвоил, а Щербаков на 20-й минуте довел до 3:0. К сожалению, отчета о матче, а значит, и описания забитых мячей найти не удалось. Известно только, что первый свой гол Морозов забил вратарю Назаретову. На этом автозаводцы успокоились, посчитав, что победа у них в кармане, а «Металлург» этим воспользовался, отыграл один мяч уже к перерыву, а после него оставшиеся два. И матч завершился вничью – 3:3.

Спустя четыре дня Николай Морозов вновь отметился голом в матче с куда более грозным соперником, чем «Металлург», – с московским «Динамо» – будущим чемпионом, выступавшим под руководством Бориса Аркадьева.

Чтобы хоть как-то передать колорит тех футбольных времен, приведу полностью отчет о матче безымянного автора в «Вечерней Москве».

«Торпедо» Москва – «Динамо» Москва – 2:2 (1:1)

29.09.1940 г. Москва. Стадион «Динамо». 75 000 зрителей.

Судья К. Терехов (Москва).

«Торпедо»: Кочетов, Маслов, Кочетков, Ремин, Рязанцев, Морозов, Каричев, Петров, Г. Жарков, Смоляков, Щербаков.

«Динамо»: Фокин (Медведев, 2-й тайм при счете 1:1), Радикорский, Станкевич, Качалин, Чернышев, Палыска, Семичастный, Якушин, С. Соловьев, Алексей Пономарев (Назаров), Ильин.

Голы: Пономарев, 9. Морозов, 23. Г. Жарков, 88. Назаров, 89.

«Матч начался быстрыми атаками «Торпедо». Опасность поминутно грозила воротам «Динамо». И все-таки первый гол последовал в ворота торпедовцев. На 9-й минуте нападающие «Динамо», хорошо разыграв комбинацию, вплотную подошли к воротам «Торпедо». Последовал точный удар Пономарева, и мяч прошел в сетку.

Этот гол, однако, ничуть не обескуражил «Торпедо». Команда дружно возобновила атаки. Нападающие «Динамо» только изредка подходили к воротам противника. В один из таких моментов Ильин хорошо обводит защитника и с десяти шагов бьет. Но отлично играющий Кочетов берет мяч.

Защитники «Торпедо» успешно отбирают мячи то у Соловьева, то у Якушина и разбивают все их комбинации. Наиболее опасно играет Ильин, но он плотно закрыт. Команда «Торпедо» все больше показывает свое превосходство на поле. На 23-й минуте полузащитник «Торпедо» Морозов издалека бьет по воротам, и Фокин не в силах предотвратить гол. Счет сравнивается.

Во втором тайме «Динамо» резко усилило нажим. Роли, казалось, переменились. Несколько минут нападающие «Динамо» непрерывно штурмуют ворота «Торпедо». Блестящие броски Кочетова и на этот раз спасают ворота.

Сорок минут второго тайма, сорок минут напряженной, обоюдоострой игры не принесли результата. Казалось, счет не изменится. Однако незадолго до свистка судьи «Торпедо» забивает второй гол.

До конца матча оставалось не больше 2–3 минут. Исход игры, казалось, был предрешен. Но команда «Динамо», не растерявшись, быстро провела ответную атаку. Левый инсайд «Динамо», завершая комбинацию, бьет в правый угол ворот. Кочетов падает, но не достает мяча. Команда «Торпедо», уже державшая победу в своих руках, вынуждена была удовлетвориться ничьей».

Новые черты в игре Николая Морозова подметил в то время большой футбольный авторитет, заслуженный мастер спорта Петр Исаков. Несмотря на проигрыш торпедовцев ленинградскому «Динамо» – 3:4, один из лучших форвардов на заре отечественного футбола отмечал на страницах «Красного спорта»:

«Разыгравшиеся хавбеки «Торпедо» Рязанцев и Морозов, оставив защиту, ведут нападение, угрожая воротам больше, чем… нападающие.

