Текст книги "Тернии реинкарнатов. Часть 1"
Автор книги: Павел Баскаков
Жанр: Приключения: прочее, Приключения
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Фрагмент 26
Три кентавра молча переходили вброд речку, несшую свои воды к Днепру.
Степной эльф-бунтарь привстал в седле и заорал во все горло:
– Эй, вы, кони-люди, как живы будете?
Опустошив горло, нагрузившийся до бровей эльф тяжело опустился в седло. Одной рукой он натянул поводья, другой – важно подправил огромные пушистые усы. Его товарищи – такие же эльфы-бунты, как и он, бойко сгрудились вокруг него.
Солнце томно присело на край степи, смяв свой диск, точно собрав его в массивный «живот», богато, по-купечески расстелившийся красным бархатом вокруг светила. Степь залило мягким апельсиновым светом. Все стебельки и травинки притихли в предвечернем безветрии, словно вконец разомлев от жаркого марева.
Подвыпившие эльфы потешно натягивали поводья и кичливо покачивались в дорогих седлах, глядя, как кентавры упруго движутся к берегу. В другой раз эльфы не стали бы задирать кентавров – себе дороже выйдет. Но сейчас эльфов со свадьбы в Гуляй-Поле скакала дюжина, а кентавров, хоть и грозных с виду, насчитывалось всего трое. Да и какое горе пьяному эльфу от трех кентавров? Ляхов и басурман они тысячами били.
Выйдя на сухую землю, кентавры остановились прямо перед эльфами.
– Живем, не тужим, – молвил один из них, серый, с высокой черной холкой. Его большие карие глаза в упор посмотрели на эльфа-задиру.
– Ишь ты, – невольно заелозил в седле под тяжелым взглядом эльф.
Рядом с первым кентавром, гордо выпрямив спины, замерли два его спутника. Один, рыжеватый, отливал в лучах заходящего солнца матовой бронзой. Другой – черный, с белыми причудливыми пятнами.
– А вот одна думка мне все покою не дает, – разулыбался во весь рот задира.
– Так додумай ее, – посоветовал кентавр.
– Никак не можно, – осклабился ровными белыми зубами эльф. – Тут, значица, подмога нужна. От кентавра.
– Какая подмога?
– Говорят в степи, что кентавр не так дюж, как простой конь. Дескать, хребет не тот.
– Кто говорит? – изучая эльфа неподвижным взглядом, спросил кентавр.
– Разные люди.
– Много ли знают разные люди?
– А поди, проверь.
– А нам-то что с того?
– А ты вот что, покатай меня, стало быть. Чтобы я во всем разобрался. Докажи, что вы дюже крепкие хлопцы.
– Коли ты, эльф, с умом, то знаешь: никогда никого мы не носили на своих спинах.
– Выходит, правду люди говорят, обидели вас боги силенкой. Гарцевать перед бабами вы большие умельцы, а как о деле речь заходит – все, спеклись, – эльф картинно махнул рукой.
– Ты бы язык свой попридержал, беловолосый, – холодно произнес кентавр. – Не ровен час подведет он тебя.
– Я в степи вольный эльф, что хочу, то и говорю, копытко.
– Степь не любит дураков. Остерегись.
– Дураков? Это вы, гибриды, эльфов за дураков считаете? – разъярился вмиг задира и выхватил из ножен саблю.
– Постой, Ламор, – схватил его за руку дюжий эльф по имени Андрос. – Остынь. Перегар еще в тебе бурлит. Чего ты хочешь?
– За честь нашу вольную постоять. Али не слышали вы, друге, что этот конь тут языком молол?
– Мы в мире живем с кентаврами, – напомнил Ламору Андрос.
– Худой мир хуже доброй ссоры, – не унимался задира, норовя вырвать руку с шашкой.
– Расстанемся, добры молодцы, подобру-поздорову, – предложил кентавр.
– Нет, сначала проси прощения, конь! – выкрикнул Ламор. – А не то не сносить тебе головы, не будь я степным эльфом.
