Текст книги "Живой огонек"

Павел Бажов
Живой огонек

[1]1
  «Живой огонек» – последнее произведение, написанное П. Бажовым. Опубликовано полностью посмертно в газете «Уральский рабочий», 8 декабря 1950 года и в отдельном сборнике, носящем то же самое название, биб-ка «Огонек», изд. «Правда», № 1, 1951 г.


[Закрыть]

{Объяснение отдельных слов, понятий и выражений, встречающихся в сказах}Объяснение отдельных слов, понятий и выражений, встречающихся в сказах
  Азов, Азов-гора – на среднем Урале, километрах в 70 к ю.-з. от Свердловска, высота 564 метра. Гора покрыта лесом; на вершине большой камень, с которого хорошо видны окрестности (километров на 25–30). В горе есть пещера с обвалившимся входом.
  В XVII столетии здесь, мимо Азова, шла «тропа», по которой проходили «пересылки воевод» из Туринска на Уфу, через Катайский острог.
  Азов-горы клады – По большой дороге на Сибирь шло много «беглых», которые, «сбившись в ватаги», становились «вольными людьми». Эти «вольные люди» нередко нападали на «воеводские пересылки и на купеческие обозы».
  В сказах об Азов-горе говорилось, что «вольные люди» сторожили дорогу с двух вершин – Азова и Думной горы, устраивая здесь своего роду ловушку. Пропустят обоз или отряд мимо одной горы и огнями дадут знать на другую, чтобы там готовились к нападению, а сами заходят с тыла. Захваченное складывалось в пещере Азов-горы Были сказы и другого варианта – «о главном богатстве», которое находится в той же Азов-горе. Основанием для сказов этого варианта послужило, вероятно, то, что на равнине у Азова были открыты первые в этом крае медные рудники (Полевской и Гумешевский) и залежи белого мрамора. По речкам, текущим от Азова, нашли первые в этом районе золотые россыпи, здесь же стали потом добывать медистый и сернистый колчедан.
  Азовка-девка, Азовка – Во всех вариантах сказов о кладах Азов-горы неизменно фигурирует девка Азовка – без имени и указания ее национальности, лишь с неопределенным намеком: «из не наших людей». В одних сказах она изображается страшилищем огромного роста и непомерной силы. Сторожит она клады очень ревностно: «Лучше собаки хорошей, и почуткая страсть – никого близко не подпустит». В других сказах девка-Азовка – то жена атамана, то заложница, прикованная цепями, то слуга тайной силы.
  Аида, айда-ко – от татарского. Употреблялось в заводском быту довольно часто в различном значении: 1) иди, подойди; 2) пойдем, пойдемте; 3) пошел, пошли. «Аида сюда», «Ну, айда, ребята, домой!», «Свалил воз – и айда домой».
  Артуть – ртуть.
  Артуть-девка – подвижная, быстрая.
  Ашать (башкирское) – есть, принимать пищу.
  Бадог – старинная мера – полсажени (106 см); употреблялась как ходовая мерка при строительных работах и называлась правилом. «У плотинного одна орудия – отвес да правило».
  Бадожок – дорожный посох, палка.
  Байка – колыбельная песня, с речитативом.
  Балодка – одноручный молот.
  Банок – банк.
  Баской, побаще – красивый, пригожий; красивее, лучше.
  Бассенький(-ая) – красивенький(-ая).
  Бельмень – не понимает, не говорит.
  Бергал – переделка немецкого бергауэр (горный рабочий). Сказителем это слово употреблялось в смысле старший рабочий, которому подчинялась группа подростков-каталей.
  Беспелюха – неряха, разиня, рохля.
  Блазнить – казаться, мерещиться; поблазнило – показалось, посудилось, привиделось.
  Бленда, блендочка – рудничная лампа.
  Богатимый – богатый, богатейший.
  Болботаль – бормотать, невнятно говорить.
  Большину брать – взять верх, победить, стать верховодом.
  Братцы-хватцы из Шатальной волости – присловье для обозначения вороватых бродяг (шатаются по разным местам и хватают, что под руку попадет).
  Васькина гора – недалеко от Кунгурского села, в километрах 35 от Свердловска к ю.-з.
  Ватага, ватажка – группа, артель, отряд.
  Взамок – способ борьбы, когда борцы, охватив друг друга, нажимают при борьбе на позвоночник противника.
  Взвалехнуться – беспорядочно, не вовремя ложиться; ложиться без толку, как попало.
  Взыск будет – придется отвечать в случае невыполнения.
  Винну бочку держали – под предлогом бесплатной выдачи водки рабочим беспошлинно торговали водкой.
  Виток или цветок – самородная медь в виде узловатых соединений.
  Витушка – род калача со сплетенными в средине концами.
  В леготку – легко, свободно, без труда, безопасно.
  Вожгаться – биться над чем-нибудь, упорно и длительно трудиться.
  Впотай – тайно, скрытно от всех.
  Вразнос – открытыми разработками.
  Всамделе – в самом деле, действительно.
  Вспучить – поднять, сделать полнее, богаче.
  Выходить – вылечить, поставить на ноги.
  Годиться – издеваться, мучить с издевкой.
  Гаметь – шуметь, кричать.
  Гинуть – гибнуть, погибать.
  Глядельце – разлом горы, глубокая промоина, выворотень от упавшего дерева – место, где видно напластование горных пород.
  Голбец – подполье; рундук около печки, где делается ход в подполье, обычно зовется голбчик.
  Голк – шум, гул, отзвук.
  Гольян – болото на водоразделе между речками Исетской и Чусовской системы, которые здесь близко сходятся.
  Гоношить – готовить.
  Гора – медный рудник (см. Гумешки).
  Город – без названия всегда имелся в виду один – бывший Екатеринбург, ныне Свердловск.
  Горный шит – по-настоящему Горный Щит, к ю.-з. от Свердловска. В прошлом был крепостцой, построенной для защиты дороги на Полевской завод от нападения башкир. В Горном Щиту обычно останавливались «медные караваны». Даже в девятидесятых годах прошлого столетия полевские возчики железа и других грузов обычно ночевали в Горном Щиту. В какой-то мере это было тоже отголоском старины.
  Грабастенький – от грабастать, загребать, захватывать, отнимать, грабить; грабитель, захватчик, вороватый.
  Грань – см. заводская грань.
  Гумешки (от старинного слова «гуменце» – невысокий пологий холм) – Гумешевский рудник. Медная гора, или просто Гора – вблизи Полевского завода. Одно из наиболее полно описанных мест со следами древних разработок, богатейшее месторождение углекислой меди (малахита). Открытые в 1702 г. крестьянами-рудознатцами два гуменца по речке Полевой начали разрабатываться позднее. Одно гуменце (Полевской рудник), около которого Генниным в 1727 г. был построен медеплавильный завод, не оправдало возлагавшихся на него надежд; второе (Гумешевский рудник) свыше сотни лет приносило владельцам заводов баснословные барыши. О размере этих барышей можно судить хотя бы по таким цифрам. Заводская цена пуда меди была 3 р. 50 к., казенная цена, по которой сдавалась медь, – 8 руб., и были годы, когда выплавка меди доходила до 48 000 пудов. Понятно поэтому, что такие влиятельные при царском дворе люди, как Строгановы, пытались «оттягать Гумешки», и еще более понятно, какой жуткой подземной каторгой для рабочих была эта медная гора Турчаниновых. По приведенным в «Летописи» В. Шишко сведениям, в Гумешках добывались малахит, медная лазурь, медная зелень, медный колчедан, красная медная руда, медь самородная кристаллами в форме октаэдров, брошантит, фольбортит, фосфоро-хальцит, халько-трихит, элит.
  Дача, заводская дача – территория, находившаяся в пользовании Сысертского горного округа (см. Сысертские заводы).
  Девка на выданьи – в возрасте невесты.
  Дивно, давненько – много, многонько.
  Диомид – динамит.
  Добренькое – хорошее, дорогое, ценное.
  Дознаться маяками – узнать с помощью знаков, мимикой.
  Дозорный – старший по караулам; контролер.