За 5–6 минут до перерыва Морозов передает мяч вдоль ворот, и Жарков с поворотом несильным ударом забивает гол в нижний угол. Чувствуется смятение защиты «Динамо».

Даже из приведенных скупых газетных строк можно сделать вывод, что Николай Морозов все больше выходит в игре на передний план, становится лидером команды. И это заметили не только журналисты и нейтральные эксперты. Высокий уровень игры Морозова нашел веское и неожиданное подтверждение уже в межсезонье.

Из белых в красные

Но для начала – о событиях в спортивной, футбольной жизни страны, радикально повлиявших на судьбу Морозова и его товарищей по команде «Торпедо». Перед вами итоговая таблица чемпионата Советского Союза 1940 года.

В первой ее пятерке – три динамовские команды, армейская и «Спартак». Лучший из профсоюзных клубов «Локомотив» – шестой, «Трактор» – седьмой, «Крылья Советов» – девятые, «Зенит» – десятый, «Торпедо» – одиннадцатое, «Металлург» – последний, тринадцатый.

С «Металлурга» все и началось. Клуб, из которого ежегодно выдергивали лучших игроков, в том числе таких звезд, как Григорий Федотов, Константин Бесков, Сергей Капелькин, пришел к своему логическому финишу, скатился из группы «А» в группу «Б». Но наше падкое на реформы спортивное руководство неожиданно упразднило группу «Б», и клуб завода «Серп и Молот», снискавший многочисленные симпатии любителей футбола, приказал долго жить.

Далее – руководство Всесоюзного центрального совета профессиональных союзов (ВЦСПС) ознакомилось с вышеприведенной таблицей. Оно вспомнило также, что за прошедшие шесть чемпионатов страны лишь однажды профсоюзный клуб добрался до тройки призеров (тот же бедолага «Металлург» в 1938 году), и решило, что эти представители ВЦСПС позорят достопочтенную организацию и дальше так продолжаться не может.

И вот в один из морозных январских дней 1941 года спортивную общественность огорошили сообщением «Секретариат ВЦСПС обсудил итоги розыгрыша футбольного первенства 1940 года профсоюзными командами и признал их неудовлетворительными. Для того чтобы сконцентрировать лучшие футбольные силы в составах профсоюзных команд, в розыгрыше футбольного первенства 1941 года примут участие пять сборных профсоюзных команд».

До пяти, слава богу, дело не дошло, но в результате профсоюзного гнева жертвою пали в борьбе роковой московские команды «Торпедо», «Локомотив», «Крылья Советов», а на их базе появились две сборные – Профсоюзы-I и Профсоюзы-II, в состав которых были включены сильнейшие игроки не только московских профсоюзных клубов, в том числе и «Металлурга», но также сталинградского «Трактора» и «Стахановца» из Сталино.

Однако далеко не все признанные мастера футбола жаждали защищать цвета новорожденных команд, у которых по понятным причинам отсутствовали болельщики. И, воспользовавшись реорганизационной неразберихой, быстренько переправились в московское «Динамо» Константин Бесков из «Металлурга», Василий Карцев из «Локомотива», вратарь Борис Кочетов из «Торпедо». Другой торпедовец Константин Рязанцев предпочел номерным «Профсоюзам» московский «Спартак». Туда же навострили лыжи его партнеры по автозаводской команде Николай Морозов и Иван Кочетков, но наткнулись на шлагбаум – переход им запретили, приказ об увольнении с автозавода не подписали, трудовые книжки на руки не выдали.

Столь решительный протест профсоюзного руководства, вероятно, не одного лишь спортивного, подчеркивал ценность, и не только в его глазах, на тот момент 27-летнего Кочеткова и 24-летнего Морозова, достигших к тому времени футбольной, да и житейской зрелости. Футболисты понимали, что в «Спартаке», в окружении высококлассных партнеров, они смогут выйти на гораздо более высокий уровень, чем в непонятном окружении и атмосфере загадочной сборной профсоюзов.

