Текст книги "Ученик Смерти"

Кстати, про моську. Теперь, когда мы нашли хоть какой-то способ общения, можно было попробовать решить и данный вопрос.

– Покажи зеркало. – Велел я няньке.

– Не понимаю. – Марина покачала головой. – Иногда ты плачешь так, словно разговариваешь. Интонация, голос… Но сейчас не понимаю.

– Ах, ты, брехушка! Все понимаешь, я же вижу по глазам! Ну-ка покажи мне зеркало!

– Ну, вот видишь, совсем распсиховался, раскапризничался. Все. Давай спать. Ночка выдалась та ещё.

Марина встала, подошла к окну, за которым из-за горизонта медленно выползало солнце, и задёрнула шторы. Ну, не сука тебе?! Я был уверен на сто процентов, она отлично поняла лепет, в котором говорилось про зеркало. Просто не захотела этого сделать. Не знаю, почему.

Может, считает, для неокрепшей детской чувствительности в моей физиономии слишком много страшного? Так нет же вроде! Я в очередной раз пальцами пощупал свой нос. Один! Один и самый обычный. Потом осторожно потрогал веки. Глаза – два. Что, Великая Тьма, не так с моим лицом?!

Конечно, я пытался еще несколько раз добраться до зеркала, однако Марина не теряла бдительности. Ловила меня на полпути, а стоило завести разговор на данную тему, упорно строила из себя идиотку.

Но однажды, случай сыграл мне на руку, если можно, конечно так выразиться. Это тоже произошло в первый день рождения. Как-то все совпало. И ножками пошел, и очередное покушение приключилось, и отражение своё, наконец, увидел.

– Сегодня нам разрешили выйти за пределы особняка. – Сообщила довольная Марина. – Такое важное событие. Твой первый День рождения. Поздравляю, малыш!

Нянька, наклонилась над кроваткой, подхватила меня на руки и закружилась по комнате.

– Хватит! Перестань! Ненавижу вот это все! Хватит! – Я дрыгал ногами и орал не своим голосом, а счастливая до одури баба хохотала от восторга.

Иногда я терялся от того, насколько странно она ко мне относится. Такое чувство, будто Марина видела во мне не просто подопечного, а родного сына. Подозреваю, дело в том, что у повитух не бывает своих детей. Это она сама сказала. То ли правила такие, то ли изначально на обучение идут женщины с некоторыми проблемами в данном направлении. Не знаю. В любом случае, могу с уверенностью говорить, Марина любила меня. Удивительное дело. Впервые кто-то испытывал ко мне подобные чувства.

– Так… Я придумала для нас целую программу. – Продолжала нянька восторженно бубнить, двигаясь по широкой аллее, которая вела от дома к высоким воротам.

Она едва не подпрыгивала на ходу, толкая вперед коляску, в которой сидел я. Ее хорошее настроение становилось все лучше и лучше. С ума сойти. Как мало надо человеку для счастья.

Хотя лично я ничего прекрасного не видел. Да, мы впервые оказались за пределами особняка, вернее, я оказался впервые, но толку от этого вообще никакого. Коляску, в которой сидел, Марина завесила тканью. Кружевной, чтоб проходил воздух, но при этом достаточно плотной, чтоб у прохожих, попадающихся навстречу, не получалось разглядеть ребеночка. То есть меня.

– Сейчас пойдем в парк. Я покажу тебе птичек. – Сообщила Марина.

– На кой дьявол мне твои птички? Я что, птиц не видел? Давай уже, вертай все в зад. Идем обратно. Не хочу никаких парков и никаких птичек.

Я не разделял восторга Марины, если честно. Причин было несколько. Для начала, что за дурацкий праздник День рождения? Да и вообще. Зачем куда-то идти, если меня все равно прячут от посторонних. Посмотреть Закрытый мир? На хрен он мне сдался. Общая информация и так имеется.

Чем дольше живут некроманты, тем скучнее нам становится. Поэтому последние пару десятков лет я покупал у охотников за головами кое-какие интересные штуки, которые они контрабандой тащили отсюда в миры Веера. К примеру, различные книжонки и журналы с картинками.