Ламор ударил своего коня по бокам, и тот, заржав, прыгнул вперед. Рука с шашкой освободилась от захвата, и Ламор с ходу нанес резкий рубящий удар. Кентавр отскочил в сторону. Эльф едва не налетел на рыжего кентавра. Тот вовремя сделал два шага назад и, когда эльф пролетел мимо него, дернул того за плечо. Эльф опрокинулся на спину и… слетел с коня, покатившись по сухой траве.
Эльфы быстро повыхватывали сабли. Рыжий и черный кентавры мгновенно вскинули притороченные к седлам луки и направили их на противников.
– Давайте, молодцы, не будем шалить, – произнес серый кентавр. – Мы не враги друг другу, и алую кровь проливать попусту – последнее дело.
Эльфы колебались. Кентавры не причинили им никакого зла, только Ламора пьяного слегка в траве изваляли, так за что их рубить в капусту?
Ламор поспешно вскочил с земли и с шашкой наголо бросился на ближайшего к нему кентавра. Тот уловил движение и отшатнулся в сторону.
Рука соскочила с тетивы, и стрела полетела точно в цель. Эльф охнул и начал сползать с коня. Мощная стрела пробила молодецкую грудь насквозь, выйдя из спины обагренным кровью наконечником. Кровавые змейки побежали и по груди, и по спине эльфа.
– Сагара убили! – закричали эльфы.
– Не мы свару начали, – проговорил кентавр спокойно.
– Но вы за эльфа ответите.
– Заплатим выкуп – как положено, честь по чести.
– Нет, кровью заплатите, – закричал Ламор.
Поймав своего коня, он вскочил в седло, но ненадолго. Рыжий кентавр брыкнул задними ногами, и два копыта, как два камня из пращи, врезались в грудь Ламора. Бравого эльфа как ветром сдуло со спины коня.
– Ах, вот вы как! – заорал один из эльфов и кинулся с шашкой на серого кентавра.
Тугая стрела оборвала его решимость. Эльф свесился набок и едва не свалился с коня. Кентавр метил не в его грудь, а только в плечо. Но болезненно застыла в плече стрела, ох, болезненно. Кровь оросила грудь эльфа.
– Вы первые подняли на нас руку, – проговорил кентавр. – Но, хоть и вина ваша, выкупим мы жизни ваших товарищей, присылайте поверенных клану Гхарла. А нам в путь пора.
Кентавр кивнул своим спутникам, и те легко снялись с места, поскакав за своим вожаком.
– Видали, а?! – вскричал эльф.
– Олухами себя выставили, – в сердцах бросил шапку оземь Андрос.
Он отодрал от седла пищаль, присел на одно колено и пальнул вслед гордо удаляющимся кентаврам. Один из них вздрогнул, но шага не сбавил, и вскоре кентавры скрылись из виду за склоном балки.
– Будет у нас с эльфами теперь заварушка, – бросил рыжий кентавр.
– Теперь уж поздно, ничего не изменишь, – бросил серый. – Надо курень оповестить.
– Эй, а там кто еще скачет? – вымолвил черный кентавр. – Человек, что ли?
Кентавры замедлили бег.
– Преследует он кого-то или сам спасается от погони? – задумчиво произнес серый. – Ну-ка, хлопцы, глянем.
– Мало нам на сегодня приключений, – буркнул рыжий.
– Сейчас узнаем, – отозвался серый.
Увидев кентавров, Чапай пришпорил коня, но рысак его устал, и трое полулюдей быстро нагнали его.
– Ого, – присвистнул серый кентавр, увидев мутный взгляд человека. – Стой.
– Расступитесь! – гаркнул Чапай.
– Давно ты с укусом? – спросил кентавр, хватая уздцы коня. – Свежий еще?
Фрагмент 27
Чап заскочил в пустой трамвай ржаво-коричневого цвета. Стоило детективу оказаться внутри, как дверь захлопнулась, вагон качнулся, заскрежетал колесами и тронулся с места, резко набирая ход. По полу каталась пустая бутылка из-под японского пива «Sapporo» (возможно, привезенная кем-то еще с Русско-японской войны). На стене некто вывел черной краской большими буквами: «SHIT HAPPENS». А рядом красной краской: «Вся власть – монетам!»