Историю с переходом в «Спартак» я в свое время слышал от Николая Петровича Морозова за накрытым столом, за разговором, как бы между прочим. Рассказывал он без какого бы то ни было намерения на ее публикацию, а у меня и диктофона с собой не было, о чем, признаюсь, много раз жалел по ходу бесед с прожившим в футболе большую жизнь мастером.

Рассказчиком, надо признать, он был превосходным – и русским языком прекрасно владел, и наиболее интересных подробностей не упускал. До сих пор удивляюсь, почему он не написал автобиографическую книгу, материала для нее было пруд пруди.

А историю его перехода в «Спартак» позднее в своих летописях, основываясь на документах, превосходно изложил историк отечественного футбола Аксель Вартанян. Поэтому позволю себе воспользоваться его текстом, лишь добавлю, что за спиной Морозова и Кочеткова, по рассказу Николая Петровича, в той ситуации незримо маячила тень одного из руководителей «Спартака» Николая Старостина, который спал и видел обоих в своей команде. А спартаковский Николай Петрович по части видения талантов был профессором.

Братья Николай и Андрей Старостины

После расформирования профсоюзных клубов средних игроков появилась целая россыпь на выбор, но Старостин опытным глазом вычислил одаренных, остановился на торпедовской тройке полузащитников и добился ее перехода в свою команду. Что лишний раз доказывает: Николай Морозов тогда, в 24 года, был отнюдь не средним, а вполне сложившимся футболистом, способным, по мнению Старостина, стать одним из лидеров «Спартака». Футболист и человек с волевым, твердым характером, Морозов это понимал и не собирался отступать, идти на попятную, несмотря на вполне реальные угрозы профсоюзного начальства.

Была у перспективного торпедовца и личная, весьма веская причина для настойчивости в своем стремлении выступать за «Спартак», о которой он рассказал много позднее: желание сыграть вместе с Андреем Старостиным, которого и спустя годы считал сильнейшим полузащитником советского футбола.

«Андрей Старостин принадлежал к той когорте футбольных исполнителей, которые своей игрой, обдуманными ходами, пониманием психики партнеров вызывали восхищение не только зрителей, но и нас, футболистов, – как-то написал он. – Я принадлежу к тем людям, которые не идеализируют прошлое. Но, честное слово, пока еще не видел лучшего капитана, чем Андрей Старостин».

«Ребята не сдавались, – писал Вартанян. – Ссылаясь на закон, возбранявший переход футболистов в другие команды без их согласия, Кочетков и Морозов обратились в суд Пролетарского района Москвы. 25 января иск был удовлетворен, а обществу «Торпедо» велено выдать им на руки трудовые книжки и дать расчет.

Руководство автозавода решению суда не подчинилось и направило трудовые книжки отделу физкультуры профсоюзов, который 7 февраля передал дело в прокуратуру города Москвы с просьбой возбудить против строптивых футболистов уголовное дело. Основание – Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 года, согласно которому за нарушение трудовой дисциплины (опоздание на работу и прогулы) грозила тюрьма. Формально, не явившись на новое место работы, Кочетков и Морозов подпадали под статью как злостные прогульщики. Потому старший следователь городской прокуратуры Кольнер пригрозил в случае неповиновения, отказа выступать за профсоюзы показать им «небо в клетку».

Русские люди, решая сложные проблемы, обращались за помощью и содействием к Создателю. Советские – к навязанному им богу и его служителям. Так поступили и наши герои. 21 февраля они отправили письмо заместителю председателя Правительства СССР (СНК) товарищу Мехлису. Вот заключительная часть прошения:

«В настоящее время, находясь в полной растерянности, без средств к существованию, без возможности поступить на работу за отсутствием у нас трудовых книжек, мы, являясь мастерами спорта, защищавшими честь советского футбола в международных встречах за границей, считаем:

1. Что никто не имеет права так толковать советские законы, что мастеру спорта за законное желание после ликвидации команды выбрать по своему усмотрению добровольное физкультурное общество для игры в футбол грозит тюрьма.

