Текст книги "Инвестор"

Лед тронулся

По дороге Павлов позвонил в дежурную часть ОВД, в сфере ведения которого находился район проживания Дарьи.

После короткого разговора он положил телефон на приборную доску и сказал:

– Сейчас придет участковый.

Дарья с обреченным видом вздохнула и заявила:

– Толку-то, что придет. Почешется, в носу поковыряется и уйдет, как пришел.

– Пускай чешется и ковыряется, сколько влезет. Но сначала этот участковый обеспечит тебе доступ в квартиру, на которую ты имеешь ровно такие же права, как и твой бывший супруг. Кирилл не может без твоего согласия вселять посторонних в ваше общее жилье, – уверенно произнес Артем. – Точно так же он не может менять замки, не уведомив тебя заранее. Ведь тем самым этот тип лишает тебя возможности попасть в дом.

Дарья махнула рукой.

Павлов это заметил и произнес:

– Знаешь, Даша, почему многие люди проигрывают судебные дела, несмотря на высокие шансы на победу? Они не верят в успех, сдаются на полпути. Их противники, стоящие по другую сторону баррикад, радостно потирают руки. Они на это и рассчитывали, надеялись, что истец побоится идти до конца, его напугают перспективы непростой судебной тяжбы, и он без боя сдаст свои позиции. Так быть не должно. Есть закон. Да, иногда он шероховат, не учитывает всех интересов и не всегда своевременно исполняется. Но это уже другая кухня. Существуют иные структуры и органы, чтобы заставлять закон работать. Но здесь и сейчас нарушается твое право. Грубо, бесцеремонно, нагло. Попустительствовать этому нельзя ни в коем случае, иначе возникнут анархия и хаос.

– Я знаю нашего участкового, – сказала Дарья. – Сложно поверить, чтобы он хоть когда-то напрягся и сделал что-то полезное.

– Не сделает, будет жалоба руководству отделения и в управление собственной безопасности. Параллельно составим обращение в прокуратуру. Даша, не нужно стесняться отстаивать свои права. Ты не просишь ничего лишнего, только то, что тебе полагается в соответствии с законом. Этого негодяя, твоего бывшего мужа, нужно поставить на место. Как и недобросовестных полицейских, которые уклоняются от исполнения своих прямых обязанностей.

Через полчаса они были на месте.

– Полиции нет, – сказал Павлов совершенно спокойно, ничуть не смутившись.

Даше казалось, что он был даже рад этому обстоятельству.

– Но хочется верить, что наш доблестный Анискин уже в пути, а в кобуре у него пистолет, а не огурец.

Адвокат шагнул к двери и нажал на кнопку звонка. Где-то в недрах квартиры тут же зачирикала электронная птичка. Ужасающе медленно текли секунды. Наконец в коридоре послышалась возня.

– Откройте! – сказал Павлов и встал напротив смотрового глазка, чтобы его было видно.

В воздухе повисла гнетущая тишина.

Адвокат постучал по матовой поверхности двери костяшками пальцев.

– Мы знаем, что дома кто-то есть, – размеренным голосом произнес он. – Моя фамилия Павлов, я адвокат владелицы этой квартиры. Откройте дверь законному собственнику. В противном случае будут вызваны специальные службы и замок все равно вскроют.

Артем посмотрел на Дарью, в глазах которой страх с переменным успехом боролся с едва затеплившейся надеждой.

Внутри раздался шорох, после этого донесся приглушенный голос с акцентом:

– Хозяина нету дома.

– Откройте дверь! – громко потребовал Павлов, и в следующую секунду щелкнул замок.

– Чего надо? – хмуро осведомился мужчина, нетвердо стоящий в дверном проеме. Держа в руке открытую бутылку пива, он переводил мутный взгляд с адвоката на Дарью.

– Ты проходи, – наконец заявил этот фрукт, остановив взор на Дарье.

Очевидно, он узнал в ней бывшую супругу Кирилла, тут же посмотрел на Артема и добавил:

– А ты иди отсюда. Никто тебя не звал. Хозяин никого пускать не велел.

– Мы войдем вместе, – сообщил ему Павлов, улыбнулся и продолжил: – И не надо нам «тыкать».

Очевидно, нетрезвому постояльцу эта идея не понравилась. Как только Артем перешагнул порог, он схватил его за ворот рубашки.