За выбитыми окнами трамвая мелькали, как в унылом монохромном калейдоскопе, серые стены домов. Мокрый сырой ветер завывал и недовольными порывами врывался в вагон через разбитые окна.
Чап опустился на изрезанное ножом дерматиновое сиденье. Но уже через минуту вскочил. Вдоль трамвая огромными прыжками неслись смуглые люди в оранжевых чалмах. Один из них подпрыгнул и повис на раме разбитого окна. Чап вынул браунинг. Смуглокожий перебросил тело в вагон, его красные глаза безумно горели. Странный человек взревел (натурально) и размахнулся огромным топором с синеватым лезвием. Чап решил выпустить в воинственного незнакомца две пули подряд. Смуглый завопил и вывалился из вагона.
Однако вдоль трамвая прыжками неслось уже не менее дюжины людей в оранжевых чалмах. Чап прицелился и сделал несколько выстрелов, экономя патроны. Два нападающих закувыркались по земле. Один из преследователей с ходу врезался в фонарный столб и расплющился в месиво. Чап перебежал к другому окну. Бойцы в чалмах снова напрыгнули на вагон, и Чапу пришлось расстрелять весь барабан.
В этот момент Чап увидел, что один нападавший уже шарился по вагону, приноравливаясь, как получше грохнуть топор на голову человека. Чап схватил бутылку из-под японского пива и швырнул ее в лицо извергу. Тот пошатнулся. Чап оказался рядом и ударом ноги послал тело противника назад. Изверга в чалме пронесло по вагону и врезало в стойку. От неистового дребезжания трамвая поверженное тело стало отплясывать на полу дурацкий танец.
Чап пробрался к кабине вагоновожатого и застыл в изумлении. На месте вагоновожатого сидел прикованный к полу увесистыми кандалами огромный рыжий орангутан. Он дергался всем телом, потому что был чертовски мертв – с разорванным горлом, заляпанным засохшей кровью.
Из этого жуткого трамвая нужно выходить, не дожидаясь остановки. И, похоже, придется прыгать. Чап пробрался к окну. Трамвай резко встряхнуло, перед глазами Чапа все перекрутилось. В следующую секунду он очнулся, с трудом повернул каменный шар, заменявший ему сейчас голову, в сторону и увидел рядом с собой… тело. Что произошло? Где он?
Ему устроили разборку в «Красной Луне», потом он устроил разборку? Затем… Эта странная девушка Оксана. Теперь она спала подле него. Черт, похоже, они спаривались как под разрядами электрического тока.
Беда. Как он повелся …
Орлов решительно слез с кровати. Оксана едва ли пошевелилась.
В ванной Чап быстро умылся и оделся. Занимался новый день. Детектив оставил девушку досыпать в гостиничном номере, расположенном над борделем «Красная Луна», а сам вышел на улицу.
Бордель принадлежал Фаберже. А Оксана, вздыхая на груди Чапа, почти призналась ему, что убила Фаберже. Из ревности. Нечаянно.
Осталось решить, что делать с этим признанием.
Фрагмент 28
Анна торопливо постучала в дверь Орлова – два быстрых удара и после паузы еще один. Поначалу никакого ответа. Каренина собралась уже было развернуться и гневно и гордо удалиться, как дверь открылась. На нее взглянуло хмурое лицо Орлова.
– Ты с ума сошел, – прошипела Анна и толкнула детектива в грудь.
– Ты о чем?
– О том. Пусти, – Каренина двинулась вперед и подвинула Чапа в квартиру.
– Что с тобой? – вымолвил Орлов.
Анна быстро обвила руками его шею и покрыла лицо мужчины горячими поцелуями.
– Милый… милый… – зашептала она страстно.
Орлов ласково погладил ее по голове.
– Ты думаешь, я ошалела? – Анна подняла на Чапа лицо с сумасшедшим взглядом.
– Я слишком хорошо для этого тебя знаю, Анна.