2. Что нельзя чисто формально подходить к живым людям и считать работой в команде наши явки за получением трудовых книжек, тем более что мы не заполнили ни одной анкеты, не подали ни одного заявления, не расписывались в графике посещений и не получили ни одной копейки зарплаты, как это сделали остальные игроки, которые поступили в команду профсоюзов.

3. Что игрок не может играть должным образом за команду, в которой он играть не хочет и в которую зачисляется принудительно при помощи самых недопустимых и оскорбительных действий.

Мы обращаемся к Вам с убедительной просьбой положить конец нашим мытарствам и избавить нас от незаслуженного уголовного наказания и разрешить нам в точном соответствии с советскими законами и спортивными положениями играть в футбол за команду добровольного физкультурного общества по нашему выбору».

Своего экс-торпедовцы добились. Раньше остальных, 11 марта, о переходе Кочеткова и Морозова в «Спартак» сообщила «Комсомольская правда».

Торпедовская тройка оправдала надежды Николая Старостина, с первых матчей полностью вытеснила из состава «бронзовую», хотя медали еще не вручались, полузащиту «Спартака» предыдущего сезона (красно-белые в чемпионате-1940 финишировали третьими). И сами экс-автозаводцы в окружении признанных мастеров Василия, Виктора и Алексея Соколовых, Константина Малинина, Владимира Степанова, Виктора Семенова, Петра Корнилова прибавили во всех отношениях, прежде всего в понимании атакующей, результативной, приносящей победы, очки и титулы игры.

Случались в игре обновленного «Спартака» и срывы, не все сразу пошло по задумкам тренера Петра Попова, но реконструированная команда радовала глаз свежестью, мыслью, желанием, наличием больших перспектив.

Николай Морозов открыл счет своим спартаковским голам 5 июня, забив сталинградскому «Трактору» при счете 1:1, а в итоге москвичи победили – 3:1. Через неделю он открыл счет в матче с киевским «Динамо», вновь завершившемся крупным выигрышем «Спартака» – 3:0.

Начало Великой Отечественной войны 22 июня застало «Спартак» на 7-м месте в таблице, но разрыв с лидером, московским «Динамо», составлял всего 5 очков – при многообещающей игре выглядел не слишком значительным. Увы, продолжить выступления в удачно найденном составе спартаковцам не удалось.

Автозавод на переднем крае

Участники чемпионата СССР 1941 года успели отыграть лишь по 9–12 матчей. Но уже к этому моменту стало ясно, что идея объединения лучших профсоюзных команд потерпела крах. Профсоюзы-II, которые возглавляли бывшие тренеры «Торпедо» Константин Квашнин и Николай Никитин, на момент приостановки турнира располагались на 9-м месте, Профсоюзы-I и вовсе оказались последними. Да иначе и быть не могло. Во-первых, футболисты в то время были привержены спортивному обществу, честь которого защищали, во-вторых, болельщики «Торпедо», «Локомотива», «Крыльев Советов» не поняли и не поддержали смешения клубных цветов.

24 июня чемпионат страны прекратился, возобновлен так и не был, а с возвращением страны к мирной жизни об идее формирования профсоюзных сборных, к счастью, никто уже не вспомнил.

Война застала «Спартак» в Ленинграде. Сыграв 17 июня с «Зенитом», красно-белые остались в городе на очередной матч чемпионата со своими ленинградскими одноклубниками. «Это была неплохая команда, но и мы были, что называется, на ходу и, безусловно, рассчитывали на победу, – вспоминал Николай Старостин. – Словом, в день матча, 22 июня, проснулся я в бодрящем волнении, которое неизменно возникает у меня от предвкушения встречи с футболом».