  Долина – длина; долиной, в долину – длиной, в длину.
  Долить-одолевать; долить приняла – стала одолевать.
  Доступить – добыть, достать, найти.
  Доходить – узнавать, разузнавать, исследовать.
  Думная гора – в черте Полевского завода, со скалистым спуском к реке. В пору сказителя этот спуск был виден частично, так как с этой стороны находились в течение столетия шлаковые отвалы медеплавильного и доменного производства.
  Елань, еланка – травянистая поляна в лесу (вероятно, от башкирского Jalan – поляна, голое место).
  Ельничная – одна из речек, впадающих в Полевской пруд.
  Емко – сильно.
  Жженопятики – прозвище рабочих кричного производства в вообще горячих цехов, где ходили обычно в валеной обуви с подвязанными внизу деревяшками-колодками.
  Жидко место – слабый.
  Жоркий – тот, кто много ест и пьет; в сказе – много пьет водки.
  Жужелка – название мелких самородков золота.
  Забедно – обидно.
  Завидки – зависть; завидки взяли – стало завидно.
  Заводская грань – линия, отделявшая территорию одного заводского округа от другого. Чаще всего «грань проходила» по речкам и кряжам, по лесу отмечалась особой просекой, на открытом месте – межевыми столбами. За нашей гранью – на территории другого заводского округа, другого владельца.
  Завозня – род надворной постройки с широким входом, чтобы можно было завозить туда на хранение телеги, сани и пр.
  Завсе – постоянно.
  За всяко просто – попросту.
  Заделье – предлог.
  Зазнамо – знаючи, заведомо, в точности зная.
  Зазорина – видная из вырезов или прорезей материя другого цвета.
  Заневолю – невольно, поневоле.
  Заплот – забор из жердей или бревен (однорезки), плотно уложенных между столбами; заплотина – снятая с забора жердь или однорезка.
  Зарукавье – браслет.
  Запон, запончик – фартук, фартучек.
  Заекать – засучить Застукать – поймать, застать врасплох.
  Заступить – поступить вместо кого-нибудь.
  Званья не останется – не будет, в следа не останется.
  Звосиять – сверкнуть.
  Здвиженье – осенний праздник 27(14) сентября.
  Земляная кошка – мифическое существо, живущее в земле. Иногда «показывает свои огненные уши».
  Змеевка – дочь Полоза. Мифическое существо, одна из «тайных сил». Ей приписывалось свойство проходить сквозь камень, оставляя после себя золотой след (золото в кварце).
  Змеиный праздник – 25 (12) сентября.
  Знал – знает.
  Знатко, незнатко – заметно, незаметно.
  Знатье бы – если бы знать.
  Золотник – старая мера аптекарского веса – 4,1 грамма.
  Зорить – зорко смотреть, высматривать.
  Зюзелька, Зюзельское болото, Зюзельский рудник – речка, одна из притоков речки Полевой, Чусовской системы. Здесь на заболоченной низине, покрытой лесом, в прошлом была разработка золотоносных песков. В настоящее время на Зюзельском месторождении большой рабочий поселок со школами, больницей, рабочим клубом; связан автобусной линией с Полевским криолитовым заводом.
  Изварначиться – превратиться в негодяев (варнаков), испортиться, разложиться.
  Изготовиться – приготовиться.
  Изоброченный – нанятый на срок по договору.
  Изоброчить – нанять по договору (оброку), законтрактовать.
  Изробиться – выбиться из сил от непосильной работы, потерять силу, стать инвалидом.
  Из пору изойти – устать до предела.
  Изумруд медный – диоптаз. Встречался ли этот редкий камень в Гумешевском руднике, точных сведений нет. Возможно, что основанием для упоминания о нем послужила находка других разновидностей этого драгоценного камня.
  Исхитриться – ухитриться.
  И то – в смысле утвердительного наречия: так, да.
  Казна – употребляется это слово не только в смысле государственные средства, но и как владельческие по отношению к отдельным рабочим. «Сперва старатели добывали тут, потом за казну перевели» – стали разрабатывать от владельца.
  Как счастье поищет – как удается.
  Калым – выкуп за невесту (у башкир).
  Каменка – банная печь, с грудой камней сверху, на них плещут воду, «подают пар».
  Карнахарь – одна из бытовавших еще в девятидесятых годах переделок немецких технических названий. Вероятно, от гарма-херского горна, на котором производилась очистка меди.
  К душе – по душе, по мысли – по нраву.
  Кого доходя – всякого, каждого.
  Колтовчиха – Колтовская, одна из дочерей первого владельца заводов. Эта Колтовская одно время занимала среди промотавшихся наследников первое место и фактически была «главной барыней».
  Коробчишечко – уменьшительное от коробок – плетенка, экипаж из плетеных ивовых прутьев.
  Королек – самородная медь кристаллами; вероятно, название перешло как перевод бытовавшего слова «кених». «Зерна, называемые кених, взвеся записать… а по окончании года медные кенихи объявлять в обер-берг-амт» (Из инструкции Геннина).
  Косоплетки плести – сплетничать.
  Кош – войлочная палатка особого устройства.
  Кразелиты – хризолиты Красненькое – виноградное вино.
  Красногорка – Красногорский рудник вблизи горя Красной, у Чусовой, километрах в 15 от Поповского завода. В вору сказителя это был заброшенный железный рудник, теперь там ведутся мощные разработки.
  Крепость – крепостная пора, крепостничество.
  Крица – расплавленная в особой печи (кричном горне) глыба, которая неоднократной проковкой под тяжелыми вододействующими молотами (кричными) сначала освобождалась от шлака, потом под этими же молотами формировалась в «дощатое» или «брусчатое» железо. Кричная, крична, кричня – отделение завода, где находились кричные горны и вододействующие молоты для проковки криц, крична употреблялась и в смысле – рабочие кричного отделения. «Крична с горой повздорили» – рабочие кричного отделения поспорили с шахтерами. (Вообще это – самый древний способ получения стали, которая из-за высокой (свыше 200 °C°) температуры плавления, в отличие от меди, не могла кустарными методами быть восстановлена при переплавке руды с углем. Выходили из положения многократной проковкой губчатого железа с древесным углем, при этом происходило восстановление железа из его окислов до металла. Качество стали, однако, из-за неоднородности, оставляло желать лучшего. С неоднородностью боролись с большим трудом, например при изготовлении булата заготовка сплеталась из многочисленных тонких стержней полученного вышеописанным образом углеродистого железа. – пр. ск.) Кричный мастер – этим словом не только определялась профессия, но и атлетическое сложение и большая физическая сила. Кричный подмастерье был всегда синонимом молодого сильного человека, которого ставили к опытному, но уже старому мастеру, потерявшему силу.
  Крылатовско – один на золотых рудников, вблизи Кунгурского села.
  К чему гласит – куда ведет, направляется.
  Кышкаться – возиться, биться.
  Ласкобай – ласково говорящий, внешне приветливый, сладкий говорун.
  Лестно на себя навздевать – любить наряжаться.
  Листвянка – лиственница.
  Марков камень – гора формы огромного голого камня; находится почти в средине между заводами восточной и западной группы б. Сысертского округа.
  Мараковать – понимать.
  Мертвяк – мертвец; иногда только потерявший сознание. «Сколько часов мертвяком лежал».
  Местичко – место.
  Мешат – мешает.
  Милостина – милостыня, сбор кусочков, подаянье.
  Мода была – такой был обычай, так привыкли.
  Моду выводить – модничать, наряжаться Мошенство – мошенничество, жульничество, обман.