– Уберите руку и дайте пройти, – спокойно произнес адвокат.

– Ты подождешь тут, на лестнице, – сказал незнакомец и ухмыльнулся, демонстрируя зубы, изъеденные кариесом.

Однако в следующее мгновение лицо этого человека перекосилось от боли. Его кисть была молниеносно перехвачена и заломлена в суставе, после чего вся рука с отчетливым хрустом завернулась за спину. Он взвыл от боли, неестественно согнулся и теперь мог видеть только собственные носки, заскорузлые от грязи и протертые до дыр. Бутылка упала на пол, заливая ламинат шипящим пивом.

– Отпусти! – завопил мужчина.

Павлов толкнул его в холл. Тот не удержался на ногах и, споткнувшись, с гулким стуком опрокинулся навзничь.

– Заходи, Даша, – сказал Артем.

Ошарашенная Дарья нерешительно прошла внутрь, убедилась в том, что в комнатах пусто, и направилась на кухню.

– Че творишь, падла?! – выкрикнул постоялец. Поискав глазами, он ухватился за бутылку и со звоном разбил ее об обувницу. – Хочешь серьезно? Пожалеешь!

Павлов со скорбным видом покачал головой и произнес:

– Не усугубляйте свое положение. Бросьте эту стекляшку, пока не поздно.

Однако противник вновь пропустил его совет мимо ушей и в следующий момент сделал неуклюжий выпад вперед, пытаясь достать адвоката «розочкой». Артем без труда уклонился от атаки и ударом ноги вышиб импровизированное оружие. Человек, нападавший на него, вновь вскрикнул и отпрянул назад. Теперь обе его руки висели как плети.

Павлов сделал шаг вперед, и тот от испуга опрокинулся на ягодицы. Адвокат присел на корточки перед этим скулящим типом.

– Больно, – прохныкал тот, потирая вывихнутую руку. – Зачем дерешься, братан? Как будто договориться нельзя! Сказал бы сразу!

– Сразу вы не понимаете, – заявил Артем и ловко выдернул ремень из шлевок замызганных джинсов поверженного супостата. – Протяни руки!

Тот безропотно поднял трясущиеся кисти рук, и Павлов туго затянул их ремнем.

– Посиди пока здесь, – обронил он, выпрямляясь.

– Я не хотел, братан, – заканючил тот. – Кирилл сказал, чтобы…

Но Артем уже не слушал его, отправился на кухню. Как он и предполагал, там находился второй незваный гость. Он спал мертвецким сном, уткнувшись лицом прямо в стол.

– Боже, что они сделали с квартирой! – пробормотала Дарья, с ужасом разглядывая кухню.

Ее мечущийся взгляд с болью выхватывал неприглядные изменения, происшедшие тут всего за три дня. Плита заляпана жиром, дверца навесного шкафа вырвана с мясом, на полу осколки посуды, скатерть изрезана, занавески сплошь в дырах от окурков, цветочный горшок на подоконнике разбит.

В дверь кто-то позвонил, и Павлов вышел из кухни.

– Это вы обращались в отдел? – кислым голосом поинтересовался полицейский, зайдя внутрь.

Он был тучен и неповоротлив. Его живот напоминал холодец, подрагивающий от вибрации. Лицо стража порядка украшали багровые отеки.

Павлов вынул адвокатское удостоверение, раскрыл его и показал участковому.

– Ничего себе, – изумленно проговорил тот, поправляя фуражку. – Адвокат Павлов? Вы? Здесь?

– Что вас удивляет, господин полицейский? – холодно спросил Артем, убирая удостоверение. – Вы, кстати, не представились.

– Ох, да, виноват. Участковый уполномоченный Половнев, – спохватился полицейский. – Что тут случилось? – Он вытянул шею, с любопытством заглянул за спину адвоката.

– Бывший муж гражданки Шаховой незаконно вселил в их общую квартиру посторонних людей, – отчеканил Павлов. – Об этом неоднократно сообщалось в ваш ОВД для принятия мер реагирования. Об этом было известно и вам, господин Половнев.

Участковый выглядел обескураженным.

– Ну, так мы все протоколировали, – пропыхтел он. – Так сказать, беседы профилактические проводили.