Но утром Николаю Петровичу вдруг позвонил Сергей Ломакин, игрок сборной Ленинграда по футболу и хоккею, служивший в гражданской противовоздушной обороне Ленинграда.

– Я на казарменном положении, – коротко сообщил Сергей. – Война!

Зрителей на стадион не пустили в ожидании налетов фашистской авиации. Москвичи целый час просидели в раздевалке; а игру в итоге отменили. Команда отправилась на вокзал и первым же поездом выехала в Москву.

Чемпионат СССР был прерван, розыгрыш Кубка не состоялся. Но это не означало, что футбольная жизнь замерла. Через месяц после начала войны стартовал Кубок Москвы, в котором приняли участие 32 коллектива. Спартаковцы, без проблем пройдя первые два раунда, в четвертьфинале со счетом 1:2 уступили «Торпедо», которое выступало в сильнейшем составе.

Война диктовала свои условия, и те игроки, которые не ушли летом на фронт, устраивались на оборонные заводы. Такой шаг автоматически влек за собой переход в профсоюзное спортивное общество и жесткую необходимость выступать за другую команду. Так, в осеннем чемпионате Москвы 1941 года за «Зенит», представлявший завод № 58, играли спартаковцы Георгий Глазков, Николай Гуляев, Павел Корнилов, Константин Рязанцев, Владимир Степанов, Григорий Тучков, Алексей Соколов и Виктор Соколов; за «Крылья Советов» (завод № 45) – Алексей Леонтьев, Николай Исаев, Николай Климов, Виктор Семенов, Василий Соколов, Олег Тимаков. Поэтому не должны удивлять крупные поражения «Спартака» от конкурентов, почти полностью сохранивших лучших игроков, да еще получивших солидное красно-белое пополнение.

И «Торпедо» пополнилось несколькими сильными футболистами. Ввиду неопределенности спортивной принадлежности игроков Профсоюзов-I и Профсоюзов-II в июне 1941 года их отправили в основном по адресам прежнего «места работы». Бывшие игроки «Локомотива» вернулись в стан железнодорожников, игроки «Крыльев Советов» – к своему авиазаводскому ведомству. Не повезло сталинградскому «Трактору», представлявшему тракторостроительный завод города на Волге. Его лучших игроков оставили в Москве, перевели на автозавод имени Сталина. Среди них, например, оказался нападающий Александр Пономарев, ставший ведущим футболистом черно-белых в послевоенные годы.

Вернулись в «Торпедо» и другие бывшие его игроки, в частности Николай Морозов из «Спартака».

На футболистов распространялась бронь от призыва в армию. Страна хотела сохранить цвет советского футбола до окончания войны, до мирных времен. В принципе это удалось, и тем не менее война украла лучшие футбольные годы у самых ярких звезд советского футбола – Григория Федотова, Всеволода Боброва, Александра Пономарева, Анатолия Акимова, Константина Бескова, Василия Карцева, Василия Трофимова, Владимира Степанова, Владислава Жмелькова, Ивана Кочеткова и многих других. В том числе и у Николая Морозова.

В военные годы всем им пришлось стать фактически любителями, тренироваться и играть в свободное от работы время, причем от работы серьезной, 8-часовой, а то и более продолжительной.

Например, форвард «Торпедо» Георгий Жарков стал водителем, защитник Владимир Мошкаркин, окончивший институт связи, – энергетиком в инструментальном цехе автозавода, а потом работал на строительстве высоковольтной линии электропередачи в Шадринске. Виктор Маслов был направлен в ОТК, а затем трудился начальником железнодорожного цеха, Александр Пономарев работал на главном конвейере.

Николай Морозов с июля 1941 по июль 1942 года был в эвакуации в Шадринске Курганской области, работал начальником жилищно-бытового отдела филиала автозавода. А затем он вернулся на автозавод помощником главного механика, который вскоре определил его на должность заместителя начальника инструментального цеха. Бывший спартаковец Анатолий Акимов, пришедший на ЗИС в 1941-м, трудился в ОТК.