– Да, милый, да… ничего не говори такого… Tu m’aimez comme tu n'a jamais aimé aucune femme (фр.: «Люби меня так, как ты не любил никакую другую женщину»). Я твоя, возьми меня прямо сейчас…
– Анна…
– Тс-с! Aimez-moi! Я очень этого хочу.
Каренина судорожно гладила Чапа по спине и покрывала его шею и грудь поцелуями.
Они отступили вглубь комнаты.
– Раздень меня, любимый, – прошептала Анна. – Не думай ни о чем, только о том, как ты сильно хочешь оказаться во мне. Я тоже этого очень сильно хочу. Я умираю от желания быть с тобой.
Фрагмент 29
Когда-то один пьяный крикнул Родиону в Санкт-Петербурге, проезжая мимо на пролетке: «Эй, ты, немецкий шляпник!» Тогда Родион носил высокую круглую шляпу без полей, самым безобразнейшим углом заломившуюся на сторону. Но здесь, в Шой-Сити, он обзавелся новой шляпой – замечательным, с иголочки «котелком» жемчужного цвета. На его локонах, правда, эта шляпа сидела не без труда, приходилось то и дело поправлять ее на голове, а то и приподнимать, чтобы проветрить затылок.
«К своему хахалю Анна Аркадьевна рванула, – ядовито размышлял Родион. – С потрохами-с выдает свой интерес. Так и мне тогда чего же ждать-то? Пока святой Лазарь не воскреснет? Прищучить преступника надо – да и дело с концом. Ждать-то мне чего? Преступление совершено, дело теперь за наказанием. Али дать ей времечко горячо пошептаться с хахалем?»
Мелкий дождь из низких докучливых туч не унимался. Тучи, точно огромными пуховыми подушками, обложили грузного, сытого и пьяного барина – солнце. Тот и встать не мог со своего душного ложа, и матюгаться толком не получалось – рот его залепляли эти бесформенные пухлые подушки. Оставалось только натужно шевелиться, блея что-то невразумительное: «Ты, это… значица… бхгх… я… когда, да твою… в го… бл… перестань… су… бхгх… изводить меня…» и так далее.
Родион вздернул воротник пальто. Глаза его хищно сузились. «Это же простейшая арифметика, Анна Аркадьевна: преступление = наказание. Здесь никаких других формул-с быть не может. Ломоносов, Ньютон – какая разница? Формула одна. Чем хитрей человек, тем он меньше подозревает, что его на простом собьют. А чего же может быть проще вот этого душевного женского порыва – к своему мужику?»
Родион махнул рукой Ванюше и быстро скользнул в машину.
– Погодка сегодня не ахти, – бодро отрапортовал робот-извозчик.
– Она у нас всегда не ахти.
– Как вы верно подметили, барин, – выпалил робот.
«Этот механизм балаболит так, точно у чахоточного приступ, и он отхаркивает сгустки крови», – недовольно подумал Раскин.
– Езжай, улица Молебнов, – распорядился детектив хмуро.
– В добрый путь, – радостно возвестил робот.
«Анна Аркадьевна, похоже, как сестра моя – скорее в негры пойдет к плантатору или в латыши к остзейскому немцу, чем оподлит дух свой и нравственное чувство свое связью с человеком, которого не уважает. Да не просто она уважает Орлова, а всем своим бабским сердцем изнывает по нему. Муки и слезы – это есть жизнь. Без них – никуда».
Детектив нащупал в кармане револьвер. Наверное, пригодится – если по-хорошему не получится.
Фрагмент 30
Старый кентавр Феникл Полуха, уперев руки в широкие бока, с дюжим удовольствием разглядывал двух своих гарных сыновей, целый месяц проходивших обучение на выпасе в степи и вернувшихся теперь обратно в стойбище.
– А поворотись-ка, сын! Ну-ка, вот так вот. Да. Экой ты смешной какой! Что это на тебе за подвязки шелковые?
– Это мы, батя, после выпаса на ярмарку в Дукасово завернули, обновку кой-какую прикупили, – густым басом молвил Атей, старший сын Феникла.