– Эти люди находятся в комнате, где должен жить малолетний ребенок, – сказал Артем, указывая на притихшего южанина. – Они умышленно превращают квартиру в притон, употребляют спиртное, курят. Как вы думаете, может ли владелица квартиры со своим сыном жить в подобных условиях?

Связанный мужчина, продолжавший сидеть на полу, заискивающе улыбнулся.

– Послушайте, господин адвокат, – сказал участковый и нахохлился. – У меня такое происходит сплошь и рядом. Сегодня бывшие супруги повздорили, а наутро помирились. Мы, собственно, должны обеспечивать правопорядок. Жертв нет, так что…

– Правопорядок не обеспечен, – решительно перебил его Павлов. – Собственница и ее сын лишены возможности жить в своей квартире, пока в ней круглосуточно хозяйничают совершенно посторонние люди.

Из кухни вышла Дарья.

– Он… проснулся, – проговорила она с побледневшим лицом.

– Рома? – раздался грубый голос.

Пошатываясь и держась за стенку, в коридор прошаркал второй постоялец.

– Рома, где ты?

– Вызывайте подкрепление, – посоветовал Артем, видя, как вытянулось лицо у полицейского. – Вряд ли вам удастся в одиночку доставить в отделение обоих сразу.

Роман, руки которого были связаны его собственным ремнем, немного воодушевился неожиданным появлением приятеля и заголосил:

– Позвони Кириллу! Скажи, беспредел тут устроили эти собаки! Ментов на нас натравили!

– Вы слышите? – с нажимом сказал Артем опешившему участковому. – У первого я выбил бутылочное горлышко. Кто знает, может, у его друга есть нож? Или пистолет?

Участковый Половнев тут же схватил рацию и скороговоркой вызвал группу немедленного реагирования.

– Эй, вам чего тут надо? – угрожающе нахмурив брови, спросил тот, что вышел из кухни. – Уходите отсюда!

– Даша, иди в комнату, – негромко сказал Павлов, загораживая собой проход.

Артем безучастно смотрел на пьяного постояльца, который шатался, но пытался напустить на себя устрашающий вид. В какой-то момент их взгляды пересеклись. Мужчина тряхнул головой, словно пытался прийти в себя, развернулся и, бурча что-то под нос, отправился обратно на кухню.

Наряд прибыл одновременно с Кириллом. Пока сотрудники полиции по очереди выводили наружу непрошеных гостей, которые уже начали трезветь, он растерянно топтался на лестничной клетке. В его руках был увесистый пакет, в котором позвякивала очередная партия бутылок.

Когда полицейские уехали, отставной супруг Даши попытался войти в квартиру, но дорогу ему неожиданно перегородил Павлов.

– Ты еще кто такой? – прошипел Кирилл, сверля адвоката ненавистным взглядом. – Когда тебя эта курица успела подцепить?

Артем аккуратно прикрыл за собой дверь, вплотную приблизился к человеку, дрожащему от негодования, и медленно произнес:

– Неужели вам приятно себя ощущать такой мразью?

Глаза Кирилла, испещренные кровяными сосудами, округлились.

– Ты о чем, мужик?

Артем упер ладонь в шершавую стенку рядом с его лицом.

– Неужели приятно издеваться над бывшей женой и ребенком? Пусть даже он и не родной, но разве парень заслужил это?

Шахов издал нервный смешок.

– Ты ничего не знаешь, – заявил он. – Она…

– Ты настоящий герой, – сказал Павлов. – Вы втроем выжили из квартиры женщину с мальчишкой, загадили все жилье, превратили его в хлев. Ты поднимаешь на Дарью руку, не платишь алименты и гордишься этим, наверное. Не хочешь в глаза парню взглянуть?

– Не твое дело, – огрызнулся Кирилл, но уже вяло.

Воинственный пыл бывшего супруга Дарьи быстро угасал.

– Не мое, – согласился Артем. – Но я и в стороне стоять не буду, когда людей целенаправленно травят. Хочешь, прямо сейчас составлю список твоих выкрутасов, которые тянут на реальный срок?

В глазах Кирилла мелькнул испуг.

– Ты кто, мужик? – спросил он. – Из ментов, что ли?

– Неважно. Но на «десятку» ты точно себе уже заработал. Молись, чтобы Дарья на тебя заявление не написала.

Шахов молчал, закусив губу.