  Мрамор, Мраморский завод – в 40 километрах к ю.-з. от Свердловска (население поселка занималось исключительно камнерезным делом, главным образом обработкой мрамора, змеевика, яшмы).
  Мудровать – придумывать необыкновенное, дурачить кого-нибудь, ставить в трудное положение Мурзинка, Мурзинское – село (в прошлом слобода, крепость). Одно из древнейших на Урале. Здесь впервые в России в 1668–1669 гг. братья Тумашевы нашли «цветные каменья в горах, хрустали белые, фатисы малиновые и юги зеленые и тунпасы желтые».
  По обилию и разнообразию драгоценных камней Мурзинское месторождение является одним из самых замечательных в мире.
  Здесь добывались аквамарины, аметисты, бериллы, топазы, тяжеловесы, турмалины розовые, малиновые, черные, зеленые, бурые, сапфиры, рубины и другие разновидности корунда.
  Мягкий камень – тальк.
  Навидячу – на глазах, быстро.
  Надсада – надрыв, повреждение организма от чрезмерного напряжения при работе.
  Назгал, назгального (от галиться – насмехаться, издеваться) – насмех, издевательски, с издевкой.
  На кривой аршин – неправильно, по неверной мерке.
  На ладан дышит – близок к смерти, скоро умрет.
  Нали – даже Намятыш – крепкий, сильный, плотный, как туго намятое тесто.
  Нареченная – невеста.
  На славе были – широко известны.
  Наставать – наставлять, учить, следить за поступками.
  Натаскаться – найти На хлеб не сходится – не стоит работы.
  Наводить – походить, иметь сходство. «На отца находит по волосам-то»
  Не ахти какой, неахтительный – несложный, недорогой, простой.
  Невдолге – вскоре.
  Неженатик – холостой, парень. «У неженатиков разговор вышел – друг дружке рожи покарябали».
  Некорыстный – нестоящий, плохой.
  Неминуче дело – неизбежное.
  Немудрящее – немудренькое, плохонькое, мало стоящее.
  Не оказывать – не показывать.
  Не от простой поры – некогда, нет времени.
  Не охтимнеченьки живут – без затруднений.
  Не по ноздре – не по нраву, неприятно.
  Не сладко поелось – не удалось жить спокойно и сытно, как было «что-то не сладко сношеньке у нас поелось – ушла».
  Не стояли (ребята) – не выживали, не оставались в живых, умирали в детстве.
  Не тем будь помянут, покойна головушка – присловье, когда об умершем вспоминали что-нибудь отрицательное Не того слова – сейчас, немедленно, без возражений.
  Не утыхаючи, без утыху – не переставая.
  Нокоток – ноготок.
  Нюхалка, наушник – заводской сыщик, шпион.
  Нязя – река, приток Уфы Нязи – лесостепь, по долине реки Нязи, по направлению к Нязепетровскому заводу. Эта лесостепь часто упоминалась в быту Полевского завода.
  Обальчик – пустая порода.
  Обахмурить – овладеть вниманием, поразить.
  Обдуват – обдувает, освежает
  Обзариться – сильно пожелать, устремиться к чему-нибудь.
  Обережный – телохранитель, ближайший прислужник.
  Обломать – победить, скрутить.
  Обой – куски камня, которые откалываются, отбиваются при первоначальной грубой обработке, при околтывании.
  Оболгать – заговорить, обмануть.
  Оборуженный – вооруженный, с оружием.
  Обраковать – забраковать, признать негодным.
  Обратить – надеть оброть, недоуздок, подчинить себе, обуздать.
  Обсказать – рассказать.
  Обстроил – устроил Обуй – имя сущ. м. р. – обувь.
  Обутки, обуточки – род кожаной обуви; коты.
  Объедь – 1) ядовитые растения, которыми объедается скот. 2) то что остается от корма, не съедается. «Объеди много в тамошних сенах».
  Огневаться – разгневаться, рассердиться.
  Огневщик – лесной сторож, которого брали на сезон летних пожаров (по стаянии снегов до свежего травостоя, иногда до осенних дождей).
  Ограда – двор (слово «двор» употреблялось лишь в значении семьи, тягловой и оброчной группы, но никогда в смысле загороженного при доме места).
  Одинова – один раз.
  Одно свое – повторяет сказанное, стоит на своем.
  Оклематься – прийти в сознание, начать поправляться.
  Околтать – обтесать камень, придать ему основную форму.
  Омельян Иванович – Пугачев Емельян Иванович.
  Омег, или вех – ядовитое растение Cicuta virosa.
  Омман – обман.
  Оружье – ружье. Как из оружья стрелено – прямо.
  Оплести – обмануть.
  Оплетать – в смысле быстро и с особой охотой есть.
  Опупышек – округление, круглый выступ.
  Ослабу давать – снисходительно, терпимо относиться к кому-нибудь, слабо держать.
  Остатный раз – последний раз.
  Осыпь – обвал мелких камней с песком.
  Откать – отброс.
  Отутоветь – отойти, прийти в нормальное состояние.
  Отходить охота – хотелось вылечить, поправить, поставить на ноги.
  Оха поймать – оказаться в трудном положении и притом неожиданно для себя.
  Охлестыш, охлест, схлестка, схлестанный, хвост, подол, полы – человек грязной репутации, который ничего не стыдится, наглец, обидчик.
  Охота – хочется.
  Охотку стелить – добиться того, что хотелось, остыть.
  Охтимнеченьки, охтимне (от междометия «охти», выражающего печаль, горе) – горе мне, тяжело. Не охтимнеченьки – без горя, без затруднения, спокойно. «Жизнь досталась охтимнеченьки» – тяжелая, трудная. «Не охтимнеченьки прожили» – свободно, без больших затруднений.
  О чем – почему. «О чем не сделать? – Сделаю». «О чем не спросить, коли надобность».
  Очестливый, очесливый – почтительный, обходительный, вежливый; неочесливый – неучтивый, невежа.
  Папора – папоротник.
  Парун – жаркий день после дождя.
  Парча – ткань с серебряной или золотой ниткой.
  Перебуторивать – перерывать песок, землю, перемывать пески, вероятно от слова «бутара» – промывальный станок.
  Переоболокчись – преодеться.
  Пескозоб – пескарь.
  Петровки – вторая половина июня и первая половина июля, когда в старое время был так называемый «Петров пост».
  Пехло – доска, посаженная поперек черня, род скребка для перегребания и разборки промываемых песков.
  Пировля – пир, гулянка.
  Пище – пуще, сильнее, больше.
  Плавень-примесь к руде, облегчающая плавку, флюс.
  Плеха – распутница.
  По времени – с течением времени, через известный промежуток.
  Погалиться – насмехаться, издеваться, измываться.
  Подавывать – неоднократно выдавать понемногу.
  Подбегать стали – стали обращаться.
  Податься – пойти, уйти.
  Под всюе – под всю.
  Поддерново золото – то, что находят в верхних слоях песка – под дерном.
  Поддонить, поддодонить – незаметно подставить, подсунуть.
  Подлеток – подросток (преимущественно о девочках в возрасте от 12 до 16 лет).
  Подлокотник – близкий слуга, доверенный, помощник.
  Подыскиваться – приискивать повод для обвинения.
  Пожарна – она же машинна – в сказах упоминается как место, где производилось истязание рабочих. Пожарники фигурируют как палачи.
  Позаочь, позавочь – за глазами, заглазно, в отсутствии заинтересованного.
  Покарябать – побить, поцарапать, окровянить, оставить след. «Кто тебя эдак покарябал».
  Покорпуснее – плечистее, сильнее, здоровее.
  Покров – старый праздник 14(1) октября.
  Покучиться – опросить, выпросить.
  Палева, Полевая – Полевской завод, ныне криолитовый, в 60 километрах к ю.-з. от Свердловска. Строился Генниным, как казенный медеплавильный, в 1727 г. одновременно был и железоделательным, со своей домной. С 1873 г. переделочные цеха работали на слитках Северского завода. Плавка меди держалась до конца прошлого столетия и была основной для Полевского завода. Во время, когда слушались сказы, медеплавильное производство умирало, переделочные цеха тоже работали с большими перебоями. В первом десятилетии XX в. здесь был построен один из первых на Урале химических заводов (сернокислотный), который при советской власти был переконструирован и расширен. Ныне здесь организован большой криолитовый завод, около которого развернулся соцгородок. На фоне строительства жалкой деревней кажется теперь старый заводской поселок.