Феникл булькающе расхохотался во все горло.
– Это вы, значит, что, перед кобылками пофасонить решили, франтами по стойбищу пройтись? Экие вы конюки.
– Самые трохи, батя, пофасонить. Мы же не бояре какие, – весело произнес младший сын Таргитай.
Он смотрел на отца чуть исподлобья, с хитроватым прищуром, смея дерзить бате то ли в шутку, то ли взаправду.
– Ладно, стойте, стойте! Эко норовистые. Дайте мне разглядеть-то вас как следует. Чтоб вас.
– Все в тебя, батя, – весело буркнул старший и мотнул головой.
Грива шелковистых волос рассыпалась по его крепкой шее.
– Смотри ты, какой пышный! – заржал Феникл. – Это чем ты гриву умыл? Полынью что ли?
– Нет, не полынью, батя. Получше средство имеется.
– Все-то ты знаешь про гриву. А про ратное дело много ли кумекаешь?
– Кумекаю, батя, кумекаю. Случай представится, покажу, на что годен.
– Ну, смотри у меня. Оба смотрите, шельмы. Ну, давайте, подойдите к бате поближе, сынки, почеломкаемся как следует!
Сыновья приблизились к отцу, и тот разлаписто обнял сразу двоих своих отпрысков огромными ручищами.
Атей и Таргитай зафыркали.
– Но-но, пока батя обнимает, терпи. Я вас породил, богатырей, мне вас и тискать. Ну, целуйтесь со мной, по-мужски, крепко, а не кисельно, как кобылки какие.
Сыновья придвинули головы к голове Феникла. Батя выпучил вперед толстые мясистые губы, на них выступила тягучая слюна.
– Вдавите мои губы, шельмы. Целуйте батю, да посильнее, чтоб вас. Вот теперь добре, сынки.
Феникл, приняв крепкие поцелуи, отступил назад и снова поставил руки в боки.
– Это все дрянь, чем набивают головы ваши в Степной академии. Все эти книжки, буквари, философия – плевать на все это! Физкультура, скачки да стрельба из лука – вот для доброго кентавра настоящее дело. Эй, мать, – гаркнул Полуха жене, – давай сена тащи свежего, да с клевером. Да сальце. Да водочки студеной побольше, чистой как роса. Обмоем встречу нашу с сынками.
Феникл нараспашку растворил дверь в хату и повел сыновей в светлицу. В просторном помещении землю вместо пола устилала аккуратно уложенная чистая солома. На стенах висели сабли, сетки для птиц, неводы и ружья, хитро обделанный рог для пороха. Окна в светлице были маленькие, с круглыми тусклыми стеклами. На полках по углам стояли кувшины, бутыли и фляжки зеленого и синего стекла, резные серебряные кубки, позолоченные чарки всякой работы: венецианской, турецкой, черкесской, скифской.
На большой стол, сбитый из стволов ивы, хозяйка – мать Атея и Таргитая – выставила горы угощений: и капустку, и морковь, и сельдерей, и картошечку вареную, и клевер маринованный под родниковую водку-холодилку.
– Гульнем сегодня на славу, – возвестил Феникл. – Да ведь и банька уже истоплена.
Сыновья обнялись с матерью, склонили почтительно головы.
– Кентаврушки вы мои ненаглядные, уж сколько ночей я по вам тосковала! А вы – вот они, какие ладные богатыри.
– Ты это, мать, сантименты тут не разводи, – буркнул Феникл. – Конечно, они у нас богатыри ладные. Ведь в кого все?
– В тебя, Фениклушка.
– Фениклушка, – скривил губы Полуха.
– Свет моих очей, витязь дивно крепкий, – добавила жена.
– То-то, – назидательно заметил Феникл. – А то Фениклушка. Ты мне этим сюсюканьем своим кобыльим сыновей не порти. Давайте, хлопцы, к столу. Налетай.
Баню Феникл натопил славно. Когда вошли в нее, пар стоял – вырви глаз, выломай кости.