– Не унижайся до унизительной мести, – тихо продолжил Павлов. – Будь мужиком. Не терзай их этой дележкой, несчастными метрами.

– Верно, – эхом откликнулся Кирилл и облизнул пересохшие губы.

Странное дело, но он ощущал себя совершенно беспомощным под пронзительным взглядом этого странного высокого типа. Где-то он его раньше видел. Это несомненно!

«Кто он? Дашкин любовник?» – подумал он в смятении.

Артем убрал руку, отодвинулся от него.

– Куда моих чижиков повезли? – мрачно спросил Кирилл, переложив пакет в другую руку.

– В районное отделение, судя по всему. Один из твоих приятелей пытался напасть на меня с разбитой бутылкой. Заявление я писать не стану. Хотя сам знаешь, что за это светит.

– И на том спасибо, – буркнул Кирилл, вздохнул, исподлобья глянул на адвоката. – Эх, паря!.. Знал бы ты, что и мне этот спектакль на фиг не втерся. Просто так уж случилось. Не я закоперщик в этой бригаде.

Павлов удивленно приподнял бровь.

– То есть?

Кирилл поджал губы.

– Ладно, проехали. Забудь. А ты береги Дашку. Она баба хорошая. Жалко, что все так вышло.

Громыхая пакетом, он уже двинулся было к лифту, но словно что-то вспомнил, обернулся и сказал:

– Слушай, я тебя точно видел. Не припоминаешь? Где мы могли пересечься?

Губы адвоката тронула легкая улыбка.

– Мир тесен.

Двери подъехавшего лифта с гудением открылись.

Кирилл шагнул в кабину и заявил:

– Ну, бывай, мужик.

Павлов молча прислушивался, как лифт опускается на первый этаж.

«Не я закоперщик в этой бригаде».

Эти слова резонировали в его мозгу как далекое эхо, отскакивали от стен.

Что подразумевал Кирилл?

Изобличающая посылка

Стальные двери лифта бесшумно расступились, выпустили на этаж нескольких человек, среди которых был Сергей Черемесов. Подтянутый, с вежливой улыбкой на невозмутимом лице, в строгом иссиня-черном костюме и белоснежной рубашке из шелка, с кожаным дипломатом, он меньше всего напоминал того развязного мужчину, ожидающего Джафара в восточном ресторане.

Он пружинистым шагом прошел по коридору, толкнул приоткрытую дверь, поздоровался с секретаршей и спросил:

– Никто меня не искал?

– Здравствуйте, Сергей Иванович, – откликнулась Лида. – Из Росгеологии звонили, у них завтра семинар.

– Помню, – сказал Черемесов, открыл свой кабинет и попросил: – Согрей чайку, пожалуйста.

Лида с готовностью соскользнула с вращающегося кресла, перепорхнула к приставной тумбе, где располагались чайник и ваза с шоколадными конфетами.

Сергей задержал взгляд на округлых формах девушки и плотоядно ухмыльнулся. Ему нравились красивые секретарши, и одним из требований к кандидаткам на должность была привлекательная внешность. Что бы там ни бурчали всяческие ханжи о том, что главное – не задница и грудь, а ум и профессионализм, все это ерунда. Зайца можно научить бить в бубен. А любая молодая девка и подавно сумеет отвечать на звонки и носить в кабинет чай.

Секретарша – это фактически его, Сергея Черемесова, лицо. Значок департамента, которым он заведует в компании «Ойл-Корпорейшн». Красивый, свежий, поблескивающий никелем. Уважаемым людям, которые вхожи в его кабинет, куда приятнее созерцать аппетитную стройную курочку, нежели с недовольством таращиться на какую-нибудь сорокапятилетнюю очкастую грымзу с неряшливым пучком волос на макушке. Пусть она хоть семи пядей во лбу, а дома у нее пылятся три диплома о высшем образовании.

Черемесов закрыл за собой дверь, поставил дипломат на стул, слегка ослабил узел галстука, сел за стол и включил ноутбук. Пока тот загружался, он вспомнил вчерашний разговор с Джафаром. Азербайджанец был крайне раздражен тем обстоятельством, что Банкир вовремя не выплатил ему накопившиеся проценты. Это казалось странным не только Джафару, поскольку никаких проблем до этого с Банкиром не было. Этот вертлявый прощелыга с аккуратной бородкой и бегающими глазами проворачивал такие запутанные схемы, что ни одна аудиторская проверка не могла за что-либо зацепиться. «Прайм-банк», которым заведовал Банкир, только один раз все же попал под недремлющее око Центробанка, но проблему удалось быстро замять.