В июне 1942 года ЗИС приступил к выпуску армейских грузовиков, тягачей и санитарных машин (всего их было выпущено около ста тысяч). Кроме того, на автозаводе выпускались некоторые виды вооружения – автоматы, пулеметы, мины. Иными словами, ЗИС имел важное оборонное значение, а потому работавших на нем на фронт не брали, как бы они туда ни просились. Разве что в порядке исключения.

Торпедовские футболисты, оставшиеся в столице, в свободное от работы на автозаводе время продолжали выступления в первенстве Москвы. В 1941 году оно продолжалось до 19 октября – пока в городе не было введено осадное положение. А уже 31 мая 1942 года состоялись первые матчи следующего первенства столицы. Тренировочные же занятия практически не прекращались, правда, степень нагрузок на них, естественно, была далека от прежней, довоенной.

При проведении чемпионатов столицы вернулись к регламенту 30-х годов, по ходу сезона проводили два чемпионата: весенний – с мая по июль и осенний – с августа по октябрь. Чемпионами по традиции считались победители в разряде первых мужских команд.

В 1941 году и весеннее, и осеннее первенства города не были доведены до конца. А в финале Кубка Москвы московское «Динамо» со счетом 8:0 разгромило команду Авиационного завода имени Фрунзе. Многие тогда истинным финалом посчитали полуфинал Кубка Москвы, в котором встретились «Динамо» и «Торпедо» и на поле с обеих сторон вышли недавние участники группы «А» чемпионата СССР. В упорнейшем поединке с результатом 1:0 победили динамовцы.

На весеннюю часть чемпионата Москвы 1942 года заявились девять команд, но не все из них смогли принять участие в каждом из туров, а потому зачет велся по семи коллективам. Первая мужская команда «Торпедо» заняла тогда 4-е место. В осеннем чемпионате сыграли уже десять клубов, и с организационной точки зрения он получился полноценным, завершенным соревнованием. «Торпедо» в этом первенстве оказалось пятым. В Кубке Москвы автозаводцы остановились на стадии четвертьфинала.

В 1943 и 1944 годах чемпионат Москвы решили проводить один, двухкруговой. По итогам первенства 1943 года «Торпедо» финишировало на 4-м месте, но добилось успеха в розыгрыше Кубка, завоевав почетный трофей.

Трибуны стадиона «Сталинец» (сейчас на его месте находится «РЖД-Арена»), где проходил финал, были переполнены. Зрители ждали легкой победы армейцев, ведь ЦДКА после первого круга первенства Москвы уверенно лидировал, а торпедовцы не входили даже в первую тройку.

В интереснейшем финальном поединке с ЦДКА автозаводцы одержали красивую победу с редким для футбола счетом 6:4. Хет-трик записал на свой счет Александр Пономарев, два мяча забил Василий Жарков, один – его брат Георгий. Кубок Москвы при награждении принимал капитан команды «Торпедо» Николай Морозов.

Год спустя торпедовцы добились еще большего успеха, оформив дубль. В финале Кубка Москвы они с необычным счетом 5:4 обыграли «Динамо», а через месяц завоевали титул чемпиона столицы, на очко опередив ЦДКА.

В августе 1944 года автозаводцы приняли участие в возобновившемся розыгрыше Кубка СССР. В 1/8 финала они одолели на выезде одноклубников из Горького – 3:2, в четвертьфинале со счетом 2:1 обыграли земляков из «Крыльев Советов», а в полуфинале уступили – 2:3 ЦДКА, хотя считались фаворитами того матча.

Победная практика чемпионатов Москвы помогла торпедовцам в возобновившихся в 1945 году чемпионатах СССР сразу же выйти на ведущие позиции, впервые стать призерами.