– Э-эх, хорошо, – заржал старый кентавр. – Давай, Атей, похлещи батю. Давай, хлещи. Еще. Хлещи зверски. Чтоб взмок, яко в ливень страшный. Хлещи. Совсем что ли в академии ослаб?
– Все, батя, ты сейчас волдырями пойдешь, – тяжело дышал Атей.
– Ну давай в предбанник.
Выскочили на прохладный воздух. Как черти из ада со сковородок соскочили. Пар от них клубами валил, кожа чуть ли не шипела. Две красивые лошадки – девки-прислужницы – в червонных монистах, накрытые расшитыми попонами, глаза раскрыли от удивления.
– Попоны долой! – заорал Феникл, тараща на девок глаза и усы. – Ишь, вырядились, крали. Вы в бане или где?!
Лошадки испугались (не притворно ли), хрипло вскрикнули и бросились опрометью вскачь, увидевши дюже взбудораженного раскрасневшегося Феникла.
– А ну, догоню сейчас, – деланно залютовал Феникл. – Ох, и изваляю прямо здесь!
Но девок уже и след простыл.
– Опрокинем, сынки, холодилку, чтоб играла и шипела как бешеная.
Феникл залпом опорожнил полулитровую оловянную кружку, смачно крякнул и громко фыркнул.
Дверь с улицы отворилась. В предбанник просунулась голова есаула Каллистрата.
– Ты чего, словно воздух нюхаешь? – заорал на него Феникл. – Заходи, коли пришел.
Есаул с трудом поместил свое дородное тело в предбанник, где и от трех кентавров уже было очень тесно.
– Попариться охота? – спросил Феникл, истекая потом. Его мокрая грива спуталась, глаза горели.
– Не откажусь. Только знай, Феникл, Летениуса из пищали ранили.
– Что? Из пищали? Когда и кто?
– Вчера, эльфы.
– Эльфы? Они что, с печки брякнулись?
– Похоже, – хмуро тряхнул головой есаул.
– Как же такое произошло?
– Говорят, повздорили у брода. Эльфы первые пристали, пьяные были. Налакались самогона и башку под столом забыли.
– Пьяные. Горилкой натрескаются – и как полные идиоты.
– Наши одного эльфа стрелой положили.
– Вот черт! И что теперь будем делать? – Феникл в сердцах ударил себя рукой по бедру.
– Может, откупную заплатим. Если эльфы гонцов пришлют…
– Плохо дело, – заявил Феникл. – Не пришлют они гонцов. Войной пойдут. Чую, нужно шашку точить.
– Одних шашек мало будет, – мотнул головой есаул. – И еще тут дельце. Человека они с собой привезли, покусанного.
– Вот те ляд! – вскричал Феникл. – И на какой кукурузный хрен?
– Укус свежий. Помочь, говорят, ты можешь…
– Ну, есаул, принес ты мне известий! И корытом не расхлебаешь… Все, хлопцы, попарился на сегодня батя. Пойду, взгляну, кого там сердобольные наши сородичи привезли в курень…
Фрагмент 31
В дверь настойчиво забарабанили. Анна подняла голову с крепкой груди Чапа. Ей было так хорошо отдыхать рядом с мужчиной, будоражащим ее чувства. На сей раз она не торопила его вылезать из постели и идти заниматься делами. Успеет еще.
И вот выцарапанные у жизни счастливые моменты оказались столь мимолетны.
– Кого там еще принесло? – буркнул Чап.
Анна догадывалась, кого, поэтому предложила:
– Может, не будем открывать?
Чап потянулся к раструбу.
– Кто? – бросил он в него отрывисто.
– Детектив Раскин. Срочно откройте дверь.
– Что у вас стряслось, детектив?
– Дело, не требующее отлагательства.
– Что этому Раскину нужно? – процедил Чап.
– Ты, – выдохнула Анна. – Он все знает.
Орлов пристально посмотрел на Каренину.
– Анна…
– Тебе нужно бежать, милый.
– Вот еще, – хмыкнул Чап.
– Прошу, – с надеждой взглянула на Орлова Анна.
– Сейчас разберемся.