  В пору сказителя еще не было Челябинской железной дороги и завод был вовсе глухим углом. Входил он в состав Сысертского горного округа (см. Сысертские заводы и Гумешки).
  Полер навести – отшлифовать.
  Полоз – большая змея. Среди натуралистов, сколько известно, нет полной договоренности о существовании полоза на Урале, зато у кладоискателей полоз неизменно фигурирует как хранитель золота. В сказах Хмелинина, как обычно, полозу присваиваются человеческие черты.
  Полштоф – старая мера жидкости (0,75 литра).
  Помогчи – помочь.
  Помстилось – почудилось, показалось.
  Помучнеть – побледнеть.
  По насердке – по недоброжелательству, по злобе, из мести.
  Понаставить – понаблюдать, последить.
  Понаторкать – плотно уложить.
  Пониток – верхняя одежда из домотканого сукна (шерсть по льняной основе).
  Понуждаться – не иметь больше надобности в ком-нибудь, не надобно.
  Поправляться житьишком – жить лучше.
  Попущаться – отступить, отступиться.
  Порушить – разрезать хлеб ломтями.
  Посадить козла – остудить, «заморозить» чугун или медь. Отвердевшая в печи масса называлась козлом. Удалить ее было трудно. Часто приходилось переделывать печь. (переделывать – это практически сломать ее до основания, ибо другого способа извлечь огромный слиток затвердевшего металла не существует. – пр. ск.) Поскакуха – один из действовавших владельческих приисков.
  Поскыркаться – поскрести, поковыряться в земле, порыть.
  Пословный – послушный, кто слушается «по слову», без дополнительных понуканий, окриков.
  Посоветовать – посоветоваться с кем-нибудь. «Посоветовать с ним ладил».
  Постряпенька – домашнее праздничное печенье.
  Посупорствовать – противиться.
  Потишае – потише.
  Похаять – осудить, опорочить.
  Почто – зачем.
  Правиться – направляться, держать направление.
  Пригон – общее название построек для скота (куда пригоняли скот).
  Пригрожать – угрожать, грозить.
  Приказал долго жить – обычное в прошлой присловье при извещении о чьей-нибудь смерти.
  Приказный – заводской конторский служащий. Название это держалось по заводам и в девятидесятых годах.
  Приказчик – представитель владельца на заводе, главное лицо; впоследствии таких доверенных людей называли по отдельным заводам управителями, а по округам – управляющими.
  Приклад – пожертвование, подарок, вклад (в церковь); на приклад отправил – послал бесплатно, как подарок.
  Прилик – видимость; для прилику – для видимости; ради приличия.
  Припалить – быстро приехать.
  Припека – прибавка; сбоку припека – случайно приставшее, постороннее, чужое.
  Припой – медная стружка, которую иногда сдавали неопытным скупщикам за золото.
  Присадить – 1) прикрепить к дереву, металлу; 2) крепко больно, садко ударить.
  Прискаться – придраться.
  Притча – неожиданный случай, помеха, нежданная беда.
  Приходить на кого-нибудь – обвинять кого-нибудь, винить.
  Прихорониться – укрыться, спрятаться.
  Причтется – придется.
  Пробыгаться – проветриться, освежиться.
  Провинка – ошибка.
  Проворный – сильный (в обычном значении почти не употреблялось в заводском говоре; для понятия «проворный» употреблялись другие слова: развертной, верткий).
  Промяться – пройтись, проходиться.
  Просто было – свободно, легко, без проволочек.
  Профурить, профурять – расшвырять, растратить; фурять – бросать; фурка – род ребячьей пращи, рогатки.
  Пустоплесье – открытое место среди леса.
  Пушить – быстро бросать в кого-нибудь, забрасывать.
  Пущай – пусть.
  Пятисаженные столбы – упоминаемые в сказе «Медной горы Хозяйка», видимо, малахитовые колонны Исаакиевского собора.
  Раделец – от слова «радеть» – кто заботился о них, старался для них.
  Различка – разница.
  Разоставок – то, чем можно разоставить ткань, вставка, клин, лоскут; в переносном смысле-подспорье, прибавок, подмога.
  Расстараться – достать, добыть, найти.
  Растолмачить – перевести, разъяснить.
  Резунцы – растения типа осоки.
  Ремки, ремье – лохмотья, отрепье. Ремками трясти-ходить В плохой одежде, в рваном, в лохмотьях.
  Робить – работать. Основное слово для обозначения этого действия. «Где робил?», «Куда робить?», «Ушел робить».
  Руками хлопали – удивлялись (от жеста).
  Рыкало-зылало – свирепый, непомерно-строгий, крикун (от рычать и выкать-хлестать, ударять).
  Рябиновка – речка, приток Чусовой.
  Сбить народ – созвать, скликать.
  Свышный – привычный; не свышны – не привычны, не в обычае это.
  Сголуба – голубоватый, бледно-голубой.
  Северский завод, Северна – один из заводов Сысертского округа. В прошлом доменное и мартеновское производство (см. Сысертские заводы).
  Северушка – приток Чусовой; впадает в Чусовую в километрах трех от Северского завода.
  Синюха, синюшка – болотный газ. (в основном – метан. – пр. ск.) Скажи на милость – присловье, в смысле – удивительно даже, удивляться надо.
  Сквозь свитеют – просвечивают.
  Скудаться – хилеть, недомогать, хворать.
  Скыркаться – скрести, скрестись (в земле).
  Слань – вернее стлань, настил по дорогам в заболоченных местах. Увязнуть в болоте такая стлань не давала, но ездить по ней тоже было невозможно.
  Сличье – удобный случай, к сличью пришлось – подошло.
  Слышок, слушок – слух.
  Сметить дело – понять, догадаться.
  Смотник(-ца) – сплетник(-ца).
  С находи – приходить на время.
  Сном дела не знать – даже не предполагать.
  Сноровлять, сноровить – содействовать, помогать, сделать кстати, по пути.
  Совестить – стыдить, укорять.
  Сойкнуть – вскрикнуть от испуга, неожиданности (от междометия «ой»).
  Сок – шлак от медеплавильного и доменного производства.
  Соломирский – последний владелец заводов.
  Сопнуть – сдвинуть ногой.
  Сорочины – сороковой день после смерти.
  Спокой – покой.
  Сполоху наделать – переполошить, поднять на ноги, привести в беспокойное состояние.
  Спортить – испортить.
  Справный – исправный, зажиточный; справа – одежда, внешний вид. «Одежонка справная», то есть не плохая. «Справно живут» – зажиточно. «Справа-то у ней немудренькая» – одежонка плохая.
  Спущаться – спускаться.
  Сряжаться – снаряжаться.
  Стара-дорога – П. А. Словцов в «Историческом обозрении Сибири», изданном в 1838 г., говоря о путях сообщения в период с 1595 по 1662 год, писал: «Была еще летняя тропа для верховой езды пролегавшая из Туринска, после из Тюмени через Катайский острог на Уфу по западной стороне Урала с пересечкой его подле Азовской горы». Памятником этой старинной дороги надо считать и название горы около Нязепетровского завода – Катайскнй холм.
  Стары люди – Может быть, потому, что Полевской завод строился на месте древних рудокопен – «чудских» капаней, здесь была живы рассказы о «старых людях». В этих рассказах «стары люди» изображались по-разному. Одни говорили, что «стары люди» жили в земле, как кроты, а потом засыпали себя, когда в этот край пришли «другие народы»; другие говорили, что «стары люди» брали медь только сверху, а золота вовсе не знали и жили охотой да рыболовством. Предполагалось, что слой земли, на котором жили «стары люди», уже так завален сверху, что до этого слоя приходилось «докапываться». «Докопались до той земли, где стары люди жили, – нет золота. Не на место, видно, угадали».