– Роберт, прекрати капризничать. – Марина подмигнула мне. Сквозь кружевную ткань ее лицо выглядело слегка непропорциональным. – В кои-то веки Максим Никанорович дал позволение выйти на улицу. Разрешил прогуляться до парка. Я даже не ожидала от него такого. Знаешь, как там красиво? Потом зайдём в кафе. Сесть, правда, придется за столик на улице, где-нибудь в самом углу, но это неважно. Я угощу тебя мороженым. Совсем немножко, думаю, не навредит. Ты ведь становишься взрослым.

– Женщина! Женщина, подождите! У вас шапочка упала. – Раздался вдруг чужой голос издалека.

Мы уже двигались по улице, ведущей к парку, народу было вокруг много и я не сразу понял, что кричали именно нам.

Марина, остановившись, оглянулась. Видимо, нас догонял кто-то из прохожих. Буквально через минуту возле коляски, рядом с нянькой, возник парень. Или мужчина. Сложно определить. На башку этот тип натянул кепку с большим козырьком, от этого его лицо оставалось словно скрыто в тени.

Я заволновался. Не понятно, почему, внутри появилось предчувствие беды. По идее, мы на улице. А значит, здесь полно людей. Я слышал шум машин. Это такие повозки, которые ездят сами. Без магии, главное, ездят. Говорю же, чертов Закрытый мир со своим техническим прогрессом. У них тут странных штук гораздо больше, чем во всех гранях Веера. Гомон людской толпы тоже слышал. По идее, опасности нет. Но вот, что интересно… Опасности нет, а предчувствие беды есть.

– Да нет, это не наше. Мы вроде бы ничего не теряли. – Марина улыбнулась незнакомцу и собралась двинуться дальше.

– Как же не ваше, точно ваше. – Тихо сказал он, а потом ухватил мою няньку за руку, чуть выше локтя, и потянул к себе, будто собирался обнять.

Плечо незнакомца дернулось вверх, затем опустилось вниз. Какое знакомое движение…Ах ты ж, Великая тьма! Обычно таким образом я вскрывал брюшину жертвы! Точно! Всаживал нож, резко вел его вверх, а потом снова опускал вниз.

– Хр-р-р-р…бл…ах…

Сначала Марина, булькнув ртом, издала непонятный звук, а потом вдруг медленно осела на землю. Медленно, потому что убийца придерживал ее за талию. Иначе няня просто рухнула бы, как подкошенная.

Дальше все в момент ускорилось. Не успел моргнуть, а парень уже схватил коляску, в которой сидел охреневший я, и рванул вперед.

Глава 5 В которой я вижу смерть и Смерть тоже вижу

– Фух… Добрался. Здесь нас не найдут…Теперь можно спокойно приступить к выполнению заказа. Я знаю, с тобой все не так просто. Предыдущие попытки закончились неудачей, а один из исполнителей вообще пропал. Исчез. Будто его и не было. Так что, как говорится, бережёного бог бережёт. Пусть я потратил время и немного засветился, но зато заказ отработаю четко…А потом, с баблом на кармане, меня хрен кто найдёт.

Я сидел в коляске, по-прежнему прикрытой кружевной тканью, и слушал, как этот идиот, нарезая круги вокруг меня, рассуждает вслух.

Почему идиот? Да потому что надо быть полным кретином, чтоб разговаривать со своей жертвой, когда ты планируешь ее убить. Даже если эта жертва – ребенок.

Что за дешёвая театральщина? Обычно подобные спектакли устраивают бродячие менестрели. Вот они, да. Любят напустить трагизма. Этот тип на менестреля точно не тянет. А вот на придурка – вполне.

Не понимаю, зачем мудак в кепке вообще рассирается? Впрочем, может, для него это первое дело? Тогда понятно, почему он волнуется. А он точно волнуется. Я слышу, как дрожит его голос. Легонько, совсем чуть-чуть, но, тем не менее, все равно дрожит.

– Ну ты и дебил, парень. Давай уже, приступай. Если бы я каждый раз вёл душевные беседы со своими жертвами, хрен бы когда стал одним из лучших. Они бы, эти жертвы, просто сами, с тоски дохли от таких разговоров. Лишь бы только их не слышать.

Естественно, я не рассчитывал, что убийца меня поймёт. Он, как и Марина, слышал сейчас только детский лепет.