«Надо бы переговорить с Банкиром, – решил Сергей и потянулся к телефону. – На его попечении моих денег тоже не три копейки. А вдруг все лопнет точно так же, как пресловутые пирамиды в девяностые годы?!»

Черемесов тоже рассчитывал на скорую прибыль, в которой его клятвенно заверял Банкир. И если тот продинамил Джафара, то следующим на очереди, скорее всего, будет именно он.

Сергей нажал кнопку вызова, но Банкир ему не ответил. Черемесов озабоченно забарабанил пальцами по столу. Он малость поразмыслил и позвонил непосредственно в банк. Однако вместо барышни, сидевшей на ресепшене, ему пришлось пару минут слушать однообразную музыку, нестерпимо клонившую в сон. Сергей хмыкнул и сбросил вызов. Творилось что-то явно нехорошее.

В кабинет заглянула Лида.

– Сергей Иванович, можно?

– Проходи.

Секретарша зашла внутрь, поставила на стол перед начальником блюдце с чашкой дымящегося чая.

– Утром доставили почту, – известила она босса. – Среди прочего есть конверт без обратного адреса.

– Принеси все, пожалуйста, – сказал Черемесов, подвинул чашку ближе, сделал маленький глоток и задумался.

Может, все-таки стоит часть средств перевести в другой банк? Пусть там не окажется таких сливок, которые можно беззаботно снимать с «Прайм-банка», подконтрольного Джафару, зато деньги целее будут.

Вошла Лида, аккуратно положив на угол стола стопку документов.

Сергей автоматически поблагодарил ее и потянулся к почте. Он рылся в ней, пока не увидел конверт из светло-коричневой плотной бумаги. «Черемесову С. И., конфиденциально», – значилось на нем.

Сергей задумчиво повертел странное послание в руках и поймал себя на мысли о том, что внутри явно не один листок. Интересно, что там?

Он вскрыл конверт и вытащил наружу целую стопку бумаги и фотографий. Листок, лежащий сверху, неудачно скользнул между большим и указательным пальцами левой руки, оставил на коже узенький порез. Черемесов вполголоса выругался и прислонил ранку ко рту.

Однако в следующее мгновение глаза его расширились, к лицу прилила кровь. Болезненный порез был мгновенно забыт. Черемесов замер и уставился на россыпь фотографий, подлинность которых не вызывала у него никаких сомнений.

Снимки были сделаны в сауне. Судя по датам в уголках изображений, события, запечатленные на фото, происходили год назад. На этих картинках был изображен он собственной персоной, абсолютно голый. В обществе юных девушек, почти подростков. Последнее обстоятельство повергло директора департамента в состояние глубочайшего шока.

Его дрожащие пальцы перебирали компрометирующие картинки, а мозг лихорадочно работал. Конечно, он помнил эту пьянку. У Джафара тогда выгорела крупная сделка, и он предложил отметить это приятное событие в сауне. Себе он взял знакомую проститутку, а Сергею… Горячий южный друг знал тайные пристрастия Черемесова и приготовил для него сюрприз, заключавшийся в этих двух нимфетках, сладких и соблазнительных до умопомрачения, с которыми он кувыркался в сауне чуть ли не всю ночь напролет. Сергей тогда сильно поддал вместе с Джафаром и плохо помнил, как они фотографировались.

– Если это ты так решил пошутить, толстяк, то с чувством юмора у тебя неважно, – сквозь зубы проговорил Сергей, с отвращением разглядывая фотографии.

В настоящий момент ничего, кроме гадливого чувства, эти снимки у него не вызывали.

– Сергей Иванович? – послышался голос Лиды.

Черемесов вздрогнул, с пылающими щеками глянул на девушку. Мельком он успел с досадой подумать, что наверняка выглядит как человек, которого застали за каким-то непристойным занятием, и от этого ощущения ненавидел себя еще больше.

– Что? – хрипло спросил он, судорожным движением закрыв фотографии руками.

Ему казалось, что гладкий глянец карточек обжигал его пальцы, добирался до самых костей.