  Стенбухарь – так назывались рабочие у толчеи, где дробилась пестами руда. Этим рабочим приходилось все время бросать под песты руду – бухать в заградительную стенку.
  Столб-гора – за Северским заводом, со сторожевой вышкой.
  Страмец, страмина – от слова «срамить» (бесчестить, позорить); употреблялись в быту довольно часто в смысле бесстыдник(-ца), бесчестный(-ая). Слова срам, срамить произносились с наращенным Т – страм.
  Стурять – сдавать, сбывать (поспешно).
  Сугонь – погоня; в сугонь пошли – бросились догонять.
  Сумки надевать – дойти или довести семью до сбора подаяния, до нищенства.
  Сходственность – сходство.
  Счунуться – связаться, сцепиться, заняться с кем-нибудь.
  Сысертские заводы – группа из пяти заводов, принадлежавших на так называемом посессионном праве сначала Турчаниновым, потом Соломирскому. Называлась эта группа Сысертским горным округом.
  В восточной части округа было три железоделательных завода: Сысертский, главный завод округа, Верх-Сысертский (Верхний), Нижне-Сысертский (Ильинский) – все на речке Сысерти Обской водной системы (через Исеть). В западной части округа были заводы: Полевской и Северский на речках Волжской системы (через Чусовую).
  «Заводская дача» – территория округа; составляла 239 707 десятин; по современной мере свыше 2 600 кв. километров=260 000 га.
  Кроме заводских поселков, на территории округа были в восточной части деревни: Кашина, Космакова (Казарина), и села: Абрамовское, Аверинское, Щелкунское; в западной части: Кунгурское, деревня Косой Брод и Полдневское. В прошлом населяли их или крепостные, или «непременно обязанные работники» Турчанинова. После падения крепостничества многие из жителей этих селений занимались тоже исключительно заводскими работами.
  Общая численность населения заводов и поселков, расположенных на территории заводского округа, немногим превышала тридцать две тысячи человек, или двенадцать человек на один кв. километр. Пахотная земля лишь у сельского населения, да и то больше за пределами заводской дачи. Жители заводских поселков пахоты вовсе не имели, и почти вся «заводская дача» была занята лесом, в котором ежегодно вырубали свыше 2 400 десятин сплошной рубкой и 7 500 десятин – выборочной.
  На территории округа насчитывалось до сорока железных рудников, восемь владельческих золотых рудников и приисков и свыше сотни золотоносных россыпей (разрабатывалось не больше трети), кроме того, добывали тальк, огнеупорную глину, известь, мрамор, хризолиты. Медистые и сернистые колчеданы в пору сказителя не разрабатывались: их считали обальчиком – пустой породой.
  По территории Сысертского округа тогда проходила одна трактовая дорога на Челябинск; железной дороги не было, и западная часть округа была особенно глухой. Расстояние между группами восточной и западной было, примерно, сорок километров; расстояние между Полевским и Северским – семь километров Общность заводского хозяйства отразилась и в сказах. Особенно часто упоминается Сысерть, как главный завод округа, а также Северский и деревня Косой Брод, – как ближайшие.
  Таку беду – в смысле сильно, очень. «Суетится, таку беду, хлопочет», то есть очень суетится.
  Тайный купец – скупщик золота.
  Тамга – знак, клеймо.
  Твердой – решительный, с характером.
  Терсут, Терсутское – самое большое болото б. Сысертской заводской дачи.
  Толкуют, толковать – понимают, знают толк в чем-нибудь. «В песках-то он добро толкует» – знает золотоносные пески.
  Толмить – твердить, повторять
  Тонцы-звонцы – танцы, веселье.
  Туе – вин. и ж. р. от местоимения «та»: «в туе гору, в туе дудку».
  Тулаем – толпой.
  Тулово – туловище.
  Турчанинов – владелец заводского округа. В сказах фигурирует обыкновенно первый владелец – «старый барин». По историческим материалам, он действительно уже был стариком, когда выклянчил себе заводы. Был он из купцов, числился «в ранге сухопутного капитана», но не имел дворянского звания, а с ним и права покупать крестьян. Это, однако, не помешало Турчанинову заселить заводы «выведенцами» из северных областей.
  Во время Пугачевского восстания Турчанинов системой обмана, угроз, жестокостей и посулов сумел удержать в повиновении большую часть рабочих, и едва ли не один из уральских заводовладельцев не понес материального ущерба по заводам. Екатерина II высоко оценила эту изворотливость Турчанинова и в своей грамоте писала: «За такие похвальные и благородные поступки, особенно учиненные в 1773 и 1774, возвести с рожденными и впредь рождаемыми детьми его и потомками в дворянское достоинство Российской империи».
  Не удивительно, что этот хитрый, ловкий и жестокий старик остался в памяти заводского населения. Что касается остальных Турчаниновых, то к ним, видимо, подходит определение из сказа «Малахитовая шкатулка»: «Однем словом, наследник».
  Туяс, туес, туесок, туесочек – берестяный бурак.(емкость, в том числе и для воды. Правильно сделанный туес воду не пропускает; из-за весьма низкой теплопроводности стенок сравним с термосом. Крышка обычно широкая. – пр. ск.)
  Угоить – устроить, сделать.
  Удобриться – стать добрым, ласковым (чаще притворно).
  Удумать – придумать, выдумать.
  Ужна-ужин; чужа ужна – кто живет за счет других.
  Укрепа – укрепление; для укрепы – чтобы крепче было.
  Умуется – близок к помешательству; заговаривается.
  Умыл – растратил, пропял.
  Упалить – быстро уехать, ускакать.
  Упредить – предупредить.
  Урево – стадо.
  Уроим или Ураим (по-башкирски котел), – котловина по реке Нязе, где расположен Нязепетровский завод. Селения, близко подходившие к этой котловине, назывались тоже Ураимом.
  Уставщик – завцеха или передела; на его ответственности было, чтоб продукция выпускалась установленного образца, по уставу.
  Усторонье, наусторонье – в стороне, отдельно от других, на отшибе.
  Утуга – густая толпа.
  Утурить – прогнать, угнать.
  Ухайдакать – уходить, сгубить, убить, истратить, потерять. «Тут в лесу ухайдакали» (убили); «все наследство ухайдакал» (прожил, промотал, истратил); «там, видно, и пестерь свой ухайдакал» (потерял свою суму); «сколь посуды на свадьбе ухайдакали!» (разбили).
  Фаску снять – обточить грань.
  Фунт – старая мера веса, 400 гр.
  Хватовщина – растаскивание второпях, как попало, что под руку подвернулось, что успел схватить.
  Хезнуть – ослабеть, слабеть.
  Хитник – грабитель, вор, хищник.
  Хозяевать – хозяйничать.
  Чести приписывать – похвалить.
  Честно-благородно – по-хорошему, как следует.
  Чирла – яичница, скороспелка, скородумка, глазунья (от звука, который издают выпускаемые на сковородку яйца).
  Что хоти – хотя, хотя бы.
  Чутешный – едва, чуть заметный.
  Шалыганить – праздно шататься, повесничать, бездельничать, в сказе – уклоняться от работы на барина.
  Шварев Ванька – был главным приказчиком Сысертских заводов во время крестьянской войны под предводительством Пугачева.
  Шибко – сильно, очень.
  Ширинка – полотенце; отрезок ткани по всей ее ширине.
  Шмыгало – быстрый, подвижной человек.
  Шнырить – искать.
  Штабеля – большие стопы, в какие обыкновенно укладываются строительные материалы.
  Щегарь – штейгер.
  Щелкунская дорога – Челябинский тракт. Название по ближайшему селу в направлении от Сысерти на Челябинск.
  Яга – шуба из собачьих шкур шерстью наружу; такая же шуба из оленьих, козьих, жеребковых шкур называлась дохой.
  Ясак – подать, дань.
  Яшник, яшничек – ячменный хлеб ячменный хлеб (ячный).