Марина… Мой единственный друг в этом сраном Закрытом мире. Единственный человек, который реально относился ко мне хорошо. Вообще единственный человек, который у меня тут был.

Этот тварёнышь вспорол ее ножом. Выживет ли она? Не знаю. Смотря насколько ловко парень обращается с колюще-режущими предметами. Если так же хреново, как сейчас трындит, то есть шанс. Надеюсь, прохожие увидели случившееся. Не слепые же они. И очень надеюсь, помогли Марине.

– Ну, что… – Убийца подошел к коляске, а затем рывком сдёрнул кружево.

Надо отдать должное, он не отскочил, не заорал, не испугался. Хотя я ожидал чего-то подобного. Только немного отшатнулся и выматерился.

– Ох, ты, млять, и урод… – Он изумленно покачал головой. – А я все понять не мог, кому помешал младенец. Теперь понимаю. Ты не ребенок, а какой-то мутант. Так даже лучше. Не будет сомнений…

Ну, точно в первый раз. Интересно, что за заказчик мне достался такой тупой? Как можно для убийства ребенка нанимать дилетанта? Тем более, насколько я могу судить по скудной информации, имеющейся у меня о Закрытом мире, Дома здесь – самая властная власть. С ними никто бодаться не полезет. Правда, я вроде бы незаконнорождённый. Но если жирный Максимка позаботился о моем существовании, Марину нанял опять же, значит, бастарды – тоже нужное явление.

В любом случае, грохнуть сына Старейшины, пусть и приблудного – для этого нужно иметь смелость. Или не иметь ума. Или моей смерти хочет кто-то обладающей властью. Или… Да что угодно. Вариантов много. Может, другой Дом? И дело реально вовсе не в том, о чем говорила моя нянька после той ночи, когда мы с ней стали друзьями.

Я, кстати, вполне ее рассказ оценил. Еще тогда, полгода назад. Если верить словам Марины, а чего бы не верить, в Закрытом мире была все-таки магия. И некроманты тоже были. Но очень, очень давно. Кстати, Смерть ведь нечто подобное говорила, когда отправляла меня за Грань. Мол, раньше тут и Орден ее имени имелся, и Сила…Хитрит что-то старая дрянь. Ловит рыбку в мутной воде.

– Так… Лучше, наверное, задушить…или… утопить. – Маялся выбором способа бедолага. У него аж испарина на лбу выступила. Вот как его таращило от предстоящего убийства.

– Конечно, а ты как думал? Не очень просто мочить ребенка, согласись. Особенно, если ты полный придурок. – Снова не удержался я от комментария. Да и по хрену, что не понимает. Сам с собой поговорю.

Убийца стянул, наконец кепку, вытер ею лицо и кинул в сторону. Теперь я видел, он действительно молод. Думаю, лет двадцать. Где-то около того. Нет, другой Дом отпадает. Если бы убить бастарда Старейшины хотел такой же Старейшина, он бы не поскупился на нормального исполнителя. По крайней мере, сужу по известным мне в прошлой жизни власть имущим.

А здесь – горе-исполнитель… Даже как-то обидно, честное слово.

– Придурок, тебе зачем это вообще надо? – Заугукал я.

И снова на то, что пацан меня поймет, не рассчитывал. Высказался, потому как реально не понимаю.

Ну денег ему дадут, хорошо. Куда он с ними денется? Я знаю, к примеру, Лордов. Думаю, местные Старейшины от них недалеко ушли. Так вот любой, абсолютно любой ушастый за убийство даже не бастарда, за убийство личного конюха, преследовал бы убийцу до тех пор, пока не нагнал бы. И дело не в огромной любви к погибшему. Просто убить собственность Лорда – плюнуть ему в лицо. Хотя, даже плевок не так дорого обойдётся. Ни один властитель не простит оскорбления.

– Мандец… Когда ты начинаешь лопотать, вообще жесть какая-то… – Убийца завис, рассматривая в упор мое лицо.

Да чтоб вам сдохнуть всем! Покажите мне! Мне покажите! Я тоже хочу знать, что не так. Хотя бы перед смертью.

Едва эта мысль появилась в моей голове, я вдруг с удивлением понял, что… не умру.

– Ох ты ж Великая Тьма… – Вырвалось у меня.