Чап вскочил с постели.
С их постели. В голове Анны словно раздался ужасный дребезг. Все рушилось. Она проводила глазами крепкое мускулистое тело Чапа и рывком оторвала себя от простыни. Поискала взглядом, куда кинула одежду. Ах, как было сладостно срывать ее с себя, зная, что… предвкушая, вожделея, умирая от желания…
Чап уже одевался.
Через пару минут Раскина впустили в квартиру.
Этот Раскин не слишком нравился Анне. Детектив-ординар обладал тонкими меланхоличными чертами лица. Бледные губы капризно поджаты. Большие темные глаза глядели на мир осуждающе. С высоким ростом и худобой он нависал над Анной неуклюжей каланчой. И при том при всем по его плечам рассыпались длинными локонами пышные и тщательно расчесанные волосы.
Раскин вошел решительным импульсивным шагом. Быстро обвел взглядом все вокруг.
– Чего вы ищете, Родион? – поинтересовался Чап.
– Я пришел, чтобы задержать убийцу, – тут же объявил Раскин, глядя прямо на Орлова.
– Это что за фокусы? – хмыкнул Чап. – Тебе чего налить – водки или кофе?
Раскин криво усмехнулся.
– Вы ведь знаете, у наказания всегда наступает свой час. – Он поправил на голове жемчужную шляпу и быстро продолжил, словно спеша выговориться: – Я ведь тоже хотел когда-то, знаете ли, убить без казуистики, убить для себя, для себя одного! Не для того убить, чтобы, получив средства и власть, сделаться благодетелем человечества. Вздор! Для себя я хотел убить, для себя одного. И я вас, господин Орлов, весьма в этом деле понимаю.
– Раскин, что ты городишь? – захотел уточнить Орлов.
– Вы знаете, я думал, отчего так легко отыскиваются и выдаются почти все преступления и так явно обозначаются следы почти всех преступников? А никакого сложного ларчика-то и нет: сам же преступник в момент преступления подвергается какому-то упадку рассудка. И вот вместо того чтобы залечь на дно, спокойно занимается обжимашками. Просмотришь какую-нибудь черточку – вот и улика в пирамиду египетскую!
– Раскин, ты что несешь? – начал закипать Чап. – Тебе что, надо в рыло вмазать?
– А не поможет, господин Орлов. На моей стороне Закон и Порядок.
Скрестив руки на груди, Анна хмуро слушала эскапады Раскина, поглядывая на него осуждающим взором. Но Родион уже оседлал Сивку-Бурку:
– Своим желанием вы манкируете общество, милостисдарь. Ишь, какой вылетел сокол ясный! Неужели? Нас удручают жизненные обстоятельства. Ну так что же? Сразу косить неприятных нам лиц косой смерти?
Родион чувствовал, что куражится, однако не желал себя одергивать.
– Никто не хочет дожидаться «всеобщего счастья», всем надобно жить сегодня!
– Живите, – заметил Чап.
– Мне один человек как-то сказал: «Нам вот всё представляется вечность, как идея, которую понять нельзя, что-то огромное». Да почему же непременно огромное? – продолжал свое Родион. – И вдруг, вместо всего этого, представьте себе, будет там одна комнатка, эдак вроде деревенской бани, закоптелая, а по всем углам пауки, вот и вся вечность. Что скажете?
– Плачет без вас общество друзей философии, – усмехнулся Чап. – А про вечность вам лучше с вампирами порассуждать. Может, опустим мы сейчас чувствительные подробности?
– Все мы в той или иной степени психопаты, а я хотел бы быть социопатом, – выпалил Раскин. – Что наша жизнь без других людей? Если мы всех переукокошим, что станем делать?
– Надеюсь, мы окажемся более дальновидными.
– Дальновидными нас делает Порядок. Я пришел, чтобы задержать вас, Чап Орлов, властью, данной мне этим городом. Закон и Порядок.
– Поздно, – твердым голосом заявила Каренина, не сходя со своего места и не разжимая скрещенные на груди руки. – Я его уже задержала, детектив.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