[Закрыть]

По соседству со мной мастер по огранке дорогих камней Митьша Заровняев живет. Одногодок мой. В малолетстве мы с ним неразлучными дружками были, вместе, как говорится, собак гоняли, вместе и в заводскую школу бегали, а потом наши дорожки разбежались. Он попал в выучку по гранильному делу и хорошим мастером стал, а я, как все мои деды-прадеды, весь век по заводскому гудку жил, в механической работал. Тоже по своему делу от добрых мастеров не отстал.

В эти рабочие годы мы, понятно, с Митьшей встречались, только досужего времени у нас немного было, да и не на одни часы оно приходилось. Бывало и так, что я с работы, а он на работу. Ну, и в разговоре разнобой пошел: он про огранку, я про сборку. Так у нас ребячья дружба и завяла. А вот теперь, как оба на пенсию вышли, опять неразлучниками стали. Только та разница, что теперь друг дружку не Ваньшей да Митьшей зовем, а по отчеству величаем: он меня Осипычем, я его Алексеичем. Дня не проходит, чтобы мы с ним не сошлись. То он ко мне приплетется, то я к нему, а в погожие дни любим на завалинке посидеть, солнышко проводить. Дома-то наши, видишь, на закатную сторону окошками приходятся, а эта сторона недаром стариковской зовется. К нам через дорогу приковыляет еще орел. Тоже пенсионер. Токарь Евграф Васильич Менухов. Он постарше нас годов на пять. Мы еще вовсе малышами были, а он уж в школе учился. По-старому-то грамотеем считался, потому двухклассное кончил. Мы с Алексеичем в заводскую школу только три зимы бегали, а он учился целых пять зим. Тогда это уж высоко считалось. Из-за этой грамоты судьба у Евграфа пестрая вышла. Сперва после школы тоже в механической работал, в свои годы женился, семью завел, а дальше дорога кривулинами пошла. Не любило начальство тех, кто пограмотнее. «Умные, дескать, стали, судят о чем не положено». Ну, Евграфа и выжили из механической, да и с завода. Пришлось ему по другим заводам кормиться. Уж после гражданской войны домой воротился. Десятка полтора годов еще в полную силу работал, а тут старость на плечи сильно давить стала, да еще погорячился на работе, с ним и приключился удар. Отлежался, потом вылечили, а левую ногу и теперь волоком переставляет, и в разговоре ясности не стало. А ведь раньше-то говорок был. Теперь при внуке живет. Инженер он, на заводе цехом заведует. Дельный, сказывают, парень вышел и о старике заботливый. Старый домишко они перебрали, сбоку и вглубь прируб сделали. Евграфу Васильичу особую комнату отвели со всяким удовольствием: и тепло, и светло, и спать мягко, на окошках цветы, радио проведено и за книжкой посидеть есть где. Одним словом, устроенный старик. Можно сказать, с кабинетом.