Я прислушался к своим внутренним ощущениям. Нет. Точно не умру.

И вот, что еще важно. Это не просто какая-то вшивая интуиция или догадка. Это – четкое понимание. Некроманты всегда чувствуют смерть. Особенно, ее приближение. Смерть не ту, которой служу я. Не Высшую в данном случае. Речь идет о самом процессе. В прошлой жизни я с одного взгляда определял, если человеку в ближайшее время светило сдохнуть. Особенность у нас такая. И тут дело даже не в магии.

– Ох, какая прелесть… А вот ты умрешь. – Сообщил я со смехом парню.

Потому что ровно в этот момент вокруг его фигуры появилось еле заметное, очень слабенькое черное свечение. И я точно знал, что оно означает.

– Прекрати! Прекрати так делать! – Парень шагнул было в мою сторону, собираясь, видимо, приступить к выполнению заказа, но после того, как я расхохотался, снова замер истуканом. – Ты зачем издаешь эти звуки? Ты и правда мутант? Или просто из-за твоей рожи выходит такой эффект. Все дети иначе ведут себя. Они… не знаю… Мило лопочут там что-то. А ты…Прямо будто шакал какой-то блеешь.

Вообще, конечно, имелось желание пояснить идиоту, что шакалы не блеют. Но меня увлекло другое. Я с интересом рассматривал, как темное свечение собирается в одну точку в район живота придурка, потом превращается в черную же удавку, скользит вверх и обвивает шею парня.

Сам он, естественно, ничего не чувствовал. Потому что и не должен. Я – некромант, мне доступно это видение. А он – простой человек.

И тут мы можем назвать два плюса.

Первый – ко мне реально возвращаются родные, любимые способности. То есть теперь я еще и определять близкую смерть могу. Отлично! Значит, есть шанс, что даже в этом Закрытом мире, в мире, где нет магии, по крайней мере последние две тысячи лет, что-то все-таки из своих прошлых возможностей я получу. Ну, что ж, определять час гибели – тоже неплохо умение. На нем можно зарабатывать.

Второй плюс – я действительно не умру. А идиот, который сейчас стоит передо мной и растерянно хлопает глазами, сдохнет. Причем, сдохнет очень скоро.

Веревка обвила шею. Либо его задушат, либо повесят, либо он сам с собой что-то сотворит. Но это вряд ли. Такие мелкие, ссыкливые крысы очень любят жизнь. Значит, парню все же помогут с ней расстаться. Чернота веревки плотная, весьма отчетливая. Это говорит об очень, очень коротком сроке жизни, который у придурка остался. Я бы даже сказал, и часа не протянет. Значит… Значит есть шанс, что меня найдут. К примеру, люди папаши. Максим Никанорович должен ведь за час узнать, что произошло с Мариной и ребенком.

– Черт… – Убийца вдруг отступил назад, схватил табуретку, стоявшую рядом, а потом уселся на нее, продолжая внимательно и настороженно разглядывать меня.

Я его метания, в принципе, понимал. Первый раз и правда крайне волнительно. Но следить за ним было скучно. Человек скоро сдохнет. Человек мне больше не интересен. Тем более, я даже не могу ничего из его смерти почерпнуть. Бесполезное существо, одним словом.

Поэтому, пока идиот пялился на меня, я пялился на окружающую нас действительность.

Это был… наверное, дом. Маленький, крохотный даже. Мы находились в комнате, которая выполняла функцию и спальни и кухни. Засраный диван, грязный стол, гора посуды возле раковины…

За окном виднелись кусты. То есть этаж – первый. Значит, точно не высокое строение.

Нет, в принципе некоторые части улиц и домов я успел, хоть и с трудом, рассмотреть еще в тот момент, когда этот придурок бежал с коляской по тротуару, максимально быстро удаляясь от места, где оставил Марину.

Он несся как угорелый и свернул в первую же подворотню. Потом мы двигались по грязным, унылым улицам. Я так понял, по улицам, принадлежавшим неблагополучному району. Что-то типа трущоб. Это вполне логично. В таких местах всем насрать на человека, который куда-то бежит с детской коляской.