– Звонили из приемной юридического управления. Сказали, что передавали вам образцы договоров…

– Я сам перезвоню им, – прервал секретаршу Сергей.

Девушка мгновенно оценила ситуацию. За время работы с Черемесовым она успела выучить его привычки. Налитые кровью глаза и ходящие по скулам желваки шефа свидетельствовали о крайней степени раздражения, почти ярости.

– Лида, это вот кто принес? – Он поднял вскрытый конверт, словно белый флаг, свидетельствующий о капитуляции.

– Сергей Иванович, это было в общей почте, – ответила Лида. – Я могу уточнить на ресепшене.

– Уточни. Прямо сейчас.

Секретарша послушно кивнула и вышла из кабинета. Вскоре ее каблучки торопливо застучали по коридору.

Черемесов убрал руки, отлепил фотографию от ладони, влажной от пота.

– Вот же мразь! – прорычал он.

Взгляд Сергея остановился на стопке листов, одним из которых он порезался.

– Это еще что за хрень?!

Он вгляделся в текст и после осмысления первых же строк почувствовал, как чьи-то невидимые пальцы стиснули его горло.

«Твою мать! Это же сканы моих переписок», – пулей пронеслось у него в голове.

– Маша, Инна, Анжела, – бормотал он, перелистывая тексты сообщений, которыми обменивался с молоденькими красотками в соцсетях.

В глаза ему бросилась одна особенность. В каждом комплекте диалогов была вырезана середина общения. Это были, так сказать, подготовительные, разогревающие этапы, когда Черемесов пробовал почву, проводил оценку и исследование объекта. Компромат, как правило, состоял только из приветственного начала и финала. Тот мог заключаться в предложении выслать откровенные фото либо встретиться на нейтральной территории для более тесного знакомства, суть которого была предельно ясна даже полному дебилу.

Черемесов сложил листки вдвое, зачем-то сунул их в тумбочку, спохватился, выдвинул ящик обратно и принялся рвать сканы переписки. Он сопел от напряжения и злобы, распиравшей его.

В мозг Сергея сверлом ввинчивался только один вопрос, самый естественный и закономерный в данной ситуации.

Кто?

Неужели Джафар? Ведь на той безбашенной вечеринке в сауне из мужчин были только они вдвоем. Но если это и так, то откуда этот толстяк мог узнать о его виртуальном общении с девочками?! Нанял хакера, чтобы тот взломал почту и аккаунты соцсетей Сергея? Но для чего?! Шантажировать его?

Бред сивой кобылы.

– Если это твоих рук дело, то я сверну твою жирную шею, ублюдок, – прошипел Черемесов.

Закончив с перепиской, он принялся за фотографии. Лишь когда компромат превратился в горку мелких клочьев, Сергей немного остыл, начал приходить в себя.

«В конце концов, с этой дурацкой перепиской никто ничего не докажет, – рассуждал он, вытирая руки влажной салфеткой, словно содержимое конверта было заразным. – Чуть хуже с фотографиями. Если эти картинки появятся в Сети, то хорошего будет мало. Я даже боюсь подумать, что произойдет, узнай об этих снимках моя семья или коллеги. Мало того, учитывая юный возраст роскошных обольстительниц, ко мне наверняка возникнут вопросы у правоохранителей. В этом случае мне, скорее всего, придется распрощаться с непыльной и доходной работой».

Вскоре вернулась Лида и сообщила боссу, что конверт был в общей почте, которую доставил курьер еще до начала рабочего дня.

Черемесов махнул рукой. Сейчас уже не имело никакого значения, кто выполнил роль гонца. Главное состояло в том, что письмо попало в руки адресата.

Он несколько раз набирал Джафара, но азербайджанец постоянно сбрасывал вызов, а вскоре и вовсе отключил телефон.

– Жирный урод! – Черемесов заскрежетал зубами.

Он едва сдерживался, чтобы не опрокинуть ноутбук, и был вынужден ограничиться ударом кулака по столу. Горка рваных клочьев легонько подпрыгнула, словно всецело соглашалась с эмоциональной вспышкой мужчины.

Сергей угрюмо вздохнул, достал из-под стола мусорное ведро и ребром ладони столкнул в него все то, что осталось от компромата. После этого он снова почувствовал, как заныл порез между пальцами.

День был безнадежно испорчен.