Переберется этот Евграф Васильич на нашу сторону и первым делом пошутит:

– Не горюйте малолетки, что солнышко уходит! Приходите утром пораньше ко мне на завалинку – встречать будем. Веселее, поди, встречать-то!

– А сам зачем на нашу сторону приволокся?

– Да тоже потянуло поглядеть на то, что прошло. И та думка была – не заскучали бы мои малолетки перед сном. Вот развеселить и явился.

– Садись-ка, – говорю, – в серединку, тогда за старшого признавать будем, в случае спора оба под рукой будем.

Алексеич свое начинает:

– Отдышаться не можешь, увеселитель! Через улицу перешел, как на высокую гору поднялся! Шуткам-то, видно, конец приходит.

– Кому, – отвечает, – как. Иной смолоду кислится: дескать, я умру, а все останется. Другой до гробовой доски не тужит, потому как не о себе, а о своем деле больше думает: шло бы оно, а удастся ли самому поглядеть – об этом печали мало. И по работе отдача есть. Ты вот за станочком в одиночку в молчанку больше играл, а я весь век на людях крутился. На народе, известно, без шуток да прибауток, без шуму да гаму, без рассорки да мировой не проживешь…

Это у них привычка такая. Сперва поперекоряются, потом уж вгладь разговаривать станут. Проходящие, глядя на нашу тройку, подшучивают:

– Вишь, какие белые груздочки на нашей улице – вýросли!

Другие опять советую:

– Что сидите-то? Поразмялись бы! В лошадки бы хоть поиграли! Улица широкая, полянка кудрявая – раздолье! Неужто не бегивали?

– Бегать-то, – отвечаем, – бегали, да теперь кучера из нашей ровни не подберешь, и очередь не наша. Нам другое отведено – на завалинке сидеть да поглядывать, бойко ли молодые бегают.

Шутят так-то, а все-таки у кого досуг случится, подходят послушать нашу стариковскую беседу, спрашивать примутся, свое слово вставят, старое к новому прикладывать станут, спор затеют.

Разговаривали, понятно, про разное, житейское, а без того не проходило, чтоб который-нибудь из нас, стариков, не помянул о деле, каким весь свой век занимался.

Один такой разговор мне больше запомнился. Алексейч его начал. В какой-то летний праздник было. Наша улица хоть не из самых людных, а молодого народа вечером по ней много бродит. Одних студентов сколько из города приезжает. Раньше-то наперечет знали, кто из заводских в городе учится, а теперь разве сочтешь, коли чуть не из каждой семьи, уезжают в институты да техникумы. Очередные отпуски тоже к летним месяцам подгоняются. Ну, отпускники, которые не уехали по дальним местам, а проводят время на рыбалке, охоте либо просто в лесу и на покосах, тоже непрочь похвалиться, что ближний загар не хуже дальнего. К Евграфу Васильичу подошла за ключом невестка, внукова-то жена. Она у него врач и вместе со своими двумя ребятишками живет летом в лагере (пионерском – прим. ск.), который на бывшей владельческой заимке. С Менуховои еще три женщины. Из лагеря же, видно, потому на одной машине приехали. Лагерь-то ведь оздоровительный. Ребят там много из всех заводских школ. Ну, и врачей да воспитательниц не мало требуется.

Не помню уж, по какому случаю Алексеич стал рассказывать про свои камешки:

– По нынешним, дескать, временам научились чуть не все дорогие камни из подходящих составов плавить. Александрит только не одолели, да изумруд упирается. Делают его, да пока плоховато, а остальные камешки хорошо идут. Кто в этом деле не крепко разбирается, тому, пожалуй, и не отличить плавленый от настоящего. Горщики, разумеется, не ошибутся, а гранильщики и подавно. Одна из женщин и спрашивает:

– А в чем, скажите, разница? Как отличить плавленый камень от настоящего?

Алексеич позамялся, потом говорит:

– На глаз хорошо вижу, а растолковать не могу. При нашей работе это явственно видно. С плавленым камнем тебе думать не о чем, потому камешки один в один. Твое дело – соблюдать размер – и все. А самородный камешек, который из горы добыт, он смекалки требует. Подумать надо, с которой стороны и как его показать. Зато и утеха есть, коли угадаешь огранить, как тому камешку подходит. Глядишь на такой – и сердце радуется!

Туг парень один врезался. Не знаю его фамилии. Знаю только, что с турбинного. Задористый такой. В передовиках его на заводе считают. Портрет его как-то в нашей газете видел. Так вот он и говорит:

– Если самородный только тем отличается, что с ним возни больше, так это пустое дело.

– Нет, не пустое! – говорит Алексеич и показывает на Менухову. – Вот у Варвары Петровны брошечка с самородными камнями. Ты, небось, эту брошечку приметил. А у них вон, – указал он на другую женщину, – кулончик будто и богаче, а видимости той не имеет, потому – из плавленых.

– Верно, дед, – не скрывая своего удивления, подтвердил парень, – на брошку поглядел, а кулона вовсе не заметил.

– Вот то-то и есть. А цвет, состав и крепость у камней одна. На любых приборах проверяй, какие хочешь пробы бери, разницы не найдешь, а живого огонька, какой в самородном камне есть, все-таки не увидишь.

– Значит, чего-то не нашли, – говорит парень и с уверенностью добавляет: – Изучат полностью и доведут. Не беспокойся, дед.

– В том спору нет, что доведут, – говорит Алексеич. – Сам вижу, что дело вперед идет. Камни самой высокой марки выходят. О другом говорю: когда плавленый камешек, как самородный, свою особину иметь будет?

– По моим приметам, скоро, – неожиданно вмешался Евграф Васильич.

Алексеич, как он любил с Евграфом на словах сцепиться, сейчас ухватился за это:

– Что зря болтать-то! Какие у тебя могут быть приметы, когда ты близко к нашему делу не подходил? Что ты в нем знаешь?!

Разговор у Алексеича резкий, крикливый. Кто близко к завалинке был, слышит – старики заспорили. Подходить стали. Любопытно им. И те женщины, которые за ключом пришли, тут же стоят. Алексеича это, видно, еще больше раззадорило, он уж вовсе кричать стал:

– Ну-ка, скажи свои приметы! Что навыдумывал?!

– И скажу, только с уговором, чтоб не перебивать. Потом твой разговор будет.

– Как на собраниях?

– Так-то, по-моему, лучше, чем перекоряться да кричать.

– Ну-ну, балакай, коли ты такой умный! Пусть послушают, что выходит, когда берутся судить о том, чего не знают.

– Ты не подковыривай до времени, а слушай. После уж душу отведешь.

– Ладно, ладно. Говорю, балакай. До конца слова не выроню.