Мог ли я заорать, пока мы были среди людей? Мог. Но что это даст? Да мало ли, по какой причине надрывается ребёнок. Может, он есть хочет, может, обосрался. А заботливый папаша, кстати, поэтому и бежит. Чтоб быстрее добраться домой и переодеть ребёночка.

– Фу… Какая же здесь у тебя грязь и вонь… – Я недовольно скривился, закончив беглый осмотр.

– Млять… Почему ты настолько спокойно сидишь? Не плачешь? Почему бубнишь что-то на своём детском, непонятном языке, хохочешь…фильм ужасов просто какой-то… Долбаный "Омен". – Горе-убийца по-прежнему оставался на табуретке и приступать к выполнению задания не спешил.

Ммммм… У парня с башкой совсем туго. Он задает эти вопросы годовалому ребёнку? И что, в его понимании я должен делать? Я же, Великая Тьма, ребенок! Чисто теоретически, я не понимаю, что происходит. Не понимал бы, если бы являлся настоящим младенцем.

– Так… Позвоню-ка сначала дамочке… Денег пока что нет. Да! Точно. А то заказ выполню и все. Кинет она меня. Знаю я этих богатеньких цыпочек.

Парень вскочил на ноги и вытащил из кармана маленькую, плоскую, чёрную штуковину. Я видел такую в журнале. Потом спрашивал одного охотника. Он сказал, мол это у них – для связи. Можно говорить с человеком, который находится на другом конце света.

– Але! Да, я! – Гаркнул горе-убийца в телефон, после того, как прижал его к уху и пару секунд молча чего-то ждал. – Все, он у меня. Вон, сидит рядом, в коляске. Что значит, почему жив? Почему до сих пор я не вижу денег на счету? Да какое "на́ слово". Не верю я на слово…Сначала денежки, цыпа.

Парень сплюнул прямо на пол, вызвав у меня очередной приступ брезгливости, а затем развернулся и направился к двери, за которой предположительно был сортир. По крайней мере, думаю, не просто так он начал на ходу расстегивать ширинку. Хотя… Чего взять с идиота? Может, без штанов собрался разгуливать.

Бедолага явно боится. Боится совершить то самое, первое убийство. Поэтому тянет время. Настраивается. Люди… Какие же они жалкие…

Я снова повертел башкой, рассматривая жилище горе-убийцы. Не сомневаюсь, этот идиот вполне мог притащить меня к себе домой.

И в этот момент мое внимание привлекло… зеркало! Да. Здесь было зеркало. Как я сразу не заметил? Оно висело на двери узкого шкафа, стоящего в углу комнаты. Вот! Это шанс посмотреть на себя. Скоро придурок сдохнет, меня найдут и все. Я опять не увижу ни хрена. А мне хотелось понимания. Что со мной не так?

Я прислушался к звукам, которые доносились из-за двери туалета. Журчание, ругань с невидимой собеседницей – именно то, что надо.

Наклонился через специальную перекладину, крепившуюся на уровне живота, наверное, чтоб ребёнок не выпал, и посмотрел вниз. В принципе, не очень высоко…

Потом одной рукой нащупал механизм, который отщёлкивает эту перекладину, и спокойненько убрал преграду.

Слезть с коляски тоже получилось быстро. Просто спустился вниз, словно маленькая обезьянка бродячьего цирка, держась руками за ткань коляски. Два скольжения и все, уже стою на полу.

Чисто машинально не опустился привычно на четвереньки, а почему-то остался на ногах. Правда, руки не убирал. Так и держался за коляску.

Интересно… А если попробовать… Я осторожно сделал маленький шажок. Качает из стороны в сторону, задницу вниз тянет, но вроде бы не падаю…

Потом еще один шажок. Второй. Третий. Выходило, конечно, не сильно хорошо. Со стороны я, наверное, напоминал пьяного человека. Меня так же мотыляло то вправо, то влево.

– Так… Ладно… Рискнем…

Я собрался, сосредоточился и рванул вперед. Добежал прямо до шкафа, шлепнул на зеркало обе ладони, а затем с интересом уставился в отражение.

– И все?! Это – все?! Серьёзно?!

Честно говоря, единственное чувство, которое испытал, глядя на детскую физиономию, смотревшую прямо на меня, – разочарование.

Я то думал, меня ждет нечто ужасное. Так они все охали, ахали и пугались. А тут…

Глаза. Всего лишь глаза. Да, они выглядели, наверное, для простых людей, никогда некромантов не встречавших, более чем странно. Глаза были черными. Не в смысле цвета радужки. Нет. Радужки вообще не было. И белка не было. Просто оба глаза полностью заполняла чернота.

– Ну, вот… А такие были надежды…

Я покачал головой, затем несколько раз моргнул, и сделал то, что умею с первого дня посвящения Смерти. Собрал тьму, заполняющую глазницы, в одну точку, в зрачок. Теперь глаза стали нормальными. Просто обычными, с очень темной радужкой.

Великая Тьма… Марина могла бы показать мне отражение сразу… Даже нужно было показать. Это всего лишь признак того, что я некромант. Что я принадлежу Смерти и Тьме.

Странно конечно… Такого быть не должно. Я ведь новый человек. Я пришел в этот мир в новом перерождении. Посвящение Смерти не проходил. А Тьма проявляется внешне только после первых ритуалов. То есть, по всем законам логики, мои глаза чисто физически не принадлежат некроманту. Они принадлежат ребенку. То есть, отклонения есть, но совсем не те, которые видят люди.

Единственное, остается вопрос, почему повитухи знают именно этот признак некромантов? Выходит, две тысячи лет назад особые детишки рождались уже будучи отданными Тьме. Жаль, спросить некого… Хоть бы Марина осталась жива.

Впрочем, со мной в новой жизни все странно. Просто если бы я видел это с самого начала, то вполне мог сразу убрать. Мы не ходим круглыми сутками с черными кляксами вместо глаз. Зачем? Поэтому каждый некромант умеет изменять их до состояния вполне человеческих.

– Эй! Какого черта?! Ты почему там стоишь?!

Возмущенный вопль раздался со стороны сортира. Значит, мой горе-убийца уже вернулся.

Я оторвался от зеркала и осторожно повернулся к нему лицом, стараясь не плюхнуться на задницу.

– Ах ты ж… Это как? Почему твои глаза теперь нормальные?

Конечно, даже если бы я ответил придурку, он все равно ничего не понял бы. Но у меня в любом случае такой возможности и не было. Нас беспардонным образом прервали.

Входная дверь с грохотом отлетела в сторону. Ее явно открыли с пинка. С хорошего такого, основательного пинка, выбив замок.

– Фух… Слава Великой Тьме… Успела. Привет, малыш.

На пороге стояла красивая блондинка, похожая на валькирию. Стояла и улыбалась. Улыбалась! Вот ведь сволочь! Что весёлого она находит во всем произошедшем?!

Одета Смерть была в симпатичные штанишки и топик, который заканчивался гораздо выше пупка. Выглядела она, надо признать, просто охренительно. Чистый соблазн. Еще топик этот обтягивал грудь так, что без него и то приличнее было бы. Нет, ну до чего же хороша эта дрянь…

– Ты кто такая?! – Придурок вообще впал в состояние полного ступора. Явления всяких дамочек, пусть даже очень привлекательных, он точно не ожидал. – Какой я тебе малыш, шлёндра? Ты на хрена вообще дверь сломала?

Смерть перевела взгляд с меня на парня, а потом мило поинтересовалась:

– Кто тебе сказал, идиота кусок, что я говорила это тебе?

Ответить ей бедолага не успел. Валькирия сорвалась с места, в два шага оказалась рядом с ним, схватила его за уши,(честное слово, за уши!), а потом резко крутанула башку влево.

– Ну, вот… Так и думал, что шея… Почему ты просто не выпила его? Высшей убивать человека вот так, примитивно, это, знаешь ли, дурной тон. – Высказался я вслух, наблюдая, как после глухого щелчка сломавшихся позвонков, пацан кулем рухнул на пол.

– Что ты там бормочешь, Роберт? Ах ты ж, Тьма Первородная… – Валькирия поморщилась и пнула носком ту́фли валяющегося рядом парня, – Вот урод! Пришлось из-за него пачкать руки…Треклятый братец бдит. Мне нельзя оставлять следы Силы в этом мире…

Смерть брезгливо вытерла ладони о штаны, поправила прядь волос, которая постоянно выскакивает из ее косы, а затем быстренько подошла ко мне. Наклонилась и взяла на руки, будто самого обычного младенца.