Тут Евграф Васильич и стал рассказывать:

– К гранильному делу мне касаться не приходилось. Это он правду говорит. Зато я знаю мастеров своих годов. А мастер, как известно, всему делу голова. Недаром сказано: «Дело мастера боится». Вот об этих мастерах я хочу сказать. Сегодня вы наглядно видели, какие они, эти старые мастера. Когда товарищ с турбинного попросил объяснить разницу между самородным и плавленым камнем. Так что ему мастер сказал? Самородный, дескать, сердце радует, живой огонек в нем, особина. Разве можно это понять без показа? Как живой огонек образуется, в чем особина – все это ему не сказать. А показал на деле, и человеку ясно стало, что разница есть, что мастер хорошо это понимает, только на словах объяснить не может.

Это я не в укор Алексеичу. Другие мастера наших годов такие же были. Сошлюсь на себя. Я считаюсь пограмотнее Алексеича, побольше учился да побродить по многим местам привелось, а спросите меня по моему делу, тоже показать покажу, а объяснить, почему и как, не сумею. А сам я учился токарному делу вовсе у неграмотного мастера. Теперь об этом скажешь, так не все верят. А было. Покойный Петр Михайлыч Шевелев тонко свое дело знал, а ни читать, ни писать не умел. Скажут ему размеры, он их запомнит, больше не спросит и сделает вещь без ошибки. Ну, а на словах станет объяснять, ничего не поймешь. Он вдобавок заикался, так и вовсе неразбериха выходила. И все-таки показом он не одного меня выучил.

И в доменном, и в медеплавильном деле, да и в остальных заводских производствах то же самое было. У мастеров был наметанный глаз и большой навык, а грамота слабая. Учиться у них – как у немых. И то мешало, что старые мастера боялись за свое положение. Они и не торопились передавать молодым свои навыки. А если имелся производственный секрет, так мастер старался передать его только кому-нибудь из своих близких либо вовсе никому не показывал до последних дней своей жизни.

Конечно, кроме таких мастеров-практиков, были и люди с инженерским образованием, но они мало что значили. В лучшем случае на целый заводский округ таких было два-три человека, да и те на должностях управляющих либо управителей. Что они могли сделать, когда по цехам-то пробегали не каждый день.

В горном деле раньше, а у нас, металлургов, много позднее появились техники, с образованием. Учились они примерно столько же, как нынешние ремесленники. Сперва двухклассную школу кончали, потом в техническом училище три года. Только по-старому это уж высоким образованием считалось, и этим, окончившим курс, давалось зданье – ученый мастер; а кто похуже учился, тех называли ученый подмастерье. Попадали в это училище, конечно, только дети тех служащих, которые были угодны заводскому начальству.

Насмотрелся я на этих ученых мастеров да подмастерьев! Смех и горе. Придет этакий парнишечка годов шестнадцати-семнадцати вроде начальства в цех, а там старый мастер не первый десяток всем правит. Дело свое знает до тонкости, только дальше не видит и не о всем рассказать другому может. А этот новенький-то кой-чему из книжек поучился, а по делу ровным счетом ничего не знает. В училище, понятно, были мастерские, да много ли от них за три года между учебой получишь? По месяцам разнести, так на каждое дело двух-трех дней не наберется. И станки разные. В мастерской поновее, а тут такая старина, что новый-то не знает, с какой стороны к ней приступиться.

Вот и попробуй от таких двух мастеров чего-нибудь путного добиться! Если и выйдет тут сплавленный камень, так не лучше плитняка, который на щебенку идет. Стукни его по ребру, он и развалится по слоям. Так и было. Кроме свары да подвохов, ничего не выходило.

– У нас этак же было, как стали художников посылать. Рисовать умеют хорошо, а толку в камнях не знают, – поспешил откликнуться Алексеич.

– Не перебивай, а то спутаешь меня на главном. Уговорились, поди-ко! – отмахнулся Евграф Васильич. – При советской власти по-иному пошло. Сами рабочие в голове производства встали, но и от науки не отвернулись. Тех, кто знал дело по-книжному, ближе к производству подвинули, а сами за книжки взялись, через рабфаки и другие школы к большому образованию потянулись. Тут уж было из чего сплавить камень, который любую пробу выдержать мог. Теперь это еще дальше пошло. Да вот лучше я вам случай расскажу.

Годов близко двадцати с той поры прошло. Работал тогда в городе. Поручили мне набор людей для большого строительства. Приходят раз пятеро слесарей, все из Харькова. Из разговора выяснилось, что ехали они Сибирь посмотреть да по случаю Первого мая в нашем городе остановились. Отпраздновали так, что денег на дорогу, дальше ехать, не осталось. Ну, и пришли ко мне. Посмотрел их документы. Вижу, народ подходящий, и зачислил их всех пятерых. Потом справлялся, конечно, как работают. О всех хороший отзыв получил, а одного на отличку похвалили, по всем статьям. Потом этого парня с книжками встретил. «Учусь, говорит, без отрыва от производства!» Годов через пяток он уж в институте учился. «Решил, говорит, по-настоящему поучиться, потом опять на то же место». Ну, а не так давно прочитал в газете, что такой-то удостоен Сталинской премии первой степени за сконструированную и смонтированную под его руководством машину. Машина, говорят, такая, что в день дает больше, чем наш старый завод за месяцы, а управлять этой машиной можно в белых перчатках: ни пыли, ни копоти в цехе. Мне не случалось видеть эту машину, а все-таки знаю, что конструктор здесь не забыл, что мешало в машинах слесарю, что ему помогало. Одно постарался устранить, другое – еще улучшить, и получилась та особина, какой до этого не было.

А разве мало у нас таких людей? Чтоб не ходить далеко, сошлюсь вот на них, которые тут стоят да сидят. Не угадаешь, кто из них у печи стоит, у станка, кто – за чертежной доской либо в лаборатории. А раньше-то я бы инженера от слесаря и в бане отличил. Раздельно было. Одни вверху, другие внизу. При случае переговаривались, конечно, а теперь вот сливаться стали. Из этого и растет новый, советский мастер. У него либо долголетние рабочие навыки хорошо освещены наукой, либо книжные знания прочно закреплены рабочей практикой. Этот новый мастер и дает в любом деле живой огонек, какой чаще и чаще видишь на изделиях с нашей советской маркой.

Сказав это, Евграф Васильич подтолкнул локтем Алексеича:

– Твой разговор!

Тот сначала отшутился:

– О чем говорить? Ты же у нас старшой, в серединке сидишь! Разве можно такому прекословить? – Помолчав немного, проговорил: – Кабы тебя, Евграф Васильич, в свое время другой гранью повернуть! Хороший бы фонарь на темной дороге был! Все как есть ты правильно сказал.

– А я чуть было про тебя худое не подумал, – сказал парень с турбинного, обращаясь к Алексеичу.

– Торопиться с этим никогда не надо, – наставительно проговорил Евграф Васильич. – Мало ли что с первого взгляду покажется. У старика одно пятно – малая грамота. В этом молодых укорять надо, а стариков нельзя. Время другое было. А что перекоряемся мы с ним, так это одна видимость. Вроде стариковской игры.

Женщина с кулоном из плавленых камней пожала всем нам руки. За ней потянулись другие, кто с шуткой, кто с вопросом, и беседа пошла мелкими ручейками.