– Ну, ты шустер, малыш. Пришлось за тобой побегать. Сначала задолбалась твой след искать. Тебе же, как всегда, лишь бы меня побесить. Ухитрился даже с перерождением, которое чисто теоретически, от тебя вообще не зависит, дел натворить. И в Закрытом мире не развернёшься с призывом, иначе братец услышит. Я реально ножками бегала по этой долбанной империи, проверяя каждого младенца, родившегося в определенный час. Знаешь, такое себе развлечение. Меня от вида детских физиономий просто тошнит уже. А ты как? Заждался?

– Ты! Ты – эгоистичная особа! Являешься, спустя год! Бросила меня в этом психованном мире среди этих психованных людишек! – Я изо всех сил шлепнул Валькирию по плечу ладонью. Естественно мое "изо всех сил" было для нее, как мертвому припарка. – Ты в курсе, что я все помню?! Все осознаю! Я, Великая Тьма, собственные роды пережил!

Вообще, конечно, это – потрясающее чувство говорить с тем, кто твой детский вой понимает, кто слышит в нем именно те слова, которые ты произносишь.

– Так… Попрошу без грязных инсинуаций! Я тебя предупреждала, что во время открытия Пути нельзя устраивать скандалы? Предупреждала. Ты меня послушал? Нет. Я тебя предупреждала, что своим сопротивлением ты все испортишь? Предупреждала. Ты послушал? Нет. Я тебя…

– Да все! Все! Хватит. Я понял. Теперь-то что?

– Теперь… Видишь какое дело, малыш, ты оказался совсем не в том теле, которое я для тебя готовила. Но… На данный момент этого уже не изменить. Второй раз под носом у братца я фокус с перерождением некроманта больше не проверну. Надо исправлять ситуацию. Будем работать с тем, что есть.

– Марина жива? – Спросил вдруг я, крайне неожиданно для самого себя. Странно, что меня волнует судьба няньки.

– В общем-то, не все потеряно. Бастард, да. Но в любом случае – член Дома… – Тараторила Смерть, будто моего вопроса не слышала.

– Марина жива, я спрашиваю?!

Валькирия замолчала, глядя на меня пристальным, серьёзным взглядом. Учитывая, что держала она меня на руках, наши глаза находились почти друг напротив друга.

– Интересно… Ты привязался к этой женщине… Плохо. Видимо, так влияет новое тело…Ну, что ж. Прости, малыш, мне придётся немного вмешаться. Во-первых, такими темпами, учитывая, что вокруг тебя происходит, ты не доживёшь до нужного возраста. Это – первое. Второе – мне не нравится, что ты начал испытывать какие-то нелепые чувства и привязанности. Это лишнее. Так что, Роберт, мы поступим следующим образом. Сейчас я аккуратненько уничтожу все твои воспоминания, с первого дня рождения в Закрытом мире. Начнем, что говорится, с нуля. И, уж не обессудь, но придется тебе немножко побыть идиотом. Для твоей же безопасности…

– В смысле?! Что значит уничтожишь воспоминания?! Почему идиотом? – Я попытался взбрыкнуть, но не успел даже пальцем пошевелить.

Смерть улыбнулась, подмигнула и положила руку мне на голову. В следующую секунду меня вновь, как в момент перерождения, накрыла темнота.

Российская Империя, Дом Черной Луны, 2022 год Нового времени

Максим Никанорович чувствовал сильную маяту в сердце. Оно, это сердце, отчего-то заходилось с самого утра и отдавало куда-то в подреберье. Конечно, может дело было во вчерашнем плотном ужине, и болело вовсе не сердце, а, к примеру, поджелудочная, но в любом случае Максим Никанорович нервничал. Причем нервничал сильно. А нервничать он, ой, как не любит.

Левая рука Старейшины сидел в саду особняка, принадлежавшего главе Дома, задумчиво грыз кусок бастурмы, уставившись взглядом в одну точку, и ничего его не радовало. Даже бастурма. А это совсем уж из ряда вон. Еду Максим Никанорович любил даже больше, чем женщин.

Все потому, что нянька попёрлась на прогулку с бастардом. Далась ей эта прогулка? Сидели ведь целый год в своей комнате, носа не показывали, и слава богу. Или показывали, когда никто их не видит. Ни няньку, ни младенца.

Тем более, легенду Максим Никанорович, рассказал домочадцам вполне правдивую. Даже нашел объяснение, отчего пацан безвылазно находится в доме, в дальнем его крыле, где мало кто бывает. Живёт там, словно в темнице.

Мол, родила бедная родственница ребеночка и бросила. А Старейшина Дома, добрейшей души человек… в этом месте, конечно, с правдивостью вышло не очень, у слушателей от такой откровенной брехни, кривились лица, но вслух они ничего не говорили… В общем, Старейшина позволил младенцу остаться в особняке. Ведь именно так и пополняется род. Брат свата, деверь кума, золовка троюродной сестры – все они часть семьи. Сейчас, к примеру, Дом Черной Луны, разбросанный по империи, если собрать народец в кучу, человек пятьсот точно насчитывает. Это без наемных работников со стороны.

А чтоб не задавали вопросов, отчего ребенок все время с нянькой от чужих глаз укрывается, Максим Никанорович, в том числе и главе, приподнес версию, мол, роды были тяжёлые, малыш появился на свет немного странненький. С легкими отклонениями.

– То есть, мой бастард, типа…идиот? – Спросил Старейшина, как только Максим Никанорович сообщил ему эту печальную новость.

– Заметьте…не я это сказал…Да и не совсем идиот. Заторможенный, да. Но не сильно.

Левая рука осторожно сдвинулся в сторону, подальше от тяжёлого стула, на который как раз опирался Матвей Иванович. Старейшина стоял возле рабочего стола в своем кабинете, внимательно слушая отчет советника.

– Хм… – Глава Дома удрученно почесал затылок. – А кровь проверяли? Точно мой?

– Ваш. Конечно, ваш. Мы же сразу все сделали. Но, думаю, дело в матери. Она его только родила, убить хотела. Точно отклонения у девки. Вы простите за самовольство, я ее… Ну… Вы поняли. Нет больше девки. Потому что сейчас ребёнок еще маленький. Всякое бывает. Может, головку немного повредил. Но через год-другой, глядишь, все наладится. Мы его в имперскую кадетскую школу отдадим. Там из него отличного солдата для Дома воспитают. А такая мамаша, которая языком много трепет от глупости, да на сына кидается, она мешать будет.

– Вот дура… Ну, ладно на меня обижена, сопляк при чем? – Искренне удивился глава.

Как ни странно, он даже не злился. Может, потому что у Машки роды прошли отлично, на свет появился крепенький наследник и Матвей Иванович был по этому поводу настроен благодушно.

– Эм… А на вас за что? – Осторожно поинтересовался Максим Никанорович. – Не сочтите за наглость, спрашиваю исключительно для понимания ситуации.

– Да я немного поначалу переборщил. Девка чет упрямилась. Говорила, мол не нужно ей ни денег, ни меня. Ну… Пришлось проявить настойчивость.

Ясно, подумал Максим Никанорович. Изнасиловал, выходит, дурынду. Кто ж Старейшине отказывает. Его от таких игрищ только сильнее желание распирает. Вот она и приперлась в особняк, когда время подошло. Видимо, в положенный срок избавиться не решилась, а сейчас, спустя девять месяцев, захотела "подарочек" папаше оставить. На долгую память. Но когда родила, совсем умом тронулась.

– Сына посмотреть хотите? – С замиранием сердца спросил Левая рука.

И сердце у него не просто так замирало. Он уже на тот момент с повитухой поговорил, на младенца посмотрел, глазища его черные, как самая темная ночь оценил, и прекрасно знал, судьба ему еще один подарочек подкинула. Дорогой подарочек. Бесценный.

Главное, лишь бы сейчас Старейшину не понесло к бастарду. А через месяц-другой он вообще про него забудет. Как раз достаточно времени осмыслить ситуацию, прикинуть, как дальше быть. За ребенка можно много выторговать. Надо только понять, что именно и у кого. Домов восемь. Без Черной Луны – семь. Одному Максиму Никаноровичу в этом деле не обойтись. Нужен союзник. Умный, осторожный, способный ждать.